Текст книги "Авва Отче! Откройте свое сердце Богу"

Иисус проливает свет на темную загадку жизни. Значение, цель и назначение всего, что случается с нами, и то, как это сделать взаимосвязанным, можно узнать только через этот Путь, эту Истину, эту Жизнь.

Жизнь с осознанием воскресшего Христа – это не просто средство избежать тоски и одиночества, это не механизм по защите от стресса и печали, но – это ключ к смыслу нашей жизни. День ото дня мы преобразуемся по образу и подобию Христа. Все, что происходит с нами, имеет свою определенную цель. Ничто не может существовать вне Его присутствия. «Все Им и для Него создано» (Кол. 1:16). Все взаимосвязано с Ним и все в Нем наполнено смыслом.

Все, что существует, живет в воскресшем Христе, Который, как сказал Честертон, стоит рядом с нами (и, как сказал Августин, Он еще ближе к нам, чем мы сами). Все в этом мире, большое и маленькое, важное и не важное, далекое и близкое, имеет свое место, значение и ценность. Через единение с Ним ничто не может быть потеряно или пропущено. Каждый момент несет в себе вечный смысл. Ни один поступок не может оказаться бесплодным, ни одна любовь – безответной и ни одна молитва – неуслышанной. «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим. 8:28).

Изменение наших планов из-за непредвиденных обстоятельств (таких, как болезнь или простое недоразумение) не помешает нам, если мы будем жить с непоколебимой верой в живое присутствие Христа.

Осознание живого присутствия оказывает влияние на взаимодействие интуиции и воли, чувств и разума. Чем меньше мы озабочены своей внешностью, тем меньше мы склонны менять одежду, чтобы завоевать признание и расположение других. Мы становимся постоянными, а не многоликими (когда дома ты один человек, на работе и в церкви – другой, а в дорожной пробке – совсем не узнаваемый). Мы не переходим слепо от одного эпизода жизни к другому, не пытаемся занять себя чем-нибудь, чтобы скоротать время, оставаясь безразличными к каждому новому чувству и лишь пожимая плечами, когда что-то нас утомляет или раздражает. Теперь обстоятельства служат нам, а не мы им. Мы используем их, а не они нас. Мы становимся целостными, зрелыми личностями, чьи возможности и энергия гармонично взаимосвязаны.

* * *

Когда Иисус сказал, что те, кто видел Его, видели Отца Его, люди были шокированы. Для тех из нас, кто часто слышал эти слова, они уже не имеют такого ошеломляющего значения. И все же они содержат в себе силу, чтобы изменить все наше отношение к Богу и ложное представление о Нем. Иисус утверждал, что Он воплощает в Себе все Отцовские чувства и Отцовское отношение к человечеству. Бог Такой, Каким мы Его видим в лице Иисуса. Как сказал Карл Рахнер, «Иисус – это человеческое лицо Господа».

Главное чудо благовествования – это не воскресение Лазаря, не умножение земных благ и не истории о чудесном исцелении. Главное чудо благовествования – это воскресший и прославленный Христос, Который в этот самый миг следует за нами, сопровождает нас, обитает в нас и предлагает нам Себя в качестве спутника в нашем путешествии по жизни! Господь, pazzo d’amore и ebro d’amore («обезумевший от любви» и «опьяневший от любви» – Екатерина Сиенская), воплощен в Иисусе, обитающем среди нас[92]92
  Barry, page 115.


[Закрыть].

Павел писал: «Мы же все, открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3:18). «Иерусалимская Библия» предлагает здесь четыре полезных примечания: 1) «Открытым лицем» – как у Моисея; 2) «взирая», то есть созерцая; 3) «слава Господня» – слава воскресшего Христа, слава Божья в лице Иисуса Христа (4:6); 4) созерцание Господа во Христе дает христианам подобие Божье (Рим. 8:29 и 1 Ин. 3:2).

Павел похвалился тем, что имеет «ум Христов» (1 Кор. 2:16). Его похвальба была обоснована его жизнью. С момента обращения Павла все его внимание было приковано к воскресшему Христу. Иисус был силой, которая постоянно действовала перед глазами Павла (Флп. 3:21). Иисус был человеком, чей голос Павел мог распознать (2 Кор. 13:3), человеком, Который укреплял дух его в моменты слабости (12:9), человеком, Который просвещал и утешал его в моменты скорби (2 Кор. 1:4,5). Отчаявшийся от ложных обвинений лжеапостолов, Павел укреплялся с помощью видений и откровений Господних (2 Кор. 12:1). Через личность Христа для него открылся смысл жизни и смерти (Кол. 3:3).

В романе «Убить пересмешника» Аттикус Финч сказал: «Ты никогда не поймешь человека, пока не посмотришь на мир его глазами». Павел так смело смотрел на себя, на других и на мир глазами Иисуса, что Христос стал его вторым «я»: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Дидимий Александрийский сказал, что «Павел был полон Христа».

Созерцание – это пристальный взгляд на открытую славу Господа в воскресшем и восславленном Христе. «Созерцательная молитва как ни одна другая затрагивает Иисуса»[93]93
  Peter G. van Breeman, Certain as the Dawn, page 125. Я опирался на учение голландского иезуита, имеющего докторскую степень по атомной физике за схему четырех основных пунктов, которые я развил в другом направлении.


[Закрыть]. Простая осознанная молитва означает, что нам никуда не нужно стремиться, потому что мы уже там, где нам следует находиться. Мы просто начинаем понимать, что уже обладаем тем, что ищем. Созерцание, определяемое как пристальный взгляд на Иисуса, Которого мы любим, ведет не только к близости, но и к преобразованию созерцающего лица.

В знаменитом романе Натаниела Хоторна «Лицо на горе» маленький мальчик смотрит на лицо, высеченное на гранитной горе, и постоянно спрашивает приезжающих туристов, что означает это изображение. Но никто не знает. В юности, в зрелые годы и состарившись он продолжает смотреть на лицо при каждой возможности, пока однажды проезжающий мимо турист не восклицает, глядя на седого старца, в которого превратился мальчик: «Да ты и есть то самое лицо на горе!»

Созерцательное осознание воскресшего Христа делает нас похожими на Него и превращает нас в личность, угодную Богу.

* * *

Живое присутствие Христа побуждает нас следовать Его учению. «Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря» (Мф. 9:36). Этот отрывок, повествующий об исключительной нежности, дает нам возможность заглянуть в человеческую душу Иисуса; позволяет понять, что Он чувствовал по отношению к людям; показывает, как Он смотрел на мир, как благосклонно относился к людям, искавшим любовь и счастье не там, где следовало. Это простое откровение о том, что сердце Иисуса бьется одинаково – вчера, сегодня и вечно.

Каждый раз, рассказывая о тех моментах, когда Иисус испытывал глубокие чувства, Евангелие показывает, что это приводило к определенным действиям – физическому или духовному исцелению, освобождению или изгнанию нечистой силы, насыщению голодной толпы или заступнической молитве. Кроме того, это побуждало Его рассеять у людей неправильное представление о Нем и Отце, вывести их из мрака к свету. Мне припоминается мессианское пророчество Исаии: «Как пастырь Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей, и водить дойных» (Ис. 40:11).

Сострадание побуждало Иисуса рассказывать людям о любви Бога. Иногда, отдыхая от дел, я пытаюсь представить себе, какой была бы моя жизнь, если бы никто не рассказал мне историю о спасении и не познакомил бы меня с Христом. Думаю, что если бы я еще не умер от алкоголизма, то, по крайней мере, жизнь моя состояла бы из сплошного обмана. Как написано в Большой книге Общества анонимных алкоголиков: «Внутренняя воля подавляет бунт».

Недавно я прочитал трогательную историю Германа Вука, рассказанную в его романе «Внутри и снаружи» («Inside, Outside»). Его герой только что стал B’nai Brith, сыном завета, достигнув своего бар-мицва – тринадцати лет, возраста религиозного совершеннолетия. Он рассказывает:

В первое утро после дня бар-мицвы я вернулся с папой в синагогу. Какой контраст! Мрачно, тихо, пусто. Впереди стоял Моррис Эльфенбаин и несколько старцев, надевающих молитвенные одежды и филактерии…

Если бы не папа, я упустил бы суть происходящего. Любой человек может устроить пышную бар-мицву, если у него есть пачка денег и маленький мальчик, готовый терпеть все истязания. Основа нашей религии (кто знает, может быть единственной правильной религии в этом испорченном мире) – это кучка упрямых старцев в почти пустой синагоге, собирающихся там по будням по привычке, из преданности, по инерции, из суеверия, сентиментальности или, возможно, потому, что они действительно верят. Кто знает наверняка? Мне об этом рассказал отец. Я это хорошо запомнил, поэтому до сих пор заставляю себя ходить в синагогу каждый будний день, особенно когда на улице идет дождь или снег[94]94
  John McKenzie, Source: What the Bible Says About the Problems of Contemporary Life (Chicago: Thomas More Press, 1984), page 206.


[Закрыть].

Синайский миф, ключ для интерпретации еврейской истории и понимания самой еврейской натуры хранится и передается десятком упрямых стариков в почти пустой синагоге. Какими бы не были их побуждения и как бы не терзали их апатия и безразличие толпы, они все равно из года в год продолжают рассказывать свою историю.

Наше желание рассказать историю о спасении происходит от того, что мы слышим, как у нас внутри бьется сердце воскресшего Христа. Чтобы рассказывать эту историю, не нужно быть ни посвященным в духовный сан, ни красноречивым проповедником, благовествующим на углу улицы. Это также не означает, что мы должны обращать людей в веру, сотрясая воздух цитатами из Библии. Это всего лишь значит, что мы должны поделиться с другими рассказом о том, какой наша жизнь была раньше и какой она стала, когда мы встретили Христа.

Притворщик ужасно боится рассказывать эту историю, так как боится быть отверженным. Он напряжен и обеспокоен, потому что ему надо полагаться только на себя. Силы притворщика ограничены его ничтожными ресурсами. Он опасается провала.

Истинное «я» не поддается запугиванию. Оно опирается на силу гораздо большую, чем собственная, и поэтому чувствует себя в безопасности с осознанием живого присутствия Иисуса Христа. Иисус, а не «я», является неизменным ядром духовенства: «…ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5). Признав свою беспомощность, мы отдаем себя на милость воскресшего Христа и больше не беспокоимся об исходе дела. Мы рассказываем историю, потому что это правильно. Как сказал однажды кембриджский классик Ф. М. Корнфорд, «единственное, почему следует делать правильные вещи, – это потому, что они правильные. Все другие причины – это причины, чтобы делать что-нибудь другое»[95]95
  Peter G. van Breeman, Called By Name (Denville, NJ: Dimension Books, 1976), page 38.


[Закрыть].

Совсем недавно умер голливудский кинорежиссер Фрэнк Капра. Большинству людей он запомнился по фильму 1946 г. «Чудесная жизнь» («It’s a Wonderful Life»). «В фильме рассказывается о человеке, который в отчаянии хочет покончить жизнь самоубийством из-за того, что, по его мнению, он не сделал в жизни ничего стоящего. Его спасает ангел-хранитель, который через необычайно яркий сон показывает ему, какой несчастной станет жизнь его друзей, семьи и всех, кто его знает, если он их покинет и они больше не смогут к нему прикоснуться»[96]96
  Richard Schickel, More Than a Heart Warmer: Frank Capra: 1897–1991, Time magazine, 138, no. 11 (September 16,1991), page 77. Extracted by Walter Burghardt, When Christ Meets Christ (Mahwah, NJ: Paulist Press, 1993), page 77.


[Закрыть].

Даже если вы расскажете свою историю только одному человеку, это не останется не замеченным для Господа. Господь обещал, что ни одна капля живительной воды, поднесенной жаждущему, не останется без вознаграждения.

* * *

Сократ сказал: «Неосознанная жизнь ничего не стоит». Поддерживать осознание живого присутствия Христа – это непростая задача, для которой требуется больше мужества, чем разума. С недавнего времени я стал замечать в себе тенденцию погружаться в неосознанность, занимаясь какими-нибудь повседневными делами и забывая про Христа. Кто-то сказал, что обостренный «агностицизм невнимательности» заключается в том, что мы теряем контроль над собой и начинаем слушать ненужные для нас новости, читать ненужные книги, вести пустые разговоры, небрежно молиться. Наши чувства больше не подчиняются нам. Это ведет к тому, что мы начинаем забывать про живое присутствие Иисуса Христа. Этот агностицизм подрывает нашу любовь, доверие и общение, он порождает в нас невнимательность к своему истинному «я», сокрытому с Христом в Господе, затмевает осознание Божественного присутствия. Как говорится в старой поговорке: «Нехоженая тропа зарастает травой». Однажды зазеленевшее сердце превращается в опустошенный виноградник.

Когда я изгоняю Иисуса из своего сознания, взирая на другой путь, к моему сердцу прикасаются ледяные пальцы агностицизма. Мой агностицизм – это неверие, разрастающееся, как лишайник, из-за моего невнимания к святому присутствию Господа. То, как я трачу свое время и деньги, и то, как я каждый день общаюсь с другими людьми, показывает степень моей осознанности или неосознанности.

В своем рассказе «Нехоженые дороги» («The Road Less Traveled») Скотт Пек писал: «Без дисциплины мы не можем решить ничего. С некоторой долей дисциплины мы можем решить кое-что. И лишь железная дисциплина позволит нам решить все».

С годами я все больше убеждаюсь, что дисциплина в осознании живого присутствия Христа неразрывно связана с возвращением утраченной страсти.

Глава 7
Возвращение утраченной страсти

Слово страсть означает «сильное чувство любви, непреодолимое влечение к кому-то». Страсть является мощной энергией нашей души[97]97
  Thomas Moore, The Care of the Soul (San Francisco, CA: Harper/Collins, 1992), page 200.


[Закрыть]. Нам редко приходит в голову мысль, что сильное чувство любви – это источник энергии. Мы находим яркий пример тому в Евангелии от Матфея (13:44).

Обычный длинный трудовой день с изнуряющим ритмом времени. Крестьянин вспахивает поле. Но неожиданно бык останавливается, безуспешно пытаясь двинуться дальше. Крестьянин погоняет его, налегая при этом на плуг сильнее обычного. И вдруг он слышит под плугом глухой металлический скрежет. Он яростно отбрасывает плуг в сторону.

Неистово копает землю лопатой. Во все стороны от него летит земля. Наконец крестьянин замечает ручку и достает из земли большой горшок. Из груди его вырывается дикий вопль радости, который заставляет быка вздрогнуть.

Тяжелый горшок до краев наполнен монетами и драгоценностями, серебром и золотом. Он осматривает драгоценности, пропуская сквозь пальцы монеты, сверкающие серьги и искрящиеся бриллианты. Крестьянин украдкой оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что его никто не видит. Удовлетворенный тем, что вокруг никого нет, он снова закапывает кувшин в землю, делает плугом борозду и кладет сверху большой камень, чтобы отметить место. Затем продолжает бороздить.

Он находится под глубоким впечатлением от своей невероятной находки. Его заботит только одна мысль. Эта мысль так овладевает им, что он не может ни работать, ни спать спокойно. Он должен стать хозяином этого поля!

Но крестьянин – всего лишь арендатор, который не имеет права завладеть найденными драгоценностями. Значит, решает он, прежде всего следует купить поле. Откуда же взять деньги? Осторожность и предусмотрительность покидают его. За приличную сумму он продает все, что у него есть, – свою хижину и несколько недавно приобретенных овец. Он обращается к родственникам, друзьям, знакомым и берет у них взаймы значительную сумму денег. Владелец поля поражен той фантастической суммой, которую ему предлагают за поле, и продает его, не раздумывая ни секунды.

Жена нового владельца в бешенстве, дети безутешны. Друзья упрекают его. Соседи покачивают головами, приговаривая: «Он, наверное, перегрелся на солнце». И все же они сбиты с толку его невероятной энергией. Крестьянин остается непоколебимым и даже веселым, несмотря на жесткое сопротивление. Он знает, что совершил невероятно выгодную сделку, и ликует, думая о прибыли. Сокровища, которые, очевидно, были закопаны в поле перед последней войной и владелец которых, вероятно, не выжил, во сто крат покроют его затраты. Вскоре он выплачивает все свои долги и строит себе особняк, какие стоят в Малибу. Презренный крестьянин становится состоятельным человеком, которому завидуют враги, которого поздравляют друзья и который обеспечил себя до конца своей жизни.

Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое нашед человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет и покупает поле то (Мф. 13:44).

Эта притча фокусирует наше внимание на радостном открытии Царства Небесного. Исследователь Библии Иоахим Джеремиас комментирует:

Когда великая радость сверх всякой меры охватывает человека, она уносит его, пронизывает его существование, подчиняет весь его разум. Все остальное становится второстепенным по сравнению с этой безмерной радостью. Ни одна денежная сумма не кажется слишком высокой. Возникает вопрос: что же тогда является истинно ценным? Главное в этой притче не то, что человек отважился на столь решительные шаги, а причина, по которой он их делает. И эта причина – всепоглощающее чувство открытия. То же самое и с Царством Небесным. Впечатление, произведенное на нас этой радостной новостью, неизгладимо. Она наполняет наше сердце ликованием, полностью меняет направление нашей жизни и порождает всецелое самопожертвование[98]98
  Joachim Jeremias, The Parables of Jesus (New York: Charles Scribner and Sons, 1970), page 84.


[Закрыть].

Давайте теперь перескажем эту притчу на современный лад. Десятого июля 1993 г. Лесли Робинс, тридцатилетний учитель средней школы из местечка Фон-дю-лак (штат Висконсин) выиграл $111 миллионов (да, да, сто одиннадцать миллионов долларов). Это был самый большой выигрыш в лотерею в истории США. Он немедленно вылетел из Висконсина в Лейкленд (штат Флорида) к своей невесте Коллин Деврие. В газетном интервью Робинс сказал: «Первые два дня мы были скорее напуганы, чем обрадованы. Где бы мы ни появлялись, все вокруг затихало».

Как вы думаете, возможно ли здесь сказать, что Лесли и Коллин находились под впечатлением от свалившейся на них удачи и что этот выигрыш в лотерею пробудил страсть в их душах, такую же самую страсть, как у крестьянина в притче?

У Робинса было сто восемьдесят дней, чтобы забрать свой выигрыш. Однако давайте предположим, что жених и невеста были заядлыми спортивными болельщиками, которых так увлекла борьба их любимой бейсбольной команды за звание в американской высшей лиге, а также попытки любимой футбольной команды завоевать Суперкубок, что они забыли получить свой выигрыш. Сто восемьдесят дней прошли, и теперь они будут ежегодно терять 3,5 миллиона долларов налогов на протяжении двадцати лет.

Какой вердикт мы вынесем этой молодой паре? Дураки?

Пожалуй, я соглашусь с этим, только смягчу свой ответ пониманием и состраданием, ибо в свое время я совершил такую же глупость. Они были увлечены спортом, а я алкоголем. Меня можно назвать таким же дураком. Они потеряли состояние из-за спортивных команд, а я потерял сокровище из-за бурбона и водки. В те дни увядших роз и кислого вина, когда я прятал бутылки виски в ванной комнате, в бардачке машины и в горшке из-под герани, я отгораживался от Бога слезами и пустым смехом. Все это время я знал, где находится сокровище.

Однако одно дело – обнаружить сокровище, и совсем другое – востребовать его как свое собственное. Для этого нужна жесткая решительность и неимоверные усилия.

Наша жизнь становится мелочной и незначительной вследствие нашего увлечения безделушками и трофеями того нереального мира, который не вечен. Секс, наркотики, алкоголь, погоня за деньгами, удовольствиями и властью – все это подавляет в нас осознание живого присутствия Господа. Поверхностное увлечение религией, общественный престиж, бессознательность туманят наш разум и скрывают от нас значимость церкви и общества. То же самое делают фанатизм, цинизм и безразличие ко всему происходящему вокруг.

Какими бы ни были наши отклонения, будь то склонность к нездоровым отношениям, зависимость от других или просто лень, – все это не позволяет нам испытать чувство любви к Христу. Лень – это наше нежелание духовного самопознания, это паралич, происходящий из-за того, что мы оберегаем себя от страсти[99]99
  Jeffrey D. Imbach, The Recovery of Love (New York: Crossroad, 1992), page 134.


[Закрыть]. Если мы не поймем, каким сокровищем владеем, то превратимся в апатичных и посредственных существ. Если страсть перерастает в ностальгию и сентиментальность, то она должна возродиться из собственного источника.

Сокровище – это Иисус Христос. Он и есть Царство Небесное внутри нас. В песенке святого Луи поется:

 
У нас есть сокровище,
Но это не золото.
В глиняных сосудах —
Богатство несказанное,
Единственное сокровище —
Господь наш, Христос.
 

* * *

Я хочу напомнить вам историю об одной благочестивой еврейской паре. Они вступили в брак по большой любви, и любовь их никогда не ослабевала. Больше всего на свете они хотели иметь ребенка, чтобы их любовь могла радостно ходить по земле.

Но у них были проблемы с зачатием. Так как они были очень набожной парой, они молились, молились и молились. Прошло не так много времени и – о чудо! – жена зачала. Почувствовав, что беременна, она смеялась громче, чем смеялась Сарра, когда зачала Исаака. И дитя билось в чреве радостнее, чем бился Иоанн в чреве Елизаветы, когда ее навестила Мария. И девять месяцев спустя очаровательный маленький мальчик, громко крича, появился на свет.

Они назвали его Мардохеем. Он был очень шумным и непоседливым. Изо дня в день он пил, ел, набираясь сил, а ночью видел прекрасные сны. Солнце и луна были его игрушками. Он рос красивым, умным и милым, пока не пришло время идти в синагогу и учить Слово Божье.

За день до того, как отправить Мардохея учиться в синагогу, родители посадили его перед собой и рассказали ему, как важно изучать Слово Божье. Они объяснили, что без Слова Божьего он будет похож на осенний лист, кружащийся в зимней метелице. Он выслушал их, широко раскрыв глаза.

И все же на следующий день он не пошел в синагогу. Вместо этого он очутился в лесу, где купался в озере и лазал по деревьям.

Когда вечером он вернулся домой, новость о его проступке уже распространилась по всей деревушке. Его родители были сами не свои. Они не знали, что делать.

Тогда они позвали строгого воспитателя, чтобы тот вразумил Мардохея и объяснил ему, как важно ходить в синагогу и изучать Слово Божье. Но, несмотря на это, на следующий день мальчик снова оказался в лесу, где купался в озере и лазал по деревьям.

Тогда они позвали психоаналитика, чтобы тот проанализировал поведение Мардохея и объяснил ему, как важно ходить в синагогу и изучать Слово Божье. Но на следующий день он снова оказался в лесу, где купался в озере и лазал по деревьям.

Родители горевали по возлюбленному сыну. Казалось, не было никакой надежды.

В это самое время в деревню приехал великий Равви. И родители сказали: «Ах! Может быть, Равви поможет». И тогда они отвели Мардохея к Равви и рассказали Ему о своем горе. Равви велел:

– Оставьте мальчика со Мной, и Я поговорю с ним.

Конечно, это было плохо, что Мардохей не ходил в синагогу. Но оставлять своего возлюбленного сына наедине с этим грозным человеком! Однако они пошли и на это и оставили своего мальчика с Ним.

Мардохей стоял в коридоре, а Равви сидел в гостиной. Он сказал:

– Мальчик, подойди сюда.

Трясясь от страха, мальчик пошел вперед.

И тогда великий Равви поднял его и молча прижал к сердцу.

Затем пришли родители и увели Мардохея домой. На следующий день он отправился в синагогу учить Слово Божье. А после занятий пошел в лес. И Слово Божье соединилось со словами леса, которые соединились со словами Мардохея. И он купался в озере. И Слово Божье соединилось со словами озера, которые соединились со словами Мардохея. И он лазал по деревьям. И Слово Божье соединилось со словами деревьев, которые соединились со словами Мардохея.

Мардохей вырос и стал великим человеком. Люди, охваченные паникой, приходили к нему и находили покой. Люди, потерявшие близких, приходили к нему и находили общение. Люди, оказавшиеся в безвыходной ситуации, приходили к нему и находили решение своим проблемам. И когда они приходили к нему, он говорил им: «Я впервые узнал Слово Божье, когда великий Равви молча прижал меня к сердцу»[100]100
  John Shea, Starlight (New York: Crossroad, 1993), page 115–117. Эта история с любезного разрешения Рубена Голда (Reuben Gold) и хасидской традиции была переделана Джоном Ши. Ранние работы последнего – «Stories of Faith» и «Stories of God» – это клад современных притч, соединенный с блестящим анализом силы убеждения рассказа.


[Закрыть].

Сердце традиционно понимается как место, где сосредоточены наши эмоции, от которых происходят такие сильные чувства, как любовь и ненависть. Однако ограниченное восприятие сердца как обители эмоциональных воздействий дает нам неполное представление о тотальном «я». Когда мы говорим в молитве: «Господи, сотвори во мне чистое сердце», очевидно, что мы имеем в виду не только это. Так и Господь говорил устами Иеремии: «Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его» (Иер. 31:33). Так Иисус сказал: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8).

Сердце – это символ, который мы используем, чтобы глубже познать сущность личности. Оно символизирует то, что лежит в центре нашего бытия. Оно точно показывает, кто же мы на самом деле. Мы можем познать себя и быть познанными другими только через откровенное раскрытие всего, что находится в нашем сердце.

Когда Мардохей слушал сердцебиение великого Равви, он слышал гораздо больше, чем простое сокращение мышцы, пульсирующего человеческого органа. Он проник в сознание Равви, вошел в Его личный мир и, узнав Его разум и чувства, перенял их себе. Сердце разговаривало с сердцем. Поразмышляйте над утверждением Блеза Паскаля: «У сердца свои причины, о которых разуму ничего не известно».

* * *

В недавнем пятидневном безмолвном уединении я полностью посвятил себя чтению Евангелия от Иоанна. Когда какая-нибудь фраза затрагивала мое сердце, я аккуратно выписывал ее в свой дневник. Первая из всех фраз стала также и завершающей: «Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса…» (Ин. 13:23,25). Мы не должны проходить мимо этой сцены в поисках глубокого откровения, иначе мы упустим возможность чудесного прозрения. Иоанн прижимает голову к сердцу Господа, к груди человека, Которого Никейский собор признал «равным и подобным Отцу… Богом от Бога, Светом от Света, истинным Богом от истинного Бога». Этот отрывок не должен восприниматься как простое историческое событие. Он может способствовать нашей личной встрече с Господом, которая радикально повлияет на наше понимание того, Кто такой Бог и что значат для нас отношения с Ним. Господь позволяет молодому еврею, которому едва исполнилось двадцать лет, положить голову к Себе на грудь!

Видели ли мы когда-нибудь вблизи Иисуса в человеческом обличье?

Понятно, что Иоанн не боялся Иисуса и никогда не убоялся своего Господа и Повелителя. Иоанн знал, что Иисус не был загадочным мистиком, охваченным небесными видениями, как не был Он призраком с длинными волосами и ниспадающими одеждами. Иоанн находился под глубоким впечатлением от Его учения и испытывал глубочайшую любовь к этому святому человеку.

Я боялся, что не пойму Божественную суть Иисуса, и поэтому постарался отвлечься от Его человеческой сущности (совсем как древний молящийся, закрывающий глаза руками перед святая святых). Подобное беспокойство было скорее проявлением колебаний моей веры, настороженного отношения к отдаленному Богу, чем глубоким доверием к своему Спасителю.

Когда Иоанн прижимался к груди Иисуса, слушая биение сердца великого Равви, он познал Его намного больше, чем можно познать разумом.

Какая огромная разница лежит между познанием кого-то и познанием Его! Мы можем узнать все про какого-нибудь человека – его имя, место рождения, в какой семье он родился, какое у него образование, привычки, внешность, – но все эти жизненные сведения ничего не расскажут нам о человеке, который живет, любит и ходит с Богом.

Чисто интуитивно Иоанн понимал, что Иисус – это человеческое лицо Господа, Который есть любовь. Пытаясь понять, Кто Такой великий Равви, Иоанн открыл, кем является он сам, а именно – любимым учеником Иисуса. Через несколько лет евангелист напишет: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершен в любви» (1 Ин. 4:18).

Беатриче Бруто писала: «Чтобы узнать какой-либо предмет, вы должны проникнуть внутрь этого предмета, войти в его сознание, то есть перенести его сознание в себя: „Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе“ (Флп. 2:5)»[101]101
  Beatrice Bruteau, Radical Optimism (New York: Crossroad, 1993), page 99. Она является основателем религиозной школы в Пфаффтаун, Северная Каролина, и автором руководства по созерцательному сознанию.


[Закрыть].

Наверное, именно это и произошло во время Тайной вечери. Возлюбленный ученик не только познал Иисуса, но перед ним неожиданно открылся весь смысл того, чему учил его Иисус. «Я впервые узнал Слово Божье, когда великий Равви молча прижал меня к Своему сердцу». Для Иоанна сердце христианства – это не унаследованное учение Христа, но послание, рожденное из личных переживаний. И это послание гласит: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:16).

Философ Бернард Лонгран однажды заметил: «В основе всех религиозных переживаний находится чувство безусловной и неограниченной любви Бога к нам»[102]102
  Robert J. Wicks, Touching the Holy (Notre Dame, IN: Ave Maria Press, 1992), page 14. Уикс цитирует слова Лонграна, которые подтверждают, что любое подлинное религиозное переживание – это встреча с неиссякаемой Любовью.


[Закрыть].

Возвращение утраченной страсти начинается с возвращения утраченного чувства любви Бога к нам. Если я обрету Христа, то обрету себя; и если я обрету свое истинное «я», то обрету Господа. И в этом – цель нашей жизни. Иоанн верил не в то, что Иисус – Самый важный человек на земле, он верил в то, что Иисус – единственный на земле. Для «любимого ученика Иисуса» все, что не было связано с Иисусом, не могло быть настоящей верой.

Я уверен, что тот момент, когда Иоанн прижал голову к груди Иисуса, был решающим в жизни апостола. Через шестьдесят лет после воскресения Христа апостол, как старый золотоискатель, промывающий золотой песок своих воспоминаний, перебирает в памяти все, что произошло за три года его близости с Иисусом. Он заостряет внимание на той священной ночи, когда он познал Божественную суть Христа, и укрепляет свой дух словами: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который на вечери, приклонившись к груди Его…» (Ин. 21:20).

Если бы Иоанна спросили, какова его первичная сущность, он не ответил бы: «Я – ученик, апостол, евангелист», но ответил бы: «Я – возлюбленный Иисусом».

Близкая встреча возлюбленного ученика с Иисусом в ночь Великого четверга не прошла незамеченной в раннем христианстве. Приводя подробные доказательства того, что Иоанн является автором четвертого благовествования, Ириней Лионский (ок. 180 г. н. э.) писал: «Последний из всех, Иоанн (ученик Господа, который прижимался к Его сердцу), написал благовествование, когда был в Эфесе»[103]103
  The Jerusalem Bible, Introduction to Saint John (Garden City, NY: Doubleday and Co., 1966), page 144.


[Закрыть].

Читать Евангелие от Иоанна 13:23–25 без веры бесполезно. Чтобы вернуть утраченную страсть, мы должны «почувствовать глубочайшую любовь» к Иисусу, как Иоанн. До тех пор пока я не склоню голову на грудь к Иисусу, пока не услышу Его сердцебиения, пока не смогу почувствовать Христа так же, как Его почувствовал Иоанн, моя вера поверхностна. Мой хитрый притворщик может внушить мне ложное ощущение духовной близости и представить его как истинное.

Позвольте рассказать вам историю о человеке, умирающем от рака[104]104
  Brennan Manning, Lion and Lamb: The Relentless Tenderness of Jesus (Old Tappan, NJ: Revell/Chosen, 1986), page 129, 130. Now available through Baker Book House (Grand Rapids, MI). Цитирование самого себя – это отчаянная мера, но продажи падают, а мне нужна новая пара ботинок.


[Закрыть]. Дочь этого человека попросила местного священника прийти и помолиться за ее отца. Когда священник пришел, он увидел старика, лежащего на кровати, с приподнятой двумя подушками головой, а рядом с ним стоял пустой стул. Священник подумал, что старика предупредили о его приходе.