Текст книги "Базаров порезал палец. Как говорить и молчать о любви"

Борис Прокудин, Филипп Жевлаков
Базаров порезал палец. Как говорить и молчать о любви

© Ф. Г. Жевлаков, Б. А. Прокудин, 2024

© А. Д. Глушанок, иллюстрации, 2024

© К. В. Параскевова, иллюстрации, 2024

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука®

© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука®

Привет, друзья!

Б.П. Мы, Борис Прокудин и Филипп Жевлаков, – доцент и клоун. Так знают нас слушатели подкаста «Базаров порезал палец», который мы делаем вместе уже больше трех лет.

Наш подкаст – литературный и терапевтический одновременно. Мы берем литературные произведения, их авторов и героев. Говорим о ситуациях, в которых они оказались, с точки зрения современной психологии, философии и вместе ищем ответы на простые и вечные вопросы, чтобы помочь себе и, если получится, стать счастливее. Чтобы понять себя, наших ближних и полюбить этот мир.

Я Борис, доцент МГУ, отвечаю за художественную литературу. Филипп – практикующий психолог, отвечает за терапию. Мы познакомились, когда вместе играли в любительском театре, а сдружились в такси по дороге с поздних репетиций. Филипп тогда жил на Беляево, а я в Коньково. Между нами – одна остановка метро и двенадцать лет разницы. Я человек науки, системный и рациональный. Филипп – практик, мыслящий образами и интуицией. Из этих факторов рождается «напряжение» нашего подкаста, мы говорим на языке двух поколений: например, я цитирую кинофильм «Место встречи изменить нельзя», а Филипп – «Шрека». Но в одном мы сходимся, поверх возраста и культурных кодов, – в душевности. В наших разговорах нет цинизма или сарказма. Мы говорим искренне и от этого часто наивно.

Идея подкаста возникла в конце 2020 года. Филипп тогда попросился пожить месяцок у меня. Мы смотрели сериалы, заказывали пиццу и плов. У нас даже появился «пловный день» – каждый трудовой понедельник мы отмечали шурпой и пловом. Однажды Филипп спросил меня:

– Что тебя больше всего волнует?

Мы сидели на кухне, он курил в окно. Я сказал:

– Базаров.

В тот момент я писал диссертацию о литературе периода Великих реформ, дело дошло до романа «Отцы и дети», в котором я запутался и никак не мог нащупать решение. Так что это был честный ответ. На что Фил воскликнул:

– Прекрасно! А меня волнует психология. Давай делать подкаст о том, что нас волнует.

Так появился проект «Базаров порезал палец». Мы решили, что не будем ни за чем гнаться, просто станем вместе делать то, что нам нравится, – обсуждать романы.

Ф.Ж. Вообще-то, идея подкаста возникла немного иначе. Мы с Борисом Александровичем и правда вместе служили в театре. Ездили на метро и много говорили, обо всем на свете; даже выходили не на своих станциях, чтобы пройтись пешком и договорить. И всегда расставались с чувством, что разговор не закончен.

Потом был опыт совместного житья. Борис Александрович читал лекции в МГУ, а я консультировал подростков, взрослых и семьи у себя в кабинете на Чистых прудах. Вечером, уставшие, мы падали на кухне, заваривали чай, доставали мороженое и начинали обсуждать дела, работу, личную жизнь и т. д. Помню, как в два часа ночи мы ходили по маленькой кухне, снова бодрые, и рассуждали про Онегина, уже тогда называя его нарциссом (нарциссу Онегину мы потом посвятили отдельный выпуск в подкасте). А на следующий день, после репетиции, Борис Александрович подошел ко мне и предложил:

– Давай делать подкаст?

Я ему ответил:

– Надо делать про то, что болит! Про что у тебя болит?

– Про несправедливо лишенную любви русскую литературу. а у тебя?

А у меня болело про психологию. Все эти интернет-психологи и призывы к строительству лучшей версии себя меня просто убивали. Так и родился наш проект.

Б.П. Помню, как я придумывал название. После университета я недолго работал копирайтером, и старший коллега наставлял меня: делай названия иероглифами. Когда человек разгадывает иероглиф, он его присваивает и запоминает навсегда. И вот я ходил и думал, какое же название-иероглиф придумать для нашего подкаста о литературе и психологии.

Родион взял топор

Анна едет а вокзал

Базаров порезал палец

Меня не покидала тревога: подкаст же надо записывать, монтировать, размещать, продвигать… а мы ничего не умеем.

– Не волнуйся, – сказал тогда Филипп, – надо попросить людей, и, если им понравится идея, они к нам присоединятся.

Мы кинули клич, и начались чудеса. Один за другим к нам стали присоединяться люди. Сначала Настя Медведева. Мы встретились втроем в кафе в переулке у Мясницкой улицы. Я тогда впервые увидел Настю и ее синие волосы. Мы с Филом в тот вечер больше дурачились, чем излагали идею, но Настя сказала:

– Мне нравится, я с вами.

Было позднее лето, нас стало трое. Потом Ксюша, наша подруга по театру, придумала оформление. Кирилл стал писать музыку. Алина – делать иллюстрации (теперь они украшают каждый раздел нашей книги). И никто не просил денег, это был праздник взаимопомощи и труда.

Ф.Ж. Да, помню нашу первую встречу. Мы дурачились, а Настя сказала: так не пойдет, нужны структура и четкий план. Она помогла нам вывести ту самую формулу, которой мы пользуемся и сегодня. Еще я вспоминаю наши первые посиделки. Мы стали не просто ведущими подкаста, на свет родилась такая маленькая компания, которая изобретает что-то в мамином гараже. Только в нашем случае это была кухня Бориса Александровича. У каждого из нас появились теплые и талантливые друзья, и это тоже был праздник взаимопомощи и труда. Запись каждого выпуска заканчивалась шашлыком и вином.

Б.П. Мы записали первый выпуск, второй, третий… А к концу сезона обнаружили, что стали лучшим подкастом года по мнению редакции Apple Podcasts. Каждый день мы читали восторженные отзывы и теплые слова о себе в соцсетях. На вечеринки мы приходили как звезды. На нас показывали пальцем и говорили: «Это ребята из Базарова». Тогда же нам предложили издать книгу. Мы долго отказывались: нам казалось, что мы еще не готовы.

Наконец мы созрели, и вот перед вами книга. В ее основе лежит материал, который мы рассказывали в наших выпусках, но печатная версия позволила сделать работу над ошибками и додумать те мысли, которые мы впопыхах вываливали сырыми перед микрофонами. Многое мы поменяли, чувствуя себя поумневшими за последние годы. Мы вспомнили новые истории из жизни, дополнили старые. Мы хотели, чтобы книжка по настроению была такой же, как наши выпуски: теплая, серьезная, смешная и наивная. Эта книга рассчитана на людей, которые плачут в кинотеатрах, попадают в нелепые ситуации и верят в то, что все люди когда-нибудь станут братьями.

Ф.Ж. В книге нашлось место новым и переосмысленным идеям, так что если вы слушали наши выпуски – не переживайте. Например, я для себя переосмыслил отношения с Чернышевским, перестал бояться Льва Толстого и встал на защиту Льва-младшего, больше стал понимать про важность детства и эмоции мотоциклистов. Выпуски и книга прекрасно дополняют и перераскрывают друг друга. То, что было прочитано и не понято, может быть услышано и принято, и наоборот.

Б.П. Наш подкаст и наша книга – это путешествие с любимыми. И мы хотели бы сказать слова благодарности тем, кто эти три года нам помогал: Насте Медведевой, Алине Глушанок, Кириллу Небогину, Ксении Параскевовой, Кириллу Логинову, Лене Копцевой, Андрею Албине. Нашим артистам-чтецам: Родиону Барышеву, Павлу Галынскому, Валентине Игнатьевой, Амбарцуму Кабаняну, Карине Кузьминой, Кириллу Митрофанову, Ивану Палитаю, Илье Собакину, Льву Спорову, Екатерине Устюговой, Алексею Фляжникову и Юлии Хлыниной.

Я хочу сказать спасибо папе, Александру Борисовичу Прокудину, моему главному помощнику и авторитету. Когда я чувствую, что запутался и мне нечего сказать, я звоню папе и спрашиваю: а что ты думаешь о Чернышевском? Или: что ты думаешь о Герасиме из рассказа «Муму»? И начинается наш разговор, который течет шумно, как по руслу сибирской реки, а потом вдруг прерывается, и мы понимаем, что проговорили час и оператор нас разъединил. Со всеми сомнительными открытиями я тоже иду к папе. Но если он говорит, что это интересно, я уже не испытываю сомнений. Спасибо за поддержку маме, Елене Константиновне, и сестре Даше.

И отдельную благодарность я хочу выразить моей жене, Хатии Окуджаве. «Жена» – звучит так непривычно, мы поженились всего неделю назад, я еще не успел привыкнуть к кольцу. В последний месяц на нас все навалилось: Хатиа дописывала диссертацию, я – книгу, вместе мы занимались подготовкой свадьбы. Это было суетно и непросто, но мы помогали друг другу, подхватывали то, что валилось из рук. И все получилось. Спасибо тебе, любимая, у нас с тобой все получится!

Ф.Ж. Я хочу сказать спасибо Кристине Николаевой и Алексею Авдееву, моим друзьям и союзникам в жизни и психологическом мире, которые помогали мне в разработке последних выпусков. Важно было чувствовать, что я всегда могу их о чем-то спросить, даже если я ни о чем не спрашивал.

Отдельную благодарность хочу выразить Настасье Крысько, моему близкому другу, гуру и первому руководителю в психологическом центре, где я работал с трудными подростками и впервые ступил на психологический путь. В самых сложных вопросах, боясь, но спрашивая, споря и сложно соглашаясь, я находил нужные для себя ответы. Хочу быть как ты, Настя, когда вырасту. Ты есть в «Сто лет одиночества», в «Празднике, который всегда с тобой» и в «Беге» Булгакова, даже если ты про это не знаешь. Хорошо, что мы работали вместе, и хорошо, что, несмотря на то что наша работа осталась далеко позади, ты по-прежнему мой друг и учитель.

Отдельно я хочу поблагодарить Ольгу Войтенко. Эта книга всегда будет ассоциироваться для меня с нашим летним знакомством. Когда я работал над ней, ты работала рядом. Когда я уставал, ты отводила меня в березовую рощу, кормила томатным супом и делала со мной колесо на траве, а потом мы снова садились за работу. Спасибо тебе!

И спасибо тебе, мой дорогой друг Борис Александрович, ты делаешь меня лучше, и без тебя мы не оказались бы там, где мы есть, и я не осознал бы, как важен коллективный труд и творчество. Благодаря тебе я узнал, что честно, наивно и с удовольствием – это также красиво и серьезно. Обнимаю крепко!

Б.П. Все так, спасибо тебе, родной Филипп Григорьевич! И я тебя обнимаю и учусь у тебя доброте!

А теперь – вперед: любить и сопереживать!

Иван Тургенев
«Муму»
Как говорить о любви, когда ты нем

Б.П. Глухонемой дворник нашел собаку, полюбил ее, а потом по приказанию хозяйки утопил в Москве-реке, потому что собака мешала барыне спать. Мы знаем этот рассказ с десятилетнего возраста, он включен в школьную программу пятого класса. И этот факт будто бы делает рассказ «Муму» детским. Но Тургенев писал его не для детей, и сейчас видно, насколько он совершенен по форме и глубок по содержанию. Томас Карлейль, английский философ, назвал «Муму» самой трогательной историей из когда-либо написанных на земле.

Кстати, после выхода рассказа некоторые современники критиковали его за литературные «эффекты», мол, показать смерть собаки – это беспроигрышный способ разжалобить читателя. Дешевый прием. Однако винить в этом Тургенева глупо, ведь рассказ основан на реальных событиях. Глухонемой дворник в действительности существовал, и собака была, и жестокая барыня тоже. Более того, эта барыня была матерью Тургенева. И описанный дом «в одной из отдаленных улиц Москвы» стоит там до сих пор (на улице Остоженка).

Впервые мать Тургенева увидела Немого в поле, когда объезжала свои владения. Он привлек ее внимание громадным ростом и мощью, и барыня взяла его в московский дом дворником и сторожем, несмотря на глухоту. Вскоре он сделался московской достопримечательностью, хозяйка восхищалась его силой, благоволила ему и баловала: покупала много красного ситца, потому что Немой ходил только в красных ситцевых рубашках. Но о настоящем Немом мы знаем мало, душа его потемки, а Герасим, списанный с него, стал одним из самых замечательных героев русской литературы.

История Герасима начинается с переезда в город. Нам известно, что Герасим одиноко жил в деревне в небольшой избушке и был лучшим работником, работал за четверых. Он, как спортсмен, получал удовольствие от потного труда. Тургенев с наслаждением пишет, как «поднимались продолговатые и твердые мышцы его плечей», когда он пахал. Косил же он так сокрушительно, что, казалось, молодой березовый лесок скосил бы и не заметил. Крестьянский труд был его призванием. Но тут появилась капризная барыня, решила взять его в городской дом. Делать нечего – поехал.

Привезли Герасима в Москву, купили ему сапоги и дали в руки метлу. Давай, мол, работай. А он не понимает, как жить на новом месте. Тургенев сравнивает его с быком, которого взяли с поля, затолкнули в железнодорожный вагон и куда-то повезли, обдавая паром и искрами. Работу свою он делал за полчаса, а потом не знал, куда деваться. Растерянно стоял посреди двора, затем «уходил куда-нибудь в уголок и, далеко швырнув метлу и лопату, бросался на землю лицом и целые часы, – пишет Тургенев, – лежал на груди неподвижно, как пойманный зверь».

Первая любовь Герасима – Татьяна

Ф.Ж. Когда мы нанимаем кого-то на работу, берем в ученики или просто оказываем покровительство, необходимо учитывать два важных его качества – зону актуального и зону ближайшего развития.

Зона актуального развития – это навыки, которыми человек уже обладает, а зона ближайшего развития – потенциал, который вы в нем разглядели и захотели помочь раскрыть. Например, если ребенок легко разбирается в математике пятого класса, то стоит предложить ему учебник за шестой. Это нужно для того, чтобы человек не заскучал: «Я это хорошо знаю, мне это понятно». Только надо следить за тем, чтобы человек в новом материале не утонул. В нашей культуре существует интересная тенденция, связанная с зонами ближайшего и актуального развития: если у ребенка пятерка по химии и тройка по математике, то ему нанимают репетитора именно по математике. А если бы наоборот?.. Впрочем, это так… лирическое отступление.

В нашем рассказе мужика, который работает в поле за четверых, такого огромного быка, помещают в условия, где зоны ближайшего развития для него, кажется, не существует. И здесь я впервые замечаю то, с чем мы еще встретимся, – садистский нрав госпожи, хозяйки дома.

Б.П. Я бы поспорил про садистский нрав. Мне кажется, что госпожа просто капризная и властная женщина, у которой никогда не возникает вопроса, хорошо ли живется Герасиму в городе. Она делает только то, что ей хочется. И думает только о своем комфорте. Ей понравился Герасим, она его взяла в свою дворню, и теперь ей весело на него смотреть. Чувства Герасима ее не интересуют совершенно искренне. Садист получает удовольствие, когда мучает других. Госпожа о других просто не думает и мучения своих крепостных крестьян чистосердечно не замечает.

Ф.Ж. Про садисткий нрав я, конечно, говорю в переносном смысле. Дело не в том, что она причиняет физическую боль и получает от этого удовольствие. У барыни, скорее, низкий уровень эмпатии. Ты правильно отметил, что она капризная, властная. А еще мне кажется, что она иногда смотрит на последствия своих поступков и тихо смеется.

Б.П. Герасим попривык как-то к новой жизни. Ко всему люди привыкают. Устроил себе каморку и держал двор в чистоте. Вообще Герасим любил порядок, был человек серьезный и строгий: даже «петухи при нем не смели драться». С остальной дворней он нашел общий язык. А после того как поймал ночью двух воров и так стукнул их лбами, что и полиция уже была не нужна, его все зауважали. Незнакомые люди на улице его боялись и «при виде грозного дворника отмахивались и кричали на него, как будто он мог слышать их крики».

Так Герасим прожил год своей новой жизни, пока не свалилось на его голову несчастье под названием любовь. Огромный Герасим неожиданно влюбился в крохотную прачку Татьяну. Она была худая, белокурая и совершенно забитая. На щеке у нее были родинки, что, по словам Тургенева, «почитаются на Руси худой приметой – предвещанием несчастной жизни…». Татьяне было двадцать восемь лет, ласки она никогда в жизни не видала, работала много, жалованья получала мало. Была смирная, запуганная, всего смертельно боялась. А больше всего боялась Герасима. Когда его привезли в Москву, она чуть не обмерла, глядя на его громадную фигуру, и всячески старалась с ним не встречаться: предпочитала пробежать мимо, чуть не зажмурившись. Герасим поначалу не обращал на нее внимания, потом стал посмеиваться над ее поведением, а потом стал присматриваться к ней и, наконец, как пишет Тургенев, «вовсе глаз с нее не спускал». Почему полюбилась она ему, он и сам понять не мог: «кротким ли выражением лица, робостью ли движений – бог его знает». Видимо, сначала она его смешила, а потом Герасим пожалел ее – такую забитую и запуганную. Вероятно, захотелось ему защитить Татьяну от несправедливого к ней мира.

Ф.Ж. Тут я вижу любовь угнетенных, или любовь противоположностей, или даже любовь архетипов. Герасим взрывной, большой, огненный, немой, но шумный, а Татьяна маленькая, тихая, «неговорящая», холодная, замерзшая. Однако интересно заметить и их схожесть: он не способен ничего сказать физически, а она – психологически. Мне кажется, в литературе часто создают таких персонажей, которые должны как-то влиять друг на друга. Задача Герасима в этом произведении – сделать так, чтобы Татьяна оттаяла.

Вот однажды пробиралась она по двору, осторожно поднимая на растопыренных пальцах накрахмаленную барынину кофту… кто-то вдруг сильно схватил ее за локоть; она обернулась и так и вскрикнула: за ней стоял Герасим. Глупо смеясь и ласково мыча, протягивал он ей пряничного петушка, с сусальным золотом на хвосте и крыльях. Она было хотела отказаться, но он насильно впихнул его ей прямо в руку, покачал головой, пошел прочь и, обернувшись, еще раз промычал ей что-то очень дружелюбное. С того дня он уж ей не давал покоя: куда, бывало, она ни пойдет, он уж тут как тут, идет ей навстречу, улыбается, мычит, махает руками, ленту вдруг вытащит из-за пазухи и всучит ей, метлой перед ней пыль расчистит. Бедная девка просто не знала, как ей быть и что делать. Скоро весь дом узнал о проделках немого дворника; насмешки, прибауточки, колкие словечки посыпались на Татьяну. Над Герасимом, однако, глумиться не все решались: он шуток не любил; да и ее при нем оставляли в покое. Рада не рада, а попала девка под его покровительство.

Недавно я пересматривал мультфильм «Шрек» и заметил, как главный герой похож на Герасима. Напомню читателям сюжет. Огр – зеленый, большой, сильный, страшный, суровый – живет на болоте и хорошо проводит время: ест слизняков и крыс, отдыхает, делает что хочет. Шрек безобидный и никому не причиняет вреда. Однако город и общество втягивают его в свою жизнь: «Мы отбираем у тебя болото. Если хочешь его вернуть, спаси принцессу».

Когда люди замечали Герасима, они кричали и пугались, хотя он просто шел мимо. Со Шреком была та же история.

Осел, друг Шрека, спросил его однажды:

– Что с тобой не так, Шрек?

А тот ему ответил:

– Что не так со мной? Что не так с миром! Люди, когда меня видят, сразу начинают кричать: «Страшный глупый огр! Спасайтесь!» – хотя совсем меня не знают.

Многие думают, что стеснительность – это когда человек молча сидит в углу, боясь произнести хоть слово. А на самом деле так проявляется страх публичного осуждения, страх показать свое истинное «я» и не вписаться в социальную норму. Суровые и, может быть, слегка агрессивные реакции Шрека помогают ему поддерживать существование, укладываться в понятную всем картинку. Если бы он был милым огром, то его считали бы странным.

То же самое с Герасимом: ему как будто приходится оставаться суровым. Стеснительность – это не обязательно проблемы с общением. Она защищает наше истинное «я» от насмешек и цензуры. Быть тихим и незаметным удобно: тебя никто не обидит и не отвергнет. По той же причине удобно быть суровым и агрессивным.

Однако Шреку удается найти свою компанию: возлюбленную Фиону, которая тоже оказывается огром, и Осла, который тоже никуда не может вписаться. Осел говорит Шреку:

– Когда я впервые тебя увидел, я не подумал, что ты злой вонючий огр. Я подумал, что ты довольно симпатичный.

Такая история раскрывает хорошую технику по работе со стыдом. Стыд появляется от отсутствия «любящих глаз». Важно, чтобы в нашей жизни были люди, которые нас видят, принимают нас целиком, какие мы есть. Это такая мощная метафора: огр встречает девушку, которая внутри тоже огр; или: одинокий огр встречает болтливого одинокого Осла, с которым никто не хочет разговаривать. Вот что важно: найти своих людей и «любящие глаза». Если вы одиноки, помните: в вашей жизни еще будут и огры, и принцессы, и харизматичные болтливые ослы (в самом хорошем смысле слова). Главное – отправиться в путешествие. А еще важнее помнить, что внутри всех нас уже живут и огр, и принцесса, и Осел, и Герасим, и многие другие странные субличности. Поскольку они обитают в каждом, все заслуживают любви и дружбы.

Так как же все-таки говорить о любви, когда ты нем?

Я вспоминаю популярную теорию Гэри Чепмена про пять языков любви: поощрение, время, подарки, помощь и прикосновения.

1. Поощрение. Оценивать человека по достоинству, замечать и говорить вслух о том, что он делает хорошо, хвалить его и подбадривать. Смотреть на него «любящими глазами».

2. Время. Приносить в дар свое время. Не просто находиться в одном пространстве, но «погружаться» друг в друга.

Б.П. То есть не в телефонах сидеть, а глядя друг на друга, отложив телефоны?

Ф.Ж. Да, отложив телефоны. Слушать и сопереживать историям друг друга. У меня есть время, и я дарю его тебе. Это мой язык любви.

3. Подарки. Дарить что-то материальное. Приходя в магазин, думать про человека и покупать то, что нравится ему, а не мне. Так мы показываем свое внимание.

4. Помощь. Выражать любовь поступками. Меньше слов – больше дела. Помочь перевезти мебель, встретить после работы, приготовить яичницу…

5. Прикосновения. Уделять время физическому контакту: лежать в обнимку, гладить, целовать. Не на бегу, не в спешке. Мягкие поглаживания, этика прикосновений…

Б.П. Чего?

Ф.Ж. Этика прикосновений. Это когда я подхожу к тебе и говорю: «Можно тебя обнять?» – и ты мне отвечаешь: «Да, конечно». Хотя мы еще не знакомы, мы только на первом свидании. Изучаем друг друга. И я спрашиваю: «Где тебе нравится, когда тебя гладят?» – а ты мне говоришь: «Мне нравится, когда меня за бороду вот тут…»

Гэри Чепмен разделяет понятия «влюбленность» и «любовь».

Влюбленность – это очарование, чувство, в которое мы падаем. Думали, что перед нами маленькая лужа, ступаем в нее, а там – целый океан.

Любовь – это труд. Когда мы влюблены, нам легко жонглировать всеми пятью языками любви: проявлять внимание, покупать цветы, встречать партнера после работы, чесать его за ушком… Действуют силы новизны, очарования и гибкости, гормональные изменения. А потом влюбленность постепенно исчезает, и мы можем подумать: «Вот отстой, страсти больше нет, пришла рутина…» Однако вместе с рутиной приходят надежность и уважение, рождается общий язык любви, и это прекрасно…

Б.П. Мне нравится эта концепция тем, что она избавляет от навязчивых сомнений: любит или не любит. Например, если муж не говорит своей жене комплиментов, не признается ей поминутно в любви, как романтический герой, не стоит на коленях с розой в зубах, это совсем не значит, что он ее не любит. Быть может, одновременно он о ней бесконечно заботится. И если она поймет, что его язык любви – это забота, ее перестанут мучить сомнения. Просто он такой: ему тяжело говорить, зато он всегда рядом.

Ф.Ж. Эрих Фромм писал, что в отношении любви людям свойственны три заблуждения.

Первое заблуждение – любовь приходит сама, для этого ничего не нужно делать.

Мы знаем, как важно быть любимым, но забываем, что не менее важно уметь любить. Не только принимать и ценить любовь другого, но и дарить ответное чувство. Мы допускаем ошибку, заостряя внимание на внешнем образе человека, его богатстве, влиянии и так далее. Это все, конечно, тоже имеет значение, однако есть качества поважнее: эмпатия, умение быть внимательным, контактным, ответственным.

Второе заблуждение – любовь похожа на товарно-денежные отношения.

Люди думают, что существует какой-то рейтинг: у меня 6 баллов, у нее – 9; как будто у каждого есть своя цена. Мы как подростки, смотрим на витрину со сладостями, собираем по карманам мелочь и выбираем конфетку, которая подходит нам по цене. Открою страшный спойлер: не существует никаких ценников, нет никаких баллов. Согласитесь, это звучит довольно стремно: «Мы вместе, потому что оба на шесть баллов из десяти» или «Я решил познакомиться с вашей мамой, потому что мы оба были на шесть баллов».

Третье заблуждение – в любви ничему не нужно учиться.

«Едва ли существует поле деятельности или занятие, которые бы сулили столь огромные надежды и ожидания и тем не менее так регулярно приводили к фиаско, как любовь»[1]1
  Перевод А. Александровой.


[Закрыть]. Фромм говорит: пора осознать, что любовь – это искусство, а искусство – это труд, который требует постоянного изучения и практики.

* * *

Здесь могут возникнуть вопросы: «Как понять, какой у меня язык любви?», «На каком языке говорю я?». Чтобы ответить на них, можно задать себе другой вопрос: «Чего мне не хватает в отношениях?» или «Что меня ранит и задевает больше всего?». Ответ укажет на язык вашей любви. Например, если вас ранит критика, значит вы нуждаетесь в поощрении и в словах поддержки. Если вас печалит отсутствие в доме цветов, значит не хватает подарков. Если вас расстраивает, что ваш партнер все время на работе, значит вам требуется больше внимания.

Людям нужно учиться говорить на одном языке. Необходимо определить свой язык и язык партнера. Замечательно владеть английским и французским, но намного важнее постичь общий язык любви. И не говорите: «Этим языком любви я не владею, зачем мне покупать цветы, я же не люблю их покупать». Помните, что любовь – это труд, который требует волевых усилий. Каждый раз – новое испытание для воли. Это не только магия, не только падение в лужу влюбленности. Иногда приходится заставлять себя что-то делать. Купить цветы, потому что ей будет приятно, встретить его после работы…

Б.П. Прекрасно, что на помощь Чепмену приходит Фромм с проповедью труда. После выяснения, у кого какой язык любви, может возникнуть такая мысль: ее язык любви – слова, мой – забота. Отлично. Если я не говорю ей комплиментов, это не значит, что я ее не люблю, у меня просто другой язык. Вот и все, пойми это, дорогая, и расслабься. Нет, не все. Любовь требует волевых испытаний. И если твоя девушка нуждается в комплиментах, а ты немногословное дерево, потрудись немного и научись их говорить. Может, сначала будет неловко и натужно, но потом привыкнешь. И к своей заботе добавишь то, что твоей девушке нужно не меньше, – слова.

Ф.Ж. У меня есть история, связанная с непониманием языков любви. Даже две, я их соединю в одну большую и назову «Кирпич».

Я играл на детской площадке в песочнице и был сильно погружен в мир своих фантазий. Ничего вокруг не замечал. И тут мне в лицо прилетел кирпич. Я стоял и смотрел на него, чувствуя скорее удивление, чем боль. Медленно поднял глаза и увидел девочку. Она улыбалась мне доброй улыбкой, которая говорила: «Привет, давай с тобой дружить», а мои глаза отвечали: «Ты чего, дура, что ли? Ты только что бросила мне кирпич в лицо!» Не сложился у нас домик дружбы, но кое-что про эту историю я понял только годы спустя.

Как-то раз мать отправила меня в лагерь для трудных подростков. Вы спросите: «Филипп, ты что, был трудным подростком?» Нет, не был. Просто моей маме зачастую перепадали на работе какие-то государственные мероприятия, программы и прочие ништяки: например, лекция в музее, билеты на елку или путевка в лагерь. Ну ладно, лагерь так лагерь.

Специфику этого места я почувствовал сразу. Приехал на пару дней позже остальных детей, шел вдоль ржавого забора, а на меня смотрели из-за него сотни глаз. Кто-то кричал:

– Его кроссовки мои!

Мне тогда было четырнадцать лет, мальчик из любящей семьи, заинтересованный в учебе… Конечно, я сильно выделялся и не знал, как в такой компании принято себя чувствовать и вести.

Среди заборных крикунов, желающих побороться за мои кроссовки, была девочка Женя, и она все время меня потом как-то подкалывала не по-доброму. Говорила: «Эй, ты, придурок!» – толкала в плечо, когда мы шли обедать… Толкнет и такая: «Смотри, куда прешь!» Я прекрасно понимал, что ей не нравлюсь и лучше держаться от нее подальше. Но чем больше я отдалялся, тем больше внимания привлекал к своей персоне, а значит, было больше «комплиментов» и физических контактов в виде толчков и щелбанов.

Последний день. Финальная дискотека кончилась, все идут спать. Я двигаюсь по коридору, Женя идет мне навстречу. Я смотрю в потолок и думаю: «Ну спасибо, Бог». Естественно, пытаюсь пройти мимо, но она меня не пропускает, закрывает собой путь, и мне кажется, что сейчас Женя отыграется на мне по полной программе. И вдруг она меня спрашивает:

– Ну че ты такой? Ну че ты такой вот милый? Че ты такой мягкий? Че ты такой добрый?

И целует меня.

Б.П. Взасос?

Ф.Ж. Взасос. Прижав к стене. После поцелуя она мне сказала:

– Расскажешь кому-то – я тебе лицо разобью.

Б.П. Это любовь.

Б.П. Итак, немой Герасим начинает говорить о своей любви подарками (лентами и леденцами), становится для Татьяны защитником и покровителем, дружелюбно мычит при встрече. Одним словом, раскрывает свое великанское сердце и своим упорством пытается добиться взаимности. А вот что Татьяна чувствует к Герасиму, мы не знаем. Ее первоначальный страх, кажется, прошел, но появилась ли симпатия к этому навязчивому немому – непонятно. Слишком уж она забитое существо, замороженное. Однако Герасим полон оптимизма и собирается за Татьяну свататься.

И тогда «судьбой в античной пьесе» на сцену выходит барыня. Оттолкнувшись от деспотичной и жестокой матери, Тургенев усилил эти черты в своей героине и сделал ее капризным монстром. Однако в тексте можно найти намеки на то, что барыня сама глубоко несчастная женщина. «День ее, нерадостный и ненастный, давно прошел, – пишет Тургенев, – но и вечер ее был чернее ночи». Муж умер, дети разъехались, она никуда не выезжает, ни с кем не общается, а доживает дни «своей скупой и скучающей старости» в окружении многочисленных слуг. Скуку свою она развеивает, пытаясь устроить дела своей дворни и своего хозяйства. И вот в голову барыни приходит очередная благородная блажь – женить пьяницу-башмачника Капитона Климова, чтобы он остепенился. Мол, пьет Капитон, потому что живет без присмотра холостяцкой жизнью, а жена сделает из него приличного человека. И в жены ему выбрала барыня нашу знакомую прачку Татьяну.