Текст книги "Дозорный Отряд"

ГЛАВА 35

Пещерный зал был полон: все рэдволльцы собрались на военный совет. Как Воитель Рэдволла Арвин сидел по правую лапу настоятельницы. Его оружие – знаменитый меч Мартина Воителя – покоился на столе напротив. Майор Ловкач Леволап и зайцы Дозорного Отряда сидели с правой стороны стола; Лог-а-Лог со своими землеройками, Гургун Гарпун с водноежами и командор с выдрами-с левой.

Перед началом совета Лог-а-Лог взял слово, чтобы прояснить кое-какие важные моменты:

– Друзья мои, мне кажется, загадка южной стены, над которой вы долго ломали голову, наконец раскрыта. Сегодня мы обнаружили то место, где вода, протекающая под южной стеной, выходит наружу, впадая в реку. Хорошо, что мы обнаружили его именно сегодня, потому что нам удалось спасти командора. Итак, я как знаток вод и течений Страны Цветущих Мхов (говорю это без ложной скромности) сделал следующие выводы. Если ручей имеет конец, стало быть, у него есть и начало. И разорви меня горностай, если я не знаю где. Я бывал там сотни раз. К северо-западу от аббатства река разветвляется, и один из рукавов уходит в вашу сторону. Это и есть тот самый ручей. Матушка настоятельница, если Вы позволите, я возьму завтра с собой несколько своих ребят, кротов и выдр, и мы построим в том месте небольшую плотину, чтобы перекрыть ручью путь. Он больше не будет течь под стену аббатства, разрушая ее.

Пижма подала знак накрывать ужин.

– Конечно, я согласна, – ответила она Лог-а-Ло-гу, – большое спасибо, и да сопутствует вам удача. Командор, Перекоп, вы ведь поможете Гуосиму в этом деле?

– Конечно, я и мои выдры всегда рады помочь Гуосиму.

– Хурр, да нет вопрросов… Мы всегда ррады помочь, хурр-хурр…

Таммо сидел между майором Ловкачом Леволапом и Валери. Он потягивал горячий чай с бальзамом, заедая маленькими кусочками фруктового торта. Голода он не чувствовал. Пещерный зал медленно плыл у него перед глазами, теплый, уютный… Голоса звучали мягко и как будто в отдалении… дальше… дальше… Мимо беззвучно пролетела бабочка, неторопливо взмахивая нежными крыльями. Она опустилась на цветущее дерево. Розовые лепестки неслышно опадали, устилая ровную поверхность ручья, плавно текущего в тени деревьев. Бабочка и лепестки закружились, закружились… Веки Таммо дрогнули и закрылись, голова опустилась на стол.

Лог-а-Лог и Гургун рассказали собравшимся о смерти Гормада Тунна и обо всем, что они знали о Дамуге Клыке и Бродягах. Потом все обернулись на Арвина и майора, которые уже давно что-то горячо обсуждали. Арвин как главный воитель аббатства давал майору советы по поводу того, как его лучше защитить и укрепить стену. Наконец Ловкач Леволап подался вперед и сокрушенно покачал головой.

– Хмм, мы не так давно бились с этим врагом, защищая Саламандастрон, но простите меня, у нас тогда был полный состав Дозорного Отряда, а во главе сражалась Госпожа Крегга, которая одна стоит целой армии. Сколько Бродяг приведет с собой Дамуг?

Лог-а-Лог задумчиво потер лоб:

– Спросите лучше Гургуна, он видел их в полном составе.

– Да, – сказал водноеж, – Гургун видел, как они шли, а потом разбивали лагерь. Их было столько, сколько осенью палой листвы. Гургун не пугает зверей, но водноеж сосчитал Бродяг, когда они шли вдоль берега. У Дамуга уже тогда было около тысячи солдат, а по дороге могло примкнуть еще больше.

Тишина опустилась на Пещерный зал. Никто не мог представить себе такую огромную армию, наступающую неумолимым маршем, и все смолкли, потрясенные. Арвин бросил на майора быстрый взгляд, и Ловкач Леволап понял, что нужно срочно сказать что-нибудь, чтобы не возникло паники. Он поднялся:

– Ладно, ребята, в конце концов, когда они шли на Саламандастрон, их было еще больше, да к тому же на кораблях, но тем не менее мы их победили! Главное – не количество воинов, а их боевой дух и умение сражаться!

Но мышь-соня Постенник с вызовом ответил на это:

– Ты, майор, конечно можешь часами убеждать нас в этом, красноречия тебе хватит. Но одного этого будет недостаточно, когда тьма Бродяг набросится на аббатство. Так что лучше бы ты сообщил нам, что собираетесь делать, кроме как воодушевлять нас красивыми словами.

Настоятельница Пижма гневно посмотрела на Постенника:

– А почему бы тебе, именно тебе, не предложить нам план действий?

Все, что мог мышь-соня сделать в ответ, это приняться защищать себя.

– А что я? Я-то тут при чем? Я не военный, как и большинство живущих в аббатстве. Мы и оружия-то в лапах не держали. Что мы можем предложить?

Арвин тоже встал. Он хмурился и старался даже не смотреть в сторону Постенника.

– Майор Ловкач Леволап, – начал он, – пообещал нам, что он и Дозорный Отряд будут защищать аббатство и его жителей. Вам следовало бы благодарить его, а не набрасываться с гневными обвинениями. Так что сначала выслушайте то, что он вам скажет, а потом, когда у вас будут конкретные предложения, поделитесь ими.

Постенник опустил глаза. Пижма посмотрела на майора и смущенно улыбнулась:

– Прости нас, майор, что перебили тебя. Пожалуйста, продолжайте.

Но тот уже забыл, о чем хотел сказать. Чтобы выиграть время, он задумчиво погладил усы, покусал губу… И тут все взоры обратились к Таммо. Он резко поднялся, подошел к Арвину и пристально посмотрел на меч Мартина Воителя, который лежал на столе, а потом сказал ровным низким голосом:

– Да будет так.

Арвин мог поклясться, глядя на Таммо, что тот все еще спит. Между тем юный заяц направился к ступеням, ведущим в Большой зал. Арвин поднес лапу к губам, призывая всех к молчанию, а другой отгоняя всех от ступеней и освобождая проход. Все расступились, и Таммо проследовал дальше, никого не замечая вокруг. Потрясенная Краклин, шедшая позади него, прошептала одно только слово:

– Мартин!

В Большом зале тускло горели свечи, отбрасывая тени на высокие колонны. Из высоких окон узкими полосами струился лунный свет, падая на старинный пол, стертый лапами многих поколений. В полном молчании рэдволльцы стояли за спиной Таммо, замершего перед гобеленом с изображением Мартина Воителя. Это был старинный портрет, сотканный давным-давно в память об основателе аббатства, герое. Он был изображен в военных доспехах со шпагой в лапах.

– Я принесла тебе перо и пергамент, – прошептала Фиалка, протягивая Краклин письменные принадлежности, – чтобы ты не упустила ни слова. Летописица кивнула с благодарностью, и тут Таммо заговорил:

 
Грядет война, друзья мои, готовьтесь.
Нелегким будет лето, но не бойтесь:
Не суждено Клыку сюда добраться.
Да, будет бой – но не в стенах аббатства.
 
 
Мидж Маскировщик путь укажет смелый -
Иди за ним, Тамелло Де Формелло!
Пророк откроет Дамугу секреты
Его предполагаемой победы.
 
 
Барсучья прозорливость вам поможет,
Но глаз барсучий видеть уж не сможет.
Седой герой во мраке отдохнет,
А юный – солнцем над горой взойдет!
 

Ночной ветерок колыхнул гобелен; потом все замерло. Таммо опустился на пол, потер глаза и растерянно оглядел собравшихся:

– Как… Как я здесь оказался?

Арвин сел рядом с ним, указывая на гобелен.

– Тебя привел Мартин Воитель. Он хотел сообщить нам кое-что важное.

– Правда? И что он сказал?

– Ты должен бы знать, ведь это ты сообщил нам это.

– Я?! Постойте, это уж слишком! Я ничего не помню! И что я, то есть он, сообщил?

Краклин развернула пергамент перед Таммо.

– Не волнуйся, я записала все слово в слово. Мартин Воитель – наш хранитель и заступник. В тяжелые времена он выбирает кого-нибудь, чтобы через него поговорить с нами. Ты, должно быть, особенный, потому что на этот раз Мартин выбрал тебя. Таммо рассеянно кивнул, пробегая глазами текст:

– Никогда не предполагал, что я какой-то особенный… Эй, Мидж, ты видел? Он говорит здесь о тебе! Говорит, что Мидж Маскировщик «путь укажет смелый». Мидж ростом был намного ниже остальных зайцев, но не менее храбр. Он радостно и удивленно рассмеялся:

– А ведь и правда! У меня как будто озарение – я знаю, что нам делать! Но нет смысла утомлять всех долгими объяснениями. Так что давайте-ка, друзья, отправляйтесь спокойно спать. Мы же останемся и обсудим детали.

Настоятельница согласилась с этим предложением. Некоторые явно не хотели уходить, но одного взгляда Пижмы было достаточно, чтобы они поняли, что спорить бесполезно.

Командор, Кротоначальник, Лог-а-Лог, Гургун и зайцы проследовали за Арвином, Краклин с Пижмой – обратно в Пещерный зал. Там они сели поближе к камину. Майор, пошевелив кончиком сабли угли, сказал:

– Ну, Мидж, теперь рассказывай. Один из зайцев охотно объяснил:

– Вы все слышали, как Мартин сказал, что «будет бой, но не в стенах аббатства»? Значит, он должен состояться в другом месте.

– Да, в этом есть смысл, – отозвался Арвин. – В аббатстве у нас останется немного шансов, если враг нападет со стороны южной стены. Что ты предлагаешь?

Мидж подался вперед:

– Вот, смотрите: Дамуг Клык, как и все правители, суеверен. Он верит в приметы и пророчества. Что если к нему явятся два оборванных предсказателя и нашепчут, что, дескать, нельзя перелезать стены аббатства, пока бой не выигран; что бой должен произойти в определенном месте (и скажут название этого места) и что именно оно является благоприятным для предводителя Бродяг?

Майор восторженно затряс головой:

– Достаточно, Мидж Маскировщик, достаточно! Я все понял! Это гениальная идея! «Пророк откроет Дамугу секреты его предполагаемой победы». Таммо, пойдешь с Миджем – в послании Мартина говорится, ты должен быть вместе с ним. Не волнуйся, он тебя так замаскирует – свои не узнают!

С горящими глазами Таммо схватился за кинжал:

– Можете во всем рассчитывать на меня, господин! Майор Ловкач Леволап ласково потрепал Таммо по ушам:

– Не сомневаюсь, Тамм. С самого начала не сомневался. Иногда ты очень похож на свою мать. Не такой красавец, конечно, но вот глазами… Так или иначе, одних мы вас не отпустим. Гром, назначаю тебя сопровождающим. Разобьешь лагерь неподалеку и будешь дожидаться их там. Станешь посредником между нами. Итак, все решено! Сержант Ястреб, вы и лейтенант Морион отправитесь на рассвете искать место для предстоящей битвы. Мы передадим название места тебе, Гром Стальная Челюсть, а ты, в свою очередь, передашь это название Миджу и Таммо. Таунок станет нашим посыльным. В это время ты, Мидж, занимаешься проникновением в лагерь врага. Для такого умного зайца это не составит большого труда. Название места узнаете, как только мы его определим. На сегодня это все. Спокойной ночи, друзья. Завтра предстоит нелегкий день. Отбой!

КНИГА 3
ГОРА БАРСУЧИЙ НОС

ГЛАВА 36

На рассвете четыре лодки землероек были спущены на воду у западной стены Рэдволла, чтобы двинуться на север. Кротоначальник Перекоп и кроты погрузились в них, кряхтя и вздыхая. Некоторые были одеты в непромокаемые плащи с капюшонами. Кроты вообще не очень жаловали воду, предпочитая сухую, надежную землю.

– Хурр, ох уж эта вода… Небезопасно так перремещаться…

– Вот уж прравда, хурр-хурр… Как бы не потонуть по дороге!

Лог-а-Лог, оттолкнувшись посильнее длинным шестом, прикрикнул на них:

– Что это за разговоры на моей лодке, а? За всю свою жизнь я не утопил ни одного зверя! Сейчас же прекратите нытье, вы же уважаемые кроты, а не трусливые крысы.

Командор подмигнул выдрам, быстро поглощающим ранний завтрак на скорую лапу.

– У землероек нет сердца, вы только посмотрите, как они обращаются с достойнейшими любителями суши! Кроты, друзья мои, не слушайте его. Перебирайтесь-ка поближе и разделите с нами скромную утреннюю трапезу!

Гургун Гарпун, оторвавшись от фляги с октябрьским элем, заметил, как посерели кроты.

– Пока командор не заговорил о еде, кроты были здорового цвета, – засмеялся он.

Подруга Лог-а-Лога Фрэкл прервала шутки, указывая вперед:

– Внимание, река раздваивается! Сворачиваем направо!

Лодки вошли в петляющий узкий канал и, то подпрыгивая, то цепляя килем дно, понеслись вниз. Вскоре Лог-а-Лог взмахнул лапой, призывая команду:

– Весла на воду! Нос влево, корма вправо!

Четыпе лодки развернулись поперек течения, ткнувшись носом в один берег, а кормой почти вплотную прижавшись к противоположному, – таким узким был канал. Кроты тяжело выпрыгнули на землю и с благодарностью припали к ней, целуя и гладя большими лапами. Командор и его команда смущенно улыбнулись, глядя на них, и направились к тому месту, где поток исчезал в горном ущелье.

– Ну вот, друзья, мы у цели, – констатировал командор, – теперь давайте найдем камень побольше, чтобы преградить путь этой воде.

Вода за это время заметно отступила от берега в промежутке между лодками и ущельем – лодки перегородили поток. Обнажился огромный, почти идеально круглый камень, на треть ушедший в песок.

– Это то, что нам надо! – крикнул командор. – А ну, навались!

Гургун хмуро кивнул на его рану, которая снова начинала кровоточить.

– Командору рано толкать камень. Командору нельзя пока напрягаться.

– Э нет! – бодро отозвался командор. – Не для того я отправился с вами, чтобы бездельничать. Пара царапин никогда не сможет меня остановить. Так что давайте за дело!

Кроты быстро окопали камень по краям, выдры подсунули под него весла, и всеобщими усилиями глыбу выкатили на твердую поверхность. Гургун старался чуть ли не больше всех, налегая всем своим немаленьким весом.

Кротоначальник взобрался на склон над ущельем и, произведя какие-то ученые расчеты, сделал отметину.

– Хурр, внизу, вы слышите меня? Камень надо закатить вот сюда! – крикнул он.

Это было нелегкой задачей. Несколько раз круглый булыжник срывался и начинал катиться вниз, едва не давя раскрасневшихся и потных силачей. Но они упирались всеми лапами, сжимали зубы покрепче и удерживали его на крутом склоне. Этих ребят было не так-то легко переупрямить.

Наконец совместными усилиями выдр, землероек, кротов и Гургуна камень оказался вровень с отметиной Перекопа. Примерившись так и эдак и оставшись довольным, Перекоп велел всем расступиться и, подставив весло под нужным углом, направил камень вниз по склону. Булыжник скатился в воду, подняв фонтан брызг, дважды перевернулся, следуя углу наклона, и встал ровно в отверстие, через которое несся поток. Все бросились вниз, чтобы заложить мелкими камнями, глиной и всем, что попадало под лапу, щели по краям булыжника.

Наконец дело было сделано. Канал обмелел, превратившись в узкий ручеек, – воде больше некуда было стремиться. Конечно, было бы неплохо отметить успех совместным обедом на берегу, но оказалось, что во время «скромной утренней трапезы» выдры съели все, что было заготовлено. Пришлось ограничиться октябрьским элем и сливовой наливкой. Запрыгнув в лодку, Лог-a-Лог заметил, что кроты все еще стоят на берегу.

– Эй, ну что вы там топчетесь?! Давайте к нам! Обратный путь будет еще быстрее – глазом моргнуть не успеете, как окажетесь снова в аббатстве!

Но кроты только покачали большими головами в ответ:

– Спасибо, но… мы как-нибудь так… Нам прри-вычнее по земле, хурр-хурр. Эта вода, знаете ли…

И они двинулись гуськом подальше от опасной стихии.

Таммо завороженно наблюдал за Миджем, маскирующимся перед отполированным медным зеркалом в спальне сестры Фиалки. Мидж попутно пояснял:

– Сперва меняешь лицо – это половина успеха. Смотри, я сворачиваю уши трубочками – вот так – и прижимаю их шапкой. Видишь, это старая, засаленная шапка, к ней пришиты два других уха, точнее, полтора – одно порвано, как у дикого, потрепанного зверя. Теперь я натираю морду грязью, чтобы было убедительно. Передай-ка мне свечку… спасибо. Да, надо смазать усы воском, чтобы они уныло свисали вниз и лоснились. Вот так, отлично! Теперь повязку на один глаз, а на другой – приклеиваю полоску моченой коры, получается складка, и взгляд становится тяжелым и неприятным. Ага, хорошо. Теперь возьмем вот эту маленькую черную ракушку и приклеим мне на нос – оп! – получился шарик на кончике носа. Вот эти зубы замажу черным воском, словно их и нет. Немного грязной шерсти приклею над губой. Брр, ну и гадость! Передай-ка мне уголек, надо еще нарисовать морщины здесь и здесь. Ну вот, теперь одеваюсь в лохмотья, подвязываюсь веревкой. Плечи сутуло опускаю вниз, немного сгибаю лапы… Итак, кто перед тобой?

Таммо аж присвистнул. Перед ним стоял старый, потертый нелегкой жизнью зверь – и не крыса, и не горностай, и не хорек, – но определенно мерзкий и дикий.

– Ну, Мидж, неудивительно, что тебя прозвали Маскировщиком!

– Гы-гы-гы, – противно загоготал Мидж, подражая Бродягам, – защекочи меня мышь, браток, если ты не икнешь от удивления, когда мы и тебя замаскируем!

Гром Стальная Челюсть решил хорошенько подкрепиться напоследок. Перед ним на столе дымилось огромное блюдо с тушеными овощами, политыми густым соусом. Вокруг зайца-великана собрались малыши, с восторгом наблюдая за тем, как он наворачивает еду, пьет большими глотками одуванчиковый квас и вытирает усы широкой лапой. Кротенок Губби пододвинул Грому тарелку с вишневым пудингом, а крошка Слоечка, чтобы не отставать, тут же полила его сладким желтым сиропом.

– Смотрите, мистер Гром, смотрите! Вы это тоже можете съесть? – лопотали они, подпрыгивая и заглядывая ему в глаза.

Гром подхватил Слоечку и усадил прямо на стол.

– Можешь посмотреть, как я съем и это и еще кое-что. Только сиди смирно, а то я и тебя съем. Да, пожалуй, ты будешь очень даже вкусной, если вложить тебе в рот сливу, а сверху украсить взбитыми сливками.

Малыши захлебнулись от восторга:

– Съешьте, съешьте ее, мистер Гром! Давайте!

– Я сказал: только если она будет плохо себя вести. Так, а это еще что?!

В кухню ввалились два премерзких зверя и полезли в печь, пачкаясь в саже и вымазывая ею свое оружие. Малыши пискнули, вцепились в Грома и затряслись от страха. Он ласково погладил их большой лапой по крохотным головкам в панамках:

– Шшш, ничего страшного, милые. Это же Мидж и Таммо, просто они замаскировались. Я и сам их еле узнал. Ну, бегите, бегите… Поиграйте с совятами и маленьким Руссано.

Шэд, Хранитель ворот, повел Пижму и Краклин к дыре под южной стеной. Поднявшись на платформу и спустив вниз светильники, они посмотрели вниз и с радостью обнаружили, что вода ушла.

– Вот видите, – подвел черту Шэд, – теперь все в порядке. Значит, они нашли тот поток, который разрушал нашу стену, и преградили ему путь. Скоро внизу все высохнет, и тогда можно будет спуститься и посмотреть, что там. Я слышал, что и вы не прочь проделать это, а, мисс Краклин?

– Конечно, я должна знать, что там, внизу, и описать все для будущих поколений. Я – летописец, это мой долг. Мы должны выяснить, откуда взялась эта дыра. Кстати, ведь и другие летописцы всё записывали. Где все эти старые записи – в твоем домике привратника, так ведь, Шэд? Вот где надо поискать ответ!

Пижма улыбнулась и поцеловала старую подругу.

– Какая ты все-таки умница, Краклин. Ну как я сама не догадалась? Идем, я помогу тебе найти нужную запись.

Когда они выбрались наружу, Шэд извинился:

– Не сердитесь, но я с вами не пойду – не выношу пыли и старых книг. В хижине привратника всё в вашем распоряжении, чувствуйте себя как дома. А я пойду поиграю с совятами и Руссано.

– Тем более что он и сам остался в душе малышом, – улыбнулась Краклин Шэду вслед.

ГЛАВА 37

Майор Ловкач Леволап и Валери Валериана провожали трех друзей – Миджа, Таммо и Грома – у восточного выхода. Майор был задумчив и время от времени хмурился невеселым мыслям.

– Удачи вам, ребята, – сказал он напоследок. – Будьте осторожны, не высовывайтесь и старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания в лагере врага. Эх, Таммо, если бы не слова Мартина Воителя, я ни за что не отпустил бы тебя. Но твое имя названо, так что иди. Докладывай обо всем Грому, не теряйся. Как только сержант Ястреб и лейтенант Морион сообщат нам о месте предстоящего сражения, мы передадим это вам. Гром, береги их. Я на тебя надеюсь.

Гром отдал честь:

– Обещаю, майор. Можешь на меня рассчитывать. Ласковые карие глаза Валери были полны слез.

Таммо подмигнул ей, как мог, под гримом:

– Не волнуйся, Лерюша, я вернусь так быстро, что ты и соскучиться не успеешь. Эй, я прошу тебя… не волнуйся.

Майор и Валери еще долго стояли у ворот и глядели вслед трем удаляющимся фигурам. Потом майор медленно затворил ворота, тщательно проверил замки и обернулся к Валери.

– Мисс, если вы будете смотреть на мир такими глазами, вы разжалобите природу и пойдет дождь! – Он потрепал ее по плечу. – Не грусти, Валери. Вернется твой Таммо целым и невредимым. Еще и надоест тебе историями про свои похождения! Выше нос, считай, что это приказ!

Мидж придал Таммо поистине устрашающий вид, превратив почти в старика. Глаза были скрыты густыми бровями, мордочку прикрывала потрепанная борода. На лоб была надвинута засаленная шляпа, а поверх клетчатого пледа, тщательно вывалянного в рэдволльской помойке и накинутого в качестве плаща, болтались, позвякивая, медные цепи и цепочки. Таммо не только выглядел отвратительным зверем, от него еще и омерзитительно пахло.

Когда, устав от быстрой ходьбы в душных одеждах, Мидж и Таммо привалились к дереву, чтобы немного передохнуть, Гром даже отошел в сторону, поморщившись.

– Извините, ребята, я встану подальше и против ветра, а то от вас так несет!

Таммо решил ответить так, как, по его мнению, говорят Бродяги:

– Ты, это… браток… рот закрой, пожалуйста! Но Мидж прервал его:

– Нет, Таммик, ты лучше помалкивай, а то тебя сразу раскусят. Давай так: ты будешь моим немым помощником. Как будто ты совсем-совсем не можешь говорить, идет?

– Мидж прав, – согласился Гром. – Если ты заговоришь, ты сразу себя выдашь. Видимо, ты слишком хорошо воспитан, чтобы говорить, как Бродяги. Брякнешь свое «пожалуйста» или еще, чего доброго, «извините» – и дело провалено!

Днем поваренок Пончик достал большой поднос, поставил на него столько еды, сколько смог унести, и, покачиваясь, направился в домик привратника. Пижма и Краклин были там с самого утра и не собирались выходить, они не пришли даже на обед. Все окна в домике оказались открыты нараспашку, чтобы пыль не стояла в воздухе. Войдя вовнутрь, Пончик захлопал глазами в поисках хоть какого-нибудь свободного местечка. Все было завалено старыми и не очень старыми книгами. Пижма и Краклин вопросительно посмотрели на него.

– Я беспокоился, как вы тут без еды, и решил, что вам не помешает немного подкрепиться. Вот, здесь морковный салат, тушеные овощи, немного тыквенных оладий, черносмородиновый пудинг и мятный чай. Да, еще фруктовый салат с клубникой – это я специально для вас сделал. Пижма благодарно улыбнулась:

– Спасибо, Пончик. Ты это замечательно придумал, мы действительно чуть не забыли о еде. Краклин, отвлекись ненадолго, давай перекусим.

Краклин с удовольствием согласилась. За едой она рассказала Пончику:

– Ты и представить себе не можешь, сколько здесь всего интересного. Есть и поваренные книги с древними рецептами, можешь взять их и использовать для приготовления новых блюд.

Однако Пончик заинтересовался совсем другим. Уставившись на последнее послание Мартина-Воителя, полученное посредством Таммо и лежащее тут же на столе, он прочел:

 
Барсучья прозорливость нам поможет,
Но глаз барсучий видеть уж не сможет.
Седой горой во мраке отдохнет,
А юный – солнцем над горой изойдет!
 

Пижма удивленно взглянула на него поверх очков:

– Почему ты выбрал именно это четверостишие, дружок?

Пончик потер лоб:

– Ну, понимаете, просто все сразу обратили внимание на первые два четверостишия – про то, что сражение будет не в аббатстве, и про Миджа с Таммо, а на третье никто не обратил внимания. Ведь оно тоже, наверное, что-то значит?

– Пончик прав, – задумчиво сказала Краклин. – Мы обратили внимание только на то, что касалось предстоящего сражения. Последнее четверостишие, конечно, очень загадочно и, безусловно, что-то значит.

Думаю, однажды мы это поймем. Но придется подождать, пока само время подскажет нам ответ.

Пончик подошел к ближайшей полке и снял с нее увесистый том.

– Вы правы, время само подсказывает ответы рано или поздно. Возможно, оно раскроет какой-нибудь секрет и этого старинного тома?

Пижме нравился Пончик, он был очень смышленый.

– Открой первую страницу, – посоветовала она, – и посмотри, кто автор этого труда. Обычно имя пишется на титульном листе.

Сдув с книги облачко пыли, Пончик открыл ее и громко прочел:

– Летопись настоятельницы Герани.

Краклин рванулась вперед, расплескав мятный чай:

– Герань – Архитектор аббатства! Да это же именно то, что мы ищем! Вот спасибо, Пончик, вот угодил – так угодил!

Они поспешили выйти из пыльной комнаты на свежий воздух и уселись на солнышке на теплых каменных ступенях. Краклин бережно перевернула первую страницу.

– Я думаю, – сказала она, – в этой книге мы найдем ответ на вопрос, что же это за яма там, под южной стеной.

Как только четыре лодки вернулись в аббатство, все гребцы бегом бросились на кухню. Командор громко крикнул:

– Эй, Пончик! Есть тут что-нибудь для голодных, усталых зверей, честно исполнивших свой долг?

Из угла ему навстречу метнулась Матушка Хлопотунья с поварешкой в лапах:

– Тише, тише! Пончика нет, вы что, ослепли? Так что давайте-ка уходите и не шумите здесь: разбудите совят – а они только что уснули!

Гургун Гарпун деликатно поклонился, войдя следом за командором:

– Пусть госпожа простит громкие голоса. Гургун и его друзья подождут в столовой, пока их обслужит кто-нибудь такой же милый, как вы.

Застигнутая такой галантностью врасплох, Матушка Хлопотунья широко улыбнулась и тут же, всплеснув лапами, засуетилась у печи:

– Вы как раз вовремя. Обед еще не успел остыть. Я только немного подогрею запеканку и суп и тут же принесу. Будете крыжовенный морс?

Водноеж еще раз поклонился, проникновенно сказав:

– Это даже больше того, на что я смел рассчитывать, особенно если госпожа сама накроет.

Улыбаясь, белка бросилась греть еду. Лог-а-Лог подтолкнул локтем Гургуна:

– Ах ты, старый плут! Как тебе это удалось? Самое большее, что нам здесь светило, – это получить поварешкой по лбу, а ты уговорил ее на настоящий обед!

Гургун усмехнулся, садясь за стол:

– Иногда и ложка меду может изменить содержимое бочки дегтя, не только наоборот.

Тут его взгляд упал на Шэда.

– Неужели это Шэд? Что сталось с его носом?! Шэд качал колыбель Руссано. На носу у Хранителя ворот был приклеен лист подорожника.

– Никогда не наклоняйтесь слишком близко к совятам, – грустно посоветовал он, – они могут принять ваш нос за один из сахарных орешков, которые они так любят. А клювики у них, должен заметить, как ножнички, – чик, – и можно вообще без носа остаться!

Командор засмеялся.

– Ну а как наш маленький Руссано? – спросил он. – Он-то не клюется?

– О нет. Он только что выучил новое слово. Смотрите!

Шэд поднял над барсучонком орех в сахаре, и тот четко сказал:

– О-рех!

Все захлопали в лапы и окружили колыбель, каждый норовил сам протянуть орешек Руссано, а тот с удовольствием громко повторял:

– О-рех! О-рех! О-рех!

Из кухни вылетели недовольные Орокка и Таунок.

– Это кто тут затеял всю эту орехоманию? – возмутились они. – Вы же перебудите совят!

С непроницаемыми серьезными мордами выдры расступились, указывая на Руссано:

– Мы тут ни при чем! Это все он!