Текст книги "450 лет лидерства. Технологический расцвет Голландии в XIV–XVIII вв. и что за ним последовало"

Общий выпуск монеты в XVIII в. заметно превышал показатели Золотого века. Впрочем, по большей части монеты, отчеканенные в Соединенных провинциях, не поступали во внутренний оборот, а использовались в качестве торговой монеты при международных операциях, в особенности после 1660 г. В 1660 – 1750 гг. в одну только Азию направлялось почти 20 % всех монет, отчеканенных в Нидерландах. Монетный чекан как отрасль промышленности был в значительной степени ориентирован на экспорт. Огромный выпуск денежных знаков был рассчитанным следствием политики Генеральных штатов, направленной на облегчение международной торговли путем обеспечения изобилия хороших монет со стабильным содержанием серебра или золота[469]469
  Polak, Historiografie ‘muntchaos’, 203 – 205, 232 – 239, 245, De Vries and Van der Woude, First modern economy, 83 – 87.


[Закрыть]. Для более эффективного достижения этой цели производственные мощности крупнейших монетных дворов после 1670 г. увеличивались и совершенствовались путем нарастающего внедрения механизации, тогда как мелкие муниципальные монетные дворы были в 1690-х гг. закрыты (со щедрой компенсацией). Крупнейшие монетные дворы были оборудованы прокатными станами, резальными машинами и винтовыми прессами, часть из которых была снабжена конным приводом. На дордрехтском монетном дворе после 1727 г. было не менее четырех прессов. Внедрение этого мощного, эффективного оборудования позволило как значительно увеличить производительность, так и ощутимо повысить качество. Стандарты точности при чеканке обеспечивались значительно лучше, чем прежде. Установленные для монетных дворов правила, касавшиеся пределов погрешности (за их соблюдением надзирали специально назначенные чиновники), по крайней мере с 1670 г. формулировались таким образом, чтобы мастера монетного двора были заинтересованы в максимальном повышении качества работы своего персонала и оборудования[470]470
  Spooner, ‘Road to industrial precision’, 6 – 8. 11 – 16, Polak, Historiografie ‘muntchaos’, 232 – 234.


[Закрыть]. После 1670 г. технологический прогресс в этой отрасли промышленности был более заметен, чем прежде, а впоследствии он еще более ускорялся.

Корни нидерландского оружейного производства, как и монетного дела, можно проследить, самое меньшее, с начала Средних веков. Однако переход от штучного изготовления к широкомасштабному производству в этой отрасли начался лишь после 1600 г., и непосредственной причиной этого сдвига была Нидерландская революция. Для вооружения солдат, кораблей и укрепленных позиций, защищавших вновь провозглашенную независимость Соединенных провинций, и обеспечения обороны торговых судов, ходивших в Азию, Африку и Вест-Индию, требовалось огромное количество оружия. По мере того как военная промышленность в глубине страны росла, увеличивались и экспортные поставки ее продукции. Голландская республика, таким образом, выступала и импортером, и экспортером оружия. К 1620-м гг. бронзовые пушки продавали в Марокко и Московию, а значительное количество ручного оружия, доспехов и пороха поступало в Данию, Швецию, Францию, Италию и Германию[471]471
  Klein, Trippen, 185 – 188, 192 – 193, 195 – 198, De Jong, ‘Staet van oorlog’, chapter 5.


[Закрыть].

Это развитие достигалось не только увеличением вложения труда, капитала и сырья – меди, олова, железа или селитры, – но, в различной степени, еще и изменениями в технологии и организации. Нововведением в организации производства ручного оружия был перенос в конце XVI в. в Соединенные провинции тех элементов производственного процесса, которые прежде выполнялись в Льеже и Германии. Амстердам, Утрехт, Дордрехт и другие города приморских провинций Голландской республики превратились в центры сборки ручного оружия – мушкетов, пистолетов, рапир, шпаг – и доспехов. Хотя большинство деталей по-прежнему импортировались из исконных центров производства, окончательную сборку и отделку все чаще обеспечивали ремесленники в голландских городах, бывшие зачастую выходцами из исконных европейских центров производства ручного оружия[472]472
  De Jong, ‘Staet van oorlog’, 150, 176 – 178.


[Закрыть]. Наиболее капиталоемкие отрасли оружейного производства – производство пороха и создание боеприпасов – претерпели значительные изменения как в организации, так и в технологии. Примерно до 1590 г. в Северных Нидерландах порох растирали и смешивали вручную в ступках или на маленьких ручных мельницах отдельные ремесленники, производя всего считаные килограммы пороха в день. С конца XVI в. производством пороха занялись мастерские с большими жерновами, конным или ветромеханическим приводом, со штатом работников и мастером, и к 1660-м гг. максимальная суточная выработка в таких мастерских в летнее время могла достигать примерно 100 кг[473]473
  De Bruin, Buscruytmaeckers, 31, Crol, ‘Kruitmolen’, 196 – 197, De Jong, ‘Staet van oorlog’, 166, Van Ravesteyn, Onderzoekingen, 334, Klein, Trippen, 187, Hart, Geschrift en getal, 26.


[Закрыть].

Пушечное литье, которое в начале XV в. практиковалось как побочная ветвь колокольного литья (подчас при поддержке местных властей), с 1580-х гг. стало постепенно переходить на новую базу. Во многих городах Голландии и Зеландии создавались литейни, финансируемые из местных бюджетов. Штаты Голландии открыли литейню в Гааге в 1589 г., городские власти Амстердама последовали этому примеру в 1599 г., власти Мидделбурга и Адмиралтейство Мёза и Северной Голландии – в 1613 г. Фактическая эксплуатация этих литеен оставалась в руках частных предпринимателей. Это означало, что учредители не только выпускали продукцию по заказу государственных органов, которые владели заводом и контролировали его, но и могли свободно поставлять артиллерию другим государственным и частным заказчикам в стране и за рубежом, а также дополнять свои доходы от изготовления пушек производством и продажей колоколов[474]474
  Westera, ‘Geschutgieterij’, 576 – 582, Klein, Trippen, 191 – 193.


[Закрыть]. Между тем отчаянный поиск технических усовершенствований был недостаточно результативным. Хотя в этот период было запущено несколько проектов по литью металлических или чугунных пушек, данная отрасль промышленности так и не утвердилась в Республике. Металлические или чугунные орудия в основном покупали в Англии, Швеции, Германии или Льеже[475]475
  Klein, Trippen, 190, Doorman (ed.), Octrooien, 104 G 53 patent 13 March 1601, 142 G 178 patent 13 July 1619, 171 G 274 5 March 1627, 177 G 298 patent 27 March 1629, 192 G 348 patent 13 May 1633, Puype, ‘Guns and their handling at sea’, 12 – 13.


[Закрыть]. Исключением стали различные тиры легких или разборных орудий, запатентованных в конце 1620-х гг., которые непродолжительное время использовали на судах Ост-Индской компании и даже продавали во Францию[476]476
  Westera, ‘Gotelingen’, 38 – 39, Puype, ‘Guns’, 13, Klein, Trippen, 190, Ten Raa and De Bas, Staatsche leger, IV, 265, Adriaenssen, ‘Amsterdamse geschutgieterij’, 57 – 59.


[Закрыть].

Выпуск продукции оружейной промышленности, по-видимому, перестал расти во второй половине XVII в. и пошел на убыль после 1700 г. Пушечно-литейные предприятия в материковых провинциях постепенно закрывались. После временного увеличения литейных мощностей – и, предположительно, повышения общего объема выпуска продукции – в прибрежных провинциях, благодаря открытию новых литеен в Амстердаме и Гааге, производство в этих регионах Соединенных провинций тоже начало снижаться. Даже литье колоколов и другая побочная деятельность не всегда могла заметно облегчить ситуацию. В течение почти всего XVIII в. непрерывно работали только два старых литейных предприятия – в Амстердаме и Энкхёйзене – а также новая литейня в Хорне, основанная 1718 г.[477]477
  Westera, ‘Geschutgieterij’, 582 – 588, Adriaenssen, ‘Amsterdamse geschutgieterij’, 77.


[Закрыть]

И все же совершенствование технологий не прекратилось полностью. Даже по завершении эпохи быстрого роста отрасли голландцы продолжали вносить в процесс производства пушек и ручного оружия изменения, направленные на снижение себестоимости или повышение качества. Для работы машин использовались новые источники энергии (помимо конного привода). В 1689 г. город Амстердам установил на лесном складе ветромеханическую установку для высверливания стволов ручного огнестрельного оружия[478]478
  Honig, ‘Molens van Amsterdam’, 120, Van den Hoek Ostende, ‘Chocolaadmolens’, 68.


[Закрыть]. Чтобы ослабить зависимость нидерландской армии от иностранных производителей и гарантировать поставки первоклассного вооружения, при штатгальтере Виллеме V в Кулемборге, на р. Лек, была построена мануфактура по производству ручного оружия, снабженная и конным, и водяным приводами. Кулемборгский завод, численность работников которого выросла с 54 в 1760-х гг. до 80 в 1780-х и достигла 150 незадолго до закрытия в 1812 г., характеризовался высокой степенью разделения труда. Его годовая производительность могла достигать 2500 ружей в 1760-х гг. и, вероятно, порядка 7500 ружей в районе 1810 г., хотя реальный выпуск обычно был ниже[479]479
  Mentink, ‘Fabricage van “klein geweer” ’, 23 – 29.


[Закрыть]. Серьезное нововведение в технологии пушечного литья имело место во второй половине XVIII в. Литейня Штатов Голландии в Гааге и амстердамская муниципальная литейня в районе 1760 г. перешли на так называемую маритцевскую технологию, получившую свое название от семьи литейщиков Маритцев, которая ранее была освоена в Швейцарии, Франции и Испании. В Гааге даже управление литейней с 1770 г. оказалось в руках швейцарской династии. Важнейшим элементом нового метода пушечного литья была массивная отливка – пушка отливалась целиком, после чего в ней высверливался канал ствола, – и горизонтальное сверление (а не вертикальное)[480]480
  Jackson and De Beer, Eighteenth-century gun-founding, 16 – 20, Alder, Engineering the revolution, 40 – 42, Westera, ‘Geschutgieterij’, 586 – 588, 597 – 597.


[Закрыть]. Этот метод должен был обеспечить более однородный состав металла, бóльшую точность сверления и бóльшее единообразие готовой продукции. Если отчет шведского «технологического путешественника» Йонаса Бьорнсталя верен, то сверлильный станок, построенный в амстердамской литейне в 1774 г., был доведен до еще более высокого уровня точности усилиями местного мастера Питера Систа[481]481
  Björnståhl, Reize door Europa, 422, Adriaenssen, ‘Amsterdamse geschutgieterij’, 70.


[Закрыть]. Начиная примерно с 1800 г. обе эти литейни снабжали нидерландский военный флот изобретенными в Англии пушками нового типа – каронадами[482]482
  Nemnich, Original-Beiträdge, I, 264 – 265, Puype, ‘Introduction carronade’, 31, 37.


[Закрыть].

Новые отрасли производства потребительских товаров

Нидерландская промышленность в конце XVI в. стала более диверсифицированной, чем прежде. Наряду с традиционными отраслями, которые мы рассмотрели выше, появилось множество новых направлений промышленной деятельности, занятых созданием новых потребительских товаров для внутреннего и зарубежного рынков из сырья, специально заказанного для целей производства. В какой степени рост этих отраслей мог быть связан с новшествами в технологии?

Одно из серьезных отличий экспортных регистров Амстердама в начале 1580-х и в 1660-х гг. по категории текстиля – наличие шелка. Если в конце XVI в. шелк практически не фигурировал в этих записях, то в 1667 – 1668 гг. из Амстердама было отправлено более 31 500 шелковых smallen, noppen и bourats[483]483
  Brugmans (ed.), ‘Statistiek’, 136, 158 – 159, cf. Lesger, Handel Amsterdam, 65 – 82.


[Закрыть]. За период, разделявший эти даты, Северные Нидерланды с нуля построили собственную жизнеспособную шелкоткацкую промышленность. Если до 1570-х гг. попытки северных городов привлечь мастеров по шелку не увенчивались прочным успехом[484]484
  Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’, 32.


[Закрыть], то после 1580 г. производство шелка быстро укоренилось в нескольких районах Голландской республики. Все компоненты новой индустрии потребительских товаров утвердились практически одновременно, хотя не в одних и тех же местах. Шелкоткачество в основном сосредоточилось в Амстердаме и Харлеме. Предварительные операции производственного процесса – намотка, прядение, сучение и окраска пряжи, – первоначально выполнявшиеся преимущественно в Амстердаме, в конце XVII в. распределились по ряду других городов Голландии и Утрехта, в том числе в Наарден, Утрехт, Алкмар, Делфт, Лейден и Харлем[485]485
  Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’, (1930) 32 – 33, Colenbrander, ‘Zijdeweverij Haarlem’, 64, De Vrankrijker, ‘Textielindustrie Naarden’, 277 – 283, Posthumus (ed.), Bronnen textielnijverheid, VI, 687, RA Leiden Bibliotheek 58400, RA Alkmaar SA 96 f. 21–22v res. 9 August 1604, 25v res. 3 September 1604, 103 res. vroedschap 15 November 1681, 104 f. 12 30 April 1661, f. 85 res. 22 September 1661, 107 f. 2 res. 4 January 1682, 7 February 1682112 f. 164 res. 28 March 1713, GA Delft, Secretarie Ie Afdeling 970 18 November 1605, Secretarie Stadsbestuur 786.


[Закрыть].

Когда Яспар Бенуа в 1604 г. подал первую заявку на патент в области изготовления шелка (станок для обработки шелка-сырца) в Генеральные штаты, он утверждал, что это изобретение следует утвердить, поскольку «на недавно прибывших из Ост-Индии кораблях» в Нидерланды доставлено огромное количество «сырого, не строщенного и не спряденного шелка. Если этим не займутся нидерландцы, сразу найдется много других желающих[486]486
  Nationaal Archief, Staten Generaal 12999 f. 187 – 188 patent Jasper Benoit 23 August 1604, RA Alkmaar SA 96 f. 21–22v res. 9 August 1604, f. 25v 3 September 1604, f. 36 – 37 res. 10 June 1605.


[Закрыть]. В действительности быстрый рост отрасли нельзя просто объяснить резким увеличением поставок сырья с Востока. Легкая доступность азиатского шелка-сырца стала стимулирующим фактором для нидерландской шелковой промышленности значительно позже. Как правило, шелк-сырец из Персии попадал в Европу через Ост-Индскую компанию в довольно скромных объемах, поставки бенгальского шелка не расширялись вплоть до 1670-х гг., а импорт из Китая достиг существенного размаха лишь во второй половине XVIII в. В последние десятилетия XVII в. значительная часть сырья для нидерландской шелковой промышленности закупалась в Италии и Леванте[487]487
  Jacobs, Koopman, 87 – 90, Colenbrander, ‘Zijdeweverij Haarlem’, Hofenk de Graaff, Geschiedenis, 159.


[Закрыть]. А в 1604 г. шелковая промышленность Северных Нидерландов пребывала еще в младенческом состоянии. В брачных реестрах Амстердама в 1585 – 1606-х гг. было отмечено 490 человек, занятых производством шелка[488]488
  Hofenk de Graaff, Geschiedenis, 161.


[Закрыть]. Основа этой новой отрасли производства потребительских товаров была прочно заложена в 1580 – 1590-х гг. благодаря массовому переселению квалифицированных рабочих и предпринимателей из Брюсселя, Брюгге, Антверпена и Рийссела, которые принесли с собой в Харлем и Амстердам искусство ткачества smallen, noppen, caffa и bourat[489]489
  Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’ (1930), 33.


[Закрыть]. Оборудование для предпроизводственной обработки сырья поначалу также представляло собой копии зарубежных образцов. Шелкокрутильные станки были заимствованы из-за границы, подобное оборудование итальянского образца было известно в Амстердаме еще до 1605 г., хотя вопрос о том, использовали ли в Амстердаме оригинальную круговую модель станка, появившуюся в Италии в первой половине XIV в., или же более поздний вариант – например, moulin carre или moulin ovale, – пока не решен. Станки могли попадать в Нидерланды или прямо из Италии, или окольным путем, например через Португалию или Южные Нидерланды[490]490
  Hofenk de Graaff, Geschiedenis, 157, 171, Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’ (1930), 152, Israel, ‘Economic contribution’. 436, Nationaal Archief, Staten Generaal 12999 f. 187 – 188 patent Jasper Benoit 23 August 1604.


[Закрыть]. Однако, в отличие от Италии, шелкокрутильные станки, установленные в Соединенных провинциях примерно до 1680 г., имели только по нескольку дюжин шпинделей и приводились в действие только вручную, а не водяным приводом[491]491
  Hofenk de Graaf, Geschiedenis, 166 – 173, AS Florence Med. Del Principato, 6390, Viaggio del sigr Pietro Guerrini per le provincie e regni christiani d’Europa, f. 235v – 236.


[Закрыть]. В XVIII в. уже вошли в широкую практику станки, имевшие от 130 до 150 шпинделей[492]492
  Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’ (1931), 47 note 2.


[Закрыть]. Первые шелкокрутильные станки с водяным приводом появились в Голландской республике в 1681 г. по инициативе амстердамского предпринимателя Якоба ван Моллема, обосновавшегося в поместье Зейдебален близ Утрехта. Считалось, что их конструктором был итальянец[493]493
  UB Uppsala Ms. X 306 S. Buschenfelt, ‘Berättelse till Bergscollegium om en resa till Tyskland, Nederländerna, England och Frankrike 1694 – 1697’, f. 21 – 24, Uppsala Ms. X 373, Assessor Göran Wallerii, Itinerarium öfver min utländska resa, f. 234 – 244, Vermij ‘Bedrijfsspionage’, Muller, ‘Zijdebalen’.


[Закрыть]. Эта фабрика, на которой в период ее расцвета в 1740-х гг. работало не менее 100 человек, функционировала вплоть до 1807 г.[494]494
  Muller, ‘Zijdebalen’, passim.


[Закрыть] Крупнейшим нововведением в ассортименте продукции стал шелковый бархат, который с 1680-х гг. изготавливали иммигранты-гугеноты в Утрехте, Амстердаме и Наардене[495]495
  Hulshof and De Jonge, ‘Velours d’Utrecht’, 7.


[Закрыть].

Производители шелка в Голландской Республике также расширили круг профессиональных знаний с помощью нескольких собственных усовершенствований, тем самым укрепив позиции голландской шелковой промышленности и на внутреннем, и на международном рынках. Ткачи шелка из Харлема и Амстердама во второй половине XVII в. обогатили палитру продукции новыми тканями, такими как floers, lamfers, zijdegrijn и fulp[496]496
  Виды шелка. – Прим. перев.


[Закрыть]. В Харлеме в 1672 – 1735 гг. существовала отдельная гильдия zijdefloersreders[497]497
  Colenbrander, ‘Zijdeweverij’, 72 – 73, Knotter and Van Zanden, ‘Immigration’, 61 – 62.


[Закрыть]. Предлагались также производственные инновации. Если станок, изобретенный Абрахамом ван Тонгерло и запатентованный в 1605 г., выполнявший операции мотки, прядения и трощения, по всей видимости, не получил широкой известности[498]498
  Doorman (ed.), Octrooien, 114 G 90 patent States General 3 May 1605.


[Закрыть], нет сомнений в том, что технология лентоткачества была буквально революционизирована благодаря распространению другого механического устройства, изобретенного в начале XVII в., – лентоткацкого станка. Лентоткацкие станки, позволявшие одному работнику ткать одновременно 12 лент (а к 1670 г. и 24), поначалу использовали только в льноткацкой промышленности. К 1660 г. они начали вытеснять и старомодные станки с ножным приводом, применявшиеся в шелкоткацкой промышленности. Производство шелковых лент с помощью лентоткацких станков быстро расцвело в Харлеме и Амстердаме в 1660–1670-х гг. Шелковые ленты из Харлема доминировали на европейских рынках вплоть до 1730-х гг.[499]499
  Vogel, ‘Zijdelintindustrie’, 79 – 88, Eisma, ‘Reclame door het lint’, 131 – 139.


[Закрыть] В шелкоткачестве, как и в изготовлении иных тканей, стоимость готового продукта повышалась также благодаря качеству окраски. Искусство крашения в производстве тканей в Голландии вышло на высокий уровень уже к 1580-м гг. Дальнейший прогресс был достигнут в конце XVI в. благодаря увеличению использования индиго и кермеса или кошенили как основного средства для окрашивания соответственно в синий и красный цвета и распространению знаний и умений, касающихся окрашивания шелка. Эти нововведения быстрее всего распространились в Амстердаме – опять же благодаря иммиграции специалистов с юга. В 1626 г. в Амстердаме даже была образована самостоятельная гильдия красильщиков шелка, а в 1649 г. основан шелковый холл, надзиравший за качеством окрашенного шелка[500]500
  De Nie, Textielververij, 35 – 36, 171 – 172, Posthumus and De Nie, ‘Een handschrift’, 234 – 245, Hofenk de Graaff, ‘Techniek zijderederij’, 187 – 219, IISH EHB Ms.50 ‘Maniere om sijde en fluwelen te gallen’ f. 79, Van Dillen (ed.), Bronnen, II, 605 nr. 1074 постановление гильдии красильщиков шелка 21 August 1626.


[Закрыть].

Однако во второй четверти XVIII в. положение изготовителей шелка определенно изменилось к худшему, о чем свидетельствует быстрое сокращение количества разнообразных станков, принимаемых в гильдии, общего количества занятых в отрасли, уменьшение штата амстердамского шелкового холла и рост количества жалоб производителей шелка на переманивание работников в зарубежные страны и вытеснение голландской продукции усиливающимися зарубежными конкурентами[501]501
  Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’ (1931), 124 – 141, Colenbrander, ‘Zijdeweverij’, 74 – 76, Vogel, ‘Zijdelintindustrie’, 83 – 91.


[Закрыть]. Типичной реакцией предпринимателей в шелкоткацкой отрасли на изменение рыночной ситуации примерно после 1740 г. был не поиск возможностей для завоевания новых рынков путем освоения новых товаров, не снижение себестоимости и не повышение достоинств своей продукции путем внедрения новых машин или новых технологий – они стремились защитить свои интересы политическими мерами. Производители шелковых тканей пытались надавить на Ост-Индскую компанию, чтобы та сократила ввоз шелковых тканей из Азии и повысила поставки шелка-сырца. Они умоляли органы государственной власти запретить экспорт оборудования, запретить импорт иностранного шелка, поощрять ношение отечественных тканей голландскими потребителями, предоставить освобождение от налогов на потребление торфа или ввести пошлину на реэкспорт бенгальского шелка-сырца. Ни одна из принятых по их просьбам мер не смогла помешать стремительному спаду в отрасли[502]502
  Van Nierop, ‘Zijdenijverheid’ (1931), 136 – 141, Colenbrander, ‘Zijdeweverij’, 74 – 76, De Jongste, Onrust Spaarne, 22 – 32, Mulder, ‘Haarlemse textielnijverheid’, 102 – 103, Voorthuijsen, Republiek en mercantilisme, 91 – 93.


[Закрыть].

Одновременно с шелкоткачеством после 1580 г. стала развиваться еще одна новая отрасль текстильной промышленности – производство смесовых тканей. Смесовые ткани делались из льна и шерсти (saaifusteinen), хлопка и шерсти (katoenfusteinen) или льна и хлопка (бумазея). Если Лейден начал производство fusteinen в 1580-х гг., то Амстердам, Харлем, Амерсфорт и другие города стали выступать в роли его конкурентов с 1590-х по 1640-е гг.[503]503
  Posthumus, Leidsche lakenindustrie, II, 279 – 282, Sneller, ‘Opkomst’, 254 – 271, Van Dillen (ed.), Bronnen, I, 603 – 604 no. 1015 20 June 1612, Biesta, ‘Bombazijnindustrie Groningen’, 1 – 5.


[Закрыть] К середине XVII в. производство этого вида текстиля было в значительной степени сконцентрировано в Амерсфорте и приобретало все более сильный уклон в сторону бумазеи. Во второй половине XVII в., а потом примерно в 1760 – 1795-х гг. амерсфортская бумазейная промышленность выпускала около 30 000 штук ткани в год. Более половины продукции в 1690-х гг. экспортировалось в Прибалтику[504]504
  Brusse and Windhorst, ‘Tot welvaren’, 12 – 13, Posthumus, Leidsche lakenindustrie, II, 129, III, 930 – 931, Sneller, ‘Opkomst’, 273.


[Закрыть]. С конца 1720-х гг. сельские районы Твенте и восточного Оверэйссела, а также в меньшей степени Ахтерхук в Гелдерланде превратились еще и в заметные центры производства смесовых тканей. К 1800 г. Твенте перехватил позицию лидера у Амерсфорта[505]505
  Sneller, ‘Opkomst’, 103 – 111, Trompetter, Agriculture, 57, 65 – 66, Brusse and Windhorst, ‘Tot welvaren’, 13.


[Закрыть].

После беспокойного первоначального этапа в конце XVI в., когда секреты производства смесовых тканей быстро распространились из Брюгге и Немецкого Рейнланда в Лейден и Девентер[506]506
  Sneller, ‘Opkomst’, 254 – 256.


[Закрыть], технические нововведения в этой отрасли играли крайне незначительную роль. Возвышение Амерсфорта как главного центра производства бумазеи было связан не с какими-либо усовершенствованиями технологии, а, скорее всего, с низким уровнем налогов по сравнению с городами Голландии и его идеальным местоположением как для поставки сырья, так и для отгрузки готовых товаров. Амерсфорт, лежащий на пересечении сухопутного пути из Голландии в Германию и маленькой речки Эм, впадающей в Зёйдерзе несколькими милями севернее, имел относительно легкий доступ к регулярным поставками льняного волокна в Оверэйссел и Вестфалию, и хлопкового волокна, прибывавшего в Амстердам из Леванта и Азии. Вдобавок, его положение обеспечивало возможность контакта с отдаленными экспортными рынками[507]507
  Sneller, ‘Opkomst’, 264 – 266, Brusse and Windhorst, ‘Tot welvaren’, 12; Boot, ‘Aziatische katoenen garens’.


[Закрыть]. Развитие отрасли в Твенте в XVIII в. тоже не было связано с каким-либо прогрессом в технологии. Непосредственной причиной стало сокращение экспортных рынков для его льноткацкой индустрии, ставшей около 1700 г. основой экономики Твенте. В ответ на нараставшую опасность для этого жизненно важного сектора экономики местные торговцы-предприниматели к середине XVIII в. решили перейти к изготовлению льняной материи более высокого качества и расширить производство смесовых тканей, состоящих из льняных и хлопковых нитей. Эту «реструктуризацию» промышленности Твенте удалось успешно осуществить, поскольку местные предприниматели распоряжались весьма внушительными капиталами и – в отличие от Амерсфорта – могли менять масштаб и направленность действий почти без оглядки на установления гильдии[508]508
  Trompetter, Agriculture, 5 – 57, 64 – 67, 75.


[Закрыть]. Только около 1800 г. предприниматели Твенте начали всерьез менять технологию и организацию производства, а именно – внедрять хлопкопрядильные машины Харгривса и концентрировать часть рабочей силы на прядильных заводах. В Энсхеде к 1816 г. имелось более 50 хлопкопрядильных предприятий.

Печатание тканей практиковалось в Голландской республике, самое позднее, с 1610-х гг. Затем мастерские в Амстердаме и других городах начали наносить на камлот, саржу и лен узоры при помощи гравированных медных пластин, чернил и масляных красок[509]509
  Smit, Katoendrukkerij, 17 – 30, 48, 50, 83, Homburg, ‘Colour maker’, 224 – 225, Van Dillen (ed.), Bronnen, II, 718 – 719 nr. 1287 contract 4 July 1630.


[Закрыть]. Однако широкое распространение эта технология получила лишь в 1670-х гг. с освоением новых материалов, приспособлений и нового вида ткани – хлопчатобумажной. Ситцевая печать стала новой растущей отраслью в текстильном секторе. До 1700 г. в Амстердаме и близлежащем Ниувер-Амстеле появилось не менее 20 набивных фабрик, в дальнейшем их количество быстро нарастало. В 1700 – 1720-х гг. было создано 47 новых фабрик, а в 1720 – 1740-х гг. – еще 22. Еще пять появились в 1760-х гг. Общее количество действующих ситценабивных предприятий в Амстердаме и Ниувер-Амстеле в XVIII в. перевалило за 90. Роттердам с близлежащим Кралингеном до 1720 г. также превратились в менее значительный центр ситценабивного дела[510]510
  Kingma, ‘Katoendrukkerijen’, 11 – 12, Smit, Katoendrukkerij, 205, Hazewinkel, ‘Omvang katoendrukkerij’, Wiersum and Sillevoldt, ‘Katoendrukkerij’, 67 – 73.


[Закрыть].

Высокий спрос на узорчатую хлопчатобумажную ткань sitsen – ситец – существовал в Голландской республике и остальной Западной Европе уже в 1670-х гг. Ситцы первоначально импортировали силами Ост-Индской компаниии других европейских торговых компаний из Индии[511]511
  Hofenk de Graaf, Geschiedenis, 85.


[Закрыть]. Взлет ситценабивной отрасли в конце XVII в. был удачной попыткой захватить и внутренний, и зарубежный рынки этого нового товара. Ведущую роль здесь играли торговцы-предприниматели. Торговцы обеспечивали бóльшую часть средств на постройку зданий, покупали доски-набойки, набивные столы, котлы и прочее оборудование, поддерживали фирму в работоспособном состоянии, что по стандартам тех времен требовало немалых расходов, и выступали посредниками между изготовителями и рынком, размещая на ситценабивных предприятиях заказы на определенные количества и рисунок ситца, поставляли хлопчатобумажную ткань и брали на себя распространение готовой продукции. Помимо этого ситценабивщики из Нидерландов стараниями Ост-Индской компании имели регулярные поставки белой хлопчатобумажной ткани из Индии. Что касается организации, то на ситценабивных фабриках существовало весьма сложное разделение труда. В среднем такое предприятие насчитывало 60 человек – управляющий, колористы, печатники, художники, изготовители набоек, мойщики, отбельщики, носильщики, котловые и множество других работников, мужчин и женщин. Значительную часть этой рабочей силы, занятой только летом, составляли рабочие-мигранты[512]512
  Smit, Katoendrukkerij, 84 – 104, Kingma, ‘Katoendrukkerijen’, 13 – 15.


[Закрыть]. Предположительно первые ситценабивные фирмы в Амстердаме имели преимущество, так как нанимали работников, уже знакомых с текстильной печатью чернилами или масляными красками[513]513
  Smit, Katoendrukkerij, 54 – 56.


[Закрыть].

Однако даже наличие таких весомых активов в организации процесса, финансовом обеспечении, поставке сырья и обеспечения рабочей силы не привели бы к заметному расширению ситцевой полиграфической промышленности примерно после 1680 г., если бы не случилось прорыва в технологии. Суть новшества заключалась в том, что голландские производители переняли индийскую технологию закрепления раскраски на хлопчатобумажной ткани, но для ее нанесения использовали деревянные формы-набойки, тогда как в Индии узоры на ситец наносили с помощью ручек и карандашей. Для имитации индийской работы амстердамские предприниматели в 1670-х гг. начали закреплять узоры на ситце при помощи протрав, которые при крашении создавали различные оттенки. Использование на фабриках деревянных набоек вместо ручек и карандашей для нанесения узора подразумевало, что протравы, в отличие от тех, что использовались в Индии, обязательно нужно было сгущать камедью и крахмалом. Другие отличия голландской технологии от индийской состояли в том, что ситценабивщики использовали марену вместо корней sayawera для окрашивания в красный цвет и умели красить материю в синий цвет с помощью индиго, не покрывая предварительно узоры воском[514]514
  Smit, Katoendrukkerij, 52 – 54, 70 – 107, Homburg, ‘Colour maker’, 221 – 223, 226, Hofenk de Graaff, Geschiedenis, 93 – 110.


[Закрыть].

После 1750 г. на нидерландскую ситценабивную промышленность обрушился серьезный кризис. Количество предприятий в Амстердаме сократилось с 80 в 1750 г. до 21 в 1772 и четырех в 1813[515]515
  Smit, Katoendrukkerij, 194.


[Закрыть]. Непосредственной причиной краха стала утрата значительной части зарубежных рынков вследствие возрождения отрасли в Англии и Франции после прекращения обструкционистской политики национальных правительств и развивающейся конкуренции со стороны новых центров ситценабивной промышленности в Швейцарии и Южной Германии[516]516
  Smit, Katoendrukkerij, 155 – 188.


[Закрыть]. На более фундаментальном уровне падение объяснялось неспособностью нидерландских набивщиков дать творческий предпринимательский отклик на изменение рыночной ситуации. Преобладающей реакцией стал поиск правительственной поддержки для снижения производственных издержек, в особенности снижения налогов на топливо[517]517
  Smit, Katoendrukkerij, 151 – 153.


[Закрыть]. Первые попытки обновления технологии были предприняты лишь в 1760-х гг. и привели только к кратковременному успеху. Владелец новой ситценабивной фабрики в Амстердаме Рихард Спренкельманн в 1760 г. заключил с двумя англичанами договор на передачу оборудования и приемов работы с ним для нового метода печатания ткани с применением медных пластин, незадолго до того изобретенного Френсисом Никсоном[518]518
  Kingma, ‘Katoendrukkerijen’, 26 – 27.


[Закрыть]. Плодовитый изобретатель Антони Экхардт в 1770 г. получил патент на новый – как в смысле производственного процесса, так и в плане продукции – тип машины. Это была разновидность печатного пресса, приводимого в действие рычагами и прижимным винтом, с помощью которого можно было печатать любые узоры на самых разных материалах – бумаге, сукне, шелке и других тканях – более точно («математически»), чем прежде[519]519
  Nationaal Archief, Staten van Holland 1733 extr. res. Staten van Holland 25 January 1770, KB The Hague Hs. 122 Ag (1) ‘Descriptie van de constructie der nieuwe drukpersse’ and ‘Descriptie van de bewerking der nieuwe drukpersse’.


[Закрыть]. Но Спренкельманн, по-видимому, вскоре свернул свою деятельность, а ситценабивная и обойная фабрика Экхардта, основанная в 1767 г., закрылась в 1782 г. Распространение технических новшеств в ситценабивной промышленности произошло, вероятно, значительно позже, когда число предприятий уже существенно сократилось. Андреас Немних отмечал во время поездки по Голландии в 1809 г., что некоторые ситценабивщики в Амстердаме использовали englische Maschinen[520]520
  Nemnich, Original-Beitrdge, I, 88.


[Закрыть]. Скорее всего, это были ротационные прессы для печати с медных досок, изобретенные в Британии примерно на 20 лет раньше[521]521
  Verbong, ‘Mechanisering katoendrukken’, 370 – 374, Kingma, ‘Katoendrukkerijen’, 27.


[Закрыть].

Потребительский рынок в Голландской республике был заполнен не только новыми материалами для пошива одежды, но и новыми товарами для дома. В конце XVI в. появились новые отрасли, специализировавшиеся на производстве роскошных сортов обивочных тканей для стен – гобеленовых тканей – и золоченой кожи. В действительности первыми в Голландской республике делать гобеленовые ткани стали иммигранты из Южных Нидерландов. Предприниматели из Ауденарде и Брюсселя примерно в 1585 – 1600 гг. создали мануфактуры по производству гобеленовых тканей в Делфте, Гауде и Схонховене. Потребителями этой продукции были в основном городские магистраты, представители властей провинции, штатгальтеры и иностранные принцы. Однако в конце XVII в. голландские изготовители гобеленовых тканей проиграли в усиливавшейся борьбе конкурентам из Северных Нидерландов и Франции[522]522
  Ysselstein, Tapijtweverijen, I, 64 – 205, 295.


[Закрыть]. В технологическом плане производство Севера долгое время целиком и полностью основывалось на достижениях предшественников с Юга. Во второй половине XVIII в. отрасль стала понемногу оживать и обратилась к производству новых гобеленовых тканей более простого и дешевого сорта – ковров из коровьего волоса[523]523
  Heek, ‘Tapijtfabrieken Hilversum’, 46 – 62, Scherenberg, ‘Verhandeling’, 1 – 19, GA Delft Archief secretarie Ie Afdeling nr. 1032 and 1035 agreements with Petrus Haan and Jacobus van de Wijngaard 1777, 1779.


[Закрыть].

Золоченая кожа – другой новый роскошный материал для обивки стен – представляла собой кожу, покрытую тонким слоем серебра и желто-коричневым лаком. Искусство изготовления золоченой кожи, практиковавшееся в Испании еще в IX в., в позднем Средневековье распространилось в Италии и Португалии, а в XVI в. достигло Франции и Северных Нидерландов. Примерно с 1510 г. центром этого производства стал Мехелен[524]524
  Koldewey, ‘How Spanish’, 84 – 85, ‘Goudleer’, 18.


[Закрыть]. Первые сведения о производстве золоченой кожи в Северных Нидерландах относятся к 1612 г., когда амстердамский торговец Клас Якобсзон подал в Штаты Голландии заявку на шестилетний патент на «производство золоченой и серебреной кожи»[525]525
  Koldeweij, ‘Goudleer’, 23.


[Закрыть]. Отрасль бурно развивалась в 1630-х гг. и процветала до конца XVII в. На пике развития отрасли, в 1660-х и 1670-х гг., в Голландской республике действовало не менее 14 мастерских по производству золоченой кожи, в том числе 11 в Амстердаме и по одной в Гааге, Дордрехте и Мидделбурге. Уже к середине XVII в. в этих мастерских делали золоченую кожу не только для Нидерландов, но и для многих стран в Европе и за ее пределами. В 1750–1760-х гг. нидерландская Ост-Индская компания поставляла большие объемы золоченой кожи в Японию[526]526
  Koldeweij, ‘How “Spanish”’, 85, idem, ‘Goudleer’, 28, Tanaka-Van Daalen, ‘Goudleer voor Japan’, 70.


[Закрыть].

В наибольшей степени успех отрасли обеспечили инновации в технологии. Вплоть до конца 1620-х гг. золоченую кожу изготавливали в Нидерландах точно так же, как это много веков делала вся Европа, – тиснением узоров с деревянных досок на посеребренную лакированную подложку[527]527
  Van Soest, ‘Concernerende de kunst’, Koldewey, ‘Goudleermakerij’, idem ‘Goudleer’, idem ‘Verschijningsvormen’, Nationaal Archief, Staten Generaal 12300 f. 435v – 438 patent Hans le Maire and Jacob Dircxz. de Swart 17 December 1613.


[Закрыть]. Быстрое развитие отрасли началось после того, как Якоб де Сварт представил новую технологию, запатентованную в 1628 г., позволявшую массово и единообразно печатать на кожаных панелях самые разнообразные узоры. Изобретение состояло из печатной формы с вырезным рисунком, изготовленной из дерева или металла, которая давала возможность штамповать рельеф в позолоченной или посеребренной грунтовке толщиной до двух-трех миллиметров[528]528
  Koldeweij, ‘Goudleer’, 28, idem, ‘How “Spanish”’, 85.


[Закрыть]. Нововведение де Сварта, которое быстро переняли его коллеги по отрасли, позволяло вести производство высококачественной золоченой кожи в больших масштабах. Тихий упадок производства золоченой кожи, выделившегося в середине XVIII в. в самостоятельную отрасль, был вызван не изменениями моды, а, скорее, снижением уровня художественного качества товара и мастерства изготовителей. Бумага или «утрехтский велюр» стали более предпочтительным материалом для покрытия стен, нежели толстые слои кожи[529]529
  Hulshof and De Jonge, ‘Velours d’Utrecht’.


[Закрыть].

Производства керамики и стекла росли еще быстрее, чем производство позолоченной кожи. Ко второй половине XVI в. в северной части Нидерландов уже была широко распространена керамическая продукция. В Харлеме, Делфте, Гауде и других городах появилось множество мелких гончарных или черепичных мастерских, которые продавали свою продукцию, как и раньше, на местных рынках, и использовали примерно те же технологии, какие практиковались в других частях Европы (не считая того, что гончарные печи здесь топили торфом, а не дровами)[530]530
  Roodenburg, Pottenbakkersnering, 29 – 31, 72 – 90, Faber, Drie eeuwen Friesland, I, 256 – 257, Weys c.s., Tussen hete vuren, vol. 2, 4 – 29, Geselschap, ‘Gilden’, 84.


[Закрыть]. Первые предвестники перемен появились в середине XVI в. Наряду с традиционными гончарными и черепичными промыслами возникла новая отрасль гончарного дела, занимавшаяся производством более дорогостоящих глазурованных изделий, известных как майолика или фаянс[531]531
  De Jonge, Oud-Nederlandsche majolica, passim.


[Закрыть]. Производство майолики зародилось одновременно в разных местах, но к середине XVII в. в лидеры по ряду показателей выбился г. Делфт. За счет новых участников отрасли быстро росло количество мастерских: две в 1600 г., девять в 1633, 12 в 1650, 21 в 1660 и более 30 в 1695 г.[532]532
  Wijsenbeek, Achter degevels, 419 appendix 22; несколько иные данные приведены в: Montias, Artists, 294 – 296.


[Закрыть] И, конечно, чем больше предприятий, тем больше предложений на рынке труда. В средней plateelbakkerij было занято больше народу, чем в обычной гончарной мастерской – и со временем штат работников разрастался. Если в конце XVI – начале XVII вв. в гончарной мастерской работали мастер и трое подмастерьев, то в фаянсовой мастерской трудились (по косвенным данным) в среднем 16 – 20 человек начиная с 1649 г., и 40 – 50 человек – к концу XVIII в.[533]533
  Montias, Artists, 107 – 109, 297, Leeuw, ‘Ontwikkelingen’, 144, Wijsenbeek, Achter de gevels, 71.


[Закрыть] В 1640 – 1650-х гг. также наблюдался большой рост капиталовложений на предприятие. Средняя стоимость фаянсовой мастерской, с учетом оборудования, более чем удвоилась[534]534
  Montias, Artists, 297 – 298.


[Закрыть].