Текст книги "Одинокие люди живут у моря"

Щенок уткнулся мне в грудь. Мы едем домой. Папа купил ему еду. И ещё много всего нужного. Я выбрала ошейник.

– Как ты его назовёшь, Анна?

Папа всегда меня спрашивает. Он никогда не говорит, что нужно делать. Он думает, что я сама знаю.

– Лисёнок.

– Отличный выбор.

– Спасибо, папа.

***

Из дневника Анны:

«Как часто приходится слышать, что, будучи окружёнными сотнями разных людей, нам не с кем поговорить. Что ж, вы забываете о себе. Поговорите с собой. Я уверенна Вы будете удивлены. Ваш внутренний голос – лучший из возможных собеседников. За его словами нет скрытого смысла. Он абсолютно честен с Вами. Ровно настолько, насколько Вы честны с собой».

***

Что для меня есть утро? Время, когда в мой дом проникает рассвет. В этот миг всё рождается вновь. В этот миг я рождаюсь вновь. Не важно, кем я была вчера. Вчера больше нет. Есть утро. Есть ты. В этот миг, когда лучи света рассекают тьму, приходит понимание, что для тебя нет ничего не возможного. Утро – всегда новая жизнь. Утро – возможность выбрать счастье. Сегодня моё первое утро в собственном доме, доме на берегу моря.

***

Из дневника Анны:

«С утра, сидя за чашечкой кофе, щедро приправьте свой день Волшебной пыльцой Благодарности».

***

Это утро не изменило мою жизнь. Нельзя измениться за пару часов. Я давно менялась. Медленно. Мучительно. Перемены всегда вызывают дискомфорт. То, что случилось, стало результатом долгой борьбы. Я ещё не победитель, хотя первые раунды выиграны.

Следующие несколько недель были полны событий.

Нужно было уладить все вопросы, касательно приобретения дома. Я часами заполняла документы, металась между банком, офисом юриста и почтой. Когда все вопросы были улажены, я с нескрываемым удовольствием, отправила в службу доставки свой адрес.

Через пару дней перед моим домом просигналил грузовой фургон грязно-белого цвета, с довольно необычной надписью – «Перевозчик прошлого в будущее».

Немного уставшая, в рабочем джинсовом комбинезоне, я выбежала на звук требовательного клаксона.

Даже не думала, что у меня скопилось так много вещей. Разгрузка заняла пару часов. Водитель грузовика любезно помогал мне. Изредка я ловила его полные непонимания и неодобрения взгляды. Ещё бы, кто же одобрит добровольное отшельничество. При том, что я девушка. Довольно молодая и симпатичная. Но это так, к слову.

Когда последняя из многочисленных коробок перекочевала с кузова автомобиля в гостиную, я сварила кофе. Пить его мне пришлось в одиночестве. Водитель грузовика торопился доставить остатки прошлого другим людям, отчаянно спешащих в будущее.

Со своим прошлым я решила повременить. Мне ужасно не хотелось приниматься распаковывать вещи. Был поздний вечер, а если уж я начну, то остановиться будет не так уж просто. Ночи не предназначены для возни с прошлым, ночью думают о будущем, ну и конечно о любви.

Я отыскала свой чёрный пушистый кардиган и отправилась гулять по берегу. В это время года морской берег пуст. Первые туристы появятся немного позже. А пока, у меня в запасе будет достаточно времени для знакомства с моим единственным соседом – с морем.

Подойдя к кромке воды, я присела, опустила ладони в прохладную, бархатистую воду. Ну, вот и познакомились.

***

Из дневника Анны:

«На морском берегу никто не выглядит одиноким. С тобой море, его ритм, его прохладные пенные объятья… После таких встреч ты никогда не будешь прежним. Море меняет твой вкус. Попробуй себя, теперь ты солёный, как море.

Из года в год, люди приезжают к морю окунуться в жизнь. Жизнь, длиной в отпуск. Их чемоданы полны надежд. Лишь единицы волокут на море своё жалкое существование. Море пробуждает нас. Оно обрывает бесконечную череду похожих друг на друга унылых дней. Каждый из нас, нежась в лучах солнца, думает о том, что всё изменится. Но возвращаясь, мы забываем действовать.

Море питает нас особой энергией. Его солёные воды лечат не только наши тела, под их размерным воздействием заживают самые глубокие душевные раны.

Море – лучший психиатр. Оно лечит спокойствием, свободой, удовольствием. Оно даёт время и возможность остаться наедине с собой, возможность услышать себя и понять».

***

Следующую неделю я провозилась с вещами.

Большая часть вещей была из того дома. Её дома. Конечно, он был и моим домом, но я всегда чувствовала себя в нём лишней. Родительский дом. Звучит прекрасно. Счастливцы те, кому выпал шанс провести в подобном месте свои детские и юношеские годы. Разумеется, было бы куда лучше раздать всё то, что лежит в этих коробках. Ну, или выбросить, в конце концов. Но я не смогла.

После того, что случилось, я не могла заставить себя поехать домой. Спустя несколько дней мне всё же пришлось. Девушка из агентства недвижимости попросила привезти ключи и показать, как она выразилась «объект».

Потом я ещё       долго держала в руках телефонную трубку с прерывистыми, назойливыми гудками. В моей голове эхом раздавалось слово – объект. Если прибавить к нему немного воспоминаний, маму, такую молодую, сидящую на оббитом кремовым бархатом диване, красящую ногти ярко-красным лаком. Смешать всё это с запахом утреннего кофе, ароматом ванильных блинов, добавить родной голос, зовущий тебя с улицы домой, прикосновение нежных рук, тогда «объект» превращается в родительский дом. Место, где у тебя было всё впервые. Первые шаги, первые, самостоятельно съеденные ложки супа, первые поцелуи и объятья, первые ссоры. От этих воспоминаний защемило в груди. Пора занять свои руки. Пора распаковывать вещи. Иначе я никогда не излечусь от боли.

Большинство коробок – это книги. В детстве я была замкнутым ребёнком, единственным моим утешением были книги. Эта страсть к чтению останется со мной на всю жизнь. Честнее будет признать, что чтение – это и есть моя жизнь. Погружение в другие миры, исследование всего удивительного, невозможного, полная свобода.

На самом деле я живу в книгах. Книги – это мой мир. Но об этом нужно молчать. Однажды у Вас будет возможность сказать об этом. Без страха быть непонятым. Умейте ждать.

Одна коробка битком набита семейными фотоальбомами, видеокассетами и прочими забавными мелочами – детскими рисунками, почтовыми открытками. Сколько в ней тепла, света. Сколько игры. В жизни всё намного сложнее, чем на открытках и фотографиях.

Телефон. Откуда здесь телефон. Я плотно закрыла уши руками. Этот звук. Невыносимо. Мне страшно. Очень. Не могу сдвинуться с места. Мой взгляд прикован к звонящему предмету. Всё нормально, никто не умирает дважды. Ты не услышишь этого во второй раз. Это больше не повторится, просто подойди и подними трубку.

***

Холод телефонной трубки обжигает. Кто может звонить в такую рань. Ведь сейчас утро. Господи, как болит голова. С чего это я вдруг вспомнила о Господе.

Я невыносимо хочу спать. Когда я легла? Всего пару часов назад. Мне необходимо пересмотреть свой образ жизни. Ещё мне необходима вода. Стакан. Два стакана.

– Алло, – промямлила я в трубку. Пусть человек на том конце провода почувствует толику вины. Надо же разбудить меня так рано.

– Алло, мисс Анна?

Я кивнула в знак согласия.

– Это мисс Анна? Алло.

– Да, это я.

– Пожалуйста, только не волнуйтесь. Присядьте.

Стальной тон голоса больно врезался в мой слух. Случилось что-то ужасное. Это подтвердили тысячи молоточков, застучавшие в висках. Эта фраза – «только не волнуйтесь», как сигнальный выстрел холостыми. Это значит – готовься, следующий выстрел будет настоящим. Защитного бронежилета у меня нет. Я восприимчива. Неравнодушна.

– Кто это? Что случилось, чёрт возьми?

– Успокойтесь.

– Успокоится? Вы звоните мне, посреди ночи, чтобы сказать, чтобы я успокоилась? Вряд ли. Поэтому говорите, что случилось, наконец!

Голос предал меня. Я сорвалась. Перешла на крик. Крик души. Защитная реакция. Вот только защитить меня было некому.

– Анна, сейчас скорее утро. Я сотрудник местного отдела милиции. У меня для Вас важное сообщение. Но мне нужно, чтобы Вы успокоились.

Я съёжилась. Кожа стала гусиной. Со стороны могло показаться – это от холода, учитывая, тот факт, что сплю я с открытым настежь окном, а из одежды на мне лишь одни трусики.

– Говорите. Я вас слушаю.

Я повернулась лицом к распахнутому окну. Мои зубы предательски застучали. Поток холодного воздуха ворвался в лёгкие.

– Анна, несколько часов назад, к нам поступил сигнал. Дело касается Вашей матери.

Нет, пожалуйста, пусть это будет всего лишь сон. Я хочу проснуться, сейчас же.

Голос в трубке всё ещё говорил. Его слова звучали странно. Будто он тщательно, медленно прожёвывал каждое из них, перед тем, как положить сказанное в мой рот. От этой массы меня тошнило. Я отчаянно хотела выплюнуть всё это на холодный кафельный пол.

***

– Алло.

Ком застрял в моём горле. Рука, державшая телефонную трубку, стала влажной.

– Алло, Анна. Это Мария. Как прошли первые ночи на новом месте? Тебе приснился кто-нибудь из мужчин? Извини, что звоню, спустя неделю. Хотела дать тебе время.

Я облегчённо вздохнула. Вот и всё. Ничего не повторяется дважды.

– Знаешь, это такая традиция. Когда спишь первый раз, на новом месте, тебе может присниться твоя судьба. Я имею в виду мужчину.

Разве может мужчина быть судьбой? Да и кто вообще такая эта судьба. Думаю, если она существует на самом деле, это понятие значительно шире, чем просто мужчина.

– Привет, Мария. По-моему, мне ничего не снилось. Наверное, усталость. Я допоздна разбирала вещи. Их недавно привезли.

– Тебе нужна помощь? Могу прислать кого-то из девочек.

– Нет, спасибо, что предложила. Мне не помешало бы подкрепиться. У вас можно заказать еду на вынос? Я совсем ещё не обустроила кухню.

– Разумеется, дитя.

Я сделала заказ. Положила трубку. Посмотрела на цветной кусок пластмассы с набором цифр, сколько боли ты причинил мне однажды. Всё это в прошлом.

Нужно спешить. До деревни несколько километров пути. Я всё ещё пользуюсь машиной, но подумываю купить себе велосипед. Я ужасно проголодалась. Надеюсь, мне понравится местная кухня.

***

Из дневника Анны:

«…мне приходилось есть в самых разных местах. Приличные рестораны, дешёвые закусочные, уличная еда. Во всех этих местах вкус и качество еды одинаково. Удивлены? Конечно, дело не в свежести продуктов, образовании и уловках шеф-поваров. Всё дело в разговорах. Разговорах за едой. Во всех этих местах они одинаковы. Ни один шеф-повар не спасёт от неминуемого расстройства, если щедро приправлять поданные блюда осуждением, жалобами, критикой и прочими мусорными отходами. Ни один желудок не осилит переварить подобную подливку. А чем Вы приправляете свой обед? Каковы Ваши разговоры за едой на вкус? Надеюсь, не горчат. Разумеется, речь идёт не о еде, как таковой, скорее я прошу взглянуть вас на свою духовную пищу. Мои блюда изрядно приправлены самыми разнообразными мыслями. И одиночеством. Двойным одиночеством».

***

– Анна, когда ты перестанешь опаздывать к ужину?

– Прости, Мама. Я читала, не заметила, как пролетело время.

– Опять эти книги. Ты уже далеко не маленькая, пора уделять время реальной жизни.

– Да, я знаю.

– Ты опять пропустила все новости. Ради тебя Сюзи придётся всё повторять.

– Не стоит, я просто спустилась поесть.

– Нет уж, ты всё выслушаешь. Тебе пора учится обсуждать важные вещи. Ты обязана чувствовать себя легко в кругу женщин. Иначе всю свою жизнь так и просидишь взаперти.

Сюзи – мамина подруга. Она приходит пару раз в неделю к нам на ужин, чтобы «обсудить важные вещи».

О, нет, не подумайте, что за ужином мы обсуждаем проблемы нехватки воды и еды в малоразвитых странах, возможности остановить глобальное потепление или способы борьбы с раком и СПИДом. Речь вовсе не об этом, кого вообще волнует всё перечисленное? Не говорим мы и о собственных возможностях, упорно молчим о способах реализации своих жизненных планов, не обсуждаем какие именно шаги можно предпринять, чтобы стать тем, кого видишь каждый день перед сном, в своих грёзах. Нас интересуют куда более важные вещи. Чтобы понять, о чём я лучше послушайте Сюзи, она, как никто другой (за исключением моей мамы) разбирается, какой словесной подливкой приправить свою порцию пасты с морепродуктами. А заодно и наши. Как ни крути все мы соучастники.

– Итак, Анна, главным событием этой недели стало внезапная перемена Джорджианы. Думаю, она подготавливает почву. Иначе, зачем ей понадобилось увеличивать губы, грудь, уменьшать попу и бёдра. Всё, что за этим последует – развод. Думаю, у неё уже есть кто-то. Она стала значительно чаще ходить по магазинам. Недавно у неё появилось кольцо, камень намного больше, чем мой. Кто-то оплачивает всё перечисленное. Стала бы Джо тратить на себя такие деньжищи.

– Это ужасно.

– Это прекрасно, Анна. Женщине нужны перемены. Если бы у меня был мужчина с деньгами, я бы тоже занялась собой. Сделала подтяжку, придала выразительности скулам. Это естественно. Красиво. Это шанс получить нового мужчину, ещё лучше, ещё богаче. Шанс доказать всем, что ты лучше.

– Разве то, что мы получаем в результате вмешательства других людей можно называть естественным? Зачем кому-то доказывать своё превосходство? Разве твоя самооценка зависит от мужчины и его состояния?

– Анна, никаких вопросов. Они всегда вызывают головную боль. Побереги моё здоровье. Тем более что это далеко не все новости.

Я ковырялась в своей тарелке. Еда выглядела аппетитной, пока я не представила, что креветки – это чьи-то кусочки жира, выброшенные доктором после липосакции.

– Ещё мы говорили о том, что Дилан нашёл себе наконец-то новую пассию. Ты должна помнить Дилана. Он катал тебя на своём автомобиле. Я всегда недоумевала, почему тебе так нравится эта старая развалина на колёсах. Ах, как мне жаль беднягу. Вот ей точно не помешает парочка пластических операций, к счастью у него нет на это денег. Я бы умерла от зависти.

Будь у меня миллион, я бы с радостью отдала его Ди. Зависть действительно убивает. Тогда бы мне не приходилось всё это выслушивать.

Мне отчаянно хотелось кричать. Почему, почему мы это делаем – уделяем столько внимания, сил чужим жизням, отравляем себя, а как же здоровый образ жизни? Здоровый эгоизм, например. Прекратите. Уделите, наконец-то, внимание себе. Покопайтесь в своём грязном белье. Может, затеете стирку.

На протяжении всего вечера Сью непрерывно подливала уличные сплетни, критику и осуждение в наши тарелки. Еда становилась ядом. За свои тринадцать лет, я проглотила немало этой дряни. Меня тошнит. Мама говорит, скорее всего, это от несвежих продуктов. Я думаю, всему виной давно протухшие, покрытые зелёной зловонной плесенью разговоры.

***

– Анна, ты как раз вовремя. Я только что достала из духовки курицу. Могу поспорить, ты никогда в жизни не пробовала ничего подобного.

Я громко втянула воздух, наполненный пряным ароматом моего обеда. Мария прекрасно разбиралась в людях. Ей было достаточно одного взгляда. Она знала, что нужно каждому, кто переступает выскобленный, истёртый тысячами пар рабочих сапог, дизайнерских туфель, босых грязных ног, порог прибрежного кафе. Дело касается не только еды. На своей кухне она стряпала лучшую в мире духовную пищу.

– Я проголодалась.

– Это всё море. Оно разжигает аппетит. К еде, к жизни.

– Выглядит здорово.

– Это моё коронное блюдо. Курица, под медово-винным соусом. Давно я не готовила с таким удовольствием.

– Спасибо, удовольствие – это самая ценная из всех существующих приправ.

– Мммм… очень вкусно.

– Знаю.

Время летело незаметно. Так всегда бывает, когда встречаешь приятного собеседника.

– Тяжело управлять кафе? Здесь всегда многолюдно. Учитывая, что сейчас далеко не сезон. Как ты справляешься со всем этим?

– Мне было бы намного легче, если бы я избавилась от него. Но я не могу. Это кафе принадлежало моему сыну. Мой мальчик. Он так любил заботиться о людях. Как жаль, что он так мало заботился о себе. Он считал, что в жизни нет места голоду. Эти двери всегда открыты для всех. Даже для тех, кому нечем платить. Альберт говорил, что деньги не единственное средство платежа. В мире существуют куда более твёрдые валюты. Например, добрые дела. Он многое сделал в жизни, многое не успел. Мой мальчик умер. От рака. Много лет назад. Ему было тридцать.

Скотт построил тот дом, после его смерти. Ему нужно было место для уединения, для того чтобы скрыться от посторонних глаз, чтобы не слышать все эти разговоры. В кафе для этого слишком шумно. Он так и не смог смириться с потерей. Скотт верил – море уносит печаль.

Анна, я вижу, твои глаза наполнены такой же печалью, но ты жива. Дорогая, я не единожды умирала. Дважды я считала, что жизнь окончена, что я не смогу жить дальше. Нет ничего хуже, чем терять собственных детей. Ты даришь им жизнь, а потом наблюдаешь, как что-то или кто-то её отбирает. Жуткая несправедливость.

– Ты до сих пор жива. Я говорю о блеске в твоих глазах.

– Я искренне любила своё дитя. И Скотта. Однако жизнь я люблю больше. Я ненасытна в своей любви. День для меня слишком короткий. Годы летят слишком быстро. Жизни всегда мало. Для подобной страстной любви у меня есть не один повод. Самый главный – мой внук. Я отослала его подальше от этой дыры. Мальчика воспитывает мать. Это естественно. Она замечательная женщина. Изредка они навещают меня. Ради таких моментов стоит жить. Так что доедай свою курицу и отправляйся домой, а мне нужно работать, иначе осколки прошлого вскроют старые раны. В моём возрасте это может оказаться смертельным.

Не смотри на меня так, я же пошутила. Смерти придётся изрядно попотеть, чтобы заполучить меня. Так просто я не сдамся, да и тебе не советую.

– Спасибо, Мария.

– Всегда, пожалуйста, дитя. Заходи, чтобы утолить свой голод. Я имею в виду не только еду, которую подают на тарелках.

***

Из дневника Анны:

«Мудрость – это не показатель возраста, это показатель жизненного опыта. Жизненный опыт не зависит от времени, он зависит от стремления, жгучего желания жить и постигать новое, ошибаться и, несмотря ни на что – продолжать».

***

Нужно отвлечься. Необходимо купить кое-какие вещи для того, чтобы обустроить моё жилище.

После совершённых покупок сумма на моём счете значительно поубавилась, но это не удивительно, ведь я теперь хозяйка собственного дома. Первым делом была заказана садовая мебель для веранды. Теперь я могу нежиться на солнышке в стильном, угольно-чёрного цвета, шезлонге из ротанга.

В гостиной, прямо перед камином, вычищенным до блеска, разместился пушистый белоснежный ковёр. Это моё место для работы и отдыха.

Так же мне пришлось модернизировать кухню и ванную комнаты. После многочисленных трудов, я осталась довольна результатом.

***

Анна любила свой дом. Его тишину и покой. Это её мир, он безопасен и наполнен смыслом. В этом доме она наполняется смыслом. Здесь рождаются самые смелые, порой безумные идеи. Здесь царит одиночество – это его стихия, это её стихия.

Она сидела у открытого окна. Думала. У неё есть парочка часов в день, чтобы побыть одинокой. У вас тоже. Не лгите себе о своей занятости. Это лишь повод откладывать знакомство с собой на потом. Но потом никогда не наступит. Всегда есть сейчас. Лишь единицы используют этот бесценный подарок, чтобы приблизиться к себе. Большинство людей в эти часы бегут от себя, удовлетворяясь сомнительными развлечениями, пустой болтовнёй телевизоров и ненужных людей. Самое страшное, что некоторые делают это осознанно и не понимают, почему они несчастны. Убегая от себя, заглушая свой внутренний голос, никому не приблизиться к подлинному счастью.

***

Из дневника Анны:

«Спросите себя, чего Вам хочется? Задайте себе этот вопрос не среди шумной компании или спешащей жить толпы. Спросите, когда останетесь в одиночестве. Лишь оно способствует рождению истинны.

Солнце спешило дарить тепло, его лучи только показывались из-за горизонта. Я сидела на прохладном и влажном песке, смотрела как волны одна за другой, размеренно и не спеша накатывают на пустынный берег.

Думала ли я о чём-то? Наверное, о том, что нет ничего лучше, чем здесь и сейчас».

***

Вчера у меня появился велосипед. Он белоснежный, с очаровательной корзинкой из ротанга в области руля. Всегда мечтала о таком. Время исследовать новую местность.

Недалеко от деревеньки, где я поселилась, находится огромная пропасть. Местные назвали эту дыру – «Гнездом Дьявола» и наделили мистикой, жуткими легендами, негативной энергетикой, что, впрочем, приносит неплохой доход. Туристы любят подобные места. Я сгорала от любопытства, что же кроется в этой пропасти?

Посреди соснового леса, огромных каменных глыб, раскиданных в каком-то художественном беспорядке, зияет огромная чёрная дыра – то самое «Гнездо Дьявола». Над этой пропастью соорудили крепкий мостик, так, что любой желающий может пощекотать свои нервы и оказаться прямо над этой бесконечной дырой. Я оказалась среди тех безумцев, кто нашёл в себе силы и прошёл по тому самому мостику до конца. Стоя на самом краю, я долго всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть в ней то, что она скрывает. В голову приходили самые странные мысли. Почему это место назвали «Гнездо Дьявола»? Кто он вообще, этот Дьявол? О, не думайте, что я впервые слышу о нём. В силу существующих убеждений Дьявол – это порождение тьмы, несущее людям зло. Но, злом здесь и не пахнет. Вряд ли, зло или Дьявол, живёт в подобных дырах. Эти тёмные силы обжили себе места потеплее и поуютней. Они надёжно устроились в потайных уголках человеческих душ. Всё нечеловеческое кроется именно в людях. Дьявол – это часть нас, если не все мы целиком.

Как по мне, так первое, что я почувствовала, стоя над тёмной пропастью – пустоту, невосполнимую утрату чего-то важного. Наши души полны таких дыр и Дьявол тут ни при чём. Мы растрачиваем себя попусту, теряем то, что нам дорого, а когда приходит понимание этого, в наших душах появляются тёмные дыры. Чем их больше, тем мы слабее. Безжизненней. У меня есть парочка таких дыр, похожих на ту, над которой я сейчас стою. Думаю, со временем, мне удастся их залатать.

***

Из дневника Анны:

«Поздняя осень – время готовить терпкий ароматный глинтвейн. Лучше всего осенью согревают объятья – скажите вы. На это я отвечу, что лучше всего согревает глинтвейн. Объятья – вещь весьма непостоянная.

Рецепт этого восхитительного напитка прост.

Всё, что вам понадобится – бутылка хорошего красного вина, парочка спелых ароматных апельсинов, лимон, палочка корицы, несколько штучек гвоздики, кардамон, мёд.

Процесс приготовления – в посуде с толстым дном подогреть вино до семидесяти градусов по Цельсию, поочерёдно добавить все перечисленные ингредиенты. Дать настояться в течение получаса. Добавить мёд согласно вкусу.

Употреблять, пока напиток горячий.

Противопоказания: не рекомендуется употреблять людям, не излечившимся от своего прошлого. От употребления данного напитка в неограниченных количествах, находясь в полном одиночестве, вышеупомянутая болезнь значительно обостряется».

***

– Анна, спускайся, мы опаздываем!

– Куда на этот раз?

– Как это куда? В церковь. Сегодня воскресенье или ты забыла?

Я прекрасно помню, какой сегодня день недели. Ещё я знаю, что это не первое воскресенье в моей жизни. Только вот в церковь мы идём впервые. Мама явно что-то задумала. Мне не слишком это нравится.

Я только вчера купила себе новую книгу. Она прочитана до половины, мне хотелось провести этот день совсем по-другому. Нет, я ничего не имею против похода в церковь, иногда мне любопытно, что скрывается за кованной железной дверью, с огромным кольцом. А ещё я люблю колокола. Их перезвон. Стоишь на площади, смотришь на небо, в руке тает мороженное, а они всё звонят. Вот она – настоящая музыка. Колокола будут звонить и сегодня. Они поют каждое воскресенье.

Надеваю свою любимую юбку. Спускаюсь. Мама от нетерпения громко листает журналы. Смотрит на меня, оценивает. Брезгливо отводит взгляд в сторону.

– Анна, у тебя столько одежды, тебе любая девочка позавидует, а ты вечно наряжаешься в одно и тоже.

– Я не хочу, чтобы мне завидовали другие девочки, я хочу, чтобы мне было комфортно и удобно.

– Я скорее умру, чем воспитаю в тебе настоящую женщину.

– По какому поводу спектакль?

– Анна, мы идём не в театр, а в церковь.

Подозреваю, что спектакли можно разыгрывать не только в театре, если ты прирождённый актёр.

– Мы ненадолго. Потом пройдёмся по магазинам. Я только взгляну на эту Маргарет. Патрик бросил её две недели назад, а она до сих пор никого себе не нашла. Говорят, стала посещать церковь. Обратилась в минуты страдания к Богу. Я бы на её месте, обратилась к зеркалу в самом шикарном салоне красоты города. К счастью, я не на её месте, а на своём.

Мне тоже хочется занять своё место. Знаете, это как в кино. Долго выбираешь, какое место взять, оцениваешь, насколько удобно будет смотреть фильм, как долго до него добираться, есть ли подлокотник, возможно ли выбрать мягкий диван. В жизни взрослых людей происходит что-то подобное. У каждого есть своё место. Те, кто выбирал себе место заранее, комфортно устроились, а те, кто пришёл впопыхах, кто уселся на первое попавшееся, беспокойно ерзают и оглядываются по сторонам. Для них сеанс будет невыносимо долгим и мучительным. Всё потому, что они не на своих местах.

Мне тринадцать с половиной. Иногда я думаю, какие фильмы мне нравятся. На каком месте мне будет комфортно. Пока не ясно.

Мы подошли к огромному входу. Тяжёлые железные двери открыты настежь. Внутри много света. От него всё яркое и жёлтое. Тепло. Пахнет странно. Люди сидят на скамьях. Что-то внимательно слушают.

– Вон она, видишь. Жалкое зрелище. Господи, в кого она превратилась. Просто ужас.

– Здесь очень красиво. Так много огня, посмотри, мне всегда нравилось смотреть на огонь.

– Чем здесь пахнет, Мама?

– Отчаяньем. Пойдём отсюда, иначе этот запах будет преследовать меня весь день. Что может быть хуже, чем одинокая, никому не нужная женщина? Воистину убогое зрелище.

Мы поймали такси. Мама никогда не пользуется общественным транспортом. В такси я думала о том, что нет ничего хуже, чем женщина, разменивающая себя по пустякам, превратившая свою жизнь в бесконечную охоту на мужчин. Женщина, которая чувствует себя без мужчины чем-то неполноценным. Вот это действительно убогое зрелище.

***

Из дневника Анны:

«Календарь показывал начало осени. Морской берег заметно опустел. Все, кто упорно набирались сил, сейчас понемногу, капля за каплей отдают их семье, работе, школе. С началом осени я выбираюсь на прогулки по морскому побережью значительно чаще. Воздух становится холоднее. Волны выше. Усиливается их ритм. Это всё ветер. Осенью он хозяин на морском берегу. Ветер заботливый хозяин. Он выметает все, что указывает на недавнее присутствие людей».

***

Ветер играет с моими волосами. Я кручу педали на пределе своих возможностей. Еду на их зов. Колокола. Музыка вечности. Из-за пригорка показался острый, ржавый шпиль – вершина айсберга. Сложенная из серого, массивного камня, поросшего мхом, немного непропорциональная, местная церквушка манит своей богатой историей. Её возраст – 570 лет. Это вызывает восторг. Сколько всего видели эти стены, о чём они молчат уже полтысячелетия? Думаю, о многом. Меня завораживает тишина и покой подобных мест. Окна в готическом стиле заплёл дикий плющ, чтобы эта старушка не видела грязи внешнего мира. Внутри тепло. Горят десятки свечей. Маленькие огоньки чьих-то надежд. Пахнет ладаном.

В последнее время я часто думаю о Боге. Не мудрено, ведь за последний год мне так много пришлось пережить. Так много потерять. И приобрести.

Я отношусь к тем людям, которые с огромной силой верят в Бога, но не принадлежат ни к одной из существующих религий. Почему, спросите вы? Потому что не люблю, когда мне навязывают определённую модель поведения, когда говорят, как именно, когда и где я должна обращаться к Богу. Не люблю быть загнанной в рамки.

Я люблю Своего Создателя безграничной любовью и говорю с ним, как пожелаю, под звёздным небом, в чистом поле, лёжа, стоя, с раскрашенным лицом и в мини юбке, с лицом, опухшим от слёз и в пижаме. Я благодарю его и прошу. Я ни за что на свете не поверю в то, что Господь способен наказать меня за что-то. Все мои поступки – это опыт. Господь любит меня. Он всегда прощает меня. Он знает, что бы я ни делала – это от желания быть лучше, совершеннее. Глупо бояться Бога. Его нужно любить, в него необходимо верить. Я верю, с огромной силой и люблю его всем сердцем. Я никогда не позволю, чтобы огромная зубастая акула, из кровожадной и постоянно увеличивающейся стаи религий, поглотила меня, лишив свободы думать, любить и быть собой.

***

Из дневника Анны:

«Голоса, звучащие в моей голове. Единственный способ заставить их замолчать – писать. Когда начинаешь записывать в своём дневнике диалоги, означает ли это, что ты сходишь сума? Мне хочется верить, что нет.

– Ты кто?

– Я Бог. А ты кто?

– Я Человек. Бог, у тебя есть имя?

– На Земле, среди людей у меня много имён.

-На Земле, среди людей у нас много Богов. У каждого из них – одно имя.

– Я один, это вы – люди, зовёте меня по-разному. Я отзываюсь на все присвоенные мне имена, хотя некоторые из них мне не по вкусу.

– Какое из имён тебе нравится больше?

– Я – Бог, всё равно, как это звучит в ваших устах.

– Зачем пришёл ко мне Бог? Я задолжал тебе? Сколько?

– Ты не можешь задолжать мне, ты можешь задолжать лишь себе.

– Значит, ты пришёл, чтобы наказать меня за грехи?

– Ты безгрешен, Человек. Я всё тебе прощаю. Ты наказываешь себя сам.

– Может, я виноват перед тобой, Бог?

– Ты виноват лишь перед собой, Человек.

– Ты пришёл, чтобы осудить меня, высмеять, лишить меня чего-то?

– Я – Бог, всё человеческое мне чуждо. Я полон любви, понимания, всепрощения.

– Тогда ты пришёл, чтобы дать мне то, чего я хочу?

– Как я могу знать, чего ты хочешь, когда ты сам не знаешь этого?

– Я пришёл посмотреть на тебя, Человек. Я пришёл сказать тебе – живи. Для этого ты создан мной. Для жизни.

– Я живу.

– Ты давно мёртв, хотя ещё ходишь по земле, а не гниёшь в ней.

– Я живу. Мне тяжело. Мой груз слишком велик. Сними его с моих плеч.

– На твоих плечах лишь голова. Кроме неё там ничего нет.

– Человек, ты забываешь, что такое жить. Тебя больше беспокоит смерть. Хочешь, чтобы после неё я протянул тебе билет в Рай, так знай, что ты уже в Раю. Жизнь – это и есть Рай. Каждый из людей, получая жизнь, превращает её в Рай или Ад. После смерти ничего нет. Есть опять жизнь. Живи.

***

Капли дождя барабанят по оконному стеклу. Дождь – лучшая мелодия для будильника. Дождь – значит, что сегодня я могу спокойно оставаться в постели столько, сколько захочу.

Мама не любит дождь. Он вгоняет её в депрессию. Когда идёт дождь, мы всегда остаёмся дома. Мама говорит, что дождь портит её причёску, а вместе с ней и её жизнь.