Текст книги "Вамфири"

Глава 13

Когда Кайл и его компаньоны возвратились в гостиницу в Ионешти, то обнаружили, что Ирма Добрешти нервно ходит по номеру из угла в угол, в смятении потирая руки. Увидев их, она явно вздохнула с облегчением. Ее чрезвычайно обрадовало известие о завершении намеченной операции. Однако, участники событий не стремились посвятить ее во все детали того, что произошло на склоне крестообразных холмов. Одного взгляда на их ошеломленные лица было достаточно, чтобы ни о чем не расспрашивать. Возможно, когда-нибудь потом, когда они придут в себя, они сами обо всем расскажут.

– Итак, – начала она, после того как они выпили по стаканчику, – здесь работа завершена. Нет нужды задерживаться в Ионешти. Сейчас уже поздно – половина одиннадцатого, но я все же предлагаю уехать немедленно. Эти олухи-бюрократы вскоре будут здесь. Лучше, если мы исчезнем до их приезда.

– Бюрократы? – удивленно повторил Квинт. – Вот уж не думал, что и у вас они есть.

– И еще сколько! – без улыбки ответила Ирма. – Мы их называем «комми», «цюрихские карлики» или «псы капитализма»!

– Я полностью согласен с Ирмой, – сказал Кайл. – Если мы их дождемся, нам придется либо все отрицать, либо сказать правду. А поскольку проверка правдивости наших показаний займет достаточно много времени, сразу нам никто не поверит. Вот почему у нас может возникнуть масса проблем, если мы решим здесь остаться.

– Совершенно верно, – кивнула головой Ирма и с облегчением вздохнула, увидев, что англичанин думает так же, как и она. – Если они все же захотят обсудить этот вопрос, они всегда могут связаться со мной в Бухаресте. Но позже. Там я у себя дома, я чувствую себя вполне уверенно, поскольку меня поддерживают высшие инстанции. Меня не в чем винить. Все происшедшее было вопросом национальной безопасности. Научные связи между тремя великими державами – Румынией, Россией и Великобританией, призванные служить разработке путей и мер защиты государства. Вот почему там, в Бухаресте, я буду в полной безопасности. Но сейчас, находясь в Ионешти, я такого ощущения не испытываю.

– Значит, так и поступим. Давайте собираться, – со свойственной ему энергичностью сказал Квинт.

Ирма улыбнулась, открыв желтые зубы. Такое с ней случалось нечасто.

– Собираться нет необходимости, – ответила она. – Не нужно ничего делать. Я взяла на себя смелость упаковать ваши вещи. Прошу вас, уедем немедленно!

Без дальнейших проволочек они расплатились по счетам и покинули гостиницу.

Кракович вызвался вести машину, давая Сергею Гульхарову возможность отдохнуть. И пока они на большой скорости неслись по ночному шоссе в сторону Бухареста, Гульхаров, сидя рядом с Ирмой на заднем сиденье машины, во всех подробностях тихо рассказывал ей о том, что произошло на склоне крестообразных холмов, и об ужасном, чудовищном существе, которое они сожгли.

Когда он закончил, Ирма сказала:

– По вашим лицам я догадалась, что случилось нечто подобное. Я рада, что меня там не было и я всего этого не видела...

* * *

После очередного приступа боли, случившегося около десяти часов вечера, Дарси Кларк проспал как убитый в своей комнате в отеле около трех часов. Когда он проснулся, то почувствовал, что вполне здоров и готов к бою. Все это показалось ему весьма странным: он никогда не слышал, чтобы приступы гастроэнтерита так внезапно возникали и исчезали, хотя, конечно, ничего не имел против того, чтобы боли, наконец, прекратились. Кроме того, он так и не выяснил причину их появления. Как бы то ни было, никто из группы не испытывал ничего подобного. Не желая и дальше подводить своих коллег, Кларк быстро оделся и пошел доложить, что готов к работе.

В комнате, служившей им пунктом сбора и связи, он обнаружил Гая Робертса, сидевшего на вращающемся стуле, опустив голову на руки и лежа грудью на столе, заваленном бумагами, документами, журналами, куда записывались ежедневные отчеты; здесь же стоял телефон. Робертc спал, а возле самого его носа стояла полная окурков пепельница. Заядлый курильщик, он, наверное, даже спать не мог, не ощущая запаха сигарет и пепла. Тревор Джордан дремал в глубоком кресле, а Кен Лейрд и Саймон Гувер потихоньку раскладывали ими самими придуманный вариант китайского пасьянса на маленьком, покрытом зеленым сукном столике. Гувер, довольно одаренный предсказатель и провидец, был рассеян и много раз ошибался.

– Никак не могу сосредоточиться, – ворчливо пожаловался он. – У меня нехорошее предчувствие – непременно произойдет что-то очень плохое, я предвижу массу неприятностей.

– Не стоит извиняться и искать оправдания, – ответил Лейрд. – Черт возьми, мы все знаем, что приближаемся беда. И мы знаем, откуда она придет. Неизвестно только, когда!

– Нет, я не об этом, – нахмурившись, махнул рукой Гувер. – Эти неприятности будут не наших рук делом. Нападение на Харкли-хаус и Бодеску – совсем другое. То, что я предчувствую, не имеет с ними ничего общего.

– Тогда, может быть, стоит разбудить толстяка и рассказать об этом ему? – предложил Лейрд. Гувер отрицательно покачал головой.

– Я твержу ему это уже целых три дня. Мое предчувствие неопределенно – оно всегда бывает таким, но тем не менее оно не исчезает. Возможно, ты прав, и оно связано с тем звоном и грохотом, который вскоре начнется в Харкли-хаусе. А если так, поверь мне: это будет нечто грандиозное. Как бы то ни было, пусть старик Робертc поспит. Он очень устал, а когда проснется, все здесь опять пропитается мерзким табаком. Однажды я видел, как он курил сразу три штуки. Боже, хоть противогаз одевай!

Кларк обошел вокруг сопящего во сне Робертса и заглянул в список дежурств. Робертc составил его только до конца дня. Сейчас дежурил Кин, потом его сменит Лейрд, искатель, или поисковик, который останется на посту в Харкли-хаусе до восьми утра. Затем до двух часов дня дежурить будет Гувер, а его, в свою очередь, сменит Тревор Джордан. На этом график дежурств обрывался, и Кларк подумал, случайно ли это...

Вполне возможно, именно это и предчувствовал Гувер: звон и грохот, как он выразился. Вот только начнется все раньше, чем он предполагал.

Склонив голову набок, Лейрд наблюдал за изучавшим график Кларком.

– В чем дело, старина? У тебя все еще расстроен желудок? Можешь не беспокоиться по поводу дежурства. Гай освободил тебя от этой работы.

– Он не хочет, чтобы ты перепачкал там все кусты! – с усмешкой, взглянув на Кларка, добавил Гувер.

Кларк рассмеялся, но лицо его при этом хранило озадаченное выражение.

– Я уже вполне здоров, правда. И умираю от голода! Кен, если хочешь, можешь отправляться спать. Я заступлю на ближайшее дежурство, и, таким образом, наш график вновь войдет в обычную колею.

– Да ты просто герой! – тихо присвистнул Лейрд. – Великолепно! Шесть часов, проведенных в постели, меня вполне устроят. – Он встал и потянулся. – Ты есть хочешь? Там на столе под тарелкой лежат сэндвичи. Они немного подсохли, но все еще вполне съедобны.

Все время поглядывая на часы, Кларк принялся жевать сэндвич. Было пятнадцать минут второго.

– Я сейчас быстро приму душ и сразу же поеду, – сказал он. – Когда Робертc проснется, скажите ему, что я приступил к своим обязанностям. Договорились?

Гувер встал со своего места, подошел к Кларку и пристально посмотрел ему в глаза.

– Дарси, у тебя что-то на уме?

– Нет, – покачал головой Кларк, но тут же передумал. – Да... Но я не знаю, что именно. Просто мне очень хочется поехать в Харкли-хаус, вот и все. Выполнить свою часть работы.

Через двадцать пять минут он уже был в пути...

* * *

Чуть раньше двух часов ночи Кларк припарковал машину на обочине за крутым поворотом дороги, примерно в четверти мили от Харкли-хауса, и остальную часть пути прошел пешком. Туман почти рассеялся, и ночь обещала быть чудесной. Дорогу ему освещали звезды, а вокруг кустов мерцало фосфоресцирующее сияние, на фоне которого их очертания казались особенно четкими.

Как ни странно, но даже после ужасного столкновения с собакой Бодеску Кларк не испытывал страха. Ему казалось, что это, по всей вероятности, связано с тем фактом, что у него с собой заряженный пистолет, а в багажнике машины лежит маленький, но весьма смертоносный металлический арбалет. Обнаружив, что Питера Кина на месте нет, он вернулся и подогнал свою машину поближе к тому месту, где его должен был ждать Кин.

По пути он не встретил ни единой души, но слышал, что где-то в поле лаяла собака, а откуда-то издалека ей вторила другая. Несколько тусклых огоньков слабо мерцали в горах, а когда он подошел поближе к поместью и увидел ворота Харкли-хауса, часы на церкви начали отбивать время.

– Уже два часа, и все в порядке, – пытался убедить себя Кларк, но чувствовал, что это не так. Знакомого красного «Капри» Кина нигде не было видно, как не было ни малейшего следа самого Кина.

Кларк почесал голову и стал внимательно осматривать траву в том месте, где должна была стоять машина Питера. На мокрой траве он заметил сломанную ветку и... нет, это не сломанная ветка. Кларк сделал шаг вперед, наклонился и зажал во внезапно задрожавших пальцах расщепленную стрелу от арбалета. Что-то здесь произошло... что-то очень, очень страшное!

Он поднял глаза и посмотрел в сторону Харкли-хауса, возвышавшегося в ночи словно некое приземистое живое существо. Глаза этого существа были сейчас закрыты, но что таится за опущенными шторами, за темными окнами?

Все чувства Кларка были напряжены и функционировали с максимальной отдачей: он слышал шорох мышей в траве, пытался проникнуть взглядом сквозь черноту ночи, явственно, почти что физически ощущал затаившееся в ночном воздухе зло и... какой-то запах. Да, именно запах, весьма неприятный, смердящий, – отвратительную вонь скотобойни.

Кларк достал маленький, тонкий, как карандаш, карманный фонарик и осветил траву – она была красной, мокрой и липкой. На отворотах его брюк темнели кровавые пятна. Кто-то (Боже, только не Питер Кин!) пролил на этом месте очень много крови. Ноги у Кларка задрожали, и он был близок к обмороку, однако усилием воли заставил себя пойти по кровавому следу, ведущему за живую изгородь, в сторону от дороги. Картина, представившаяся его глазам по ту сторону изгороди, была поистине ужасной. Господи, неужели в одном человеке может быть столько крови?

Кларк и рад был потерять сознание, но это полностью вывело бы его из строя. А он сейчас не мог позволить себе такую роскошь. Но... вся трава была покрыта сгустками крови, обрывками кожи, кусками... мяса! Человеческой плоти! Вдруг тонкий луч фонарика выхватил еще что-то... Что это?.. Боже! Человеческая почка!

Кларк побежал, точнее – помчался, полетел, поплыл, продираясь сквозь кусты, словно в каком-то кошмарном сне, добрался до своей машины и как безумный понесся в Пэйнтон, где буквально ворвался в помещение, занимаемое отделом. Он был в шоке, совершенно не помнил, как доехал, но картина, увиденная им в Харкли-хаусе, ясно стояла перед его глазами. Он рухнул в кресло и, задыхающийся, дрожащий с головы до ног, забился в него как можно глубже. Казалось, весь его организм бился в конвульсиях – губы, лицо, руки и ноги, даже мозг.

Когда Кларк влетел в комнату, Гай Робертc едва очнулся от сна. Увидев его брюки, белое, как мел, лицо, он мгновенно пришел в себя. Рывком поставив Кларка на ноги, он отвесил ему две звонкие пощечины, от которых кровь прилила к лицу Дарси, а глаза его, прежде пустые, приняли осмысленное выражение. Кларк выпрямился, уставился на Робертса, а потом, сжав зубы, как сумасшедший с ревом бросился на него.

Тревор Джордан и Саймон Гувер схватили его, оттащили от Робертса и продолжали крепко держать, пока он не обмяк в их руках. Только тогда он, всхлипывая, смог рассказать им обо всем, что видел. Только об одном он не упомянул – о том, почему случившееся произвело на него столь невероятно сильное впечатление. Впрочем, это было и без того очевидно.

– Все ясно, – сказал Робертc остальным, гладя Кларка по голове и укачивая его, как малого ребенка, – вам ведь известно, в чем именно состоит талант Дарси? Вот именно: он его охраняет. Он может пройти по минному полю и при этом остаться невредимым! Так вот: Дарси винит себя в том, что случилось. Сегодня вечером он из-за расстройства желудка не смог пойти на дежурство. Но все дело в том, что причиной его болезни была вовсе не плохая пища – это сработал его талант! Да, сейчас на том месте растерзанным лежал бы не Питер Кин, а он, Дарси Кларк!..

* * *

Вторник, шесть часов утра.

Алек Кайл проснулся оттого, что Карл Квинт грубо тряс его за плечо. Рядом с Квинтом стоял Кракович, и глаза у обоих были воспаленными и пустыми после утомительного путешествия, не позволившего им выспаться. Они провели ночь в «Дунари», куда приехали около часа ночи, и смогли поспать не более четырех часов. Краковича разбудил кто-то из ночного персонала и попросил ответить на телефонный звонок из Англии вместо его британских гостей. Квинт, благодаря своему дару чувствовавший, что должно что-то произойти, уже не спал.

– Я прошу вас пройти в мою комнату. Они переключили телефонный вызов на мой номер, – объяснил Кракович еще не проснувшемуся Кайлу. – Это некий Робертc, он хочет с вами поговорить. Утверждает, что это очень важно.

Кайл встряхнулся и взглянул на Квинта.

– Что-то изменилось, – сказал Квинт. – Я предчувствовал это в течение последних двух часов. Я не спал и вертелся с боку на бок, но из-за усталости не смог определить ничего конкретного.

Все трое, как были в пижамах, поспешили в комнату Краковича.

– А как ваши люди узнали, где вы? – на ходу спросил Кракович у Кайла. – Ведь это они, я не ошибаюсь? Мы не собирались здесь останавливаться сегодня.

– А разве вы забыли, Феликс, что мы с вами занимаемся одним и тем же делом? – по обыкновению вопросительно приподняв бровь, ответил ему Квинт.

– Искатель? Очень точная работа! – восхищенно воскликнул Кракович.

Квинт не стал ему ничего объяснять. Кен Лейрд был, конечно, неплохим специалистом, но не настолько. Чем лучше человек или предмет были ему знакомы, тем легче ему удавалось обнаружить их. Он засек Кайла в Бухаресте. Еще раньше они тщательно изучили все более или менее значительные отели в этом городе. А поскольку «Дунари» был одним из крупнейших, он, безусловно, оказался во главе списка.

В комнате Краковича Кайл схватил трубку.

– Гай? Это Алек.

– Алек? У нас серьезные неприятности. Боюсь, все очень плохо. Мы можем разговаривать?

– Нельзя ли сделать так, чтобы беседа шла через Лондон? – Кайл окончательно проснулся.

– Это займет много времени, – ответил Робертc, – а время сейчас на вес золота.

– Подождите, – сказал Кайл и обратился к Краковичу. – Нас могут подслушать?

– Маловероятно, – пожав плечами ответил Кракович. – Я, во всяком случае, так не думаю – он подошел к окну и раздвинул шторы. Приближался рассвет. – Все в порядке, Гай, – Кайл вновь заговорил в трубку. – Мы можем поговорить.

– Отлично, – ответил Робертc. – Сейчас у нас около четырех часов утра. Так вот, два часа назад...

И он поведал Кайлу сначала обо всем, что произошло до того момента, когда Кларк на бешеной скорости примчался в отель в Пайнтоне, а потом детально описал все действия, предпринятые после возвращения экстрасенса из Харкли-Хауса.

– Я подключил к работе Кена Лейрда. Он великолепно справился с задачей. Он определил местонахождение Кина – на шоссе между Брисгемом и Ньютон Эбботом, сказав, что машина Кина разбита всмятку и сожжена. Проверив данные Лейрда, я убедился, что они совершенно точны. Теперь мы с уверенностью можем утверждать, что Питер... мертв.

Я связался с полицией в Пайнтоне, сообщил им, что жду друга, а он опаздывает, и дал им описание машины, а также имя и приметы Кина. Они ответили, что на шоссе произошла авария и водителя пришлось буквально вырезать из разбитой машины. Больше они ничего о нем не знают, но «скорая помощь» должна была отвезти его в больницу в Торкуэе. Мне потребовалось всего лишь десять минут, чтобы добраться туда. Я был уже там, когда его привезли. Мне пришлось опознавать его... – Робертc замолчал.

– Продолжайте, – попросил Кайл, сознавая, что самое худшее еще ждет впереди.

– Алек, я чувствую себя виноватым. Нам следовало поддерживать более тесную связь. Беда в том, что мы полностью полагаемся на свои таланты, слишком полагаемся! Мы забыли, как пользоваться самой обычной технологией связи. Нужно было снабдить всех хотя бы переносными рациями, что обеспечило бы нам постоянный контакт. Возможно, тогда нам удалось бы легче справиться с этим жутким чудовищем! Господи! Как мог я такое допустить! Мы все экстрасенсы, мы обладаем многими талантами, а этот Бодеску всего лишь обыкновенный человек, и все же мы...

– Он вовсе не человек, – резко перебил его Кайл. – И не одни мы обладаем талантами. У него их тоже достаточно. И в том, что случилось, нет вашей вины. А теперь расскажите, пожалуйста, что было дальше.

– Он... Питер... он был... разрази меня гром, но такие повреждения невозможно получить даже в самой жуткой аварии! Его будто выпотрошил кто-то! Все внутренности торчали наружу! А голова... Боже!.. она была расколота надвое!

Несмотря на охвативший его ужас от услышанного, Кайл старался рассуждать здраво и не давать воли эмоциям. Он хорошо знал и любил Питера Кина. Но сейчас следует думать только о работе.

– Зачем этот ублюдок разбил машину? Какая ему в этом выгода?

– Мне представляется, – ответил Робертc, – что он таким образом хотел скрыть убийство, чтобы никто не догадался о том, что именно он сотворил с телом бедного Питера. Полисмены утверждают, что в машине и вокруг нее стоял сильный запах бензина. Думаю, что Бодеску вывез туда Питера, а потом столкнул машину с высокого обрыва. Вполне возможно, что и сам он находился в машине, когда она кувыркалась вниз. Что значат несколько ссадин и царапин для такого существа, как он? А потом он, скорее всего, вылил уйму бензина в салон машины и вокруг нее и поджег, чтобы скрыть следы преступления. Но то, как он распотрошил бедного парня, было... Господи, как это было ужасно! Хотел бы я знать, зачем он это сделал! Питер умер задолго до окончания этой Омерзительной вакханалии. Чертов вурдалак! Но если он так издевался над мальчиком, должна же была быть у него какая-то цель, в таком случае, какой бы ужасной ни была эта цель, его еще можно понять. Но что можно узнать у мертвого человека под пыткой?

Кайл едва не выронил из рук трубку.

– О Боже! – тихо вскрикнул он.

– Что вы сказали?

Кайл продолжал молча стоять, словно окаменев.

– Алек?

– Можно! – наконец ответил Кайл. – Будучи некромантом, из мертвого человека можно вытянуть многое, практически все, что ему известно.

Робертc имел доступ к бумагам, связанным с Кифом. И теперь он понял, что подразумевает Кайл.

– Вы хотите сказать – таким, как Драгошани?

– Да, именно таким.

– Великий Боже! – воскликнул обо всем догадавшийся Квинт, хватая Кайла за локоть. – Он знает о нас все! Он знает...

– Абсолютно все, – ответил Кайл одновременно и Квинту и Робертсу. – Он знает чересчур много. Он выудил всю информацию из внутренних органов Кина, из мозга и крови этого бедняги. А теперь скажите мне, Гай, ибо это очень важно: Кин знал, когда именно вы намерены напасть на Харкли-хаус?

– Нет, об этом известно только мне. Таковы были ваши инструкции.

– Да, правильно. Очень хорошо. Нам следует поблагодарить Бога за то, что мы приняли именно такое решение. А теперь слушайте: я возвращаюсь. Сегодня же! Первым же рейсом. Карл Квинт останется здесь и позаботится о том, чтобы все было в порядке. А я немедленно возвращаюсь. Но если я не сумею прибыть в Девон вовремя, вы меня не ждите. Действуйте строго по плану. Вы меня поняли?

– Да, – мрачно отозвался Робертc. – Да, я понял абсолютно все. Одному Богу известно, как я жду наступления этого момента!

Глаза Кайла сузились и загорелись яростным огнем.

– Сожгите тело Питера, – сказал он. – На случай если... А потом спалите Бодеску! Спалите дотла этих ублюдков-кровососов !

Квинт мягко взял из его рук трубку.

– Гай! Это Карл. Послушайте, это крайне важно. Пошлите пару лучших наших людей в Харклпул. В первую очередь Дарси Кларка. Сделайте это как можно скорее, еще до того как нападете на Харкли-хаус.

– Хорошо, – ответил Робертc, – я сделаю это. – И тут только до него дошел смысл сказанного Квинтом. Он едва не задохнулся от волнения. – Черт возьми, я непременно сделаю это! Немедленно!

Оба бледные, Кайл и Квинт широко раскрытыми глазами взглянули друг на друга. Юлиану Бодеску стало известно о них абсолютно все. Кин имел доступ, как, впрочем и все они, к документам, относящимся к делу Гарри Кифа. Вампир больше всего страшится разоблачения, боится, что другие узнают, кто он на самом деле. Он постарается уничтожить каждого, у кого возникнут хоть малейшие подозрения на этот счет.

Отделу экстрасенсорики было известно, кто он такой, а центром организации, ее добрым гением был некто по имени Гарри Киф...

* * *

Дарси Кларк осушил один за другим два двойных бренди, после чего стал настаивать на том, чтобы снова вернуться на дежурство. Это было незадолго до звонка Робертса в отель «Дунари» в Бухарест. Робертc долго сомневался, но потом все же разрешил Кларку поехать обратно в Харкли-хаус, но только с одним условием.

– Дарси, – сказал он, – оставайтесь в машине. Что бы ни случилось, не выходите из нее. Я знаю, что ваш инстинкт самосохранения не дремлет, но в данном случае этого может оказаться недостаточно. Но нам крайне необходимо, чтобы кто-нибудь продолжал наблюдать за этим проклятым домом. Хотя бы до тех пор, пока мы полностью не будем готовы. Так что, если хотите...

На обратном пути Кларк вел машину очень осторожно и был совершенно спокоен. Он остановился недалеко от того места, где прежде стоял автомобиль Кина и где трава оставалась по-прежнему темной и липкой. Но он постарался не вспоминать о том, что это за место и что здесь совсем недавно произошло. Он никогда не сможет забыть об этом, однако он всеми силами пытался держать мысли о случившемся на периферии своего сознания и не позволять им вновь помешать его работе. Положив рядом с собой пистолет и арбалет, он остался сидеть в машине, ни на секунду не отводя взгляда от дома.

В сердце Кларка страх уступил место жгучей ненависти. Он был здесь на дежурстве, не более, но если только Бодеску посмеет показаться, высунуться из своего убежища... он с огромным удовольствием убьет его.

Юлиан сидел в темноте у окна мансарды. Чуть раньше он тоже испытал страх, в какой-то мере даже панический ужас. Но теперь, как и Кларк, он был совершенно спокоен, невозмутим и способен рассуждать вполне здраво. Теперь он знал абсолютно все об этих наблюдателях, за исключением одной, но весьма важной вещи – когда. Он, однако, не сомневался, что скоро.

Вглядевшись в темноту, он понял, что приближается рассвет. А там, за воротами, в поле за дорогой, кто-то был, и этот кто-то следил за домом. Но этот человек подготовлен гораздо лучше. Используя свои возможности вампира, Юлиан мысленно устремился сквозь пропитанное предрассветным туманом пространство и коснулся чужого разума. Его буквально окатило ненавистью, исходящей от этого разума, после чего чужак отгородился от постороннего взгляда. Но все-таки Юлиан успел узнать его и усмехнулся.

Теперь мысли Юлиана устремились вниз, в сводчатое подземелье.

– Влад, твой старый приятель следит за домом. Я хочу, чтобы ты, в свою очередь, понаблюдал за ним. Но он не должен видеть тебя. Не пытайся напасть на него. Они теперь держатся настороже и напряжены, как пружины. Если ты позволишь им заметить тебя, это может плохо кончиться. А потому просто следи за этим человеком и дай мне знать, если он куда-то пойдет или что-то предпримет. А теперь иди...

Огромная черная тень с горящими красным огнем глазами и прижатыми к голове ушами бесшумно скользнула вверх по узким ступеням лестницы, находившейся в небольшой постройке позади дома. Появившись на поверхности, она повернула в сторону ворот и помчалась туда, скрываясь в тени деревьев и живой изгороди. Высунув язык, Влад поспешно бросился выполнять приказание...

Юлиан велел женщинам прийти в гостиную на первом этаже дома. В комнате было совершенно темно, однако все присутствовавшие прекрасно видели друг друга. Нравилось им это или нет, но ночь теперь была их стихией. Когда все собрались, Юлиан занял место на кушетке рядом с Хелен, обвел всех взглядом и с минуту молчал, как бы желая убедиться в том, что все готовы внимательно выслушать его.

– Леди, – наконец, с насмешливой ноткой в голосе начал он тихо и зловеще, – скоро наступит рассвет. Не могу сказать с уверенностью, но подозреваю, что он может стать для нас последним. Есть люди, которые могут прийти, чтобы убить нас. Им будет довольно трудно сделать это, но они настроены весьма решительно и используют для этого все свои способности и возможности.

– Юлиан! – вскочила с места его мать и со страхом спросила:

– Что ты сделал, Юлиан?

– Сядь! – обернувшись к ней, приказал он. Она неохотно повиновалась. Когда она вновь уселась на краешек стула, Юлиан продолжил:

– И вам, всем вам, придется поступить также, или вы все умрете. Очень скоро умрете.

– Я сделаю все так, как ты скажешь, – нежно сказала, тронув его за руку, Хелен. От страха перед ним она вся сжималась и мурашки бегали у нее по коже. Но Юлиан одновременно чрезвычайно привлекал ее.

Он оттолкнул ее с такой силой, что она едва не свалилась с кушетки.

– Борись за свою жизнь, шлюха! Это все, о чем я тебя прошу. Не за меня, а за себя, если хочешь жить.

– Я только... – отпрянув от Юлиана, начала Хелен.

– Заткнись! – прорычал он. – Вам придется самим драться за себя, потому что меня здесь не будет. Я уйду на рассвете, когда они меньше всего ожидают этого. Но вы трое останетесь. Пока вы здесь, они станут считать, "то и я тоже в доме. – Он кивнул головой и улыбнулся.

– Юлиан, посмотри на себя! – злобно, как ядовитая змея, прошипела его мать. – Ты всегда был чудовищем изнутри, а теперь ты и выглядишь, как чудовище! Я не хочу умирать за тебя, потому что даже эта полужизнь все же лучше, чем небытие, но и бороться за нее я не желаю. Никакие твои слова или действия не заставят меня никого убивать ради сохранения того, во что ты меня превратил!

– Тогда ты умрешь быстро, – пожал он в ответ плечами и повернулся к Анне Лейк. – А вы, моя дорогая тетушка? Вы тоже без сопротивления вернетесь к своему Творцу?

Растрепанная, взъерошенная Анна с дико горящими глазами выглядела совершенно сумасшедшей.

– Джордж мертв, – пробормотала она, вскинув руки к волосам, – а Хелен... она так изменилась... Моя жизнь кончена. – Она на миг замолчала, а потом наклонилась вперед и, со злостью глядя на Юлиана, добавила:

– Я ненавижу тебя!

– О, в этом я не сомневаюсь, – кивнул он. – Но позволите ли вы убить вас?

– Мне лучше умереть, – ответила она.

– Да, но умереть такой ужасной смертью! – сказал Юлиан. – Дорогая тетушка, вы же видели, как умирал Джордж, так что вам известно, как это тяжело. Кол, топор, огонь...

Анна вскочила и отчаянно затрясла головой.

– Они так не поступят! Люди... не способны на такое.

– Но эти люди именно так и поступят! – он взглянул на нее широко открытыми, можно сказать, невинными глазами, как будто повторяя выражение ее липа. – Они сделают это, потому что они знают, кто вы. Им известно, что вы принадлежите к числу Вамфири!

– Мы можем уйти отсюда, – закричала Анна. – Джорджина, Хелен, пошли, мы сейчас же покинем этот дом!

– Да, уходите! – заорал Юлиан, будто они безмерно утомили и раздражают его. – Уходите! Все уходите! Оставьте меня! Убирайтесь!..

Женщины нерешительно взглянули на него, одновременно, словно в унисон мигая желтыми глазами.

– Я не стану вас задерживать, – пожав плечами, сказал Юлиан. Он поднялся и сделал вид, что хочет уйти. – Нет, я не буду. Вас остановят они! И они убьют вас! Они уже здесь, возле дома, следят за нами и выжидают!

– Куда ты, Юлиан? – мать вскочила и, казалось, готова была вцепиться в него, лишь бы удержать. Он одним рычанием остановил ее и пронесся мимо.

– Мне необходимо сделать кое-какие приготовления, – на ходу бросил он. – Я должен подготовить все к отъезду Думаю, что и у вас напоследок найдутся неотложные дела. Например, помолиться вашему несуществующему Богу. Или перебрать любимые фотографии, вспомнить старых друзей и любовников, пока еще не поздно.

* * *

Самолет Алека Кайла должен был подняться в воздух через двадцать пять минут. Только что объявили посадку на рейс. Еще через два с половиной часа Алек будет в Риме, и если не случится никаких задержек при пересадке, то в два часа дня он окажется в «Хитроу». Если повезет, он сумеет добраться до Девона примерно за полчаса до начала операции, которую должны осуществить Гай Робертc и его группа в Харкли-хаус. Но даже если все его расчеты времени окажутся неверными, он все равно застанет Гая Робертса на месте. От «Хитроу» до Торкуэя он полетит на вертолете Министерства обороны, а потом морские спасатели из службы береговой охраны Торбея доставят его в Пайнтон.

Обо всем этом Кайл договорился, позвонив из аэропорта Джону Гриву в Лондон, как только узнал, что ему не удается вылететь раньше. К счастью, он без особого труда и проволочек сумел связаться с Гривом.

Услышав объявление о начале посадки на рейс, Кракович подошел к Кайлу и взял его за руку.

– За столь короткое время случилось очень многое, – обратился русский экстрасенс к английскому коллеге. – Но, поверьте, знакомство с вами доставило мне... истинное удовольствие.

Они несколько смущенно и неуклюже пожали друг другу руки, но оба при этом испытывали взаимную симпатию. Сергей Гульхаров не склонен был скрывать свои чувства, он крепко обнял Кайла, прижал к себе и расцеловал в обе щеки. Кайл усмехнулся и пожал плечами – он не ожидал подобных телячьих нежностей. Хорошо еще, что с Ирмой Добрешти он попрощался накануне. Карл Квинт кивнул ему головой и поднял вверх большой палец.

Кракович донес багаж Кайла до выхода на летное поле. Дальше Алек пошел один и исчез в толпе толкавшихся возле самого выхода пассажиров. Он лишь раз оглянулся, помахал всем рукой и заторопился вслед за остальными.

Квинт, Кракович и Гульхаров провожали его глазами, до тех пор пока он не скрылся за массивной стеной здания контрольно-пропускного пункта. После этого они постарались как можно быстрее покинуть аэропорт. Теперь им предстояло осуществить поездку в Молдавию. Они пересекут советскую границу, проходящую через реку Прут, на машине. Кракович с помощью своего заместителя, оставшегося в особняке в Бронницах, успел обо всем договориться.