Текст книги "Евангелие от Иоанна"

Последствия воскресения касаются каждого человека, но этим его важность не ограничивается. Предвидение Иисуса – это не множество вдохновленных личностей, действующих независимо друг от друга на основании личной встречи с Воскресшим. Плод Его вознесения – это сообщество, связанное вместе своим общим участием в Святом Духе, посланное собирать «других овец» со всех уголков земли. Соответственно, две заключительные главы Евангелия, сосредоточенные на служении Иисуса после воскресения и Его явления, имеющих индивидуальную значимость (для Марии, 20:10–18; Фомы, 20:24–29; и Петра, 21:15–17), сопоставляются с теми, кто имеет отношение к дальнейшему служению общины (20:19–23; 21:1—14, 18–25). Вера в Христа рождается, когда мы встречаемся с Ним; в христианской общине наша вера растет и созревает. Духовно зрелое ощущение Христа будет развиваться от Его любви в наших личных отношениях с Ним до Его любви через братское сообщество.

Действие происходит в Иерусалиме, вечером пасхального дня, в комнате, которая вполне может быть той самой, где была последняя вечеря три дня назад (ср.: Деян. 1:13; 12:12). Несмотря на то что Иоанн уже «уверовал» (8), а Мария свидетельствует о встрече с распятым Иисусом (18), все же весть о воскресении Христа должна быть донесена до каждого ученика, независимо от степени его уверенности; отсюда запертые двери и опасение за свою жизнь (19). Неожиданно пасхальная слава обрушивается на них – видимый Иисус появляется среди них!

Он устраняет их беспокойство и смущение знакомым словом приветствия: «Шалом» – мир вам!( 19). Шалом, известное еврейское приветствие, означает гораздо больше, чем просто отсутствие беспокойства, которое в нашем сегодняшнем понимании и есть «мир». В контексте Ветхого Завета, шалом в основном обозначает «благополучие» в самом широком смысле слова. В нем заключаются все блага Царства Божьего; шалом — это жизнь в своем лучшем проявлении под милостивой рукой Господа. Поэтому использование Иисусом этого слова в тот пасхальный вечер представляло первый, истинно подлинный дар мира за всю историю мира! Именно потому, что Он через Свою смерть и воскресение принес в этот мир Царство Божье, мир стал возможен сейчас, и только сейчас. «Таким образом, Его „Шалом!“ в пасхальный вечер дополняет Его „Совершилось!“ на кресте, ибо теперь Он принес покой и жизнь от Бога. Поэтому „Шалом!“ – это в высшей степени пасхальное приветствие. Неудивительно, что оно употребляется со словом „благодать“ в приветствии каждого послания апостола Павла в Новом Завете»[273]273
  G. R. Beasley-Murray, p. 379.


[Закрыть].

Далее Иисус убеждает учеников, что это истинно Он, а не призрак: Он показал им руки (и ноги) и ребра Свои. Как же важен для нашего нуждающегося и страждущего поколения тот факт, что

Иисус узнан по ранам! Результат предсказуем, но не менее трогателен: Ученики обрадовались, увидевши Господа (20). «Радость – это основное настроение Пасхи»[274]274
  J. Blank, Kiisis (Freiburg: Lambertus, 1964), p. 178; cited in G. R. Beasley-Murray, p. 379.


[Закрыть].

Однако Иисус пришел не только для того, чтобы убедить их в Своей победе над смертью и триумфе Своего царства. Он также пришел для того, чтобы дать им наказ и приготовить к тому, что ожидает их впереди. Служение, о котором Он говорил им в верхней комнате, сейчас совсем близко и, наставляя. Он отправляет их в мир: Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас( 21). Вторя Его словам (ст. 17:18), они представляют нам «Великое поручение» в этом Евангелии.

Здесь высказываются несколько основных положений служения церкви в каждом поколении.

1. Важность служения. Ключ к этому утверждению – это параллель между посланием Иисуса в мир Отцом и послание апостолов в мир воскресшим Сыном. Если это сравнение верно, тогда данное служение должно иметь то же значение для сообщества, что и для Иисуса. В последнем случае, как мы видели, значение не могло быть более важным. В Евангелии от Иоанна Иисус называет себя «Посланником» (5:36; 7:29; 8:42; 10:36; 13:20; 20:21), и, соответственно. Отец называется «Пославшим» (3:17; 4:34; 5:23; 6:44; 7:18; 8:29; 10:42; 12:44 и дал.; 13:16; 14:24; 15:21; 17:8). Таким образом, Божество определяется с точки зрения служения. Служение уходит корнями в вечные отношения между Троицей, в динамичные взаимоотношения между «Пославшим» и «Посланным».

Призыв очевиден. Как Иисус определяется служением Отца, так и церковь определяется служением миру.

Мы приходим к тому же заключению, когда понимаем, что если в этом смысле Господь – это Господь-служитель, то призыв быть таким, как Он, становится предельно ясным. Степень преданности служению учеников и церквей указывает, насколько они подобны Богу (или божественны).

2. Это поручение Иисуса помогает нам понять характер служения. Времена двух глаголов в этом предложении различны. Второй глагол имеет настоящее время: Я посылаю вас, первый глагол имеет совершенный вид, означающий прошедшее время, продолжающееся до нынешнего момента: как послал Меня Отец. Поэтому Иисус имеет в виду не двойное служение: первое – Его и второе – наше. Скорее это одно действие, великий переход служащего сердца Господа, посылающего Своего Сына в мир сначала через воплощение, а затем через церковь. Одно служение Господа имеет две фазы: первая – это служение воплощенного Сына; вторая – это служение воскресшего Сына через Его народ (ср.: Деян. 1:1; Рим. 15:18;иМф. 28:20). «Апостолам было поручено продолжать дело Христа, а не начинать новое»[275]275
  Е. С. Westcott, р. 294.


[Закрыть]. Когда мы идем для Него в мир, Он идет вместе с нами!

Это понимание задачи служения влечет за собой следующий подтекст. Оно затрагивает вопрос власти в нашем служении. Так как служение Иисуса продолжается через наше, то наше служение подчиняется Его Божественной власти. Мы можем уподобить это классической форме поручения: «Дана Мне всякая власть… итак идите… и се, Я с вами» (Мф. 28:18–20). Присутствие воскресшего Господа уполномочивает наше служение. Вот, что обозначает «апостол» – это тот, кого Иисус посылает и сопровождает. С этой точки зрения, христиане всех времен – это апостольское сообщество, и каждый христианский свидетель, посланный и уполномоченный воскресшим Христом, принадлежит к числу апостолов Господа. В основе этого христианского явления лежит иудейская модель, saliah, или «посланник». В еврейской культуре saliah воплощал в себе достоинство и власть того, во имя кого он пришел: «посылаемый такой же, как посылающий»[276]276
  TDNT, I, art. apostolos, p. 415.


[Закрыть]. Поэтому обойтись плохо с saliah означало обойтись плохо с его учителем; соответственно, проявить уважение к saliah, повинуясь его посланию, означало проявить уважение к его учителю. Как «посланники» Иисуса, мы говорим от Его власти.

На практике, наше применение этой власти связано с отражением в служении Иисуса другого аспекта, а именно повиновения. Иисус пользовался властью Отца, потому что Он полностью подчинялся Его воле (ср. коммент. к 8:12 и дал.). «Дело „saliah“ не могло быть завершено надлежащим образом без абсолютного подчинения воле того, кто послал его»[277]277
  TDNT, I, pp. 413ff.


[Закрыть]. Обладать его властью – значит также быть полностью подчиненным ему. В этом заключается парадокс нашего христианского служения: мы свободны до тех пор, пока находимся в рабстве у Него; мы даем жизнь другим до той степени, до которой сами отдаемся на Его милость; мы имеем власть и силу в той мере, в которой хотим быть беспомощными. Несомненно, это открывает перед нами невообразимые возможности, как показано в ст. 23.

Это утверждение о возможности прощать и оставлять грехи провозглашается с точки зрения наделения церкви властью прощать или оставлять грехи. Если отнестись серьезно к обстоятельствам, то оно покажется неоправданным. Возможность «прощать» и «оставлять» – это результат провозглашения Благой вести в мире, когда мы продвигаемся вперед во имя воскресшего Христа и наделенные Его властью. Как во время Его пребывания на земле, так и сейчас пришествие света Слова Божьего дает некоторым свет спасения, а некоторых оставляет во тьме для проклятия (3:19–21; 9:39). «Из контекста понятно, что речь идет о прощении грехов и удержании прощения. Но, несмотря на то что это звучит жестко и сурово, это всего лишь результат провозглашения Благой вести в мире, которое либо побуждает людей покаяться, когда они слышат о том, что Господь готов простить их, либо оставляет их равнодушными к прощению, которое есть Благая весть, и тогда они остаются в грехах»[278]278
  J. Marsh, pp. 64If.


[Закрыть].

3. Еще один аспект, касающийся характера служения, – это его цена. Ибо воскресший Христос, Который посылает нас, узнается не только по царской славе, но и по шрамам распятия (20). Перспектива быть посланным на служение таким Учителем должна была произвести самый отрезвляющий эффект на апостолов. Как послал Меня Отец означало для Иисуса самопожертвование вплоть до ужасов Голгофы; так что это не могло означать меньшего и для апостолов: «Кто Мне служит, Мне да последует» (12:26).

4. Наконец, чтобы эти условия служения не показались слишком трудными, Иисус также указывает на ресурсы служения. Первый ресурс уже был отмечен – это Сам Иисус. Он и дальше будет лидером общины учеников. Как раньше, таки сейчас они пойдут под Его предводительством и с воодушевлением от Его живого присутствия. В частности, мы замечаем повторение этой поручительской формулы в освящающей молитве Христа (17:18). Здесь лежит наш всеобъемлющий и вседостаточный ресурс; наше служение подкрепляется присутствием молящегося Христа!

Другой значительный ресурс излагается в ст. 22: Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого.

Вокруг этих слов развернулись немалые дебаты. В частности, встал вопрос, каким образом это соотносится с пришествием Святого Духа через пятьдесят дней, как это описывается в Деян. 2? Мысль о том, что Иоанн здесь пишет о Пятидесятнице (взгляд более предпочтительный для критически настроенных ученых), требует определения исторической надежности его Евангелия, которая не гарантирована. Допуская историчность Деяний и Евангелия от Иоанна, а поэтому и двойной дар Святого Духа, некоторые ученые истолковывают это с точки зрения некоторого различия между двумя дарованиями Святого Духа. Так Кальвин различает «излияние» Святого Духа (здесь) и «насыщение» Святым Духом в Пятидесятницу[279]279
  J. Calvin, 2, р. 205.


[Закрыть]. Уэсткотт считает, что у Иоанна передается сила новой жизни, а в Деяниях передается сила для служения[280]280
  Е. F. Westcott, р. 245.


[Закрыть]. Брюс меняет местами различие Уэсткотта[281]281
  F. F. Bruce, 392.


[Закрыть].

Все-таки предпочтительно признать, что истинное излияние Святого Духа произошло в Пятидесятницу. Не говоря о других соображениях, скажем, что только после события, описанного в Деян. 2, произошли видимые изменения в поведении апостолов, и пришествие царства стало очевидным.

«Выдох» Святого Духа, описанный у Иоанна, можно рассматривать как символический и поэтому, в сущности, как дидактический. Здесь Иисус учит апостолов о том, Кто такой Святой Дух. Чтобы такое «символическое» толкование не свело в нашем понимании этот случай до незначительного происшествия, следует отметить, что до тех пор, пока они не поймут, Кто такой Святой Дух, они не могут получить Его излияния. Пришествие Святого Духа на Пятидесятницу во многом зависело от этого действия в пасхальный вечер. Кто такой Святой Дух? Он – это дуновение жизни воскресшего Христа! Воскресший Иисус дунул на них и сказал: примите Святого Духа. «Святой Дух – это Сам Иисус в силе Своего воскресения… это протянутая рука Вознесшегося»[282]282
  K. Barth, Church Dogmatics, IV (2), pp. 322f.


[Закрыть].

Такое понимание связи между Иисусом и Святым Духом в точности совпадает с тем, которое выразил Петр в Пятидесятницу. Когда изумленная толпа требует объяснения этому феномену, Петр отвечает: «Он, быв вознесен десницею Божиею и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите» (Деян. 2:33). Это самое ясное объяснение случая, описанного у Иоанна.

Так христианство в своем зарождении избежало опасности стать религией, сосредоточенной главным образом на сверхъестественных явлениях, «знамениях и чудесах» как таковых. Вместо этого, с первых моментов существования она стала религией Иисуса из Назарета, прославленного Слуги и Мессии Божьего, воскресшего одесную Господа и поэтому властителя Вселенной. Он проявлял Свою власть, когда Он этого хотел, через «знамения и чудеса», но в основном и делами Его людей в мире. Святой Дух – это «Дух Иисуса». Таким образом, явления, описанные в Деяниях, понимаются также, как и знамения Иоанна, как semeia, «знамение» личности и правления воскресшего Сына и Слуги, воплощения Слова Божьего. Ключ к пониманию этого кроется в этом явлении, происшедшим в пасхальный вечер. Но если это так, то у нас появляется невероятный ресурс для апостольского служения! Та сила, которую Иисус доставил через смерть и воскресение одесную Отца, становится доступной для церкви в ее служении (см.: Еф. 1:18).

Сначала воскресший Христос явился в этом Евангелии одному человеку, Марии Магдалине. Второй раз Он появился перед группой учеников. Третий раз сочетается и индивидуальное, и групповое явление. Оно происходит в группе, но с особым вниманием на отдельном человеке, на Фоме.

Когда Иисус являлся ученикам, Фомы среди них не было (24). Это могло быть чисто случайно, но в рассказе есть намек на то, что его отсутствие и его отношение взаимосвязаны. Очень нелегко и, может быть, немудро составлять окончательное мнение о тех, кто следовал за Христом, по той скудной информации, которая предоставляется в данном Евангелии. Это относится и к личности Фомы. До этого в Евангелии о нем говорится дважды: сначала в 11:16, где он выражает безропотную, но внушительную преданность Иисусу; он хочет пойти с Ним в Иерусалим и, если надо, умереть за Него; в 14:5 он говорит от имени всех тех, кто не понял даже основного смысла слов Иисуса о Его «уходе к Отцу». Слишком мало информации, чтобы составить какое-либо определенное мнение о нем. Возможно, мы можем нарисовать себе портрет преданного, но в некоторой степени лишенного воображения человека, который верит только тому, что видит. Неплохое качество само по себе, но обладающие таким темпераментом имеют ограниченную интуицию, и поэтому могут пропустить много положительного и полезного в жизни. Если это описание подходит Фоме, с той или иной степенью точности, то его отсутствие после распятия вполне объяснимо. Смерть Иисуса стала таким ошеломляющим фактом, что ему было необходимо уединиться, чтобы полностью осознать и смириться с происшедшим. Поэтому, когда Иисус приходит на Пасху вечером, Фомы нет среди учеников.

Бурные свидетельства остальных, несомненно, вторящие словам Марии: мы видели Господа (ср. 18), очевидно, не производят на него никакого впечатления. Он провозглашает свое условие, при котором уверует: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. Отрицание в последней фразе стоит под ударением, вероятно, «Я никогда не поверю»[283]283
  R. Brown, 2, p. 1025.


[Закрыть]. В результате имя Фомы стало навеки нарицательным: «Фома неверующий».

Неделю спустя, в первое поминовение воскресения, ученики опять собрались вместе, на этот раз и Фома тут, и опять случилось чудо: Иисус появляется среди них (26)! Опять Он произносит Шалом, как и в первый раз. Мир во всем проявлении теперь их. Затем Иисус обращается к Фоме: Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим (27). Эти слова выявляют провал Фомы. Он получил апостольское свидетельство, которое есть основа веры (30, 31), но не поверил ему.

Здесь мы видим два чуда для Фомы. Первое – это то, что Иисус действительно воскрес из мертвых и сейчас явился к нему. Но, во-вторых, условия, поставленные Фомой, исполняются, что доказывает: Иисус действительно их услышал. «Другой мир» Святого Духа слышит наши мольбы.

Откликнулся ли Фома на приглашение Иисуса, об этом не говорится. Но, скорее всего, нет, так как ему не было нужды. Кроме того, тот страх, который появился у него при виде Иисуса, не позволил бы ему исполнить такое грубое действие.

Присмирев в присутствии Иисуса, он произносит свое великое признание: Господь мой и Бог мой!(28). «Для него, неверующего, главным доказательством воскресения Христа стала встреча с Ним: Иисус имеет Божественную природу, и в Нем Сам Господь явился к нему»[284]284
  R. Schnackenburg, 3, p. 333.


[Закрыть]. Иисус принимает признание Фомы без колебания, в отличие от будущих последователей, когда к ним обратились подобным образом (Деян. 3:12; 10:26; 14:14 и дал.). Это его право.

Таким образом, Евангелие совершает цикл. Иоанн начинал Евангелие со слов признания божественности Иисуса: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (ср. коммент. к 1:1). Теперь этому признанию божественности еще не воплощенного Господа вторит признание от смертного грешника: Господь мой и Бог мой! В некотором смысле это завершает рассказ Иоанна.

Далее Иисус говорит о блаженстве: блаженны не видевшие и уверовавшие (29). Передавая эти слова, Иоанн, несомненно, думает о читателях и I в., и XX в., которые, «доселе не видя», могут быть уверены, что стоят не ниже Фомы. В самом деле, по мнению Иисуса, это более выгодная позиция, так как на них распространяется особое блаженство: «которого не видевши, любите» (1 Пет. 1:8).

Соответственно, Иоанн заканчивает данную заключительную главу изложением цели своего писания (30, 31). Гл. 21, вполне возможно, была написана позже и добавлена к Евангелию перед тем, как оно стало распространяться (см. ниже коммент. к 21:1). Однако это не означает, что последняя глава менее вдохновенна или значительна. Ее особый вклад заключается в откровении гл. 1—20 в продолжающейся жизни церкви.

Утверждая цель своего послания (30, 31), Иоанн при составлении данного Евангелия отобрал только самое основное из того, что сотворил Иисус пред учениками Своими… дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его (31). Карсон замечает, что «подробно исследовать каждое слово и фразу в ст. 31 – значит исследовать всю книгу»[285]285
  D. A. Carson, John, p. 661.


[Закрыть].

Слово «веруя» имеет в рукописи две различные и грамматически допустимые формы (ср. коммент. во введении, раздел «Цель написания и дата»). Первый вариант – это сослагательное наклонение, со значением «продолжайте верить», т. е. цель Иоанна – побудить христиан держаться за веру и укрепляться в ней. Второй вариант – это сослагательный аорист со смыслом «верить решительно»; в этом случае – намерение Иоанна укрепить веру в Христа в читателях. Первое намерение Иоанна – наставническое, второе намерение – проповедническое. В сравнении последнее оказывается сильнее. Однако если мы возьмем проповедническое намерение за первичное (а проповеднический контекст данного Евангелия не требует дополнительных под тверждений), то вполне возможно, что намерение Иоанна – наставлять и ободрять читателей через написанное (что также достигается через изучение и толкование Евангелия на протяжении веков).

Мы благодарим Господа за свидетельство Иоанна, благодаря которому мы получили через Святого Духа это великое Евангелие. С помощью этого Евангелия те, кто еще находится во тьме, могут выйти на свет и получить свет прославления и свободу в Иисусе Христе, а те, кто уже шагает при свете, могут выйти на путь наставничества и шагать более уверенно и плодотворно.

Ключевая тема в заключительной части гл. 20, как и всего Евангелия, – это природа веры. В частности, выделяются четыре аспекта веры.

1. Здесь мы узнаем о муках веры. Случай с Фомой указывает на то, что вера не всегда, и даже далеко не всегда, может быть открытой. «Верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9:24) – это крик души, доносящийся из глубины веков. Как показывает нам здесь Фома, вера – это борьба с неверием, временами мучительная.

В сомнении Фомы прослеживается несколько основных составляющих. Во-первых, его характер. Личность Фомы, вероятно, была частью его проблемы, если описание, данное нами выше, правильно. Мрачный, пессимистически настроенный человек, сомневающийся во всем, что ему говорят. Такие люди обычно думают, что Евангелие «слишком хорошо, чтобы быть правдой»; что история не может иметь счастливый конец. Поэтому воскресший Господь – это неправда. Такое отношение часто сопровождается скрупулезной добросовестностью. Они считают, что если счастливый конец и бывает, то только у других, мы этого не заслуживаем и поэтому для нас это не может быть правдой.

Другая составляющая – это уединение. Фома удалился от других учеников, вероятно, пытаясь справиться со своими проблемами самостоятельно, или, возможно, он более не был солидарен с ними. Какой бы ни была причина, он пропустил явление Господа и поэтому был наказан неделей мучительных сомнений. Иисус обещал быть со Своими людьми, даже если двое или трое соберутся во имя Его (Мф. 18:20). Он скорее будет с компанией верующих, чем с верующим-одиночкой. Это показывает, «как много могут потерять христиане, не посещающие регулярно собрания народа Божьего… Проповедь, которую мы пропускаем без нужды, может содержать как раз то сообщение, в котором нуждается наше сердце. Собрание для восхваления и молитвы может быть как раз тем, где наше сердце найдет утешение, поддержку и воодушевление»[286]286
  J. C. Ryle, pp. 380f.


[Закрыть].

Третья составляющая – это противоречие. Суровый факт распятия сокрушал Фому. Ничто по значительности не могло сравниться с этим: ни бурное свидетельство учеников, ни ясное учение Писания, ни даже Сам Иисус. Часто корень сомнения лежит именно здесь. Какое-нибудь необычное происшествие врывается в наш мир и внешне противоречит всему тому что мы знаем и во что верим, и когда мы вспоминаем и постоянно размышляем над этим происшествием, оно вытесняет все остальные реалии из нашего мира, включая Слово и обещание Господа.

То, что Иисус не отворачивается от Фомы, должно быть большим воодушевлением для тех, кто испытывает подобные муки веры. В самом деле, следующее явление Христа послужило Фоме на пользу. Сомнение – это не грех. Иисус точно знает, о чем думает Фома. Он знает наши сомнения во всех подробностях и обстоятельствах.

Но все же Фома не избегает маленького наказания. В словах Иисуса: «Не будь неверующим, но верующим» чувствуется мягкий упрек. Вокруг Фомы было достаточно оснований для веры, если бы только он их видел. Иисус призывает нас победить свои сомнения и уверовать в Него. Главным примером для нас должен быть Фома, человек, боровшийся со своими сомнениями, который произнес величайшее признание, ставшее последним словом этого Евангелия: Господь мой и Бог мой!

2. Во-вторых, этот случай демонстрирует уверенность веры. Через свои сомнения Фома пришел к ясным и твердым убеждениям. Он не только участвовал в событиях последующих лет в Иерусалиме, когда зарождалась и росла церковь (Деян. 2:14; 5:12; 6:2; 8:1; 15:2), но, согласно достаточно надежному преданию, он донес Благую весть на Восток, в Индию, где отдал свою жизнь за Христа. Поэтому Фома – это не просто пример неверующего, а неверующего, ставшего твердым верующим! И эта перемена была вызвана распятием; оно оказалось достаточно реальным и правдоподобным, чтобы положить конец сомнениям Фомы. В самом деле, если бы этого не было, то дальнейшая жизнь и деятельность Фомы просто необъяснимы.

Конечно же, хочется сказать, что перемена в Фоме была вызвана тем, что он видел воскресшего Христа, что и подтверждает Сам Иисус (29). Однако, не оспаривая истинность слов Иисуса, на другом уровне основы веры Фомы остаются доступными сегодня и для нас. Всего их две.

Во-первых, это наглядное свидетельство. Фома жил с Иисусом, и вся драма Его жизни разворачивалась на его глазах. Но то же участие в служении Иисуса на историческом уровне доступно и для нас. Основная цель Иоанна в написании Евангелия, как он сообщает нам в ст. 30, 31 (ср.: 19:35; 21:24), – отобразить все знамения, исполненные Иисусом, включая главное знамение – Его смерть и воскресение, чтобы мы уверовали. В этом Иоанн не отличается от других евангелистов. Сегодня мы имеем возможность, с высокой степенью убежденности, на историческом уровне, который был не доступен нашим праотцам, убедиться в фундаментальной надежности записей Нового Завета, которые были составлены теми, кого Лука называл «очевидцами… Слова» (Лк. 1:2).

Мы можем согласиться с этим взглядом, если решим, что эти авторы заблуждались; мы можем, если захотим, не согласиться с их токованием событий, которые разворачивались перед их глазами (хотя в обоих случаях существуют неоспоримые аргументы в пользу надежности их свидетельств). Чего мы не в праве делать – это отворачиваться от их свидетельства, считая это всего лишь мифами и легендами, оторванными от действительных исторических событий, стоящих за ними. Евангелия – это писания I в., составленные в рамках времени отображаемых событий людьми, которые присутствовали там, когда это все происходило. Так пусть же Петр опять скажет за всех апостолов: «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но бывши очевидцами Его величия» (2 Пет. 1:16). Иисус сообщает нам, что Он послал Святого Духа именно для того, чтобы мы убедились, что такое надежное свидетельство было записано (14:26; 16:12 и дал.; 1 Кор. 12:6—16; Евр. 2:3 идал.).

Вторым основанием веры Фомы была непосредственность. Он лично встречался с Христом. Понятно, что существует значительная разница между встречей, описанной здесь, и нашим сегодняшним ощущением Христа, но, тем не менее, на протяжении веков утверждается, что мы все еще можем встретить Христа. Это не эмоции, а логика, так как если Он воскрес, как показывает свидетельство, значит Он победил смерть, и, следовательно, Он жив навеки; и если Он живет вечно, значит Он живет сегодня с нами. Как ясно показывает факт нынешней истории, миллионы людей во всем мире ежедневно падают к Его ногам и шепчут: Господь мой и Бог мой! Поэтому общие основы веры Фомы доступны сегодня и нам. Мы также можем испытать уверенность веры.

3. Третье, очем свидетельствует данный отрывок, – это прославление веры. Мы уже отметили, что искреннее признание Фомы: Господь мой и Бог мой! (28) ставит точку в великом своде истины, который представляет это Евангелие. Здесь покоится особая благодать веры: смертные и грешные создания могут прославлять живого Бога, веруя в Его вечного Сына и называя Его Господь и Бог.

Два титула в этом признании фактически эквивалентны. Титул Господь нес определенный оттенок божественности для еврея I в. Именно этим словом в Септуагинте обычно называлось священное имя Творца и Партнера в договоре с Израилем. Таким образом, «Фома дает понять, что к Иисусу можно обращаться на том же языке, на котором Израиль обращался к Яхве… Нет ничего проникновеннее, что можно было сказать об Иисусе»[287]287
  R. Brown, 2, pp. 1047f.


[Закрыть].

Также следует отметить, что, когда Иоанн писал свое Евангелие, провинция, в которой онжил, была местом почитания императора. Вероятно, Иоанн и его читатели не раз видели процессии приверженцев, идущих по улицам Эфеса и скандирующих: «Цезарь – Господь, Цезарь – Господь!» В обстановке этого языческого заблуждения Фома издает крик, который находит отклик в сердце каждого истинного христианина: «Иисус – Господь, Иисус – Бог!» Это говорится верой. И сегодня наша задача заключается в таком же бесстрашном свидетельстве перед лицом «господ и богов» этого мира. Ибо почитание кесаря еще живо – ложные боги все еще провозглашаются на наших улицах, боги государства и нации и все другие традиционные религии или их смесь, религия движения «Новый век», сатанизм и эгоизм во множестве своих проявлений. Перед лицом этих ложных почитателей мы возвышаем Того, Кто единственный этого достоин, «нашего Господа, нашего Бога» – Иисуса Христа!

Это признание делается в мире, который отвергает призыв Христа. В свете различия, сделанного в ст. 29, мы осмеливаемся утверждать, что имя Господа прославляется особенным образом, когда мы, находясь в падшем мире, перед угрозой его нападок и противоречий, плоти и дьявола, провозглашаем с верой Его абсолютную истинность и полностью отдаемся на Его нескончаемую милость. Это служение веры, которое будет невозможным, если вера уступит место зрению. Так давайте же испытаем ее блаженство, пока у нас есть такая возможность!

4. Наконец, мы видим здесь приглашение к вере. Цель Иоанна ясна и призыв его остановится все более настойчивым в то время, как Евангелие приближается к завершению. Наблюдая за Иисусом на протяжении всего Евангелия, принимая знамение Его жизни и служения, Его учения и призывов, Его смерти и воскресения, хочется понять, где здесь наше место. Иоанн предлагает нам ответить верой; т. е. посвящением всего себя Иисусу Христу как нашему Господу и Богу, веруя, что Он умер как жертвенный Агнец, чтобы искупить наши грехи, и следуя за Ним по пути наставничества, пути Истины и Жизни. Результатом будет, как уверяет нас в заключении Иоанн, жизнь во имя Его, вечная жизнь Царства Божьего, которое есть цель Самого Иисуса Христа.