Текст книги "[RE]волюция. Акт 1"

– Почему-то здесь – нет. Сколько себя помню, в этом доме мой дар не работает. И в квартире, где мы живем с хозяином – тоже.

– Может, спустимся?

– Вдруг хозяин занят сейчас чем-то очень важным, а мы его отвлечем. И подслушивать нехорошо, – Китэ вспомнил, как нарушил это правило на крыше. – Еще вам нужно отдыхать. В состоянии покоя ткани скрепляются быстрее, поэтому полное восстановление наступает раньше. Побережете себя, и где-то через неделю всё будет хорошо.

– Ты так часто видел раненных, что высчитал период заживления?

Китэ помотал головой.

– Нет, Вы первый и, надеюсь, единственный.

– Тогда откуда такие наблюдения?

– Мне кажется, я всегда это знал, – ответил мальчик и неожиданно просиял. – Ой.

– Всё нормально? – опешил Бин.

– Спасибо! – выдал Китэ, ошарашив Нефира резким ответом.

– За что?

– За жизнь хозяина. Вы защитили его. Правда, спасибо! – Китэ засмеялся от неловкости. – Я ведь потому сюда пришел, чтобы поблагодарить, а в итоге заставил Вас отвечать на мои расспросы.

– Ты меня не заставлял. Честно, даже не помню, что вообще кому-то рассказывал о детстве, не считая Эрсола. Так что и ты в какой-то степени первый. И… мне показалось, что я хотел говорить с тобой об этом. Вот что значит, жить одному.

– Теперь Вы не один, – улыбнулся мальчик, пожав ему руку.

Китэ словно током ударило. Почти как в том сне…

Глава одиннадцатая

12 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), район 5

Светало. Эрсола зашторил окна, исключая возможность попадания под рассветные лучи солнца, когда то взойдет. Вымотанный за ночь Палатем расселся в кресле перед камином, Тиа же попивала кофе на диване. Азаги после длительной тошноты притомилась и, не дослушав рассказ о Бине, уснула еще на середине истории. В это же время Бернт и Бранд руководили процессом избавления от мёртвых тел, отправляя их в семейный крематорий, находящийся за городом.

– Подвал вычищен. Госпожу Брау я уложила в Вашей спальне, как Вы и просили, – отчиталась Кирена.

– Бин пришёл в себя? – спросил босс.

– Пока нет.

В гостиной царила тишина, изредка нарушаемая потрескиванием дров. Резво танцующее пламя влекло сознание в сон, рисуя перед глазами несуразные образы людей, не клеящихся с реальностью картинки, акварельные разводы… Палатем потёр переносицу и прикрыл глаза. Ему не помешало бы принять душ, смыть с себя чужую кровь, но ноги смогли донести тело лишь сюда, в гостевой зал.

– Зачем ты притащил его? – недовольно спросила Тиа. – Полицейский, да ещё и в моем доме.

– Расширяем влияние, – безучастно ответил мужчина.

– Твое расширение может подорвать авторитет Ласерта. Как, по-твоему, к этому отнесутся другие семьи?

– Никак.

– Или мысль о предателе возымела перевес и их мнение тебе по боку? Палатем, ты пренебрегаешь правилами…

– К чёрту правила.

– Я опасаюсь. Разве благоразумно посвящать его в наши дела? Он запросто может докопаться до самого дна и нарыть на Ласерта десятки лет тюрьмы. Ты этого хочешь?

– Не торопи события. Его ещё никто и ни во что не посвящал. У тебя паранойя, дорогая, – Палатем тяжело вздохнул.

– Ради Бога, подумай о Китэ! На него и на Азаги невесть кто открыл охоту, но кто их защитит, если с семьей что-то случится?

– Когда ты стала такой мягкотелой? С нами судьи, лучшие адвокаты, мы контролируем несколько высокопоставленных чиновников, а тебя пугает один покалеченный юнец с электрошокером?

– Бин Нефира должен покинуть мой дом.

– Закрыли тему.

– Неужели не понимаешь, насколько велика угроза? Почему ты не допускаешь мысли, что твой дикий пес и есть крыса? Кто знает, какие планы он вынашивает в голове, на какую авантюру готов пойти, только бы достать ни в чём неповинных детей…

– Госпожа Арлетс, – вклинился Эрсола, в мгновения ока став мишенью озлобленного взгляда Тии.

– Чего еще? – нервно спросила она.

– Не делайте преждевременных выводов, основываясь лишь на общих представлениях. Если Вас одолевают сомнения, я готов лично контролировать Бина. К тому же, его ранение – следствие…

– Защиты меня, – оборвав вампира, закончил Палатем. – В нём есть нереализованный потенциал.

– Снова твоя “судьба”? Нельзя же целиком и полностью полагаться лишь на одну веру!

– Мои принципы нерушимы. Благодаря ему Китэ здесь.

– Это не принцип, это – одержимость!

Она громко стукнула чашкой по блюдцу и с тем же раздражением поставила сервиз на кофейный столик. Кофе бултыхнулось, окропив тарелочку и деревянную столешницу. Фарфор затрещал.

– Моя одержимость построила империю, которую ты с такой гордостью называешь семьей. Поэтому поумерь свой пыл, моя милая. В нашем с тобой договоре есть лишь одно условие – доверие. И если хоть на секунду я почувствую его потерю ко мне, – говорил Палатем так, что у любого бы кровь стыла в жилах, – убью.

Он повернул голову вполоборота – Тиа сжалась до размеров маленького человечка. Эрсола обоих окинул взором: это была тихая кровная вражда, поддерживаемая остатками уважения друг к другу. От смерти женщину отделяло всего пару капель терпения Палатема, которые уже тихонько стекали к краю его бокала самообладания. Тиа играла не просто с огнем – она играла с вулканом, бросаясь камнями в спящее жерло.

… вампир навострил уши – что-то услышав, он еле заметно улыбнулся.

Не стерпев гнетущей атмосферы, пожилая особа задрала подбородок и покинула гостиную. Очевидно, чтобы заварить новый кофе – чашка же разбилась. Даже прислугу не стала звать, только бы исчезнуть из поля зрения. Тут же навстречу ей вышли Бернт и Бранд. Пропустив старушку по коридору, молодые люди вошли в гостевой зал – бармен опустился на софу, пианист уселся за рояль. Выглядели они не менее измотанными.

– Закончили? – спросил Палатем и Бернт кивнул.

– Из уважения к Ласерта ни одна другая семья не стала бы продавать нас кому-то левому, – строил предположения Бранд, – Китэ – ни для кого не секрет. И Канги. Последний, хоть и тварь редкостная, зато со своим сводом законов – ему это вообще ни к чему.

– Наш гость назвал Канги Хугином. Значит, знают не всё, – отметил рыжеволосый босс.

– Раз уж их волнуют некие “переломные элементы”, может, им известна только информация, касающихся непосредственно этих звеньев? Тогда Канги здесь не более чем второстепенное лицо, – добавил пианист.

– Как-то путанно. Все трое фанатиков, в том числе та незнакомка из истории Азаги, говорили о судьбе и истории. То есть, логика их такова, будто эпохи строятся особенными людьми и если их устранить, история поменяет ход? Бред, – фыркнул бармен.

– Ну, они явственно демонстрируют всю серьезность своих намерений. Не факт, что бред, – прокомментировал второй брат, лениво нажимая на клавиши рояля.

– Кукловод сказал, что не всем уготована смерть – часть из них должна сделать своё дело. Обдумывая это, думаю, гость из бара собирался убить не Китэ, а нас, чтобы не мешались под ногами. Выходит, у противника на нашего волчонка и Азаги совершенно разные планы.

– Если они уверены, что история раз за разом повторяется, то должны понимать одну простую вещь – предопределенный конец состоится в любом случае. Таков божественный замысел. От начала до конца, от младенчества до старости, от глупости до гениальности довести его до пика существования и убить, позволив Земле восстановить силы, а после запустить новый цикл, – Палатем устало подпер рукой голову, облокотившись на кресельный подлокотник. – Однако же Второе Рождение началось после Небесного суда и тогда человечество не вымерло – оно лишь начало жить сначала и спустя почти две тысячи лет смогло восстановить утраченные технологии. В этом случае логика нашего противника сходит на нет. Или мы знаем недостаточно.

Эрсола их не видел, но слышал. Они засели неподалеку, этажом выше. Вместо того, чтобы выдать двух разведчиков, вампир негласно позволил им остаться.

– Кто-то говорил мне, что подслушивать нехорошо. Так почему мы прячемся? – шепотом спросил Бин, сидя на полу и прижавшись спиной к стене.

Лестница из гостиной на второй ярус упиралась в продольную площадку, которая в свою очередь расходилась в правое и левое крылья. Именно на этой площадке, за полосой перил, не имеющей зазоров (сплошная ограда), притаились Нефира и Китэ.

– Обычно, хозяин не разрешает присутствовать на собраниях Исполнительного Комитета и когда меня отправляют в комнату, я слушаюсь. Но сегодня со мной Вы.

– Что за Исполнительный Комитет?

– Так их называют. Всего исполнителей четверо и у каждого есть свои обязанности. Бернт говорит, что работа исполнителя – необходимое условие существование всей семьи Ласерта.

Эрсола повёл взглядом в противоположную сторону площадки. Кажется, кое-кто тоже проснулся.

Нефира и Китэ вылупились на ползущую навстречу Азаги, однако из-за лестницы девочка была вынуждена остаться у поворота к ней. Та возмущенно шевелила ртом, не произнося ни единого звука. Затем, сделав вывод, что её не понимают, принялась активно жестикулировать.

– Что она пытается сказать? – спросил мальчик.

– К примеру, почему мы скрываемся, – заключил парень.

Послышался стук закрывающейся двери.

– А вот и Комитет, – уведомляет Бранд.

Первым в зале появился седовласый мужчина с щеткой усов под носом, резной тростью, служащей не опорой, а скорее аксессуаром. Он был невысок и полноват, выгнут в осанке, как шахматный конь. Увидев Палатема, старик улыбнулся своим кривым из-за прикуса ртом, оголяя мелкие пожелтевшие зубы.

Второй был схож с Палатемом в росте и возрасте – все 190 сантиметров и немного за сорок. Тёмные волнистые волосы, зачесанные вбок; квадратный подбородок, аккуратно выбритая щетина; глаза скрылись за чёрными очками, краями крепко прилегающими к коже и не подпускающими к зрительному органу свет. И кстати, тоже с тростью.

Троица шпионов осторожно выглянула из-за перил и почти сразу села обратно.

– Пожилой господин с тростью – Рузо Малекка. Ему принадлежит казино «Лакарис Делио» в шестнадцатом районе. Другой господин – Аркадий Каэкус. Он слеп, но благодаря дару биолокации справляется и без зрения. Хозяин рассказывал, что раньше он руководил какой-то фирмой по грузоперевозкам, но из-за здоровья передал управление в руки господина Малекка. Сейчас собирает налоги… Вы знаете, что такое «налоги»?

– Китэ, – Нефира коснулся его плеча. – Ты в курсе, что Эрсола может нас слышать? Да и биолокатор нас запросто вычислит.

– Тогда они давно рассказали о нас хозяину, разве нет?

Вошедшие поприветствовали босса и его помощников – те, не покидая своих занятых мест, поздоровались в ответ.

– Позвольте узнать, по какому поводу Вы собрали нас в столь ранний час? – полюбопытствовал Рузо, присаживаясь на софу, стоящую напротив той, где сидел Бранд.

– Причастно ли к нашему собранию появление демона прошлым вечером? Слышал, он наделал немало шума, – Аркадий предпочел не садиться, оставшись на месте.

В гостиную вернулась Тиа. Без кофе. Снова вытянув своё лицо, она прошла мимо членов Комитета и вальяжно опустилась на софу рядом с барменом. Немного позже в коридоре раздались шаги, всё громче и громче, пока в гостиной не объявилось еще двое.

– Прошу прощения за задержку, – извинился идущий впереди.

На вид очень культурный брюнет в выглаженном до деталей костюме, с мелкими складками морщинок в уголках карих глаз и в уголках рта. Прямоугольные очки в чёрной оправе сползали с большого носа. Маленькая голова на тонкой шее идеально подходила худосочному телосложению. В одной руке мужчина держал кожаный портфель, в другой крутил шахматного белого слона.

– Это Ларент Пекуния – финансист. Он следит за всеми счетами, доходами и расходами семьи. В основном господин Пекуния пребывает здесь. По средам и воскресеньям точно, в другие дни – как получится. У него даже свой кабинет есть на первом этаже, только живет он далеко отсюда.

Последний, четвертый член Комитета оттенял мужской состав.

– Карина Ладре. Хозяин не рассказывал, чем она занимается, но знаю, что её муж – судья, а оба сына – адвокаты и все они работают на семью.

– Её муж случайно не мировой судья Рирен Ладре?

Бин зажмурился, прихватывая рукой забинтованную рану. Китэ смотрел на него с сочувствием, не представляя, как тому помочь. Их выходка изначально была не лучшей затеей – они чуть не угодили под обзор Кирены, когда та сопровождала одного из подчиненных хозяина со спящей Азаги на руках (кстати, как она проснулась?). Но вот незадача – Китэ же сам предложил тому выйти в коридор.

И чувство после сна и то прикосновение никак не оставляли мальчика. Что это было? И ощутил ли господин Нефира то же самое?

– Вам нужно вернуться в комнату, – шепнул мальчик.

– Может, всё-таки спустимся?

– Господин Нефира, пожалуйста, не надо.

У Карины квадратное лицо, большие карие глаза, прямой нос и выражение как у тётки, прожившей серую и гнилую жизнь с чёрствым мужем где-то в спальном районе не жалкие гроши. Красил внешний вид лишь дорогущий костюм. Собственно, все они (кроме Палатема) выглядели бы непримечательно, не разоденься те в смокинги со сверкающими запонками и идеально начищенные туфли.

Трое из них, судя по свету в глазах, маги и один только Аркадий – одаренный.

– Что ж, господа. Есть причина, по которой вы все здесь. Полагаю, каждый из Вас помнит нашего друга Канги? – начал Палатем. – Вчера он оказал нам большую честь явиться спустя семь лет, да и к тому же в тандеме с новым, к несчастью, уже покойным нарушителем всеобщего покоя.

Брови Китэ хмуро сошлись в центре лба. Хозяин говорил, что Канги не было одиннадцать, а не семь лет. Может, оговорился?

Члены Комитета переглянулись.

– Продажная шкура Канги. С такой богатой историей за плечами ему самое место в сточной канаве с прочей гнилью. Какие беды он прихватил с собой на этот раз? – хрипло вопросил Рузо.

– Иначе бы я и не стал собирать вас. Его спутник – представитель неизвестной группировки или сообщества, очевидно, помешавшейся на идее исторического переворота. Обобщив некоторые сведения, выходит будто человечество, держась на столпах ключевых звеньев, проходит путь от рождения до смерти по одному и тому же сценарию. Их же цель, возомнивших себя богами – найти и частично нейтрализовать эти шестеренки, дабы обратить реку в новое русло.

– Что за ересь, – взбунтовалась Карина. – Откуда только берутся эти безбожники?

Аркадий иронично хихикнул:

– Ты сетуешь на судьбу при каждом удобном случае. И вот, пожалуйста, нашлись те, кто с радостью её для тебя перепишет.

Женщина гордо снесла шутливое замечание, холодно ухмыльнувшись.

– Что подразумевается под “шестеренками”? – спросил Ларент, поправляя очки.

– Люди. Те, кто по каким-то их историческим расчетам сыграли знаковую роль в предыдущих Рождениях. Если для нас минует эпоха Второго Рождения, то они уже давно в Тридцать Втором борются с наступлением Тридцать Третьего, – ответил Бернт.

– Интересно, – финансист озадачился.

– Канги хорошо известно, что сталкиваться с Ласерта крайне нежелательно. Как у этого жалкого грешника хватило наглости заявиться, да еще и привести какого-то помешенного еретика? – горячилась Карина.

– Из соображений выгоды. Вероятно, гость уцепился за нашего знакомого, а тот решил с чужой помощью от него избавиться. Но босс не разбрасывается чужими жизнями без особой надобности. Позвольте же предположить, – Аркадий сделал шаг вперед, – он был убит, поскольку пришёл за Вами? Вы – одна из шестеренок судьбоносных часиков?

– Не переоценивай мое положение. Я для них не имею никакой ценности, – Палатем на секунду отвлекся, чтобы попросить Бранда сделать несколько напитков, – Он пришел за более ценным трофеем.

Бармен без вопросов встал со своего места и подошёл к барной стойке (в доме без выпивки не обходилась даже Тиа). Быстро разлив виски по стаканам, парень надавил на небольшую кнопку, расположенную на столешнице, и вмиг в гостиную вышла прислуга. Девушки подхватили подносы с алкоголем: в первую очередь обслужили Палатема, затем всех остальных, в том числе Бернта и Тию.

– Китэ? – озвучил общую догадку Ларент.

– Я? – изумился мальчик, чуть не издав удивленный возглас.

Бин приложил палец к его губам, призывая помолчать и хорошенько выслушать.

– Если наш противник рассматривает повтор судьбоносных событий, может ли это значить, что мальчик отличился в своих деяниях? – Рузо сложил руки на трости.

– Вы, как серьезный человек, господин Малекка, верите в столь абсурдное мышление безумцев из тени? Просто кучка жалких приспешников богохульного культа, – Карина жадно глотнула виски.

– Какие громкие речи для человека, специализирующегося на изощрённых способах допроса. Я-то думал, откуда доносятся крики? А потом вдруг вспомнил. Точно! Это ты выпускала внутренности очередному бедняге, – продолжал провоцировать Аркадий. – Как благородно и по-божески.

Женщина сохраняла терпение, сверля глазами его затылок, чего он, разумеется, не мог видеть.

– Отличился не только Китэ. Появление демона на улицах двадцать седьмого района – результат работы еще одного не менее важного персонажа истории. Мы удостоились лицезреть и иметь знакомство с особой, носящее небезызвестное имя Азаги Брау, которая, как я и предположил незадолго до встречи с ней, оказалась эмоформом. Правда, в отличие от Китэ, чью жизнь собирались сохранить, её пытались убить.

– Боже милостивый. Вы были там? Невероятно, – как бы удивился Аркадий, хотя прозвучало это как «ну надо же совпадение».

– Самая настоящая Азаги Брау? – Карина не верила своим ушам.

– Писатель? Честно, я даже не был уверен, что она существует. Ранее ведь никому не удавалось запечатлеть её вживую. От этого еще более интересно, – Ларент задумчиво обвел дно стакана взглядом. – Вы везучий человек, босс.

– Что ж, в её значимость сложно не поверить. Загадочный гений слова – скрывающийся от чужих глаз эмоформ. Я впечатлен. В народе молвят, что размеры чудовища превосходили даже средних демонов, коих страна три десятилетия не видывала, – говорит Рузо. – Могу предположить, первое подозрение падет на нас и кое-кто не заставит себя долго ждать.

– Судя по всему, зрелище достойное внимания. Азаги Брау – эмоформ с неимоверным уровнем агрессии. Хотел бы я увидеть её гнев во плоти, – Аркадий улыбнулся.

– Босс, а где сейчас госпожа Брау? И как Вы узнали, что она – такой же объект охоты, как и Китэ? – снова задал вопрос финансист.

– Не столь важно, – отмахнулся Палатем. – Бернт, покажи им.

Пианист достал из грудного кармана пиджака рисунок и выложил его на крышку рояля. Листок взяла Карина и внимательно изучив, вручила Ларенту, затем тот отдал изображение Рузо.

– Нет смысла пояснять, что произошло после. Это тату – ваш ориентир для поисков. Мне необходимы все, кто имеет подобный рисунок на теле. Вероятнее всего, он будет запечатлен где-то в области запястья, но лучше проверить и другие части. Для начала проверьте всех своих подручных, затем беритесь за ближайшие связи. Держите меня в курсе.

– Похоже на часы, – отметила Карина.

– Господа, не сочтите за труд описать изображение, – попросил Аркадий.

В этом ему помог Бранд. Всё по той же практике передачи информации бармен смог донести до мозга невидящего нужную картинку. Тот только развел руками:

– Значит, наш враг клеймён. Не уверен, что от меня будет какой-то прок. Полагаюсь на тебя, Ларент.

– Конечно, – согласился финансист.

– Как поступим с их владельцами, если все-таки найдем таковых? – спросила Карина.

– Вести ко мне. Пока не узнаем точных мотивов и дальнейшие цели безумцев из тени, никого не убивать. Даю право калечить, но они должны предстать передо мной живыми.

Палатем встал со своего места. Словно по звонку все, кто сидел, поднялись за ним.

– Будут дополнения? – спросил Ларент.

– Пока нет. Время покажет.

Комитет удалился с поклоном.

– Не спится? Спускайтесь, – нарочно громко произнес Эрсола, стоило Комитету покинуть гостиную.

Троицу подслушивающих застали врасплох. Стыдливо поджав рот, Китэ помог Бину встать на ноги.

– Я говорил, – Нефира столкнулся взглядами с улыбающимся Эрсола. – Он просто не мог нас не услышать.

– Вижу, тебе, наконец, полегчало, – кажется, рыжеволосый босс был рад увидеть полицейского в более или менее добром здравии.

… зато остальные от него не в восторге.

Глава двенадцатая

12 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), район 5

Бина усадили на софу четко по центру, по обе стороны Китэ и Азаги, позади – Эрсола. Напротив Тиа, поодаль – пианист за роялем и бармен, соответственно, за стойкой. Организатор данного собрания восседал у камина, в большом расшитом бархатом кресле, вальяжно развалившись в нём со стаканом виски в руках. Если кто и чувствовал себя комфортно в этом царстве негатива и ревностных взглядов, так это «хозяин». Как и полагается, он представил свою свиту, но что братья-помощники, что злая старуха не сияли радушием. Бернт и Бранд встретили Нефира ещё более или менее, а вот сварливая тетка сразу дала понять, какого она мнения о нём.

– Что б ты знал, Бин, его зовут Палатем Ласерта, – выпалила Азаги и зажмурилась, словно готовясь получить по голове. Реакции не последовало, и девочка неожиданно спокойно процитировала: – “Знание моего имени кроме проблем тебе ничего не даст”… Ха, брехня, – из груди выбрался сдавленный кашель, и она тут же схватилась за горло. На встревоженные вопросы, нужна ли ей помощь, Азаги вновь отмахнулась.

Благодаря ей Нефира познакомился со всеми. Теперь он знает всех, даже тех, кого знать, наверное, не полагалось.

– Китэ не опередил меня? – спросил Палатем. – Я предположил, он представит мою скромную персону в первую очередь.

Мальчик с опущенной головой сжал кулачки на коленях.

– Он не говорил, – заступился Бин. – Если честно, вообще ничего. Разве только…

– Простите, – извинился ребенок. – Я рассказал ему о членах Комитета.

– Ты всё сделал правильно. Так мне не придется тратить время на разъяснения, – мужчина нисколько не огорчился.

– Палатем, услышь меня. Ему не место среди нас. Позволь Бранду сделать своё дело, и забудем обо всём, – цедила сквозь зубы Тиа.

– Боже, только не снова, – вздохнул “хозяин”.

– Бабушка, он – хороший, – запротестовал Китэ и заодно шепнул Бину: – Бранд – эксомник.

– И ты туда же, одуванчик? – женщину душила обида. – Вы ослепли? Его аура… от него смердит грехами! Эти ищейки – зло в овечьей шкуре. Пригрелись между законом и произволом, и тащат с обеих сторон, насыщая свое бездонное брюхо. Вера, Палатем, нам не поможет, когда всплывет, что усилиями этого поганца пострадает наш мальчик, а за ним падет и Ласерта, – старуха соскочила с места, обошла кофейный столик и нависла над Бином. – Сколько бы ты не манипулировал ими, меня тебе не провести, гаденыш.

– Сядь, – велел ей глава семейства, но та будто не слышала ничего, продолжая нагнетать.

Нефира молча сносил угрозы от ополоумевшей дамочки в халате. Пока в руках у неё нет пистолета или какого другого оружия, можно и потерпеть. Всё равно полицейских особо не жалуют, общественный гнев им не в новинку, и учитывая, где и с кем он сейчас находится, было бы куда страннее стать долгожданным гостем, а не вредоносным чужаком.

– Пожалуйста, не кричи, – умолял Китэ, обняв бабушку за талию.

– Я знала не одного полицейского и каждый из них – глубокая дыра на имени Хартии человечества. Проблема даже не в нас, а в гнилых плодах, вроде него! Семьи никогда нам не простят столь гнусного предательства, как связь с ищейкой!

– Госпожа Арлетс. Думаю, Вам надо успокоиться, – не остался в стороне Эрсола. – Он здесь по воле босса. Мы ведь недавно говорили об этом.

– По-моему, сейчас не лучший момент, чтобы высказывать ему все свое недовольство по поводу совести полиции, – поддержал Бернт.

– Не забывайте о доверии, – пропел Бранд.

– Однажды грязь, заполняющая твою жалкую душенку, выльется наружу и никто тебя не спасет, щенок. Они наивно считают полицейского спасителем, удачно подвернувшимся под руку. А я не так глупа. Кто знает, может это ты подослал ту мразь в бар, чтобы отнять у меня одуванчика? Отвечай!

Что Тиа намеревалась от него услышать? На язык напрашивалась только одна фраза: «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде». Скажи о непричастности к произошедшему, та, вероятнее всего, перевернет суть с ног на голову и выставит Нефира виновником того, чего он даже не видел и о чём услышал меньше часа назад на лестнице. Вариантов у Бина не много, поэтому он молчит во благо себе и остальным, которых, видимо, сварливость старушки тоже в конец достала.

– Молчать, – сталь пронизала голос Палатема, и взбунтовавшееся море гнева Тии моментально ушло в штиль.

Рыжеволосый босс разозлился, и Бин это не только заметил, но и почувствовал нутром. Ощущение, как если стоять с кем-то на краю скалы и любоваться закатом – всё кажется безмятежным, мирным, пока не осознаешь, что этот кто-то стоит позади тебя и держит ладонь на твоей спине. Верный друг и заклятый враг одновременно. Вместе и порознь. Все хорошо до тех пор, пока ты не брыкаешься и стоишь на краю спокойно. Дернешься – столкнут с обрыва.

– Закрой свой поганый рот, пока не сбылся самый худший из сценариев твоей кончины, – отчеканил Палатем, с недоброй улыбкой добавляя: – Дорогая.

– Разве ты не понимаешь… – пыталась достучаться Тиа.

– Хватит.

Мужчина позвал горничную, некогда занимавшейся раной Бина. Он узнал её по голосу. Придя в гостиную, девушка получила указание отвести старушку в комнату и дать той успокоительного. К слову, поручение “хозяина” прозвучало не менее жутко – скорее как приказ по-тихому избавиться от крикливой госпожи Арлетс.

Никогда еще Бин не фантазировал с таким пессимизмом.

– Прости, бабушка, – виновато вымолвил Китэ ей вслед. – Пожалуйста, не переживай – всё будет хорошо.

– Вы пожалеете, – пригрозила Тиа, хотя это походило больше на предостережение.

Проводив взглядами вредную женщину, уходящую под руку с прислугой вверх по лестнице, участники многостороннего диалога свободно выдохнули, избавились от раздражения, и, наконец, приступили к обсуждению насущного.

– Вернемся к тому, где прервались. Ты подумал над моими словами? – как ни в чем не бывало спросил Палатем.

Нефира нахмурился, не соображая о каких словах идёт речь. Пораскинув мозгами и наведя порядок в мыслях, куда охапкой кидалась всё новая и новая информация, парень вдруг вспомнил конец беседы, услышанный перед погружением в сон.

«Я верю в судьбу, и верю в то, что ничто в жизни не происходит случайно или бесследно. Когда придешь в себя, хорошенько подумай над этим»

Поразительно, как ясно память выдала его слова. Отлично, утраченное воссоздано. Впрочем, ему хватит пары секунд для формулировки ответа – необязательно тратить на рассуждения слишком много времени. Но, к чему бы ни привело начало разговора, за первой фразой из недр памяти пришла другая, бросающая тень на нечто сокровенное. То, что Бин так тщательно оберегает, хотя сам толком не может вспомнить, что такое важное задели эти слова:

«Попробуй вспомнить себя…»

И там было что-то еще, но что?

– Эй, – окликнула его Азаги, заглядывая в глаза.

– Как Вы узнали о мотивах нападавших? – спросил полицейский, делая вид, будто пауза сделана нарочно, а не потому, что он выпал из реальности.

– Меняешь тему? – Палатем отставил стакан, откинулся на спинку и подпер голову рукой. – Ладно. Поговорим об этом позже, – тихо сказал он на уход Нефира от ответа. – Ну, говоря о мотивах, уверен, ты знаком с процедурой допроса.

– Вы кого-то взяли в заложники? Разве кукловод не погиб? – удивился Бин.

– Смотря, на какой период времени делать акцент. Тогда, как выяснилось, нет, – лукаво ответил тот, на секунду глянув на Китэ. – Он сопротивлялся, но после убедительных доводов благополучно сдал позиции.

Боковым взглядом парень заметил, как юная писательница смущенно опустила глаза и закусила нижнюю губу. Если глава Ласерта прибегнул к насильственным методам, в чём у Нефира почти не было сомнений, Азаги всё видела. Полицейский надеялся, что Китэ вообще ничего об этом не знает. По крайней мере, пижама и заспанный вид тогда в комнате немного утихомиривают тревогу Бина. Хотя не похоже, что “хозяин” мог бы позволить мальчику сталкиваться с чем-то столь страшным, постоянно смотря на него с отцовским обожанием. От такого отношения Нефира даже зависть берет.

– В процессе допроса он кратко пояснил, какие цели преследуют его братья по оружию, – продолжал Палатем, – Как вы уже слышали, ранее мы встречались с человеком тех же взглядов, вдобавок Азаги подтвердила, что женщина, приходившая к ней, упоминала нечто подобное. У двух нам известных имеется схожее тату, благодаря которому мы пришли к единому выводу: наш враг, вероятно, некий высокоорганизованный культ.

Бина не было на допросе, но из разговора, ведшегося с Комитетом, парню хватило ума расставить имеющиеся факты по полкам.

– Они хорошо подготовлены и пока Китэ с Азаги живы, есть вероятность повторного налета, – согласился полицейский.

– Комитет попробует разыскать их последователей. При крайней необходимости противник сам себя явит.

– Могу я внести свою лепту в ваши догадки? – слегка откашлявшись, встряла девочка. – Допустим, культ знает кто мы, где мы и каково наше предназначение. Однако возвращаясь к событиям на крыше, все вроде хорошо поняли, чем обернется для меня явка с повинной. Суд не станет разбираться и отправит меня на эшафот, выставив убийцей. А, если предположить, что культу впрямь известен конец истории, они же запросто могли оставить всё, как есть. Меня бы повесили, расстреляли или я… – снова откашлялась, но в этот раз явно нарочно, – Тогда бы никому не пришлось рисковать. Исходя из вышесказанного, выходит, они предсказали появление Бина, то, что он не выстрелит. Предсказали приход господина Ласерта. Предсказали, что я выживу одиннадцатого октября. Торопятся зачем-то.

– К чему клонишь? – не выдержал Нефира.

– Кукловод сказал, что с Китэ какой-то там Орлук поторопился. Можно было и подождать. Следовательно, его звездный час намечен на более поздний срок. Ко мне-то пришли раньше.

– Думаешь, твое предназначение должно свершиться со дня на день? – спросил Эрсола.

– Одного не пойму. Почему тогда та женщина оставила меня в живых? У неё же был шанс.

– Что гласила записка, которую она вручила? – поинтересовался Бин, вспомнив упоминание о бумажке с прошлого вечера.

Азаги шумно вздохнула.

– Ай, несуразица какая-то. «Слушай внутренний голос». По-моему, в ней никакого смысла, а если есть, то я его не уловила, – отмахнулась девочка и сразу попыталась перевести разговор. – Кстати, почему ты всё еще здесь? – обратилась она к Бину, затем повернулась к Палатему. – Что он тут забыл? Я тут вспомнила, что он не давал согласия на сотрудничество.