Текст книги "Ярость демона"

Нола отошла от столика, а всем остальным пришлось выслушивать очередную речь Джакелла о тачании сапог, что было куда скучнее, чем обсуждение причинного места Бершада.

Три часа спустя наконец-то ушел Дервис, последний из задержавшихся в таверне. До двери он добрался с таким видом, будто спешил выблевать весь ливенель в ближайшем переулке.

Нола заперла таверну, зажгла единственную оставшуюся свечу из драконьего жира и стала подсчитывать деньги. Гриттель занялась уборкой. Сестра тоже понимала, как важна сегодняшняя выручка, и от волнения протерла стойку целых три раза.

Закончив подсчеты, Нола закрыла конторскую книгу и с огромным облегчением выдохнула.

– Нам хватит? – так простодушно и с такой надеждой в голосе спросила Гриттель, что Нола едва не расплакалась.

– Да, хватит.

За ливенель, сверчков и подарок судьбы в виде рисового вина Нола выручила ровно столько, чтобы купить свинью. Тютелька в тютельку.

– Я знала, что у нас получится! – заулыбалась Гриттель. – Теперь все будет хорошо.

– Да. Теперь все будет хорошо.

Так же как и знания Нолы о елдаках, это утверждение не основывалось на опыте. Теперь, когда она наскребла достаточно денег, надо было пойти в свинарник банды Призрачные Коты и купить свинью. Только Призрачные Коты продавали свиней простому люду.

– Можно я пойду с тобой? – спросила Гриттель.

– Ни в коем случае.

– Почему?

Да потому, что Призрачные Коты могут прирезать Нолу с той же легкостью, как продадут ей свинью, но Гриттель об этом лучше не знать.

– Потому что, сестренка, ты останешься присматривать за таверной.

Гриттель недовольно скривилась, но потом все-таки кивнула.

– Можешь на меня положиться, – серьезно заявила она.

И Нола снова чуть не расплакалась.

14. Бершад

Дайновая пуща

Во владениях дуболомов воняло дохлыми мартышками и драконьим пометом.

Бершад с Эшлин взобрались на гору, чтобы осмотреть окрестности. Над головой кружила серокрылая кочевница, давая Бершаду возможность оценить обстановку в окрестных долинах.

На толстых ветвях громадных дайнов отдыхали тысячи дуболомов. В тридцати лигах слышался какой-то жужжащий гул. Когда кочевница подлетела туда поближе, гул усилился, и она поспешно вернулась. Бершад почесал зудящее ухо и удивился, что оно не кровит.

– По-моему, неболёт упал вон там, – сказал он, указывая на место, откуда доносился звук.

– Замечательно, – обрадовалась Эшлин.

– Кому как, – поморщился Бершад. – Ты же не слышишь, как он мерзко жужжит. Хотя да, отыскать его проще простого.

Они с Эшлин спустились с горы к Джолану, Керриган, Симеону, Фельгору, Кочану и отряду Оромира. За ними вытянулся караван ослов.

– Готовы? – спросил Бершад.

Все закивали, даже Кочан.

Бершад мысленно попросил дракониху опуститься пониже.

– Что ж, в путь.

Серокрылая кочевница летела впереди, распугивая дуболомов громкими завываниями и устрашающим рыком. Дуболомы побаивались ее внушительных размеров и уступали дорогу.

Бершад шел перед караваном ослов, поддерживая мысленную связь с драконихой. На пути то и дело встречались огромные, в человеческий рост, груды драконьего помета, в которых виднелись обглоданные обезьяньи кости и косточки манго.

– Ну и вонища! – пожаловался Фельгор, проходя мимо смердящей лужи жидкого дерьма; он прикрывал нос ладонью, но как только отвел руку от лица, тут же бросился в кусты – блевать.

– Какое у тебя нутро нежное, – сказал ему Бершад. – Ты б его закалил, что ли.

– Вот научусь отращивать себе кишки, как ты, и сразу начну их закалять.

– Постарайся больше не блевать, а то ослов перепугаешь, – предупредил Бершад.

– По-моему, для них страшнее джунгли, в которых кишат драконы.

К полудню они добрались до места, усеянного трупами мартышек.

– Как-то это неестественно, – заметил Кочан. – Они их не сожрали, а просто убили, без всякой причины.

– Такое часто случается, когда самцы собираются вместе, чтобы захватить новые территории, – объяснила Эшлин. – Хищники подзуживают друг друга, распаляются и ведут себя непредсказуемо, с особой жестокостью.

– Насколько мне известно, самые непредсказуемые и жестокие ситуации возникают именно там, где собираются мудаки, – сказала Керриган, обходя полусгнивший труп.

– От женщин тоже неприятностей не оберешься, – сказал Симеон.

– Да? Назови мне хоть одну женщину, которая из-за какой-то дурацкой причины затеяла войну и стала сеять смерть и разрушения на поле боя.

Симеон захохотал и приветственно помахал рукой Эшлин:

– Керриган, не забывай, кто идет с нами.

Керриган поморщилась:

– Войну затеяла не Эшлин, а какой-то альмирский барон.

– Войну начал Уоллес, а я ее завершила, – сказала Эшлин и повернулась к Бершаду. – Ну, что там впереди?

Бершад напряг все чувства. Оказалось, что неподалеку устроили засаду три дуболома, взбудораженные присутствием драконихи.

– Трое, – подтвердил Бершад. – Нарываются.

– Дымка с ними разберется? – спросил Фельгор.

Бершад пожал плечами и мысленно обратился к серокрылой кочевнице.

Она презрительно фыркнула и, взлетев над кронами, направилась прямо к дуболомам.

15. Вира

Дайновая пуща, тринадцатый сектор

– Теперь понятно, почему Озирис Вард не хотел с этим связываться, – сказал Децимар. – Я в жизни не видывал столько драконов.

– Ага, – согласно кивнула Вира, оглядывая стаю дуболомов, кружившую в небесах, будто туча огромных ласточек; вдобавок невероятное число драконов пряталось в кронах древних дайнов.

Она повернулась к Гарвину. Он наблюдал за своими двумя солдатами, которые настраивали какой-то аппарат Варда, похожий на кипу сплавленных сигнальных рожков.

– Готово?

– Фиг его знает, – ответил Гарвин. – Инженеры только объяснили, как его включать.

Вира посмотрела на приближающихся драконов в лиге от неболёта:

– Вот и включай.

Один солдат взялся за длинный рычаг из драконьей кости, торчащий в боку аппарата, и с натугой потянул его на себя. Не вышло.

– Застряло.

– Дергай сильнее.

– А если сломается?

– Оно же из долбаной драконьей кости, ее фиг сломаешь.

Солдат снова рванул рычаг – безуспешно. Гарвин оттолкнул его в сторону, встал, расставив ноги, и дернул изо всех сил. Что-то щелкнуло, затрещало, и рычаг сдвинулся.

По шлангам, присоединенным к аппарату, полилось драконье масло. Устройство завибрировало и негромко загудело.

– И это все? – спросила Вира.

– Вроде бы да, – ответил Гарвин.

Вира посмотрела на тучу драконов.

– Может, улетим отсюда? – спросил Энтрас, пилот «Синего воробья». – Потому что они не…

Внезапно драконья туча разделилась надвое, и в небе открылся узкий свободный проход к дальней стороне джунглей.

– Полный вперед, Энтрас! Пошевеливайся!

– Есть полный вперед!

Неболёт стремительно рванул к проходу, затененному крыльями множества драконов. На борту все умолкли, глядя на беснующиеся стаи.

На полпути из устройства повалил черный дым.

– Наверное, это плохой знак, – сказал какой-то солдат, заглядывая в раструб аппарата и морща нос. – Пахнет паленой шерстью. Интересно, оно еще работает?

Внезапно мимо неболёта пролетел дуболом и, хлестнув хвостом, одним взмахом снес головы десяти солдатам.

– Ложись! – крикнула Вира и плашмя растянулась на палубе.

Гаррет уже лежал ничком. Остальные последовали его примеру.

Окружив неболёт, драконы били по нему хвостами и клацали челюстями. Два дуболома продрали когтями воздушный шар, но из дыр с шипением вырвался газ, и драконы отлетели в сторону.

Вира подползла к Энтрасу:

– Что бы ни случилось, веди корабль вперед.

Энтрас кивнул, неотрывно глядя в конец быстро сужающегося прохода.

Вокруг бушевал кошмар: клыкастые драконьи пасти, вопящие люди, полный хаос. Вира сжалась в комок и приготовилась к смерти.

И вдруг, без всякого предупреждения, все закончилось.

Вира выждала еще немного, а потом встала. Посмотрела на чистое небо впереди. Стаи дуболомов остались на месте и не собирались гнаться за неболётом.

– Мы уцелели! – выдохнула она.

– Почти все, – сказал Децимар.

Вира оглядела палубу, залитую кровью и усеянную отгрызенными конечностями.

– Среди наших людей есть жертвы? – спросила она Децимара.

Он помотал головой:

– Нет, отделались небольшими ранениями. А вот галамарцам повезло меньше – они потеряли почти двадцать человек. Видно, не привыкли прятаться.

Вира кивнула. Это было ей на руку, потому что теперь силы стали равны.

Из дыр в воздушном шаре, оставленных драконьими когтями, с шипением уходил газ – после посадки шар придется латать.

– Вира, взгляни-ка! – крикнул Энтрас, указывая вперед, на проломленную часть зеленого полога джунглей.

Вира достала подзорную трубу, всмотрелась и увидела среди деревьев крыло неболёта.

– Мы нашли «Вечность», – с улыбкой объявила она. – Энтрас, держи курс на нее!

16. Кочан

Дайновая пуща, зона обитания дуболомов

Дракониха Бершада поднялась высоко-высоко в небо, а потом с жутким рыком спикировала к деревьям, на дуболомов. От визга, воплей и рычания Кочан невольно сжался в комок. Листва шуршала и шелестела, ветви раскачивались и хлестали во все стороны. Среди крон мелькали серая шкура драконихи и черные туши дуболомов. Брызнул фонтан крови, заливая кроны дайнов.

Потом все смолкло.

– Все в порядке, – сказал Бершад и зашагал дальше. – Успокойте ослов, они боятся запаха крови.

Бершад вел отряд по джунглям. Смотреть было особо не на что, только там и сям высились груды драконьего помета.

А потом появился первый дохлый дуболом.

Его безголовая туша висела на суке дайна, из шеи водопадом хлестала кровь.

– Какое мерзкое зрелище, – пробормотал Кочан.

– Дохлые драконы куда приятнее, чем жуткие грибовики с твоего острова, – сказал Фельгор.

Кочан пожал плечами. У него не осталось сил решать, что там приятнее.

Бершад решительно прошел совсем рядом с окровавленной тушей, хотя тропа и сворачивала вправо.

– Может, лучше по тропе? – спросил Кочан.

– Там семнадцать гадюк, – сказал Бершад, не оборачиваясь и не сбавляя шага.

– Ой.

– Следи за ослами.

В шаге от кровавой лужи слева первый ослик заупрямился, не желая двигаться дальше. Кочан начал поглаживать его, чтобы успокоить, но безуспешно.

Осел Фельгора тоже остановился.

– Сайлас, – окликнул Фельгор, – тут одними поглаживаниями не обойдешься.

Бершад обернулся. В его взгляде сквозила не злоба или раздражение, а грусть, чего Кочан совсем не ожидал.

Бершад сглотнул, подошел к ослику Кочана и положил покрытую шрамами руку на лоб животного.

– Все в порядке, – прошептал он, – все будет хорошо. Поверь мне. Я тебя защищу.

Осел не двигался с места.

– Честное слово, я буду защищать тебя до последнего вздоха, – сказал Бершад.

Про ослов Кочан знал только, что они очень выносливые и очень упрямые. К его удивлению, ослик прянул ушами и расслабился, а потом пошел вслед за Бершадом мимо водопада драконьей крови.

– Он повелевает не только драконами, но и ослами? – изумленно прошептал Кочан.

– Бершад никогда не признает, что кем-то повелевает, – сказал Фельгор. – Такой вот он упертый.

Все гуськом пробрались мимо драконьей туши под неустанный плеск крови по листве. Чуть дальше слышались какие-то жуткие звуки.

Дракониха пожирала дуболома.

У часовщика в Бурз-аль-дуне, взявшего Кочана в подмастерья, был пес по кличке Айро – черная клыкастая дворняга со злобными глазами хорошо отпугивала воров. Каждый вечер часовщик садился к очагу и бросал Айро мосол, а сам вместе с Кочаном готовился к следующему дню, но Кочан никак не мог сосредоточиться на устройстве часов, потому что пес жадно глодал кость, чавкая и с хрустом перемалывая хрящи клыками.

Дракониха глодала дуболома с теми же звуками, только гораздо громче.

Путники обогнули толстенный ствол дайна и наткнулись на дракониху. Оторвавшись от туши дуболома, серокрылая кочевница клацнула пастью, перемазанной кровавыми ошметками, и выразительно поглядела на Бершада, будто приглашая его полакомиться вместе с ней.

Бершад отмахнулся.

Все пошли дальше.

После того как Дымка расправилась с тремя задиристыми драконами, дуболомы быстро сообразили, что к чему, и убрались с дороги. А Кочан начал встревоженно поглядывать на тропу за спиной, потому что дуболомы возвращались в свои гнездовья.

– Похоже, придется обойтись без ночевки, – пробормотал он себе под нос. – Они возьмут нас в кольцо.

– Они и так уже взяли нас в кольцо, – радостно сообщил Симеон. – Но если остановимся на ночлег, то точно нас сожрут.

– И чему же ты радуешься? – спросил Кочан.

Симеон пожал плечами:

– Люблю, когда все просто и понятно. На острове Призрачных Мотыльков все было просто и понятно. Идти через зону обитания драконов просто и понятно. А вот эта война… Колдовство, неболёты всякие – в общем, все сложно.

– Но ведь бывает так, что все вроде бы просто и понятно, а на самом деле плохо.

– Все в жизни на самом деле плохо, Кочан. Но лучше, когда просто и плохо, чем когда сложно и плохо.

– Ну да.

Симеон хлопнул Кочана по спине, едва не отправив его в кучу драконьего дерьма.

– Если с моей помощью ты все-таки уцелеешь, может, отыщешь в этой жизни что-то простое и хорошее.

– Если б я остался с Воинством Ягуаров, то наверняка уцелел бы.

– Сомневаюсь.

– Почему?

Симеон усмехнулся и пошел дальше.

С наступлением ночи – Кочан точно не знал, когда именно, потому что в темноте видел только ослиный зад впереди, – дракониха наконец-то опустилась на дерево и громко рыгнула.

– Ей плохо? – обеспокоенно спросил Кочан.

– Нет, ей просто нравится заблевывать весь лес, – сказал Симеон.

Дракониха перелетела на поляну, свесила голову, как больная собака, и блеванула. В луже блевотины чернели ошметки драконьего мяса и чешуя.

– Что с ней? Дуболомов обожралась? – спросил Симеон.

– Нет, вибрация усиливается, – сквозь зубы процедил Бершад. – Будто кто-то непрерывно дудит в сигнальный рожок. Будто… – Он осекся. Его тут же стошнило.

– У тебя тоже нежное нутро? – ехидно осведомился Фельгор.

Бершад сплюнул и укоризненно уставился на него.

– Мы приближаемся к месту крушения неболёта, – сказала Эшлин.

– Ага, – согласился Бершад и кивнул на Дымку. – Она дальше не полетит.

Он подошел к драконихе и положил руку ей на морду, затем прижался лбом к драконьему носу. Дымка взлетела в ночное небо и исчезла из виду.

После этого Бершаду вроде бы полегчало.

– Как же мы без нее? – встревожился Кочан, ожидая, что на путников вот-вот налетят дуболомы.

– Дуболомам так же хреново, как и ей, – сказал Бершад. – А нам главное не останавливаться.

– А как же мы будем возвращаться? – не унимался Кочан.

– Дракониха прилетит, когда нам понадобится ее помощь, – заверил его Бершад.

Судя по всему, все тоже на это надеялись, так что Кочан решил последовать их примеру, хотя надежда была совсем хлипкой, тоньше папирийского шелка. Путники углубились в джунгли, где не оказалось ни драконов, ни мартышек, ни птиц. Исчезли даже грызуны, змеи и улитки, а из земли в огромных количествах выползали черви, будто пытались спастись от лесного пожара. Люди Оромира горстями подбирали червей, запихивали в рот и смачно жевали.

Кочан тоже попробовал кусочек червяка, но тут же выплюнул, решив, что лучше поест того, что найдется в упавшем неболёте. Если доживет, конечно.

На рассвете путники вышли к широкой полосе поваленных дайнов, протянувшейся до обрыва. Все стволы были обломаны у самой земли. Стало ясно, что здесь произошло.

– Неболёт упал здесь, – сказал Бершад. – Джолан, Керриган, оставайтесь с ослами. Все остальные – ползком ко мне.

Кочан хотел спросить, а нельзя ли и ему остаться с ослами, но Симеон повалил его на землю.

Обрыв нависал над широкой долиной.

Разумеется, туда и рухнул неболёт. В проломы на борту летучего корабля виднелись грузовые трюмы, набитые мешками риса, фасоли и овощей, вяленым мясом и головками сыра размером с боевой щит. У Кочана потекли слюнки.

Ко всеобщему удивлению, рядом с упавшим неболётом находился второй летучий корабль, на который солдаты уже грузили мешки с провизией, распихивая их по грузовым сеткам, развешенным на бортах. Лучники заняли пригорки вокруг, чтобы держать лес под прицелом.

– Свезло так свезло, – сказал Фельгор.

– Не ори, баларин, – шикнул на него Оромир. – У серокожих отличный слух.

– Так серокожих-то здесь нет, – сказал Фельгор, все-таки перейдя на шепот.

– Зато полным-полно поганых шестереночников, – буркнул Симеон и принюхался. – И галамарцев. Я их издалека чую.

– Дело не в том, откуда они родом, а в том, что лучники перекрывают все подходы к неболёту.

– Может, подкрасться к ним и напасть, прежде чем они успеют выстрелить? – предложил один из бойцов Оромира.

Тут шагах в двухстах от неболёта что-то зашуршало в кустах.

– Угроза с юга! – выкрикнул лучник и выстрелил в папоротники.

Оттуда с визгом выскочил дикий кабан с торчащей в боку стрелой.

Выстрел второго лучника сразил зверя: стрела вонзилась в морду над глазом.

– Ни фига себе, – выдохнул боец.

– Ну что, все еще предлагаешь нападать? – поинтересовался Оромир.

– Нет-нет.

– Эшлин, а какова зона действия твоих шариков? – спросил Фельгор, указывая на котомку с магнитами.

– Тридцать шагов, не больше, – ответила Эшлин. – Вдобавок лучники не стоят кучно.

Все помолчали, разглядывая упавший неболёт.

– К счастью, есть парочка непросматриваемых мест, – наконец сказал Оромир. – Видите, вот там и вон там.

– Ага. – Симеон усмехнулся и с сухим треском щелкнул пальцами. – Значит, сделаем так: Оромир со своими людьми подкрадется, перехватит носильщиков и все переоденутся в их мундиры. Потом я подниму шум вон там, на юге, отвлеку внимание лучников на себя, а вы их снимете, только по-быстрому, потому что мои доспехи все-таки не совсем непробиваемые для их стрел.

– Может сработать, – сказал Оромир. – Я с десятком людей проберусь к первому непросматриваемому месту, а Кес с остальными – ко второму. И потом по моему сигналу…

– Нет, – оборвал его Бершад. – Так мы делать не будем.

– А что ты хочешь предложить? Дракониха улетела, а мне очень не хочется, чтобы меня утыкали стрелами, – возразил Оромир.

– Мне тоже не хочется, чтобы меня превратили в дикобраза, – вздохнул Бершад.

– Для тебя это – небольшое неудобство, а я и мои люди погибнем, – сказал Оромир. – Так что заткнись, барон. Со всем почтением.

– Угомонись, Оромир, – сказал Бершад. – Обойдемся без кровопролития.

– А зачем нам обходиться без кровопролития? – спросил Симеон.

– Потому что не у всех есть доспехи из драконьей чешуи, – вздохнула Эшлин. – Сайлас, что ты задумал?

Бершад указал на стройную женщину в черном доспехе, которая стояла у неболёта, осматривая джунгли в подзорную трубу:

– Я с ней поговорю.

– Это папирийская вдова, – сказал Оромир.

– Знаю, – кивнул Бершад. – Мы с ней приятели.

Эшлин сощурилась, вглядываясь в неболёт:

– Неужели это…

– Ага.

– Понятно. Ладно, пойдем к ней.

– А с остальными лучниками вы тоже приятели? – спросил Оромир. – Потому что они будут стрелять в любого, кто посмеет к ней приблизиться.

– Я не собираюсь к ней приближаться, – сказал Бершад. – Фельгор, у тебя еще остался мундир неболётчика?

– Конечно! Я ни за что с ним не расстанусь. В Незатопимой Гавани неболётчикам достается все самое лучшее. А главное…

– Надевай мундир, и пойдем со мной.

17. Вира

Место крушения неболёта «Вечность»

Осмотрев джунгли и не обнаружив врагов, Вира обошла вокруг неболёта и проверила, как загружают мешки и ящики с продовольствием.

Гарвин отказался дать для этого своих людей, поэтому грузы таскали сами неболётчики. Один случайно задел Виру плечом и поспешно забормотал извинения, на все лады кляня джунгли и жару.

Вира подошла к Децимару, стоявшему у туши убитого кабана.

– Отличный выстрел, – сказала Вира.

– Так себе, – поморщился Децимар. – Я метил в глаз.

– Вы, лучники, вечно хотите невозможного, – рассмеялась Вира.

– А вы, вдовы, просто сумасшедшие. Нормальный человек не станет прыгать с борта летящего неболёта.

Вира пожала плечами и вместе с Децимаром снова посмотрела на джунгли.

– Вроде все тихо, – сказал Децимар. – Только кабаны шныряют.

– Ага, – вздохнула Вира, глядя на носильщиков. – Хорошо бы побыстрее закончить и улететь в Паргос.

– Ты не передумала?

– Нет.

– А как же Гарвин и Палач? – негромко спросил Децимар, указывая на Гаррета, который, скрестив руки на груди, стоял на палубе неболёта, будто чего-то выжидал. – Вряд ли они захотят полететь с тобой.

– Знаю.

– И что ты будешь делать?

– Что-нибудь придумаю, – сказала Вира и пошарила за нагрудником доспеха в поисках трубки – курение всегда помогало ей размышлять.

Трубки не было.

Вира недоуменно наморщила лоб, проверила карманы и кошель. Трубка исчезла.

– Черные небеса! – пробормотала она.

– В чем дело?

– Наверное, оставила в каюте…

– Что оставила?

– Мою… – Она осеклась, учуяв знакомый запах трубочного табака.

Дымком тянуло из зарослей папоротника под огромным раскидистым дайном.

– Вира, что случилось? – встревожился Децимар.

– Ничего, – ответила она. – Пойду проверю вон те кусты. Скажи своим людям, пусть туда не стреляют.

– И что же там интересного, в этих кустах?

– А вдруг там еще один кабан прячется? Не хочу, чтобы тебе досталась вся слава.

Вира углубилась в чащу. Запах табака усиливался. Вира понимала, что, возможно, ее заманивают в западню, но если бы кто-то действительно пытался ее убить, то сделать это можно было гораздо проще.

Как бы то ни было, Вира двигалась скрытно, ползком, в тени ветвей, стараясь не задевать листья папоротников. Наконец она добралась до места, откуда был виден человек с трубкой. Он поднял голову и посмотрел на Виру.

Только тогда она его узнала.

– Ты очень ловко ко мне подобралась, – с улыбкой сказал он. – Но если хочешь застать меня врасплох, не мешало бы почаще принимать ванну. У папирийцев очень характерный запах немытого тела.

Вира встала и вложила клинок в ножны.

– Заткнись уже, Бершад.