Текст книги "Вирус"

СЕМНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

Сегодня с самого утра идет сильный дождь.

Зимой не должно быть дождя, но за последние годы зимние дожди в Шанхае участились, возможно, потому, что в Шанхае уже очень давно не выпадал снег. Глобальное потепление?

Я взял зонт и вышел на улицу. Дождь монотонно стучал по зонтику, ветер обдавал лицо мелкими брызгами. Вдоль безлюдных улиц высились два ряда утунов – высоких деревьев с желтовато-белесой корой. Параллельно утунам, словно по линеечке, выстроились коттеджи. Все было окутано пеленой дождя, мутной и расплывчатой, как на акварелях, размытых водой. Мне вспомнилась строчка из стихотворения, которое я сочинил в девятнадцать лет: «По челу города бьют крупные капли дождя». Глупость какая.

Вот и вход в психологическую консультацию доктора Мо. Я заранее выяснил у Розы по телефону, что Мо сегодня посещает кого-то на дому и не скоро вернется в консультацию. Я решился прийти сюда, только когда убедился, что моя встреча с психоаналитиком исключена. Если бы Роза сказала, что доктор Мо у себя, я ни в коем случае не пришел бы. Да, правильно. Я иду к Розе.

Жму на кнопку звонка. Роза открывает дверь. Я вхожу весь мокрый от дождя, складываю зонт, снимаю плащ. Наконец я под крышей, но в этом старом доме сам воздух пропитан влагой, и сырость пронизывает меня до костей.

Роза – уже по традиции – подает чай. Горячий пар из чашки согревает мне лицо.

– Доктор ушел. Он сказал, что, скорее всего, вернется только к четырем или даже к пяти часам.

– Не важно. Я пришел, потому что подумал…

Непонятно, но я опять оробел. Я не знал, с чего начать.

– Подумал о чем?

– Я хочу тебя кое о чем расспросить… – Почему я всегда говорю с ней так – нескладно и запинаясь?

– Спрашивай, – улыбнулась она мне.

– Пожалуйста, пойми меня правильно: мне неудобно задавать некоторые вопросы, особенно о возрасте. Я понимаю, что это неприлично, и ты можешь неверно понять меня, но…

– В этом году мне исполнилось двадцать два года, – просто сказала она.

– А… Значит, ты здесь давно работаешь?

– Всего несколько месяцев, потому что я только в прошлом году окончила университет.

Роза очень четко отвечала на мои вопросы. Ответы звучали гораздо быстрее, чем мои косноязычные вопросы, и от этого я робел и стеснялся еще больше.

– Ты, наверное, думаешь, что я задаю идиотские вопросы. Словно провожу маркетинговое исследование.

– Нет, с тобой интересно.

– Тогда скажи, почему ты работаешь у доктора Мо? Такой человек, как ты, может найти себе более подходящее место. – Я заговорил как вербовщик из фирмы сетевого маркетинга.

– Здесь работа спокойная и чистая. Я не хотела бы работать там, где надо с утра до вечера крутиться и нервничать по пустякам. Я всегда мечтала, что все будет так, как сейчас: я сижу одна в офисе, никакой нервотрепки, любуюсь в окно деревьями, скрытыми пеленой дождя, или прислушиваюсь к дроби дождевых капель на крыше. Понимаешь? Шум дождя очень приятен для слуха. Это куда лучше, чем слушать си-ди. Душа успокаивается, а ты слушаешь, слушаешь…

Действительно, за окном шумел дождь, бурлила вода, вырывающаяся из водосточной трубы, словно там был миниатюрный водопад. В этом пустом и гулком доме мы были вдвоем. Мы оба молчали, прислушиваясь к шуму дождя, любуясь ветками цветущих деревьев, качающимися на ветру; от красоты этого зрелища захватывало дух.

– А тебе разве не нравится здесь? – спросила меня Роза.

– Нравится. Наверное, работать здесь – наслаждение, – опомнился я.

– Я люблю покой. Чем спокойнее, тем лучше. Это как дождь: тихо приходит и так же тихо уходит, и никто не обращает на него внимания. Люди стараются не замечать капель дождя, они просто отгораживаются от них. Так и я: если вы все не будете замечать меня, я буду только рада.

Какая странная, ни на кого не похожая девушка. Лучше не тревожить безмятежную гладь ее души. Покой – вот ее заветное слово.

– Завидую тебе. Знаешь, а у меня в голове такая каша!.. Если бы я мог относиться ко всему как ты, мне не пришлось бы обратиться сюда за дурацким лечением.

– Ты непременно поправишься, – улыбнулась Роза.

– Спасибо. Боюсь только, если полагаться на лечение доктора Мо, мне станет еше хуже. Извини, что я так говорю о твоем шефе.

– Почему ты так думаешь? Он же профессор психиатрии!

– Ну прямо-таки настоящий профессор? – Я с сомнением покачал головой. По мне, он больше походил на афериста.

Помолчав, я спросил:

– Ты видела, как он проводит свои сеансы?

– Нет.

– Вот и хорошо. Лучше этого не знать. Вдруг она засмеялась, и я тоже непонятно почему захохотал. Наш смех заполнил собой весь пустой холл, поднялся по лестнице и звонко зазвенел под самой крышей.

В этот момент я вдруг вспомнил заливистый смех другой девушки. По прошествии многих лет передо мной словно ожило прошлое. Роза, точно почувствовав что-то, резко замолчала, я тоже. Сдерживая прерывистое дыхание, мы опять стали прислушиваться к шуму дождя за окном. Капли стучали по стеклу так тихо и мелодично, словно где-то звучала музыка цзяннаньского театра теней.

Дождь лил все сильнее.

– Где ты живешь? – прервал я молчание.

– В этом районе. Я сняла здесь домик.

– Ты живешь одна?

– Конечно. А ты думал, вдвоем? – хитро улыбнулась Роза.

– Нет-нет, я только хотел спросить, почему ты не живешь с родителями, – попытался я сгладить свой бестактный вопрос.

– Я давно живу одна. Почему все меня об этом спрашивают?

– Не знаю. Только, по-моему…

В этот момент ожил дверной звонок. Роза открыла дверь, и вошли доктор Мо, а за ним – Хуан Юнь. Увидев меня, доктор как будто смутился, а Хуан Юнь растерялась настолько, что молча уставилась на меня, натянуто улыбаясь.

– Почему вы пришли сегодня? – ледяным голосом спросил меня доктор.

– Я пришел лечиться, – в тон ему ответил я.

Его преждевременное возвращение в консультацию было совсем некстати. Мы с Розой так хорошо разговорились, а он нам помешал, к тому же Хуан Юнь, по-моему, была с ним заодно. Я чувствовал, как нарастает моя ненависть к доктору Мо.

– Если я вас не приглашал, вы не должны приходить. Когда я назначу сеанс, я сам вас извещу. Договорились?

Общаться с доктором мне не хотелось, так что я молча смотрел на Розу. Так мы и стояли в холле. И все четверо не знали, что сказать. Всем было неловко. Наконец я, вопреки настоянию доктора, произнес:

– Здравствуй, Хуан Юнь.

– Здравствуй, – мягко ответила она.

– Ты сегодня вечером будешь на «Блуждающих душах древних могил»?

Она странно изменилась в лице и отрицательно помотала головой. Только сейчас я заметил пристальный взгляд доктора, обращенный на меня, при этом он весь как-то напрягся. Возможно, сам того не понимая, я сказал что-то лишнее.

– Извините, сегодня консультация закрывается раньше, – раздраженно заявил доктор.

Это прозвучало как приказ выметаться вон. Что ж, здесь его дом – значит, он имеет на это право. Я посмотрел на Розу. Она по-прежнему улыбалась мне и на прощание помахала рукой.

– До свидания, приходи в следующий раз, пожалуйста!

Я улыбнулся ей, потом взглянул на бледное и прекрасное лицо Хуан Юнь. Они обе – Хуан Юнь и Роза – были очень красивы, но каждая по-своему, и я никак не мог решить, которая из них для меня соблазнительнее. Роза казалась добрее и отзывчивее.

Я вышел из консультации. Полный ненависти взгляд доктора Мо жег мне спину.

На улице все так же шел дождь. Я раскрыл зонтик и одиноко зашагал по безлюдной улице. Оглянувшись на покинутый мною дом, я не смог его разглядеть: всего несколько десятков шагов, а он уже превратился в тень, мерцающую под дождем.

ВОСЕМНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

Я отправился в библиотеку.

Сегодня очень холодно и пасмурно, поэтому в библиотеке нет обычной толчеи. Здесь тихо и спокойно. Сначала я выписал из каталога названия всех имеющихся здесь книг о восточных гробницах династии Цин, императоре Тунчжи, гробницах Хуйлин. Потом я направился в методический кабинет. Народу здесь тоже было мало, возможно, мне удастся найти что-нибудь такое, чего нет в Интернете.

Я, словно безголовая муха, бессистемно метался по завалам исторических материалов, как вдруг, пролистывая книгу о жизни императора Тунчжи, нашел нечто интересное:

Одиннадцатый год правления Тунчжи. Император готовится к великой свадьбе. Будущую императрицу выбрала вдовствующая западная императрица Цыси. Невесте только четырнадцать лет, она дочь Фэнсю, маньчжура истинно желтого знамени из рода Фуча, одного из восьми знатнейших маньчжурских родов, который из поколения в поколение давал Китаю великих генералов и министров.

Вдовствующая восточная императрица Цыань выбрала императрицей Алутэ, дочь министра церемониала Чунци, монгола истинно голубого знамени. Чунци в четвертый год правления Тунчжи был удостоен на государственных экзаменах звания чжуанъюаня, первого из первых, и был назначен в придворную академию Ханьлинь редактором-составителем. За двести с лишним лет после основания империи из маньчжуров и монголов выдержал экзамен по китайскому языку только один человек: Чунци. Все чиновники восхваляли его.

Алутэ была старше Тунчжи на два года. Тунчжи отверг невесту, которую выбрала для него родная мать Цыси, а предпочел Алутэ, которую выбрала Цыань. От этого Цыси пылала гневом, но Тунчжи продолжал упрямо держаться своего предпочтения. При поддержке восточной императрицы Цыань он добился своего: Алутэ была возведена в ранг императрицы и занесена в родовые списки, а госпожа Фуча удостоилась только звания наложницы Хуйфэй. Молодой император и императрица очень любили друг друга, однако даже после свадьбы Цыси постоянно досаждала им и без конца плелаинтриги против новой императрицы. Согласно народному преданию, Цыси заставила Тунчжи расстаться с любимой императрицей, и молодой император, не вынеся одиночества, начал украдкой выходить из дворца в поисках любовных приключений; он заразился сифилисом, но побоялся признаться в этом и не лечился. Когда же императорские лекари обнаружили заболевание, было уже поздно, и император Тунчжи скончался в муках, не достигнув и двадцати лет.

Что же касается императрицы Алутэ, то после кончины императора гонения на нее усилились, возможно, потому, что Цыси сочла неугодную ей императрицу виновной в смерти своего единственного сына. Алутэ впала в отчаяние и через несколько месяцев после смерти Тунчжи, на 20-й день второй луны первого года правления императора Гуансюя, покончила жизнь самоубийством во дворце, проглотив золотой перстень. Ей был от роду 21 год.

На пятый год правления Гуансюя император Тунчжи и императрица были захоронены в поспешно возведенной гробнице Хуйлин.

Меня особенно заинтересовала одна статья.

Во время церемонии захоронения чиновник министерства церемоний У Кэ зачитал биографии усопших, вспомнил короткую жизнь императора и императрицы и был так охвачен горем и скорбью, жалея об их кончине, что на обратном пути во время остановки на ночлег в Цзичжоу он провел ночь без сна и решил покончить с собой, чтобы своей смертью выразить укор Цыси. Прежде чем принять яд, он сочинил предсмертное стихотворение:

Вспоминаю прожитые годы – шестьдесят восемь лет, Болтали праздно о любви и верности. Землей посыпали главу своему императору, Пусть его звезда снизойдет к нему в могилупод землей. Печальной будет для него встреча с предками, Все они жили благополучно. Любимое место для душ одиноких В ночной дождь и ветер – Цзичжоу.

Я прочитал это стихотворение и не удержался от горестного вздоха. Перерыв гору книг, я не нашел больше ничего интересного. От слепяще-белого света неоновых ламп у меня заболели глаза. Наконец, устав от своих бесплодных исследований, я уже собрался уходить, когда вдруг обратил внимание на страничку содержания в одной книге: глава VI называлась «1945 год. Несчастье с восточными гробницами».

Почему 1945-й? Ведь Сунь Дяньин разграбил гробницы в 1928 году. Я внимательно прочитал эту главу. Вот что я узнал.

Во время второй мировой войны восточные гробницы охраняли японские войска и солдаты армии марионеточного государства Маньчжоу-го (ведь там были захоронены предки марионеточногоимператора Пуи). После победы над японцами охрана, конечно, ушла, чем и воспользовались расплодившиеся тогда банды. Многие из них решили поживиться на ограблении восточных гробниц.

Бандиты вскрыли Цзинлин, гробницу Кан-си, Динлин, гробницу Сяньфэна, Хуйлин, гробницу Тунчжи, а также гробницу восточной императрицы.

Вновь я не удержался от горестного вздоха: великий стратег император Канси тоже не смог избежать позора – его гроб расколот, прах выброшен.

Еще больше меня заинтересовало описание разграбления гробницы Хуйлин.

Грабители вскрыли подземный дворец и выбросили из гроба прах императора Тунчжи. Останки этого императора давно превратились в груду истлевших костей. Зато, когда вскрыли гроб императрицы, все замерли от испуга: тело императрицы было в целости и сохранности, как будто она только что умерла. Когда тело извлекли из гроба, его суставы оказались подвижными, как у живого человека. Лицо сохранило совершенно естественную окраску, а кожа была упругой, как живая.

Разбойники сорвали с трупа одежду, сняли все драгоценности, забрали всю погребальную утварь. Оставив нагое тело императрицы валяться на полу, грабители удалились.

Однако в скором времени сюда с той же подлой целью заявилась другая банда. Они проникли в подземный дворец и поняли, что их опередили. В ярости отчаяния они вспороли живот императрицы и изрубили ее внутренности, пытаясь отыскать тот золотой перстень, который шестьдесят лет назад проглотила императрица, чтобы покончить с собой.

Через несколько дней в подземный дворец проникла уже третья банда и обнаружила нагой труп с длинными распущенными волосами. Лицо покойной императрицы было как живое, без каких-либо признаков тления, только живот распорот и внутренности вывалены наружу.

Читать дальше я был не в силах. Захлопнув книгу, я закрыл глаза, пытаясь представить себе эти страшные сцены. Мое воображение оказалось неспособным представить, как прекрасную и величественную императрицу выволакивают из гроба, срывают с нее одежды, кидают нагую на землю и потрошат, словно каплуна, выворотив все внутренности наружу.

Алчность человеческая не щадит даже умершую много лет назад слабую женщину. Если допустить, что разграбление гробницы императрицы Цыси было воздаянием великого Неба за совершенные ею злодейства, то какие же преступления совершила супруга Тунчжи, юная императрица Алутэ?

При жизни она сама вдоволь намучилась, так и не изведав счастья, которое, казалось, было суждено ей самим Небом, и от безысходности проглотила золотой перстень, чтобы оборвать свою такую короткую и несчастную жизнь.

Когда она умерла, ей исполнился двадцать один год. Что сегодня делают девушки в возрасте двадцати одного года? Я вспомнил Розу и Хуан Юнь – они немного старше. Девушки в двадцать один год учатся в университете, прыгают на батуте, играют в боулинг. Алутэ была императрицей, но этой великолепной красавице пришлось лишить себя жизни – вот в чем настоящая несправедливость.

Незаметно пролетело еще несколько часов. Когда я оторвался от книг о далеком прошлом, чтобы немного передохнуть, за окном уже стемнело: зимние вечера приходят очень быстро.

– Извините, нам пора закрываться, – сказал мне библиотекарь.

Я сдал книги и вышел на улицу.

На город опустилась ночь, а я все думал об Алутэ. На самом деле это вовсе не имя, а родовая фамилия, фамилия ее клана. Ни книги, ни исторические документы не сохранили подлинного имени этой девочки. А было ли вообще у нее имя? Непременно. Хотя она была не мужчиной, а всего лишь женщиной, что в древнем Китае считалось невысоким «званием», она была еще и императрицей, поэтому в истории сохранился ее посмертный титул: императрица Сяо-чжэи.

Я шел по темным безлюдным улицам, и во мраке ночи мне чудилась тень покойной императрицы Алутэ, одиноко бродящая по зимнему Шанхаю.

ДВАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

Я вновь нарушил обещание, данное мною Е Сяо, и еще раз посетил сайт «Блуждающие души древних могил». В лабиринт я не вошел, опасаясь, что Е Сяо стережет меня именно там, и сразу же открыл страницу форума. Как в прошлый раз, я решил заговорить первым и открыл тему: «Кто знает Алутэ?». Я так и не успел ничего оставить в постинге – топик закрылся сам собой. Почему модератор так жестко редактирует именно меня?

Я пролистал несколько десятков страниц, чтобы найти старые отзывы Хуан Юнь, Лу Бая, Линь Шу. Отзывов Хуан Юнь было очень мало, причем, судя по датам, все они предшествовали самоубийству Лу Бая. В какой-то день она посмотрела фильм ужасов и пересказала здесь его сюжет, поделилась своими впечатлениями. После ее отзывов непременно следовали отклики Байбая (Лу Бая). Я обратил внимание на сообщение Байбая от 8 декабря:

Байбай: Хуан Юнь, пойдешь со мной в боулинг завтра вечером?

Хуан Юнь: Байбай, завтра вечером я занята. Мы с тобой уже все решили. Не надо снова завлекать меня.

Именно тогда Лу Бай сказал мне, что у него с Хуан Юнь натянутые отношения и она хочет расстаться с ним. Я прокрутил страничку вверх и нашел записку Байбая от 11 декабря:

Байбай: Хуан Юнь, выходи за меня замуж. В Сети я при всех признаюсь тебе в любви.

ХуанЮнь: Байбай, я не могу дать тебе согласие.

Байбай: Хуан Юнь, тогда я при всех встану на колени и буду умолять тебя.

Хуан Юнь: Ты перебрал, что ли? Кем ты себя возомнил? Псих!

В своих ответах она явно вышла за грань, но и Лу Бай слишком давил на нее. Возможно, сложись все иначе, эти двое могли бы быть счастливы.

Еще через несколько страниц я встретил постинг Хуан Юнь от 20 декабря:

Хуан Юнь: Байбай, я еще раз серьезно обдумала твое предложение. Я прошу у тебя прощения за грубый отказ. Я решила дать согласие на брак с тобой.

Байбай: Я счастлив, счастлив, счастлив, счастлив, счастлив!!! В сочельник мы объявим об этом всему миру.

В переписке Хуан Юнь и Байбак явно была какая-то нестыковка. Сначала Хуан Юнь отнеслась к Лу Баю очень холодно и резко отвергла его предложение о браке, при этом даже нагрубив ему, а потом без всяких видимых причин приняла его предложение. Хотя тогда, в кафе, она вроде бы объяснила мне, почему дала согласие на брак. Но мне все равно было трудно понять ее мотивы: как можно в благодарность за паломничество Лу Бая дать согласие на создание семьи, на совместную жизнь? А как же любовь? Но, возможно, я просто не специалист в этих вопросах.

Продвигаясь по странице вверх, я продолжил поиски сообщений, оставленных Хуан Юнь и Байбаем. К счастью, скорость обновления на сайте «Блуждающие души древних могил» была просто поразительной, и минут через десять я вышел на начальную страницу. Собственных посланий Байбая (Лу Бая) было немного, большинство из них прилагались к постингам Хуан Юнь, а сообщений Трех Деревьев (Линь Шу) было еще меньше. Линь Шу без конца писал отклики на электронное издание «Записок из кабинета неудачника».

Я нашел на форуме самый первый постинг. Он был датирован 1 ноября 2000 года. Автор подписался так: «Древних могил блуждающий дух». Послание гласило: «Древние могилы уже построены, приглашаем войти грабителей могил». И ничего более. Значит, этот сайт открыт не ранее чем три месяца назад.

Вернувшись на последнюю страницу, я обнаружил, что постинга, который я оставил только что, больше нет. Всего мгновение – и его уже удалили. Возможно, мои послания были табу для модератора, и может быть, таким же табу были для него упоминания о госпоже Алутэ. По-моему, я нашел нужную ниточку. Немедленно я послал еще один отзыв: «Мод, чего ты боишься?».

Конечно, определенный риск в этом был, но попробовать все же стоило. Не успел я оставить послание, как появилась надпись: «Извините, мы уже удалили ваш постинг».

Что за шутки? С таким модератором я еще никогда не сталкивался. От досады я закрыл страницу форума и вошел в чат «Блуждающих душ древних могил». Хуан Юнь там не оказалось, а с кем-либо еще я не решался заговорить.

Вдруг кто-то обратился ко мне:

«Хуан Юнь ищете?»

Я оробел. Ко мне обратился некто с непристойным ником: «Трахай крепче».

Я: Ты кто?

Трахай крепче: А ты угадай.

Я: Как я могу угадать? Ты знаешь Хуан Юнь?

Трахай крепче: Не ошибся.

Я: И меня ты тоже знаешь?

Трахай крепче: Конечно, знаю.

Я: Раз ты знаешь и меня и Хуан Юнь, значит ты – доктор Мо!

Ну конечно! Все очень просто. «Трахай крепче» написано так: сверху иероглиф «цао», а под ним иероглифы «юэ» и «да». Это как акростих – если прочитать сверху вниз, получится иероглиф «мо».

Трахай крепче: Молодец, угадал.

Я: Вот уж не знал, что ты тоже здешний юзер.

Трахай крепче: Ты многого не знаешь.

Я: Как ты думаешь, почему этот сайт такой странный?

Трахай крепче: Не странный, а просто не похож на другие. Не банальный и занятный.

Я: А ты знаешь, что жених Хуан Юнь, который покончил с собой, тоже был пользователем этого сайта?

Трахай крепче: Знаю. Самоубийство – это поступок человека со слабой психикой, который не в состоянии перенести прессинг. Обычное дело. Если б он вовремя пришел ко мне лечиться, то, возможно, был бы жив.

Я: Наверное, я просто не способен понять вас, интернетчиков.

Трахай крепче: Естественно. И твоя неспособность нас понять доказывает, что у тебя проблемы с психикой.

Я: Это я ненормальный? Кто же из нас тогда нормальный?

Трахай крепче: С тобой все ясно. Тебе надо продолжить лечение.

Я: После сегодняшнего я не смогу больше приходить к тебе лечиться.

Трахай крепче: Что ж, потом сам пожалеешь. Значит, в этот раз ты приходил к Розе?

Я: Тебя это не касается.

Трахай крепче: Все ясно! Ты в нее втюрился, да? Она такая сладенькая.

Я: Она мне действительно очень нравится. А ты – противная скотина. Как ты можешь? Роза же у тебя работает!

Трахай крепче: Не волнуйся, ни волоска ее не трону. Если она тебе так понравилась, можешь приходить к ней, когда захочешь.

Я: А вот это уже не твое дело!

Трахай крепче: А как тебе Хуан Юнь?

Я: Что ты лезешь в мою жизнь?!

Трахай крепче: Похоже, ты ей нравишься.

Я: Прекрати треп.

Трахай крепче: Возможно, она сама скоро придет к тебе.

Я: Заткнись!!!

Трахай крепче: Здесь лечу я, ты понял?

Я: Нет уж, выслушай правду: ты – обыкновенный шарлатан.

Трахай крепче: Почему ты не доверяешь моей методе? Сфера моих исследований – сверхнаука, которую вам, обывателям и разным там интеллектуалам, не понять. Только постигнув свою собственную душу, человек сможет постичь неведомое.

Я: Мне надоело слушать твой бред. Я выхожу из чата.

Трахай крепче: Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!

Из чата я выскочил с таким чувством, будто спасся от большой беды. Я убрал сайт «Блуждающие души древних могил», вышел из Интернета и отключил компьютер. Дьявольские речи доктора Мо не выходили у меня из головы, особенно его слова о Розе и Хуан Юнь. Если он психолог, то, по идее, должен быть необычайно проницательным. Но ведь не умеет же он и в самом деле читать мысли! Значит, у него нет возможности проникнуть в мое сознание.

Я стал думать о Розе. Возможно, она мне действительно нравится. А как же Хуан Юнь? Я уже ни в чем не был уверен, но, кажется, я окончательно запутался в своих чувствах.

Негодяй доктор сказал, что я нравлюсь Хуан Юнь. Но ведь это абсолютно невозможно. Просто он меня дразнит, хочет завести, чтобы посмеяться надо мной. Вот уж подлость так подлость.

Очень поздно, а я все не сплю, потому что не могу забыть последние слова доктора: «Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!». Ясно, что это чушь собачья, но я все равно не могу заснуть.

А вдруг мне действительно приснится этот гад? Обычно мне снится всякая всячина, привидеться может все что угодно. Вдобавок сейчас я лежу и без конца думаю о нем. Так что вероятность, что он мне приснится, очень велика.

Хватит! Если мне действительно приснится этот урод, то хотя бы во сне я смогу отлупить его.

Наконец я заснул и, к счастью, никакого доктора Мо во сне не видел.

В эту ночь мне приснилась императрица двадцати двух лет от роду.