Текст книги "История философии"

Глава 2
ДРЕВНЕВОСТОЧНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Философия Древнего Китая.

Примечательно, что многие онтологические категории древневосточных философов почти не отличались от онтологических категорий древнегреческих мыслителей. Так, по мнению древнекитайского философа Лао-Цзы (IV–III вв. до н. э.), в основе бытия лежит субстанция Ци, напоминающая воздух или эфир, а источником её движения являются противоположные силы: инь и ян (тьма и свет, холод и тепло, мягкое и твердое, женское и мужское начало). Вместе с тем, конечно же, в трактовке бытия позиция древних мыслителей Востока зачастую весьма отличалась от взглядов древнегреческих философов. В частности, Лао-Цзы считал, что реальный мир, бытие рождаются из небытия в силу естественного закона, пути – дао.

Дао – это путь из небытия и путь в него же; это первое безусловное начало всего существующего; оно беззвучно, бесцветно, бестелесно; его суть – обеспечение естественной гармонии, единства человека и природы. Небытие, по Лао-Цзы, предпочтительнее бытия. Недеятельность – вот принцип древнекитайской и вообще древневосточной культуры. Здесь явное отличие от древнегреческой культуры, ориентирующейся на преобразование окружающего мира. Принцип недеятельности, невмешательства для земледельческих культур Китая, Индии, других стран Востока играл важную регулирующую роль. Он требовал учитывать климатические условия, ритмы смены времен года, терпеливо выращивать растения. Этот принцип иллюстрирует одна восточная притча, высмеивающая человека, которой проявлял недовольство тем, что злаки растут медленно, и, желая ускорить их рост, стал тянуть их за верхушку, и в конце концов выдернул их из грядки. Применительно к социальной среде принцип невмешательства («у-вэй») выражал установку на адаптацию к ней, исключал стремление к её целенаправленному преобразованию.[19]19
  Подробнее см.: Ненасилие: философия, этика, политика / А. А. Гусейнов и др. – М., 1993. – С. 9–11.


[Закрыть] Отсутствие желаний доставляет покой. Мудрый правитель действует недеянием, учит молчанием, видит значительное в целом.

Выдающийся философ древнего Китая Конфуций (551–479 до н. э.) основополагающими принципами своей философии избрал консерватизм и добродетель. Основная идея Конфуция заключается в том, что идеальное государственное (общественное) устройство, идеальные законы (они же моральные принципы) уже даны предками и дело современных людей – воплощать эти идеалы в жизнь, всячески противодействуя их нарушениям. В концепции Конфуция общественное и государственное, личное и публичное, юридическое и нравственное слиты воедино. Главной идеей такого объединения является «сяо» – идея сыновней любви, почитания старших, а также вышестоящих на иерархической лестнице. Вся государственная жизнь строится по образцу семейной: младшие обязаны подчиняться старшим – от родителей до монарха, но и старшие обязаны заботиться о младших. Верховный надзор за соблюдением этих правил осуществляет Божественное Небо, с санкции которого и правит монарх (император). В управлении государством ему помогают чиновники – просвещенные и благородные. Требования к ним очень высоки. Человек, поступающий на государственную службу, должен выдержать специальный экзамен: в течение двух-трех суток, без книг и пособий, написать поэму из 60 слов, сочинение об историческом событии, трактат на отвлеченную тему.

Главные добродетели человека – человеколюбие («жень»), справедливость, верность долгу («и»), мудрость («чжи»), искренность («синь»), следование ритуалу («ли»). Основная черта мудрости – уравновешенность. Именно уравновешенность освещает «путь неба».

Конфуций требовал скрупулезного выполнения ритуала, соблюдения всех внешних форм, правил, дабы гладкость, ровность повседневной жизни сохраняла покой души. Мера – мера во всем, как у Аристотеля, – основная категория философии Конфуция. Если естество в человеке одолеет культуру, получится дикарь. Если культура одолеет естество, получится книжник. Почитание без знания приличий переходит в назойливость. Осторожность без знания приличий переходит в трусость. Смелость без знания приличий переходит в бунтарство. Прямота без знания приличий переходит в грубость. Когда в стране царит справедливость, стыдно быть бедным и ничтожным. Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным. Главная этическая максима Конфуция: не делай другим того, чего не хочешь себе.

Легисты.[20]20
  В Древнем Китае (V–III вв. до н. э.) – сторонники сильного центра лизованного государства, организации государственного управления на основе строгих общеобязательных законов.


[Закрыть] В период Чжаньго – «Борющихся Царств» (V–III вв. до н. э.) было создано законченное легистское учение об управлении народом и государством. Наиболее яркий представитель легизма – Шан Ян (390–338 до н. э.) отстаивал абсолютную власть правителя, который с помощью строго установленного, не подлежащего обсуждению закона определяет всю жизнь подданных. Согласно философии Шан Яна, добродетель ведет свое происхождение от наказания, поэтому лучше иметь много наказаний и мало наград; жестоко карать за мелкие преступления, и тогда большим неоткуда будет взяться.

Философия Индии. В Древней Индии вопросы подлинно философского характера впервые поставили Упанишады[21]21
  Упанишады (санскр. – сокровенное знание) – заключительная часть Вед, их окончание («веда-анта»). В центре упанишад – учение о тождестве брахмана и атмана.


[Закрыть] (до VI в. до н. э.). Предшествующим Ведам был свойствен магический характер. Позднее, в V в. до н. э., большое влияние приобрело учение Будды (санскр., букв. – просветленный). Будда – исторический персонаж, принц Сиддхартха Гаутама (563–483 до н. э.), также известный как Шакьямуни (мудрец из племени шакьев). Будда подверг критике Упа-нишады за их претензии понять «начала» и «будущее» вещей. Он считал, что ни Бог, ни молитвы не могут избавить людей от страданий: жизнь и есть страдание. Прекратить страдания может сам человек. Путь к прекращению страданий – праведная вера, праведное намерение, праведный образ жизни. Полное прекращение страдания, по мнению Будды, означает достижение нирваны, подлинного «спокойствия сердца».

Учение Будды в I в. распалось на два течения: ханаяну (Малую колесницу) и махаяну (Большую колесницу). Сторонники первого течения считали Будду обычным человеком. Они полагали также, что каждый человек путем личных усилий может достичь нирваны. В махаяне, основателем которой считается видный буддистский мыслитель и богослов Нагурджуна (I в. до н. э.), Будда стал Богом. Достичь нирваны, с точки зрения махаяны, человек может лишь при помощи посредников – бодхисатв (святых, достойных нирваны, но отказавшихся от нее ради наставления других на истинный путь). Согласно махаяне, все бытие имеет абсолютную ценность, поэтому надо жить совместно, не причиняя боли друг другу. Всякий, кто причиняет боль другим, в следующий момент может страдать и сам.

Влиятельным учением в древней Индии был также джайнизм (V в. до н. э.). Основателем джайнизма считается Вардхамана, именуемый Джиной и Махавирой (VI в. до н. э.). По мнению Джины, сущность человека дуалис-тична: она является одновременно и телесной, и духовной. Связующим звеном между этими началами выступает карма – сумма добрых и злых дел. Карма постоянно сопровождает душу человека в бесконечной цепи перерождений.[22]22
  Учение, понимающее жизнь как цепь перерождений, – сансара.


[Закрыть] Каждое новое перерождение определяется накопленной в предыдущей жизни кармой. Дурная карма обеспечивает переселение в низшие варны, хоро шая – в высшие.[23]23
  Варны (санскр., букв. – качество, цвет) – четыре сословия Древней Индии: брахманы, кшатрии (воины), вайшью (земледельцы и ремесленники) и шудры («слуги»). Высшие варны – брахманы и кшатрии, низшие – вайшью и шудры.


[Закрыть] Однако конечной целью жизни является не улучшение кармы, а освобождение от всех перерождений. Достичь этого можно в результате аскетического воздержания. Накопленная в результате воздержания энергия позволяет возвыситься над законом кармы, достигнуть божественного мира и раствориться в нем.

В сущности, на Востоке не умирают. Человека настигает не смерть, не уничтожение, а наступает момент перевоплощения в другую плоть; дух же, по сути, неизменен.

Философия Японии.

Первая религия японцев – синтоизм, религия природы. С конца VII в. к синтоизму добавился буддизм, проникший в Японию из Китая. Синтоизм и буддизм уживаются в душе японца, по очереди освещая его жизненный путь. Японец рождается синтоистом, а умирает буддистом. Синтоистские «боги» – ками – пребывают во всем живом: в растениях, животных, людях; во всем, что внушает страх или благоговенье своей исключительной силой. Японец чувствует единство со всем живым. Вывод науки, вывод Дарвина о том, что человек произошел от обезьяны, его не оскорбит, как некоторых европейцев.

Что касается буддизма, то он имел в Японии большое влияние вплоть до XVI в., после чего в XVII в. Япония заимствовала из Китая конфуцианство. В конце XVI – начале XVII в., а затем в конце XIX в. заметного влияния в Японии добилось и христианство. Япония многое заимствовала: и письменность, и искусство пришли из Китая (примечательно, что японское искусство восходит к XI в., в Европе в то время был период варварства). Как и в других странах Востока, в Японии тяга к эмоциональному, чувственно-конкретному была сильнее, нежели к логике, абстракции и систематизации. Японцы скорее воспримут «Страдание молодого Вертера», чем «Фауста». Философский роман японская литература обрела лишь после 1945 г.

Если европеец идет к цели напрямик, то японец приближается к ней «по спирали». Это, конечно, дольше по времени, но из спиралевидного движения легче, чем из прямолинейного, переключиться на другое направление. В японской культуре также не было развито представление о свободном проявлении индивидуальности. Само слово «свобода» было изобретено японским переводчиком книги Дж. Ст. Милля «О свободе» в 1872 г. Японцы стремятся не к свободе, а к тому, чтобы как можно лучше приспособиться к среде, к природе, обществу, фирме. Причем средством приспособления к миру является разучивание установленных норм поведения («путь воина» – бусидо; «путь чая» – садо; «путь фехтования» – кэндо и др.). В Японии традиционно пирамидальная структура общества; оно все – большая семья, на вершине которой стоит император (тэнно). Человек ведет себя в соответствии с его положением внутри группы и общества в целом.

Японцы спокойно относятся к смерти: для них смерть не олицетворяет собой ужас, и человеческий скелет с косой не символизирует ее. Согласно японским поверьям, земной и загробный миры образуют единое целое. В определенные дни (осенью после снятия урожая и в новогодний праздник) умершие приходят из загробного мира, чтобы удостовериться в благополучной жизни людей земного мира. Умершие покровительствуют живым. Потусторонний мир – это не мир тьмы и не мир, требующий искупления грехов, пока не появится спаситель; смерть рассматривается как естественный переход из одного мира в другой. Это обуславливает стоицизм, дисциплинированность японцев, их покорность судьбе, но отнюдь не пассивность. То, что произошло, – произошло, ничего не поделаешь, но надо жить, надо восстанавливать разрушенное, надо строить.

* * *

Как очевидно, по мере развития философии в той или иной стране, той или иной части света происходило становление и закрепление собственных традиций, специфических особенностей. На Востоке сложилось понимание реальности как процесса. В отличие от европейской философии здесь не было и нет четкого различения абстрактного и конкретного, целого и части, субстанции и атрибута. Так, в китайской философии человек, будучи частью Неба и Земли, способен слиться с дао и потому прямо, непосредственно воспринимает реальность. В китайской философии неявное знание, т. е. знание, основанное на неосознанных ощущениях, составляющих субстрат логических форм, считается более фундаментальным, чем знание эксплицитное, выраженное в строгих логических формах. Язык, с позиций китайских философов, слишком дискретен, чтобы выразить целостность и интегративность дао.

Кроме того, следует отметить, что древневосточной философии был присущ синтез религии, искусства, этики и непосредственно философского искания. У греков эти формы мировосприятия были все-таки отделены друг от друга; в слово «философия» грек вкладывал искания истины ради нее самой; ценность была ему нужна независимо от ее применения. В восточной философии создание законченной системы знаний отступает на второй план; философия сосредоточена на проблемах внутреннего самоуглубления, поэтому в восточной философии на первом плане – проблема ценностей, смысла и цели жизни.

В древнегреческой философии мир – это одушевленный космос; его главное свойство – симметрия, ритм, гармония. В отличие от восточных философов, греки больше внимания уделяли принципу развития, времени. Когда Фалеса спросили, кто (что), по его мнению, мудрее всего на свете, он ответил: время, ибо оно все создало. Именно поэтому греки давали богу времени Хроносу самые почетные имена. Его называли Отцом всего сущего, Провозвестником истины, Пробным, гранильным камнем мысли, Лучшим советчиком смертных. Греки прославляли его умение все смягчать, направлять, сглаживать, умение непрестанно проливать свет на все неведомое и оставлять в тени все уже известное.

Разумеется, на Востоке существовало различие между философскими системами также и в различных странах. Так, если китайцы в большей мере интересовались проблемами этики, то индийцы по больше части обращали свой взор к космосу и небу. Китайцы больше внимания уделяли целому, индийцы – элементам целого. Если китайцы стремились поучать, апеллируя к опыту предков, то индийцы тяготели к проблеме доказательства, они больше внимания уделяли формальной логике. Если для китайца значимыми были события во времени, то для индийца – скорее, конструкции в пространстве. Важнейшим принципом индийской философии и культуры является «ахинса» – непричинение вреда всему живому, ибо в каждом живом существе сокрыта душа.

Примечательно, что Гегель не понял значения восточной философии. Он считал, что «философия в собственном смысле начинается на западе» и что «восточная мысль должна быть исключена из истории философии».[24]24
  Гегель, Г. В. Ф. Указ. соч. – 1932. – Т. IX. – С. 115.


[Закрыть]

Глава 3
ФИЛОСОФИЯ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Философия раннего христианства.

В IV в. Античность в Европе была завершена, она уступила христианству. Что такое христианство? Как оно возникло, кто такой Христос? Истоки христианства – в иудаизме. Ко времени начала нашей эры иудеи занимали довольно обширные земли в границах Римской империи (в Иерусалиме, Малой Азии, Месопотамии, Сирии, Египте и т. д.). Многие их них мечтали об освобождении от римского господства, создании иудейского государства под властью мессии,[25]25
  Мессия – греческий перевод иудейского Маschiah (букв. – помазанник).


[Закрыть] «помазанника Божия», национального вождя из рода Давида, который приведет народ Божий к победе. Однако, поскольку земное избавление от римского господства не наступало, мечта трансформировалась: избавление ожидалось в другом, небесном царстве, и весть о нем должен был принести мессия – посланник Бога. А так как Рим угнетал не только иудеев, постепенно мечта о пришествии Христа-избавителя вышла за пределы иудейской диаспоры, захватила другие народы. Так возникло христианство, апеллирующее уже не к сынам Авраама, а ко всему человечеству.

В раннем христианстве господствовала идея: верующие будут спасены жертвой Христа. По мнению Ф. Энгельса (посвятившего раннему христианству интересную работу «Бруно Бауэр и раннее христианство»), это старая еврейская и языческая идея о том, что Бога или богов следует умилостивлять жертвами, – идея, впоследствии преобразованная в специфически христианскую (в сущности, сделавшая христианство универсальной религией) и состоявшая в том, что «смерть Христа есть великое жертвоприношение, оторое, будучи принесено, имеет силу навеки». Имя Иисуса Христа впервые встречается в Откровении Иоанна, которое появилось спустя примерно 30 лет после описываемых в нем событий. Позднее, уже в 30-х гг. II в., появились Евангелия от Луки, Матфея и Марка, а также такие важные сочинения Нового Завета, как «Деяния апостолов» и «Послание Павла».

О чем сообщают Евангелия – книги Нового Завета? В Галилее появился пророк Иисус, называющий себя Мессией, сыном Божиим. Он возвещает наступление Царства Божия. Иисус происходит от царя Давида, затем Авраама. От Авраама до Иисуса Матфей насчитал 42 поколения. Мать Иисуса, обручившаяся с Иосифом, уже имела во чреве от Духа Святого. Младенец родился в Вифлееме в царствование Ирода I (ок. 73–4 до н. э.). Ирод хотел убить новорожденного, но ангел, явившийся Иосифу во сне, предупредил его и посоветовал бежать в Египет. Разгневанный Ирод после побега Иосифа с семьей приказал предать смерти в Вифлееме всех младенцев от двух до пяти лет. После смерти Ирода семья Иосифа вернулась в Палестину и поселилась в Галилее, в городе Назарете. До возвращения Иисуса в Палестине проповедовал Иоанн Креститель. Он призывал иудеев к покаянию и предупреждал о приближении Царства Небесного. Иисус пришел к Иоанну Крестителю и в реке Иордан принял от него Крещение. После этого Иисус провел 40 дней и ночей в пустыне, без пищи, при этом его трижды искушал дьявол. Вначале дьявол просил Иисуса превратить камни в хлеба; затем, перенеся Иисуса в Иерусалим, дьявол поставил его на крышу храма и предложил прыгнуть; после чего, перенеся на высокую гору, предложил ему царства земные при условии, что он поклонится сатане. Иисус отверг искушения.

«Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих. Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога твоего. Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне. Тогда Иисус говорит ему: отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи. Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему».[26]26
  Евангелие от Матфея, 4: 1-11.


[Закрыть]

Узнав об аресте Иоанна Крестителя, Иисус сам стал ходить по Галилее и проповедовать пришествие Царства Небесного. К нему примкнули многочисленные ученики. Однажды с высокой горы Иисус произнес проповедь, названную впоследствии Нагорной. Ее суть такова:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.[27]27
  Мф. 5: 3-10.


[Закрыть]

В противовес Ветхому Завету (которым руководствовались фарисеи), провозглашавшему принцип «око за око, зуб за зуб», Иисус говорит: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Он утверждает: нельзя служить двум господам: Богу и маммоне. Не говорите: что нам есть? что нам пить? Ищите царства Божия и правды его, и это все приложится вам. Не судите никого: вынь прежде бревно из своего глаза, и тогда ты увидишь, как вынуть сучок из глаза ближнего. И так во всем: как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними. Когда Иисуса спросили, как поступать с женщиной, «взятой в прелюбодеянии» (по закону Моисея ее следовало побить камнями), он сказал: кто из вас без греха, пусть первым бросит камень. Иисус пьет воду из рук самарянки, показывая этим неприятие той вражды к самарянам, которая требовалась от правоверного иудея. Он также утверждает: суббота для человека, а не человек для субботы, и т. п.

Конфликт Иисуса с фарисеями был неизбежен. Когда Иисус прибыл в Иерусалим, фарисеи обвинили его в том, что он считает себя Христом, Мессией, Сыном Божием, царем иудейским. Римский наместник Понтий Пилат не увидел в поступках Иисуса ничего предосудительного (на его вопрос считает ли Иисус себя царем иудейским, Иисус ответил: царство мое не от мира сего). Но первосвященники иудейские и народ требовали кары Иисуса, и Понтий Пилат, хотя и презирал иудейских иерархов, «умыл руки», разрешив тем самым казнить Иисуса. Вечером на другой день после казни Пилат разрешил Иосифу, одному из последователей Иисуса, снять его с креста и похоронить в гробнице, высеченной в скале. Охранять гробницу поставили тысячу римских и тысячу иудейских воинов. Однако через три дня, в воскресенье, было обнаружено, что могила пуста. Христос воскрес, встретился с одиннадцатью своими учениками (двенадцатый ученик, Иуда, предавший Христа, повесился), повелел им учить народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, и вознесся на небо.

Исследователи Евангелий находят в них много неточностей. Так, русский исследователь Р. Ю. Виппер (1859–1954) полагает, что в I в. н. э. христианства еще не было и образа Христа не существовало. Лишь в середине II в. формируется представление об Иисусе Христе, его смерти на кресте и воскрешении из мертвых, его втором пришествии, пришествии во славе. Отсюда делается вывод, что Евангелия – конструкции авторов, отнюдь не современников излагаемых событий. К тому же, скорее всего, это были римляне, ибо в Евангелиях много неточностей, обусловленных незнанием иудейских обычаев, реальной ситуации в Иудее. В частности, в Евангелиях Иисус осуждает фарисеев и поддерживает мытарей, но в 30 г. I в. н. э. это было фактически невозможно. Фарисеи – это правящая священническая аристократия, партия «патриотов», мытари, напротив, – «прислужники римлян». Тот, кто в то время поддерживал бы мытарей, вряд ли привлек к себе симпатии народа. Далее: в 30-е гг. I в. н. э. у римского прокуратора не было римских солдат (следовательно, не они осуществляли арест Христа). Его охрана – местные неиудейские элементы, в частности самаритяне. Римские легионеры появились в Палестине после 73 г., т. е. после Иудейской войны (66–73) и подавления восстания зелотов. И еще неточность: первосвященники организуют суд над Христом в синедрионе, однако синедрион никогда не рассматривал дела еретиков. В Евангелиях рассказывается также, что Иисус, войдя в иерусалимский храм, выгнал из него продавцов волов и голубей, менял и т. п. Но торговцы помещались отнюдь не в самом храме, а на окружающей его площади, и в их операциях не было ничего незаконного. Более того, их деятельность отвечала потребностям культа (жертвоприношения, вклады в храмовую сокровищницу). Изгнание торговцев было оскорблением иудейского святилища, которое уважали даже римские власти (император Август ежегодно заказывал в Иерусалиме жертву от своего имени).

Второй век новой эры был трудным для христиан. Римский император Адриан (117–138), подавив палестинское восстание под предводительством Бар-Кохбы в 132–135 гг., стал жестоко преследовать христиан. Сам факт принадлежности к христианству уже карался смертью. Ожидание Мессии, вера в его победу над язычеством и язычниками, т. е. над Римом, побуждали римлян к беспощадной жестокости; они неистовствовали, не разбираясь в «оттенках», кто перед ними: воинственные вооруженные мессианисты или мирные поклонники Мессии. Вместе с тем мессианские идеи жертвенной смерти за спасение человечества постепенно проникают в само греко-римское общество, к ним устремляются стоики, киники, платоники. В их среде возникают первые научно-философские истолкования христианства (это и есть период возникновения гностицизма [от греч. gnosis – познание]). Император Антонин Пий (138–161), просвещенный приверженец стоицизма и кинической философии, много сделал для смягчения участи рабов и признания их человеческих прав; он позволял христианским проповедникам публично защищать свое учение. В то же время христиане также совершают поворот в своем поведении: они стремятся расположить римские власти в свою пользу. Это нашло яркое выражение в формуле «Послания к Римлянам» о «покорности всякой души, ибо нет власти, которая не была бы от Бога». Другим примером лояльности христиан служит рассказ об искушении Христа вопросом: следует ли платить налоги Риму, в ответ на который он потребовал монету и, указывая на изображение Кесаря, твердо произнес: «Кесарю – кесарево».

Важным фактом является распространение в христианской среде идей космополитизма. Христианские проповедники стали настойчиво проводить ту мысль, что иудеи, будучи в прошлом избранным народом Божиим, теперь отвергли Христа и именно потому, утверждают христиане, Бог благоволит не к одному, а ко всем народам.

Окончательно христианство победило в 324 г., когда император Константин (306–337) признал христианство в качестве господствующей религии Рима. Официальное христианское учение – Символ веры – был принят на двух церковных соборах: Никейском в 325 г. и Константинопольском в 381 г. Символ веры требует верить: 1) во единого господа Иисуса Христа, который характеризуется как «сын Божий, единородный, рожденный от Отца прежде всех веков»; 2) в то, что Иисус – Бог, Бог истинный от Бога истинного, несотворенный, единосущный Отцу; 3) что ради спасения людей Иисус сошел с небес и воплотился от Духа Святого и девы Марии и «вочеловечился»; 4) что он был распят за грехи людей при Понтии Пилате, и страдал, и погребен; 5) что на третий день после своей смерти Иисус воскрес; 6) что он взошел на небеса и сел по правую руку Бога-Отца; 7) наконец, в дальнейшем он опять явится «со славой судить живых и мертвых», но теперь его «царствию не будет конца».

Уже на первом соборе начались дискуссии о происхождении Христа. В частности, Арий из Александрии (ум. в 336) доказывал, что Иисус – только человек: раз сотворен, рожден, значит – не Бог, но его творение. На третьем, Эфесском, соборе (431) Несторий – патриарх Константинопольский (ум. ок. 451) утверждал, что Иисус – не Бог, а лишь богоносец, в человеческом естестве Иисуса Бог обитал как в некоем храме. Все это было признано ересью, и Арий, и Несторий были осуждены как еретики. На Халкидомском соборе (451) выступил Евтихий, который учил, что во Христе только одна – божественная – природа. Это учение получило название монофизитизма и тоже было отклонено как ересь. Монофизитизму противостояло монофилитство – учение о том, что Христос – носитель двух начал (божественного и человеческого), при этом воля у него одна – божественная.

Обсуждался еще ряд противоречий, вытекающих из Символа веры. Так, если считать, что моральная порча человечества имела своей первопричиной грех Адама и Евы, то, очевидно, его искупление страданием Христа снимало и те его последствия, которые выразились во всеобщей греховности человечества. Но тогда почему зло, являющееся следствием первородного греха, не исчезло? Церковь объясняла и продолжает объяснять это так: искупление сняло только проклятие с людей, само же спасение может прийти только после второго пришествия Христа.

Еще противоречие: с одной стороны, Иисус – милосерден и кроток, с другой – царь, требующий подчинения и поклонения. Католическая церковь, выступавшая в качестве его наместника, использовала силу для устрашения своих противников (инквизиция, или Святой трибунал [sanctum officium]).

В этой связи многие русские мыслители противопоставляли подлинного Иисуса Христа и церковного. Так, Ф. М. Достоевский (1821–1881) считал, что церковный Христос, по существу, – Антихрист (князь Мышкин в «Идиоте», Ставрогин и Шатов в «Бесах» говорят об этом). В Евангелиях сказано, что Христос не поддался третьему искушению (а оно, напомним, состояло в том, что дьявол поднял Иисуса на высокую гору, оттуда показал ему все царства земные, и сказал: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне; Иисус же с негодованием отверг это). Церковь, по Достоевскому, не устояла перед искушением властью. Об этой коллизии говорит Иван Карамазов в «Братьях Карамазовых», когда рассказывает брату Алеше поэму о великом инквизиторе.

Вот содержание и суть поэмы. Иисус вернулся на землю в XVI в. – самое страшное время инквизиции. Народ узнал его, окружил его, благоговейно следует за ним. Но вот появляется великий инквизитор. Приказывает схватить Иисуса, и народ моментально склоняется перед инквизитором. Ночью инквизитор приходит к Иисусу в темницу. Спрашивает: зачем ты пришел к нам? Ты не понимаешь человека, существа слабого. Есть только три силы, могущие пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков для их счастья: чудо, тайна и авторитет. Человеку не нужна свобода; нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться. Ты же соблазняешь их тем, что они могут, имея лишь в руководстве образ твой пред собою, свободно решать, что есть добро и что есть зло. Это губительно для людей.

В чем конкретно суть обвинений инквизитора против Христа? Христос выступил против авторитета фарисеев и книжников, первосвященников и законников иудейских. Он апеллирует не к тайне, а к свободному решению сердец людей на основе любви. Ссылаясь же на тайну, можно заставить людей повиноваться слепо, даже «мимо их совести». Христос скомпрометировал, по мнению инквизитора, и чудеса: не бросился со скалы, как ему предложил сатана, и не сошел с креста, когда враждебная толпа вызывала его на это.

Мы исправили подвиг твой и основали его на чуде, тайне и авторитете. Мы не с тобой, а с ним (сатаной). Мы с ним уже восемь веков (со времени седьмого собора, который православная церковь рассматривает как последний вселенский собор), заявляет инквизитор.

Утраченный образ Христа сохранился, по Достоевскому, лишь в православии.

Л. Н. Толстой (1828–1910) идет еще дальше. Для него Иисус – человек, который понял, как надо жить. Соединение с богом у него чисто символическое, в духе. Толстой критикует ряд церковных обрядов, в частности причащение. Иисус, разделив между апостолами хлеб, сказал, что сие есть тело его, а подав вино, – что сие есть кровь его. Он попросил сие творить и в дальнейшем в его воспоминание. По церковному ритуалу, когда верующий проглатывает ритуальный хлеб, смоченный в церковном вине, то тут же в его организме происходит чудо: хлеб «пресуществляется» в тело Христово, а вино – в его кровь. Толстой резко отвергает этот обряд, называет его богоедским. Ссылаясь на Иисуса, Толстой проповедовал пять заповедей:

1) не сердитесь и будьте в мире со всеми;

2) не забавляйтесь похотью блудной;

3) не клянитесь никому ни в чем;

4) не противьтесь злу, не судите и не судитесь;

5) не делайте различия между разными народами и любите чужих так же, как своих.

Позднее, в советское время, митрополит А. И. Введенский (1888–1946) отвергает трактовку Толстого; он воспринимает Христа как сурового, грозного вождя; революционера и социалиста. Идеи бесклассового состояния, всечеловеческого братства – все это идеи Христа. Марксизм – это «евангелие, напечатанное атеистическим шрифтом», – утверждает Введенский. Еще раньше Ф. Ламенне (1782–1854), Э. Кабе (1788–1856), В. Вейтлинг (1808–1871), обосновывая свои социалистические и коммунистические идеи, доказывали, что идеи равенства, общности имущества суть требования Христа. Карл Каутский (1854–1938) в работе «Происхождение христианства» также полагает, что Христос – провозвестник коммунистических идей (прав Гете, который говорил: «Всем бы хотелось иметь Христа в своем лагере»).