Текст книги "Мутация разума."

– Мышонок, ты специально не задаешь Совету вопросов, чтобы не слышать заранее известных ответов? – парень стыдливо отвернулся, – Ты совсем как ребёнок. Оттого, что кто-то озвучит какие-то слова, они не станут реальнее, и наоборот. Все организации, которые сейчас дают академии деньги рано или поздно захотят получить их обратно. А мы всё это время жили за счёт спонсоров и теперь обязаны откликнуться на любое желание верхушки. Понимаешь? – пододвинувшись поближе, Джаспер добавил, – Когда Совет откроет карты, у нас не останется места для манёвров, поэтому нам лучше заранее знать, о чём думают распорядители. Они сейчас на нервах, у них что-то не выходит, а мы не должны позволять им решать нашу судьбу на эмоциях. Мы обязаны быть проворнее. Быть хитрее. Мы разыгрываем очень сложную шахматную партию, в которой нельзя победить, не подглядывая за соперником, а ты единственный, кто может подглядеть… Ну, вот, – Джаспер положил голову на плечо своему другу, – Теперь получается, что я давлю на тебя…

– Нет, я поговорю с ними, правда, – пообещал красноволосый, – Я выберу подходящий момент и спрошу. Просто нужно время.

– Хорошо, – Джаспер выпрямился и, посмотрев на дорогу, спросил с прежней беззаботной интонацией, – А когда придёт автобус?

– Уже скоро, – Милош обнажил наручные часы.

– Что-то я чуть-чуть волнуюсь…

– Боишься сойти за деревенщину?

– Вроде того, – Джаспер откинулся на спинку, – Мы же должны делать вид, что городские будни для нас не в новинку. Что мы такие же, как все, и что мы не провели последние десять лет в изолированном учебном заведении.

– Поверь мне, на нас будут пялиться, но по более обыденной причине, чем суперспособности и дикарство.

– Если возвращаться к разговору о профессиях, ты же не думаешь, что из меня выйдет менеджер или официант?

– Нет уж, – Милош подоброму фыркнул и, лукаво взглянув на собеседника, сказал, – Скорее ты станешь бродячим артистом.

– Что?! Бродячим артистом?! Бродячим артистом? И это мне предлагает человек, который ненавидит само слово "поход"!

– А я не буду бродячим артистом. Мне необязательно.

– И думаешь, выкрутился? Как бы не так, – Джаспер сгрёб любимого в охапку и, немного его пожурив, со всей серьёзностью заявил, – Вы забываетесь, сударь, ведь наше соглашение всё ещё в силе. Ни вы, ни я его не расторгали, а значит… – Милош не смог сдержать смех, – …а значит, какую бы стезю я не выбрал, вам придётся составить мне компанию. Следовательно, в ваших же интересах проследить за тем, чтобы я принял взвешенное и правильное решение, а не подсказывать мне то, на что я из вредности соглашусь.

– Но я же так и делаю, – Милош обнял Джаспера за плечи, – Я против службы в армии, и я пытаюсь тебя отговорить.

– Бездарно пытаетесь, между прочим.

– Я только начал, – возразил бывший курсант, погладив любимого по затылку, – Ты никогда не задумывался, что солдаты от террористов отличаются лишь углом зрения?

– Как это?

– Например, мы с тобой две враждующие страны, и мы ведём войну…

– Интересное положение для враждующих стран, – произнёс Джаспер, намекая на объятия.

– Ну да, так вот, в военное время мои средства массовой информации каждое действие моей армии на твоей территории будут подавать моему населению с положительной стороны, с геройским опломбом. При этом, подобные же действия твоей армии на моей территории будут уже актом насилия и вандализма, и наоборот. А жить под одной крышей с террористом я не собираюсь.

– Забавная фраза, ведь чисто технически ты уже живёшь под одной крышей с террористом.

– Не понял.

– Я про заключённого.

– Да ну тебя, – Милош слегка толкнул напарника.

– А помнишь, как Дора предложила летом устроить ночёвку под открытым небом у нас в парке?

– Нет, не помню. А когда это было?

– В первый год учёбы. Мы расположились в двух шагах от цивилизации, но ты всё равно умудрился сбежать обратно в помещение, стоило нам только поставить палатки.

– Нашёл чем меня мучить. К тому же, я ведь потом вернулся.

Гул автомобильного двигателя наконец-то сообщил о появлении автобуса. Нарастающий шум преодолевал расстояние быстрее машины и, грубо смешиваясь с щебетом птиц, поторапливал ожидающих.

– Не надо приписывать себе мои заслуги, – Джаспер отпустил Милоша и поднялся со скамейки, – Это не ты тогда вернулся, а я тебя вернул. Сорок минут уговаривал, а может и больше.

Автобус прижался к тротуару и, открыв складные двустворчатые двери, едва заметно приглушил своё утробное ворчание. Без интереса взглянув на пассажиров, пожилой водитель принял у красноволосого несколько купюр и, снова сдвинув створки, нажал на педаль газа. Милош направился к центру салона. Игнорируя одно свободное место за другим, парень уходил всё дальше и дальше от малочисленных попутчиков и, выбрав пару кресел, занял то, что у окна.

– До города ехать около часа, – обратился он к спутнику, – Так Джай сказал.

В автобусе пахло бензином и пылью. Проплывающие мимо домá и деревья составляли абсолютно незнакомый пейзаж и, соперничая друг с другом за временное превосходство, заливали немытые окна то серым, то зелёным. Джаспер смотрел по сторонам, ни на чём не задерживая рассеянное внимание. Сидения в автобусе были удобными, мелкие вибрации, входящие в тело через ноги, ненавязчиво баюкали парня, но засыпать не хотелось; а голову Милоша занимали тысячу раз передуманные мысли. Они повторялись, как рекламные ролики, и, не принося никакого результата, только подготавливали почву для будущей мигрени. Милош достал из кармана распечатанные статьи и, желая отвлечься, бегло ознакомился с первой из них.

– Хочешь? – поделив стопку на неравные части, парень протянул Джасперу несколько страниц.

– Те самые работы, о которых ты говорил?

– Угу. Я сам их ещё не читал, поэтому, если будет что-нибудь стóящее…

Положив руку на общий подлокотник, Милош углубился в содержание страниц. Одинаково составленные репортажи хранили старые и не очень-то интересные новости. Авария на зимней дороге… Растрата в детском саду… Потрёпанные линии электропередач, которые порвались во время шквалистого ветра… Бывший курсант даже подумал, что эти сообщения и на момент публикации уже не были интригующими. Обычные бытовые истории, которые интересуют непосредственных участников или пострадавших, к тому же, напечатанные в крупном, но всё-таки местном издании… Разве из-за них могут кого-нибудь похитить? Вдруг Совет не врёт, и журналист действительно связан с преступной группировкой? Разыграть исчезновение не трудно… Кроме того, если в тюрьму его посадили военные, то полиция может об этом не знать и объявить Фрэнсиса Гилроя в розыск. Надо было ещё раз поговорить с заключённым. По-настоящему поговорить. Без обмена банальностями. И что делать дальше, если сегодняшние поиски ни к чему не приведут?..

– Мышонок… – голос Джаспера вывел напарника из задумчивости, – У меня не хватает страниц.

– Уверен?

– Да, посмотри. Вот здесь предложение обрывается… – парень указал на нижнюю строчку и передал любимому листок, – …а дальше начинается другая статья, – он кивнул на заголовок, – Я поищу у тебя?

– Конечно, – обменяв свои бумаги на единственную страницу, Милош спросил, – А что это такое?

– Статья о метеорите.

– О том самом? – красноволосый удивлённо взглянул на напарника, – Он же упал лет двадцать назад. Зачем сейчас писать о нём статью?

– Ну… Во-первых, статья вышла не "сейчас", а намного раньше, – ответил Джаспер, торопливо перебирая листок за листком, – А во-вторых, речь здесь идёт не о самом астероиде, а о способах его ликвидации. Нашёл, вот оно, – парень вернул стопку другу, – Ты же помнишь, как правительство снизило урон от столкновения? Так вот, в статье разбираются другие варианты предотвращения чрезвычайной ситуации, которые не привели бы к взрыву и массовой гибели.

– Например?

– Изменение траектории космического тела. После вводного абзаца, говорится о том, что государство могло позволить себе увести метеорит куда-нибудь в лес. У них были и подходящие боеголовки, и время, и большая незаселённая территория под боком.

– Сброс метеорита в лес, урон не уменьшит, но почему не эвакуировали людей? – Джаспер пожал плечами, – И всё равно… – произнёс Милош, – …зачем ворошить прошлое? Спустя столько лет трезвонить о том, что было бы лучше… Получилось так, как получилось, всё уже сделано и ничего не исправить, теперь надо жить в настоящем и разбираться с последствиями.

– Мне кажется, эвакуация была невозможна, – сказал Джаспер немного с опозданием, – Всё-таки метеорит летел на гигантской скорости и со стороны Солнца… Одно дело, отправить ему навстречу ракеты, и совсем другое – организовать эвакуацию. Люди никак не могли бы успеть. А на счёт статьи… – парень посмотрел на её продолжение, – Нельзя закапывать ошибки на кладбище. Если их публично не обличать и не обсуждать, то в мире ничего не изменится. Все будут думать, что чтобы не делал человек, он поступает правильно, и перестанут помимо очевидных решений искать более удачные.

– А что исправило такое позднее обсуждение ликвидации метеорита?

– Не знаю, может что-нибудь и исправило… Может теперь разработан безопасный и эффективный способ борьбы с космической угрозой.

– С космической угрозой? – Милош недоверчиво покачал головой, – Метеориты не падают на Землю каждый день. Они даже не падают на неё каждый год. Над человечеством не висит никакая угроза из космоса, и правильные решения, безопасные способы уничтожения метеорита и спасение людей были актуальны только непосредственно на момент падения тела. Сейчас все эти алгоритмы ни к чему, а к появлению следующего астероида про них просто забудут.

– Но безропотно глотать чрезвычайные ситуации – плохая идея, – настаивал Джаспер, – Их нужно обсуждать и анализировать, чтобы знать, какие ошибки были допущенны в прошлом, и как их не допустить в настоящем. От того, что мы будем игнорировать проблемы, они никуда не исчезнут, их необходимо хотя бы пытаться решить. К тому же, если бы метеорит не упал, мы бы такими не родились.

– Сомнительный плюс, – заметил Милош.

– Тебе не нравится быть новым витком эволюции?

– Нет. И к слову, метеорит ведь не упал. Его взорвали боеголовками в атмосфере. Так что именно действия людей спровоцировали ту ударную волну и волну радиации, а не жёсткое приземление осколков. Кроме прочего, Джай старше нас, а у него тоже есть дар, и он неприобретённый… О падении метеорита Джай услышал по телевизору и жил, в то время, на другом континенте. А остальные инструкторы? Им всем за тридцать, и недостатка в способностях они не испытывают.

– Но наши инструкторы были и остаются единичными случаями сильных мутаций.

– Да, а чем отличаемся мы? – возразил Милош, понимая, что спорить можно долго, а к какому-то консенсусу так никогда и не прийти, – Если бы астероид играл в наших изменениях решающую роль, мы бы все родились в одном городе и в один день. Метеорит объясняет наше появление ровно настолько, чтобы не возникали вопросы. Думаешь, семья журналиста пострадала от боеголовок, и теперь он хочет восстановить справедливость? – сменил тему красноволосый.

– Ты не считаешь журналиста злодеем…

– Я вообще уже больше ничего не считаю, – произнёс бывший курсант то ли устало, то ли обиженно, – Я не знаю, что нужно считать.

– Мне не показалось, что падение метеорита как-то по-особенному касается автора статьи, – откликнулся Джаспер, – Он рассматривает катастрофу отстранённо… Будто препарирует события.

Въезд в город, круто изогнувшись широкой петлёй, как луч преломился в многополосное шоссе. Вливаясь в столицу нескончаемым потоком, машины медленно двигались в тени эстакады* и, игнорируя последствия такого ажиотажа, оказывались в пробке.

– Я хочу потрогать метеорит, – сказал курсант, пытаясь отвлечь своего друга, – Как думаешь, если я буду работать на правительство, мне разрешат это сделать?

– Нет, осколки астероида не принадлежат правительству. Они хранятся в музеях, и, чтобы их потрогать, тебе надо стать хранителем… Ну, или геологом. А вообще, контактировать с внеземными объектами опасно.

– А вот это неправда, – возразил Джаспер, – Всё живое и опасное, что могло быть на метеорите, сгорело при входе в атмосферу, а их бренные останки соскоблили учёные. Сейчас осколки стерильны… Особенно, если их демонстрируют желающим.

– Демонстрируют под стеклом и на расстоянии, – напомнил Милош.

– Заýчка, – наклонившись к напарнику, Джаспер боднул его в висок, – Только представь, держать в руках что-то настолько инородное, непривычное, странное… Вдруг этот булыжник миллионы лет летал по космосу? Сталкивался с другими булыжниками, испытывал на себе гравитационные поля неоткрытых астрономами звёзд и планет, а теперь окажется просто у тебя на ладони! По-моему, это магия, – парень постучал по подлокотнику, – Так значит… Будешь вычислять ближний круг террориста?

– Угу.

– Звучит сложно…

– Не особо. У меня две основные задачи. Первая – узнать, кто был редактором журналиста, и попробовать с этим человеком связаться. И вторая – просмотреть все совместные фотографии сотрудников "Вечерней газеты" и вычислить, с кем мистер Гилрой чаще всего оказывался в кадре. Короче, попытаюсь найти его друзей. Затем, узнаю их имена из списка сотрудников, поищу странички в соц-сетях и тоже попробую с ними поговорить.

– Назначишь личные встречи или пообщаетесь по телефону?

– Посмотрим, – сказал бывший курсант, опасаясь загадывать заранее, – Ты же в курсе, мне удобнее обойтись только звонками, но это будет некрасиво. К тому же, с незнакомым человеком, который по непонятной причине задаёт очень странные вопросы, мало кто станет общаться без зрительного контакта дольше пары секунд. Да и я бы не стал.

– Когда спецслужбы или полиция начинают расследование, они делают всё то, что собираешься предпринять ты, – заметил Джаспер, – Если государство уже интересовалось журналистом, то оно наверняка перекапало всю его жизнь.

– Да, но мне-то об их результатах ничего не известно. К тому же… А вдруг так случилось, что государство полностью доверилось академии? Вдруг спецслужбам, не глядя, пообещали лёгкий способ добыть информацию? Или они могли что-нибудь упустить… Людей в форме и с жетонами не любят. Кто-нибудь из знакомых мистера Гилроя может замалчивать важные сведения.

Скованное движение автомобилей растягивало время, как жевательную резинку. Сжигая топливо в холостую, стихийная пробка повышала температуру окружающего воздуха и, напоминая воспалённый аппендикс, принималась то и дело пульсировать гудками клаксонов. Милош отвернулся от окна и, забрав у Джаспера его часть статей, спрятал бумаги обратно в карман.

– Ты слишком много на себя берёшь, – сказал Джаспер, – Вся ответственность, которую ты пыташься удержать на плечах, принадлежит не одному лишь тебе, ты ведь это понимаешь?

– Мне не с кем разделить её вес, – красноволосый недоуменно посмотрел на напарника.

– Значит, не понимаешь, – курсант вздохнул и, сев вполоборота, подобрал одну ногу под себя, – Я не имею ввиду только общие фразы, предназначеные для эмоциональной поддержки, – начал он, – Пообещай мне, что ты не будешь пытаться залезть в каждую щель, какую увидишь, не станешь заведомо нарываться на неприятности, и в случае чего в первую очередь подумаешь о себе. И не надо отворачиваться, – Джаспер взял любимого за подбородок, – Тебе есть у кого попросить помощи, причём, попросить помощи так, чтобы её оказали, запомнил? А теперь повтори мои слова, а то иначе в твоей голове ничего не останется.

– Прекрати.

– Только когда буду уверен в твоей же сознательности, – настаивал Джаспер, – Я не хочу быть просто в курсе событий, я хочу участвовать в них… – увидев что-то позади собеседника, курсант испуганно крикнул, – На пол! Быстро на пол!

Не дав Милошу обернуться, Джаспер мгновенно схватил его за лацканы пальто и, ничего не объясняя, стащил в зазор между сиденьями. Одна рука грубо согнула Милоша пополам, второй – курсант быстро прикрыл свою голову. Секунда. И в рейсовый автобус врезалось что-то большое и тяжёлое. Милош почувствовал толчок и сопротивление машины. Разбилось стекло. Много стекла. Раздался металлический скрежет. В темноте и тесноте он ничего не мог разобрать, а Джаспер продолжал давить сверху, будто единственный безопасный участок находился под креслами. Что-то рядом с Милошем ухнуло, и противный звук прекратился. Закричала женщина. Но Джаспер не шевелился. Не поднимая головы и не открывая глаз, он знал, что инородное тело находится близко, в паре сантиметров и, неустойчиво опираясь на стенку автобуса, вот-вот грозит сдвинуться. Кто-то в салоне плакал. Кто-то неразборчиво причитал или молился. Выпрямив спину, Джаспер стряхнул с себя стеклянную крошку и огляделся.

Чёрный мерседес протаранил автобус.

Курсант видел, как минуту назад эта машина проломила ограждение эстакады и сорвалась вниз. А теперь она была здесь. Джаспер мог вытянуть руку и, просунув её между спинками раскуроченных сидений, потрогать безнадёжно исцарапанный бок.

– Ты в порядке? – тыльные стороны ладоней словно бы обмакнули в красную краску.

– Да, – Милош тоже поднял голову, – А ты?.. О, господи, – он взял Джаспера за руки и осмотрел повреждения, – Кровь сама не остановится, порезов слишком много, нам придётся ехать в больницу, а если в руки попали занозы…

– Не попали, – перебил напарника Джаспер, – Осколки слишком крупные…

– Ты не можешь этого знать, – произнёс Милош и, встав во весь рост, помог Джасперу подняться, – Машины взрываются только в кино?

Джаспер с опаской взглянул на внедорожник:

– Далеко от меня не отходи, – шепнул он любимому.

Спрессованное молчание охватило автобус. Казалось, что каждое лишнее движение, каждый звук, каждое случайное проявление жизни в салоне неминуемо нарушит равновесие и, вызвав детонацию, не оставит пассажирам даже шанса на спасение. Схожее чувство разливалось по соседним автомобилям. Молодые люди отступили на безопасное расстояние. Другую половину автобуса было невозможно рассмотреть. Подмяв под себя несколько кресел вместе с пассажирами, мерседес почти коснулся стенки напротив, но врезавшись в поручень, только заблокировал на сидении перепуганную девушку. Изгиб жёлтой стали и сломаное кресло будто бы вросли в повреждённый капот. Девушка плакала. Прижимаясь спиной к холодному окну, она безуспешно пыталась увеличить пространство между собой и внедорожником и, не снимая очки, вытирала ладонями мокрые щёки. Разорванная обшивка автобуса охватывала машину в районе задних колёс и была так сильно покорёжена, что почему-то напоминала театральные декорации. На стыке проломленной стенки и внешнего мира искрилась проводка.

– Если ты накалишь руки, они перестанут кровоточить, – сказал Милош, увидев, что возле ног Джаспера собираются лужицы.

– Да, скорее всего.

Но парень не спешил последовать совету. Он сам не понимал, что с ним происходит. Между его сознанием и окружающим миром будто бы возникла ватная пелена…

– Джаспер… Джаспер, эй! – Милош крепко взял напарника за плечи, – Ты же не собираешься упасть в обморок?

– Я не…

– Это просто шок, и он пройдёт. Но надо что-нибудь делать, хорошо? – курсант кивнул, – Останови кровь, а я пока отвлеку пассажиров.

Усадив Джаспера на уцелевшее кресло, Милош осмотрелся. В хвостовой части автобуса, не считая их самих и заблокированной девушки, было трое человек. Они не пострадали… По крайней мере, физически. Мужчина и две женщины примерно одного возраста оставались на местах и, словно ожидая от парня каких-нибудь действий, не отрывали от него испуганных глаз.

– Итак, – Милош хотел хлопнуть в ладоши, но вовремя передумал, – Надеюсь, всем меня слышно. Столкновение с машиной вывело электропроводку из строя, а значит, водитель теперь не сможет открыть для нас двери… Короче, их надо выломать, чем быстрее, тем лучше. Мы не знаем, насколько повреждён автомобиль, мы не знаем, вызвал ли кто-нибудь спасателей и смогут ли спасатели добраться к нам по пробкам, одним словом – мы должны справиться сами. Для начала, вам всем необходимо удостовериться, что вы сами не ранены, – с каждой новой репликой, голос парня становился всё увереннее и громче, – Затем, вы должны осмотреть своих соседей и узнать, не ранены ли они, и не требуется ли им помощь. Нам нужно организовано покинуть автобус, убедить водителей соседних машин поступить точно также и отойти подальше от места аварии.

– Я займусь дверью, – откликнулся Джаспер, чувствуя, что слабость постепенно проходит.

– Договорились, – Милош подошёл к заблокированной девушке, – Вам необходимо перелезть через кресло, а я подстрахую, – он протянул ей руку.

– Не полезу, – всхлипнула девушка.

– Не переживайте, машина надёжно застряла, и она больше не сдвинется, – продолжал красноволосый, но девушка отрицательно покачала головой.

– Я не смогу. Я не хотела сюда садиться… И я не смогу…

– Как вас зовут?

– Фа… Стефани.

Двери в автобусе были сделаны так, чтобы выбить их силой оказалось невозможно. Каждое якобы уязвимое место скрывало в себе дополнительные укрепления, поэтому, наскоро осмотрев обе створки, Джаспер решил не церемониться. Положив ладони на стальные доводчики, парень их расплавил и, пнув дверь ногой, с лёгкостью выломал её из проёма.

– Как ты это сделал? – створки упали на ближайшую машину.

– Долго объяснять, – Джаспер отмахнулся от попутчика, – Не стоит задерживаться.

– Я не буду никуда лезть, – настаивала Стефани, нервно сжимая дрожащие руки, – Я… Я не могу двигаться.

Джаспер жестом попросил Милоша уступить ему место и заглянул под сидение.

– Стойки у кресел железные, я могу их расплавить и вытащить сидение, – предложил напарнику курсант, – Это несложно, – обратился он к девушке, – И займёт пару минут.

– Р-расплавить… – Стефани удивлённо взглянула на незнакомцев, – Что значит "расплавить"?

– Хорошо, только будь осторожен, – указав на мерседес, Милош тихонько добавил, – Не дай ему сдвинуться, а я проверю водителя.

На улице было многолюдно и одновременно с этим очень пустынно. Брошенные автомобили перекрыли часть трассы, но ни их хозяев, ни хозяев других машин, которые по вине первых попали в затруднительное положение, это не смущало. Водители и пассажиры, образуя стихийные группки подальше от автобуса, о чём-то вполголоса переговаривались, но стоило Милошу обратить на них взгляд, как беседы тут же затихали. Парень обогнул автобус и, увидев скопление людей у кабины водителя, поторопился.

– Он выпустил нас через шофёрское место, – объяснил бывшему курсанту мужчина в рубашке, – А потом схватился за сердце.

Кто-то усадил водителя на ступеньку автобуса, и какая-то женщина, создавая искусственный ветер кожаной курткой, пыталась привести его в чувства.

– Разрешите, – Милош протолкался к водителю, – Взгляните на меня, – положив левую руку мужчине на плечо, парень осторожно приподнял его голову, – Посмотрите на меня.

– Вы врач? – спросил женский голос.

– Нет, – заставив карие глаза сфокусироваться на себе, Милош произнёс, – А теперь, выдох… – как только лёгкие мужчины освободились от воздуха, сознание парня тесно соприкоснулось с сознанием водителя, – Смотрите на меня, – слова Милоша раздались в голове пострадавшего, – Всё закончилось… – к сердцу бывшего курсанта, заполняя левую руку ноющей болью, потянулась осязаемая чёрная тень, – …Вы ни в чём не виноваты. Вы сделали всё, что было в ваших силах. Вы не имеете отношения к аварии, – рука постепено ослабевала и начинала плохо слушаться, зато с лица водителя медленно исчезала нездоровая желтизна, – Всё уже закончилось, – повторил красноволосый, – Ваши мысли, ваши чувства и ваше тело полностью под контролем. Всё в порядке. Дышите. Вот и хорошо, – добавил Милош вслух, разрывая контакт, – Отдохните немного, но нужно отойти от автобуса.

Проводив Стефани к другим пассажирам, Джаспер без труда отыскал напарника. Милош всё ещё находился у водительской двери и, наблюдая за группой удаляющихся людей, осторожно прижимал к груди левую руку.

– Ты всё-таки ушибся, – парень участливо кивнул на конечность.

– А? Нет, это не то, – красноволосый сконфузился, – Это чужое, скоро пройдёт.

– Использовал способность?

– Совсем немного, я даже перчатку не снимал, – ответил Милош, закутываясь в пальто, – Водитель очень испугался…

– Что будем делать? Ждать скорую и полицию?

– Не хотелось бы. По десятибальной шкале, насколько ты себя ощущаешь?

– Физически – могу пробежать марафон, правда кисти хочется вымыть, а то от крови всё зудит, а морально… – Джаспер почесал переносицу и, посмотрев через плечо, произнёс, – У каждого второго в руках телефон… Мы засветились перед камерами.

– Чёрт! – Милош нервно притопнул, – Как я забыл про это? Совет нас за такое по головке не погладит.

– Именно, кроме того, с распросами полиция затянет на весь день, и мы больше никуда не успеем, но знаешь… Там в автобусе… – Джаспер замолчал, будто следующая фраза могла причинить боль, – Сколько нужно времени, чтобы окоченело человеческое тело?

– Не помню.

– Больше же нескольких минут?

– Конечно, а зачем тебе?

– Эм… – курсант снова взял паузу, – Ты заметил, что стёкла у мерседеса затонированы? – Милош кивнул, – Я разбил одно из них, чтобы понять, в каком состоянии водитель… Он лежит на руле, на сдутой подушке безопасности, он не пристёгнут и продолжает держаться за баранку, у него рассечён висок, но рана сухая… И он весь синий… И твёрдый… Я не смог его пошевелить.

– Но, если он погиб во время аварии, такого быть не должно.

– Знаю. У машины и траектория падения странная, – обойдя автобус с другой стороны, Джаспер указал на проломленное ограждение, – С какой скоростью она должна была вылететь со своей полосы, чтобы врезаться в нас? Именно в нас, а не упасть на другие машины. Причём, упасть на другие машины здесь было бы удобней, – парень провёл воображаемую линию от края эстакады до крыш автомобилей, а затем, от этого же края и до бампера мерседеса, – Видишь? В итоге проделанный в воздухе путь получается…длиннее. А какой вес имеет машина? Короче, не нравится мне всё это, – Джаспер запустил пальцы в волосы, – Нам лучше не появляться в библиотеке.

– Джаспер, но…

– Подожди, – курсант перебил собеседника и, видя его замешательство, торопливо предложил, – Давай сходим в интернет-кафе? Я разговорился со Стефани… Ну, с той девушкой… Чтобы она не нервничала… И в общих чертах рассказал ей, зачем мы поехали в город. Пожаловался, что теперь нам ни на что не хватит времени, и что вообще не понятно, как вести себя дальше… А она сказала, что недалеко отсюда, на окраине, есть хорошее интернет-кафе. И дала мне адрес, – достав из кармана какую-то бумажку, Джаспер протянул её другу, – Только исчезаем быстро и по-английски.

*Эстакада – сооружение в виде моста для проведения одного пути над другим в месте их пересечения, а также вообще для создания дороги на некоторой высоте.

Глава 10. Расчёты и ошибки.

Тёмные фиолетовые тучи опустили небо до уровня крыш. Заслоняя солнце шершавыми боками, они медленно ползли над парком и академией и, будто расплющивая остатки лучей, смешивали их с молодой яркой зеленью. Кроны деревьев никогда ещё не были настолько контрастными. Упираясь в навес из грозовых облаков, они словно бы становились объёмной аппликацией и, переливаясь оттенками изумрудной палитры, натужно покачивались. Обещание тёплого весеннего дня напрочь стиралось из человеческой памяти. Ветер крепчал и, охватывая парк лихорадочным ознобом, бесцеремонно ломился в закрытые окна. Нижний край облаков почернел и как-будто размылся. В воздухе появилось неуловимое присутствие, и на серый асфальт, навсегда покинув туманную обитель, приземлилась одинокая тяжёлая капля.

Мистер Мортимер отошёл от окна и, вернувшись за массивный письменный стол, посмотрел на подопечного.

– Безответственно, – мужчина сделал паузу, – Другого слова я подобрать не могу. Как член совета, ты поступил безответственно. Ты подверг курсанта опасности, ты позволил ему активировать способность на глазах у посторонних, и ты не сообщил об инциденте начальству, – Милош взглянул себе под ноги, но легче от этого не стало, – Конечно, обстоятельства, при которых случилась авария, перетянули на себя всё внимание репортёров, но в некоторых статьях упомянули и о вас, – мистер Мортимер достал из ящика несколько газет и, положив их перед собой, раскрыл первую попавшуюся, – "…Как утверждает один из очевидцев… – прочитал вслух директор, – …среди пассажиров в автобусе был некто – молодой человек в возрасте двадцати лет, который мог наложением рук расплавлять железо и стекло…". Что скажешь? – красноволосый не откликнулся, – Не очень приятная ситуация для нашего заведения, не так ли? – продолжал мистер Мортимер, – Да, не спорю, обыватели могут и забыть про эту оговорку спустя неделю или месяц, но правительство тщательно за нами наблюдает, и такое грубое нарушение секретности они не пропустят.

– Никто не знает, кто мы, – Милош попытался защититься, – Никто не в курсе, откуда мы взялись и куда потом делись.

– Пока не знает, – настаивал мистер Мортимер, не желая менять свою точку зрения, – Пока… – директор отодвинул печатные издания и, проведя ладонью по лбу, опять заговорил, – Где вы были после происшествия? – Милош почувствовал, что начинает краснеть, – Почему сразу не вернулись в академию? Почему об аварии я узнал не от вас, а из выпуска новостей? И я не задаю риторических вопросов. Я требую развёрнутого ответа на каждый, причём сначала в устной форме, а потом и в письменной.

Но бывший курсант не знал, что говорить. Возможно, ему стоило продумать ложь заранее. Возможно, ему стоило заставить свой мозг сейчас же сосредоточиться на более или менее приемлемой байке, но… Но бывают ситуации, при которых врать не получается. Просто не получается, без каких-либо особых причин. Милош понимал, что правда о вчерашних событиях слишком весома и слишком значительна, чтобы пытаться прикрыть её чем-то бессмысленным, и, повинуясь этому ощущению, молчал.

– Твоя подпись на разрешениях больше не действительна, – отрезал мистер Мортимер, – Охрана получила указание не выпускать тебя за пределы академии без сопровождения других членов совета, и я не сниму эти меры до тех пор, пока не буду снова уверен, что на тебя можно положиться. Если честно… – мужчина развёл руками, подчёркивая замешательство, – …я не ожидал от тебя такой опрометчивости, такой… Такого своеволия.

– В чём отразилась моя опрометчивость? – сухо произнёс красноволосый.

– Ты нарушил государственную тайну.

– Я ничего никому не рассказывал, – голос Милоша оставался спокойным, но в нём появилась свинцовая прямолинейность, – В автобусе нельзя было просто сидеть. Да, мерседес не взорвался, но в тот момент мы не знали, как долго продержится затишье. Пассажиры оказались заперты, и мы вместе с ними. Надо было что-то делать.