Текст книги "Неисчерпаемая Якиманка. В центре Москвы – в сердцевине истории"

Живой мост был одним из центров городской жизни, причем не только бытовой, но и духовной. Ежегодно в день Преполовения сюда крестным ходом со всем духовенством шествовал митрополит, а позднее патриарх, чтобы святить воду. За ним следовали тысячные толпы женщин, которые после церемонии окунались в реку – ныне вместе с грудными детьми.

Зимой на льду возле Живого моста не раз вершились казни. Возможно, здесь в 1483 г. был зарезан, «как овца», лекарь-«немчин» Онтон, обвиненный в умышленном отравлении своего пациента, татарского князька Каракучи. В 1493 г. близ Живого моста в деревянной клети сожгли князя И. Лукомского и поляка-переводчика Матиаса – будто бы литовских шпионов. На москворецком льду в 1497 г. лишились головы шестеро знатных крамольников, «умышлявших» против Ивана III. Вскоре такая же судьба постигла князя С.И. Ряполовского. Год 1504-й ознаменовался сожжением в клети трех «еретиков», в том числе известного дипломата дьяка Ивана Волка Курицына. А в 1525 г. у Живого моста на плахе окончил дни свои лидер боярской фронды, уже знакомый нам Иван Берсень-Беклемишев. Впоследствии публичные казни перенесли на Болото.

После строительства в конце XVII в. каменного Всехсвятского моста Живой мост утратил значение главной москворецкой переправы. Он, однако, остался важным элементом транспортной инфраструктуры города. Эту роль он передал и своему наследнику – Москворецкому мосту. К середине XVIII в. стало очевидным, что примитивная наплавная переправа уже не соответствует потребностям цивилизованного развития города. Тогда был построен новый мост – тоже деревянный, но уже на сваях, его можно хорошо рассмотреть на известной гравюре М.И. Махаева, изображающей панораму Кремля и датируемой 1763 г. Мост был достаточно низким, не раз страдал от наводнений. В 1780-х гг. его заменили новым, на более высоких и крепких сваях. По-прежнему мост был деревянным, а потому огненной катастрофы 1812 г. не пережил. Когда в Москву уже вступили наполеоновские войска, казачьи разъезды подожгли его вместе с барками на реке, груженными провиантом. Все сгорело дотла.

После освобождения Первопрестольной мост восстановили опять в дереве. Но уже вскоре появилась идея заменить его более надежным и современным сооружением. К этому побуждали не только потребности развития города, но и соображения престижа – после героической эпопеи 1812 г. на Москву были направлены взоры и России, и всей Европы. Комиссия о строении Москвы в рамках общего плана восстановления и обновления древней столицы признала целесообразным сооружение капитального Москворецкого моста. Предложение одобрил генерал-губернатор А.П. Тормасов, а затем по его докладу и Комитет министров в Петербурге. Наконец, император Александр I утвердил план. 19 мая 1816 г. Тормасов в числе прочего предписал комиссии выделить средства «на построение, кроме существующего, еще одного каменного или чугунного моста через Москву-реку на том месте, где находится деревянный Москворецкий мост, и одного на отводном канале». Для этих целей предполагалось использовать материал частично разбираемой Китайгородской стены. План, однако, удалось выполнить лишь много лет спустя и не полностью. Чугунный мост на Водоотводном канале был построен по проекту инженера П.Я. де Витте только в 1839 г. Китайгородскую стену тогда разобрали лишь между Кремлем и Москворецкой улицей. Деревянный Москворецкий мост же простоял еще долго. В 1823 г. он был сильно поврежден большим наводнением. А в 1829 г. сгорел. Тогда-то и приступили к строительству нового моста. Его торжественная закладка в присутствии светских и духовных властей Москвы и многотысячной толпы москвичей запечатлена на рисунке К. Гампельна. По проекту П.Я. де Витте были сооружены каменные береговые устои и два быка с ледоломами в русле реки. На них опирались три арочных пролета. Ради дешевизны и простоты строительства их выполнили из дерева. В 1833 г. новый Москворецкий мост был открыт. Как и прежний, он находился в створе улицы Балчуг. Конструкция сооружения оказалась настолько удачной, что послужила образцом для нового Большого Каменного моста, заменившего в 1859 г. старый. Правда, здесь пролетные арки были уже не деревянные, а металлические.

Через несколько лет уже Москворецкому мосту пришлось брать пример с соседа. В 1870 г. во время ремонтных работ деревянная конструкция сгорела, и ее решили заменить на железную арочную, наведенную на старые опоры. Проект выполнил инженер В.К. Шпейер. В 1872 г. работы завершились. Теперь с обоих флангов Кремля Москву-реку пересекали два трехпролетных моста-близнеца – Большой Каменный и Москворецкий, разнившиеся лишь в деталях. Их постройка стала этапным событием в процессе превращения Москвы в цивилизованный европейский город.

На рубеже XIX–XX вв. по Москворецкому мосту прошла линия конки, а затем трамвая. В октябре 1917 г. у него, как и у соседних Большого Каменного и Крымского, кипели нешуточные бои между красногвардейцами и защитниками Временного правительства. Рабочие завода Густава Листа и электростанции 1886 г. (ныне МОГЭС-1) закрепились на левом берегу и перестреливались через реку с гарнизоном Кремля.

Генеральный план реконструкции столицы, утвержденный в 1935 г., и решил участь старого, но все еще прочного моста. Предусматривались, в частности, кладка мощного транспортного диаметра Север – Юг и обновление москворецкой водной системы. Невысокий узкопролетный мост с шириной проезжей части чуть более 20 см не отвечал новым требованиям уличного движения и судоходства и подлежал замене. Его разобрали. Новый Москворецкий мост заложили западнее прежнего, уже не в створе Балчуга. Широкая трасса прошла сквозь плотно застроенные кварталы Острова, стерев с лица города несколько старинных сооружений. Среди них самым ценным был уже упомянутый особняк Ланина. Под снос пошла и основная часть застройки соседнего Лубяного переулка. Далее магистраль перешагивала через Водоотводный канал, чтобы продолжиться Большой Ордынкой, которую предполагалось расширить и реконструировать. Таким образом, появлялись сразу два Москворецких моста – Большой и Малый. Транспортная система строилась с запасом на много лет вперед, в расчете на большое движение.

Проектирование Большого Москворецкого моста было доверено архитекторам А.В. Щусеву и П.М. Сардарьяну, инженеру В.С. Кириллову. В качестве инженерного консультанта привлекался П.В. Щусев, брат знаменитого зодчего. Мост был открыт к ноябрьским праздникам 1937 г. Для своего времени сооружение стало новаторским. Большой Москворецкий – первый в столице мост из монолитного железобетона. Для придания сооружению особой прочности пришлось углубить свайные основания на 24 м – до твердых известковых пород. Мост соединил берега Москвы-реки единой 95-метровой аркой – легкой, изящной. Еще два пролета по 42,8 м каждый переброшены над набережными. Облицованный розовым гранитом, сдержанно-монументальный в своем классическом декоре, мост совершенен архитектурно и рассчитан на восприятие в ансамбле с Кремлем. По проекту над береговыми устоями со стороны Замоскворечья предполагалось установить пилоны со скульптурными группами на историко-революционные сюжеты. Замысел осуществлен не был, и, наверное, к счастью – излишняя пафосность только повредила бы архитектурному образу. Едва ли стоит жалеть и о том, что Большой Москворецкий так и не стал звеном Южного проспекта, строительство которого разрушило бы историческое Замоскворечье. Зато он уже восьмое десятилетие исполняет свою основную миссию – быть преддверием Кремля и Красной площади, одной из лучших видовых площадок города. А 28 мая 1987 г. Большой Москворецкий мост послужил посадочной полосой для самолета молодого «воздушного хулигана» Матиаса Руста. Тот полет с посадкой у стен Кремля стоил постов министру обороны СССР и командующему Московским округом ПВО.

Малый Москворецкий мост

За Большим Москворецким мостом направо отходит неширокая улица с колоритным, нигде более не встречавшимся названием – Балчуг. Исторически она служила восточной границей Средних Садовников. Сейчас по ней проходит граница муниципального района Якиманка.

Даже когда время полностью стирает зримые следы прошлого, глубокая древность порой проступает в московских названиях. Пример тому – Балчуг. Имени этому, как полагают историки, не менее шести столетий. Оно восходит к эпохе Золотой Орды. Не только незваными гостями, суровыми поработителями, сеявшими ужас, приходили татары на Русскую землю. Русь и Степь постепенно, волей-неволей сживались друг с другом, сплетались экономическими, культурными и даже кровными узами, порой находили в буквальном смысле общий язык. В Москве оседало немало выходцев из Орды. В современной столице сохранились свидетельства ее богатого «татарского» прошлого. Особенно много их в Замоскворечье, где проходила одна из древних дорог в Орду (ныне Большая Ордынка) и где впоследствии появилась Татарская слобода. В числе таких свидетельств и название «Балчуг».

Вероятно, оно происходит от тюркского «балчык» – «грязь, вязкая глина». Местность эта между Москвой-рекой и старицей и впрямь была топкой, влажной. Отсюда и другие окрестные названия – Болото, Ендова (озерцо-бочага). Грязно здесь было и от оживленного конного и пешего движения. Через Балчуг от Живого моста проходила Котловская дорога на Коломну. По ней двигались к городу татарские посольства. А в 1380 г., если верить «Сказанию о Мамаевом побоище», прошел с частью войска на Куликово поле Дмитрий Донской. У Живого моста издревле размещался торг. В XVI в. здесь, на бойком месте, Иван Грозный устроил первый царев кабак для опричников. С торговым прошлым Балчуга связана одна из версий этого названия – от тюркского же «балчук» – «рыбный торг, базар». У Живого моста издревле находились Царские бани, показанные еще на «Сигизмундовом плане» Москвы начала XVII в. в виде деревянных зданий, воду к которым доставляли из реки длинными журавлями.

Постепенно вдоль большой дороги сформировалась улица. Она так и называлась – Балчуг. Во второй половине XVII в. по ее левой стороне располагались Мясной ряд из 45 лавок, Калашный с 28 лавками и шалашами и Солодовый из 40 лавок. Правую сторону Балчуга составляли 52 лавки и три харчевни. За ними тянулась ограда Государева сада с выходившими на эту сторону парадными воротами.

В Смутное время Балчуг оказался в самом центре военных событий. В августе 1612 г. иноземный гарнизон Кремля, осажденный ополчением Минина и Пожарского и казаками Трубецкого, сделал вылазку навстречу прорывавшемуся в нему на помощь войску гетмана Я.К. Ходкевича. Полякам и наемникам удалось захватить русское укрепление на Балчуге – «острожец» у церкви Георгия в Ендове. Но вскоре казаки выбили их оттуда после жестокой сечи.

Грязь и слякоть не просыхали на Балчуге вплоть до конца XVIII в., когда рядом был прорыт Водоотводный канал. Он первоначально доходил как раз до этого места и круто поворачивал к Москве-реке чуть восточнее улицы по руслу старой протоки из старицы – «ровушка». Благодаря каналу местность сделалась суше и удобнее для проезда. Но и много позднее эту прибрежную низину часто заливали паводковые воды. Только в советское время, после того как сток Москвы-реки был надежно зарегулирован плотинами, наводнения прекратились.

Впрочем, страдал Балчуг и от пожаров. Сгрудившиеся вдоль улицы деревянные лавчонки служили огню хорошей пищей. Особенно опустошительным был пожар 1730 г. В 1812 г. во время вступления наполеоновской армии в Москву лавки и лабазы на Балчуге подожгли казаки, прикрывавшие отход русских войск.

В 1930-х гг. в судьбе улицы произошел поворот. Она утратила роль связующего звена между ядром города и важнейшими магистралями Замоскворечья – Пятницкой и Большой Ордынкой. Трасса нового Большого Москворецкого моста прошла западнее его. Но и сейчас значение улицы для распределения транспортных потоков в этой части столицы достаточно велико.

К району Якиманка относится лишь правая сторона Балчуга. Она не столь интересна, как противоположная, отмеченная импозантным зданием отеля «Балчуг-Кемпински», старинными лавками и церковью Георгия в Ендове. На якиманской стороне улицы из более чем двух десятков старых строений ныне не осталось ни одного. Но архитектурные детали некоторых домов, в частности арки лавок, воспроизведены на фасадах огромного современного банковского здания. Оно выросло здесь в 1990-х гг. и успело вызвать острые споры общественности по поводу соответствия облику исторической Москвы.

Балчуг – улица не только деловая, серьезная, но и самая теплая в столице. Метеорологические измерения на расположенной по соседству станции неизменно фиксируют московский температурный максимум именно здесь.

Улица Балчуг

Всего через каких-нибудь четверть километра от своего начала улица Балчуг завершается у Чугунного моста через Водоотводный канал. Такое название выглядит странным для массивного сооружения с железобетонными пролетными конструкциями на двух каменных быках. В металле выполнены лишь перила с красивой решеткой и декоративными тумбами. Дело в том, что нынешний мост в своем имени сохранил память о давнем предшественнике, который полвека был достопримечательностью Москвы.

С конца XVIII в. Балчуг соединялся через Водоотводный канал с Пятницкой улицей деревянным Высокопятницким мостом. Движение по нему было весьма оживленным. Вскоре после Отечественной войны 1812 г. возникла идея строительства здесь чугунного моста. Об этом, в частности, упоминалось в предложении московского генерал-губернатора А.П. Тормасова Комиссии строений от 19 мая 1916 г. В Петербурге тогда уже существовало несколько металлических мостов, в том числе подвесных. Вскоре они стали появляться и в Первопрестольной. В 1825 г. Д.И. Жилярди построил цепной мост в подмосковных Кузьминках-Влахернском. Тогда же в Москве был сооружен «проволочный мост для пешеходов» через Яузу. Его строитель инженер П.Я. де Витте полагал, «что план его моста для благоприличия столицы может быть с пользою приведен в исполнение и в других местах через сию реку и обводной канал на место существующих ныне безобразных и опасных деревянных переходов». Прогрессивные инженерные решения постепенно находили свое применение в Москве.

В 1837–1839 гг. на Водоотводном канале на месте разобранного деревянного Высокопятницкого моста де Витте построил новый – металлический, состоявший из трех параллельных чугунных арок, к которым был подвешен пролет с двумя проездами и пешеходными тротуарами. Оригинальная конструкция не имела аналогов в тогдашней Москве. Чугунный мост можно считать прямым предком современных московских подвесных мостов – Крымского и Живописного. Он украшал город около 50 лет. В 1889 г. его заменили на вполне ординарный по конструкции мост с железными простыми балками, опиравшимися на береговые основания и два каменных быка в русле канала. Уже в советское время, в 1966 г., сооружение было капитально реконструировано. На старые опоры навели железобетонное пролетное строение вместо металлического, оставив лишь прежние мостовые перила. Но, несмотря на двукратное изменение облика и конструкции, мост сохранил название Чугунного. Его длина – 46,6 м, ширина – 17,6 м. Это самый узкий автомобильный мост в районе Якиманка.

Продолжая путешествие по Средним Садовникам, в конце Балчуга свернем направо – на побережье Водоотводного канала. И здесь любопытного пешехода подстерегает топографический и топонимический курьез – самый короткий московский переулок – Лубочный. Он протянулся всего на три с лишним десятка метров между Балчугом и Большим Москворецким мостом вдоль фасада единственного дома. Большинство карт и планов современной столицы попросту игнорируют миниатюрный переулочек, да и не всякий житель даже близлежащих кварталов знает о его существовании. Он почти растворился в широком пространстве на берегу Водоотводного канала. Но у Лубочного переулка есть своя долгая история. И загадка тоже. Происхождение названия, казалось бы, очевидно. Оно указывает на то, что здесь некогда изготавливались или продавались простонародные лубочные картинки. Однако назван так переулок был сравнительно недавно, в 1922 г. До этого с XVIII в. он обозначался как Лубковский. Существует версия, будто здесь в старину торговали лубяными изделиями, а также плели из древесной коры веревки и канаты для связывания плотов и, в частности, наплавных (живых) мостов. Самый известный из них пересекал Москву-реку совсем рядом – в створе Балчуга.

На старых планах с конца XVIII до начала XX в. переулок показан узким, коленчатым, застроенным по обеим сторонам. Он соединял важные торговые центры – Балчуг и Болото. На нем стояли лавки, лабазы и постоялые дворы. В 1900 г. купцы-москательщики Шемшурины выстроили здесь четырехэтажный доходный дом с торговыми и конторскими помещениями внизу (архитектор Е.И. Опуховский). Он простоял больше 100 лет. Лишь его пощадила реконструкция этих кварталов, развернувшаяся в 1930-х гг. во время строительства Большого и Малого Москворецких мостов. Тогда были снесены западная и южная стороны Лубочного переулка. На рубеже XX–XXI вв. пришел черед и шемшуринского дома. Его разобрали, старый фасад возвели заново, встроив в массивный восьмиэтажный объем делового центра. Здание отмечено сразу двумя адресными указателями. Они свидетельствуют: Лубочный переулок – не призрак, он действительно существует…

Отсюда всего несколько десятков метров до Малого Москворецкого моста. Вопреки названию он переброшен отнюдь не через Москву-реку, а через Водоотводный канал. У гостей столицы этот топонимический парадокс порой вызывает недоумение, москвичи-старожилы же давно привыкли к нему – так сложилось и так удобнее. Малый Москворецкий мост служит продолжением Большого Москворецкого, и название подчеркивает эту связь. Появилось оно, как и само сооружение, сравнительно недавно – во второй половине 1930-х гг. До этого моста на Водоотводном канале здесь не было. Издревле путь из Кремля и Китай-города проходил восточнее – по Живому (Московскому) мосту и Балчугу. Преодолев болотистую старицу, по которой в конце XVIII в. был проложен Водоотводный канал, он продолжался по Пятницкой улице. Остров не имел прямой связи с Большой Ордынкой. Чтобы попасть на нее, надо было, переехав Чугунный мост, свернуть направо и следовать вдоль канала.

Чугунный мост

Такая градостроительная ситуация сохранялась вплоть до того времени, когда согласно генеральному плану реконструкции Москвы 1935 г. началась прокладка проспекта из центра на юг города по трассе Большой Ордынки. Улицу предполагалось спрямить и расширить более чем вдвое. Звеном будущей магистрали предстояло стать двум новым мостам – через Москву-реку и Водоотводный канал. Оба были построены в 1937 г. Они имеют одинаковую ширину – 40 м. Длина же Малого Москворецкого моста гораздо меньше, чем Большого, – всего 32,5 м. Строительство перехода через Водоотводный канал велось по проекту инженера Г.Б. Бровермана и архитектора Л.И. Шимпана. Большой и Малый Москворецкие мосты созданы разными авторами, но составляют довольно гармоничный ансамбль. И тот и другой облицованы розовым гранитом и соединяют берега одним арочным железобетонным пролетом. Архитектура Малого Москворецкого не так изысканна, как его большого собрата. Декоративное убранство лаконично: простой архивольт пролетной арки, скромный карниз поверху, сдержанного рисунка решетка перил.

Несмотря на то что амбициозный проект создания Южного проспекта так и не был реализован, Малый Москворецкий мост и сегодня сохраняет важное транспортное значение. Хорош он и для прогулок – во все стороны отсюда открываются выразительные панорамы. Особенно впечатляет вид на запад: тихая гладь канала, за ним сквер на Болотной, серая громада Дома на набережной, над которым сюрреалистическим видением поднимается золоченый купол храма Христа Спасителя.

Путешествие вокруг Средних Садовников завершается на Болотной улице. До 1930-х гг. между ней и Водоотводным каналом зеленели аллеи лип и вязов Королевского бульвара. Сейчас Болотные улица и набережная здесь фактически слились в широкую площадь. В обычные дни она занята автостоянкой. Но и сюда иногда выплескиваются манифестации на Болотной.

Два аккуратных двухэтажных дома в начале улицы, несмотря на старинные на вид фасады, всего лишь воспроизведение подлинных особняков с торговыми лавками внизу рубежа XVIII–XIX вв., которые пережили наполеоновское шествие, но пали жертвами строительного бума в постсоветской Москве. При возведении на этом участке первой очереди многофункционального комплекса «Царев сад» историческая застройка была снесена и заменена новоделами.

Далее на Болотной улице под № 12 мрачно возвышается закутанный в строительную сетку обрубок шестиэтажного корпуса Кокоревского подворья. Больше века простояло это громоздкое здание на зыбких грунтах замоскворецкого Болота, пока в 2000 г. дом не дал трещину по всему фасаду – возможно, сказалось соседство со стройплощадкой «Царева сада». Часть корпуса пришлось разобрать с обещанием в будущем все восстановить. Однако пока все остается по-прежнему.

Рядом на улицу выходит торцом еще один корпус Кокоревского подворья (№ 14). Другим своим фасадом – протяженным, с рядами больших арочных проемов – он смотрит в уже знакомый нам двор-коридор, который пронизывает весь квартал до Софийской набережной.

Соседний особняк с плоским шестипилястровым портиком разменял уже два века. В 1800 г. он принадлежал губернскому прокурору Ф.К. Яцыну. Это произведение «наивного классицизма», выдающее руку доморощенного зодчего, не лишено обаяния и выглядит картинкой уездного городка в центре Первопрестольной. В 1920 г. в одной из квартир этого дома в семье почтового служащего появилась на свет Татьяна Макарова, в будущем легендарная летчица, Герой Советского Союза. Окончив семь классов школы № 12, что в Старомонетном переулке, она поступила в бродильно-кондитерский техникум на соседней Софийской набережной и тогда же стала заниматься в аэроклубе. Упорная и целеустремленная, Татьяна добилась своего – получила свидетельство пилота гражданской авиации, а затем – военного летчика-инструктора. Войну она встретила в звании сержанта. Для советской авиации начало Великой Отечественной войны сложилось катастрофически. Господство в воздухе захватил противник, теперь пришлось гораздо чаще прибегать к скрытым ночным действиям. Здесь-то и пригодился старичок биплан По-2 – бесшумный и верткий тихоход. Машина была послушна и женским рукам, не требовала богатырской силы и выносливости. В октябре 1941 г. по инициативе Марины Расковой началось формирование женских бомбардировочных полков. С одним из них, под командованием Е.Д. Бершанской, в мае 1942 г. Татьяна Макарова прилетела на Южный фронт. Вскоре началась битва за Кавказ. Летчицы успешно действовали под Моздоком и Владикавказом, базируясь на аэродромах Чечни и Ингушетии. По-2 штурмовали неприступную «Голубую линию» немцев, бомбили позиции и переправы на Тамани, снабжали по воздуху десантников на Малой земле и под Керчью. В 1944 г. они отличились при освобождении Крыма, в белорусской стратегической операции «Багратион», в Польше и Восточной Пруссии. 46-й гвардейский ночных бомбардировщиков авиационный орденов Красного Знамени и Суворова 3-й степени Таманский – так торжественно именовался полк в конце войны. В его списках числилось 23 (!) Героя Советского Союза. Впрочем, героиней в полку была каждая. Воевать против грозного противника на фанерных «этажерках», не имевших ни бронирования, ни пушек, ни пулеметов и летавших со скоростью обычного автомобиля, к тому же мгновенно вспыхивавших при попаданиях, значило подвергаться смертельной опасности в каждом боевом вылете. А их у Татьяны Макаровой было 628! Последний состоялся 25 августа 1944 г. Возвращаясь с бомбардировки у польского города Замбрув, самолет гвардии лейтенанта Татьяны Макаровой и штурмана Веры Белик был атакован немецким истребителем и подбит. Девушки сгорели заживо еще в воздухе. 23 февраля 1945 г. командиру экипажа было присвоено звание Героя посмертно. В 1960 г. в ознаменование 15-летия Победы старинную Болотную улицу переименовали в улицу Татьяны Макаровой. Однако в 1991 г. исконное название вновь вернулось на карту Москвы, вытеснив с нее имя героини. И только в 2005 г. улица Татьяны Макаровой опять появилась в столице – на самой окраине, в районе Косино-Ухтомский. На Болотной осталась старая памятная доска в честь давнего переименования. Она установлена на доме № 18/9.

Болотная улица

У этого скучновато-солидного четырехэтажного административного здания есть и другая отличительная внешняя особенность, вполне курьезная. Фронтон над угловым фасадом украшает странный, единственный в своем роде барельеф – серп и молот в нимбе лучей, заключенные в треугольник. Чуть ниже можно разглядеть цифры: слева – 18, справа – 97. Это свидетельства забытого прошлого дома. В XVIII в. сюда простирался обширный двор Д.Ф. Фалеева. В 1874 г. купец А.И. Попов строит здесь жилое здание. В 1895 г. оно переходит к В.А. Бахрушину и перестраивается, вероятно, по проекту К.К. Гиппиуса под корпус Дома бесплатных квартир. Цифры на фасаде – 1897 – это дата окончания строительства. На углу здания на верхнем этаже располагалась домовая церковь. Отсюда и божественный нимб в треугольнике фронтона, окружавший Всевидящее око, которое в советское время заменили… серпом и молотом. После открытия по соседству на Софийской набережной нового корпуса бахрушинского Дома бесплатных квартир в нем был освящен новый Никольский храм. На Болотной остались ремесленные и рукодельные школы благотворительного заведения. С тех пор здание не раз перестраивалось, меняло назначение. Сегодня в нем теснятся многочисленные офисы. Здесь, в частности, находится управа муниципального района Якиманка.

Миновав дом № 18/9, мы вновь выходим к северу на Болотной площади. Путешествие по Средним Садовникам завершено. С набережной Водоотводного канала на тот берег открывается широкий вид, какого в современной Москве больше нигде не увидишь: над сонной водой застыл плотно сомкнутый строй двух-трехэтажных старинных фасадов, над которым поднимается сказочной красоты храм. Это – Кадаши.