Текст книги "Универсальное устройство"

Алюминий – самый распространённый металл на Земле. Как, кстати, и в вашем iPhone – благодаря анодированному алюминиевому корпусу. Алюминий получают из боксита, который часто добывается открытым способом, в ходе чего уничтожается природный ландшафт и страдает естественная среда обитания многих живых организмов. Чтобы получить одну тонну алюминия, требуется четыре тонны боксита, и при этом образуется значительное количество отходов. Алюминиевые заводы высасывают 3,5 % энергетических мощностей человечества, выделяя в процессе своей работы газы, которые дают в 9200 раз более сильный парниковый эффект, чем углекислый газ.

Основная часть кобальта, который используется в iPhone, находится в литий-ионной батарее, а добывают его в Демократической Республике Конго. В 2016 году газета «Washington Post» обнаружила, что рабочие там на кобальтовых рудниках трудятся круглосуточно с самыми простыми ручными инструментами в узких шурфах. Почти ни у кого не было защитного оборудования, и работа в шахтах почти никак не регулировалась. Наравне со взрослыми трудились и дети. «Смерти и травмы встречаются повсеместно», – резюмировало расследование.

Примерно в то же время, когда Apple объявила о том, что достигла самых высоких продаж в истории, компания также подтвердила, что использует «бесконфликтный» тантал. Многие годы тантал в больших объёмах добывался в ДРК, где армия и повстанцы принуждали рабов и детей неустанно трудиться в шахтах, а всю прибыль с добываемых металлов пускали на финансирование военных действий. Благодаря продажам 3TG процветали массовое насилие, дети с автоматами в руках и геноцид.

Сотням компонентов iPhone требуются разные редкоземельные металлы, такие как церий, который используется в растворе для полировки сенсорных экранов и для окрашивания стекла, и неодим, который образует крохотные мощные магниты и встречается во многих компонентах бытовой электроники. Что же касается добычи данных элементов – это непростое дело, связанное порой с тяжёлыми отравлениями.

Значительная часть всех редкоземельных металлов добывается в одной точке Земли: во Внутренней Монголии, полуавтономном районе на севере Китая. Отходы от горной выработки в тех местах образовали настолько серое и токсичное озеро, что BBC нарекли его «самым неблагоприятным местом на планете». «Из-за нашей жажды iPhone, телевизоров с тонкими экранами и тому подобного появилось это озеро», – рассказал мне проводивший расследование BBC Тим Моган, один из немногих журналистов, кому довелось повидать озеро собственными глазами.

Редкоземельные – вовсе не означает, что металлы редкие в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. Их вовсе не катастрофически мало. Однако рабочим приходится перерабатывать значительное количество породы, чтобы достать самую малость, скажем, неодима путём трудоёмкого и затратного в плане энергии и ресурсов процесса, в результате которого образуются большие объёмы отходов. Apple – как и прочие компании – осуществляют добычу на стороне, в Китае, потому что там нет такого экологического регулирования, как в других странах.

Американская компания Molycorp пыталась добывать редкоземельные металлы с соблюдением норм экологии в пустыне Мохаве в Калифорнии – в 2014 году она обанкротилась.

Расследование BBC показало, что упомянутое выше озеро не просто ядовитое, оно радиоактивное: пробы глины, взятые со дна, в три раза превышали фоновые значения.

Более половины оловянных металлургических заводов списка Apple расположены на острове Бангка, в Индонезии. По данным журнала «Bloomberg Businessweek», причина, скорее всего, в том, что там же обзаводится оловом её промышленный партнёр Foxconn. Шахты на острове Бангка почти никак не регулируются и находятся в ужасном состоянии. Тысячи шахтеров работают в узких копях, каждая из которых глубиной четыре или четыре с половиной метра; большинство из них работает нелегально, выкапывая оловянную руду из земли кирками или даже голыми руками. Руководители рудников обычно используют для добычи тракторы, которые создают почти отвесные и неустойчивые земляные стенки, готовые вот-вот обрушиться на головы рабочим. По подсчётам 2014 года, от несчастных случаев здесь погибало по одному шахтёру в неделю. После того, как «Bloomberg» опубликовала такую сводку, Apple отправила в Индонезию своего представителя и договорилась сотрудничать с местными органами управления и природоохранной организацией «Друзья Земли», хотя до сих пор не ясно, чем это помогло. Тем временем горнодобывающие работы уничтожили огромные пласты островной флоры, а шахтёры в поисках руды углубились в морские просторы, прокладывая себе путь через рифы и места обитания морских жителей.

* * *

Мичод провёл сложнейшие расчёты, чтобы узнать, какое количество горной породы требуется обработать, чтобы получить один iPhone. Основываясь на данных горнодобывающих работ по всему миру, он пришёл к заключению, что нужно выкопать примерно 34 килограмма руды, чтобы получить то количество металла, из которого делается 129-граммовый iPhone. Стоимость всех сырьевых материалов в общей сложности не превышает одного доллара, а 56 % от всей этой цены приходится на заключённую внутри телефона крупицу золота. В то же время из 92 % всей добытой породы извлекаются металлы, чья доля в весе устройства составляет всего 5 %. Иными словами, требуется провести значительную работу, и к тому же тщательную очистку, чтобы получить всего лишь небольшую горстку элементов для iPhone.

К 2016 году был продан миллиард iPhone, что равно 34 миллиардам килограммов (34 миллионам тонн) перерытой земли и камней – приличный объём раскопок, и, естественно, это оставляет заметный отпечаток на окружающей среде. По словам Мичода, каждая тонна руды, превращаемая в металл, требует примерно три тонны воды, то есть каждый iPhone «отравляет» где-то 100 литров воды. Производство одного миллиарда iPhone загрязнило 100 миллиардов литров воды.

Более того, добыча золота из одной тонны руды обычно требует 1,136 граммов цианида, говорит Мичод, потому как данный реагент используется для растворения и отделения шлака от ценных металлов. Так как 18 из 34 килограммов руды, добытой на один iPhone, уходят на получение золота, то на извлечение достаточного количества золота требуется 20,5 граммов цианида.

Итого, согласно подсчётам Мичода, на изготовление одного iPhone нужно 34 килограмма руды, 100 литров воды и 20,5 граммов цианида в среднем по отрасли.

«Это шокирующие цифры!» – заключает он.

* * *

Глубоко в стволе шахты в Серро-Рико Мари, Джейсон и я пробираемся под полуразрушенными опорными балками, высматривая полезные ископаемые в каменных пластах, освещая налобными фонарями развилки туннеля, которые кажутся бесконечными. Вокруг нас кромешная темнота. Мы с Джейсоном оба высокого роста и худощавые. Порой туннель высотой немногим больше метра, поэтому нам приходится опускаться на корточки и ковылять по-утиному. Проходы такие узкие, что, кажется, стены сдавливают нас; здесь душно и дышится с трудом. Джейсон начинает понемногу паниковать, а следом за ним и я. Наша проводница открывает бутылку с самогоном – одну из тех, что мы принесли в подарок шахтёрам – и суёт нам под нос. Мы тут же приходим в себя, будто разбуженные от кошмара.

Секундой позже я тараню макушкой потолок, и мне на лицо осыпается грязь. Снимаю видео, делаю смазанные фото на свой iPhone. Пласты на стенах – по-моему, серные – завораживающе красивы.

Джейсон кажется бледным. Понять его нетрудно: ведь вся гора – геологическая бомба замедленного действия. Наверное, глупо пугаться подобных мыслей во время небольшой прогулки по туннелю, в котором ежедневно трудятся тысячи людей, но тем не менее нам жутко. Поспорю на что угодно – большинство владельцев iPhone скорее распрощались бы с ними, чем провели здесь, под землёй, больше двадцати минут. Джейсон предлагает вернуться назад.

Не успел я опомниться, как мы развернулись и снова нырнули во тьму – и вот за очередным поворотом показался такой приветливый кружок света.

Всё как я и говорил: мы не продержались больше получаса.

* * *

Ифран Манене, шахтёр-подросток, работающий гидом, выкладывает всё как есть, начистоту. Двое его друзей сейчас лежат в больнице. Отец болен. «Каждый год погибает более пятнадцати шахтёров», – рассказывает он, и это в одной только Серро-Рико. В его голосе ни капли испуга или жалобы, словно всё, о чём он говорит, повседневная обыденность. Сложно постигнуть, какую цену приходится платить этим людям, притом что за каждым из десятка веществ, скрытых в iPhone, стоит не одна, а несчётное количество таких вот историй, которые случаются почти на каждом континенте.

Неприятный факт, но нам следует осознать и переварить его: сырьё для наших устройств добывают шахтёры, работающие примитивными орудиями в опасных для жизни условиях. Большинство основных металлов для iPhone добывается таким образом, против которого взбунтовалась бы добрая половина его пользователей, и мало кто из них вытерпел бы в этих местах более пяти минут. Однако нищие финансово, но богатые ресурсами страны будут продолжать вкалывать в поте лица до тех пор, пока есть спрос на данные металлы: именно спрос будет подхлёстывать горнодобывающие компании и товарных брокеров находить различные пути их добычи. Государственные власти, такие как в Боливии, будут кое-как управляться с организацией процесса. И, насколько можно судить, в ближайшем будущем вряд ли что-то изменится: шахтёры всё так же будут заниматься каторжным, опасным для здоровья трудом, чтобы добыть нужные для iPhone ингредиенты.

Есть ещё один ключевой материал, о котором мы не говорили: вы прикасаетесь к нему всякий раз, как только берёте iPhone в руку, – химически упрочненный, устойчивый к царапинам стеклянный экран.

Глава 3
Защита от царапин

Разбиваем Gorilla Glass

Думаю, всем знакомо то леденящее душу чувство, когда телефон выскальзывает из руки, а вы не успеваете перехватить его в полёте, – и вот он со зловещим хрустом падает на пол. Вы с тревогой и замирающим сердцем поднимаете его, – даже взглянуть страшно, чтобы проверить, уцелел ли экран. А потом, если каким-то чудом экран выжил, – как гора с плеч. Или же бешенство и отчаяние, когда всё сложилось не в вашу пользу. Однако если задуматься, сколько взаимодействий за день удаётся пережить вашему экрану: нелёгкое соседство в одном кармане со связкой ключей, трение о различные шероховатые поверхности или полёты со стола, – надо признать, что стекло, покрывающее дисплей, на удивление прочное. В удивительном месте оно и появилось.

Если ваши бабушки когда-нибудь подавали вам овощную запеканку с мясом в белой и с виду небьющейся кастрюльке из жаропрочного стекла с голубыми цветочками по бокам, значит, вы уже имели дело с материалом, который лёг в основу стекла, защищающего iPhone. Такая посуда сделана из «пирокерама»: гибрида стекла и керамики, созданного одной из крупнейших и старейших, а также новаторских стекольных компаний.

В начале пятидесятых годов один из изобретателей компании Corning, химик Дон Стуки, экспериментировал со светочувствительным стеклом в своей лаборатории в штаб-квартире компании, расположенной в северной части Нью-Йорка. Он поместил образец силиката лития в печь и установил температуру 600 °C – примерная температура печи для пиццы. Увы, неполадки в контроллере позволили температуре подняться до 900 °C – это близко к температуре лавы, когда она вытекает из глубин Земли наружу. Когда Стуки понял, что произошла ошибка, он открыл печную дверцу, ожидая увидеть неудавшийся эксперимент и поврежденное оборудование. Однако, к его величайшему удивлению, силикат преобразился в белую с желтоватым оттенком пластину. Когда он стал вынимать её из печи, пластина выскользнула из клещей и свалилась на пол. И удивительным образом она не разбилась, а лишь подскочила на полу.

Изобретатели к тому времени бились над ударопрочным стеклом уже полвека. В 1909 году французский химик и художник по имени Эдуард Бенедиктус забрался на лестницу в своей лаборатории и случайно уронил с полки стеклянную бутыль. Вопреки ожиданиям бутыль не разлетелась на сотни мелких осколков, а осталась целёхонькой, хоть и покрылась сетью трещин. С недоумением Бенедиктус принялся изучать треснувшее стекло и обнаружил, что внутри сосуда находился раствор нитрата целлюлозы, который испарился и покрыл стенки тонкой плёнкой. Именно она и удерживала осколки вместе, не давая им разлететься при падении бутыли.

Следующие сутки изобретатель провёл за экспериментами; он знал, что недавно появившиеся лобовые стёкла автомобилей очень опасны, так как легко разбиваются, но теперь он видел решение этой проблемы. Годом позже Бенедиктус оформил первый в мире патент на безопасное ударопрочное стекло. Но автопроизводители не заинтересовались значительно более высоким по стоимости стеклом, пусть и более безопасным. Так продолжалось до Первой мировой войны, когда изобретение Бенедиктуса стали использовать в противогазах для защиты глаз, а небьющееся стекло подешевело в производстве. С военной промышленностью всегда так происходит. И в 1919 году, спустя десятилетие после счастливого случая с бутылью Бенедиктуса, Генри Форд все-таки начал использовать этот материал для производства лобовых стекол своих автомобилей.

Но именно Дон Стуки первым додумался до синтетической стеклокерамики. В Corning решили назвать его изобретение «пирокерам» (тогда был конец шестидесятых и слова-гибриды встречались повсеместно). Материал был лёгким, прочнее стали и намного прочнее обычного стекла. Компания Corning продала задумку военным, где ей нашли применение в головках снарядов. Однако настоящий расцвет случился, когда Corning увидела возможность объединения стеклокерамики с ещё одной появившейся технологией: микроволнами. Серия посуды CorningWare прекрасно сочеталась с новой футуристической плитой для готовки, микроволновкой. Ее расхватывали, как горячие пирожки в морозный день.

В конце пятидесятых согласно известной среди сотрудников компании байке президент Corning Билл Декер как-то разговаривал с главой отдела исследований и разработок Уильямом Армистедом.

«Стёкло всё время бьется, – заметил Декер. – Почему вы до сих пор это не исправили?»

Посуда CorningWare не билась, но была непрозрачной. Учитывая популярность стеклокерамики, компания удвоила бюджет на исследования и разработки. И тогда Corning запустили проект, пафосно наречённый Project Muscle[16]16
  В пер. с англ.: Проект «Силач». – Прим. ред.


[Закрыть], главной целью которого стало создание более прочного и при этом прозрачного стекла. Команда исследователей изучила все способы усиления стекла, которые были известны на тот момент. Эти приемы делились на две категории: старая добрая термическая обработка, или укрепление стекла путём нагрева, и новая технология, связанная с наложением разных слоёв стекла, которые, подвергаясь тепловой обработке, по-разному расширялись. Исследователи надеялись, что, когда эти разнообразные слои остынут, их можно будет сжать, тем самым усилив конечный продукт. Опыты проекта «Силач», которые развернулись на полную в 1960–1961 годах, объединяли эти два вида обработки. Вскоре у Corning получилось новое, сверхпрочное, небьющееся – и устойчивое к царапинам – стекло.

«Прорыв случился, когда учёные компании доработали ранее открытый метод усиления стекла, который включал в себя его погружение в ванну с горячей калиевой солью, – объясняет Брайан Гардинер, репортёр, исследовавший в 2012 году отношения Corning с Apple. – Они открыли, что, если перед погружением стекла добавить в его состав оксид алюминия, то оно станет значительно прочнее». В основу такого инновационного химического способа усиления стекла лег новый метод, называемый ионообменным. Сперва песок – ключевой ингредиент большинства стекол – смешивается с химическими реагентами, и получается алюмосиликат натрия. Затем стекло погружается в калиевую соль и нагревается до 400 °C. В результате ионного обмена ионы натрия на поверхности исходного вещества замещаются более тяжелыми и крупными ионами калия, «создавая эффект сжатия», так объясняют в Corning. Они назвали новое стекло Chemcor. Оно было в разы прочнее обычного стекла, а главное – сквозь него всё было видно.

Chemcor был в пятнадцать раз крепче простого стекла: говорилось, что оно способно выдержать давление до 45 тонн на дюйм (6,45 см²). Конечно же, учёным нужно было знать наверняка, поэтому они устроили чудо-стеклу нагрузочный тест. Они швыряли стаканы, сделанные из Chemcor, с крыши исследовательского центра на железные пластины – всё было цело, ничего не разбилось. Поэтому они усложнили задачу: в одном из экспериментов они бросали в листы из свежеизобретённого стекла замороженных кур. Снова удача – Chemcor оказался устойчив к нападению замороженной птицы.

К 1962 году в Corning решили, что новое стекло готово к публичному показу. Однако они совершенно не представляли, каким образом вывести Chemcor на рынок – точнее, идей было слишком много. Так что руководство Corning устроило пресс-конференцию в центре Манхэттена, чтобы продемонстрировать возможности товара, и пусть рынок сам приходит с предложениями. Они били, гнули и сдавливали стекло, и ничто не могло его разбить. Выступление стало прекрасной рекламной кампанией: в Corning посыпались тысячи вопросов о новинке. Компания Bell Telephone задумалась над применением Chemcor для защиты телефонных будок от вандалов. Оптикам тоже понравилось изобретение. Сами же сотрудники Corning разработали порядка семидесяти вариантов потенциальной реализации продукта, включая крепкие окна для тюрем и, конечно же, небьющиеся лобовые стёкла для автомобилей.

Но, как и в случае с Бенедиктусом, в конечном итоге мало кто проявил интерес к задумке. Для автопроизводителей, которые уже давно облюбовали технику нашего французского друга, Chemcor оказался слишком прочным. Когда автопроизводители провели краш-тест с новым стеклом, оказалось, что «человеческий череп не переживет столкновения с ним», рассказывает Гардинер. В случае аварии ветровые стёкла просто обязаны разбиваться, чтобы у человека оставался шанс выжить. Chemcor облюбовала автомобильная корпорация AMC для своих «пони-автомобилей» Javelin, но их очень скоро сняли с производства.

К 1969 году в Chemcor инвестировали сорок два миллиона долларов, и он был готов остеклить весь мир. Однако рынок диктовал свои условия: никто не нуждался в суперпрочном дорогостоящем стекле. Слишком уж оно дорогое и слишком уж специфичное. В 1971 году Chemcor и проект «Силач» ушли в отставку.

* * *

Тридцать пять лет спустя, в сентябре 2006 года, всего за четыре месяца до решения Стива Джобса презентовать миру iPhone, раздражённый глава Apple ворвался в штаб-квартиру.

– Ты только взгляни, – бросил он руководителю отдела, показывая прототип iPhone с усеянным царапинами дисплеем – жертву сожительства в одном кармане с ключами. – Нет, ты только посмотри, во что превратился экран!

– Стив, у нас есть стеклянный прототип, – ответил тот, – но тесты показывают, что в сотне из ста случаев при падении с метровой высоты он разбивается…

Джобс оборвал его.

– Меня интересует только одно: вы собираетесь заставить эту грёбаную вещь нормально работать или нет?

Диалог можно считать примечательной зарисовкой ультраджобсонутости, но тем не менее он дал толчок дальнейшим исследованиям.

«Мы перешли с пластика на стекло в самую последнюю минуту – оно нам просто свалилось как снег на голову, – смеясь, рассказывает Тони Фаделл, глава первой команды разработчиков, трудившихся над iPhone. – И такие неожиданности случались постоянно».

Изначально iPhone планировали выпустить с плексигласовым дисплеем, как у iPod. Встряска, устроенная Джобсом, оставила команде iPhone минимум времени, чтобы найти замену, которая сможет пережить проверку падением. Проблема заключалась в том, что на рынке стекол не было ничего, что удовлетворяло бы их запросам: предлагаемые стёкла, как правило, были либо слишком хрупкие и ненадёжные, либо слишком толстые и некрасивые. Так что сначала Apple попробовали упрочнить стёкло собственными силами. Все записи об исследованиях в данной области слишком расплывчаты, чтобы понять, насколько серьёзно компания подошла к вопросу и как долго продлились разработки, но в середине нулевых отдел материаловедения Apple был довольно скромным, и от проекта в итоге отказались.

Друг Джобса посоветовал ему связаться с человеком по имени Уэнделл Уикс, главой нью-йоркской стекольной компании Corning. После изобретения устойчивой к микроволнам керамики, лаборатории Corning продолжали работать над улучшениями: помимо «пирокерама» их учёные придумали в 1970 году оптоволокно с низкими потерями, которое помогло провести интернет. В 2005 году, когда на рынке появились раскладные телефоны вроде Motorola Razr, Corning вернулись к задвинутому в дальний ящик Chemcor, чтобы посмотреть, сможет ли пригодиться сотовым телефонам крепкое доступное по цене небьющееся стекло. Они назвали проект Gorilla Glass в честь «силы, стойкости и изящества» самых известных и популярных обезьян.

Так что, когда глава Apple отправился на встречу с руководителем Corning в северную часть Нью-Йорка, Уикс только-только вдохнул новую жизнь в исследование полувековой давности, которое теперь буйно процветало. Джобс объяснил Уиксу, что он ищет, и тот рассказал ему о Gorilla Glass.

Знаменитый диалог был хорошо описан Уолтером Айзексоном в биографии Стива Джобса: Джобс выразил сомнения в том, что Gorilla Glass достаточно надёжно, и начал объяснять руководителю одной из лидирующих стекольных компаний страны, как делается стекло. «Прошу вас, заткнитесь ненадолго, – оборвал его Уикс, – и послушайте, что говорит наука». То был один из редких случаев, когда Джобса осадили, и он отступил, молча выслушав другую сторону. Уикс же подошел к белой доске и принялся разъяснять, что именно делает их стекло самым надёжным. Джобс так проникся объяснениями, что со свойственным ему, джобсовским, размахом заказал столько Gorilla Glass, сколько Corning только сможет произвести… за несколько месяцев.

«У нас нет производственных мощностей, – ответил Уикс. – Наши заводы сейчас не делают стекло». Он объяснил, что столь крупный заказ пока невозможен.

«Не бойтесь, – убеждал его Джобс. – Поразмыслите хорошенько – всё вы можете». Согласно записям Айзексона, Уикс с удивлением тряс головой, припоминая ту историю. «Мы справились за шесть месяцев, – говорил он. – Мы производили стекло, которое ещё никто никогда не делал».

Corning выпустили прототип ещё пятьдесят лет назад, однако до тех пор компания ещё никогда не производила материал в таких огромных количествах. В течение года Gorilla Glass покрыло дисплей почти каждого выходящего на рынок смартфона.

Gorilla Glass производится благодаря процессу, называемому расплавленным натяжением. Как объясняют в Corning, «жидкое стекло заливают в желоб под названием „изотруба“, оно заполняет его и начинает стекать с одного и другого края. В нижней части желоба потоки стекла встречаются и стекают вниз, формируя сплошной лист стекла, такой тонкий, что измеряется он в микронах»[17]17
  1 микрон = 0,001 миллиметра. – Прим. ред.


[Закрыть]. Примерно такая же толщина у алюминиевой фольги. Далее роботизированные руки выравнивают поток и перемещают его в калиевые ванны и на ионный обмен, который придает ему прочность.

Gorilla Glass от Corning изготавливается на заводе, расположенном между холмистыми табачными полями и просторными животноводческими фермами Харродсберга в штате Кентукки (население города 8000 человек). На заводе работают сотни профсоюзных рабочих и около ста инженеров.

«Почему у нас появляются компании вроде Corning, понять очень просто: им нужны работники, выросшие на фермах и привыкшие к труду, – рассказал радиостанции NPR в 2013 году местный фермер Зак Ипсон. – Наши ребята знают, как работать». На окраине тихого беззаботного городка, известного своими плодородными урожаями табака, стоит оснащённый по последнему слову техники стеклозавод, где выплавляется основной компонент одного из самых продаваемых устройств в мире. Это лишь одна из немногих частей iPhone, которая изготавливается в США. «Когда я рассказываю кому-нибудь, где живу и работаю, всех неизменно удивляет, что в нашем зелёном крае, известном бурбоном, лошадьми и фермерским хозяйством, существует такое высокотехнологичное производство», – сказал инженер Шон Маркам.

Gorilla Glass сейчас является одним из важнейших материалов в индустрии бытовой электротехники. Оно защищает наши телефоны и планшеты, и, возможно, скоро мы увидим его повсюду. В Corning строят далеко идущие планы: они мечтают об умных экранах – сделанных, конечно же, из «обезьяньего» стекла, – покрывающих каждую поверхность становящихся всё более «умными» домов. Возможно, Gorilla Glass доберётся наконец и до лобовых стекол автомобилей после своей неудачи полувековой давности.

Контракт с Apple помог компании расцвести – и не только из-за популярности iPhone. Samsung, Motorola, LG и почти все прочие производители мобильных телефонов, видя успех iPhone, включились в гонку смартфонов и обратились к Corning.

iPhone раскрыл потенциал технологии, но сам по себе проект «Силач» существовал уже давно: несколько десятилетий он ждал своего часа в закрытой исследовательской лаборатории, чтобы наконец выйти в свет и защитить от царапин современный мир.

Мир, который всё больше и больше зависит от сенсорных экранов.