Текст книги "Ленин"

Глава шестая. У власти

Революционер, политический деятель, лидер большевистской революции, глава советского правительства (1917–1924) Владимир Ильич Ленин (Ульянов) (1870–1924). Петроград. Смольный. Фотограф М.С.Наппельбаум. Январь 1918 г.

Гражданская война и иностранная интервенция в России 1917–1922 гг. Красноармейцы на привале читают революционную газету «К победе!».

Надежда Константиновна Крупская на митинге в 250-м стрелковом полку, отправляющемся на Южной фронт.

10 ноября 1917 года немецкий поверенный в делах в Копенгагене князь Густав Александр цу фон Сайн-Витгенштейн телеграфировал в Берлин: «…Ленину нужна поддержка Германии для осуществления его программы. Она будет в основном состоять в том, чтобы германское правительство публично признало себя причастным к существовавшим до сих пор военным целям партий большинства. Так как эти военные цели в основном совпадают с целями максималистов, Ленин может предложить союзникам начать на этой базе переговоры, и, в случае отказа, Россия может отказаться от обязательств перед Антантой…»[156]156
  Хереш Э. Купленная революция. Тайное дело Парвуса. Пер. с нем. М., 2004. С. 314.


[Закрыть]

В тот же день, 10 ноября, заместитель статс-секретаря германского МИДа барон Хильмар фон дем Буше-Хадденхаузен телеграфировал в Стокгольм для К. Рицлера, советника посольства, командированного из Берлина для переговоров с новым правительством России о перемирии: «Половина требуемой суммы будет взята в воскресенье фельдъегерем. Остаток – во вторник. Если нужно, имеются дополнительные суммы. Если необходимо выслать еще военные займы, сообщите, пожалуйста, в мелких или крупных купюрах. Расписку в получении пришлите Бергену».[157]157
  Фельштинский Ю.Г. Германия и революция в России. 1915–1918.: Сборник документов. М., 2013. С. 117.


[Закрыть]

Теперь деньги нужны были не для пропаганды, тем более что большевики контролировали Петроградское телеграфное агентство и постепенно ставили под свой контроль или закрывали оппозиционные им газеты. Деньги теперь требовались на содержание самого большевистского правительства, в том числе для того, чтобы преодолеть саботаж среди чиновников.

16 ноября 1917 года Ромберг телеграфировал в Берлин из Берна: «Байер просит сказать Нассе, что из Стокгольма получена следующая телеграмма: «Выполните, пожалуйста, немедленно ваше обещание. Основываясь на нем, мы связали себя обязательствами, потому что к нам предъявляются большие требования. Воровский». Байер дал мне знать, что это сообщение делает его поездку на север еще более необходимой».[158]158
  Там же. С. 122.


[Закрыть]

28 ноября 1917 года большевики уже прямо попросили Берлин о срочной финансовой помощи. В этот день Буше переслал посланнику в Берне телеграмму Бергена: «Согласно информации, полученной здесь, правительству в Петрограде приходится бороться с большими затруднениями. Желательно поэтому, чтобы им были посланы деньги».[159]159
  Там же. С. 127–128.


[Закрыть] И Германия эту помощь предоставила, благо для этих целей уже имелось 15 млн. марок.

Сколько же денег было передано Германией правительству Ленина после его прихода к власти? Германский социал-демократ Эдуард Бернштейн, занимавший одно время пост заместителя министра финансов в германском правительстве после революции, указал на связь Ленина с немцами в статье «Темная история», опубликованной 14 января 1921 года в утреннем выпуске газеты Vorwärts: «Известно, и лишь недавно это вновь было подтверждено генералом Гофманом, что правительство кайзера по требованию немецкого генерального штаба разрешило Ленину и его товарищам проезд через Германию в Россию в запломбированных салон – вагонах с тем, чтобы они могли в России вести свою агитацию… Антанта утверждала и утверждает до сих пор, что кайзеровская Германия предоставила Ленину и товарищам большие суммы денег, предназначенных на агитацию в России. Действительно, Ленин и его товарищи получили от кайзеровской Германии огромные суммы. Я узнал об этом еще в конце декабря 1917 года. Через одного друга я осведомился об этом у некоего лица, которое вследствие своих связей с различными учреждениями должно было быть в курсе дела, и получил утвердительный ответ. Правда, тогда я не знал размера этих сумм и кто был посредником при их передаче. Теперь я получил сведения от заслуживающего доверия источника, что речь идет о суммах почти неправдоподобных, наверняка превышающих 50 миллионов немецких золотых марок, так что ни у Ленина, ни у его товарищей не могло возникнуть никаких сомнений относительно источников этих денег».[160]160
  Волкогонов Д.А. Ленин. Политический портрет. В 2 кн. Кн. 1. М., 1998. С. 222–223.


[Закрыть]

Статья Бернштейна вызвала протесты германских коммунистов, обвинивших его в клевете и потребовавших у МИДа официального ответа по вопросу о финансировании Германией большевиков. Первоначально МИД постарался уйти от прямого ответа. Тогда Бернштейн, которого германские коммунисты грозились привлечь к суду за клевету, опубликовал вторую статью – «Немецкие миллионы Ленина», где утверждал:

«На запрос правительству коммуниста В. Дювеля относительно выдвинутого мною утверждения о выдаче Ленину и его товарищам 50 миллионов марок министерство иностранных дел дало именно тот ответ, какой предполагала расплывчатая формулировка вопроса. МИД заявил, что в его документах нет никаких указаний на то, что МИД дал согласие на поддержку Ленина и его товарищей немецкими военными властями.

Если бы газета «Роте фане» (издававшаяся германскими коммунистами. – Б. С.) была заинтересована в том, чтобы выяснить правду, а не осыпать меня ругательствами, она бы на это возразила министерству, что в его ответе обойдена суть вопроса…

Этот ответ отрицает то, чего я не утверждал, зато тщательно обходит всякое высказывание о том, соответствует ли действительности или нет сказанное мною…. В ответе даже не сказано, что министерству ничего не известно об этом деле. В ответе лишь говорится, что в документах МИД на эту тему ничего нет. Но на войне происходит множество событий, которые никоим образом не отражаются в документах правительственных учреждений… Не разделяя приверженности «Роте фане» к судам, я более всего желал бы представить этот случай на рассмотрение международного следственного комитета, составленного исключительно из социалистов. Но поскольку создание такого комитета – дело чрезвычайно трудное и может занять еще много месяцев… я решил выбрать другой путь. Сразу после нового собрания рейхстага я обращусь к нему с запросом передать это дело, с целью ускоренного рассмотрения, второму подкомитету комитета по расследованию возникновения войны…».[161]161
  Там же. С. 223.


[Закрыть]

Не удовлетворившись двумя статьями, Бернштейн опубликовал еще и специальное заявление: «Все время войны я придерживался принципа, что не могу использовать для атаки такие обвинения прессы Антанты, если только их подлинность не может быть установлена вне всяких сомнений. И лишь когда совсем недавно некий чрезвычайно осведомленный и заслуживающий доверия немец подтвердил то, что стало мне известно в конце 1917 года, и к тому же уточнил размер сумм, я счел своим долгом довести дело до сведения общественности и особенно социалистического Интернационала.… Пока же я ограничусь заявлением, что я не для того обнародовал это дело, чтобы его снова замолчали или направили бы по ложному пути. Вопрос должен быть сформулирован гораздо более определенно, более прямо».[162]162
  Фельштинский Ю.Г. Германия и революция в России. С. 2.


[Закрыть]

К этому можно добавить еще одну неопубликованную при жизни архивную запись рассказа Бернштейна, где он раскрывает имена своих информаторов и действительное время получения информации о финансировании большевиков немцами: «О получении большевиками денег от германского правительства я услышал на заседании комиссии рейхстага в 1921 году. Заседание комиссии, обсуждавшее вопросы внешней политики, состоялось под председательством депутата рейхстага проф. Вальтера Шюкинга. На заседании присутствовали, кроме членов рейхстага, высокие чины министерства иностранных дел и военного министерства. По окончании официальной части собрания состоялся свободный обмен мнениями между присутствующими. Во время этих бесед один из членов комиссии громко заявил другому: «Ведь большевики получили 60 миллионов марок от германского правительства». Я тогда спросил сидевшего возле меня легационсрата Эккерта (впоследствии посланника), соответствует ли это заявление действительности. Господин Эккерт это подтвердил. На другой день я посетил проф. Шюкинга как председателя комиссии и, рассказав ему о разговоре относительно упомянутых 60 млн. марок, спросил, известно ли ему что-нибудь об этом. На это он мне ответил, что и ему известен факт выдачи этой суммы большевикам».[163]163
  Там же. С. 3.


[Закрыть]

Партия Ленина пришла к власти под лозунгом: «Мир без аннексий и контрибуций!» И первым постановлением новой власти стал Декрет о мире, содержащий обращение ко всем воюющим странам немедленно начать мирные переговоры: «Продолжать эту войну из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, правительство считает величайшим преступлением против человечества и торжественно заявляет свою решимость немедленно подписать условия мира, прекращающего эту войну на… равно справедливых для всех без изъятия народностей условиях».[164]164
  Ленин В.И. Декрет о мире // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 14.


[Закрыть] 7 (20) ноября 1917 года нарком иностранных дел Лев Троцкий обратился к государствам Антанты и Четверного союза с предложением заключить общий мир. Через два дня советское правительство призвало все солдатские комитеты и всех солдат самостоятельно устраивать локальные перемирия. С этого момента на фронтах России со странами германского блока было фактически установлено прекращение огня.

Страны Антанты отвергли предложение о перемирии и мирных переговорах, а Германия и ее союзники, надеясь избавиться от русского фронта, его приняли. 20 ноября (3 декабря) начались переговоры в Брест-Литовске советской делегации во главе с Адольфом Иоффе с представителями Четверного союза. Немецкую делегацию возглавлял начальник штаба Восточного фронта М. Гофман. 2 (15) декабря было заключено официальное перемирие. 9 декабря открылась мирная конференция, на которой немецкую делегацию возглавил статс-секретарь министерства иностранных дел Рихард фон Кюльман, австрийскую – министр иностранных дел граф Оттокар фон Чернин. Центральные державы формально соглашались на мир без аннексий и контрибуций, но лишь при условии, что такую же позицию займут и государства Антанты. Однако при этом Германия настаивала на сохранении своих колоний и считала, что оккупация Польши, Литвы и Курляндии должна продлиться до заключения всеобщего мира.

Ленин считал, что для окончательной победы коммунизма в России необходима победа пролетарской революции во всем мире. Еще в 1906 году в «Докладе об объединительном съезде РСДРП» он утверждал: «<…> Русская революция имеет достаточно своих собственных сил, чтобы победить. Но у нее недостаточно сил, чтобы удержать плоды победы. Победить она может, ибо пролетариат вместе с революционным крестьянством может составить непреоборимую силу. Удержать за собой победы она не может, ибо в стране с громадным развитием мелкого хозяйства мелкие товаропроизводители (крестьяне в том числе) неизбежно повернут против пролетария, когда он от свободы пойдет к социализму. Чтобы удержать за собой победу, чтобы не допустить реставрации, русской революции нужен нерусский резерв, нужна помощь со стороны. Есть ли такой резерв на свете? Есть: социалистический пролетариат на Западе».[165]165
  Ленин В.И. Доклад об объединительном съезде РСДРП (письмо к петербургским рабочим) // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 13. С. 17.


[Закрыть] Здесь очень характерно противопоставление свободы и социализма.

27 декабря 1917 г. (9 января 1918 г.) советскую делегацию возглавил Троцкий. Ленин сказал ему: «Для затягивания переговоров нужен затягиватель».[166]166
  Троцкий Л.Д. Моя жизнь. С. 349.


[Закрыть] Такой и была одна из функций Троцкого в Бресте. Другая, не менее важная, заключалась в пропаганде на конференции идей мировой пролетарской революции, поскольку подробные отчеты о конференции публиковались в германских и австро-венгерских газетах, и таким образом выступления Троцкого с фактическим призывом к мировой революции становились известны местным рабочим.

Насчет возможности продолжать войну Ленин и Троцкий нисколько не заблуждались. Лев Давыдович вспоминал: «Когда я в первый раз проезжал через линию фронта на пути в Брест-Литовск, наши единомышленники в окопах не могли уже подготовить сколько-нибудь значительной манифестации протеста против чудовищных требований Германии: окопы были почти пусты». Троцкий надеялся, что германское командование не рискнет двинуть войска в бой против предлагающей мир советской России и рассчитывал, что революция в Германии грянет в ближайшие месяцы (потому большевики и затягивали переговоры). Он считал необходимым опровергнуть слухи о сговоре большевиков с германским правительством, распространявшиеся среди мировой социал-демократии. Для этого Троцкий изобрел формулу: «войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем». Ленин боялся, что немцы все-таки возобновят наступление. Троцкий заявил: «Тогда мы вынуждены будем подписать мир. Но тогда для всех будет ясно, что у нас нет другого исхода. Этим одним мы нанесем решительный удар легенде о нашей закулисной связи с Гогенцоллерном. – Конечно, тут есть свои плюсы. Но это слишком рискованно. Если бы мы должны были погибнуть для победы германской революции, мы были бы обязаны это сделать. Германская революция неизмеримо важнее нашей. Но когда она придет? Неизвестно. А сейчас нет ничего более важного на свете, чем наша революция. Ее надо обезопасить во что бы то ни стало».[167]167
  Там же. С. 367.


[Закрыть]

Троцкому удалось убедить в правильности своей точки зрения большинство членов ЦК. 27 января (9 февраля) советской стороне был предъявлен ультиматум. Германия требовала признать, что все оккупированные территории «впредь не будут подлежать территориальному верховенству России. Из факта их принадлежности к бывшей Российской империи для них не будут вытекать никакие обязательства по отношению к России. Будущая судьба этих областей будет решаться в согласии с данными народами, а именно на основании тех соглашений, которые заключат с ними Германия и Австро-Венгрия».[168]168
  Хрестоматия по отечественной истории (1914–1945 гг.). М., 1996. С. 640.


[Закрыть] В тот же день государства Четверного союза заключили мирный договор с Украиной, признав ее независимость. Правительство украинской Центральной Рады, к тому времени изгнанное советскими войсками из Киева, обязалось поставлять Германии и Австро-Венгрии остро необходимое сырье и продовольствие в обмен на военную помощь. 28 января (10 февраля) Троцкий отверг германский ультиматум и официально объявил: «Отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия со своей стороны объявляет состояние войны прекращенным. Российским войскам одновременно отдается приказ о полной демобилизации по всему фронту».[169]169
  Заявление делегации РСФСР о прекращении войны // Троцкий Л. Сочинения. Т. 17. Ч. 1. М.; Л., 1926. С. 104.


[Закрыть]

Германская сторона сочла, что отказ от подписания мира дает достаточно оснований для прекращения перемирия. 18 февраля немецкие и австро-венгерские войска начали наступление и быстро продвигались вперед, практически не встречая сопротивления. 24 февраля немцы заняли Псков, 1 марта – Киев, 3 марта – Нарву. На Украине интервенты 29 апреля свергли Центральную Раду и привели к власти генерала царской армии Павла Скоропадского, провозглашенного «гетманом всея Украины».

Петроград решено было не брать, поскольку сил для оккупации всей Европейской России у Германии и ее союзников не было, а по сравнению с хаосом предпочтительнее было иметь все же правительство большевиков, от которого ожидали поставок сырья и продовольствия и выплаты контрибуции золотом после неизбежного заключения мира. Теперь Троцкий всецело поддержал Ленина в вопросе о необходимости достижения мира любой ценой. 19 февраля советская сторона заявила о принятии прежних германских условий. Однако 21 февраля немцы выдвинули новые, гораздо более тяжелые. 3 марта новый глава советской делегации Григорий Сокольников подписал Брестский договор, отказавшись от каких-либо дискуссий по отдельным статьям. Германия удерживала за собой все оккупированные территории до заключения всеобщего мира, а Россия навсегда отказывалась от Польши и Прибалтики и должна была признать независимость Украины и Финляндии, где находились германские войска. Турции возвращались Батум, Ардаган и Карс. В дальнейшем немцы заняли также Крым и Ростов-на-Дону, а в конце мая по просьбе меньшевистского правительства вошли в Грузию, турки же вместе с азербайджанскими войсками в середине сентября заняли Баку. Кроме того, по дополнительному договору от 27 августа 1918 года Германия должна была получить контрибуцию в 6 млрд марок. В реальности ничего из этой суммы Германия не получила. Наоборот, золото текло в обратном направлении – из Германии в Россию, пусть и не в таком количестве.

Основные траты на Россию Германия произвела после победы большевистской революции 8 ноября 1917 года, но при этом деньги шли не столько на пропаганду, сколько на непосредственное финансирование деятельности правительства Ленина – Совета народных комиссаров.

С 8 ноября 1917 года немцы стали оказывать систематическую финансовую помощь большевистской партии, уже захватившей власть в Петрограде. Эта помощь оказывалась ими вплоть до октября 1918 года и составила, как говорилось ранее, до 60 млн. марок. По всей вероятности, фактически переданная сумма была несколько меньше, поскольку последний кредит в 40 млн. марок, открытый германскому посольству в Москве в начале июня 1918 года, не удалось полностью использовать из-за военного поражения и революции в Германии.

13 ноября 1918 года после капитуляции Германии Брестский мир был аннулирован. Ленин называл его «несчастным миром» и рассматривал как необходимую передышку для становления новой власти. На VII экстренном съезде партии, созванном 6 марта 1918 года для рассмотрения договора с Центральными державами, он убеждал своих товарищей: «Никогда в войне формальными соображениями связывать себя нельзя. Смешно не знать военной истории, не знать того, что договор есть средство собирать силы… Некоторые определенно, как дети, думают: подписал договор, значит, продался сатане, пошел в ад. Это просто смешно, когда военная история говорит яснее ясного, что подписание договора при поражении есть средство собирания сил».[170]170
  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 31.


[Закрыть] Ленин был уверен, что скорая революция в Германии превратит Брестский договор в клочок бумаги, и не ошибся в расчетах.

Лозунг созыва Учредительного собрания – представительного органа, чьей задачей должна стать выработка формы государственного правления и конституции – присутствовал в программе Российской Социал-демократической партии с 1903 года, равно как и в программных документах партии социалистов-революционеров. В 1917 году в «Апрельских тезисах» Ленин от него отказался, выдвинув другой: «Вся власть Советам!» Лидер большевиков убедил своих товарищей, что Советы гораздо проще поставить под свой контроль и сделать орудием захвата власти, чем избираемое всеобщим прямым, равным и тайным голосованием собрание. «Апрельские тезисы» Ленин обнародовал, выступая перед петроградскими большевиками 4 апреля 1917 года, на следующий день после своего возвращения. Он также объявил лозунг: «Никакой поддержки Временному правительству» и провозгласил курс на перерастание буржуазной революции в социалистическую, имеющую целью свержение буржуазии и переход власти к Советам и пролетариату с последующей ликвидацией армии, полиции и чиновничества. Ленин потребовал усиления антивоенной пропаганды, что должно было привлечь к большевикам симпатии солдатских масс и настроить их против Временного правительства, собиравшегося продолжать войну до победного конца.

Временное правительство, официально ограничивая время своей деятельности до созыва Всероссийского Учредительного собрания, не торопилось с назначением даты выборов. Оно опасалось, что среди депутатов возобладают сторонники радикальных преобразований государственного строя и аграрной сферы. Это казалось особо опасным в условиях войны с Германией, так как могло спровоцировать еще одну войну – гражданскую. Правительство князя Г.Е. Львова, а потом Керенского пыталось оттянуть созыв Учредительного собрания до окончания боевых действий или по крайней мере до решительного перелома в них в пользу Антанты. Однако идея Учредительного собрания была популярна в массах. С ним связывали надежды на выход из все углублявшегося политического и экономического кризиса. Солдаты верили, что Учредительное собрание даст им мир, крестьяне ждали, что оно даст, наконец, землю. Поэтому Временное правительство, теряя контроль над ситуацией в стране, несколько раз перенося сроки его созыва, в конце концов вынуждено было 9 августа назначить выборы в Учредительное собрание на 12 (25) ноября 1917 г., а днем начала его работы определило 28 ноября. Правительству Керенского не удалось, однако, дотянуть не только до конца войны, но и до первых в России действительно демократических выборов. Большевики, пришедшие к власти в результате Октябрьской революции, выборы отменять не стали, но сделали все, чтобы заранее выхолостить значение будущего Учредительного собрания.

Выборы растянулись на несколько недель. На Камчатке голосовали уже в октябре, а в 12 из 81 округов – только в декабре 1917 г. – январе 1918 г. Голосовали за партийные списки. При этом партия эсеров выступала единым списком, хотя уже после Октябрьской революции фракция левых эсеров от нее откололась, образовав самостоятельную партию.

Русские эсеры получили голосов больше, чем все другие партии – 40 процентов. Еще 14 процентов голосов завоевали украинские партии эсеровской ориентации, которые, однако, имели острые противоречия с российскими коллегами (последние не готовы были признать широкую автономию и тем более государственную независимость Украины). Второе место по итогам голосования заняли большевики – около 24 процентов. Меньшевики получили только 2,3 процента голосов. Всего в выборах участвовало (в 68 округах, по которым только и известны результаты) немногим менее половины от списочного состава избирателей (полнота списков избирателей, составленных впервые в истории России, вызывала сомнения).

Когда проигрыш выборов в целом по стране стал очевиден для большевиков, они постарались максимально принизить значение Учредительного собрания. 3 января 1918 года, накануне его созыва, намеченного на 5 января, ВЦИК одобрил «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», где были зафиксированы переход власти к Советам и декреты Совнаркома о мире, земле, рабочем контроле на предприятиях, национализации банков и др. Таким образом, были решены основные вопросы, для решения которых и созывалось Учредительное собрание. Одновременно было принято специальное постановление о том, что «вся власть в Российской республике принадлежит Советам и советским учреждениям. Поэтому всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваема как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении Советской власти средствами, вплоть до применения вооруженной силы».

Еще раньше, 28 ноября 1917 года была ликвидирована Всероссийская избирательная комиссия и объявлена вне закона кадетская партия (к этому большевиков подтолкнула выявившаяся на выборах непопулярность кадетов) и арестовано несколько лидеров «партии народной свободы» – бывшие депутаты Думы Ф.Ф. Кокошкин, А.И. Шингарев и некоторые другие, уже избранные к тому времени депутатами Учредительного собрания. Кокошкин и Шингарев были зверски убиты в Мариинской тюремной больнице матросами и солдатами в ночь с 6 на 7 января 1918 года, сразу после разгона Учредительного собрания. Убийцы так и не были наказаны. Союзники большевиков левые эсеры протестовали на заседании ВЦИК 2 декабря против запрета кадетской партии и незаконного ареста депутатов, хотя и не исключали ответственности отдельных лидеров кадетов за развязывание гражданской войны, предлагая преследовать отдельных лиц. Ленин в ответ заявил, что ЦК кадетов сделался политическим штабом буржуазии, вступил в связь с Корниловым и фактически начал гражданскую войну, прикрываясь лозунгом Учредительного собрания. Председатель Совнаркома утверждал: большевики выдвигают прямое политическое обвинение против партии и «мы не будем прятать политического обвинения против штаба целого класса за ловлей отдельных лиц».[171]171
  Там же. Т. 35. С. 137.


[Закрыть] ВЦИК в итоге одобрил антикадетский декрет СНК.

26 ноября Совнарком постановил, что Учредительное собрание откроется при кворуме из более чем в 400 депутатов. Всего же на 715 мест было избрано 412 эсеров (в том числе 30 – левых), 183 большевика, 17 меньшевиков, 16 кадетов, 2 народных социалиста, 81 депутат от национальных групп. На открытие Учредительного собрания съехались более 410 народных избранников, в том числе 259 эсеров, включая левых и украинских, 136 большевиков, по 3 меньшевика и народных социалиста, несколько кадетов, представители национальных партий и групп. В день открытия Учредительного собрания противники большевиков устроили демонстрацию в его поддержку, но она была разогнана красногвардейцами с применением силы. 9 участников демонстрации было убиты и 22 ранены. Первоначально открытие собрания планировалось на утро 5 января. Однако большевики затягивали начало работы, выжидая исход столкновений на петроградских улицах: удастся ли поддерживающим Учредительное собрание демонстрантам прорваться к Таврическому дворцу. Когда к середине дня стало очевидно, что центр города надежно блокирован, было дано разрешение начать первое заседание Учредительного собрания в 4 часа вечера в Белом зале.

Председателем собрания был избран эсер Виктор Чернов. За него проголосовали 266 депутатов. Глава ВЦИК Яков Свердлов предложил Учредительному собранию принять «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Чернов от имени большинства депутатов отказался это сделать, поскольку содержащиеся в декларации вопросы как раз и составляли предмет работы Учредительного собрания. Лидеры Учредительного собрания пришли к выводу, что оно должно не ограничиваться решением конституционных задач, а превратиться в полноценный парламент для повседневной законодательной работы. Но после отказа Учредительного собрания немедленно принять представленную Свердловым декларацию, заседание покинули большевики, левые эсеры, а также мусульманские депутаты и украинские эсеры и социал-демократы. Этих последних спровоцировала содержащаяся в речи Чернова критика сторонников независимости Украины. Учредительное собрание лишилось даже первоначального зыбкого кворума.

Поддержка со стороны левых эсеров облегчила большевикам разгон Учредительного собрания. Троцкий вспоминал: «Надо, конечно, разогнать Учредительное собрание, – говорил Ленин, – но вот как насчет левых эсеров?» Нас, однако, очень утешил старик Натансон (один из лидеров левых эсеров. – Б. С.). Он зашел к нам «посоветоваться» и с первых же слов сказал: «А ведь придется, пожалуй, разогнать Учредительное собрание силой». «Браво! – воскликнул Ленин, – что верно, то верно! А пойдут ли на это ваши?» «У нас некоторые колеблются, но я думаю, что в конце концов согласятся, – ответил Натансон. Левые эсеры тогда переживали медовые недели своего крайнего радикализма: они действительно согласились. «А не сделать нам так, – предложил Натансон, – присоединить вашу и нашу фракции Учредительного собрания к Центральному Исполнительному Комитету и образовать таким образом Конвент?» «Зачем? – с явной досадой ответил Ленин. – Для подражания французской революции, что ли? Разгоном учредилки мы утверждаем советскую систему. А при вашем плане все будет спутано: ни то ни се». Натансон попробовал было доказывать, что при его плане мы присоединим к себе часть авторитета Учредительного собрания, но скоро сдался».[172]172
  Троцкий Л.Д. Вокруг Октября. М., 2014. С. 27–28.


[Закрыть]

Как глава Совнаркома Ленин присутствовал на заседании Учредительного собрания, однако демонстративно игнорируя происходящее. По свидетельству В. Чернова, лидер большевиков не стал садиться на скамью, где прежде размещались царские министры, а присел на ковер на ступеньках возле председательской трибуны. Затем «Ленин в «правительственной ложе» демонстрирует свое презрение к «учредилке», разлегшись во всю длину и принимая вид уснувшего от скуки человека».[173]173
  Чернов В.М. Перед бурей. Воспоминания. Нью-Йорк, 1953. С. 363.


[Закрыть] Об этом же вспоминает и эсер Б.Ф. Соколов: «Справа в одной из лож сидит Ленин. Он положил свою голову на руки, и издали кажется, что он спит. Видна только большая, круглая и блестящая лысая голова».[174]174
  Соколов Б.Ф. Защита Всероссийского Учредительного собрания / Архив русской революции. Т. 13. Берлин, 1924. С. 67.


[Закрыть] Большевик Н. Мещеряков так описывал поведение Ленина: «Вспоминается, как живая, фигура Ильича, сидящего на приступках трибуны председателя. На вылощенные речи Чернова и Церетели он не обращал никакого внимания. Сперва он что-то писал, а потом просто полулежал на ступеньках, то со скучающим видом, то весело смеясь».

В 11 часов вечера на заседании большевистской фракции Ленин от имени ЦК предложил покинуть заседание. После дискуссии оно было принято. Депутаты-большевики собрались вернуться в Белый зал, чтобы объявить о своем решении. Тут, как утверждает Мещеряков, Ленин проявил неожиданную заботу об эсеровском большинстве Учредилки: «„Как, товарищи? Вы хотите вернуться в залу и уйти оттуда после прочтения нашей резолюции?» – спросил нас Владимир Ильич. „Да“. „Да разве вы не понимаете, что наша резолюция об уходе, сопровождаемая уходом всех нас, так подействует на держащих караул солдат и матросов, что они тут же перестреляют всех оставшихся эсеров и меньшевиков?“»[175]175
  Мещеряков Н.Л. В дни Учредительного собрания // Жизнь Ленина 1870–1924. Сборник воспоминаний его современников. М., 1925. С. 143–144.


[Закрыть] Ленину удалось, хотя и не сразу, убедить своих товарищей послать на заседание одного Ф.Ф. Раскольникова для оглашения резолюции. После этого сердобольный Ильич вместе с наркомами покинул Таврический дворец.

Утром 6 января оставшихся депутатов заставили покинуть Таврический дворец. Этот исторический момент запечатлел в своих мемуарах эсер Марк Вишняк: «Приблизившись к креслу председателя, занятого процедурой голосования, матрос постоял как бы в раздумье и, видя, что на него не обращают внимания, решил, что настал час «войти в историю». Обладатель прославленного отныне имени, Железняков, тронул председателя за рукав и заявил, что, согласно полученной им от комиссара (Дыбенки) (П.Е. Дыбенко – нарком по военным и морским делам, комиссар Чрезвычайного штаба по охране общественного порядка в Петрограде в связи с созывом Учредительного собрания. – Б. С.) инструкции, присутствующие должны покинуть зал».[176]176
  Анин Д. Революция 1917 года глазами ее руководителей. Рим, 1971. С. 469.


[Закрыть] После недолгого препирательства с красногвардейским караулом, депутаты вынуждены были разойтись.

Большевики столь легко справились с Учредительным собранием потому, что имели на своей стороне поддержку армии и населения крупных городов. Во время выборов большевики с большим отрывом от других партий победили в Петрограде, Москве, в Центрально-промышленном и Северо-Западном районах, на Северном и Западном фронтах и Балтийском флоте. Эсеры взяли верх на Черноморском флоте и Юго-Западном, Кавказском и Румынском фронтах, но из-за удаленности этих войск от столиц данный успех не мог играть решающего значения, тем более что здесь велико было влияние украинских и иных сепаратистов.