Текст книги "Вамфири"

Глава 3

При лунном свете тропа, шедшая вдоль черной скалы, напоминала серебристую змею. Она была настолько узкой, что по ней с трудом могла проехать небольшая повозка, а местами она так осыпалась, что едва позволяла пройти человеку. В одном из таких узких мест дувший со стороны леса легкий ветерок вдруг усилился и угрожающе зашумел. Оказавшаяся в его власти горстка испуганных людей, казалось, понимала, что этот таинственный ветер служит предвестником их судьбы.

– Сколько еще нам идти по этой проклятой тропе? – ворчливо обратился Тибор к цыгану, после того как они преодолели около полумили крутого подъема, что заняло довольно много времени.

– Еще столько же, – немедленно отозвался Арвос, – но дальше подъем станет круче. Когда-то, говорят, сюда добирались даже в кибитках, но это было лет сто или больше тому назад, и с тех пор за тропой, наверное, никто не следил.

– Ну уж, – фыркнул обезьяноподобный спутник Тибора. – В кибитках! Да сюда я и козлов бы не повел!

При этих словах второй спутник, высокий и сутулый, вдруг вздрогнул и прижался к скале.

– Не знаю, как там насчет козлов, – хрипло прошептал он, – но, по-моему, мы оказались в компании совсем другого сорта. Если я не ошибаюсь, это «собаки» Ференци.

Тибор посмотрел вперед, туда, где тропинка закруглялась, повторяя изгиб скалы. На фоне усыпанного звездами неба четко выделялись силуэты волков с поднятыми холками и задранными кверху мордами, уши их настороженно стояли, а горящие глаза ярко мерцали во тьме. Но их было всего два. Задохнувшись от неожиданности, Тибор резко обернулся назад и там в непроглядной тьме увидел еще двух, точнее, их треугольные глаза, отражавшие свет ночного светила.

– Арвос! – взревел он, собрав в кулак свою силу воли и хватаясь за старого цыгана. – Арвос!!!

Неожиданно раздавшийся грохот можно было бы принять за раскат грома, но небо было чистым, и по нему неслись лишь легкие облачка. К тому же от грома не дрожит земля под ногами.

Сутулый спутник Тибора шел позади всех и в этот момент оказался как раз в том месте, где тропа сужалась и представляла собой лишь небольшой выступ в скале. Чтобы оказаться в безопасности, ему оставалось сделать всего один шаг.

– Обвал! – хрипло крикнул он и рванулся вперед.

Но едва он пошевелился, сверху обрушилась лавина камней, буквально смела его с тропы и увлекла вниз. Все произошло мгновенно. Какой-то миг назад он стоял с протянутыми вперед руками и белым, как мел, лицом – и вот его уже нет. Он не успел даже вскрикнуть. Под ударами камней он, скорее всего, тут же потерял сознание или умер еще во время падения.

Едва упал последний камень, осела пыль и все стихло, Тибор подошел к краю тропы и посмотрел вниз. Он ничего не увидел, кроме черноты и отблесков лунного света на далеких скалах. Ни впереди, ни сзади не было и следа волков.

Прижавшись к скале, Тибор посмотрел на дрожащего от страха старого цыгана.

– Обвал!!! Это обвал! – оправдывался тот, увидев выражение лица валаха. – Вы не можете винить меня в том, что обрушились камни! Если бы он, вместо того чтобы кричать, прыгнул вперед...

Тибор кивнул.

– Да, – ответил он, и взгляд его был черен, как ночь, – я не могу винить вас в том, что произошел обвал. Но начиная с этой минуты ни о каких обвинениях речь вообще не пойдет. Если в дальнейшем хоть что-либо еще случится, неважно что и по какой причине, я немедленно сброшу вас со скалы. Вот так, уж если мне суждено умереть, я позабочусь о том, чтобы сначала умерли вы. Слушай, старик, давай расставим все точки над "i". Я не доверяю Ференци ни на грош, я не доверяю его «собакам», но меньше всего я верю тебе. Больше я предупреждать не буду. – Он указал пальцем вперед. – А теперь, зган Арвос, иди, указывай нам путь! Да побыстрее!

Тибор не был уверен в том, что его предупреждение возымеет действие. Даже если ему удастся запугать старого цыгана, он, конечно же, не сможет повлиять на его хозяина. Но валах был не из тех, кто угрожает впустую. Зган Арвос, без сомнения, служил Ференци, а потому, если на оставшейся части пути что-либо произойдет (Тибор не сомневался в том, что обвал отнюдь не случайность), уж он позаботится о том, чтобы первой жертвой стал Арвос. А беда приближалась. Она ждала их в глубоком ущелье, в том месте, где скала была разделена надвое длинной расщелиной, в конце которой стоял замок Ференци.

Приблизившись, Тибор, его спутник-валах и предатель Арвос увидели следы землетрясения, произошедшего много веков назад, – горы разошлись и между ними образовались огромные трещины. Одной из них было это ущелье, с той только разницей, что оно шло не насквозь. В дальнем его конце был тупик – там, примерно в полумиле от того места, где они стояли, вздымалась кверху скала с двумя вершинами, напоминавшими волчьи уши или, быть может, уши летучей мыши. Вот там-то, в самом узком месте разлома, где он сходил почти что на нет, стоял замок Ференци. По бокам он вплотную примыкал к стенам ущелья, а мощную кладку его фасада украшала арка. Два окна замка по-прежнему светились словно волчьи глаза, над ними торчали два уха – вершины скалы, а ниже раскрытой пастью зияла арка.

– Неудивительно, что хозяин разводит волков, – сказал Тибору коротконогий спутник. И своими словами он будто накликал беду, вызвал злых духов.

Они появились на каменистой дороге, ведущей к замку. И было их не четверо и не пятеро. Перед путниками возникла стена серых шкур и горящих желтых глаз. Они приближались галопом, и, похоже, все стремились к одной цели.

– Стая! – воскликнул спутник Тибора.

– Их слишком много, нам не справиться! – крикнул в ответ Тибор. И тут он краем глаза увидел, что Арвос вышел вперед – навстречу бегущим волкам.

Вытянув ногу, он подставил подножку старому цыгану.

– Хватай его! – вытаскивая меч, рявкнул Тибор коротышке.

Валах с такой легкостью поднял над землей Арвоса, как будто тот был сухой веткой, и крепко держал его над черной пропастью. Арвос взвыл от ужаса, а волки резко остановились в нескольких шагах от них. Вожаки, подняв к небу острые морды, тоскливо завыли. Казалось, они ждут команды. Но от кого?

Арвос замолчал и, повернув голову, пристально уставился на замок, судорожно глотая. Горло его странно задергалось.

Державший цыгана валах перевел взгляд с волков на Тибора.

– Что делать? Сбросить его? Тибор покачал головой.

– Только если волки нападут на нас, – ответил он.

– Вы думаете, ими управляет Ференци? Но... разве это возможно?

– Кажется, наша будущая жертва обладает немалой властью. Посмотри на лицо цыгана.

Взгляд Арвоса был неподвижен. Тибор уже наблюдал нечто подобное, когда цыган подавал из деревни знак с помощью сковороды. И теперь глаза старика словно заволокло белой пленкой.

Почти не шевеля губами, Арвос вдруг произнес:

– Господин? – звук его голоса, поначалу едва различимый в шуме ветра, становился все громче:

– Господин? Но, мой господин! Я всегда был вашим преданным... – он неожиданно замолчал, как будто его прервали, и мутные глаза его буквально вылезли из орбит. – Нет, господин мой, нет!

Голос сорвался на визг, он изо всех сил вцепился в мощную руку, которая одна теперь удерживала его, связывала с землей. Потом взгляд цыгана вновь прояснился, и старик повернулся в сторону замка и стоявшей наготове стаи волков.

Тибор почти физически ощущал мощные импульсы, исходившие из-за стен твердыни, неприятие, обрекавшее этана на смерть. Ференци вынес старику приговор и, не откладывая, привел его в исполнение.

Пара волков, стоявших впереди, двинулась вперед – мускулы огромных сильных зверей напряглись до-предела.

– Бросай его! – безжалостно приказал Тибор. – Пусть он умрет! А ты попробуй отстоять собственную жизнь. Тропа здесь узкая, и вместе мы можем попробовать отбиться от них!

Его спутник попытался стряхнуть старика в пропасть, но безуспешно. Цыган словно шипами вонзился в его руку и судорожно дергался, стараясь встать обратно на тропу, дотянуться до нее ногами. Но было уже слишком поздно для обоих. Ничуть не заботясь о собственной жизни, два огромных серых волка, как по команде, бросились вперед. Но не на Тибора – на него они не обратили никакого внимания, а на его спутника, тщетно старавшегося сбросить с себя цыгана. Оба волка одновременно прыгнули на боровшихся людей и вместе с ними полетели в черную пропасть.

Все происшедшее не укладывалось у Тибора в голове. Он не сомневался в том, что волки пожертвовали собой в ответ на чей-то приказ, которого он не слышал – или все-таки слышал? Так или иначе они погибли по собственной воле ради какой-то непонятной для него цели. Но сам он еще был жив и не собирался дешево продавать свою жизнь.

– Эй, вы там! – почти по-звериному зарычал он на стаю волков. – Ну же, подходите! Кто первым хочет отведать моего меча?

Но ни один зверь не двигался с места.

Потом...

Потом они все же двинулись. Но не вперед! Вместо этого они развернулись и бросились назад, затем снова остановились и оглянулись на него.

– Трусы! – в ярости заорал Тибор, делая шаг по направлению к ним, но они кинулись наутек. И тут челюсть у валаха отвисла. Он вдруг понял, что ори приходили сюда вовсе не затем, чтобы причинить ему вред, а лишь для того, чтобы убедиться в том, что он остался один!

Он начал догадываться об истинных размерах силы и власти, которыми обладал таинственный боярин и о том, почему так желал его смерти князь. Тибор уже пожалел о том, что так презрительно отнесся к предупреждениям княжеского придворного, не прислушался к его предостережениям. Но у него есть еще возможность возвратиться в деревню и взять с собой оставшихся там воинов. Или уже нет? Он оглянулся...

Позади него тропа была перегорожена множеством серых чудовищ с высунутыми, свисавшими набок языками.

Тибор сделал шаг в их сторону, но они не пошевелились, а только оскалили пасти. Он повернулся и пошел в другую сторону – они последовали за ним. Так... значит теперь у него появился эскорт.

– По собственной воле?.. – пробормотал он и посмотрел на меч, который все еще держал в руках. Это был великолепный меч, прежде принадлежавший какому-то варяжскому воину, – меч викинга. Но от него не будет ровно никакой пользы, если стая волков нападет на него одновременно. Точнее, если ей прикажут напасть. Тибор не сомневался в этом и подозревал, что волки тоже это знают. Он убрал меч в ножны и нашел в себе силы крикнуть:

– Ну что ж, пошли, ребята, но не приближайтесь ко мне, иначе я сделаю из ваших лап амулеты!

Так, все вместе, они достигли стоявшего в расщелине скалы замка.

* * *

Лежа в тесной могиле, подземное существо снова поежилось – на этот раз от страха. Каким бы жестоким и ужасным ни стал в своей жизни человек, во сне его мучают те же страхи, что и в молодости. Подобное происходило сейчас с тем существом, в которое в конце концов превратился Тибор. В своем сне он вновь переживал беспредельный ужас.

Солнце почти зашло, и над горами был виден лишь самый краешек багрового диска. Но лучи его продолжали освещать землю, хотя тени заметно удлинились и сгущавшиеся сумерки постепенно вытеснили золото солнечного света. Однако даже когда солнце скроется окончательно и уйдет, чтобы озарить другие земли, Тибор не сможет проснуться – в том смысле, в каком просыпается обыкновенный человек. Ибо спит он вот уже много лет, и лишь приступы непреодолимой ненависти заставляют его время от времени бодрствовать. Нет ничего хорошего в том, чтобы быть подземным существом, просыпаться в одиночестве не в силах пошевелиться, оставаясь бессмертным.

Но сильная, горячая кровь, сочащаяся сквозь землю, несомненно, разбудит Тибора, едва лишь его коснется. Сама близость теплой драгоценной жидкости возбуждала и разжигала в нем страсть. От ее запаха ноздри Тибора подрагивали, сердце билось сильнее, заставляя быстрее течь в венах древнюю кровь. Спавший внутри него вампир беззвучно стонал и жалобно плакал во сне.

Сон Тибора тем не менее был глубоким. В душе он снова и снова вынужден был испытывать одинаковый кошмар, которого так боялся все это время. В глубине холодной земли, придавленный полуразрушенными, покрытыми лишайником плитами, под сенью старых, неподвижно стоявших вокруг деревьев ужасное подземное существо продолжало видеть сны...

* * *

Дорога постепенно расширялась, пока не превратилась в аллею, обрамленную высокими темными соснами, росшими по краям. Слева от Тибора за ровными высокими стволами на сотни футов вверх, к усеянному звездами небу цвета индиго, отвесно вздымались гладкие скалы. Справа деревья росли гуще – они окаймляли ущелье и круто поднимались по склону вверх. Где-то у подножия скал бурлила и клокотала вода невидимого за черным шатром деревьев потока. Владимир был прав: имея в своем распоряжении горстку людей – или волков, – Ференци с легкостью мог противостоять целой армии. Но, вполне возможно, внутри замка все обстоит по-другому. Особенно, если боярин и в самом деле живет один, или почти один.

Наконец, перед ним возникли неясные очертания древнего замка. Каменная кладка была массивной, но во многих местах выщербленной, поврежденной. По обеим сторонам разлома скалы стояли огромные башни, футов по восемьдесят, если не больше, высотой, квадратные, на широких основаниях. Внизу они были практически лишены каких-либо украшений, а наверху имелось несколько арочных окон, выступов и галерей с узкими амбразурами. Каменные водосточные желоба высовывались из высеченных голов горгулий или кракенов. Венчающие башни пирамидальные шпили тоже были прорезаны амбразурами. Зияющие в шпилях огромные дыры свидетельствовали о том, что они давно нуждаются в ремонте. Повсюду витал тяжелый дух запустения и разрухи, пахло сыростью и плесенью; казалось, от каждого камня исходит леденящий холод.

От середины расположенных друг против друга боковых стен с внутренней их стороны отходили контрфорсы, почти такие же мощные, как башни. Они сходились посередине разлома, образуя некое подобие моста длиной около восьмидесяти – девяноста футов. Контрфорсы поддерживали длинный одноэтажный зал с квадратными окнами, построенный из деревянного бруса, остроконечная крыша его была сделана из тяжелых сланцевых плит. И сам зал и крыша находились в не менее плачевном состоянии, чем башни. Если бы не два ярко светящихся окна, можно было подумать, что замок давным-давно заброшен и необитаем. В представлении Тибора жилище богатого боярина должно было выглядеть совершенно иначе. Будь он суеверным человеком, то непременно решил бы, что здесь обитают демоны.

По мере приближения к стенам замка волков становилось все меньше, ряды их редели. Только подойдя к твердыне вплотную, Тибор увидел оборонительные сооружения, точнее – ров шириной в пятьдесят футов и такой же глубины, вырытый до начала цельной скалы. Дно рва было густо утыкано остроконечными кольями, способными насквозь проткнуть любого, кто туда упадет. Тибор заметил также массивную дубовую дверь, обитую железом, служившую одновременно подъемным мостом. В ту же минуту заскрежетали тяжелые железные цепи, и дверь опустилась, соединив края рва.

В образовавшемся проеме стены возникла закутанная в плащ фигура, державшая перед собой яркий факел. За слепящим в темноте светом трудно было что-либо разглядеть – вместо лица маячило неясное пятно. Тибор успел отметить, что оно чрезвычайно бледное и имеет весьма странную форму. В душе его зародилось подозрение, но при первых же звуках раздавшегося из темноты голоса подозрения переросли почти в уверенность.

– Итак, вы пришли – и пришли по доброй воле. Тибора часто обвиняли в излишней холодности, в том, что в голосе его редко слышались эмоции. Он и сам не отрицал этого. Но этот голос был чрезвычайно холодным, поистине ледяным – именно такой голос мог раздаться из могилы. И если поначалу он действовал на Тибора успокаивающе, то теперь звук его буквально резал по нервам, как острая зубная боль или холодная сталь, рассекающая живую плоть. Голос был старым, древним, как сами горы, в нем были заключены многие темные знания и вековые тайны, но при этом звучал он очень твердо.

– По собственной воле? – Тибор осмелился оторвать взгляд от черной фигуры и оглянулся назад. Волки растаяли в ночи, исчезли среди гор. На какое-то мгновение под деревьями сверкнула одна пара глаз, но и она тут же пропала. Он снова повернулся к хозяину замка.

– Да, по собственной воле...

– Что ж, тогда добро пожаловать! – Боярин укрепил факел на кронштейне внутри прохода, слегка поклонился и отошел в сторону. Перейдя через подъемный мост, Тибор оказался в замке Ференци. Однако прежде чем войти, он на секунду поднял глаза и успел заметить, что на дубовой стене арки выжжена какая-то надпись – вероятно, легенда Тибор не умел ни читать, ни писать, но хозяин, заметив его взгляд, пересказал ему написанное.

– Здесь говорится, что этот замок принадлежит Вольдемару Ференцигу. Здесь также указана дата постройки, свидетельствующая о том, что замку почти двести лет. Вольдемар был... он был моим отцом. А я – Фаэтор Ференциг, тот, кого мои подданные называют просто Ференци.

В голосе звучала такая непомерная гордость, что Тибор впервые почувствовал себя неуверенно. Он ничего не знал об этом замке. Вполне возможно, что рядом в засаде притаилось множество людей. Открытая дверь вдруг показалась ему похожей на разверстую пасть неизвестного чудовища.

– Я подготовился к вашему приходу, – сказал хозяин. – Еда, напитки и камин, чтобы вы могли согреться.

Он намеренно повернулся к Тибору спиной, взял из темной ниши второй факел и зажег его от первого. Яркий огонь разогнал тени. Ференци без улыбки взглянул на гостя и направился внутрь замка. Валах последовал за ним.

Они быстро прошли по темным коридорам и залам, соединенным узкими проемами дверей, и оказались в одной из башен. Каменная винтовая лестница, заканчивалась тяжелым люком, вделанным в плиты пола, который снизу поддерживали почерневшие деревянные брусья. Люк был открыт, и Ференци, прежде чем протиснуться в него, подобрал свой плащ. За люком был ярко освещенный зал. Тибор следовал за Ференци по пятам, не позволяя тому ни на минуту остаться одному. Уже оказавшись в зале, он поежился, подумав о том, что, пока он пролезал в люк, ни для кого не составило бы труда заколоть его или отрубить ему голову. Однако кроме хозяина в комнате никого не было.

Взглянув на боярина, Тибор осмотрелся вокруг. Комната была широкой и длинной, с высоким потолком, балки которого настолько неплотно прилегали друг к другу, что сквозь щели в свете огня, пылавшего в очаге, видны были сланцевые плиты крыши, а кое-где даже проглядывали звезды, неясно мерцавшие за пеленой дыма, поднимавшегося к небу. Можно сказать, зал был открыт всем непогодам.

Зимой здесь, должно быть, царил лютый холод. Даже сейчас, если бы не огонь, здесь было бы отнюдь не тепло.

В огромном открытом очаге, труба от которого под углом проходила сквозь внешнюю стену, пылали сосновые поленья, уложенные на железную решетку, за многие годы деформированную жаром. В передней части очага над красными углями жарились насаженные на вертел шесть вальдшнепов. Сдобренное травами, мясо их пахло так аппетитно, что у Тибора слюнки потекли.

Возле очага стоял массивный стол и два дубовых стула. На столе – деревянные блюда, ножи и каменный кувшин с вином или водой. В центре все еще дымились зажаренные куски туши какого-то зверя. Были там еще миска с сушеными фруктами и блюдо с ломтями грубого темного хлеба. Очевидно, Тибора не собирались морить голодом!

Он снова оглядел стену, возле которой находился очаг. Нижняя ее часть была каменной, а верхняя – из деревянного бруса. Квадратное окно над очагом было распахнуто в ночь. Подойдя к нему, Тибор выглянул наружу и увидел ущелье с темневшими то тут, то там пихтовыми рощами, а вдали на востоке – обширные густые леса. Теперь воевода понял, что находится в центральном помещении замка, расположенном в узком разломе скалы – между двумя башнями.

– Ты беспокоишься, валах? – от звука тихого (да, сейчас уже тихого) голоса Ференци Тибор вздрогнул.

– Беспокоюсь? – Тибор медленно покачал головой. – Скорее поражен. Удивлен. Прежде всего тем, что вы действительно живете здесь один!

– Вот как? А ты ожидал чего-то иного? Разве цыган Арвос не сказал тебе, что я живу в одиночестве? Тибор прищурился.

– Он рассказал мне кое-что. А теперь он мертв. На лице хозяина не отразилось и тени удивления или сожаления.

– Все люди смертны, – ответил он.

– И двое моих друзей тоже мертвы. – В голосе Тибора появились жесткие нотки. Ференци лишь пожал плечами.

– Дорога сюда трудна и опасна. За долгие годы она унесла многие жизни. Но ты сказал – друзей? Тогда ты счастливый человек. У меня друзей нет.

Рука Тибора невольно потянулась к рукоятке меча.

– А мне показалось, что меня сопровождала целая стая ваших «друзей».

Хозяин мгновенно оказался рядом с ним, он даже не шагнул, а как будто подплыл – двигался он подобно текущей жидкости. Длинная, тонкая, но сильная рука опустилась на рукоятку меча, оказавшись при этом под рукой Тибора. Это прикосновение походило на прикосновение змеиной кожи. У Тибора мурашки побежали по телу, и он отдернул руку. В тот же миг боярин плавным движением вытащил из ножен меч. Ошеломленный валах остался безоружным.

– Нельзя же садиться за стол с этой штукой, болтающейся возле ног, – сказал ему Ференци. Он словно игрушку взвесил на руке меч и слабо улыбнулся. – О! Это оружие воина. Ведь ты воин, Тибор из Валахии? Воевода, не так ли? Я слышал, что Владимир Святославич набрал себе много полководцев, даже из крестьян.

И снова Тибор растерялся. Ведь он не назвал хозяину своего имени и ни разу не упомянул о киевском князе Владимире. Прежде чем он нашелся что ответить, Ференци заговорил снова.

– Пойдем, – обратился он к Тибору. – Еда остынет. Поговорим за столом. – Он бросил меч валаха на покрытую мягкими шкурами лавку.

На широкой спине у Тибора висел арбалет. Он снял его с плеча и протянул Ференци. В любом случае это оружие заряжать слишком долго. Против человека, который двигается таким образом, бессильно любое оружие.

– Нож я тоже должен отдать? Длинные челюсти Ференци широко раскрылись, и он расхохотался.

– Я всего лишь хотел, чтобы ты удобно устроился за столом. Оставь нож себе. Видишь, на столе уже лежит несколько ножей, чтобы накалывать на них мясо. – Он положил арбалет рядом с мечом.

Пристально посмотрев на хозяина, Тибор кивнул. Скинув тяжелую куртку, он оставил ее прямо на полу и занял место за столом. Прежде чем сесть напротив, Ференци расставил еду так, чтобы до нее можно было легко дотянуться, и налил вино в два металлических кубка.

– А вы разве не будете есть вместе со мной? – спросил Тибор. Он вдруг почувствовал, что очень проголодался, но не хотел начинать первым. В княжеском дворце в Киеве право начать трапезу принадлежало только князю.

Протянув невероятно длинную руку через весь стол, Ференци ловко отрезал кусок мяса.

– Я буду есть вальдшнепов, когда они поджарятся, – ответил он. – Но ты не жди меня и ешь все, что пожелаешь.

Он поигрывал куском мяса на блюде, в то время как Тибор с жадностью набросился на еду. Ференци внимательно наблюдал за ним.

– Похоже, большой человек всегда обладает большим аппетитом. Воистину справедливое утверждение, – наконец произнес он. – У меня тоже есть свои... аппетиты, но, живя в таком месте, я вынужден ограничивать их. Вот почему ты интересуешь меня, Тибор. Видишь ли, мы могли бы даже стать братьями. Я мог бы даже стать тебе отцом. Да... мы с тобой оба великие люди, а ты еще и бесстрашный воин. Думаю, что на свете мало таких, как ты... – Он на минуту умолк, потом заговорил снова, но уже совсем о другом:

– Что рассказал тебе обо мне князь, прежде чем поручить привезти меня к своему двору?

Тибор решил, что не позволит застать себя врасплох в третий раз. Прожевав все, что было во рту, он посмотрел прямо в глаза хозяину замка. Теперь, когда тот был хорошо освещен светом укрепленных на стенах факелов и огнем очага, Тибор мог получше рассмотреть его.

Он решил, что бесполезно строить догадки о возрасте Фаэтора Ференци. Он, казалось, излучал дух тысячелетий, но в то же время передвигался со скоростью атакующей змеи и грацией юной девушки. Его голос звучал то резко и грубо, как стихия, то нежно, подобно поцелую матери, но при этом все же был невероятно старым. Глубоко посаженные треугольной формы глаза были прикрыты тяжелыми веками, так что определить их цвет не было никакой возможности. Они казались то темными и блестящими, как мокрые камни, то желтыми, искрящимися золотом. В них отражались знания и мудрость, но одновременно они были полны злобы и порока.

Нос Фаэтора Ференци вместе с остроконечными толстыми ушами составляли весьма примечательную часть его внешности. Нос вообще мало походил на человеческий, скорее, – на рыло. Он был приплюснутым, с широкими ноздрями, косо срезанными над верхней губой и слишком близко расположенными к широкому сморщенному рту, ярко-красным пятном выделявшемуся на чересчур бледном липе. Говорил Ференци, едва шевеля губами, но валах все же успел заметить, что зубы у него очень крупные и желтые, а когда он смеялся, видны были изогнутые острые клыки, похожие на маленькие лезвия кос. Но может быть, Тибору это только показалось? Если он не ошибся, то Ференци и вправду очень походил на волка.

Так или иначе, этот Фаэтор Ференци был очень уродлив. Но... Тибор повидал в своей жизни немало уродов. И немало уродов убил.

– Владимир? – Тибор отрезал еще мяса и отпил большой глоток красного вина. Оно было довольно кислым, но Тибору приходилось пить и похуже. Взглянув на Ференци, он пожал плечами:

– Он сказал, что вы живете под его покровительством и защитой, но при этом не клянетесь ему в верности. Что вы находитесь на его земле, но не платите налогов. Что вы могли бы поставить на военную службу много людей, но предпочитаете спокойно сидеть дома, в то время как другие дерутся с печенегами, защищая в том числе и ваш дом.

Глаза Ференци широко раскрылись и налились кровью, он шумно втянул носом воздух. Верхняя губа сморщилась и приподнялась, а брови сошлись на переносице. Однако уже через мгновение он откинулся на стуле, казалось, успокоился и с усмешкой кивнул.

Тибор перестал есть, но, увидев, что Ференци взял себя в руки, продолжил трапезу.

– А вы думали, что я стану льстиво расхваливать вас, Фаэтор Ференци? – спросил он. – Или, быть может, рассчитывали, что напугаете меня своими трюками?

– Моими... трюками? – хозяин замка нахмурился и сморщил нос.

Тибор кивнул и продолжал:

– Советники князя Владимира, греческие монахи-христиане, считают вас демоном, вампиром. Думаю, что и князь придерживается того же мнения. Но что касается меня... Я человек простой, да, я всего лишь крестьянин, но я считаю, что вы всего лишь ловкий обманщик. Вы разговариваете со своими зганами при помощи зеркал да научили пару волков, словно собак, исполнять ваши приказы. Ха! Множество волков! Ну и что? В Киеве один человек водит за собой на привязи огромных медведей и танцует с ними! А что еще у вас есть? Ничего! Вам удается угадать что-нибудь, а потом вы делаете вид, что ваши глаза обладают особенными силами и что вы умеете видеть сквозь горы и леса. Живя среди этих мрачных скал, вы окутали себя тайнами и предрассудками, но на такую удочку попадаются лишь суеверные. А кто склонен к суевериям? Образованные люди, монахи да князья – вот кто! Они знают так много, их головы забиты таким количеством разных сведений, что они готовы поверить чему угодно. Но простой человек, воин, верит только в кровь и железо. Первая дает ему силы, чтобы крепко держать в руках второе, а второе служит для того, чтобы лить потоки первой.

Сам себе удивляясь, Тибор замолчал и вытер рот. Несомненно, это вино развязало ему язык.

Буквально окаменевший в продолжение всей речи валаха Ференци отодвинулся от стола вместе со стулом и весело расхохотался. Теперь Тибор мог хорошо разглядеть торчавшие во рту у него крупные, как у огромного пса, клыки.

– Надо же! Такие мудрые речи я слышу из уст солдата! – Он вытянул тонкий палец. – Но ты очень правильно поступил Тибор! Ты правильно сделал, что высказался, – и поэтому ты мне нравишься. И я рад, что ты пришел, – каковы бы ни были цели, которые тебя привели. Я был прав, сказав, что ты мог бы быть моим сыном. Я не ошибся. У нас с тобой много общего.

Глаза его вновь стали красными (но это, конечно же, был отблеск огня, горевшего в очаге), и Тибор на всякий случай убедился, что нож лежит под рукой. Может быть, этот Ференци сумасшедший? Когда он вот так хохотал, вид у него и вправду был безумный.

Полено в очаге треснуло, и огонь разгорелся с новой силой. Тибору в ноздри ударил запах горелого мяса. Вальдшнепы! Собеседники совершенно забыли о них. Валах решил быть великодушным и позволить отшельнику насытиться перед смертью.

– Ваши птицы, – сказал, вернее, попытался сказать он, тщетно силясь подняться на ноги. Но слова застревали у него в горле, и изо рта вылетали лишь нечленораздельные звуки. Что еще хуже – ему никак не удавалось встать, руки будто приросли к столу, а ноги налились свинцовой тяжестью!

Тибор в ужасе смотрел на свои дрожавшие от напряжения руки, на почти что парализованное тело, при этом даже взгляд его был каким-то неестественным, странно безжизненным. Видимо, он был пьян, но так сильно он не напивался никогда. Он был уверен, что достаточно легкого толчка – и он рухнет на пол.

Взгляд его упал на стоявший перед ним кубок с красным вином. Оно показалось ему чересчур кислым. Хуже! Его отравили!

Ференци внимательно наблюдал за гостем. Неожиданно он вздохнул и поднялся. Теперь он казался выше, моложе и сильнее. Шагнув к огню, он столкнул в пламя вертел с птицами. Они зашипели, задымились и сгорели в одно мгновение. Потом повернулся к Тибору, мышцы которого по-прежнему отказывались подчиняться. Валах будто окаменел. Со лба его капал холодный пот. Ференци подошел ближе и склонился над ним. Тибор вновь увидел его длинные челюсти, не правильной формы череп и сморщенный приплюснутый нос. Да, этот человек был очень уродлив. И человек ли он вообще?

– Отравлен! – наконец сумел выдохнуть валах.

– Что такое? – склонив голову на бок, Ференци смотрел на него сверху вниз. – Отравлен? Нет-нет! Просто одурманен! Неужели ты не понял, что если бы я хотел твоей смерти, то убил бы тебя вместе с Арвосом и твоими друзьями? Но такого храбреца! Я показал тебе, на что я способен, но ты все же пришел сюда. Или ты просто тупица? Глупец? Нет, я предпочитаю думать, что ты смел и отважен, потому что не могу терять время на глупцов.