Текст книги "Ладья тёмных странствий. Избранная проза"

1999 год

Я – бизнесмен, мне 38 лет. Я – лицо московской национальности. Счастлив я.

Родился в семье пианиста рояля и зубного доктора. И потому у меня хорошее культурное воспитание.

С детства с уличной шпаной не общался. Или, как говорили раньше, со слободскими. Занимался на скрипке, после на фаготе.

Фагот мне тоже не понравился, т. к. он длинный, и моя бабушка, бухгалтер колбасного завода № 23, неприятно себя чувствовала, прикасаясь к нему. Его она называла «негром из Африки» и сильно морщилась, смеясь.

В нашей квартире я проводил много времени в библиотечном зале своего отца. Семья жила на высоком этаже дворцовой набережной с видом на красавицу реку Неву и крепость с пушкой в час дня. Тоже на Неве.

Сейчас я сижу на балконе и смотрю на американский телевизор, по которому показывают, как я называю, «оку-тюнен-уайер». – Милую. уету в кокошниках.

Сегодня я поеду на Челябинскую улицу за 34 долл. там в доме номер… можно… бомжа…

Только что ушла Кузя, потшефная ляля, которая делает мне весну, а то я налился очень сливками, и они ударяют мне в мозжечок. Я люблю русских за то, что они такие тёпленькие и кругленькие. Ещё люблю, переодевшись в синяка, пошляться в Горелово, в районе свалки, недалке от аиропорта, в районе Волхонки, недалеко от платформы «Броневая», в камышах, и, конечно, в районе остановки «платформа депо». Поэзия запустения, собаки, но никаких событий.

С моего балкона сквозь заросли «мексиканской клюквы» открывается вид на мой любимый город, в котором мне так везёт жить и по которому я весь в белом, но при палевом питжаке прогуливаюсь в белые ночи и ем арахись с фундуком, так мне полезно для моих органов. Я ем крабов, а ноги мои сейчас стоят в «боржоми», потом я это «боржоми» отдаю в соседнюю.

Сейчас я ем настоящий творог из Себежа, самолетом привозят мне ребята Патлатого, из экологически чистой глубинки моей родины, где много пчелок и кузнечиков и живёт моя Люсенька. Она сейчас нагуливает последний годок (а то молода) и килограммы до нормы. А потом её привезет ко мне поезд в подарок (для опри-хода) на Алексеевском равелине в 13 (?) – я всё забываю – часов. Одномоментно с залпом гаубицы, чтоб в ушах звенело.

Но это полушутка. Люсенька – тире – мой светлый ангел – будет всегда. Моей звездочкой, как и Светочка из Ярославской области, и Олюсенок, мампуся с язычком нежной пиявки.

Но это шутка.

Ещё я этим летом дважды поезжал вниз и вверх по Волге, и по Каме вверх и вниз, и по Сороти вниз и вверх.

Домашний и лечащий врач рекомендовал мне поездки на дизельном электроходе, и ещё я уже присмотрел одноместный вертолет.

У меня лакированная стришка, дядя бандит и сто двадцать восемь тонн дядисэмовских уолл-стритофских бабок.

Ещё есть первый альбом Бит лугов, кайф!!!

На моей головке (ах, как я себя люблю, ах, мой шампунь не выпил мой мастино??) масляная косичка, так модно, а то приходиш в офис к сутерам, а они луковицы чешут, сса, коска перехвачена ниткой жемчуга из лотарингии. Правда, дядя говорит, что меня в магазине накололи, и он устроит баню тому лобазу, сса!

Минуточку, щас кто-то стучится ко сюда мне из спальни, нет… не из спальни, из бильярдной, стук, стук, и полонез Огинского зазвучал, значит, сичас десять утра.

Вот в адинатцать звучит марсильеса, в тывенатцать играе «малсык едет в тамбов» – ха-хо-хо. Но я люблю больше «Там где резной Поли зад». Ха, ха. Нун-ни-пу-ппи!

Я безумно хочу тевочку: одеть её на пляже в Адессе в беговые коньки, поднять на пять, нет, десять метров над морем и… скинуть её в огромный торт из пломбирного пирожного. Нет, из джема, бисквитов и люля-кебабов.

Она из нищей семейки, они там эти люмпены пролетарские на всё готовы. Хорошо бы, чтобы она горбатенькая была и зубы щеткой вместо усов…

Скинуть на фоне видеосъемки в тортяру рыльцем вниз, но я шучу. А затем её стигать впереди себя на водных лыжах, она – зубами держится за палку твердокопченой колбасы и волочится на животике по глади, а я её прутиком ласково по копчику, оформим юридически сей этюд. Её папе дам 5 (пять) баков.

У меня есть молодой друг Гастон и Хосе-Мария из занзебара, но лицо чешское, у него гладкий живот и огромные соски, мяккие скользкие губенки, приятные плечи, и он меня очень в бане стесняется.

В сауне со мной у дяди в репино он в трусах.

Я о. уе. ю от смеха!

Гастон имеет сумашетшие глаза страстной яхтсменки, мы с ним смотрим видики по охоте на косуль с мяккими животиками. Охота на косуль с острогами, да с коня – вжии, хорошо, блеск.

Гастон хороший и радостный мой ненасытный товарищ, это мне подарок от сутьбы, а то я совсем окосел от дребедени и «шпиллинга», всё обрыдло. Но, как Колян, садиться на штопор не время. С Гастоном мы купаемся в ванной (2 × 3 метра, надо заменить), не подумай, что у нас с ним французский вариант… Нет, просто я люблю, когда меня обнимает друг и дует в носик, делает мне «сирокко». Это он так сострил, хорэ. Я люблю его физкульт-приветы, он добрый.

Природа мудра, мы должны учиться и постигать её науку. Вот взять хотя бы такой пример. Вот я мантулю над компьютером, чтобы прострел ценовой на бензин и погонаж сосновый для финов отпердолить, день, другой сижу – ничегошеньки. Всё, скидываю ньюзы, делаю свайнер-покс, такой задроч, что не до писуара, он у меня из морёной ольхи…

Ещё я вспоминаю, как однажды на рыбалке я на берегу озера, у костра, одиночество, закричал от страха и вдруг нивозмись откуда Гастон выскочил и успокоил меня, ах я снова закричал от страха, и вот зубы мои стучат, я весь словно после элэсдухи, понял, что самое дорогое это внутренний мир, душа, подумал, что в церкофь пора ползти, как битлуганы советовали одной американской пипке, она наварганила милионы, а потом крыша поехала, она сидела на железной дороге и из мешка доставала кольца с драг камнями и на рельсину клала и тоже поезд на этот раз притположим Ньюорк-Осло или там кто я не ф курсе, пала, сса. И вот пока её шериф не 9 приметил проезжая на паккарде он вышел удивился и за хобот её и в дурку, у нас это «скворечник».

Гастон успокоил меня, а то ужасы мерещатца, всякие мертвецы, но веть совесть у меня чиста, я никого не потставлял, если брать достойных людей…

Гастон остался со мной и что-то во мне повернулось тогда, так что я больше не засыпаю пока он мне массажик незделает. Он мой распутин, я его царевна, то есть масенький цесаревичь. Хо-хо. Хороший напиток я сичас пью. Такой что фауст ожил, ах Гете, Гете, а ведь я его не читал. Некогда, биснез.

С Гастоном в апреле сняли девочек на щоссе у шушар. Начали шпи. иться с…

я им приказал петь «Беловежская пуща» во время… Они в сухом тростнике

Коленочками на старых с… х, вдали гнилые сараи с чёрными окнами. Вот они поют а мы их гоняем потом водки попили, они все стоят с открытыми… прогнув с…и, надели фуражки училища, на ноги фигурные коньки а радом раскинули у… и, снялись с ними, мы со стаканами, а они с голыми попками, а из р…и торчит трубочка для… Звучит музыка из кинофильма «Мужчина и женщина»…

Я купил в «Банке» два арбуза и пока дожидался Валеньку выстругал из хрустящей мякоти две штуки м… о огурчика с зелёными пяточками. Она вошла и сразу я её повалил на рояль в ушко а потом в ноздрю, потом один шкворень арбузный ей в роташку, а другой в… и стал ей зарядку качать пока она не закричала «хочу завтрака туриста» есть такой консерв.

Я так ничего в жизни не понимаю, много заблуждался и много духом мучаюсь, но это ничего, это на пользу. Когда я заработал первые 10 кг денег я закрылся в ватерклозете и выложил пачками слатких денюшек имя моей с латкой Надюшенции, слаткой пипочки моей, ох как я сичас возбудился, так что не прекращается зевота, ам, ам, ам, ам.

Мой друг Хосе-Мария очень меня любит, во всю гороховую. Как только может любить мексиканский испанец, но он это отрицает.

Я познакомился с ним на пляже в Зеленогорске, там мы часто с Тосей отдыхаем от напряженных будней. Мы там шашлычок из телёночка и водярушенции залудить собрались, телочки белобокие, нищенки обходят наш столик, завидуют, но б. дят, у меня веть шпалер, я психованный, могу в лобешник сходу… мечтаю о маузере с лазерным прицелом, обходят, а я себе нацеживаю закусон мировой, плевал я на все проблемы, бабки есть и болото не расти, всё побоку, только вьется.

Хосе-Мария ещё не появился, а я потасовку устроил на пляже.

Одному марамою рессорой по уху, почему кепочку не снял, когда мимо проходил. Другому тоже в носяру, потому что смотрел так, будто я не своё ем, мне эти красные взгляды не в масть, бля, я ему глаз на каблук натянул. Пусть ссыт молоком ежа, Я-то что, прости-прощай, парень, я добрый, но когда меня звезданут в тонкую душеньку, я шпалер вытаскиваю немедля – и бац, бац.

Хосе-Мария ещё не подошёл, но я чуял, что сейчас будет третья подлянка. Так и есть, только выпил, квасом запил, как собиратель бутылок подошёл и хвать бутылку из под-моей машины.

Парень вроде ничего, но в прыщах и тощенький, губы блестят. Я по этим губам канадской баскетбольной за 48 баксов кедой из юфтевого репса с финтулеттами как вмажу, падл, что тут вынюхиваешь, можт потсыпать чиво хочешь, пала, как врежу из поддыха, и ещё расс снова в е. ло.

Весом я больше, тут он упал, описался, я на него, на его яйки литруху шведского рома брызнул, гадина икает, без сознания, а ветер пустил, видимо, навоз лакает, и зачем только в ротдомах таких сразу в ведре не топят. Я ему носком в носяру, но Барри Пукин остановил меня, говорит: сейчас мы его в багажник и в кювет по дороге, я сказал: давай, но только без меня.

Хосе-Мария не появился, а у меня уже плохое настроение, хоть плачь или пой песню «раскинулось море широко», и так захотелось от плохой тучи на серце напиться, но не мог, так как завтра отчет на собрании коммерческих директоров, а я приглашён, надо быть начеку.

Хосе-Мария пока что не показывался, а я вытащил из багажника букет огромной сирени и огромного поросенка из шеколатного бисквита и понёс его на мелководье, за мной столик несли, народ потянулся, я зашёл по колено в залив, столик поставили, я поросёнка на столик поставил и мирно отошёл.

Стою – кайфую.

Народ осторожно подошёл, стал оглядываться, я будто ничего не знаю. Потом смелее начали подходить, кусочек отломили, второй. Накинулись, толпятся, я счастлив стою, а у самого палец на кнопке. А кнопка в пачке сигарет. Радиоуправляемый взрыв сейчас будет, но совсем крошечный, как детская хлопушка. А запачкает несмываемой краской, и вот умора будет, я так заторчал, что возбудился ослиной, даже стыдно.

А сегодя воще такая дохлая погода. маманя уехала с Гастоном в яхт клабс на моей «Изольдине», прошвырнуться до Выборга и рыбенцию поглушить толом, что по секрету мне ванёк достал мешок. ха-аух. всё продали волки и себя тоже… но это большой рзгвр. позвонил оксаночке. она отказла. грит что идет в тятр… во какие новости! тятр в восемь утра? записал в книженцию себе: оксаночку лишить ласки два раз, это значит…

Но посже она перезвонила, извинялась… но йа вси равно накормлю её арбузом с нитратами.

тяжело на душе всё хочитца еше чиго-то, а вить и халва есть и виски… смотрю на пустые стены и тоскую по юности своей, когда с самодельным пистолетом по свалке шавок гонял с колькой маториным и как били стёкла у поездов Ленинград-Сочи, толстомордые морды едут на жировку, а ты ему в боржоми через стекло хрясь былыганом. Правда славку Соловьева поймали и пистон поставили… я из-за куста всё видел

пустота, но я на иглу не сяду, я не вованя маркабов. он от расстройства слез со стакана и сел на самодельное пойло.

я был в кашмаре, когда увидел как он Дворцовый мост делает – тело вовани скорчилось, рванулось, лоб вздулся, белки́ синие и мост сделал животом вверх, и замер. я в ужасе, и зубами щёку рвёт

вот пришло время обеда, я попил серебряной воды с сотней полтиников почистил зубки себе и буль терьеру Федьке Михалычу он ещё маленький разорвал книжку Бедные люди карамазова.

буль терьера я кормлю котятами, беру на рынке у теток с табличками в руках «помогите незчасным животным» всё у одной худенькой девушки покупаю. Она благодарит из фонда засчиты животных… дура, бледная сама, платье рваное, но глазки оччень даже ничего. я бы хотел чтоб она у меня подметала, давал бы ей баксуль стошку в неделю. но, пала, чтоб не трепать языком, не терплю когда тёлка много говорит, свести её к машке, чтоб отмыла, приодела, салом накормила.

зашёл павлан, принёс долг семь косых, я его пожурил, что он опоздал на пять минут и взял за это 0,05 процента, и естчо он мне помоет машину прямо на пересечении невского и садовой, днем, пала, ват таак

буль терьер со мной не захотел мыться в джакуси, за иэта я иго накачаю «Пролетарским портвейном», пасть клещами разину но сначала электротоком ему вышибаю рефлексы 0,4 ампера на 0,17 вольт к его киви, он сразу засранец мякнет и как крупская улыбается.

у вована висит картина из одесы деникин моет спинку в сауне молодому гению рабочих, тот в чулочках на босу ногу

в голове крутится слово паралепипед, сказать никак а что это такое не знаю, но чувствую, почему у меня и так неотступно вокруг меня крутится что ужас.

а вчера в голове крутилась песенка мы ждём перемен, та-да-та, да-та-да.

зашла черес пейджир танюшенцыя филипкина отдать долг 1200 баксоф я ей вопрос в чем смысл любви ана так закудрявилась зубками, грит в нежности и милоте я призадумался, какой странный ответ

зашёл сорокин принёс долг в 4 тысячи америкософских, я ему сказал, что мятыми не принимаю, что от денег должно пахнуть редькой, тогда они настоящие, он полез в бутылку начал

приехал миловойкин букс умный мужик снимает фильм…

просил помочь… нада 32 т. подумаю.

прикатила на велике зиночка, глас подбит, в кимоно, пахнет шнапсом, едет из тира, долбашила там из винтовки мосина разрывными патронами

после педи-кюра позвонил розеншнатке, скаал что свой долг вернёт (18 т баксов) в пятницу, у меня аж лицо отпало

хочу на той неделе посетить визитом гурзуф, искупаца, галькой похрустеть, но одному скушно, а люсенцыю не хочу тащить, она глупенькая и всё хочет меня объегорить, ворует у меня конфеты из павловского шкапа и очень много ест салата, прислала письмо пишет что в германии… отличное вино, но скука мерзостная…

нинка манхетен принесла долг, у неё красивый сынок, он любит колбаску ливерную

нинку я всегда угощаю тоже колбаской, но дорогой, по семисят баксуль. нарезаю на плашке сабелькой самурайской, дватцать кружочков, а весит три грамика для завтрака, потом беру её за нос и она поёт в нос песню мистэра икс, я даже круто балдею

сегодня швырял в неву палки твердокопченой колбасы чтобы попасть внутрь трубы буксира, из 16 раз 3 попал. колбаса дорогая, но удовольствие дороже.

договорился с лялей на ночь в ботаническом саду… и чтоб всех вон, чтобы во время «этого дела» мы наблюдали как раскрывается цветок баобаба

просматривал коллекцию открыток 40-х годов сделанных по заказу для проводников ж/д сообщений вермахта

белкой в колесе кроится вызванная балерина и в движении делает дадеде. то есть па-дед-э

послал в газету уличных объявлений, там где знакомства… объявление: офицер розовощек говорят не плох собой ищет мечтательную дурочку для прогулок на подводной лодке по дну мойки…

и ещё от себя послал туда же: сверх состоятельный американец, без детских заморочек ищет с изюмной барышней из провинции, глуповатой и рябоватой но чтоб тело белорозовой хрюшечки…

II

Эверест
Мелодрама в пяти картинах

Кто обнимать умел, сумеет задушить.

 
Как пламенно блестят её глаза, грозя!
Вы хорошеете, устраивая сцену…
 

А. де Мюссе

…мой долг на земле, возможно, заключается в том, чтобы хлопать в ладоши…

С. Беккет

Действующие лица и исполнители:

ВРАЧ засл. арт. Сидоров А. Ф.

ПУТНИК засл. арт. Николаев М. Ф.

САНИТАРКА арт. Фёдоров Х. Ф.

АРКАДИЙ арт. Спиридонов Ф. Ф.

НАДЯ арт. Сидоров Ц. Ф.

ВЕДУЩИЙ арт. Иванов И. Ф.

ГИМНАСТ арт. Иванова Ы. Ф.

СПОРТСМЕНЫ арт. Козлов Ч. Ф., арт. Козлов Н. Ф. и т. д.

Предуведомление:

Непременным условием постановки является виртуозная работа осветителей, механиков, рабочих сцены. Пьеса длится не более двадцати минут. Цена на билеты должна быть чрезвычайно высокой. Профессионализм актёров, режиссёра и зрителей не обязателен. Диалоги и монологи во всех картинах (кроме третьей) крайне невыразительны. Ставить мелодраму разрешается не чаще двух раз в сезон.

Картина первая

На большой сцене стоит аквариум из толстого стекла. Его размер 180 × 150 × 140 метров. Он заставлен больничными койками в 10 ярусов. Больных разместить до начала спектакля. В свете авиапрожектора в зубных креслах сидят Аркадий и Надя. Позади, оживлённо разговаривая, стоят врач и путник с гуслями.

ВРАЧ. Что ни говори, а лес без дичи – не лес…

ПУТНИК. В Китае кашалотов бьют утюгами на капроновом шнуре…

ВРАЧ…так же как и без зубов нет тишины.

ПУТНИК. Бывало, вернёшься с Монблана, самовар за пояс – и на тягу вальдшнепов.

ВРАЧ (погружая сверло в рот девушки). Уморилась, уморилась, уморилась я.

ПУТНИК. Поймаешь парочку рукодрогов, тяпкой по голове и давай казачка плясать!

На сцену выбегают, взявшись за руки, спортсмены в красных юбках и чёрных рубашках. Впереди бежит санитарка.

САНИТАРКА (на бегу). Я уведу вас в дремучие леса, на зелёные нивы, в медовые терема, но сначала потанцуем в аквариуме.

Спортсмены танцуют на манер кан-кана, высоко подбрасывая ноги. Врач и путник неохотно рассматривают их в детские бинокли. Свет медленно гаснет. Аквариум погружается в темноту. Через минуту забрезжит рассвет. Над аквариумом поднимается солнце в виде фанерного круга. Через усилители разносится шум прибоя, который не доходит до зрителей.

САНИТАРКА. Напрасно мы взяли его.

СПОРТСМЕНЫ (хором). Напрасно мы взяли не его.

САНИТАРКА. Сейчас мы покушаем последний раз, доктор даст нам предписание, и разбежимся по теремам.

Спортсмены удаляются, щёлкая языками. Сверло по-прежнему работает, изо рта девушки вырываются языки пламени, дым.

ВРАЧ. Вспоминаю деревню… (Поднимает с поля огнетушитель.) Пташки, мордашки, облачка-летунчики, пастушок гонит овечек… (Пытается погасить пламя во рту пациентки.)

ПУТНИК. Отпуск проведу в горах, затем к… матери на блины.

ВРАЧ. Свят, свят, но кто же? Видит бог, ослепну. (Выталкивает девушку из кресла.)

На сцене чётко видны: вид, сцена. Путник поднимает гусли, подходит к лесам больничных коек. Слышатся крики тяжелобольных: «Дождались!» Путник трогает струны и торжественно поднимает руки. С театрального чердака на койки рушатся водопады. С нижнего яруса на матрацах всплывают больные. Аквариум заполняется на три четверти, сверху опускается крышка. Через боковое отверстие вода заполняет весь аквариум. Зрителям видно, как после тщетных попыток поднять крышку, кто, захлебнувшись, опускается на сцену, а кто прилипает к крышке улиткой рта. Медленно через зал к аквариуму приближаются спортсмены во главе с санитаркой. Приставив лестницы, они забираются на крышу аквариума, разбивают один угол и, быстро вычерпывая воду, выплёскивают её в зал.

Картина вторая

Полдень. На сцене стоит отремонтированный пустой аквариум. Через дверь спортсмены вносят и расставляют в 20 ярусов 2420 больничных коек. Спортивный марш сотрясает зрительный зал, под его звуки на койки раскладывают тяжелобольных. Врач разговаривает с санитаркой. Входит путник с гуслями.

ПУТНИК. Снова все заняты…

ВРАЧ. Напрасно я стал врачом…

ПУТНИК…и койки, и люди.

ВРАЧ…и что им надо от меня?

ПУТНИК. Вы не пытались лечить приказом?

ВРАЧ. И приказом, и сказкой, и шприцем, и лаской.

ПУТНИК. В Сахаре больного заставляют любить цветы. Он нюхает их и выздоравливает. Есть другой африканский способ с четырьмя эфиопами…

ВРАЧ. Для этого необходимо могучее здоровье больного, а для первого способа в театре нет возможности.

ПУТНИК. Недавно встретил на Монблане приятеля, здесь, у вас, говорят, наводнение случилось. Он был без ног, без рук, без себя. Хочу о нём былину сложить. Приятель рассказал о ваших методах. Потрясён!

ВРАЧ. Пойдёмте, покажу новинки. (Проводит взволнованного путника к левому флангу коек.) Из прошлого известно – жизнь бесконечна. К нам привозят тех, кто скоро сам в этом убедится. Мы планируем последние дни этих счастливчиков истинно новаторски. Изучаем медицину, философию, пробуем силы и в искусстве: кстати, вчера была одноразовая премьера «Ромео и Джульетта». Влюблённого играл Аркадий, больной из северо-восточного сектора, у него миксидема и интоксикоз брызжейки. Джульетту – Наденька, паралич ног и спинная сухотка.

ПУТНИК. Волшебник!

ВРАЧ. На первый взгляд… (Пауза.)…может показаться, что игра в таком состоянии немыслима. Но они играли, так сказать, в уме. Ни слова, ни звука.

ПУТНИК (громко и невыразительно). Сколько надо выстрадать, чтобы вернуться в больницу.

ВРАЧ. Мы проводим конкурс на звание идеального Дряхлеца, по стобалльной системе. Мы изучаем…

ПУТНИК. Мы – это кто?

ВРАЧ (не замечая вопроса)…личное дело и учётную карточку, которая ведётся с момента зачатия. Особое внимание обращаем на параграфы: семейственность и оптимизм. Сегодня победил больной из северного сектор. Митральный порок сердца, торпидный уретрит. Перед пенсией сорвался в котёл с тестом, еле выловили. Мучается, в лёгких – сдоба с изюмом.

ПУТНИК. В чём суть соревнования?

ВРАЧ. Выигрывает тот, кто больше всех прокричит: Как я счастлив!

ПУТНИК. А какой приз?

ВРАЧ. Каждый хочет быть вынесенным, им не хватает сил на самостоятельный Вынос. Лентяи. Вынос надо заслужить в любом случае, даже если нет сил: из Аквариума вообще не выносят, и чтобы продолжить Путь, необходимо закончить Восхождение. (Пауза.) Что-то я потерял мысль. Впрочем, вы уже поднимались на Монблан, всё это знаете. К нам прибывают тела в основном из больниц и домов престарелых. Прежде мы практиковали щадящую пищу и уход. Но так могло продолжаться до бесконечности. Войти в экстремальное состояние с верой в необходимость Всеобщего и выйти в дальнейший Путь… (Пауза.) Снова сбился. (Пауза.)…в дальнейший Путь за последней формулой ужаса – вот вторая задача… (Тихо в сторону.) А где же первая? (Достаёт блокнот, листает. Уверенно заканчивает.)…и она выполнима в условиях тотальной заброшенности. А сколько вы находились в этом состоянии?

ПУТНИК. 26 781 день и у вас один.

ВРАЧ. Сейчас вы станете свидетелем эпохального эксперимента. Эй! Притащите сюда номер 259БС из юго-западного сектора.

Спортсмены удаляются.

ПУТНИК (в сторону). Посмотрим на успехи нашего кумира!

ВРАЧ (обращаясь к санитарке). Ты не забыла инструкцию? Начнём со второго параграфа. (Путнику.) Зачту выдержки из дела: 32 года, гимнаст, склонность к возвышенным размышлениям, перелом позвоночника. Все функции, кроме речевой, утрачены. Не поднимается с койки лишь 27 месяцев. Ценный экземпляр! Вот и он.

На сцену выносят на носилках гимнаста, покрытого простынёй. Врач и путник осторожно спускаются в оркестровую яму.

САНИТАРКА (встав на колени перед гимнастом). 1, 2, 3, 5, 7, 9.

ГИМНАСТ (с радостью). 103, 19.

САНИТАРКА. 7, 300, 46.

ГИМНАСТ. 1050, 27, 27.

ВРАЧ (громко, путнику). Редкие способности!

САНИТАРКА. З, И, Ч, Т, Ф.

ГИМНАСТ. С, З, С, З, С, З, С, З!

ВРАЧ (санитарке). Третий параграф!

САНИТАРКА. Когда взойдёт солнце…

ГИМНАСТ…я прибегу к маме с цветами.

САНИТАРКА. Ты принесёшь ей огромные букеты…

ГИМНАСТ…нивянки, мятлика, паслеи…

САНИТАРКА…икотника, золотой розги…

ГИМНАСТ…лисохвоста, купены, зябры, подмаренника. Затем спрошу: Мать, как тебя отблагодарить за себя?

САНИТАРКА. Она ответит: не люблю попрошаек…

ГИМНАСТ…и заболеет.

САНИТАРКА. Но…

ГИМНАСТ…болезнь…

САНИТАРКА…будет…

ГИМНАСТ…недолгой.

Пауза.

САНИТАРКА. Мать говорила тебе: Пустяки, не стоит благодарить за…

ГИМНАСТ. Мать говорила тебе: Когда твой позвоночник переломали в утробе крючком Брауна, так как ты лежал поперёк таза, выкачали мозг, выковыряли, наконец, по кускам и кинули в другой таз. Она зарычала от обиды – ей некому было отомстить…

САНИТАРКА…и дорычала: Ещё не поздно. Накормила мужа поганками, завалила и выдавила в себя сливы. Вскоре свершила второй акт дефекации.

ГИМНАСТ. Но и на этот раз вышло не всё гладко. Бездыханную и синюю, врачи швырнули тебя на подоконник. Они были правы – ты была слишком изящна.

САНИТАРКА. Шутки в сторону, ты родился принцем. Увидав тебя, мать закричала, вскочила, вернее, рухнула со стола в грязно-кровавом одеянии, подползла к тебе, стала массировать и растирать.

ГИМНАСТ. Ты сказала: Вывези меня из театра. Но она по-свинячьи завизжала, завертелась в потолка и с неистовым криком радости вылетела в окно.

Пауза.

САНИТАРКА. Но когда мы все переболеем, и ты, и я, и они, и другие станем выращивать новых кормильцев, чтобы не ушли от нас любимейшие боги: Фавус, Афтоз, Парапсориаз, Лепра, Бластомикоз, Трихофития, Эпителиома…

ГИМНАСТ. Эти боги обновят других, меня, тебя чёрным языком, снова посмеются и скажут: Пора в дорогу, не скучайте и не воображайте, что женская грудь – студень с каучуковым прыщём, а нога любимой – лакированный валенок с костяной шпилькой внутри. Идите к другим пастбищам.

САНИТАРКА. Повелители образов – глаза́ – откажутся высматривать в толстой, сине-красной, высокой, всеразделяющей, спокойной стене очередные пастбища, но подойдёт путник и мелом нарисует то, что пожелает каждый из стоящих у толстой сине-красной стены.

На сцену возвращаются врач и путник. Санитарка улетает, повиснув на верёвочной петле.

ПУТНИК. С тех пор, как вы, мой второй отец, отпустили меня на Монблан, я часто вспоминал последний день на этой сцене, день ответственный и решающий.

ВРАЧ (с гордостью). Я рад за тебя. С тех пор наш Аквариум углублён и расширен. Теперь я волен отправлять не на Монблан, а на Эверест! Скоро мы станем свидетелями покорения этой вершины. Я выписал снаряжение.

На сцену возвращается санитарка.

САНИТАРКА (врачу). Номер 37ХС поёт тоскливую песню, что с ним делать?

ВРАЧ. Приклейте на глаза диапозитивы с зоопарком.

САНИТАРКА. Приклеивали – и с футболом, и с нудистскими этюдами, а он воет и воет.

ВРАЧ. Принесите учётную карточку. (Приносят.) Возраст 56 лет, буфетчица, саркома и близорукость. Два нарушения режима. Входит в нелегальную группу «Антиэверест». (Спортсменам.) Немедленно выписать.

САНИТАРКА. Поздно.

ВРАЧ (гневно). Снесите в партер, засыпьте известью.

Спортсмены выносят тело, засыпают его. Доносятся стоны и шипенье.

САНИТАРКА. В юго-восточном секторе саботаж, не хотят лечиться, разорвали святыню – сборник «Весёлая песня». Говорят, что над ними издеваются.

Крики (из юго-восточного сектора). Пощадите! Отпустите!

Врач накидывает чёрно-красный халат, берёт младенца, заводит его ключом и, подняв над головой, направляется в глубину сцены.

Младенец (механическим голосом). Идёт замена, идёт замена.

Картина третья

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ:

Третью картину рекомендуется ставить в провинциальных театрах. Двери зрительного зала закрываются с началом действия на амбарные замки. Кресла желательно обить чёрным бархатом с серебряной каймой. В антракте продаются освежающие напитки и звучит марш «Общая психопатология». Лиц, владеющих иностранными языками, в зал не допускать. По требованию санэпидемнадзора и общественности время прогона третьей картины можно увеличить, но не более, чем на пять минут.

На сцену выходит ведущий. Останавливается, удивлённо вглядывается в переполненный зал.

ВЕДУЩИЙ (в сторону). Что я вижу? По какому поводу собрались здесь? Артисты больны, у нас карантин. (Обращаясь в зал.) Даю вам минуту, чтобы очистить зал. (Оживлённо.) Быстрее, быстрее! Эй, кто там заснул? Ваши шмотки уже на улице. (Сложив ладони лодочкой.) И не вздумайте распускать сплетни, что пьеса гадкая. (Зрители спешно покидают зал.) Последних четырёх прошу остаться. (Двери закрываются.) Усаживайтесь, сейчас принесут отруби, а я подниму занавес.

Ведущий долго поднимает занавес. Берег чудесного озера, золотой песок, синева воды. Справа, у горизонта, очертания города. Все декорации и освещение выполнены в радостных ярких красках. На сцене появляется юноша в костюме юнге. Он чем-то опечален, он в раздумье. В его руках письмо.

ВЕДУЩИЙ (из-за кулисы). Золотое солнце поднялось над утренним городом. Деловито загудел завод, зазвенел трамвай. Засмеялись в последнем сне дети. Лебеди проснулись в городском парке.

АРКАДИЙ (читает письмо). Дорогая Наденька! Юность пройдёт – счастье уйдёт, скоро узнаешь и это. Ты случайно встретилась мне, но наши симпатии взаимны. Ты ещё не знаешь, кто я. Нам необходимо выяснить всё. Я хочу встречаться с тобой потому же, почему и ты встречаешься с другим. Здесь нет упрёка. В тебе я вижу всё наивысшее, всё самое чистое, что есть на свете. (Замолкает.) Да, я имею много друзей, но это меня не устраивает. Поздравляю тебя с днём шестнадцатилетия…

ВЕДУЩИЙ (громко, из-за кулис). Куда вы дели светофор?

АРКАДИЙ (нервно)…хочу пожелать тебя вечной улыбки…

ВЕДУЩИЙ (высовывая голову из-за кулис). Огни большой весны!

Весёлое оживление в зале. Зрители проносят чай и вареники.

ВЕДУЩИЙ (глядя на зрителей). Было прекрасное лето, зеленела листва, небо ласково улыбалось. Прошла неделя.

АРКАДИЙ (вынимает второе письмо). Я не мог иначе. Теперь не хочу скрывать. Ты ещё в школе протягивала нежную руку дружбы. Но я уклонился. А сейчас, о, как я счастлив стоять у твоих дверей! Зажги скорее огонь дружбы. Пускай моё письмо вызовет у тебя полную улыбку.

Хохот в зале, крики: бис! браво!

ВЕДУЩИЙ (раздевается, прыгает в озеро, плавает). Он и она сидят в кафе. Кругом царит веселье. В вихре танца кружатся молодые пары. Искрится пенистое шампанское.

Вбегает Надя в матросском костюмчике, с двумя стульями.

НАДЯ (усаживается). Что я скажу дома?

ВЕДУЩИЙ (из озера). Надкусила конфетку, лизнула торт, коснулась дольки, рассмеялась.

НАДЯ. Какой ты милый, я и думать не могла. Прелесть! А у тебя красивые уши.

АРКАДИЙ (подсев к Наде). Прости за смелость… Я ищу место в жизни. Ведь человек должен идти за возвышенным?

ВЕДУЩИЙ (из воды). Запугать хотите? Не запугаете!

АРКАДИЙ. Мне семнадцать, самая сила, самая молодость!

НАДЯ. Не переживай, я помогу тебе.

Начинает помогать.

ВЕДУЩИЙ (с того берега озера). Лучи ночной луны провожали юношу и девушку на летние каникулы. Медовый месяц они провели в деревне.

Надя и Аркадий озорно пляшут.

ВЕДУЩИЙ (переплыв озеро и выжимаясь). Собирали полевые цветы, купались, сушили целебные травы, хохотали на поляне, спасли хромого журавля, сидели у костра с юной песней.

НАДЯ и АРКАДИЙ (не прерывая пляски, поют). Голос дружбы нам подскажет о любви, о поре прекрасных грёз, но без слёз. Май, мой май, встречай, иду к тебе, спешу! Юность, счастье, май!

ВЕДУЩИЙ (удаляясь за кулисы с полотенцем на плече). Всем стало ясно – Аркадия и Надю окрылила сама любовь.