Электронная библиотека » Братья Бри » » онлайн чтение - страница 18

Текст книги "Слёзы Шороша"


  • Текст добавлен: 14 июня 2016, 13:00


Автор книги: Братья Бри


Жанр: Русское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Ниша была достаточно глубокой и гораздо шире, чем вход в неё. Скорее, это была небольшая пещера, чем ниша. Внутри неё места хватило бы для четырёх человек, сидящих вокруг костра.

– Странно, но здесь так же светло, как снаружи. Ничего не понимаю, – сказал Мэтью, с удивлением разглядывая стены, и вдруг ещё больше смутился. – Дэн, взгляни-ка! Видишь то чёрное пятно? Откуда оно взялось?!

Дэниел поднял голову и на противоположной входу стене, сверху, увидел то, на что указал Мэтью.

– Не понимаю, на стене оно или в воздухе. Его вид пугает меня: чернота будто цепляется за свет своими щупальцами и стремится попасть в Нишу. Она будто живая. Вам так не кажется?

– Хватит вам самих себя и друг друга пугать! И меня заодно! Нет здесь другой живности, кроме нас, и про Нишу никто не знает. А про тьму эту, – Семимес подозрительно посмотрел на черноту среди света, – Одинокий предупредил меня: «Во тьму, что привлечёт ваши взоры в Нише, не лезьте, как бы ни звала, ежели сгинуть бесследно не хотите». Хотите сгинуть, Дэн и Мэт?

– Мы уже один раз сгинули – больше неохота, – проболтался Мэтью.

– Как так сгинули? – уцепился за слово Семимес. Он пристально посмотрел на Мэтью, потом на Дэниела.

– Мэт… имел в виду, что мы чуть было в пропасть не угодили… ещё до того, как с тобой повстречались. Мы же без проводника шли, – вывернулся Дэниел. (Подумал же он о том, о чём и Мэтью).

– Видел, видел, что вы без проводника шли. Так не мудрено и в пропасть угодить, – сказал Семимес, но по глазам его было понятно, что он вряд ли поверил такой сказке.

Дэниел почувствовал неловкость за своё враньё (ведь Семимес называет их друзьями, как и они его).

– Прости, Семимес, – виновато произнёс он. – Мы пока не всё можем сказать тебе, потому что…

– Не объясняй, не надо, Дэн… ты уже всё сказал. Как бы за лишними словами нам не потерять главного.

– Главного? – переспросил Мэтью, не понимая, к чему клонит Семимес, но смекая, что он к чему-то клонит.

– За лишними словами мы можем потерять главное Слово, о котором тебе, Дэн, сказал Одинокий.

– А-а… ты вот о чём… Но я всю дорогу пытался найти в себе это одно Слово среди многих, которые в разное время слышал от моего деда, но так и не нашёл этого Слова. Может быть, он, оберегая меня, скрыл его от меня.

– Значит, Слеза связывает тебя с твоим дедом?

– …Да, Семимес. Но и Слезу я нашёл… мы с Мэтом нашли через много лет после его смерти… вопреки его желанию.

– Друг мой, – обратился Семимес к Дэниелу, – ты не замечаешь его, потому как всегда сидишь на нём.

– Понял! – воскликнул Мэтью. – Я всё понял!

Дэниел в изумлении посмотрел на него.

– Дневник, Дэн! Дневник твоего деда! Ты же показывал его мне. Ты ищешь Слово…

– Но совсем забыл о дневнике! Дурак! Какой же я дурак! – обхватив голову руками, воскликнул Дэниел. Потом, торопясь (и от этого как-то неуклюже), вытащил из заднего кармана джинсов дневник Дэнби Буштунца и открыл его на одной из страниц с загадочной записью.

– Пойду осмотрюсь, друзья мои, – пряча глаза (и подавляя в себе нестерпимое желание быть проводником по страницам заветной тетради), проскрипел Семимес и вышел.

Дэниел, дрожа всем телом, прочитал про себя две строчки текста и подпись под ним:

 
Скорбь Шороша вобравший словокруг
Навек себя испепеляет вдруг.
Нэтэн
 

Буквы трепетали, словно ожившие, трепетали то ли от счастья, то ли от страха появления в этом Мире. Дэниел ничего не понимал. Он читал строчки ещё и ещё… Мэтью видел, как сильно взволнован Дэниел, и не мешал ему… В какой-то момент лицо Дэниела просветлело, будто он открыл что-то значимое для себя. Он прочитал текст вслух (дрожь передалась и его голосу):

– Скорбь Шороша вобравший словокруг

Навек себя испепеляет вдруг.

Он поднял глаза на Мэтью.

– Ты понял?

Мэтью отрицательно покачал головой.

– Нет?! Слушай! – почти прокричал Дэниел и ещё раз прочитал странный стих.

Лицо Мэтью по-прежнему выражало недоумение.

– Читай сам, – Дэниел передал тетрадь Мэтью.

Он стал читать… Потом посмотрел на друга так же, как за несколько мгновений до этого тот смотрел на него.

– Я понял, – сказал Мэтью, почему-то шёпотом. – Мы читаем то, чего не могли прочитать дома.

– Мы читаем то, что написано на языке… этого Мира! Мы с тобой говорим… на языке этого Мира! – в голосе Дэниела звучал восторг. – Я говорю это и ловлю себя на мысли, что наш родной язык где-то в глубине сознания. Может быть, как иностранный язык, который знаешь, но сейчас не говоришь на нём. Почувствуй это. Попробуй вспомнить его. Чувствуешь?

– Точно, Дэн! Он в моей голове.

– Дикая мысль пришла мне в голову. Помнишь, я рассказывал тебе, как Кристин перепугал этот текст?

– Да.

– «В этих словах заключена бездна», – сказала тогда она. Она уловила смысл, спрятанный за этими, как мне тогда казалось, каракулями… потому что в ней, в её подсознании, тоже есть язык этого Мира. Я уверен, он есть в подсознании каждого человека из нашего Мира… потому что наш Мир какими-то скрытыми нитями связан с этим Миром.

– Коридорами. Невидимыми коридорами, – заметил Мэтью.

– Неведомыми коридорами, – добавил Дэниел.

Они снова склонились над тетрадью.

– Нэтэн – вот настоящее имя твоего деда, – сказал Мэтью.

– У него два имени: в нашем Мире его звали Дэнби Буштунц, а в этом – Нэтэн.

– Этим именем тебя назвал Одинокий. Ты заметил? Вчера, когда впервые увидел тебя? Значит, он знал твоего деда. Ты очень похож на него, и он узнал его в тебе.

– Значит, он понял, кто я. И он что-то хотел сказать мне. А сказал лишь: «Всему своё время».

– Мальчик мой.

– Что-что?

– «Всему своё время, мальчик мой», – так сказал Одинокий.

– Расспросить бы его сейчас о Нэтэне.

– Всему своё время, мальчик мой, – усмехнулся Мэтью.

– Мэт, мы совсем забыли про другого парня. Пойду позову его.

– Пойдём вместе.

Семимес сидел на уступе неподалёку от Ниши. Он закрывал уши руками, и было очевидно, что делает он это для того, чтобы не слышать разговора между Дэниелом и Мэтью. В добавление к такому нехитрому средству, он что-то бурчал себе под нос… чтобы ещё больше заглушить свой острый слух. Дэниел приблизился к Семимесу, но тот не показал виду, хотя заметил его. Дэниел сел рядом. Мэтью подошёл и тоже присел. Семимес, вполне удовлетворившись своим поступком (который не остался незамеченным), перестал бубнить и, отняв руки от ушей, повернулся к Дэниелу и Мэтью.

– Что зря штаны просиживать, пойдёмте в Нишу – пора подкрепиться, – сказал он, заставляя себя не смотреть на тетрадь в руке Дэниела.

Когда все вернулись в Нишу, Дэниел протянул тетрадь Семимесу.

– Прочитай. Похоже, Одинокий говорил об этом Слове.

Семимес подставил руки ладонями вверх и принял тетрадь так, как бы он принял только Слезу, подари ему судьба такой случай. Потом сел у стены и, продолжая осторожно держать её, прочитал стих. Ничего не говоря, он покачал головой. Потом перечитал его несколько раз.

– Мне не дано распознать этих слов, друзья мои. Но я почувствовал близкую беду и страх в себе, когда вчитывался в них. Твой дед, Дэн, которого звали… – Семимес бросил взгляд на подпись под текстом, – Нэтэн, не случайно оберегал тебя от Слезы и от тайного Слова. И теперь я понимаю, почему Одинокий сказал мне: «На пути в Дорлиф будь осторожнее вдвое, Семимес»… Я же вам скажу вот что, друзья мои. Сегодня от нас не зависит ничего… и сегодня от нас зависит всё: мы всего лишь должны донести это Слово до Дорлифа… Прибери тетрадь, Дэн. Лучше в тот же карман, чтобы не было путаницы в голове. И ты не забудешь, и мы с Мэтом присмотрим за ней. Постой! Чуть не упустил: нам нужно зазубрить этот стих, мало ли что.

Дэниел и Мэтью зашевелили губами, проверяя себя.

– Он сам запомнился, – сказал Мэтью.

– Мне кажется, я тоже не забуду: я эти две строчки уже сто раз прочитал, – сказал Дэниел.

– Ну, вот и хорошо. Семимес-то Слово сохранит… как и Слезу, – на мгновение Семимес погрузился в свои мысли…

– У тебя Слеза? – спросил, ни о чём не подозревая, Дэниел.

Семимес вздрогнул.

– Что ты… сказал?! – вопрос получился у Семимеса как исправление уже было вырвавшегося из его груди окрика: «Что ты наделал!», как будто Дэниел в чём-то провинился, и от этого многое зависит. – Что… Повтори!

Дэниел даже растерялся: так проявились в лице их проводника ореховые черты и очертания (которые он унаследовал явно не от матери).

– Я… просто спросил, есть ли у тебя Слеза.

– Я… просто не помню… – Семимес проглотил ком, подступивший к горлу, – не помню, говорил ли я тебе… вам, Дэн и Мэт… Мэт и Дэн, что Слёзы есть только у Хранителей. Только у Хранителей. Дорлифянин, которому выпадает случай найти Слезу, должен передать Её одному из Хранителей. Сердце подскажет, кому из них. Не помню, говорил ли я вам об этом.

– Всё понятно, Семимес. Ты хорошо всё объяснил, – сказал Дэниел, уже смекнув, что задал Семимесу не тот вопрос. – Не так уж и важно, упоминал ли ты об этом прежде.

– Да, объяснил толково, – подтвердил Мэтью, не имея, как и Дэниел, желания продолжать этот разговор: он уловил, что что-то было не так… то ли в вопросе Дэниела, то ли в том, что последовало за ним.

– Теперь, Дэн, можешь убрать тетрадь… Давайте-ка покушаем, – предложил Семимес… – Руксовый чай, конечно, не паратовый, но тоже свой аромат имеет, добрый аромат. Надо при случае Одинокого паратовым угостить. И сухих паратовых листьев впрок дать – будет заваривать. Теперь стану с собой мешочек брать, когда в лес или в горы иду. Для него. Что ж всё время руксовый пить. Надоест один руксовый пить. Очень надоест.

– Это ты правильно говоришь, Семимес. Ты нас вчера паратовым угостил – сегодня вот руксовый пробуем. Надо, чтобы и Одинокий паратовым побаловался, – сказал Мэтью, пряча глаза, чтобы Семимес не заметил в них какой-нибудь несерьёзности.

– А то сидит в пещере и пьёт один руксовый. Всё руксовый да руксовый, – посетовал Дэниел.

– Всё руксовый да руксовый, – повторил Семимес, приветно улыбнувшись. Но тут же глаза его, пробежавшие от Мэтью к Дэниелу, наполнились болью. Ведь он едва справился с гневом, который нахлынул на него так незаметно и быстро, когда он неожиданно для самого себя бросился защищать Слезу… которая могла бы быть у него… И почему бы Ей не быть у него? Почему бы Ей не покоиться в его поясном кошеле, или в каком-нибудь кармане, или в укромном местечке его сумки, где бы Она лежала в мешочке, сшитом из лилового бархата нарочно для Неё и прихваченном вчера наудачу?

…Совсем немного оставалось ребятам спускаться по горной тропе до подножия Харшида, до того самого места, где вчера Дэниел и Мэтью повстречались со своим будущим проводником. Вдруг Семимес остановился и сказал удивлённо:

– Отец?!

В двухстах шагах от них на камне сидел человек.

– Нет, не отец: у отца никогда не было чёрного плаща. Разве я видел когда-нибудь у отца чёрный плащ? Это не отец.

На человеке, которого Семимес поначалу принял за своего отца, был чёрный плащ с капюшоном, покрывавшим его голову.

– Горбун какой-то, – сказал Дэниел, – и, похоже, очень маленького роста.

– Мой отец тоже горбат и тоже мал ростом. Поэтому я и ошибся сразу, – объяснил Семимес. – Давайте подойдём к нему – узнаем, почему он здесь.

– Может, ребёнок? А под плащом сумка с баринтовыми орехами, – предположил Мэтью (в тоне его слышалась легковесность).

– Это не ребёнок. И будь посерьёзнее, Мэт. Не забывай, что мы несём в Дорлиф, – сказал Семимес.

Чем меньше становилось расстояние до незнакомца, тем больше тревога (какая-то необъяснимая тревога) наполняла души ребят. Он должен был уже услышать их шаги, так близко они подошли к нему, но он по-прежнему сидел (боком к ним), не поворачивая головы и не шелохнувшись… И они, все трое, даже Семимес, вздрогнули и тут же замерли на месте, когда вдруг раздался его голос… голос, способный, казалось, перевернуть камни вокруг (не надрывно громкий, но… способный перевернуть камни вокруг):

– Куда ведёт вас ваша жажда идти? Путники?

Он повернулся к ребятам и откинул капюшон. Лик его из-за обилия глубоких морщин будто был составлен из толстых лоскутов изношенной оранжевой ткани. Длинный горбатый нос, словно пришитый к нему крючковатый палец, указывал глазам, куда надо направить то, что было заключено в них. А чёрные, окаймлявшие лик длинные пряди волос углубляли черноту глаз, которая была частицей скрытой тьмы. Не той видимой темени, которая играет со светом, а той невидимой тьмы, скрытой от людских глаз, которая убивает свет.

Кажется, после корявырей ничто больше не могло бы смутить своим видом Мэтью и Дэниела. Но то, с чем они столкнулись, заставило их на мгновение потерять себя. Взгляд горбуна отнял их на это мгновение у самих себя, взгляд чёрных глаз, от которого не спасла бы и слепота ночи… Мэтью и Дэниел немного пришли в себя лишь тогда, когда с незнакомцем заговорил Семимес. Сжав палку до боли в руке, он прогнал через неё свою слабость, которую заронил в нём тот же взгляд, и сказал:

– Мы идём в Дорлиф, и наш путь пролегает рядом с камнем, на котором ты сидишь. Но в камне этом у нас нет надобности, и делить нам с тобой нечего. Однако, если ты, незнакомец, задал нам этот вопрос, ты и сам готов ответить, что же ты ищешь в этих пустынных местах.

Горбун рассмеялся раскатистым смехом…

– Я готов. И ты прав, я ищу, – сказал он и, оглядев двух спутников Семимеса, обратился к Дэниелу: – Уже нашёл. Я знал, что ты придёшь. Но Путь, приведший тебя сюда, – Её Путь, но не твой. Мой Путь, но не твой. Ты взял на себя это бремя из страсти, которую я называю: увидеть изнутри. Но этого мало. И бремя это тебе не по силам. Избавься от него: отдай мне то, что тебе не должно принадлежать.

– Не хочешь ли ты сказать, что это принадлежит тебе? По какому праву? – возмутился Мэтью (он уже опомнился и был готов защищать друга, и этот душевный порыв крепко-крепко сжал и наполнил его кулаки свинцом).

– Избранник может быть только один! – провозгласил горбун и, поднявшись с камня, достал из-под плаща палку (это была такая же палка, как у Семимеса, только короче). – Положи Слезу на камень, и тогда нам нечего будет делить. И ты вместе со своими друзьями сможешь продолжить свой путь, который пролегает рядом с этим камнем.

– А если нет? Если я не отдам тебе Слезу? – спросил Дэниел (он чувствовал, что надо противостоять этой силе, и сопротивлялся, как мог).

– Тогда я возьму Её сам. Но на этом путь твой оборвётся, – сказал в ответ горбун, и стало понятно, что тратить слов он больше не намерен.

Семимес шагнул вперёд и грозно сказал:

– Семимес встал между тобой и Слезой!

И сразу вслед за ним воздух вторил ему… будто эхо. И волосы у Мэтью и Дэниела от этого неистового эха встали дыбом.

«Семимес встал между тобой и Слезой!»

– Он не пощадит тебя! – посылал Семимес подожжённые гневом слова тому, кто стоял напротив.

«Он не пощадит тебя!» – пытало души раскалённое эхо.

– Почувствуй Семимеса!

«Почувствуй Семимеса!»

Одновременно Семимес и горбун ткнули свои палки в землю и сами замерли будто вкопанные… И воздух вокруг умолк и замер… Вдруг и Мэтью, и Дэниел почувствовали, как под ногами задрожала земля. Им стало страшно, как стало бы страшно всякому, кто услышал бы грозную дрожь земли. Друзья не заметили, как сцепились их руки… Через несколько мгновений, не выдержав напряжения, земная твердь между палками разорвалась и выказала рану. Ещё через мгновение горбун почему-то оторвал палку от земли и убрал её под плащ. Тогда Семимес отставил свою и немного расслабился.

– Эту палку сделал для тебя Малам? – спросил горбун.

Семимес не ответил.

– Знаю – Малам. Увидишь его – скажи, что на тропе повстречался с его старинным приятелем. Скажи, что он хороший учитель. Ещё передай ему, что он был достоин лучшей участи, но выбрал не тот девиз и пошёл не по тому пути.

Семимес не произнёс в ответ ни слова. Горбун накинул капюшон и ушёл прочь.

– Друзья мои, пойдёмте от этого места, – сказал Семимес (голос его выдавал, что он растратил много сил). – Нам нужно вдохнуть лесного воздуха, чтобы выветрить осадок злобы.

Но Дэниел не слышал его. Взгляд его остановился на трещине в земле и не смог перепрыгнуть её. Она не затянулась с уходом горбуна. Она смотрела на него и словно звала его: «Иди сюда. Загляни внутрь. Я не отпущу тебя. Я – твоя бездна»… Бездна. В голове его ожило и закрутилось слово «бездна». Ему показалось, что эта трещина и есть знак бездны, которая померещилась Крис, когда она увидела строчки в дневнике Буштунца. Ему показалось, что дед пытался уберечь его от бездны. Ему показалось, что, подобно тому, как сейчас поймала его взгляд и мысли эта трещина, его неминуемо затянет бездна. Эти трещины, эти раны, теперь будут появляться везде, где бы он ни был. И одна из них разверзнется зияющей бездной и поглотит его… Он принёс сюда Слово, которое ждут люди. Он должен передать Слово… и сгинуть в бездне, о которой вскричала Крис. Значит, он обречён сгинуть… В Невидимой Нише он передал Слово Семимесу, и вот – трещина, знак бездны… Но он уже передал Слово Семимесу («Семимес-то Слово сохранит»), и теперь… теперь надо бежать отсюда… от трещины… от бездны… пока не поздно. Слеза поможет бежать. Прихватить с собой Мэтью и бежать…

– Дэн!.. Дэн, очнись! – Мэтью тряс его за плечо. – Семимес сказал, что надо идти отсюда. Пойдём, Дэн!

– Надо бежать, – прошептал Дэниел, потому что в голове его вдруг родилась новая мысль: бежать… от бегства.

Мэтью и Семимес смотрели на него, пытаясь понять, что с ним и чего он хочет.

– Бежать… Я хочу бежать… Бежим… Мэт, Семимес, наперегонки, до леса!

У Семимеса загорелись глаза, как загорались всегда, когда надо было бежать.

– До леса. Наперегонки, – довольно проскрипел он.

– Наперегонки, – подхватил Мэтью. – Пошли!

Дэниел и Мэтью рванули изо всех сил. После того что случилось, их души просили чего-то другого. И этот бег, этот яростный бег, стал этим другим. Вначале они даже не заметили, что Семимес остался на месте (ему нужно было осмотреться: этого требовала предосторожность)… Ни Дэниел, ни Мэтью не хотели уступать друг другу. Но Дэниел так жаждал убежать от своей слабости, и глотки, которыми он глотал силу, дарованную лесом Садорн, были такими жадными, что он стал отрываться от Мэтью. Не слыша дыхания Семимеса, он оглянулся и, когда увидел, что тот по-прежнему стоит там, где стоял, крикнул:

– Мэт, прибавь! Убежим от него! Спрячемся за деревьями!

На бегу Мэтью повернул голову и посмотрел назад. И прибавил, сколько мог.

– Сейчас вы у меня спрячетесь. Прыткие какие, – сказал себе под нос Семимес и вдруг заметил то, чего опасался, но что ещё сильнее подстегнуло его. – Успею.

Когда он перегнал Мэтью и затем Дэниела, те по очереди не поверили своим глазам: сократить так быстро расстояние в двести шагов могла бы только собака из породы борзых. Семимес перегнал их, остановился и, повернувшись к ним лицом, расставил руки по сторонам.

– Стойте! – крикнул он. – Мы в опасности! Смотрите туда!

Дэниел и Мэтью сразу поняли, что существо, которое приближалось к ним со стороны Харшида, не было птицей, хотя у него были крылья и оно летело.

– Кто это, Семимес? – спросил Дэниел, рвано дыша после стремительного бега.

– Это горхун, летучая крыса. Раньше я только слышал о нём, но никогда не видел. Смотрите: на нём тот, кому нужна Слеза Дэна.

– В лес? – предложил Мэтью.

– Вы не успеете, – сказал Семимес и вынул из-за пояса свою палку. – Встаньте позади меня. Когда на меня нападёт горхун, бегите со всех ног в лес и дальше в ту сторону. Помните: надо доставить Слово в Дорлиф и передать его Фэлэфи.

Друзья не могли оторвать глаз от ужасного существа, крысы неведомых размеров, будто галопом мчавшейся на них по воздуху. Они смотрели на эту морду, будто только что вымазанную свежей кровью, которая почему-то казалась каждому из них его кровью. Они смотрели на эти глаза, будто нарочно закрытые серыми занавесками, и вопрос «что там за ними?» обречённо обрастал страхом. Было противоестественно смотреть на эту отвратную морду… но она притянула их кровь. Было противоестественно смотреть на эти слепые глаза… но глаза эти видели, и взгляд их пронизал занавески и звал…

Вдруг Дэниел увидел, что занавески на глазах горхуна раздвинулись. И ему открылось то, что в один миг надорвало его душу. Из груди его вырвался крик:

– Нет! Нет!

Он заорал и бросился навстречу горхуну (он выбрал бездну в этот миг) так неожиданно, что и Семимес, и Мэтью успели только вздрогнуть. И лишь в следующее мгновение они устремились за ним. Горхуну хватило бы одного взмаха крыльев, чтобы оказаться над головой Дэниела, а Семимесу – двух шагов, чтобы нагнать его и защитить, но крыса, накренившись, круто повернула налево и затем полетела в сторону Выпитого Озера. И только смех горбуна ещё какое-то время зловеще висел в воздухе… Дэниел упал на землю и, надрывно хрипя, сопротивлялся чему-то невидимому:

– Нет! Нет! Я не допущу этого! Нет! Никогда!

Мэтью и Семимес склонились над ним.

– Дэнэд, опасность позади: горбун со своей крысой убрались восвояси, – сказал Семимес не без гордости. – Теперь мы можем спокойно продолжить свой путь.

Дэниел приподнялся. Он был бледен, и в глазах его было отчаяние.

– …Да… сейчас пойдём… Я в порядке.

– Дэн, – Мэтью хотел было спросить, что же случилось с ним, но передумал.

– Мэт, ты хочешь спросить?.. Но я не могу… Прости, Мэт, я не могу ничего сказать… Я не знал этого… и не знал, что не смогу тебе сказать, – Дэниел говорил будто с самим собой, он даже не смотрел на Мэтью. И трудно было понять, куда он смотрит.

– Успокойся, Дэн. Если не можешь, не говори. Я не обижусь.

– И ты… ты прости меня, Семимес, – продолжал Дэниел, не смотря и на Семимеса. – Я не могу ничего сказать… Не могу ничего сказать моим лучшим друзьям.

– Не убивайся так, Дэн, – мягко проскрипел Семимес. – Ты не можешь сейчас открыться нам. Но ты не свернёшь с пути, по которому идёшь вместе с нами. Ведь так, друг?

– Так, – ответил Дэниел.

– Мы вместе идём по пути, который назначен нам судьбой, – продолжил Семимес. – Это больше, чем слова… и те, которые мы говорим, и те, которые мы боимся выпустить на волю.

– Если бы Семимес был целым человеком… Да, Семимес? – заметил Дэниел.

– Да, Дэн: и те, за которыми мы прячемся, – ответил тот грустно-грустно и медленно пошёл к лесу. Не поворачивая головы, он произнёс ещё одно важное слово: – Тетрадь.

Дэниел, проверив карман, крикнул ему вдогонку:

– На месте, Семимес!

– Пойдём, Дэн, – сказал Мэтью, помогая ему встать. – Здорово ты придумал – наперегонки до леса. Бежишь к намеченной цели, и все твои сомнения остаются позади… Семимес… В который раз он меня поразил. Хм, в нём нечеловеческая прыть…

Сделав десятка два шагов, Дэниел остановился. Мэтью тоже остановился и посмотрел на него.

– Мэт… – губы Дэниела заволновались, мешая ему говорить. – Мэт, прости меня… Я… не допущу этого… Прости меня…

Мэтью смотрел на него и не понимал, почему он так страдает. Дэниел замахал руками, показывая, чтобы Мэтью шёл дальше…

– Я не допущу этого, – шептал Дэниел, а слёзы скатывались и скатывались по его щекам, не поддаваясь уговорам.

Он шёл позади Семимеса и Мэтью. Он должен был продолжать путь. И он должен был не допустить того, что поджидало его где-то на этом пути и от чего слёзы скатывались и скатывались по его щекам, не поддаваясь уговорам.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 | Следующая
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации