Текст книги "Авва Отче! Откройте свое сердце Богу"

Постепенно он стал использовать дыры от пуль в положительных целях. Он пристально смотрел то в одну, то в другую дырочку, наблюдая, как проходят люди, как дети запускают воздушного змея, как прогуливаются, держась за руки, влюбленные, как проплывают облака, пролетают птицы, растут цветы, поднимается луна. Наблюдая за всем этим, он забывал о себе.

Наконец настал день, когда цистерна проржавела и стала разваливаться на кусочки. Человек вышел из нее без особого сожаления. Снаружи стоял другой человек, в руках он держал ружье.

– Полагаю, вы сейчас убьете меня, – сказал человек, вышедший из цистерны, – но, прежде чем вы это сделаете, позвольте мне задать вам один вопрос. Почему вы преследуете меня? Почему вы относитесь ко мне враждебно, когда я не причинил вам вреда?

Тот, к кому он обращался, положил ружье на землю и улыбнулся.

– Я вам не враг, – ответил он.

И человек, который вышел из цистерны, увидел шрамы на руках и ногах своего собеседника. И эти шрамы были видны издалека[135]135
  James K. Baxter, Jerusalem Daybreak (Wellington, New Zealand: Price, Milburn and Co., 1971), page 2. Я не раз пересказывал эту историю. Ни одно из изменений не повлияло на смысл истории.


[Закрыть].

Жизнь, вовлеченная в человеческую борьбу, будет изрешечена пулями. Все, что происходило в жизни Иисуса, так или иначе случится и с нами. Раны необходимы. Душа должна быть раненой, так же как и тело. Думать, что наше естественное состояние заключается в стремлении ощущать себя здоровым, – иллюзия[136]136
  Thomas Moore, The Care of the Soul (San Francisco, CA: Harper/Collins, 1992), page 263.


[Закрыть]. Те, кто носит пуленепробиваемые жилеты от провалов, крушений и разбитых сердец, никогда не узнают, что такое любовь. Жизнь без ран не имеет ничего общего с жизнью Равви.

Почти сразу после моего поступления в семинарию я пришел к священнику и рассказал о своих многочисленных тяжелых запоях на протяжении последних трех лет (пока я служил в Морской пехоте США). Я сожалел о времени, растраченном на потакание слабостям. К моему удивлению, он улыбнулся и сказал:

– Возрадуйся и будь счастлив. Теперь ты сможешь сострадать и помогать тем, кто встал на этот порочный путь. Господь использует твою рану, чтобы благословить многих.

Как сказала Юлиана Норвичская, «грех будет не стыдом, но честью». Дуализм между добром и злом преодолен распятым Равви, Который примирил весь мир в Себе. Вина не должна поедать нас заживо. Мы можем прекратить лгать себе. Примирившееся сердце говорит: «Все, что со мной случилось (все без исключения), случилось, чтобы я стал тем, кто я есть».

Томас Мур добавляет следующее: «Депрессия, ревность, самовлюбленность и провалы не вредят нашей духовной жизни. На самом деле они важны для нее. Если за ними следить, то можно увидеть: они не позволяют нашему духу превратиться в озон перфекционизма и духовной гордости и улетучиться»[137]137
  Ibid., page 112.


[Закрыть].

Не приведет ли этот мягкий подход к самодовольству? Тот, кто слышал, как бьется сердце униженного Равви, отвергнутого и избегаемого людьми, раненного нашими грехами, тот никогда не задаст подобного вопроса.

* * *

Только в глубоко интимных отношениях мы можем позволить другому человеку проникнуть в нашу душу и узнать нас такими, какие мы есть. Нам достаточно трудно жить, осознавая свои скупость и мелочность, беспокойство и неверность, но раскрывать свои темные секреты другому слишком опасно и рискованно. Притворщик не хочет выходить из укрытия. Он скорее возьмет набор косметики и нарисует себе красивое личико, чтобы выглядеть «презентабельным».

С кем я могу поделиться? Кому я могу открыть свою душу? Кому я могу сказать, какой я доброжелательный и недоброжелательный, целомудренный и распутный, самоотверженный и эгоистичный? Кому я могу признаться, что за моими смелыми словами живет испуганный ребенок, что я играю в религию и порнографию, что очернил своего друга, предал веру, нарушил доверие, что я терпелив и созерцателен, фанатичен и эгоцентричен и что ко всему прочему я терпеть не могу охру?

Больше всего меня пугает, что если я разоблачу своего притворщика и покажу свое истинное «я», то друзья оставят меня, а враги высмеют.

Недавно мое внимание привлек один стих из Книги Пророка Исаии: «…оставаясь на месте и в покое, вы спаслись бы; в тишине и уповании крепость ваша» (30:15; курсив мой. – Б. М.). Наша мания скрытности зиждется на страхе быть отверженными. Чувствуя неприятие, мы не можем сбросить бремя греха, но можем лишь переложить его, как чемодан, из одной руки в другую. Мы можем открыть наши грешные сердца только тогда, когда уверены, что получим прощение.

Я не могу признать, что поступил неправильно. Не могу признать, что совершил огромную ошибку, если не уверен, что человек, которому я это говорю, поймет меня. Человек, который не в состоянии признать, что он ошибается, крайне ненадежен. В глубине души он чувствует себя отвергнутым и поэтому продолжает отрицать свою вину. Он продолжает заметать следы. И вот мы получаем парадокс: признание греха требует хорошего знания себя. Если мы отрицаем свой грех, значит, плохо знаем себя[138]138
  Moore, The Crucified Jesus Is No Stranger, page 99.


[Закрыть].

Наше спасение лежит в полном доверии к великому Равви, Который разделил стол с мытарем Закхеем. Разделение стола с грешником – не просто проявление безграничной терпимости и гуманных чувств. Это воплощение Его миссии и послания: прощение, мир и примирение для всех без исключения.

Повторю еще раз, что ответ на вопрос «кто я?» приходит не через самоанализ, но через личные поступки. Сердце, которое обретает веру и прощение Иисуса Христа, возрождается заново и всякая двойственность личности исчезает. Этот акт полного вверения себя на милость распятого Равви является настолько поразительным, что некоторые могут начать вздрагивать и заикаться от осознания его грандиозности. Мы делаем огромный шаг от нашей внешней жизни, где ничто не вечно и все бессмысленно, к жизни внутренней, где каждый поступок и достижение, каждая удача и провал приобретают истинное значение. Это смертельный удар по цинизму, ненависти к себе и отчаянию. Это наше решительное «верю!» на призыв Равви: «…веруйте в Бога и в Меня веруйте».

Себастьян Мур писал:

Признание греха – это самое великодушное, необыкновенное и волнующее проявление человеческого сердца. Здесь единственный риск для человека – это возможность быть непринятым и непонятым. Это полнейшее и окончательное проявление человеческого доверия. Только тем, кто нас любит, мы можем показать свою худшую сторону. Иисус открыл миру Бога, Который жаждет нашего признания, чтобы показать нам всю Свою любовь в глубине нашей души. Признав свои грехи и приняв Бога, человек обретает огромный энергетический потенциал и радикально меняется в своей сущности»[139]139
  Ibid., page 100.


[Закрыть].

Этот мир не может дать нам того покоя, который обещал нам Господь. Он появляется только тогда, когда мы открываем свое сердце Богу. Примирение с собой становится возможным только через твердую веру в то, что Иисус примет нас такими, какие мы есть. Дружба со своими внутренними притворщиком и фарисеем отмечает начало нашего примирения с собой и конец нашей духовной шизофрении.

В объятиях Равви наши злые помыслы преобразуются в добрые. Точно так же, как необузданная похоть грешной женщины в Евангелии от Луки преобразуется в желание быть рядом с Иисусом. Так же и наша одержимость богатством преобразуется в жадность к сокровищам, спрятанным в поле. Наш внутренний убийца становится способным на уничтожение нашей гомофобии, фанатизма и предрассудков. Наша мстительность и ненависть преобразуются в нетерпимость и негодование при виде богохульства. Наше хроническое стремление нравиться всем вокруг превращается в искреннее сострадание к тем, кто сбился с пути истинного.

И смысл слов Равви «смотри, Я делаю все новым» становится абсолютно ясным.

* * *

Иисусу присвоено много мессианских титулов. Некоторые из них были присвоены Ему современниками еще при жизни, другие были дарованы ранней церковью. Это такие титулы, как Господь, Повелитель, Спаситель, Искупитель, Царь, Вседержитель, Мессия и другие. Но из всего этого множества я выбрал титул Равви по двум следующим причинам.

Во-первых, оглядываясь на пройденный мной жизненный путь, я вспоминаю, каким был до того, как встретил Христа. Я хорошо помню ту пустоту, которая наполняла мое сердце, когда я бесцельно дрейфовал от одной привязанности к другой, от одного бара к другому в тщетных поисках утешения от одиночества и скуки своего черствого сердца.

Неожиданно из ниоткуда появился Иисус – и моя жизнь полностью изменилась. Я был ничтожеством, который не заботился ни о чем, кроме своего удобства, но теперь я стал возлюбленным учеником Христа, который заботится об окружающих его людях. Слово Его стало «светильником ноге моей и светом стезе моей» (Пс. 118:105). У меня появилась цель и смысл, чтобы и дальше вставать по утрам с кровати. Иисус стал моим Равви, моим Учителем, обладающим безграничным терпением. Он озарил мою жизнь смыслом и украсил однообразие моих дней. Я не могу забыть и не забуду великого Равви, Который вывел меня из мрака на свет. Он – не убежище от реальности, но путь в ее глубины.

Во-вторых, титул Равви напоминает мне, что Иисус был евреем и что все мы имеем семитское происхождение. Авраам – отец наш по вере. В царстве духа все мы – семиты. Павел писал, что израильтянам принадлежало «усыновление и слава, и заветы и законоположение, и богослужение и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог» (Рим. 9:4,5).

Так как во всем мире возрастают антисемитские настроения, я хочу, чтобы мы помнили об особом статусе наших еврейских предков. Антисемитизм – это плевок в лицо нашего Спасителя. К нашему огромному стыду, в основном, этот плевок исходит от нас, христиан.

Евреи нашего поколения писали вежливо, но твердо: «Мы, [евреи], ссылаясь на Библию, должны… спросить, было ли то послание Ветхого Завета, которое, как утверждается, оказалось исполнено в Новом Завете, на самом деле исполнено в истории нашей многострадальной жизни и жизни наших предков? И здесь, уважаемые читатели-христиане, мы должны дать отрицательный ответ. Мы не видим ни Царства, ни покоя, ни искупления»[140]140
  Schalom Ben Chorin, as quoted by Hans Kung, The Church (New York: Sheed and Ward, 1968), page 149.


[Закрыть].

Лицо Равви, залитое слезами, всегда стоит у меня перед глазами, когда я размышляю о нашем не христианском отношении к нашим еврейским братьям и сестрам. Бургхардт считает, что нам необходимо новое богословие иудаизма и его судьбы. Требуется больше диалогов и общения между нашими верами. Нам следует поразмыслить над словами Шейлока из шекспировского «Венецианского купца» (сюда можно отнести любые угнетаемые группы людей): «Или у евреев нет глаз? Или у евреев нет рук, органов, чувств, привязанности и страсти? Или евреи едят не такую же еду, погибают не от того же оружия, болеют не теми же болезнями, лечатся не теми же лекарствами, согреваются не от того же тепла и замерзают не от того же холода, что и христиане? Если вы кольнете еврея, разве у него не пойдет кровь? Если вы его пощекочете, разве он не засмеется? Если вы отравите его, разве он не умрет?»

Когда мы называем Иисуса Равви, в нас просыпается чуткость к Его солидарности с сынами и дочерьми Авраама, так же как и с сынами и дочерьми позора.

* * *

Невеста в Книге Песни Песней Соломона говорит: «Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: „отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя!..“ <…> Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину, и внутренность моя взволновалась от него. Я встала, чтоб отпереть возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих мирра капала на ручки замка» (Песн. 5:2,4,5).

Те ученики, которые, как эта невеста, открыли дверь Иисусу и слушают, как бьется Его сердце, почувствуют, по крайней мере, четыре вещи[141]141
  Я настоятельно рекомендую три книги для развития и поддержания осознания живого присутствия Христа. Это ставшая за время своего существования классикой работа Брата Лоуренса (Brother Lawrence) «The Practice of the Presence of God» и две недавние работы – «The Awakened Heart» by Gerald May (Harper) и «Radical Optimism» by Beatrice Bruteau (Crossroad).


[Закрыть].

Во-первых, когда мы слушаем, как бьется сердце Равви, мы ощущаем три ипостаси. Когда мы прижимаем голову к Его груди, мы тут же слышим приближающиеся шаги Отца. Я не знаю, как это происходит. Просто происходит – и все. Это переход от интеллектуального размышления к чувственному осознанию того, что Иисус и Отец едины в Святом Духе. Из глубины нашего сердца вырывается крик: «Отец, я принадлежу только Тебе». Осознание того, что мы – сыны и дочери нашего Господа, просыпается глубоко в наших душах и ни на что не похожая страсть Иисуса к Отцу зажигается в нашем сердце. Когда мы, блудные сыновья и дочери, ощущаем Отца, то, какими бы мы ни были измотанными, нас охватывает такая глубокая и нежная отцовская любовь, которую невозможно описать словами. Когда наше сердце начинает биться в унисон с сердцем Равви, мы начинаем чувствовать такие милосердие, доброту и сострадание, которые превосходят наше понимание. «Вот в чем загадка Священного Писания: как может Другой быть таким невероятно близким и откровенно любящим?»[142]142
  Donald Gray, Jesus, the Way to Freedom (Winona, MN: St. Mary’s Press, 1979), page 69.


[Закрыть]

У нас есть только одно объяснение – Учитель говорит, что это Его способ бытия.

Во-вторых, мы осознаем, что мы не одни на дороге к счастью. По этой дороге движется множество таких же, как мы. Это не то место, где нахожусь только я и Иисус. Дорога полна верующими и проходимцами, чистыми и порочными, друзьями и врагами, теми, кто помогает нам, и теми, кто мешает, охранниками банка и его грабителями – людьми всех мастей и пошибов. А Равви завещал нам любить каждого на своем пути. То, что мы делаем для них, мы делаем для Него.

Мы знали это на протяжении всего пути.

Когда-то давным-давно в воскресной школе или на уроке Закона Божьего мы выучили одно золотое правило: «…во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7:12). И все же наши неудачные браки, неблагополучные семьи, духовные перипетии и перебранки с соседями показывают, что мы плохо усвоили этот урок.

Одного только заучивания здесь не достаточно. Неослабевающая нежность в сердце Равви делает любовь очень личной и непосредственной. Он говорит: «Я даю вам новую заповедь; это Моя заповедь; это все, что Я завещаю вам: любите ближнего своего, как люблю вас Я». Только сострадание и прощение идут в счет. Любовь – это ключ ко всему. Любить – значит жить.

Сердце разговаривает с сердцем, Равви взывает к нам: «Разве вы не понимаете, что быть учеником – это не значит быть правильным, великолепным или эффективным? Это значит строить верные отношения с окружающими». При каждой встрече мы либо даем жизнь, либо отнимаем ее. Другого не дано. Мы повышаем человеческое достоинство или понижаем. Успех или провал нового дня измеряется качеством интереса и сострадания к людям вокруг нас. Мы оцениваем себя, рассматривая собственную реакцию на человеческие потребности. Вопрос не в том, что мы чувствуем к своему ближнему, но в том, что мы делаем для него. Наше сердце раскрывается в том, как мы выслушиваем ребенка, как разговариваем с человеком, который принес нам почту, как сносим оскорбления и как делимся с нуждающимися.

Позвольте напомнить вам анекдот про мальчика, работавшего на ферме. В его обязанности входили поиски пропавших ослов. Когда его спросили, как он это делает, он ответил: «Просто представляю, куда бы я пошел, если бы был ослом. Там он и оказывается».

Если соотнести этот анекдот с нашей темой, то можно сказать, что, слушая, как бьется сердце Равви, ученик слышит, как поступил бы Иисус в той или иной ситуации, и не ошибается.

В-третьих, когда мы обращаемся к Иисусу, мы узнаем, что возвращение утраченной страсти тесно связано с открытием страсти Иисуса.

Необычайная сделка была заключена между Иисусом и Петром на Тивериадском побережье. Самые печальные слова, которые когда-либо произносились, приобрели форму вопроса, заставляющего замереть сердце: «Любишь ли ты Меня?» Если мы отложим все свои дела и внимательно прислушаемся, мы услышим мучительный крик Господа, никогда не слышанный нами ранее. Что здесь происходит? Ни одно божество ни в одной религии не опускалось до того, чтобы спросить, что мы чувствуем по отношению к нему. Языческие боги метали молнии, чтобы напомнить, кто здесь хозяин. Равви, в Котором живет вечность, спрашивает нас, как мы относимся к Нему. Иисус, Который умер на кресте мученической смертью, спрашивает, любим ли мы Его!

Этимологически слово «страсть» восходит к слову «страдать». Страсть Иисуса в Его диалоге с Петром заключается в «добровольном предоставлении себя другому и позволении другому испытать близкое чувство к себе; другими словами – страдания от страстной любви»[143]143
  Jurgen Moltmann, The Trinity and the Kingdom (San Francisco, CA: Harper and Row, 1981), page 25. Quoted by Alan Jones in Soul Making – The Desert Way of Spirituality.


[Закрыть].

Уязвимость Господа, когда Он не может отказать нам в Своей любви, Его горе, когда Он оплакивает то, что Иерусалим не принял Его, поразительны. Христианство в первую очередь заключается не в том, что мы делаем для Бога, но в том, что Бог сделал для нас, – великие чудеса, которые Господь задумал и воплотил с помощью Иисуса Христа. Когда Господь врывается в нашу жизнь через Слово Божье, все, что Он просит от нас, – это чтобы мы поразились, удивились, открыли от изумления рты и начали дышать глубже.

Обретение утраченной страсти тесно связано со способностью удивляться. Наши умы завораживает всепоглощающая сила тайны. Наше самосознание испаряется в присутствии того, что Рудольф Отто называл «mysterium tremendum», то есть «грандиозной тайной». Всемогущий Бог настигает нас и завладевает нами. Это ощущение захватывает наше сознание, наполняя наш ум и сердце спокойным духом глубокого восхищения. Трепет от удивления и восхищения вызывает в нас безмолвное смирение. Мы видим лик Господа, хотя не смели даже и мечтать об этом.

Нас также может ошеломить то, что евреи называли Kabod Yahweh, то есть «сокрушительное величие Господа». Глубокая холодящая тишина наполняет внутреннее святилище нашей души. Пробуждается осознание того, что Бог абсолютно отличен от нас. Река между Творцом и Его творением безбрежна. Мы – крупинки песка на бесконечном побережье. Мы находимся во всемогущем присутствии Господа. В нас исчезает всякое самодовольство. Теперь не достаточно жить только нежностью. Имя Бога – Милость.

Если вера пошатнется, то страх и трепет вновь обретут голос. Почитая Господа, мы приобретаем необыкновенную силу. От комнаты, где Иоанн приклонил свою голову на грудь Иисуса, мы движемся к Книге Откровение, где возлюбленный ученик падает ниц перед Агнцем Божьим.

Умные люди уже давно поняли, что быть счастливым – значит жить в гармонии со своим сердцем. Позвольте великому Равви молча прижать вас к Своей груди. Узнав, Кто Он, вы узнаете, кем являетесь вы – дитя Отца в Господе Иисусе Христе.

Об авторе

Бреннан Мэннинг, при крещении получивший имя Ричард Фрэнсис Ксавье (Richard Francis Xavier), родился в Нью-Йорке в первые годы Великой депрессии, в семье Эмметт и Эми Мэннинг. Он вырос в Бруклине вместе со своим братом Робертом и сестрой Джеральдин. Окончив среднюю школу и проучившись два года в университете святого Иоанна (St. John’s University [Queens, NY]), он поступил в Морскую пехоту США и был направлен воевать в Корею.

После возвращения Бреннан занялся изучением журналистики в Миссурийском университете. Но, проучившись всего лишь один семестр, он оставил занятия ради поиска чего-то «большего» в жизни. «Может быть, что-то „большее“ – это Бог», – сказал как-то его наставник, и это подтолкнуло Бреннана поступать в католическую семинарию в Лоретто (Пенсильвания).

В феврале 1956 г., когда Бреннан изучал церемонию крестного хода, сильнейшее ощущение близкой любви Иисуса Христа заставило его принять решение посвятить свою жизнь Господу. «В тот момент, – вспоминает он позже, – вся христианская жизнь превратилась для меня в близкую и искреннюю связь с Иисусом». Через четыре года он закончил колледж святого Франциска по специальности «философия» (с дополнительным изучением латыни) и затем четыре года посвятил изучению богословия. В мае 1963 г. он окончил семинарию святого Франциска и был посвящен во францисканское духовенство.

Духовные обязанности Бреннана в последующие годы заставили его оставить академию и посвятить себя служению на благо нуждающимся. Он преподавал богословие и был исполнителем духовных обязанностей при Стебенвильском университете (University of Steubenville); он был духовным наставником при семинарии святого Франциска; также проводил занятия по Священному Писанию и литургии в католическом университете Америки; в аспирантуре Колумбийского университета он изучал письменное творчество; жил и работал среди бедняков в США и Европе.

Оставив на два года орден францисканцев, в конце 1960-х гг. Бреннан уехал в Испанию. Там он примкнул к Ордену меньших братьев Иисуса Шарля де Фуко, посвятившему себя жизни среди бедняков. Днем они занимались тяжелым физическим трудом, а ночь проводили в тишине и молитвах.

В течение жизни Бреннан выполнял самые разные виды работ. Он возил на осле воду в ближайшие деревни; был помощником каменщика; копал лопатой землю под палящим испанским солнцем; мыл посуду; добровольно сидел в швейцарской тюрьме (о его сане священника знала только охрана); он уединялся для созерцания в пустыню и прожил шесть месяцев в пещере.

Во время своего уединения в пещере он снова ощутил откровение неописуемой любви Господа, распятого на кресте. Однажды зимней ночью он услышал слова Господа: «Ради любви к тебе Я покинул обитель Своего Отца. Я пришел к тебе, к тому, кто бежал от Меня, избегал Меня и не хотел слышать Моего имени. Ради любви к тебе Я терпел, когда Мне плевали в лицо, когда Меня били и унижали и когда Меня распяли на деревянном кресте». Позже Бреннан размышлял: «Эти слова наложили свой отпечаток на мою жизнь. В ту ночь я понял смысл наставления, которое дал мне один мудрый францисканец в день моего посвящения: „Как только ты познаешь любовь Иисуса Христа, ты поймешь, что ничто в мире не сравнится с этим чувством“».

В начале 1970-х гг. Бреннан вернулся в Соединенные Штаты. Он и еще четыре священника основали экспериментальное общество в оживленном портовом городе Байу Ла Батре (Bayou La Batre; штат Алабама). Проповедуя францисканский образ жизни, отцы поселились в доме возле бухты Миссисипи. Они ходили работать на судно ловцов креветок, проповедовали Слово Божье им и их семьям, которые отдалились от церкви. Недалеко от общества находилась часовня, которую разрушил ураган Камилла. Святые отцы восстановили ее и по пятницам служили в ней ночные литургии. Они также устраивали там общественные собрания, которые вскоре стали очень популярными и помогли многим семьям вернуться в лоно церкви.

В середине 1970-х гг. Бреннан переехал из Алабамы в Форт Лодердейл (Флорида) и возобновил духовную деятельность в колледже.

Именно в этот период своей жизни Бреннан начал серьезно писать. Одна книга следовала за другой, так же как приглашения выступать и проводить практические занятия по духовному исцелению. Следуя новыми путями по наставлению Господа, Бреннан решил выйти из ордена францисканцев. В 1982 г. он женился на Рослин Энн Уокер и обосновался в Новом Орлеане.

Сегодня Бреннан много путешествует, продолжая писать и проповедовать, побуждая людей, где бы они ни были, принять Благую весть о любви Господа в Иисусе Христе.

Другие книги Бреннана Мэннинга

‘Prophets and Lovers’ (Dimension Books, 1976)

‘The Gentle Revolutionaries’ (Dimension Books, 1977)

‘The Wisdom of Accepted Tenderness’ (Dimension Books, 1978)

‘Souvenirs of Solitude’ (Dimension Books, 1979)

‘A Stranger to Self-Hatred’ (Dimension Books, 1982)

‘Lion and Lamb’ (Revell Chosen, 1986)

‘The Ragamuffin Gospel’ (Multnomah, 1990)

‘The Signature of Jesus’ (Multnomah, 1992)