Текст книги "Охота на Улисса"

Глава четырнадцатая

Путь в коммутационный отсек занял минут десять. Пришлось спуститься с верхнего уровня «Грави-айленд» на самый нижний ярус. Поговорить с Сашей по дороге у Ирис не получилось. Капитан беседовал с главным инженером.

– Что это за чепуха о бессмертии? – спросил Леви, догнав Волкова у дверей конференц-зала. Мисс Уокер, собиравшаяся задать этот вопрос в самую последнюю очередь, вынуждена была уступить первенство, но ответ слушала с интересом.

– Почему же чепуха? – охотно ответил Александр, находившийся в прекрасном расположении духа. Можно было и пофилософствовать. – Отнюдь. Я назвал Жору круглым дураком напрасно, он неплохо обработал Джоан, да и вас всех тоже. Первым делом открыл Планетарной Машине глаза на ограниченность её информации о мире, намекнув, что это результат злонамеренных действий правления «Грави». Убедить её в этом оказалось проще простого. Первый аргумент – управляющий лжёт ей… – Волков оглянулся на Роберта Уокера и продолжил, понизив голос: – …в личном вопросе, лжёт бессмысленно и бесцельно, значит, может лгать и в остальном. Второй аргумент – лжёт Клиффорд, культивирует зачем-то образ врага, изображая фрилэндеров неприглядно и пристрастно, но при этом сам же организует из их числа приток специалистов, готовых служить за вознаграждение в виде социального жилья и синтетической пищи. Выглядит неважно, правда? Лжёте вы, Станислав… Возмущение ваше понятно, но попробуйте посмотреть глазами Планетарной Машины на манипуляции главного инженера: он сознательно держит Княжества «на расстоянии», но при этом способствует торговле с ними. Выглядит это так, будто главный инженер преследует некие корыстные интересы. Если знать судьбу вашей жены, всё становится понятным, но Джоан эта история неизвестна. Очевидно – вы скрываете что-то, но как понять, что именно? В общем, у Жоры было множество очень удобных мелких фактов. Он сплёл из них цельную картину и показал её Джоан под нужным углом.

– Ну и что же? – возразил Станислав. – Джоан вполне могла выяснить отношения с каждым из нас…

Ирис приходилось иногда переходить на бег, пока пересекали зал менеджеров. Нагнав собеседников в очередной раз, она услышала ответ Волкова:

– …дал ей понять, что правление дезинформирует её, чтобы оправдать собственное привилегированное положение. Убедил в необходимости снять барьер, уложить «Грави-айленд» на воду, чтобы дать возможность фрилэндерам вступить в переговоры, а граждан Земли… Ну, это только моё предположение. Подтверждённое лишь отчасти…

– И всё же, – понукал его запыхавшийся от быстрой ходьбы Леви.

– Лукаш внушил ей мысль, что каждый человек боится смерти и мечтает жить вечно. Она захотела одним махом осчастливить всех, кто уже владел баблами, а тех, кто ещё таковых не имел, – во вторую очередь, но тоже непременно. Для того и открыла барьер – пустить сюда фрилэндеров. Наверное, Лукаш обещал, что поможет ей организовать отправку новых граждан в рай. Похоже, она собиралась сделать Жору чем-то вроде сторожа райских врат.

– Но при чём здесь рай?

– Ну, как же… Вечная жизнь без забот – чем не рай. Если разогнать бабл до скорости, близкой к скорости света…

– Господи! – вскрикнул Леви, остановившись резко. Ирис тут же налетела на него сзади, что осталось незамеченным. Станислав бормотал растерянно: «Хотела остановить для них время… Какая глупость… Но это же…»

– Пойдёмте, Леви, потом будете ужасаться. Джоан ничего не знала ни об астероидах, ни о метеоритах, ни о жёстком излучении, ни о том, что подавляющее большинство баблов просто неприспособлено для выхода в верхние слои атмосферы, вы ведь сами скрыли от неё… Простите, я не хотел. Лукашу того и нужно было. Он планировал сделать Планетарную Машину виновницей величайшего злодейства, и ему это удалось. Думаю, рассчитывал, что когда Джоан узнает о крушении баблов, легче будет заставить её подчиняться, а если это не выйдет – подоспеют истребители-автоматы и разделают «Грави-айленд», как бог черепаху.

– Так на кого же он работал?! – негодовал Леви, останавливаясь на верхней ступеньке лестницы гостиничного яруса.

– Жора способный парень, – ответил Волков, – легче сказать на кого он не работал. На корпорацию «Грави», к примеру, не работал. Спускайтесь же, Леви, не стойте! Сам он родом из Княжеств, был заброшен к фрилэндерам, там перевербован и отправлен к нам. Действовал независимо от Марты, но кое-что о ней знал. Здесь, добравшись до грависвязи, стакнулся ещё и с наполеончиками из Внешнего Сообщества. Тройной агент! Очень способный мерзавец и умный к тому же. Чуть было не обставил Планетарную Машину.

– Почему же «чуть было»? Именно – обставил. И нас тоже, – зло проговорил Станислав.

Вышли в кольцевой коридор. Глянув на люк стыковочного узла своего бабла в парковочной нише номер девяносто четыре, Ирис почувствовала усталость, но смогла с ней справиться и снова догнала Волкова, шагавшего по кольцевому коридору рука об руку с главным инженером.

– …видимо, чего-то он не рассчитал, – говорил Саша, и в голосе его сквозила издевка. – Думаю, вмешалась защитная программа, уберегавшая личность Джоан от разрушения. Один из процессов вышел из-под контроля – Джоан жестоко переживала последствия собственных действий. Возможно, даже была способна совершить суицид, – и защитная программа изолировала этот процесс. Случилось что-то вроде потери памяти в результате шока. Некоторые данные о происшествии всё же остались в смежных процессах, но они были связаны только с исходными установками; обида на лживое окружение, к примеру, сохранилась, но потерялась информация о роли Лукаша в происшествии – слишком уж плотно была связана с воспоминаниями о роли самой Джоан. Я рассчитывал, что если на базе обрывков исходных данных запустить новый приоритетный процесс и переключить на него внимание Планетарной Машины…

– Для этого вам и нужно было припугнуть Джоан фрилэндерами?

– Знаете, Леви… Фрилэндеры не просто пугало, – помрачнел Волков, удерживая шаг. – Вполне реальная угроза, между прочим. Мы не прошли ещё? По-моему, сделали полный круг.

«Нет ещё», – подумала Ирис, глянув мельком на парковочную нишу номер один.

– Вот лестница вниз, – сказал вместо ответа Станислав.

– Что там?

– Инженерный ярус, – ответил Леви и сделал приглашающий жест.

«Никогда здесь не бывала, – подумала Ирис, оказавшись в длинном мрачноватом коридоре. – Двери какие-то по обе стороны. Сколько их!»

– Реакторы? – спросил коротко Волков, указывая на двери, как будто узнал о недоумениях мисс Уокер.

– Нет, это залы Планетарной Машины, – ответил Леви, – мозг Джоан. Гравитационных реакторов на «Грави-айленд» нет, только электроника и аппаратура связи.

– Где же они?

– Этого я не могу вам сказать, – виновато ответил Леви. – Поймите меня правильно, господин Волков…

– Ничего-ничего. Всему своё время, – без видимого огорчения прервал его Александр. – Сюда?

И, не дождавшись ответа (Станислав решил, что вопрос риторический), Волков открыл дверь, которой заканчивался коридор и вошёл в коммутационный отсек.

Нервный узел корпорации «Грави» не отличался огромными размерами – круглый зал такого же примерно размера, как и аппаратная. Щиты по стенам с экранами – чтоб удобно было смотреть стоя, круглая тумба пульта в центре и кресла вокруг неё. «Точно как у Саши в рубке», – вспомнила Ирис, и ей стало грустно. «Улисс» погиб. Она машинально отметила про себя – что-то гудит негромко, оглянулась…

– Ну, вот и вы, – произнёс, перекрыв гул, насмешливый женский голос, и мисс Уокер увидела в одном из кресел у пульта Мартышку собственной персоной.

– Так и ходите всюду гурьбой? – поинтересовалась она. – А я вот решила отдохнуть от вашей компании здесь и поболтать с одним милым человеком. Вы же не будете ревновать, Роберт, если узнаете, что этот человек – не вы?

– Ох, как я устал от всего этого, – простонал Уокер.

– Бедненький… Вас утомила семейная жизнь? А вы садитесь, отдохните, – пригласила бывшая секретарша своего бывшего шефа. – Кресел хватит на всех. Прекрасное местечко для свидания, Роберт, дорогой. Может, продолжим наш банальный адюльтерчик? Могу вас успокоить, ваша милая жёнушка сюда не нагрянет.

Уокера перекосило от её слов, но он ничего не ответил, молча опустился в кресло по другую сторону пульта, так, чтобы не видеть Марту. Ирис пошла вдоль стен, рассматривая экраны из чистого любопытства, обнаружила ещё одну дверь: «Ага, кто-то говорил, что в коммутационном отсеке два входа».

– Неужели никак нельзя пригласить сюда Джоан? – удивился Волков, устраиваясь рядом с Мартой. Ирис отметила – напряглась Мартышка, не ожидала…

– Ну почему же нельзя? – буркнул Леви. – В исключительных обстоятельствах можно. Он привычно уселся в одно из кресел, оживил монитор и пальцы его исполнили на клавиатуре замысловатый танец не так, может быть, изящно, как это делала Русская Барби на подмостках парижских театров, но не менее сноровисто.

– Джоан… – позвал неуверенно Роберт Уокер.

– Зачем вы меня сюда позвали, Левицкий? – недовольно осведомилась из пульта Джоан.

– Ч-чёрт! – не сдержала эмоций Мартышка.

– Мы соскучились без вас, – ответил Волков. – Марта как раз собиралась рассказать о какой-то своей приватной беседе. Не так ли?

– Так ли, – огрызнулась Марта. – Вы хотите вызвать меня на откровенность? Пожалуйста. Пока вы там возились наверху, я говорила с командором. Через пару часов корабли будут здесь, и если до того времени…

– Погодите с угрозами, – перебил её Волков. – У вас есть связь с вашим адмиралом?

– Ещё бы. И если в назначенное время я не выйду на связь…

– Да погодите же! – прервал её Волков уже раздражённо. – Никто не собирается бросаться на вас и душить.

«Не знаю, не знаю, – заметила про себя Ирис, – кое-кто, по-моему, не отказался бы, и я его за это нисколько не осуждаю».

– Зачем вашему адмиралу жечь солярку зря? – продолжил Волков с непринуждённостью, в которой Ирис заметила наигрыш. – Мы и сами можем подойти ближе. Он, по моим расчётам, уже где-то в районе Табитеуэа?

– Таби… что? – не поняла Марта.

– Атолл так называется.

– Сейчас спрошу. – Марта ловко затарахтела по клавишам, потом сделала паузу и попросила:

– Название по слогам, пожалуйста.

– Всегда у тебя проблемы с названиями, – хмыкнул Уокер, но его проигнорировали.

– Та-би-те-у-э-а, – продиктовал Волков. – Может, по буквам сказать?

– Обойдусь, – отрезала Марта и вбила название в уже написанное сообщение, аккуратно и медленно нажимая на клавиши. Потом откинулась на спинку кресла, сказав удовлетворённо: – Вот так. А зачем вам это?

– Он может подождать нас там. Пусть ляжет в дрейф, мы туда доберёмся быстрей, чем ваши лоханки доползут сюда. Можем мы это сделать, Джоан?

– Зачем? – сухо спросила Планетарная Машина.

– Там чудо как хорошо, – пошутил Волков. – Коралловый риф, отмели, пляжи…

– Да, мама, мы были там с Сашей, там пальмы, крабы на песчаном берегу… – вмешалась Ирис.

– Понятно, – ответила Джоан. – Я ничего не имею против. Будем там через пятнадцать минут.

– Как быстро вы нашли общий язык с вашей тёщей, молодой человек, – иронизировала Марта. – Приятно видеть такое единодушие в семье. Пальмы, пляжи… Ни дать ни взять пикник! Ага, вот он отвечает: «Атолл Табитеуэа у меня на траверзе, по правому борту, какие будут…» – но это понятно. Сейчас передам ему вашу просьбу, господин Волков.

Ирис насторожилась. Рука Волкова сжалась в кулак, он напрягся. К чему бы? Глянув на своего капитана, девушка поняла, его что-то смутило, и теперь он пытается сохранить внешнее спокойствие. Впрочем, никто кроме неё этого не заметил. Все, не исключая Марты, ждали, что ответит адмирал.

– Он согласен, – сообщила после минутного ожидания Мартышка. – Вы, я полагаю, хотите вступить в переговоры, господин Волков?

– Вы чрезвычайно догадливы, госпожа Кларк. – Почтительно поклонился не желавший оставаться в долгу Александр. – Джоан, можете…

– Могу, – отозвалась Планетарная Машина. – Мы двигаемся к атоллу уже около семи минут.

– Осторожнее, там рифы. Поднимите платформу над водой, – попросил осторожный капитан, но не получил ответа. Возможно, Джоан сочла предупреждение праздным или отнесла к разряду шуток, и тем не менее Александр добавил к сказанному:

– Остановитесь восточнее острова, у кромки прибоя. Там очень…

– Хорошо, – перебила его Джоан. – Можете не уточнять, я прекрасно вас поняла.

Ирис могла поклясться, что после этих её слов Волков вздохнул свободнее.

– Не хотелось бы начинать переговоры, на ночь глядя, – заявил он. – У меня голова раскалывается. И спать хочется зверски. Как вы смотрите, Марта, на то, чтобы отложить болтовню до светлого времени суток?

– Положительно смотрю. Я тоже едва держусь на ногах. Но не думайте, что с рассветом ваше положение станет более выгодным, Волков. Наоборот. Утром к ракетам и торпедам можно будет добавить ещё кое-что, неприменимое в ночное время. И ночевать я буду здесь, в коммутационном отсеке.

– Пожалуйста, если вам нравится спать в кресле. Спросите Барбару, не согласится ли она подать сюда ужин, чтобы не пришлось вам бдеть на голодный желудок…

Ирис перестала их слушать. Никак не могла понять, чего добивается Саша. Казалось бы, стоит только обратиться к «Афине» – и ракеты фрилэндеров с торпедами вместе… «Боже, что я за дурочка, – обругала себя самокритичная мисс Уокер. – Корабль наш погиб, а вместе с ним и гравитационный реактор. Мама утопила «Улисса», «Афина» больше не будет нас защищать. Пояс совершенно не нужен. Сразу, как только доберусь домой, сниму его. Надоел». И девушка поёрзала в кресле, устраиваясь так, чтобы не мешал пояс, ставший бесполезным.

Общество разбредалось нехотя, как засидевшиеся гости клубной вечеринки.

– Где вас искать, Роберт? – спросил Волков, задержав Уокера при выходе из коммутационного отсека.

– В моём кабинете. Эйри покажет вам, – отозвался тот.

– Вам не мешало бы вздремнуть, – порекомендовала случайно оказавшаяся рядом Урсула. Управляющий выглядел крайне уставшим.

– Не смогу заснуть, – пожаловался Уокер.

– Дать вам снотворного?

– Послушайте, Урсула, – вклинился вдруг Волков. – Кстати о снотворном. У вас не случалось пропаж в последнее время?

– Было дело, – охотно подтвердила беспечная медсестра. – Но я подумала, что это Джордж взял про запас. Он всё время жаловался на бессонницу…

– Понятно, – проворчал Александр, но что ему стало понятно, не пояснил. Сказал только:

– Когда проснётся Майкл, отправьте его к Льюису за приказаниями. Льюис, мне нужно с вами пошептаться.

Пришлось ждать, пока Саша нашепчется с начальником охраны, и это было невыносимо. Спать хотелось ужасно. Как назло, до парковочной ниши с номером девяносто четыре было рукой подать, но Волков всё шептался с Льюисом, а остальные столпились в коридоре, кроме Урси. Она ушла в медпункт сразу же, как только ей напомнили о прямых обязанностях. Заскучавшая мисс Уокер сонно разглядывала панели кольцевого коридора и слушала вполуха болтовню отца с супругами Левицкими.

– …какое там снотворное… Нечистая совесть спать не даёт.

– Пойдёмте с нами, Роберт. Мы со Стасиком хотим поужинать вместе…

– Спасибо, Барби, но… Вот если бы можно было позвать Джоан…

– Почему бы вам не поговорить с нею?

– Боюсь, Леви. Когда от вас отворачиваются… Потом, вы же не всё знаете…

– И всё же вам нужно с ней поговорить, – услышала Ирис у себя за спиной. «Ага, Клиф уже смылся куда-то», – обрадовалась она, оглянулась и увидела за спиной одного Волкова.

– Вы в бар? – спросил он у четы Левицких. – Да, – с готовностью отозвалась Барбара. – Хотите заскочить перекусить? Милости просим.

– Спасибо, Барбара, но у меня дел по горло. Может быть, утром. Спокойной ночи. Спокойной ночи, Станислав. Никуда не уходите из бара. Пойдёмте, Роберт, я провожу вас к Джоан.

«Как это пойдёмте, а я?» – возмутилась Ирис, догнала Волкова, и…

– Иришка? Ты почему ещё не у себя? Иди домой, тебе нужно выспаться. На тебе лица нет. Минутку, Роберт…

Волков наклонился к мисс Уокер. Весьма удивлённая оборотом событий, она подставила щёку – думала, он собирается поцеловать её на ночь! – но вместо этого услышала быстрый шёпот: «Иришка, не выходи из бабла без «пояса Афины». Я буду на крыше».

– Ты не собираешься спать? – удивилась девушка.

– Нет. Буду изображать мартовского кота, – подмигнув, невесело пошутил Саша. Больше он не сказал ничего. Догнал медленно бредущего по коридору Уокера, и они свернули на лестницу. Напоследок Ирис смогла расслышать только: «Угостите меня чашечкой кофе, Роберт? В сон клонит, сил нет…» – и раздосадованная принцесса Грави уныло потащилась домой.

«Сашка-деревяшка, – злилась она, ожидая, пока откроется люк. – В сон его клонит! А как же я? – Девушка негодовала, шлёпая босиком по тёплому полу гостиной своего бабла. Тяжёлые ботинки сбросила у входа – пусть там валяются, осточертели. – И даже не пожелал спокойной ночи! – переживала она, блаженствуя под тугими горячими струйками душа. – А мог бы…»

Пришлось приструнить себя, слишком уж откровенные сцены мелькали перед внутренним взором ожившей под душем принцессы Грави, когда она думала об утраченных Волковым возможностях. «Ну и ладно…» – подытожила она, показала язык запотевшему зеркалу и, завернувшись в халат, подобрала брошенную как попало одежду вместе с бесполезным поясом… «Минутку, – остановила она саму себя и пошлёпала в гостиную, таща ворох одежды и пояс в охапке, – Сашка-дурашка почему-то просил надеть пояс, когда выйду из бабла. Так и сказал: без пояса из бабла не выходи. А с поясом? Спокойной ночи не пожелал, и сам спать не собирался, отправился к отцу в кабинет – пить кофе. О! Кофе!»

Спать больше не хотелось. Ирис приготовила чашечку кофе себе и уютно устроилась в кресле. «Значит, он считает пояс небесполезным. Кого-то боится? Джорджа? Марты? Кого-то ещё? О Майкле зачем-то спрашивал. Сашкапромокашка. Сказал: буду на крыше. Зачем ему там быть?»

Мисс Уокер встревожилась. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи, пока не будут найдены ответы на все вопросы. Она сунула опустевшую чашку в услужливо раскрывшийся зев судомойки и с минуту ещё стояла, слепо таращась на валявшийся в кресле «пояс Афины». Беспокоившие её вопросы перебирала, как шарики иолантов, нанизанные на нить. «Я ему нужна там, – решила она твёрдо. – Не зря он не пожелал спокойной ночи и шепнул, что будет на крыше». Спохватившись, Ирис стала одеваться лихорадочно: пояс, комбинезон… Ботинки? Девушка поморщилась при мысли, что придётся снова напялить эти бегемотообразные тяжелоступы. Туфли? Нет. Так ничего и не выбрав, она выскочила в кольцевой коридор босиком. «Дует по ногам откуда-то, но пол тёплый. Страшновато в коридоре одной. Хоть и в поясе, но всё же… Саша, небось, просил нацепить его только для моральной поддержки, ведь погиб же «Улисс». Какая мрачная лестница! И не потому вовсе, что людей нет… Вдруг там, за дверью… Боже, страшно открыть! Ну же, трусишка… Фу-у-у, никого. Выбитые двери так и валяются в коридоре. Ха! Как Льюис тогда перепугался… Мистер Десять Процентов. Эта лестница, а не та. Интересно, в офисном зале есть свет? Помру от страха, если тем… Нет, светло. Бегом по проходу! Здорово, что босиком пошла, вот топоту было бы… Если в ботинках. А в туфлях вообще… От топота копыт… Откуда эта чепуха? Да ещё и по-русски… Пыль по полю летит… бред какой-то. Но забавно: от топота копыт… Дверь вся в дырках. От пуль? Ну да, это же Джордж с ней расправился, когда… Папин кабинет заперт. Они там? Не отзываются. Ну-ка, стукну громче! Тишина. Нет, не там они, папа хотел поговорить с мамой, а Саша… Наверх. Эта тоже вся в дырках и треснула. Ох! Чуть не упала. Что тут набросано? Гильзы. Так это, кажется, называется. Ступеньки, ступень… Господи, и как сердце не выскочит? От топота копыт пыль… Эту дверь Саша сам сломал. Темновато здесь. О-о! Кто это?!»

Ирис замерла, сдержав рвущийся из лёгких воздух, вцепилась в косяк распахнутой настежь двери – силуэт чей-то посреди комнаты, по полу тень от него. Луны молодой серпик, свет скудный. Голос. Папа?

– …не хотел рассказывать тебе, боялся, что ты… как тогда.

– Расскажи, Робби, – попросила Джоан тихонько, словно на ухо шепнула человеку, чья голова рядом, на подушке. – Я должна знать… Что случилось со мной? Мне кажется, я поняла сегодня… Робби, скажи, я сама себя…

– Да, – поспешно прервал её Роберт Уокер, силуэт в центре комнаты пошевелился, сгорбился, бледная лунная тень съёжилась у его ног. – Ты узнала о нас с Мартой. Написала в записке, что не выносишь лжи. Но было поздно уже, когда я прочёл.

– Это ужасно. Господи, какой я была дурой… Знаешь, Роберт, зря ты не рассказал мне. Если бы знала… Я же едва не сделала это снова! Эгоистичная дура… В тот раз предала Эйри, бросила её одну, а в этот раз…

– Мама! – выкрикнула Ирис. Тяжело было слушать признание матери. На секунду ей показалось, что мама там, рядом с отцом в центре полутёмной комнаты, поэтому бросилась туда, со словами: – Никто никого не бросал, правда, папа?

– Эйри? Ты всё слышала? Ведь я же просила, Роберт…

– Мама, прекрати… пожалуйста. Я тоже имею право знать! – заявила девушка, подняв голову к лунной дольке. И потом добавила, припомнив откуда-то: – Шило всё равно рано или поздно вылезет из мешка. Саша вот тоже говорил мне…

– Волков? – спросила Джоан, и в тоне её почудилась улыбка. – Смешной мальчик. Ты, что же, влюблена в него?

– Не знаю… – соврала Ирис. Её смутил прямой вопрос.

– Ты всё-таки собираешься за него замуж? – неприятным тоном спросил отец. – А как же Микл?

– Кто такой Микл? – поинтересовалась Джоан.

– Да так, один знакомый, – буркнула Ирис, напрочь позабывшая о предмете недавнего своего глубокого разочарования. Совесть – противный червячок! – шевельнулась внутри: пусть Микл бесчувственный болван с пузырём вместо головы, но он ведь погиб, наверное. «Маме об этом говорить ни к чему, – решила благоразумная дочь. – Я свинья, что так быстро забыла о нём».

– Где же Саша? – спросила она, чтобы сменить тему. И тут же вспомнила – Волков собирался изображать на крыше мартовского кота.

– Он поднялся на крышу «Грави-айленд», – дала справку Джоан. – Сказал, что будет наблюдать оттуда за кораблями. Мне самой показалось подозрительной покладистость Марты. Не понимаю только, что Волков собирается делать, если…

– Мама, опусти немедленно лестницу! – распорядилась мисс Уокер. – Мне нужно быть рядом с ним.

– Не ходи туда, Эйри! – забеспокоился Уокер. – Джоан, не опускай лестницу, слышишь?

– Девочка права, – отозвалась после недолгого раздумья Джоан. Изображение звёздного неба на потолке лопнуло, лестница не успела лечь нижней ступенькой на пол, а Ирис уже взбегала к настоящему звёздному небу. Поднимаясь, услышала слова Джоан: «…нельзя расставаться…», – но разговор матери с отцом остался внизу в чёрном провале люка. Легко ступая босыми ногами по нагретым за день и не успевшим ещё остыть шершавым ступеням, принцесса Грави поднялась на крышу лежащего на коралловом берегу воздушного своего замка.

Сашу нашла не сразу – далеко был от люка, на самом краю. Сидел неприкаянно, отвернувшись. Отчуждение почудилось Ирис в его позе, и она придумывала, с чего начать разговор, тихонько ступая по смутно белевшей в призрачном лунном свете огромной круглой террасе. Подойдя ближе, поняла, почему Волков отошёл так далеко. Сначала до её слуха донеслись мерные вздохи волн, потом она заметила красные и белые огоньки над водой, повторённые отражением в дрожащей посеребрённой воде. Корабли. И только когда она приблизилась к своему капитану на расстояние пяти неполных шагов, глазам её открылось то, на что смотрел он – сонный остров в приливе льнущих к самым корням пальм ленивых волн. В самом сердце необычайно светлой южной ночи.

Слова, с таким трудом приготовленные для начала разговора, вылетели из головы Ирис разом, только лишь она услышала:

– Иришка? Хорошо, что ты пришла. Спать мне нельзя, но если ещё немного послушаю прибой – отключусь точно. Садись прямо на крышу – тёплая. Я разулся даже, погулял босиком.

– Папа там в аппаратной… – начала Ирис. Она уселась рядом, обхватив руками колени. – Говорит с Джоан? Я знаю. Еле удалось заставить его туда подняться. Он ей очень нужен сейчас, чтобы излечить от… комплекса вины.

– Думаешь, он сможет?

– Кроме него не сможет никто, – уверенно заявил Волков, потянулся с хрустом и поменял позу: лёг, закинув руки за голову. Лицо его, белое в лунном свете, казалось, приобрело мечтательное выражение, в уголках губ дрогнули тени. Ирис услышала:

– Тоже чёрное, но не такое, как там. Мягкое и тёплое, и пахнет водорослями. «Он о небе. Там – это на Марсе», – догадалась Ирис.

– Почему тебе нельзя спать, Саша? – спросила она. Было заметно, что он измотан, держится еле-еле.

– Должен следить за кораблями. Не понравился мне разговор с Мартой, глаз да глаз за этими ребятами нужен. Плоха та священная корова, которая непреложно верит в собственную неприкосновенность. Ты ничего странного не заметила, когда говорили? Ну, в этой вашей радиорубке. Нет? Может быть, мне показалось.

– Я устала, Саша, совсем ничего уже не соображаю.

– Ложись. Нет ничего лучше, чем болтать, глядя на звёзды.

Ирис не заставила упрашивать себя – растянулась во весь рост, закинув по примеру Волкова руки за голову. Действительно здорово, кажется, будто летишь. И снизу так приятно греет.

– Чего ты вдруг стал расспрашивать Урсулу о снотворном? – борясь с подступившей дремотой, спросила она через минуту, вспомнив об одном из своих недоумений.

– Майкл меня беспокоил, вернее не сам он, а его странная сонливость, о которой якобы рассказывал Джордж, – охотно пояснил Волков. – Урсула, конечно, могла всё это придумать, чтобы бросить тень на Джорджа, но зачем ей это? Можно предположить, что сама Урсула зачем-то регулярно подмешивала снотворное Майклу, но, опять-таки, зачем ей это? Единственный человек, который мог воспользоваться сонливостью Микки так, чтобы его ни в чём не заподозрили, – Джордж. Понимаешь?

– Умгум, – промычала Ирис. «Понятно. Воспользовались сонливым Микки. Под подозрением Джордж».

– Ну вот. Получается, вероятнее всего, именно Джордж скармливал ему снотворное, которое получал для борьбы со своей липовой бессонницей. Когда оказалось, что снотворного не хватает, он украл недостающую часть. Его отношения с Урсулой облегчали ему задачу. Кроме того, он, похоже, перестал бояться, что схватят за руку, и на кражу снотворного пошёл незадолго до аварии. Но в день аварии он дежурил не после Майкла, а до него. Специально это устроил, поскольку уже не боялся, что его застукают в аппаратной, в крайнем случае, убил бы свидетеля. Но всё прошло гладко. Джордж оставил Джоан переваривать информацию, которую он на неё вывалил, спустился вниз, сдал дежурство Майклу и отправился к Урсуле обеспечивать себе алиби. Там его и застала авария. Он вполне мог эвакуироваться, как остальные охранники, не занятые на дежурстве. Но он не спешил и Урсулу не пустил. Ты слышишь?

– М-м-м, – промычала Ирис. «Джоан переваривала Майкла, но он вывалился, обеспечил алиби Урсуле, поэтому никто из нас не заметил, как Марта пускает ракеты в звёздное небо. Вон какие красивые, цветные, в красных прямоугольниках. Пуф-ф-ф! Настоящий салют. И вот ещё одна. Пуф-ф-ф. И все кричат, а громче всех – Сашка: «Ура-а-а! Ири-и-ишка-а-а!» А эта, огромная, прямо в меня… А-а-а!»

Ирис вскочила, как подброшенная, замахала руками, пытаясь отбиться от ракеты, вылетевшей из её сна, но взрывная волна толкнула её и отдалась болью в ушах – ракета оказалась самой настоящей.