Текст книги "Дозорный Отряд"

ГЛАВА 32

Таммо с Арвином, майором Ловкачом Леволапом и командором склонились над бездонной дырой. За спиной раздался уверенный голос Шэда капитана выдр:

– Отойдите назад! Назад, платформа может обрушиться!

Накрутив на лапу конец крепкой веревки, майор привязал к другому ее концу светильник и стал спускать в яму. Арвин крикнул:

– Слоечка, ты слышишь меня?!

Дикий вопль ужаса донесся в ответ. Майор схватил командора за лапу, прошептав:

– Смотри!

Внизу, на берегу темного потока, Слоечку оплетал кольцами огромный речной угорь. Его бурая спина и грязные бока переливались в тусклом свете, он извивался как змея, щелеобразная пасть обнажала острые зубы. Казалось, он наслаждается ужасом жертвы, предвкушая вкусный ужин.

Командор судорожно отер пересохшие губы и прокричал:

– Не двигайся, крошка, замри и не шевелись! Не отрывая взгляда он страшной сцены, Арвин прошептал:

– Великие сезоны, что делать?

Но командор уже все решил. Вырвав кинжал у Таммо, он перемахнул через ограждение:

– Я верну его, Тамм! Сейчас главное – действовать. Кто-нибудь один, спускайтесь по веревке и вытащите малышку, болтать некогда!

И, зажав нож в зубах, командор нырнул вниз головой. Слоечка отчаялась, но вдруг услышала громкий всплеск, а следом за ним решительный клич:

– Рэдво-о-о-о-лл!!!

Угорь замер и вдруг быстро вильнул в сторону, с размаху вонзив зубы в плечо командора, одновременно оплетая его влажными стальными кольцами. Выдра мгновенно отреагировал: он тоже вонзился зубами в спину угря и ударил кинжалом. Туго сцепившись в смертельной схватке, они скатились в ревущий поток, который тут же подхватил и увлек их за собой в недра земли.

Арвин с майором уже хотели спускаться, но Таммо опередил их и стремительно съехал по веревке вниз, крикнув только:

– Я легче вас, меня проще будет поднять вместе с малышкой!

Слоечка лежала на берегу, освещенная дрожащим светом пламени. Она дрожала всем телом. Таммо мягко спрыгнул рядом и завернул ее в плащ, заботливо приговаривая:

– Вот так, все хорошо, все позади… Эта мерзость уплыла, ее больше нет. Сейчас я привяжу тебя, и мы выберемся отсюда.

Мышка смотрела на него огромными от ужаса, заплаканными глазами:

– Вы представляете, он меня чуть не съел! Таммо погладил ее по голове, потом обвязал плащ,

в который она была завернута, и, прицепив его к нижнему концу веревки, посигналил светильником:

– Поднимайте! Мне надо найти командора, эта гадкая тварь утащила его под воду!

Цепляясь за камни одной лапой, другой Таммо поднял светильник высоко над головой и вполз в бурлящий поток. Как он ни вглядывался в темноту, как ни вслушивался, – командора не было.

Плохие новости омрачили день, начинавшийся так весело. Про пир забыли. Майор рассказал рэдволльцам о том, что случилось. Они слушали молча.

Настоятельница Пижма смотрела на майора полными отчаяния глазами:

– Не может быть! Бедный командор… Неужели ничего нельзя поделать?!

Таммо вытер мокрые лапы о траву.

– Я тщательно осмотрел все, когда был внизу, – вздохнул он. – Поток уходит под землю – боюсь, командора утянуло. Он был храбрым. Никогда не думал о спасении собственной жизни.

Не поднимая глаз, Арвин сказал:

– Я видел его перед тем, как он прыгнул, и могу с уверенностью сказать: он ни перед чем не остановился бы ради спасения малышки. Командор был истинным рэдволльцем! – Голос его дрогнул.

Майор Ловкач Леволап стиснул эфес сабли.

К юго-востоку от аббатства Рэдволл ручьи, речушки и притоки текли тише, спокойно пересекая Лес Цветущих Мхов и сливаясь в единый широкий поток в низине. Здесь-то Лог-а-Лог и приказал оставить весла и лечь в дрейф.

Он сидел на носу первой лодки, тихо переговариваясь с Фрэкл, словно боясь нарушить покой и негу солнечных лугов. Ранняя стрекоза приземлилась рядом с ними и опустила большие переливающиеся крылья.

– Блаженное место! – с наслаждением вздохнул Лог-а-Лог. – Всегда мирно и тихо… Никогда не позволяю грести здесь – течение само несет лодки вперед. Смотри, Фрэкл, уже лето: водные лилии почти распустились, а там, чуть-чуть левее, камыши и осока. И купальницы… Видишь их круглые желтые головки на воде? Вот где благодать!

Фрэкл опустила в воду лапу, глядя, как тает недолгий тонкий след на темной поверхности воды. Вдруг совсем рядом прожужжала стрела и почти лениво, чуть под наклоном, вонзилась в борт. Откуда-то из-за поворота донесся грозный крик:

– Если ты враг, считай, что ты уже мертв! Лог-а-Лог приподнялся и быстрым движением дал знак Гуосиму ничего не предпринимать. Потом, снова сев, он протянул, изображая долгий зевок:

– Эх, если бы твои мозги были в голове, а не где-то в другом месте, Гургун Гарпун… Будь на моем месте враг, он давно вычислил бы тебя по запаху пищи, доносящемуся с твоих плавучих островов, которые ты называешь плотами!

Не успел Лог-а-Лог закончить фразу, как один из этих плотов показался из-за поворота реки и устремился к ним. С каждой стороны плота сидело по шесть ежей, отталкивающихся длинными шестами. Плот скользил быстро и легко. В центре находилась хижина, настоящее жилище, из невысокой трубы поднимался дымок. На натянутых веревках сушилось белье. На корме можно было заметить малышей, увлеченных игрой, в спасательных жилетках. Сразу становилось понятно, что на плоту живет сразу несколько семей тех, кого называли водноежами.

Главный Водноеж имел грозный вид. Гургун Гарпун был одет в высокие болотные сапоги, пояс украшал широченный ремень с большой медной пряжкой, на которой крепились топорик и кривая сабля. Колючки на голове ежа были дополнены длинными разноцветными перьями, что делало его в два раза выше, а мордочка была покрыта белой краской с крупными красными горошками.

Он опирался на большую палицу из рябинового дерева в форме огромной колотушки. Когда плот поравнялся с лодкой Гуосима, Лог-а-Лог перепрыгнул на него и бросился навстречу Гургуну. Они обнялись, шутливо толкая друг друга и похлопывая по плечам.

– Обманут ли глаза, когда в них отражается сам Лог-а-Лог! Приветствую тебя, Маленький Брат!

– Гургун Гарпун! Сколько лет, сколько зим! Все так же в перьях и огромных сапогах!

Из-за поворота реки показались еще несколько плотов и подплыли к ним. Вскоре образовалась целая флотилия из плотов и привязанных к ним лодок. По-вара-водноежи уже накрывали столы, бегая туда-сюда с кастрюльками горячей геркулесовой каши с сухофруктами и медом – основным ежиным блюдом. Вслед за этим на столах выросли стопочки горячих ватрушек с творогом и кружки яблочного сидра.

Когда приступили к трапезе, ежата ели так, словно им предстояла многосезонная голодовка; родители их всячески поощряли:

– Возьми добавки, Тагги! Нет, Тагги еще ничего не съел… Ватрушки не больше кулака Тагги, они слишком малы, чтобы можно было насытиться. Здоровый еж ест больше! Тагги должен съесть вот это…

Лог-а-Лог отказался от добавки, похлопав себя по животу:

– Нет-нет-нет! Я уже и так наелся до отвала, приятель!

Гургун быстро переставил добавку себе и тут же опустошил тарелку. Он ел большой ложкой, сделанной из ракушки.

– Маленький Брат, скажи, – спросил он, когда закончил, – что привело тебя в наши края?

Лог-а-Лог потрепал по голове пробегавшего мимо малыша. Потом задумался о чем-то и нахмурился.

– Я мог бы спросить тебя о том же… Мы держим курс на аббатство Рэдволл, хотим предупредить мирных зверей, живущих там, что им грозит опасность. Тебе известно, что армия Бродяг движется в этом же направлении?

Гургун с удовольствием облизал тарелку и ответил:

– Да, Гургун это знает. Гургун опередил их на четыре дня с тех пор, как они сожгли свой флот на юго-восточном побережье. У Дамуга Клыка тысячная армия, это слишком много для водноежей, так что Гургун пытается избежать столкновения. Лог-а-Лог кивнул, нахмурившись.

– Возможно, нам стоит объединить усилия и вступить в бой? Вместе у нас есть шанс.

Гургун принялся задумчиво облизывать ложку.

– Да… Но Гургуна тревожит то, что с ним плывет много крох и ежих. Гургун не хочет подвергать их опасности. Маленький Брат понимает его?

– Понимаю, друг. Но подумай о другом: если Бродяги захватят Страну Цветущих Мхов, где ты будешь воспитывать этих ежат и как? Бродяги всех подомнут под себя, мы станем пленниками этих тварей!

Гургун невольно опустил лапу на пояс, туда, где висел нож.

– Маленький Брат прав. Что надо делать?

– Отвезем малышей в аббатство и оставим на попечение рэдволльцам. Тогда ты сможешь сражаться с чистой совестью!

Они скрепили решение крепким лапопожатием. Потом Гургун вновь хлопнул Лог-а-Лога по плечу:

– У Маленького Брата хорошая голова на плечах. Гургун и Маленький Брат устроят Дамугу прием на долгие сезоны!

ГЛАВА 33

Половину Гуосима оставили на плотах со взрослыми водноежами, другая половина – старики и дети – отправилась в аббатство Рэдволл на лодках землероек. Сумерки уже спускались, когда они двинулись в путь вверх по течению. Вдалеке показался Рэдволл в оправе Леса Цветущих Мхов.

Лодки подошли к небольшой бухте, где течение огибало вересковую пустошь, а потом возвращалось обратно к лесу. Гургун вперевалку вышел на берег, опираясь на длинный шест. – Отсюда недалеко до аббатства, – заметил он. – Гургун думает, что надо оставить лодки и пойти пешком. Зачем Бладж идет туда, где опасно?

Юная водноежиха Бладж действительно раньше всех спрыгнула на берег и ушла вверх по берегу. Стоя поодаль и тыкая палкой в холмик у воды, она крикнула:

– Здесь вода течет из-под земли! Лог-а-Лог и Гургун подошли посмотреть. Действительно, из-под холмика сочился ручеек, впадавший в реку. Бладж еще раз потыкала его палкой, и он забил фонтанчиком. Лог-а-Лог наклонился, зачерпнул воды и напился.

– Хорошая вода, – одобрил он, – чистая и вкусная, к тому же холодная. Видимо, это подземный источник выходит на поверхность.

Гургун вставил шест в фонтанчик и вытащил – фонтанчик забил сильной струей.

– Раньше Гургун не видел таких мощных источников, – покачал он колючей головой в перьях, – Маленький Брат и Бладж должны отойти: Гургун будет выпускать воду на волю.

Все отступили, и Гургун нанес по бугорку несколько сильных ударов шестом. Вода захлестала во все стороны, окатив собравшихся с головы до пят. Откуда-то из-под земли донесся угрожающий шум, Лог-а-Лог схватил Гургуна за лапу и потащил в лодку, крича на ходу:

– Поберегись! Здесь что-то…

Но конец фразы потонул в грохоте – холм взорвался мощной струей воды, выбившей из-под земли камни и поднявшей в воздух почву и песок, разметая их во все стороны. Вода хлестала с такой силой, что тут же затопила берег, делая реку в два раза шире.

Землеройки Гуосима умело лавировали между потоками воды, направляя лодки ближе к середине течения и вниз по берегу. Когда они причалили, малыши с визгом бросились подальше от опасного места, а Гургун попробовал вброд вернуться, но тут его накрыла волна, перемешанная с грязью, – землю распороло еще шире, и что-то огромное обрушилось на водноежа сверху. Отплевываясь и отфыркиваясь, он пытался освободиться; Лог-а-Лог и еще несколько землероек бросились на помощь. По подбородок в холодной воде, Лог-а-Лог протер глаза и спросил:

– Как ты, дружище? Ты жив? Ты не ранен?

– Да все в порядке, не суетись, – раздалось в ответ. – Выплюнуть бы только эту грязь, и дело с концом!

Гургун озадаченно глянул на Лог-а-Лога:

– Кто это сказал?!

На берег выполз грязный, мокрый, вымотанный до изнеможения, но все же живой командор. Мертвый окоченелый угорь до сих пор обвивал тяжелыми кольцами его тело, замерев в последней схватке. Командор рухнул на сухую землю, не в состоянии держаться на ногах.

– Это я сказал, я! И не стойте в воде, открыв рты, лучше помогите мне наконец избавиться от этого монстра.

Лог-а-Лог был не из тех, кто паникует. Взяв из лап командора кинжал Таммо, который тот сжимал, он принялся вытаскивать его из плена холодных стальных колец, приговаривая как ни в чем не бывало:

– Эх, командор, сколько же мы не виделись – сезон, два? Так вот во что сейчас модно наряжаться? Змеиные кольца тебе к лицу! Но неужели мундира тебе уже недостаточно?

Нечасто колокол в аббатстве звонил после полуночи, но возвращение командора стало исключением из правил. Звонарь Дингдон старался изо всех сил, возвещая радостную весть. Он с такой силой дергал за веревки, что лапы покрылись волдырями, а уши заложило.

Новоприбывших пригласили в Большой зал, а в это время выдры и зайцы понесли командора на высоко поднятых лапах в Пещерный зал. Он мужественно выдержал перевязку, которую сделали ему сестра Фиалка и Постенник. Они промыли многочисленные раны и смазали ушибленные места травяным лосьоном. Вопросам не было конца. Таммо спросил первым делом:

– А где мой кинжал? И вообще, как все случилось? Командор неохотно вернул зайцу оружие.

– Знай, приятель, эта стальная штука спасла мне жизнь. Таким оружием можно гордиться. Я отдал бы десять сезонов жизни, чтобы владеть им, говорю со всей откровенностью!

Таммо ласково погладил кинжал и бережно вдел в пряжку на поясе. Шэд принес другу горячего мятного чая в большой кружке:

– Вот, подкрепись, а то этот змей тебя совсем вымотал.

Командор склонил голову набок, пока сестра Фиалка промывала грязную рану, оставленную на шее зубами угря.

– Да, вымотал преизрядно! Это был боец, настоящий боец, клянусь вам. Мне жаль, что пришлось его убить. Он просто затерялся в этой дыре и страшно проголодался. Он не виноват, что природа требовала свое. Ой, поосторожнее!

Сестра Фиалка накрыла рану теплым компрессом.

– Извините, я не нарочно. Но теперь все. Вы молодец, господин, – вы поступили, как и подобает мужественному воину. Крошка Слоечка обязана вам жизнью. Я не часто это говорю, но промывать ваши раны было честью для меня.

Капитан Молния хлопнула лапой по столу:

– Как хорошо сказано! Да, было бы очень жаль потерять такого бесстрашного воина, как командор. Майор, я предлагаю сделать командора почетным воином Дозорного Отряда!

Под одобрительные возгласы в зал вошла настоятельница Пижма. Улыбаясь сквозь слезы, она ласково взяла командора за лапу:

– Ну что, старый вояка, снова пожаловал к нам? Командор медленно встал, осторожно разминаясь.

– Конечно, Матушка настоятельница, как же мне без вас? Только в следующий раз, будьте добры, не откладывайте праздник из-за меня! Кстати, не осталось ли случайно того замечательного овощного супа?

Разразившись смехом, Гром Стальная Челюсть бросился на кухню, крикнув через плечо:

– Эх ты, горемыка! Сиди здесь, я принесу тебе целую кастрюлю, если у тебя хватит сил все съесть!

Гургун Гарпун осторожно просунул голову в дверь спальни, где уже посапывали водноежата.

– Хо-хо! – прошептал он. – Намыты, накормлены и уложены под теплые одеяльца… Спасибо!

Матушка Хлопотунья низко держала лампу за дверью. Краклин прижала лапу к губам.

– Тише, господин, вы можете их разбудить. Гургун взял лампу и пошел вперед, освещая коридор и лестницу.

– В аббатстве полно малышей: кротята, мышата, бельчата, ежата, даже совята и барсучонок. Гургун удивлен, откуда маленький господин?

Краклин подала лапу Матушке Хлопотунье, спускаясь по крутым ступенькам.

– Это наш Руссано. Он особенный.

Их перебил Лог-а-Лог, выросший как из-под земли:

– Все на военный совет в Пещерный зал! – скомандовал он.

ГЛАВА 34

Чесун и Чихун, как и остальные Бродяги, были потрясены тем, что увидели. Обе крысы сидели у костра, обсуждая шепотом казнь, которую Дамуг Клык устроил десяти беглецам, возвращенным Скаупом.

Чихун поежился, подбрасывая побольше веток в огонь:

– Хорошо, братан, что ты не пошел с ними. Да, теперь никому и в голову не придет ослушаться Острейшего. То, как он расправился с Бором и Сигом и остальными восьмерыми, забудешь не скоро!

Чесун оцепенело смотрел на языки пламени, тупо кивая.

– Э… м-да… Хотя, если б я и пошел с ними, я скорее погиб бы, сражаясь, чем сдался в плен… Что это за слово, которое Дамуг все время повторял?

– «Казнить». Это он повторял, это он и сделал. Брр! Мурашки по коже, как только вспомню… Это было жестоко. Жестоко и бессердечно. И вообще… страшно.

Чихун подполз ближе к костру.

– Да уж… Но по жизни-то, оно как: чтобы стать Острейшим, надо быть беспощадным к врагам, быть хладнокровным убийцей. Я смотрел на Дамуга и видел его лицо: он получал удовольствие от того, что делал!

Это было правдой – Дамуг был доволен. Все шло так, как он хотел. Он не только получил назад беглецов и предателей, но и отправленная экспедиция во главе с Гадуссом принесла пользу. Хорек Прохвост, которого Дамуг считал погибшим, оказался жив и сообщил новости об аббатстве. Дамуг никогда не бывал в Рэдволле, но много слышал о нем. Вот это будет добыча! Оттуда он сможет по-настоящему править. Если все, что говорит Прохвост, правда, то взять аббатство не составит труда – южная стена, по его словам, почти совсем рассыпалась.

А еще Гадусс привел пленника, старую-престарую белку. Но пленник был все еще силен и в здравом уме, как многие долгожители Леса Цветущих Мхов. Этот старик сидел теперь в клетке, специально укрепленной дополнительными прутьями для необычного пленника. Правда, здесь вернее было бы сказать «лежал», потому что он был связан по всем четырем лапам, не шевелился и игнорировал Острейшего, упрямо закрывая глаза при его появлении.

Дамуг подошел к клетке вплотную. Его голос звучал вкрадчиво и убедительно:

– Еда и свобода, мой друг, вот то, без чего жизнь теряет смысл. Подумай об этом. Все, что ты должен мне сказать, – это сколько в аббатстве воинов и как они вооружены. Скажешь – накормлю тебя до отвала и отпущу на волю, да еще и с собой дам еды на сезон вперед.

Но ответ был все тот же:

– Ничего не знаю. Я никогда там не был. Ты понапрасну тратишь время. Я живу один. Мне никто не нужен.

Меч просунулся сквозь прутья, ткнув пленника в бок.

– Видел, что я сделал с теми, кто мне перечил? Будешь продолжать врать, и тебя постигнет та же участь!

Глаза белки открылись, он презрительно смотрел на Великокрыса:

– Если ты думаешь, что это облегчит тебе жизнь, ты еще больший дурак, чем кажешься. Говорю тебе, я ничего не знаю о Рэдволле!

Меч воткнулся белке в бок, струйка крови побежала по седой шерсти.

– Есть другие способы заставить тебя говорить! – прошипел Дамуг. – Может, помочь тебе освежить память?

– Ха, попробуй! Увидишь, что ничего-то тебе не добиться, ничтожество.

Дамуг понял, что угрозы бесполезны. Старик так зол на него и так упрям, что скорее даст себя заколоть, чем проговорится. Овладев собой, Дамуг убрал меч.

– Думаешь, ты крепкий орешек, да? Что ж, посмотрим, посмотрим. Полежи тут пару дней без еды и питья, послушай, как плещется вода в реке, понюхай, как пахнут наши обеды, а я еще приду перекинуться с тобой парой слов. Голод и жажда убеждают лучше всего.

Капитаны сидели вокруг костра на берегу, подавленные видом недавней расправы с непокорными, но еще больше заинтересованные упоминанием о великом аббатстве, чьи стены, по слухам, осыпались. Но Прохвост не спешил рассказывать им о том, что видел, пока Дамуг не даст разрешения.

Острейший подошел к костру. Языки пламени бросали зловещий отсвет на его ярко раскрашенную морду и медный шлем, увенчанный оскаленным черепом. Взмахнув черной мантией, он опустился на бревно. Злобный взгляд перебегал с одного воина на другого.

– Три дня! Еще только три дня, и Бродяги завоюют то, о чем они могли только мечтать, – аббатство Рэдволл!

Капитаны загудели, выражая одобрение, но холодный взгляд Дамуга полоснул как лезвие, и они притихли. Острейший продолжил:

– Через три дня армия Бродяг должна быть накормлена, напоена, выкрашена и вооружена. Все должны отдохнуть и набраться сил. Мы пойдем штурмом на Рэдволл, и солдаты должны быть к этому готовы. Вы – мои капитаны, на вас вся ответственность. Если в армии случится еще один бунт или если кто-то из солдат выразит недовольство и нежелание умереть за Острейшего, спрашивать буду с вас. Вы видели, что я сделал с Бором и Сигом; они когда-то тоже были офицерами. И они еще легко отделались! Не заставляйте меня приводить вам новые примеры. Итак, помните: три дня.

Дамуг поднялся и, взмахнув мантией, стремительно ушел в палатку. Капитаны остались молча сидеть у костра, опустив головы и глядя в землю.

Утро застало отряд из Саламандастрона уже в пути. Капрал Элбриг с сомнением поглядывал на Словохота. Тот подпрыгивал на ходу, хоть и маршировал сегодня в такт со всеми, раскачивал ушами, да еще одновременно махал шпагой. Элбриг прищурил один глаз, словно прицеливаясь:

– Эй, Словохот, ты что это вытворяешь? Юный рекрут небрежно ответил:

– Доброе утро, господин. Жизнь прекрасна, правда? Элбриг смущенно потер подбородок.

– Я и так несколько сомневался по поводу Словохота, но теперь вижу совершенно ясно: он ненормальный. Да-да, у него явно не все дома.

Шишечка, маршировавшая рядом, успокоила капрала:

– Не волнуйтесь, господин, с ним все в порядке. Просто он наконец научился держать шаг, лапы больше не заплетаются, вот он и радуется. Как второе дыхание, понимаете?

Словохот еще раз крутанул шпагой и, браво отсалютовав, вложил ее в ножны.

– Так точно! Левой-правой, а не наоборот! Хороший сон, пара колыбельных в исполнении сержанта, сытный завтрак – и я готов ко всему, что бы ни случилось!

Сержант строевой подготовки Удар Булава как раз поравнялся с капралом Элбригом и все слышал.

– Прекрасно, мой юный друг! – похвалил он. Словохот еще выше подпрыгнул, сделав в воздухе немыслимый пируэт, и снова попал в такт, продолжив свой необычный марш.

– Так точно, сержант. Быть неугомонным, как пчела, сверкающим, как пуговица, и беззаботным, как крабы на камнях, – вот теперь мой девиз!

Сержант улыбнулся и подмигнул капралу.

– Отлично, нам такие и нужны! Приказываю вам перестроиться в последнюю шеренгу и помочь солдатам, несущим мешки с продовольствием. Исполнять!

Неугомонный Пушистик не выдержал и хихикнул:

– Бедняга Словохотик! Это надолго его усмирит! Голос сержанта Удара Булавы прогремел прямо над ухом Пушистика:

– Что ты сказали? Ты тоже хочешь к нему присоединиться? Прекрасно, нам нужны добровольцы для нелегкой ноши!

– Что ты, сержант? Я ничего не говорил, уверяю тебя!

Сержант улыбнулся, что случалось нечасто:

– Так-то, рекрут. Поменьше разговоров, побольше старания! Левой-правой, левой-правой! Спину держим прямо, не сутулимся! Плечи расправить!

Так они шли без остановки до вечера. Наконец потребовался привал, чтобы отдохнуть и перекусить. Они остановились в зарослях душистого вереска на холме. Красноокая Крегга поднялась на самую вершину, на большой камень, и оглядела окрестности. Заметив вдалеке две скачущие фигуры, она подозвала Удара Булаву.

– Скороходы возвращаются, сержант. Дождемся их здесь, заодно и передохнем. Взгляни-ка, я узнаю Альгадора Быстроскока, а кто второй – не разберу.

Удар Булава приставил лапу ко лбу козырьком и внимательно вгляделся в даль.

– Да это же один из Старбуков, Рив, по-моему. Альгадор и Рив неслись плечо к плечу. Сделав последний рывок, они вихрем взлетели на холм. Сержант наблюдал за ними с восхищением, даже уши восторженно подрагивали.

– Только зайцы Саламандастрона могут так быстро и красиво бегать! Эх, молодость, молодость…

Подняв облако пыли и быстро отдав честь, Альгадор и Рив выпалили:

– Мы нашли их, госпожа Крегга!

– Мы взяли след Бродяг, их великое множество!

Спустившись с высокого камня, венчавшего холм, барсучиха подошла вплотную к скороходам. Ее глаза переливались красным пламенем.

– Где? Где вы нашли их следы?!

Задрожав под горящим взглядом, все еще с трудом переводя дыхание, Альгадор и Рив продолжили отчет:

– Они идут с юго-востока.

– Мы нашли след четырехдневной давности, но он бесспорно подтверждал то, что Бродяги двинулись на север.

Огромная лапа Крегги сжала алебарду как в тисках.

– Где мне выйти на след, чтобы быстрее добраться до них? – глухо спросила она.

Альгадор вытянул лапу, медленно повернулся на несколько градусов, прикидывая расстояние, и указал направление:

– Там. Если они неотступно двигались на север, их путь можно срезать между вон теми двумя холмами.

Никому не говоря ни слова и никого не взяв с собой, Крегга стремительно спустилась и двинулась в указанном направлении, уже ничего не замечая вокруг.

Сержант Удар Булава погладил обоих скороходов по ушам.

– Молодцы, ребята, хорошо потрудились. Отдохните да скажите поварам, чтобы накормили вас как следует. Когда наберетесь сил, догоните нас… Капрал Элбриг, поднимайте солдат! Эй вы, что расселись? Думаете, так и будете отдыхать до конца своих дней? Стройтесь! Мы выступаем сейчас же! Великая Госпожа уже ушла вперед, без армии, без поддержки, а вы и не шевелитесь!

Проходя мимо Словохота, сержант потрепал его по спине.

– Иди, сынок, в строй, и оставь ношу носильщикам. Но впредь веди себя, как подобает солдату.

Словохот заторопился, отдавая честь на каждом шагу:

– Слушаюсь, сержант! Так точно, сержант! Спасибо, сержант!

Капрал Элбриг и сержант Удар Булава шли в тылу, подгоняя и подбадривая отстававших. Сержант смотрел вперед сквозь пыль, поднятую множеством усердно марширующих лап.

– Знаю, я не должен бы это говорить, но ты видел? Она даже не взглянула, пойдет ли кто за ней. Просто схватила бердыш и двинулась вперед, ничего не видя и не слыша от гнева, жаждущая одного – рубить врагов на своем пути!

Элбриг наклонился и, не сбиваясь с шага, поднял с земли кружку, оброненную кем-то из рекрутов.

– Я думаю о том же, сержант. Ты просто первым выразил мою мысль. Великой Госпожой руководят ярость и месть, она не контролирует себя. Но что мы можем поделать?

Сержант моргнул, сгоняя с глаз пыль и продолжая пристально смотреть вперед, пытаясь разглядеть, что ждет их за следующим поворотом тропинки.

– Мы можем лишь исполнять свой долг. Подчиняться Госпоже Крегге и присматривать за теми, кто подчиняется нам. Все, что мы можем сделать, – это сделать все в лучшем виде. Сделать из рекрутов настоящих зайцев Дозорного Отряда, которые смогут постоять за себя в любой битве. Научить их соблюдать дисциплину и подчиняться командам. И надеяться, что большинство останутся в живых и научат тех, кто придет после них.

И, повысив голос, сержант крикнул по-военному:

– Ровнее ряды! Лапы выше! Шаг держать! Левой-правой! Не ползите, как старые кротихи, вы же Дозорный Отряд! Выше голову, раз-два, раз-два! Шенгл Большеступ, песню «Зеленый рекрут» запе-вай!

Крепкий заяц, тот самый, который помог Словохоту в первую ночь, поменявшись с ним сменами в карауле, запел «Зеленого рекрута». У него был приятный бас; все к нему присоединились. И вот уже колонна пошла бойчее, лапы поднимались выше – никому не хотелось походить на того, кого высмеивала песня «Зеленый рекрут».

 
Вот поднят флаг, чеканю шаг,
Носочек я тяну
И жалкий жребий спой кляну,
Кляну, кляну, кляпу!
 
 
В пути Дозор все лапы стер
Я летом и зимой,
О боже мой, хочу домой,
Домой, домой, домой!
 
 
Идешь голодный и нагой
И проклинаешь дни!
В Дозор я больше ни ногой -
Ни-ни, ни-ни, пи-пи!
 
 
Разинув рот, сержант орет,
Велит окоп копать,
А мне бы лечь на месте -
И спать, и спать, и спать!
 

Колонна быстро продвигалась вперед, как заведенная, хорошо смазанная машина, вздымая клубы пыли. Быстро спускались сумерки, и вот уже совсем близко показались два похожих холма, на которые указал Крегге Альгадор. Возможно, она ждет их в долине между холмами; возможно, пошла дальше по следу врага. В любом случае сержант Удар Булава решил, что именно там они разобьют ночной лагерь.

Словохот маршировал бок о бок с Шенглом Боль-шеступом. Хоть он и был в два раза ниже Шенг-ла, но, когда тот споткнулся, сумел ловко поддержать его:

– Что случилось? Ты в порядке? – заботливо спросил он.

– Ох, лапа! – отозвался Шенгл. – Я напоролся на острый камень.

Словохот подставил ему плечо, крикнув Пушистику, шедшему с другой стороны от Шенгла:

– Эй, Пуша, подсоби! Мне одному не справиться. Они сняли с Шенгла оружие и рюкзак, разделив ношу пополам, и подставили бывалому солдату правое и левое плечи.

– Держись, дружище! – утешал один. – Тут уже недалеко осталось!

– Опирайся смелее! – подбадривал другой. – Будешь нашей пятой лапой!

Шенгл с благодарностью облокотился на них, приговаривая:

– Спасибо, друзья мои, спасибо. Когда-нибудь и я вам помогу.

Шутник Пушистик не удержался и подмигнул приятелю:

– Конечно, поможешь, старина. Когда все это закончится, а ты поправишься, ты понесешь нас обратно домой, правда?!

Госпожа Крегга не объявилась. Ночь была теплой и сухой, земля за день прогрелась солнцем. Капрал Элбриг был оставлен за главного, а сержант Удар Булава отправился на поиски барсучихи.

Элбриг видел, как Словохот и Пушистик помогают Шенглу.

– Молодцы, ребята, – похвалил он их. – Садись, Шенгл, я посмотрю, что у тебя с лапой. Остальные – готовить холодный ужин. Костров не разводить. Спать на земле, используя вещмешки как подушки, не разворачивая. Подъем на рассвете.

Шишечка и заяц по имени Дымок первыми несли ночной дозор. Услышав шум, они вскочили и схватились за оружие:

– Стой! Кто идет?

Из темноты появились Альгадор и Рив:

– Спокойно, ребята, это мы, скороходы. Ну как, вы поспеваете за Красноокой Креггой?

Дымок даже фыркнул в ответ:

– Шутишь? Сержант отправился вперед, он надеется найти хотя бы ее следы. А вы бы лучше шли передохнули. Мы выступаем на рассвете.

Альгадор опустил одно плечо, дав рюкзаку соскользнуть вниз.

– Великие Сезоны, что ж это Великая Госпожа так торопится?

Шишечка зевнула и сладко потянулась:

– Не зна-аю… Но что бы там ни было, мы должны следовать за ней.