Текст книги "Сокровища мертвых"

– Бабки сразу отдашь? – сипло спросил он.

– Вот задаток. – Она открыла кейс и выложила три тысячи долларов.

– Но ты говорила про евро.

– Это для поддержания отношений. Кое-какие услуги ты уже оказал. Надеюсь, ты понимаешь, что половину отдашь брату.

Олег поспешно взял деньги.

Поселок Белка

– Ну что скажете? – спросил двух бородачей Василий Демьянович.

– Да ничего, – недовольно отозвался один. – Не подпустили нас к поселку, тормознули у реки. Сказали, вертайтесь назад или на дно опустим. Восемь харь, и все со стволами, и глаза не шутейные.

– Понятно, – кивнул Торов. – Значит, есть что скрывать. А что вообще видели-то?

– Моют на Заячьей губе, – ответил второй, – лотками. Две бабы и четверо мужиков. И кострища видели. Пять. Знать, искали местечко, где намыть можно. А там они уже дня четыре. Ручей там впадает махонький, вот чуть повыше они и осели. Значит, идет золотишко.

– Понятно, – сказал Василий Демьянович. – Выходит, не так просто они там Богу молятся. И как же мне к ним подобраться? Как-то надобно. Слушай, Федор, – он посмотрел на кряжистого бородача, – может, ты туда пойдешь? Ну, помолишься с месячишко, а то и менее. Разузнаешь, что они там делают, и назад. Я тебе за это отвалю по-царски. И дом новый поставлю, и долг прощу. Так что?

– Да я не против, если долг простите.

– Обижаешь меня, Федор, словами я не кидаюсь. Как говорю, так оно и будет. Теперича надобно прикинуть, как нам это обстряпать. Туда тоже не каждого пущают. Да и вообще я слышал, что ежели примут, то сразу в молитвенную не пойдешь, работать заставляют. А ты ведь богохульник, Федя, на молитвах я тебя ни разу не видел. Да и знает каждая собака, что ты холоп мой. Нет, не подходишь ты для этого. А вот брат твой, Антон, самое то будет – и набожный, и…

– Так он уже там, – хмуро проговорил Федор.

– Слушай, а в каких вы отношениях? По-братски все али какая щель меж вами имеется?

– Да вроде нет.

– Так пусть на тебя и послужит. Как мыслишь, подмогнет он тебе насчет прощения долга?

– Уговорю.

– Дай-то Бог. А когда ты с ним увидишься?

– Сейчас и увижусь, он меня дома дожидается.

– Тогда топай. Сразу, как переговоришь с ним, ответ мне сообщи.

– Вас к телефону, хозяин. – В комнату вошла женщина. – Сыновья ваши звонят.

Тикси

– На реке они сейчас, – услышала Ирина в трубке мужской голос. – Еще два дня, а затем недельный поход по тайге. Так что зря вы забили тревогу, Ирина Андреевна.

– Спасибо вам, – ответила она. – Но поймите меня, я все-таки…

– Я все прекрасно понимаю. Правда, Копылов еще не вернулся.

– Ничего, он уже не нужен. Спасибо вам. Извините, но я вас не знаю. Кто вы?

– Мы знакомы заочно. Вы у нас личность известная. Я подполковник Подгорных Александр Викторович. И если что-то понадобится, обращайтесь. Я как раз занимаюсь поиском пропавших. Ну конечно, не только этим.

– Спасибо вам огромное! – Ирина облегченно вздохнула.

– Ну что, – в комнату вошла Нина, – узнала?

– Да. Они на Лене. Просто там связь плохая. Но надеюсь, она уже позвонила папе.

– Твою мать, – процедил майор милиции. – Кто же это натворил? Звери, честное слово. Пацаненка-то зачем убили?

– Были они, выходит, у него дома, – вмешался капитан милиции, – их видели и жена вертолетчика, и сын.

– Вот, етишкин кот, жизнь пошла, – проворчал майор, – с демократией этой. Все намного хуже стало. И единственное, что растет неуклонно, это преступность. Ну конечно, чем еще телевидению заняться? Только конкурсами, звезд все делают, а по ТНТ «Дом-1», «Дом-2» и так далее. Развращают молодежь. Скоро звезд больше будет, чем рабочих.

– Да хватит тебе, Юрич, – сказал капитан. – И раньше не малина была. Сейчас воли больше стало. Ведь раньше не работаешь – в зону. Нет прописки – в зону. А сейчас бомжей развелось…

– Отставить, – приказал вошедший подполковник. – Что за разговоры? Надо задержанных оформлять, а вы дискуссии разводите. – Он покачал головой и вышел.

– Зверь этот Подгорных, – негромко заметил майор, – все ему не так и не этак. Не дай Бог, в начальство выйдет. Тогда сожрет…

– Внимание! – раздался усиленный динамиком голос. – Массовая драка в порту!

– Опять рыбаки с моряками сцепились, – проворчал майор.

Река Лена

– Здорово как! – восторженно прошептала русоволосая. – Только мошка, комары очень злые, и много их. А воздух какой-то другой. Дышится легче.

– Да и себя по-другому чувствуешь, – согласился Марик. – Силы, кажется, прибавились. Здорово.

– А ты почему такая грустная? – спросил Машу Евгений.

– Дедушка ругался, и мама сильно рассердилась. Я же говорила…

– Понятно. Твоя мама еле выжила в этих краях. Как представлю зиму здесь… – Евгений поежился. – Я бы, наверное, со страху умер! – Он засмеялся.

– Маму спас бежавший из колонии преступник, – вздохнула Маша, – людоед. И ей потом много раз говорили, что и она… – Маша замолчала.

– Да я слышал это, – кивнул Евгений. – Народ злой. Чтоб человеку плохо было, говорят всякую чушь. Главное – она жива, а на остальное наплевать. Мама у тебя сильный человек. А моя работает в школе, учительница начальных классов. Отец погиб в Чечне. Вертолетчиком был. Я его и не помню. Замуж мама больше не вышла. Знаешь, жалко ее. Я после школы хочу в военное училище поступить. А она в слезы. Я, говорит, и в армию тебя не отпущу. Я ее понимаю, но в память о папе хочу быть военным. И буду. А ты где учишься?

– Я перешла в одиннадцатый класс. На следующий год буду поступать в медицинский.

– А ты хорошо знаешь Марика?

– Да учусь с ним в одной школе. Я его просто не переношу, редкий воображала – и самый умный, и самый сильный. Нет ничего, чего он не знал бы.

– Я это тоже заметил. Но еще заметил, что Марик пользуется успехом у девушек.

– Не он, а его деньги. Денег у Марика всегда много. Вот этим он и нравится девчонкам.

– А тебе, значит, нет?

– Мне хватает того, что у меня есть.

– А не скучно? Я вижу, ты особо ни с кем не общаешься.

– С Женькой подругами были, но сейчас она от Марика не отходит. Точнее, от Павлика, а тот у Марика вроде лакея.

– Давай будем дружить! – Евгений протянул руку.

– Принято! – Маша хлопнула по его ладони.

– Значит, так и сделаем, – сказал Штейн. – Хорошо это ты придумала. А если кто-то…

– Телефоны не будут работать, – заметила Рита.

– Но надо это как-то объяснить.

– Конечно. Все всё узнают и поймут.

– Скорее бы получить бабки и отвалить, – процедил Софрон.

– А сначала ты был очень доволен, – хмыкнул Иван.

– Да смотри, телок сколько, но строго-настрого предупредили: никаких попыток сближения, иначе кастрируют.

– Я уверен, что скоро нас отпустят.

– Ритка с Кешкой говорила о староверах. Там вроде работы какие-то у них, им рабсила нужна. Вот туда наших туристов и везут. И нас хотят в это дело впрячь, а это мне на хрен не упало.

– Постой, куда впрячь хотят?

– Надеюсь, не в работу, скорее всего в охрану. Если за отдельную плату, может быть, и подпишусь. Смотря сколько заплатят.

– Надо переговорить с Кешкой. Мне кажется, эта шкура что-то там мутит. Кто она есть-то?

– На Филимона пашет, а с ним лучше не ссориться.

– Чего тогда выступаешь? Прогнулся под Филимона и не баклань попусту. Но с Кешкой я, один хрен, побазарю. Прикатил, приняли, а он из нас, похоже, собирается…

– Успокойся, Клык, – посоветовал Софрон. – Иннокентий – партнер Филимона, на него наезжать нельзя.

– А какого хрена ты тогда выступаешь? – разозлился Иван. – Молчи в тряпочку и не скули. Или спецом заводишь, чтоб под паровоз меня толкнуть? Не надо, Софрон, а то я тебе башку отверну. Понятно?

– Ты чего мелешь? Я тебе…

Резкий удар ногой в живот согнул Софрона. Иван надавил ему локтем между лопаток и свалил на прибрежную гальку.

– Что там? – увидев короткую стычку, спросила Рита. – Мамонт! Выясни, в чем дело.

– Не надо, – остановил Штейн бритоголового здоровяка, – разберутся. Клык просто так бить не станет, он в Чечне два раза был, защищаться умеет. А Софрон мастер провокаций. – Он посмотрел на Риту: – А не ты ли их завела?

– Зачем? – удивилась она. – Мне-то зачем это надо? Все равно, кто из них прав, оба шестерки.

– Никогда не говори так о людях, которые с тобой, особенно вдали от цивилизации. Знаешь, мне кажется, ты переоцениваешь свои возможности. Ты ведь не думаешь, что если иногда ложишься под Филимона, то становишься королевой? Насколько мне известно, Филимон после завершения операции будет венчаться с Инной. Знаешь такую?

– Зачем ты мне это говоришь?

– Хочу, чтобы ты знала свое место.

Рита, опустив голову, чтобы Иннокентий не видел ее налитых ненавистью глаз, молчала.

– Вот и славно, – усмехнулся он.

Горное плато

Упираясь кулаками в каменный пол грота, Спасенный Богом отжимался. На изуродованном шрамами лице выступили капли пота. С трудом отжавшись последний раз, он ткнулся грудью в каменный пол и замер. Потом поднялся, пошатываясь, добрался до медвежьей шкуры на кресте, лег и закрыл глаза.

– Значит, я бывший солдат, – прошептал он. – Аркадий Завин. Не помню я ничего. Кроме этого сна, ничего не помню. А снится одно и то же: лицо о железо раздираю, а кругом красная от крови вода. Почему я вижу это? Почему так изуродован? Господи, дай мне узнать правду. Любую. Дай мне вспомнить все. Если есть ты, Бог, верни мне память. Рабом твоим стану, только дай вспомнить.

В пещеру, освещенную факелом, вошла Фекла.

– Где Воин? – спросил Старец.

– Люди Кары Божьей кого-то поймали, – ответила она. – Сейчас хотят узнать, кто он и зачем здесь объявился.

– Я сколько раз говорил – не надо насилия. И не надо…

– Но он начал первым, – перебила Фекла. – И еще. Четверо грешных пришли и просят покорно принять их во искупление грехов.

– Хорошо, пусть работают. Потом решим, что делать и достойны ли они прощения. Определи их в поселок к рабочим. – Послышался короткий крик. – Прости рабов Твоих, Господи, – прошептал Старец.

* * *

– Кто послал? – схватив привязанного к деревянному кресту окровавленного мужчину, спросил лысый здоровяк.

– Да не скажет он ничего, Кара, – сказал куривший возле входа в пещерку «камуфляж». – Без сознания он. Мы уже и пальцы ему переломали, и…

– Зачем? – ожег его взглядом Кара. – Ты, Воин, не в свое дело полез. Поймал – отдай мне.

– Не нарывайся, Каратель, мы одно дело делаем. Или, думаешь, больше получишь, если меня отодвинешь? Не получится.

– Зря ты так, брат мой, – перекрестился лысый. – Я не со зла об этом говорил. Просто надо знать, от кого опасность идет. А твои люди только вредят. Милиция их увидела и сейчас проверять станет.

– А ты, похоже, хочешь пораньше уйти, золотишко не все Посланцу Божьему отдаешь. Почему?

– Не мели чушь.

– Зря в несознанку идешь, Сашок. Ты ведь помнишь, кем я раньше был. Подумай, и если решишь поделиться, все останется между нами.

– Погоди, брат мой, – нараспев заговорил Каратель. – Получается, ты не ради веры с нами, а корысть тобой движет.

– Роль придурка тебе не идет. Срок – сутки. Или пополам то, что есть, и то, что будет, или Старец все узнает. Думай, Сашок! – Воин вышел.

Играя желваками, Каратель смотрел ему вслед. Чуть слышно выругался и повернулся к привязанному.

– Сдох, – кивнул верзила с козлиной бородкой.

– Выбросьте эту падаль, – приказал Каратель.

– Зря ты, Саша, со мной так, – бормотал Воин. – Я сам жду, пока не найдут захоронение. А потом уйду отсюда. Документы сделал, бабки есть, а если и захоронение найдем, то умотаю из России. Не ценит она своих солдат. Делов-то на три чеха, а упрятали на двадцатку, суки. Как отлежался здесь, уйти хотел. Где сокровищница Старца, знаю. Там имеются золотишко и алмазы. Но услышал про захоронение и решил, что уйду с тем, что там есть. Справимся. Парни тоже ждут не дождутся. А Филина надо кончать. До того как он узнает, что вот-вот найдем захоронение. Конечно, помощничков своих впоследствии тоже положу, но сначала уйдем вместе, а хвост потом обрублю. – Он вошел в грот, прикрыл дверь и закурил. – Надоело все. Не кури, не пей, с бабами и то воздержание. Но потерпеть стоит. Тем более что я все эти запреты нарушаю. Бабы тут есть нормальные. И не очень набожные, – засмеялся он.

В грот вошел плотный мужчина.

– Как там дела, Топор? – спросил Воин.

– Работают. Правда, легче стало. Вроде как на старый ход вышли. Местами лопатами отгребают. А пару метров вообще под ногами земля. Видно, правильно начали. А то, блин, два года, как кроты, рылись, и все впустую. Но сейчас, похоже, вот-вот на это кладбище выйдем. А если там нет ни хрена?

– Будем надеяться, что есть, – усмехнулся Воин. – Ну а если нет, то опорожним сокровищницу Старца, потрясем Карателя, и на наш век вполне хватит. Как мужики, не передумали?

– Шутишь, что ли? Они уже давно умотали бы. А тут ты идейку подкинул. Но вот что, Толик, Арсен что-то мутит. Говорит, бросишь ты нас, когда отвалим. И мужики некоторые ему верят.

– Кто именно?

– Бутуз, Богомол и Миха.

– И хрен ними, мы и без них управимся. Сдать они нас не сдадут, да и не поверит им Старец. Надо опасаться Филина. Наверняка его людишки вокруг шарят. Помнишь, видели группу из пяти харь? Филина кончать придется. Арсена я сам урою. Остальных ты сделаешь. С Карой я поговорил, поставил ему условие. Все пополам. Посмотрим, что он скажет.

– Зря. Он может стукануть Старцу, а тот своих вызовет. Старец не так прост, как кажется, тот еще зверюга. Я понял, что он на Филина не рассчитывает, свою копну молотит. Нужен Филин ему сейчас. А когда дело к финишу подойдет, бросит он Филина. Стоит кто-то за Старцем, зуб даю. Не просто так он тут…

– А ты не думаешь, что Филин из ментов?

– Да, думаю. Уж больно много он знает. Когда людоеда ловили, он в курсе всего был. Точно мент он, а может, кто-то из ментов над ним стоит. Много раз были проверки, и Старец всегда знал, когда и сколько их приедет. Так что наверняка у Филина есть свои люди в ментовке.

– А может, и у Старца? Сам говоришь, он не так прост, как кажется.

– Ладно, посмотрим. Бухнуть есть? – сев на кровать, спросил Топор.

– Подождем Пушку. – Воин кивнул на третью кровать. – Он сейчас придет.

– Воин наехал, – процедил Каратель. – Знает он, сука, про наше золото и может шепнуть Старцу.

– Не пойму я, – вздохнул коренастый мужчина в камуфляже, – чего ты теперь боишься? Давно надо было его под себя подмять.

– У него крыша есть и свои люди рядом где-то. Год назад Бурундук на него наехал со своими. И что с ним стало, помнишь? Нашли всех без голов. А Старец руки к небу и завыл: наказал Господь отступников!.. Так что с ним надо оставаться в хороших. А вот Воина подставить было бы неплохо. Он, сучара, не остановится.

– Старец Воину верит и против не пойдет. Знаешь что, Саша, нужно попробовать заключить союз с Воином. И как только найдем то, что ищем, Старцу дадим по черепу, заберем все и на ход. Поделим с Воином и…

– Думаешь, он будет делиться? Ошибаешься. Он не зря себе команду набрал. Наверняка хочет все прибрать к рукам. Неплохо было бы с Арсеном переговорить, он в последнее время с Воином не в ладах. И наверняка есть еще кто-то, кто на Воина зуб точит. Вот что надо сделать: Пушка придет, с ним поговорим насчет Арсена. Они вроде как в хороших.

– Арсену верить – себе вредить, та еще паскуда. Он же братана своего двоюродного под ментов подставил, а сам в сторонке оказался и от пожизненного срока ушел. Знал, что братан по пьяному делу начнет в ментов стрелять, вот и подставил его. Не верю я Арсену.

– Может, ты и прав, Гвоздь, – подумав, кивнул Каратель. – Но как же нам…

– Я перетру с Воином, – перебил его Гвоздь. – Поймет, надеюсь, что лучше все пополам, чем воевать. Иначе может получиться, что никто не уйдет.

– Вот это ему надо объяснить. Попробуй. Нам главное до Тикси добраться. Там бы мы от Воина и его шакалов отделались.

Худой мужчина в замызганном спортивном костюме, воровато оглянувшись, схватил камешек и сунул в рот. Сильный удар в бок заставил его упасть.

– Выплюни, сучара! – Рослый парень с СКС наступил ему на горло ногой. Тот плюнул. На каменную твердь упал тускло блестящий камешек. – Самородочек, – усмехнулся парень и резко ударил мужика по горлу так, что изо рта у того хлынула кровь.

Парень брезгливо отступил назад.

– Подними, – кивнул на самородок парень.

Женщина в длинном платье взяла самородок и протянула парню.

– Кровь вытри, – приказал тот.

– Что там? – спросил, подойдя, мужик с карабином.

– Самородок тяпнуть хотел, – кивнул на убитого парень.

– А вы чего встали?! – заорал подошедший на прекративших работу мужиков и женщин. – Работать!

Те поспешно начали пробивать кирками ход в скале. Две женщины, отгребая камни, складывали их на тачки, которые увозили трое мужиков.

– Покажи, что там? – Мужик подошел к парню.

– Вот! – Тот протянул самородок.

– Грамм на сто потянет, – сказал мужик.

– Может, оставим? – тихо спросил парень.

– Нельзя. Труп есть, а за что его хлопнули? И видели все. Не понимаю я этих грешников, пашут как лошади. А за что?

– Верят в Бога, – проговорил парень. – Может, не все, но в основном верят.

– И ты веришь в эту хренотень?

– Верю! – Парень перекрестился.

– А как же мужика замочил? Ведь сказано – не убий.

– Воров надо карать смертью лютой. Господь мне это простит.

– А я просто отсиживаюсь. Ладно, пойду на свое место.

– Ты уверен, что мы правильно ведем поиск? – спросила Фекла по телефону. Выслушав абонента, покачала головой. – А я так не думаю. Знаешь, мне кажется, это просто легенда. Сколько здесь всяких баек ходит, а все-таки… – Замолчала. – Да нет, мне не надоело. Конечно, порой скучно бывает, но что сделаешь. Все-таки я воспитывалась в вере. Поэтому…

– Хватит, – усмехнулся мужчина. – Ты верь, но и про дело не забывай.

Телефон отключился. Фекла перекрестилась и вышла из кельи.

– Устал, – вытираясь полотенцем, вздохнул невысокий мужик. – Долго еще этим заниматься? Сколько грехов я не успел совершить!.. Зря я сюда пришел.

– А чего не уйдешь? – спросил Степан, брат Анны.

– Во-первых, некуда. А во-вторых, боюсь. Говорят, отсюда живым не выйти. Правда, Петька Рябов хотел мне написать, когда устроится, но до сих пор нет письма. Ведь уже три месяца, как он ушел. А сейчас вообще плохо стало. Мужики Кары Божьей свирепствуют. Фекла вчера бабу одну плетью избила. А Посланец Божий слова ей не сказал. Мол, за блуд ей наказание. Но какой блуд? Таиска никогда ни с кем не путалась. Она же сюда пришла после того, как ее изнасиловали. О мужиках и слышать не хочет. Она Фекле сказала, что работать больше не будет. Фекла и начала ее плетью хлестать. А сегодня утром Митьку Зурова избили. Он случайно толкнул одного из мужиков Кары Божьей, а у того кружка была в руке, ну и облился он. Митьку измолотили. Наверное, помрет. – Он посмотрел на Степана. – А ты к сестре часто ходишь. Почему тебя отпускают?

– Я здесь уже полтора года и замолил все грехи. Сначала тоже было очень тяжело. Но так было угодно Господу, и я все выдержал. Работал, молился, держал пост и заслужил доверие. Анна, сестра моя, тоже верующая женщина, она помогает…

– Да я просто так спросил, – вдруг испуганно проговорил его собеседник.

– Перестань, Сергей, – улыбнулся Степан, – я не враг тебе. Посланец Божий верит мне, я заслужил его доверие работой и молитвами. Знаю, это очень тяжело, но иначе не заслужить благодати Божьей. А ты совершил злодеяние. Людской суд не осудил тебя, но грех на душе ты сам чувствуешь, потому и пришел. Значит, терпи, Сергей, Господь будет к тебе благосклонен. Да, нас не понимают и даже осуждают. Но мы веруем и готовы страдать за веру, а потребуется – смерть примем, но от веры не отступим.

Сергей тяжело вздохнул.

– Не могу я больше, – тихо проговорил он. – Устал очень. Болит все. Неужели…

– Терпи, брат, и не бойся смерти. Вечная жизнь будет на том свете. Там нет страданий и боли. Господь…

Договорить ему не дал звон колокола.

– Время молитвы. – Степан вышел из кельи.

Сергей со вздохом пошел за ним.

Тикси

– И что ты будешь ей говорить? – спросила Нина.

– Отругаю как следует, – сердито ответила Ирина.

– А за что? – спросил Антон. – Не хотела Маша тебя расстраивать, поэтому и не сказала, что летит в Якутию. Но ведь ты тоже не говорила ей, что…

– В конце концов, я не должна перед ней отчитываться, – недовольно проговорила Ирина. – А она соврала. Если бы не папа, я немедленно заставила бы ее вернуться. Он уговорил меня не делать этого. Сказал, что другие члены группы сочтут ее трусихой. И что подумает Иннокентий Яковлевич? А я бы…

– И сделала бы только хуже, – перебила Нина. – Дома все ей выскажешь. А у нас завтра товар прибывает с Камчатки. Помнишь?

– Помню. Но Маше я все равно задам. Давно я не была на нее так сердита.

– Давайте, девчонки, выпьем. – Антон поставил на стол бутылку «Мартини». – Все у нас удачно выходит, не обманул Аверин, прибудет завтра. Все документы в порядке, и медицина дала «добро» на продажу. Так что вступаем в новую фазу торговых операций.

– Давай наливай, оратор, – усмехнулась Нина.

– Как дела у нашей московской знаменитости? – поинтересовался вошедший в кабинет Копылов.

– Пока все нормально, – улыбнулся худощавый оперативник. – В Топь она съездила без всяких приключений. Я поручил участковому присматривать за ней. Сейчас она у Гороховых. В случае каких-то осложнений она наверняка позвонила бы. Но звонков не было.

– Надолго она к нам? – спросил подполковник.

– Она не доложила. А вот по делу тройного убийства существенного ничего нет. Странно. Степанов охотник, глаз у него наметанный, и вдруг он вяло и даже неохотно составляет фотороботы тех троих. Ведь ни один не сработал. Кроме того, рост. Соседи, которые видели троих, заходивших к вертолетчику, говорят, что двое были рослыми, а один, судя по всему, капитан, плотный и невысокий. Степанов же говорил, что роста все трое среднего. Скорее всего он просто боится за свою семью, – подытожил полковник.

– А вы звездочку обмыли, Михаил Иванович? – с улыбкой спросил оперативник.

– Завтра обязательно! – Копылов сдунул с плеча невидимую пыль.

– На кой хрен ты тут появился? – хмуро спросил толстый лысый мужчина.

– Надо, – усмехнулся Гауптман, – дело есть. Кстати, и ты, Кок, сможешь очень неплохо заработать.

– Неплохо – это как?

– Переночевать у тебя можно?

– А чего ж нельзя? Проходи. Правда, угощать тебя нечем.

– Найдем чем угоститься.

– Тогда располагайся. А что за дело-то?

– Попозже объясню. Сейчас вот что… – Гауптман достал деньги. – Сгоняй в магазин и купи что-нибудь выпить и закусить. Поприличнее, разумеется. Коньячку возьми, фруктов и пожрать.

– А еду можно по телефону заказать, из кабака привезут.

– Отлично.

– Я пошел! – Кок шагнул к двери. – А ты позвони. Номер у телефона лежит. Я когда из рейса пришел, жрачку неделю заказывал. Строил из себя миллионера. Надоело жратву готовить на судне.

– Иди. – Гауптман вытащил сотовый, набрал номер. – Я нашел жилье, – сообщил он. – И что дальше? Ладно. А долго ждать?

Поселок Топь

– Почему ты не сказал как есть? – спросила тетя Паша.

– Да за Варьку с сыном беспокоюсь, – ответил Савелий. – А с чего ты взяла, что…

– Были у меня милиционеры. Тех убийц видел кто-то издалека. И рост ихний не тот, который ты говорил. А значит, и другое соврал. Они ж семью убили и мальчишку…

– Потому и молчу. Они запросто и Варьку, и Мишку угрохают. Мент – он и есть мент, для галочки ему надо преступников взять. А что со свидетелями будет – начхать. Ясно тебе?

– Да понятно. Но ведь они и дальше будут кровь проливать. А ты, получается, их сообщник.

– Да мне плевать на всех остальных. Я о жене и сыне думаю. Или мне дома прикажешь сидеть, чтоб быть спокойным за них? Так и это не поможет. В окно лимонку бросят, и пишите письма с того света. Пойми, боюсь я за Варьку и Мишку. Если бы меня касалось, я бы обрисовал их один к одному. Но не могу подставлять Мишку и жену. Не могу. А ты, выходит, приехала уговаривать меня, и плевать тебе на то, что с Варькой и внуком будет?!

– Не смей так со мной разговаривать! Я тебе мать заменила, когда ты только на свет появился. Я потому и приехала, что и за тебя, и за Варьку, и за внука переживаю. Их к себе заберу, и ничего с ними не случится. А ты, как на исповеди, всю правду милиционерам скажешь. Понял?

– Да ты не понимаешь – эти трое не просто бандиты. Мафия это. Их возьмут, а нас все одно в покое не оставят. Значит, тебя милиция прислала?

– Ирка их в Москву отправит, и они там будут, пока этих не переловят. Так что пущай Варька собирается в Москву.

– А это все кому? – развел руками Савелий. – И что я в той Москве делать буду? На шее у Ирины сидеть? Я и так ей по гроб обязан.

– А что делать, сынок? Боюсь я за вас. Не оставят в покое тебя те изверги. Езжайте…

– Нет, Павлина Андреевна, – на крыльцо вышла Варвара, – никуда мы не поедем. Не сможем мы в Москве жить. А перед Ириной и так уж неудобно. Она нам сына спасла.

– А про меня вы подумали? – спросила Павлина Андреевна. – Мне-то каково теперь жить? Каждый день бояться, что придут и скажут, что вас… – Не договорив, она стала вытирать слезы.

– Если сразу не тронули, – сказал Савелий, – теперь уже не тронут. А дать их описание я потому побоялся, что запросто может быть, что там какой-то оборотень есть, он и сообщит им, что я точно ихние морды обрисовал. Тогда сто процентов убили бы. А так на кой я им сдался? Молчу – и хрен со мной.

– И то правда, – согласилась тетя Паша. – А Иринка боится за вас. Она ж тебе, Савелий, благодарна за то, что правду узнала. Ведь ежели бы не ты, как бы она…

– Хватит, тетя, – остановил ее Савелий. – Все равно мы перед Ириной в долгу. И если ей что-то понадобится, пусть сразу обращается.

– Да, – поддержала мужа Варя, – что надо, то и сделаем.

– Скажу. Но вы-то хоть звоните мне утром и вечером. Мне Ирина какой-то ответчик поставила. Нажму кнопку и буду слышать, кто и что говорит, пока меня дома не было.

– Автоответчик, – улыбнулся Савелий.

Поселок Ыык-Куель

– И чего надобно? – спросил вышедший на крыльцо Федот Савельевич.

– Разговор есть, старый, – сказал один из троих крепких парней.

– Слушаю, – кивнул старик.

– А где же знаменитое гостеприимство? – усмехнулся вышедший из джипа худощавый мужчина в очках.

– А ты, видать, интеллигент. – Старик оценил темный костюм, белую рубашку и чуть приспущенный галстук. – А эти – бандюки! – Он кивнул на парней. – И какого лешего вам нужно?

– Может, для начала чайком угостишь? – улыбнулся худощавый.

– А я с незнакомцами чайком не балуюсь. Говори, зачем пожаловали, или убирайтесь к такой-то матери!

– Грубишь, старый? – Один из парней шагнул вперед.

– Стоп, – буркнул мужчина. – Я из музея. Меня зовут Анатолий Петрович Савин. – Он протянул старику удостоверение.

– Ну-ка глянь, что это, – кивнул на удостоверение старик.

Одна из двух стоявших за его спиной женщин прочитала:

– Савин Анатолий Петрович.

– Да ты на фотографию глянь. Сейчас что хошь напишут.

– Он это.

– И какого хрена музею вашему от меня нужно? – спросил старик.

– У вас есть две иконы, – сказал Савин, – и музей хотел бы купить их. Мы даем вам двадцать пять тысяч рублей, снабжаем всем необходимым и…

– Иди-ка ты к лешему, – усмехнулся старик, – музейный работник, едрена корень. Я сейчас Пашке Туркину, участковому нашему, позвоню, и он прознает, кто вы и откель. Дашка, звони давай!

По кивку Савина парни прыгнули вперед. Двое сбили с ног женщин, третий ударил старика ногой в живот. Тот осел.

– Он живой нужен! – крикнул Савин и повернулся к водителю: – Посмотри за дорогой! – Тот завел джип. – Баб кончайте, – приказал парням Савин и подошел к согнувшемуся старику. – Ну что, Федот Савельевич, – присев на корточки, улыбнулся он, – придется все-таки чаем нас угостить. Точнее, мы вас напоим.

– Чего надобно, морда твоя бандитская? – прохрипел Федот Савельевич. – Баб не тронь, а то разговору никакого не будет.

– Не трогайте их! – крикнул Савин. – А нам, Федот Савельевич, иконы нужны. Две. И советую отдать сразу. Мы оставим вам денег, и вы забудете о нас. Если же где-то вдруг вспомните, дом сгорит вместе с вашими женщинами. А позволю себе вопрос, – усмехнулся он, – какие обязанности у этих дам? Не гарем ли у вас тут?

– Да иди ты в лес чесаться, – простонал старик. – Иконы эти дурехи принесли, в кухне висят.

– Да нам не их иконы нужны, – спокойно проговорил Савин. – А твои, староверские. Те, которые…

– Так нет их. До тебя позавчера наехали двое. Ну те культурные, не то что ты, бандюга в галстуке. А ты, вражина, – покосился он на ударившего его парня, – тебе это зачтется, помяни мое слово.

– Ну, если так, – Савин поднялся, – придется все-таки убивать. А ведь не хотелось. Порежьте одну, – кивнул он парням.

– Стой, мать твою! – крикнул старик. – Отдам. – Кряхтя, поднялся и, держась за живот, вошел в дом. Ударивший его парень дернулся следом.

– Стоять! – бросил Савин.

– А с ними что делать? – спросил держащий одну из женщин верзила.

– Иконы получим, – тихо проговорил Савин, – всех положим.

– Убьют нас, Федот Савельевич! – громко закричала женщина.

Парень сильно ткнул ее кулаком в висок. Ударивший старика рванулся вперед. Грохнул выстрел охотничьего ружья. Картечь кучно вошла парню в живот. Савин, выхватывая пистолет, отпрыгнул за угол дома. Ударил второй выстрел. Картечь, вспоров майку на груди вскочившего верзилы, пробила грудные мышцы. Две картечины между ребер достали сердце. Савин и третий парень с пистолетами бросились вперед. Самойлов, переломив стволы двустволки, вставлял два патрона. Савин и парень выстрелили одновременно. Одна пуля вошла старику в лоб, другая в грудь. Он упал. Одна из женщин с криком «Помогите, люди добрые!» бежала к калитке. Савин вытянул руку с пистолетом и выстрелил. Пуля пробила ей затылок.

– Уходим! – Савин бросился к калитке, парень за ним. Джип, въехав в ворота, остановился. Бандиты забрались в машину, и джип рванулся с места.

– У дома старого Федота стреляли! – услышал сидевший за столом у окна старший лейтенант милиции.

– Твою мать! – Откусив хлеб и бросив ложку, он бросился к двери, схватил карабин и выскочил из дома. Молодая женщина, ахнув, перекрестилась. Около дома взревел мотор «уазика».

– Ну вот, дед, – кивнул сидевший за рулем пятидверной «Нивы» Данила. – Все, завязал я со всеми этими делами. И, как ты просил, у тебя останусь. Ну, в Якутск, конечно, иногда буду выбираться. Женюсь, может быть. Разуй глаза, сука! – вывернув руль, заорал он. Вылетевший слева на дорогу джип, набирая скорость, понесся дальше. – Накупят предки прав, и гоняют, как Шумахеры! – Данила свернул на ту дорогу, откуда выскочил джип.

– Четыре трупа и один тяжело ранен! – прокричал в сотовый старший лейтенант. – Нет, свидетелей нет. Выстрелы слышали. Машина была, иномарка, как пацанята говорят. Ушла к трассе!

Водитель джипа, с пробитым пулей виском, уткнулся головой в руль. Парень рядом с ним расслабленно развалился на сиденье. Из раны на затылке обильно текла кровь.