Текст книги "Лунное сердце"

– Прошлой ночью ты взялся за барабан, – проговорила она. – Приветствую тебя, барабанщик!

Теп-фюл-ин сердито посмотрел на нее, но она стояла к нему спиной, и его взгляд заметили только Киеран и Ха-кан-та. Когда и Ха-кан-та спустилась на землю, лось тихо отступил в лесную чащу и затерялся среди тенистых сосен. А волки остались на месте, их янтарные глаза с подозрением следили за квин-он-а.

– Братья! – обратился к волкам Теп-фюл-ин. – Не смотрите на меня так злобно!

Услышав это, волки ощетинились и подошли ближе к Ха-кан-те и Киерану. От прикосновения жесткой шерсти к его руке Киеран вздрогнул, но, посмотрев вниз и почувствовав прижавшийся к нему теплый бок волка, сразу ощутил себя в безопасности. Когда они приближались к стойбищу, Киеран призвал на помощь свою «тоу» и теперь благодаря ей смог проникнуть в голову стоявшего рядом с ним волка. Тот, по имени Май-аса, то есть Летний Брат, обещал ему в случае чего свою защиту.

Теп-фюл-ин еще мрачнее нахмурился, но держал свои мысли при себе. Стоявшая рядом с ним Синс-амин дотронулась до висевшего у нее на груди ожерелья из медвежьих когтей.

– Почему ты вернулась, сестра-барабанщица? – спросила она Ха-кан-ту.

Услышав этот простой вопрос, Ха-кан-та поняла, что Киеран был прав. Квин-он-а явно недовольны тем, что они возвратились. Ее охватило холодное возмущение.

– А вы считали, что больше нас уже не увидите? – вопросом на вопрос ответила она. – Для того-то вы и послали нас сразиться с Мал-ек-ой?

– Мы вас не посылали, – ответила Синс-амин. – Вы сами решили пойти, по доброй воле. Мы беспокоились только о том, чтобы вы не потревожили своим безрассудством дух Талиесина Рыжеволосого. И хочу тебе напомнить, сестра: это ты привела на наш совет чужестранца – человека из другого мира. И ты решила пойти с ним. Ты ведь даровала ему свое тело. И научила Танцу Тотема.

– Хочешь сказать, я поступила плохо? – холодно спросила Ха-кан-та.

– Это не мое дело! – ответила Синс-амин.

Ха-кан-та укоризненно покачала головой:

– Хорошо же ты встречаешь свою сестру-барабанщицу. Значит, теперь я ваш враг? Что тебе чудится, когда ты на меня смотришь? Уж не кажусь ли я тебе трагг-ой, принявшей облик барабанщицы?

– Не смей нас допрашивать! – вмешался Теп-фюл-ин.

Синс-амин взяла его за руку, но он отдернул руку.

– Из-за твоей связи с Дальним Миром ожили старые беды, – сказал он Ха-кан-те. – Талиесин Рыжеволосый был братом-барабанщиком твоего отца, а ты связалась с его врагом, он сам объявлял, что Талиесин его враг. Вы сказали, что уничтожите Мал-ек-у, но вернулись, не успев вступить на тропу охоты. Ты бросаешь слова на ветер. Если хочешь казаться достойной, пусть твои слова наполнятся правдой. Нечего спрашивать! Возвращайся, совершив обещанное! Тогда поговорим, как равные.

Стоящая рядом с Киераном Ха-кан-та выпрямилась. Из груди волков вырвалось тихое рычание, они оскалились.

– Да почему вы с нами так говорите? – воскликнул, выступая вперед, Киеран. – Мы что – ваши слуги? Бегаем, выполняем ваши указания? Nom de tout! Если вам угодно, чтобы этого Мал-ек-у прикончили, почему бы вам самим этим не заняться?

– Я даже не слышу тебя! – сказал Теп-фюл-ин. – Ты для меня ничто!

Источаемое Военачальником презрение и его оскорбительные слова как током пронзили Киерана. Замахнувшись кулаком, он бросился вперед. Теп-фюл-ин левой рукой легко отразил его удар, схватил Киерана за шиворот и спокойно швырнул на землю. От неожиданной сдачи и удара о землю Киеран чуть не задохнулся.

– Сомневаешься в моей храбрости? – спросил Теп-фюл-ин. – А я сомневаюсь в твоей!

Он выхватил из-за пояса томагавк и метнул его. Томагавк вонзился в землю между ним и Киераном.

– Подними его, – приказал Теп-фюл-ин. – Тогда увидим, кто трусит, а кто нет.

Это был вызов на ритуальную схватку. Киерану надлежало поднять томагавк и принять вызов. Принять и быть избитым до бесчувствия – хорошо еще, если он останется жив.

– Не смей! – крикнула Ха-кан-та.

«Не поднимать?» – подумал Киеран. Но разве он может поступить иначе?

Он понимал, что ситуация – нелепее некуда. Но надо поступать как положено. Как велит старый закон джунглей. В конце концов, наплевать, если его прикончат. Наплевать, что ему не одолеть этого матерого вояку, что нет надежды выстоять! Надо рискнуть! Ради себя. Ради Ха-кан-ты. Доказать этим так называемым высшим существам на что он способен!

Он сел и с трудом сглотнул слюну. Рука, протянутая к томагавку, дрожала. Он поднял взгляд. Улыбка Теп-фюл-ина сулила смерть. Глаза его сверкали.

– Я запрещаю это безумие, – проговорила Синс-амин. – Он сам не знает, на что идет. Красное Копье, ты – закаленный воин. А он новичок. Это будет настоящее убийство.

– Он знает, на что идет! – ответил ей Теп-фюл-ин.

– Да, знаю… – подтвердил Киеран.

Синс-амин покачала головой:

– Все равно я запрещаю!

– Слишком поздно, почтенная мать! Он уже принял вызов.

– Он не враг.

Теп-фюл-ин вскипел от гнева.

– Все они наши враги! – в бешенстве вскричал он. – И он, и Рыжеволосый – все эти бледнолицые дьяволы, это они увели от нас наши племена. Этот Мал-ек-а просто воплощение зла, принесенного ими!

– Племена сами имели право сделать выбор, – сказала Хот-анс.

– Если бы хироки не переправились к нам через Большую Воду, племенам незачем было бы делать выбор. А как могли они сделать другой выбор, раз хироки одной рукой преподносили им подарки, а в другой сжимали нож?

Эту старую истину никто опровергнуть не мог. Так же как в свое время никто не мог предотвратить случившееся. Мир движется вперед. То, чему суждено произойти, рано или поздно произойдет. Но эти мысли не могли утишить горечь квин-он-а от того, что верившие в них прежде племена сошли с пути гордости и силы. От этих мыслей обида Теп-фюл-ина не проходила. Ну и что, если племена сами сделали свой выбор?

Ведь вначале, когда хироки появлялись маленькими группами, еще была возможность делать выбор свободно. Это потом они приплывали на своих кораблях сотнями и, как личинки, расползались повсюду. Они были хищниками. Ворьем. Поэтому-то Теп-фюл-ин их ненавидел. И Синс-амин знала, что не он один ненавидит их. Когда верующих племен осталось так мало, многие квин-он-а возненавидели пришельцев. Даже Бабушка Жаба чувствовала в себе этот гнев, хотя и пыталась усмирить его голосом рассудка.

– Ладно, пусть будет так! Пусть будет поединок! – устало произнесла Дочь Медведицы. – И какое же будет оружие?

– Копья, – быстро ответил Теп-фюл-ин.

Крепко сжимая в дрожащей руке томагавк, Киеран встал.

– Не соглашайся на копья! – шепнула ему Ха-кан-та. – Это его любимое оружие.

Киеран взглянул на нее и пожал плечами. «Какая разница?» – говорили его глаза. Он посмотрел на томагавк – палку с тотемом Теп-фюл-ина. Подняв тотем, Киеран плюнул на него и бросил томагавк к ногам Военачальника.

– Пусть будут копья! – согласился он.

Гнев, сверкнувший в глазах Теп-фюл-ина, полоснул, будто удар ножа, но Киеран ждал этого и не растерялся.

– Это и впрямь будет здорово, – презрительно проговорил он. – Все увидят, какой ты отважный, Великий Военачальник. Военачальник племени глупцов!

Глаза Теп-фюл-ина превратились в щелки. Но хотя гнев застилал все перед ним красным туманом, он услышал, что его тотем соглашается со словами чужеземца. Велика ли честь победить неумелого борца? Невелика. Но так это или нет, Теп-фюл-ину все равно, победа над негодяем принесет ему радость.

– Бьемся насмерть! – проговорил он.

Синс-амин покачала головой.

– До первой крови, – сказала она.

– Кха! – ответил Теп-фюл-ин. – Понятно.

Да какая разница? Первая кровь и будет последней. Она прольется, когда он проткнет чужеземца копьем. Насквозь.

– Бой начнется, когда взойдет луна, – объявила Синс-амин.

Она переводила глаза с Киерана на своего Военачальника. Ясно было, что она рассержена. Все шло не так, как надо. Она повернулась к Ха-кан-те.

– Я о таком и не помышляла, сестра-барабанщица… – начала она, но Ха-кан-та прервала ее.

– Ты мне больше не сестра! Хорошо же ты платишь за оказанное тебе когда-то добро! Я тебе не враг. Киеран тоже. Но мой народ и твой больше не родня. Какой бы выбор ни сделала сегодня Мать-Медведица, знай – я созову рате-вен-а на совет и объявлю о том, что ты согласилась устроить поединок. Наш народ отплатит вам таким презрением, что квин-он-а этого не переживут. Клянусь черным оком Первого Медведя – я желаю вам всем только зла – сейчас и навечно!

Синс-амин склонила голову под градом жестоких слов. Что ж, она сама виновата – все случилось из-за ее слишком хитроумных замыслов. На нее рассердились по заслугам, но разве, строя свои хитрые планы, она не хотела сделать лучше для всех? Ай-е! Поздно! Слишком поздно – теперь ничего не исправишь! Остается только одна надежда – ученица Талиесина, – а ведь ей еще надо отрастить рожки!

Синс-амин подняла глаза на Ха-кан-ту, пытаясь без слов внушить ей, чтобы она поняла, что и зачем Синс-амин делала. Но Ха-кан-та не открыла душу ей навстречу, она оставалась холодной, гнев лишил ее способности воспринимать чужие мысли.

– Тогда прощайте до восхода луны, – тихо произнесла Синс-амин. И, повернувшись, повела обоих своих спутников в стойбище.

Когда они ушли, Ха-кан-та тяжело опустилась на землю. Глаза у нее сверкали. Киеран встал на колени рядом с ней. Оба волка заняли оборонительную позицию, обратив морды к лесу, за которым лежало стойбище.

– Он тебя убьет! – сказала Ха-кан-та.

Теперь, когда он принял вызов, она не просила Киерана отказаться от боя. Она понимала, что это было бы трусостью, которая хуже поражения. И дело даже не в том, что подумают об этом другие, главное, как после этого будет относиться к себе сам Киеран. На нее грозило обрушиться горе. Так быстро лишиться того бесценного, что было между ними!

Киеран выглядел чужим. Странное спокойствие вытеснило страх из его души.

– Не убьет! – сказал он. – Поединок только до первой крови.

Однако оба понимали, что для Теп-фюл-ина первая кровь – это копье, глубоко всаженное в грудь противника.

– Мне доводилось драться дубинками, – продолжал Киеран. – Это, наверное, мало чем отличается от поединка на копьях. Правда, дубинками-то я дрался не всерьез – мы просто забавлялись. Сейчас для меня главное будет – продержаться, пока не потечет первая кровь. Тогда поединку конец.

– Как я хотела бы, чтобы мы сюда не возвращались, – вздохнула Ха-кан-та.

– Об этом жалеть поздно.

«Поздно жалеть обо многом, – подумала Ха-кан-та. Она притянула Киерана к себе. – О, драгоценный вечер, – молила она, – не кончайся никогда!»

Вернувшись в стойбище и оставшись наедине с Теп-фюл-ином, Синс-амин дала волю гневу:

– Ты глупец! Еще хуже – величайший из всех глупцов на свете! Ты позор нашего стойбища! И запомни – больше ты не Военачальник!

– Почтенная мать…

– Я читаю в твоих мыслях, Красное Копье! Ты собрался убить его. Но если ты это сделаешь, клянусь Бабушкой Жабой, тебе придется драться со мной! Я брошу тебе вызов!

Старая Дочь Медведицы метала громы и молнии, и Теп-фюл-ин знал, что это не пустые угрозы. Если ему придется выйти на бой с ней, это будет главный бой в его жизни. И хотя он всей душой был предан Синс-амин, у него даже дух захватило от такой возможности. Кто знает, может быть, их стойбищу пора иметь нового вожака, который не побоится применить силу. Конечно, ее он не убьет. Ни за что на свете! Но вдруг ему удастся отнять у нее главенство над квин-он-а и возвратить лесным духам былую славу? Тогда она убедится, что можно возродить прежние устои.

– Почтенная мать… – снова начал он.

Синс-амин затрясла головой:

– Я тебя не слышу!

Сердце Теп-фюл-ина сжалось от обиды. «Это уже чересчур», – подумал он.

– Прочь с глаз моих! Иди готовься к своему «великому бою», – скомандовала Синс-амин.

– Иду, – сказал Теп-фюл-ин, с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить ей дерзостью.

Входная занавеска опустилась, и Синс-амин осталась в вигваме одна. Теп-фюл-ин старательно скрывал свои мысли, но они все же доносились до нее. Недаром она была для своего народа Дочь Медведицы. Неужели он надеялся утаить от нее свой план? Ничего, скоро он убедится, что старую Синс-амин не так легко победить, как иноземца! В ее душе шевельнулся ее тотем. Она вспомнила слова Ха-кан-ты. Вспомнила о том, что рухнули ее сложные замыслы. Вспомнила, что Теп-фюл-ин сгорает от жажды драться.

И, склонив голову, Синс-амин заплакала.

Глава четвертая

Это казалось совершенно невозможным, но все доказательства были налицо, и отрицать их не приходилось. Дом Тэмсонов перенесся в другое измерение – в Иной Мир Томаса Хенгуэра. Байкер потряс головой.

Он с Фредом и одним из гангстеров, которого звали Шевье, вытаскивал из Дома последние трупы, а Такер, Гэннон и Мерсье, стоя на крыльце, выходившем прежде на улицу О'Коннор, прикрывали их. Свалив трупы трагг в одну кучу, Сэм скатил с крыльца десятигаллоновый бак с бензином и облил гору лоснящихся тел. Среди косматых и чешучайтых трупов виднелись тела двоих убитых из шайки Гэннона – Быка и Сержа Морена.

– Хватит! – сказал Байкер.

Пока Сэм завинчивал пробку бака и возвращался с ним на крыльцо, Байкер рылся в карманах в поисках зажигалки.

– Надо поторапливаться, – крикнул ему с крыльца Такер.

Одежда на нем, как и на других, была изорвана и замазана кровью. Инспектор крепко сжимал винтовку Байкера и не спускал глаз с раскинувшегося перед ними поля, приглядываясь к границе, где лес подступал к траве.

– Там вдали что-то шевелится, – предостерег Такер.

Байкер кивнул. Огонь зашипел, вспыхнул, и он отступил от волны жара. Когда языки пламени взмыли вверх, из леса донесся долгий, заунывный вой.

– Скорей! – крикнул Такер. – Вон они!

Он успел выстрелить до того, как Байкер и все остальные скрылись в Доме. Из леса, задрав к небу морды, неслась стая трагг, спешащих оплакать своих павших братьев. У Такера мороз пробежал по коже, когда он увидел, сколько еще тварей одна за другой выносятся из леса.

– Будем только надеяться, что Дом выстоит, – сказал Такер.

В холле все еще нельзя было продохнуть от вони, оставшейся после трагг.

– Выстоит! – утешил его Байкер, закрывая дверь на засов. – Должен выстоять.

Он покачал головой. Если бы ему предложили выбирать, с кем вместе он согласен оказаться в подобной ситуации, он точно не выбрал бы этих бандитов. Но по крайней мере, они владеют оружием. Он повернулся к окошку и выглянул наружу. Раньше от незнакомой им луны и звезд в поле было светло как днем. А теперь кроваво-красный отблеск костра, освещавшего все вокруг футов на двадцать, казалось, выманил из леса черные тени, и над полем будто клубился темный туман.

У костра сгрудились трагг-и, придвинувшись к огню, насколько было можно. Их плач по погибшим походил на завывание бездомных кошек – только кошки эти были размером со львов, и визг стоял оглушительный. Однако внимание трагг, к счастью, было сосредоточено на мертвых собратьях, а не на Доме.

– Так! – сказал Такер. – Я думаю, нам пора оценить наше положение и подумать, что делать.

Он переводил изучающий взгляд с одного на другого. Он знал, что, как по-разному они с Байкером ни рассуждали бы, на парня можно положиться. А вот Гэннон и два его уцелевших помощника были величинами неизвестными. «Пока нам всем грозит опасность, они будут союзниками, – думал Такер. – Но поскольку никому не известно, что их привело в Дом, полагаться на них трудно». Гэннон явно главарь, Мерсье был подручным. Беспечно прислонившийся к стене и жующий жвачку Шевье, видимо – просто более опасный вариант Мерсье. Оставались еще садовник Фред, казавшийся достаточно надежным, и Сэм, в глазах которого с самого начала нападения на Дом застыл ужас.

– Согласен. Поговорить нам самое время, – сказал Гэннон.

– Байкер, где бы нам лучше устроиться? – спросил Такер.

– Фред, отведи всех в кухню. А я схожу за Джеми и остальными, – ответил Байкер.

– А как насчет этих тварей? – спросил Шевье. Его странный голос гармонично вплетался в визг трагг. – Кому-то надо наблюдать за ними?

– Конечно, – согласился Такер. – Хотите, поручим это вам?

Шевье посмотрел на Гэннона, тот кивнул. «Ясное дело, главарь здесь – он, – подумал Такер. – Но на кого же он работает?»

– Ладно, – сказал Шевье. – Сидеть, значит, здесь и слушать, как они воют. Может, оставите мне винтовку?

Такер в это время возвращал винтовку Байкеру. Тот покачал головой.

– Нет уж, лучше пусть будет при мне, – возразил он. – У тебя вон тоже неплохой пистолет.

Шевье пожал плечами:

– Дело ваше. А как с другими дверьми?

– Пока эти гады вроде все сгрудились здесь, – сказал Гэннон и посмотрел на Такера. – Может, организуем патрули, чтобы обходили Дом?

– Разумная мысль, – согласился инспектор. – Пошли!

В комнате, куда поместили пострадавшего Томаса, перед окном сидели друг против друга Джеми и Тропман. Они как могли расчистили хаос, сдвинув в угол комнаты книги, разбитые полки и прочие обломки – получилась большая куча хлама. В воздухе еще слегка пахло гарью. Томаса снова уложили в постель, и только по тому, как едва заметно поднималась и опускалась его грудь, можно было судить, что он еще жив. Салли и Мэгги сидели на краю кровати, поглядывая то на Томаса, то на расположившихся у окна мужчин.

– Я занимался изучением всего паранормального и таинственного много лет, – говорил Джеми. – Все надеялся отыскать ключ к отгадке этих тайн. И воображал, что, когда или, вернее, если я найду такой ключ, все станет… ну, я не знаю, как сказать… другим, что ли. Но главным образом я думал о том, что мы тогда станем просвещеннее, достигнем каких-то высот познания. – Джеми отвел глаза от трагг и посмотрел на Тропмана. – А вот про Зло я забыл. Хотя его никак нельзя было сбрасывать со счетов. Где есть одно, обязательно будет другое.

Тропман кивнул:

– Я до сих пор не в силах… поверить во все это. Меня тоже увлекали телекинетика, телепатия… и тому подобное. Но то, с чем мы сейчас столкнулись, я всегда считал выдумками беллетристов.

– А ведь нельзя сказать, что у нас совсем не было подсказок, – произнес Джеми. – Стоит только вспомнить народные сказки и всех чудовищ и страшилищ, населяющих фольклорные предания… – Джеми покачал головой. – Господи! Вдруг все это существует на самом деле! – Он взглянул на кровать. – Как хотелось бы, чтобы наш чудодей мог быть нам хоть чуточку полезней! Он ухитрился ввергнуть нас во все это, а теперь, когда нам нужна его помощь…

«Ну и свинью ты мне подложил, Том! – подумал Джеми. – Хватит того, что я из-за тебя влип в эту историю, так еще и другие, ни в чем не повинные, влипли! И куда делась Сара? Что твои чудища с ней сделали?»

– У нас есть только две возможности, – проговорил Тропман. – Или попытаться выстоять, или – только поймите меня правильно, я не предлагаю второе, а просто констатирую – или отдать этим тварям то, за чем они охотятся.

– Что вы! – воскликнула Салли. – Это невозможно! Это было бы бесчестно.

«А почему, собственно? – подумал Джеми. – Все, что с нами случилось, – случилось из-за Тома, это он поставил нас в такое положение». Однако Джеми прекрасно понимал, что не сможет пожертвовать стариком.

– У нас нет никакой гарантии, – сказал он, – что, получив Тома, эта нечисть не потребует еще чего-то.

– Вы правы. С другой стороны, сам Том утверждал, что им нужен только он. К сожалению, это еще необходимо доказать.

– Неужели вы способны на такое, доктор Тропман? – спросила Мэгги. – Неужели вы способны отдать человека на растерзание этим чудовищам?

Тропман посмотрел ей прямо в глаза и потряс головой.

– Я же только теоретизировал, – сказал он. – Как говорит Джеми, мы ведь не знаем, чего они хотят. Если бы даже мы и отдали им нашего мага, неизвестно, спасло ли бы это нас. И потом – каким образом нам вернуться в наш мир?

– Как вы могли предположить, даже в теории, что следовало бы отдать им Тома? – не успокаивалась Салли. – Вы так говорите, будто он специально все это подстроил.

– Не волнуйтесь, Салли, – откликнулся Джеми. – Никто никому не собирается его отдавать.

– Кого кому отдавать? – спросил выросший в дверях Байкер.

– Тома, – пояснила Салли. – Разговор идет о том, не отдать ли его этим тварям, чтобы умилостивить их.

Байкер на минуту призадумался, затем решительно сказал:

– Без толку! А потом – он наш единственный защитник от них. Только он может вернуть нас домой, в наш мир. Кстати, как он, док?

– По существу, у него нет никаких повреждений, – ответил Тропман.

– Почему же тогда он лежит как мертвец? – Если бы мы находились в нормальной обстановке, я считал бы, что это последствия шока. Но если предположить, что он тот, кем мы все его считаем, то я склонен думать, что нечто, управляющее этими бестиями за окном, каким-то образом завладело его мозгом. Тело его способно самоисцеляться, а вот как обстоит дело с мозгом? Или, скорее, с его душой?

– Хотите сказать, что он в отключке? – спросил Байкер. – Так что выпутываться из этой неразберихи нам надо самим?

– Похоже на то.

– Черт! Как же… – Байкер потряс головой. – Ладно, обдумаем все это там, внизу. Такер предлагает устроить совещание и обсудить положение. Вдруг кому-нибудь в голову стрельнет блестящая идея!

– Я останусь с нашим пациентом, – сказал Тропман.

– Нет, с ним останусь я, – возразила Салли. – Вы нужнее на совещании. Мне предложить нечего, у меня на уме одно – я боюсь и хочу скорее вернуться к нормальной жизни.

– Аминь! – пробормотала Мэгги.

– Что скажете, док? – спросил Байкер.

– Согласен, не похоже, что наш пациент вдруг соберется бежать. Только уж, пожалуйста, немедленно зовите нас, если в его состоянии наметится какая-то перемена.

– Справишься, малышка? – спросил Байкер.

Салли кивнула.

– Я тоже останусь, – проговорила Мэгги. – Скажите только Джону, чтобы сразу поднялся сюда, когда совещание кончится.

– Будет сделано! – пообещал Байкер.

– Так, – начал Такер, когда все расселись вокруг стола в кухне. – Прежде всего определимся. – Он повернулся к Гэннону. – Кто вы и зачем сюда явились? Джеми! Байкер! Кто-нибудь из вас его знает?

Не дожидаясь их ответа, Гэннон поднял руку, призывая к тишине.

– Прежде чем заниматься установлением личностей, – сказал он, – мы, может быть, лучше оценим положение вещей: какое у нас имеется оружие, провиант и прочее необходимое.

«Занятный парень, – подумал Такер. – Свободно переходит от уличного жаргона к культурной речи. Ну, значит, он не желает раскрывать причины, приведшие его в Дом Тэмсонов». Однако и Такер не собирался отступать. Парень – профессионал, и оба его уцелевших обормота-помощника – тоже. Они залезли сюда не просто ради кражи со взломом. Они знают о Томе и собирались похитить его. Такер хотел знать, от кого Гэннон получил такое задание. И почему.

Но его опередил Тропман, предвидевший неминуемую вспышку со стороны Такера.

– Да, по-моему, тоже следовало бы начать с этих подсчетов, – поддержал он Гэннона.

– Минуточку, – вступил Байкер. – Инспектор требует прямого ответа. Мы имеем право знать, откуда здесь появились эти типы и зачем.

– Всему свое время, – возразил Джеми.

Он понимал беспокойство Тропмана. Они здесь в западне – все вместе. Если они хотят выстоять, им надо держаться друг за друга. Сам он не меньше Такера желал узнать, что здесь делает этот Гэннон, но рисковать нельзя, нельзя сейчас затевать распри. Ни в коем случае, пока дверь осаждают эти твари, и вообще сам Дом неизвестно куда попал.

– Как у нас обстоит с едой, водой и электричеством? – спросил он.

Байкер вздохнул. Джеми последние дни все чаще стремится выступать в роли третейского судьи – примирять противоречия, что довольно забавно, ведь обычно они все старались успокаивать именно его. Исчезновение Сары сильно на него подействовало. Байкер глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, и кивнул. Что ж! Дом принадлежит Джеми. Надо играть по его правилам. Но пусть Гэннон пеняет на себя, если попробует что-нибудь затеять сейчас, когда они все должны действовать сообща.

– Топлива у нас достаточно, – сказал Байкер, – на месяц хватит. То есть в течение этого времени мы можем спокойно пользоваться освещением и всеми электроприборами. Если будем экономить, сможем протянуть и дольше. Если погода испортится, можно часть помещений отключить, это позволит сохранить топливо. А как с дровами, Фред?

– У нас около десяти кордов [96]96
  Корд – мера объема дров. Один корд – 3, 624 кубометра.


[Закрыть] дров, – ответил Фред. – Но могут возникнуть проблемы с водой. В шестидесятых годах нас прикрепили к городскому водоснабжению. Колодцы все еще действуют, но притом что мы оказались неизвестно где, я не уверен, что мы получим воду.

– А сейчас вода есть? – спросил Такер.

Байкер отошел от стола и повернул кран. В трубах заклокотало, потом кран выплюнул грязноватую жижу, но она быстро стала прозрачной. Байкер осторожно сделал глоток.

– Вода, как в деревне, – объявил он. – Нехлорированная.

– А что насчет еды? – спросил Гэннон.

– Можем армию прокормить, – отозвался Фред. – Этой осенью мы набили подвал всякими запасами, а в кухне полно заготовок. Может, какие-то продукты у нас и кончатся, но основных нам хватит надолго.

– Ну ладно! – сказал Тропман. – Мы убедились, что не замерзнем и не умрем от голода и жажды. Так что, пожалуй, теперь пора остановиться на других проблемах.

Он посмотрел на Такера, как бы давая понять, что теперь наступила очередь инспектора. Только не надо действовать сгоряча.

– А оружие? – спросил Гэннон.

– Об этом мы еще поговорим, – отмахнулся Такер. – А теперь давайте больше не увиливать, Гэннон. Все мы тут застряли надолго. Или будем работать вместе, или вы со своими парнями убираетесь из Дома и налаживаете дружеские контакты с нашими милыми чудищами. Либо – либо. Ясно?

Гэннон медленно кивнул.

– Ну давайте выкладывайте, – сказал Такер.

Гэннон понимал, что инспектор – крепкий орешек, каким ему и положено быть; живое напоминание об эпохе крутых полицейских, считавшихся грозой уличных бандитов. И судя по отчетам, попадавшим на стол к Уолтерсу, все, за что берется Такер, он доводит до конца. Слов на ветер не бросает.

Гэннон уже приготовился, что будет по возможности сотрудничать с Такером, хотя ему это было не по нутру. Он просто не мог решить, сколько следует открывать. С одной стороны, Уолтерс вряд ли будет в восторге, если он расскажет о его планах полицейским, с другой стороны, Уолтерс не заперт тут, в этом проклятом месте. Гэннон понимал, что, откажись он сотрудничать с Такером, вряд ли он вернется в свой привычный мир, где его может разносить Уолтерс.

– Что вас интересует? – спросил он.

– Зачем вы и ваши люди очутились в Доме Тэмсонов?

– Вы же уже догадались, инспектор. Чтобы захватить Томаса Хенгуэра, если он здесь окажется. – Сообщать о том, что велено было захватить также и Джеми Тэмса и убрать самого инспектора, Гэннон, разумеется, не стал.

– Так, – сказал Такер. – Теперь главный вопрос: зачем?

– Мой начальник хотел иметь с ним частную беседу.

– Кто же ваш начальник?

Гэннон поколебался и вздохнул.

– Уолтерс, – сказал он.

– Уолтерс? Хью Уолтерс?

– Он.

– Господи помилуй! Что вы болтаете? Ведь это же он назначил Хога возглавить проект!

– Именно! И выдвинул этот проект сам Уолтерс.

– Но зачем ему это понадобилось? Зачем было затевать такие сложности? Ведь, как я понимаю, весь огород городился лишь для того, чтобы заполучить Хенгуэра, верно? Да при тех ресурсах, которые имеются у Уолтерса, на кой черт ему потребовались мы?

– Но ваши люди ведь уже и так занимались этими явлениями, – заметил Гэннон. – А мистер Уолтерс – человек тщеславный. Зачем ему было дублировать уже проводившиеся кем-то работы? Потому он и поставил во главе проекта своего человека – хотел быть уверенным, что это будут серьезные исследования, а не какие-то махинации шарлатанов и жуликов, которые обычно занимаются подобными вопросами.

– А откуда он знал, что Хенгуэр – действительно существующая фигура?

– В молодости мистер Уолтерс был знаком с Томасом Хенгуэром. Хенгуэр был тогда пожилым человеком. Потом, много лет спустя, Уолтерс снова встретился с Хенгуэром, но если теперь пожилым был сам Уолтерс, то Хенгуэр, казалось, не стал ни на год старше. При дальнейших расследованиях выяснилось, что человек, отвечающий описанию Хенгуэра, время от времени всплывал то тут, то там последние несколько веков, но существование его не подтверждается документально – никаких данных о нем нигде не зафиксировано, не нашли следов ни его паспорта, ни метрики, ничего. Но из тех записей, которые мы все же раскопали, стало ясно, что Томас Хенгуэр, по всей видимости, владеет тайной вечной жизни. Мистера Уолтерса очень беспокоит приближение старости, поэтому он хочет узнать у Хенгуэра секрет долголетия. Все предполагаемые паранормальные способности, которыми якобы владеет Хенгуэр, явятся лишь десертом к основному блюду.

Такер изумленно потряс головой. Услышь он такое неделей раньше, посмеялся бы, и только. Но сейчас, когда он воочию убедился, каковы способности Хенгуэра, он похолодел от мысли, что будет, если таким секретом овладеет Уолтерс или кто-то вроде него. Уолтерс был хорошо известен во многих странах мира, а не только в Канаде. Он вращался в высших политических, промышленных и академических кругах. Газеты ежедневно писали о том, как он приобрел то или поддержал это.

Но для Такера главное заключалось в другом, он знал, что Уолтерс – человек беспринципный и беспощадный, он плюет на всех, его внимание сосредоточено только на себе самом, на том, что ему выгодно. Людям, мало с ним знакомым, это не бросалось в глаза, другое дело Такер – он умеет приглядываться к человеку, ему Уолтерс был ясен. Если дать такому, как он, бессмертие… и паранормальные способности – что тогда сможет остановить его? Если отыщутся такие, кого он не сумеет одолеть, он их просто-напросто переживет.

Хенгуэр, по крайней мере, сидел тихо. Из его довольно беспорядочного досье Такер не мог сделать вывода, что старик представляет собой некую угрозу. Такера волновало только то, что Том, по-видимому, обладает еще какими-то неизвестными магическими возможностями. И волновало его это не потому, что он опасался самого Хенгуэра, а потому, что этими возможностями воспользуется кто-то другой. Кто-то вроде Уолтерса.

– Итак, – громко сказал Тропман и начал загибать пальцы, – зачем появились в Доме мистер Гэннон и его помощники, мы выяснили. Установили, что запасами продовольствия мы располагаем и что Дом дает нам не только приют, но и защиту.

– Вот на защиту не очень-то надейтесь, – возразил Байкер. – Мы же до сих пор не знаем, что такого особенного в этом Доме. Каким образом он не дает доступа нечисти? Это же может в любую минуту кончиться.

– Безусловно, – кивнул Тропман. – Но все это только часть наших проблем. Главное же, как найти способ вернуться в наш мир.