Текст книги "[RE]волюция. Акт 1"

– Встань за меня, – парень протянул руку девочке.

Она спросила “Зачем?”, и даже не попыталась сдвинуться.

– То, что я – полицейский, Вас совсем не заботит? – насторожился Нефира, видя все еще выставленный на себя меч, – Что Вам нужно от эмоформа?

– А мы раньше не встречались?.. Впрочем, несущественно. Полиция ныне не в почете. Не вижу поводов для гордости. А клинок – способ сохранить дистанцию. Рекомендую не сходить с места, – мужчина кивнул на девочку, – если не хочешь запачкаться кровью, – лезвие остановилось в паре сантиметров от её лица.

Бин дёрнулся и тут же остановился, сохраняя остатки самообладания. В кои-то веке он обдумал дальнейшие действия (хотел незнакомец её убить, убил бы сразу). Юная особа же с детским любопытством оценила сияющее острие: потрогала ладошкой в варежке, подавила подушечками пальцев, зачем-то дунула и вскоре потеряла всякий интерес.

– Хозяин, Вы не говорили, что собираетесь убить эмоформа! Это грех, а Ад никому их не прощает! – взмолился мальчик, теребя рукав мужчины.

– “Хозяин”? – повторили Бин и девочка, вытаращившись на меченосца.

Всё-таки не родственники. Мужчина не счел нужным комментировать обращение, вместо этого говоря:

– Прости, Китэ, но сегодня мною совершится непростительный поступок.

Нефира крепче сжал электрошокер, готовясь произвести первый выстрел.

– Хозяин, так нельзя! – мальчик вцепился в его руку, пытаясь оттянуть клинок к земле. – Тех людей ведь убила не она, а демон! Хозяин, пожалуйста!

– Фантазмы и эмоформ – единое целое. Выбирать не приходится – одно без другого нежизнеспособно. А он, – мужчина смотрел на Бина, – очевидно, пришел сюда не с целью уничтожить – юнец надеялся убедить её, воззвать к совести, что, как по мне, лишняя трата времени.

– Убедить? – девочка фыркнула, – И всё-таки ты больше преступник.

Зигзаги молний раскололи небосвод, а за ними громовой молот ударил со всей силы и, казалось, будто тучи каменным потоком рухнут вниз. Ветер, вольное детище природы, разносил весть о приходе дождя, ступившего мелкими каплями по окропленной кровью земле.

Совсем скоро он обратился в ливень.

Между тем, разрезая лопастями бахрому леденящих струй, вертолет солдат гарнизона несся к передовой. Однако долгожданное спасение расценивалось Бином как сигнал о необходимости срочного решения ситуации.

– О, военные, – девочка помахала им.

– Послушайте, – начал полицейский, – Как бы она ни была виновата в происходящем, это не дает Вам права устраивать самосуд.

– Люди нуждаются в её казни, и я крайне сомневаюсь, что федеральный суд, к которому ты старательно подводишь разбирательства, оправдает это дитя. В отличие от их методов, мой клинок сделает всё безболезненно. Заодно, избавлю тебя от греха. Будущее всех юнцов, связавших себя с законом, грозит смертью многих. Успеешь наглотаться, а сегодня же позволь себе отступить.

– Хозяин, пожалуйста! – мальчик пребывал на грани истерики. Если бы Бин был ребенком, то давно бы развопился.

Девочка отрешенно смотрела на вертолеты, на то, как из-под металлического брюха открываются люки, из них высовываются носы ракет, готовых выплеснуть всю свою мощь на чужеродном существе. Их отделяла одна команда, что вот-вот слетит с уст командира. Вот только они не догадываются в провале их операции: демон – это всего лишь образ, а не источник. Казалось, ей это совсем неинтересно. Равно, как и то, что решается вопрос, умрет она здесь или где-нибудь еще.

– Я не дам Вам навредить ей, – заявил парень, правда, толком не зная, как он будет действовать электрошокером против магического оружия. – Она будет жить.

– Юнец, ты же не вчера родился. Глупо полагаться на тех, кто продается за власть над другими, которая им даже не принадлежит, – иронично отметил мужчина. – Увы, полиция, как и всё, что с ней связано, давно утратила статус борцов за справедливость, застряв в порочном круге коррупции. Только не делай вид, будто не знал – все знают.

Вода стекала по волосам, застилая обзор. Ветер постепенно стихал, но из-за вымокшей одежды, что неприятно липла к телу, бодрящая прохлада не покинет их даже в тепле.

– А как насчет мальчика? О нём Вы подумали? – Бин принялся давить на слабости, хотя сам переживал за ребенка не меньше.

– Его жизнь тебя не касается, – ответил рыжеволосый, тяжело вздыхая. – Ах, мне порядком надоела наша дискуссия, хотелось бы как можно скорее завершить все перипетии.

– Бин, – позвала девочка, не сводя глаз с дороги.

– Бин?.. – незнакомец задумчиво нахмурился.

– В чём дело? – Нефира на секунду отвлекся от мужчины, бросив взгляд на девочку, и вдруг слух поймал череду хлопков.

– Это точно военные?

Бин и незнакомец обменялись взглядами и, без слов сойдясь на временном перемирии, подошли к карнизу. Демон исчез и как давно, знала лишь девочка – вместо этого несколько людей, в военном обмундировании, обстреливали полицейские колонны.

– Вот так сюрприз, – удивился незнакомец.

Перед глазами Нефира пронесся образ женщины-водителя и тех ребят из переулка.

– Какого чёрта?.. – срывается с его уст.

– А вечер всё интереснее, – саркастично отметил мужчина, отступая на пару шагов назад.

Позади со стороны люка раздались возгласы, а за ними еще одна череда выстрелов, но уже намного ближе. Этот звук сложно перепутать с другими и пара мужчин, минуту назад спорившая за жизнь эмоформа, одинаково почуяла приближающуюся опасность. Бину хотелось и смеяться, и вопить от того, насколько неудачно его положение. День-то и впрямь сверхнасыщенный.

– И что на это скажет твоя интуиция? – зачем-то спросил Нефира у девочки.

– Ну, они точно не военные, – проговорила она, вставая на ноги. – По правде говоря, я уже смирилась с тем, что меня убьет великолепнейший из всех виданных мною клинков, в конце концов, за дело. Но ведь Азаги Брау не знают в лицо и в газетных заголовках я буду фигурировать как одна из многочисленных жертв теракта. Может, это и не теракт, конечно, но как-то грустно для концовки.

Она оглядела вытаращившуюся на неё троицу. Мальчик вовсе, пораженный услышанным, сначала глянул на книгу, прижимаемую к груди, затем на девочку, не веря собственным глазам. Видимо, уловив немой вопрос в их взглядах, девочка продолжила:

– А, я забыла представиться, да? Азаги Брау, будем знакомы, вроде как.

Бин уже не представлял, что может ещё сегодня произойти, чтобы он перестал удивляться. Или ужасаться – тут уж как посмотреть.

Крышка люка с грохотом откинулась назад. Из квадратного отверстия показалась чья-то голова в каске, и после, ловко ухватившись за край, неизвестный буквально вскочил на поверхность. При нем не было ни автомата, ни пистолета, ни чего-то ещё, что походило бы на оружие. Следом по одному вылезли трое других, и в отличие от первого, у тех при себе имелись пистолеты-пулеметы.

Глава шестая

11 октября, 1962 год. Республика, зона S (столица), район 27

Рыжеволосый незнакомец, чье имя Бин ещё не выяснил, обладая хорошей реакцией, создал магический барьер ровно за секунду до того, как солдаты открыли по ним огонь. Пуль они не жалели, видать потому, что поднимающийся вверх вертолет уже приготовился к смене в команде и на случай опустошения магазинов наземной пехоты, винтокрылый агрегат пустит в ход свою артиллерию.

– Кто вы такие?! – выкрикнул Китэ.

Обстрел не кончался. Военные безостановочно палили по щиту и лишь тот, без оружия, стоял неподвижно, смотря на них через темный непроглядный экран в каске.

Дождь, прожектора вертолета, шум его лопастей, свинцовая череда с запахом пороха. Яркий свет и капли, вбирающие в себя каждую крупицу лучей, алмазным душем ослепляли, не давая возможности разглядеть что-либо дальше пяти метров, кроме того, что находилось совсем близко.

– На контакт не идут, атакуют, не думая, – бормотала Азаги, выглядывая из-за спины Нефира. – Ещё меня смущает четвертый. Ему пушки не хватило?

– Вероятно, выжидает, – подхватил мужчина.

– Чего, по-вашему? – выказал заинтересованность Бин.

– Хозяин, мы же не погибнем здесь? – спросил Китэ, стараясь перекричать гул.

– Мы – нет. Во всяком случае, точно не сегодня, и точно не ты, – не отрывая глаз от стрелков, тот коснулся свободной рукой его макушки.

– Позвольте полюбопытствовать, “мы”, – Азаги ткнула на полицейского, затем на себя, – входим в состав Вашего “мы”? Ну, я на всякий случай спрашиваю. Из нас бы вышла отличная команда. Профи, малыш, коротышка с пером и… – она натянула губы, видимо, соображая, как назвать Нефира, – … и ЭТОТ.

Прибыло подкрепление. В той же форме, касках, с оружием. Так называемых, “солдат” стало вдвойне больше, а единственная возможность отступить разбилась вдребезги. Нефира, не видя других вариантов, наставил электрошокер на группу поддержки, а та в ответ выставила пулеметы.

– Назад! – скомандовал рыжеволосый мужчина Бину и когда тот немедля подчинился, перед ним образовался еще один барьер. Чёрная дымчатая пелена магического щита с в итоге стала для них клеткой.

– Среди них что, нет магов? – Китэ вертел головой, окидывая взглядом нападающих. – Иначе бы они разбили барьер намного быстрее, правда же, хозяин?

Несмотря на все физические старания удержать защиту, мужчина умудрялся сохранять ровное дыхание. Взгляд его был направлен куда-то в глубины собственного сознания, внешний натиск никак не мешал ему думать. По отсутствию света в глазах Бин заключил, что незнакомец – абсорбер и, судя по всему, в закромах его далеко не чистой души (не зря же прана черная) припрятано немало магии и тёмных секретов.

Пользуясь моментом, молодой полицейский высчитывал, сколько примерно оставалось заряда в пулеметах. Когда магазин опустеет, что предпримут солдаты тогда? Начнут атаковать врукопашную или решатся потратить ценные секунды на перезарядку? В любом случае преимущество на стороне военных и причины таких суждений вполне обоснованы: у Нефира гипс, Азаги и Китэ – дети, а в одиночку новоявленный союзник не вытянет на себе семь вооруженных мужчин. Даже без пулеметов всякий солдат имеет при себе, как минимум, один боевой нож.

– Ты заметил? – под вымокшей до сосулек челкой абсорбера заговорщицки загорелись глаза, а его вопрос прозвучал, как начальный пункт плана обратной реакции. Видимо, последнюю минуту он думал, как дать отпор. – Присмотрись. Юная особа верно подметила – атакуют они не думая. Любой знает, что обычным оружием магический щит не пробить. Тогда зачем бы им без продыху стрелять по тому, что, по сути, неуязвимо?

С аэроотдачей, создаваемой вращением лопастей, ливень ощущался как штормовой, а все под ним – как моряки на корабле посреди буйствующих волн. Разве что не качает.

Бин оглядел оба фронта. Что ж, в словах союзника есть смысл и, прикрепляя к замечанию наблюдение Китэ, всё вырисовывается само собой. При умении совладать с праной, маг бы без усилий разрушил барьер, а с учетом подготовки военных, которых в обязательном порядке заставляют корпеть над изучением магического искусства, происходящее выходит за рамки логики.

Взгляд Нефира падает на седьмого, того, что стоял позади.

– Кукловод, – заключает парень.

Согласный кивок со стороны незнакомца доказывает, что тот попал в яблочко – иное бы сюда и не вписалось. По природе кукловод управляет лишь чужим телом, но не праной. Даже будь среди них маг или, предположить, тот же абсорбер, под действием манипуляций извне человек не сможет ею управлять – только тело.

– Догадка без аргументов, но склонимся к тому, что им нужен эмоформ. Этот уважаемый, очевидно, предположил, раз ни у кого из нас нет праны в глазах, мага в нашей компании нет, – рассуждал незнакомец.

– В последнее время я так популярна, – бормотала Азаги между делом, но сказанное все же привлекло внимание Бина и “хозяина”.

– Последние три года – точно, – согласился Нефира, сообразив сколько романы её авторства покоряют сердца всего мира.

– Не как писатель. Два дня назад ко мне приходила женщина. Наплела про мою важность в истории, будто дар эмоформа способен вершить судьбы. Я и без её пояснений это знала, потому выпроводила, даже не впустив. Спустя время она явилась снова, только вместо пропаганды стремления к лучшей версии себя, сунула дурацкую записку. И потом, представьте себе, просто ушла. Азаги сузила глаза, словно погружаясь в события того дня.

– Что там было написано? – подключился Китэ.

– Сейчас, кажется, не самое удачное время, – пробурчал Нефира.

Вдруг череда выстрелов прекратилась. Последняя гильза рухнула на бетонный пол, и солдаты буквально застыли с опустошённым оружием в руках. Седьмой, объявленный кукловодом, сделал шаг назад, отступая к люку. На что он надеялся, зная о ёмкости обоймы? Солдат дёрнул рукой вперед, задавая марионеткам сменить способ исполнения задачи – те быстро оживились, вынули (Бин знал) ножи из-за пояса и полетели с обеих сторон на четверку в центре.

– Закройте глаза, – приказал мужчина детям.

Китэ подчинился – Азаги отказалась. Новый спутник Бина призвал клинок и молниеносно бросился на тройку перед кукловодом. О второй половине он либо не подумал, либо решил оставить всё калеке Нефира. Впрочем, тот не был против. Не желая отставать, Бин двинулся навстречу оставшимся. Парень ловко уклонился от стремящегося в него ножа, зашёл к крайнему справа за спину и из-под чужого бока выстрелил по двум другим зарядами тока. Ему повезло, что кукловод задал команду нападать, а не взялся контролировать каждый шаг. Солдат двигался бестолково, хаотично размахивая оружием, и когда тот попытался развернуться, Бин зарядил ему сзади ударом ступни в коленный сгиб. Противник встал на четвереньки в лужу, выронив попутно нож. Чтобы избежать попадания под эффект электрошокера, молодой полицейский отпрянул и выпустил последний электрический паучок тому в затылок.

Не такая уж и бесполезная «бутафория».

Занимаясь своей половиной, Нефира не нашёл время понаблюдать за рыжеволосым товарищем. Опустив голову, парень выдохнул и в это мгновение заметил, как мокрый бетон под ногами окрашивается в алый цвет. Он обернулся – в маленьких озерцах дождевой воды валялись отсеченные головы в касках, а из обезглавленных тел как из фонтана струилась кровь, заливая собой всю крышу и уже подбираясь к водостоку. Азаги, держа за руку зажмурившегося Китэ, в шоке смотрела на то, как взмокший от воды “хозяин” хладнокровно насаживает на лезвие тело кукловода. Никто ранее из нападавших не издал звука, находясь в тисках чужого влияния, зато последний вскрикнул так, что Китэ вздрогнул и в испуге задержал дыхание. Кукловод пытался отстраниться – брыкался, как мог, хрипел и ругался, однако вскоре обмяк как туша на вертеле. Рыжеволосый мужчина вынул клинок и оттолкнул от себя чужое тело.

Оставался только вертолет. Жестом незнакомец указал Бину, что собирается заняться летательным агрегатом, а тот должен пока присмотреть за детьми. Нефира кивнул – чуть спустя сосредоточившись на махине и сделав шаг вперед, первый растворился в чёрном облаке.

– Эй, – окликнул полицейский, разворачивая Азаги и Китэ к себе, – не смотрите назад, хорошо?

Мальчик не открывал глаз, вытирая стекающие по щекам слезы вперемешку с ливневыми потоками. Он догадался, как и почему раздался душераздирающий вскрик, да и, скорее всего, знал, что без жертв разборки точно не закончатся. Сжимая ладонь растерянной писательницы, Китэ нашёл в себе силы ответить «Хорошо».

Оставив вертолет на новоиспеченного товарища и, все-таки надеясь, что обойдется без падения и последующего за ним взрыва, Нефира склонился над одним из бессознательных тел. Парень вычитал на прикладе близлежащего пулемета серийный номер №040640, который в голове сразу отозвался напоминанием об ироничном отношении смерти к Бину. 4 июня 1940 года – его день рождения. Бывают же совпадения.

– Он жив, да? – Азаги вытянула шею, стараясь рассмотреть лицо солдата, но подойти не решилась.

– Жив, – Бин провел ладонью по мокрым волосам, избавляясь от мешающей челки.

Девочка недовольно скривила рот:

– Так добей.

Нефира озадаченно поднял на неё глаза. Содеянное военными, конечно, не заслуживает никаких оправданий, однако для подростка предлагать такое слишком жестоко. Как от малолетнего писателя, гения не по годам, он предполагал услышать что-то более вразумительное и мудрое – её авторское слово, определенно, заслужило своей славы – но, в итоге, удостоился бесстрастного «добей». Быстро же Азаги оправилась от отсеченных голов…

– Внутри никого, – сообщил “хозяин”, материализовавшись за спинами детей. – Он на автопилоте или управляется дистанционно. Признаться, я не силен в искусстве машиностроения, потому как это чудо техники сообразило капитулировать, не имею представления, – мужчина подошел к мальчику, присаживаясь рядом на корточки. – Можешь открыть глаза.

С всхлипами Китэ бросился тому в объятия, пряча лицо в его плече. Вопреки роли палача, зверски положившего четырех военных, рыжеволосый незнакомец обращался с ребенком по-отцовски ласково, как бы странно и нелепо звучало “хозяин”, утешающе гладя по узкой спинке.

Винтокрылый агрегат поспешил в обратную сторону. Почему он не выпустил заряды, когда была такая возможность? Вскоре на крыше снова стало темно, но не настолько, чтобы всё окончательно утратило очертания. Пламя с дороги почти потухло, сияли лишь огни полицейских автомобилей.

– Думаю, на сегодня хватит смертей, – подытожил незнакомец, косясь на Азаги. – Теперь я знаю, кого нужно искать, так что не волнуйся – начатое дело найдет свой конец (это он про писательницу?)

– Решили сбежать? – в голосе на вид холодного Бина зазвенел упрек.

– Мирно уйти, – поправил тот.

– Кто Вы?

– Не самое удачное время для знакомств.

– Я бы хотел знать, кому мы обязаны спасением.

“Хозяин” улыбнулся – не такого ответа он ожидал:

– Знание моего имени кроме проблем тебе ничего не даст. Оставь всё, как есть, забирай это очаровательное дитя и иди, пока я не передумал.

– Угрожаете? – вклинилась Азаги и обратилась тут же к Нефира: – Если бы я писала о преступном синдикате, его образ стал бы ключевым. Идеальный кандидат на роль мафиози, согласен?

Мужчина усмехнулся.

– Все писатели такие? – спросил Бин.

– Кто знает. Моя фантазия работает соразмерно сердцу, что значит, всегда и непрерывно, а в ситуациях повышенной степени опасности воспроизводит вдвойне больше.

– Творец-романист и творец фантазмов. Шутка судьбы или наказание грешному миру? – задумчиво промолвил незнакомец.

– Если я – шутка, то далеко не вашей Фортуны, а как раз-таки этого самого грешного мира.

– Хозяин, там, сзади! – Китэ резко повернул голову назад.

– Отвернись, – скомандовал мужчина, прижимая того к себе, но, в конечном счете, опоздал – мальчик успел всё разглядеть.

Кукловод, который, как казалось, умер еще несколько минут назад, тянул к ним руку. В полутьме одно движение дрожащими пальцами, словно подзывающими к себе, никого не всколыхнуло и не напугало, правда, именно отвлеченность сыграла с ними злую шутку. Солдат у ног Бина, схватил нож с пола и полетел на незнакомца. Времени на защиту у «хозяина» бы не хватило в любом случае, зато у Нефира выдалась эта самая спасительная доля секунды. Закрыв своим телом потенциальную мишень, парень услышал хлюпающий звук и чуть позже понял, что лезвие скользнуло по левому боку, оставляя после себя внушительный глубины порез.

Среагировав на телодвижения Бина, рыжеволосый “хозяин” отставил от себя Китэ, развернулся, оттолкнул нападавшего в сторону и, на ходу призвав свой клинок, вонзил острие марионетке прямо в шею. Китэ и Азаги забыли, как дышать, пустив в землю невидимые корни – ужас сковал конечности, не прекращало ход только сердце, бешено стуча в груди.

Нефира рухнул на колени, пытаясь задержать кровь здоровой рукой. Больно, чёрт возьми. Всё действовало на нервы, особенно дождь перед глазами и, ставший почему-то в два раза тяжелее, гипс. Разум затуманился от всепроникающего болезненного пламени, но боковым зрением он увидел, как незнакомец прошел к кукловоду. Через какое-то время тот вернулся к парню и склонился перед ним в полуприсядь.

– Жизнь совсем не дорога, юнец? – обеспокоился он, оценивая степень поражения.

– Бывает, – иронично выдавил из себя полицейский. – Вы не первый, кто меня об этом спрашивает.

– Бин, верно?

Тот кивнул.

– И какого же рода ты потомок? Чтобы знать, как тебя определить в лазарет.

– Нефира. Бин Нефира. Надеюсь, не в морг?

На секунду взгляд фиалок напротив осел на лице Бина, будто его посетило озарение.

– Что? – парень недоумевал от пристального рассматривания, чувствуя себя неуютно.

Мгновение помолчав с многозначительной улыбкой, он лишь сказал:

– Держитесь крепче.

И темная картина сырой погоды, сущего кошмара последствий кровавого месива, пепла и дыма сменилась светлыми стенами с многолюдным окружением в белых халатах.

Глава седьмая

12 октября, 1962 год. Республика, зона S, район 24.

С тех пор, как Бина увели в перевязочную, в больницу всё чаще стали поступать пациенты с повреждениями различной степени тяжести – от незначительных порезов до огнестрельных ранений. Китэ опускал глаза всякий раз, когда вывозили каталки с телами, укрытыми с макушки до пят. Обилие крови вокруг уже не так ужасало, как в первый раз, правда, тошнота осталась, напоминая о себе привкусом железа на языке и непроходимым комком в горле. В коридорах организовалось столпотворение из носилок, кресел-каталок и людей, которые еще могли передвигаться на ногах, но выглядели они не лучше тех, что стонали лежа или сидя.

«Экстренные новости…» вещал голос репортера из наушников.

Китэ украдкой подглядел в экран телефона женщины, сидевшей рядом – окрестности, показываемые в видео, узнать было не сложно.

– Извините, – мальчик коснулся плеча незнакомки, – Можно посмотреть с Вами?

– А? Да, без проблем, – радушно согласилась она, выдергивая из разъема провод. Ей повезло – похоже, у неё всего лишь сломано запястье, да и не походила она на тех, кто повидал кошмар.

«…полиция и столичный гарнизон пока не могут дать объяснений произошедшему. Появление демона официально зафиксировано в трех областях двух прилегающих районов – двадцать пятого и двадцать седьмого. Город понес колоссальные потери и не только среди граждан. Известно, что демоническое существо повредило телефонную станцию, перебив связь, а также вышки электроснабжения. К их восстановлению уже приступили…»

– Зачем тебе это? – спросила Азаги, наблюдая за тем, как на носилки загружают очередного раненного. – Ты же сам всё видел. Что нового они скажут, кроме статистики и суммы материального ущерба городу?

– Не знаю. Я был там, но до того, как мы нашли тебя и господина Нефира, – мальчик вскинул глаза на дверь напротив. – Тогда погибших было меньше, чем сейчас…

– Погибших и умерших всегда много, просто в обычном порядке они прощаются с жизнью в разных местах и в разное время. Не драматизируй на пустом месте. Все в этом мире заканчивается смертью, вопрос лишь когда.

Владелица телефона, ставшая поневоле слушателем их беседы, одарила девочку презрительным взглядом.

– Тебе их совсем не жалко? – спросил Китэ.

– В страданиях, физических или душевных, жалость не приносит облегчения, легкости или покоя. Она только подчеркивает человеческую ничтожность перед тяготами жизни, которая по своей сути и нужна, чтобы стать одним большим испытанием тела и души на прочность.

«…на данный момент насчитывается около шестисот жертв нападения, но точное количество ещё уточняется. Что ж, с вами был новостной канал “Инфер7”. Будьте в курсе событий!» завершил репортер.

– Это жестоко, – мальчика слова Азаги расстроили, – Жалеть же не всегда плохо.

Больница разрывалась от слёзных истерик и рыданий. С каждым полным поворотом минутной стрелки список погибших пополнялся то одним, то двумя, а то и сразу десятью именами, что вскоре окажутся на надгробных плитах серого холодного кладбища. Как и у других, у Китэ не находилось столько слов, чтобы описать горе людей, чьи дорогие сердцу родные, товарищи, друзья, возлюбленные никогда не вернутся домой, не обнимут тех, кто их ждёт, не скажут слов, которые когда-то хотели сказать. Их истории подошли к концу, и никто не в силах это изменить.

– Когда подрастешь, сможешь разглядеть, насколько вообще жесток мир, – юная писательница откинулась на спинку сидения, сложив руки на животе и подняв глаза к потолку. – Почему ты таскаешь её с собой? Я о книге.

Китэ посмотрел на «Поймать облако», которая мирно сушилась на узеньких коленях. Белая, потрепанная обложка покоробилась и взбугрилась – то же самое произошло и со страницами, вдобавок слипшимися от влаги. Краска оказалась качественной и слова вроде не потекли и не расплылись. Несмотря на знакомство с человеком, подарившим жизнь этому роману, мальчик еще толком не осознавал, что девочка рядом и строки в книге это часть одного целого.

– Я хотел начать её читать сегодня вечером. Но потом… – перед глазами блеснуло воспоминание, когда Бернт ввёл ему какую-то жидкость, – произошло слишком много всего.

– Так сильно хотел? Как-то же она дожила до этой минуты.

– Угу. Я ждал её выхода с появления «Облачной башни». Весь последний месяц. И сегодня утром, наконец-то, получил. Благодаря хозяину.

– Никогда не понимала, что люди находят в моих романах. Мне они никогда не нравились, – Азаги поморщилась.

– Тогда зачем ты их пишешь? – удивился Китэ.

– Писать-то мне нравится, даже очень – не радует лишь результат, а пишу, потому что не могу не писать, а писать иначе, чем пишу сейчас, сколько ни старайся, не получается. Литераторы называют это стилем. Мой стиль такой, какой есть – его не переделать. Ни один творец не скажет тебе, что его детище идеально – они всегда чем-то недовольны, но продолжают создавать, потому что процесс творения будь то писательство, живопись или музыка им необходим так же, как легким нужен кислород, – Азаги наклонилась к мальчику так близко, что он почувствовал её дыхание на щеке. – Вот ты, как читатель, скажи, чем они тебя привлекают?

От её нахождения в мизерном расстоянии Китэ стало чрезвычайно некомфортно. Он попытался отстраниться, избегая создания у Брау впечатления неприязни, но хваткие ручонки в варежках, сжавшие его плечи, не дали даже пошевелиться. Что же женщина, любезно делившая свой телефон, только хмыкнула на детей и, связав гаджет наушниками, поплелась прочь. Видимо их компания ей оказалась не по душе.

– Ну, они… увлекательные, – слова Китэ прозвучали скорее как вопрос, чем ответ.

– И всё? – на глаза Азаги пала тень недовольства.

– Не знаю, – он поджал губы, жмурясь от неприятных ощущений в области плеч. – Не могла бы ты отпустить меня? Пожалуйста.

Она отодвинулась, возвращаясь к прежнему занятию – лицезрению глянцевого потолка, в котором отражался весь коридор с его суетящимися пациентами и врачами.

– Вот именно, что просто увлекательные. При всём заложенном смысле, мои книги остаются уникальными на фантазию – не мною замечено – но не меняющими действительность за пределами написанных страниц. Они служат средством развлечения, а не поводом для переосмысления отдельных сторон жизни. То, что я хочу сказать, мало, кто слышит – это если судить по письмам, что приходят в редакцию.

– Ты пишешь выдуманные истории. Как они могут изменить жизнь, если в них нет правды?

– Книги на то и книги, чтобы помочь сбежать от этой правды. Для ребенка у тебя больно осознанная речь. Сколько тебе лет?

– Десять. Ты ведь тоже ребенок.

– Ох, действительно. И умру им, – Азаги горько улыбнулась своему отражению в потолке.

На этом разговор закончился – вернулся Палатем, завершивший, по всей видимости, телефонный разговор. Смотря на хозяина, мальчик поражался тому, как после хладнокровного убийства стольких людей, он выглядел так, будто ничего не произошло. И пускай те виновны. Когда мужчина приземлился на освободившееся место, закинув ногу на ногу, мальчик отшатнулся и пугливо вжал голову в плечи.

– Что теперь? – спросила девочка. – Не планируете воспользоваться отсутствием Бина и покончить со мной?

– О, Фортуна, я не изверг, чтобы убивать детей, – ладонь Палатема легла на макушку Китэ. – В чём дело?

– Всё в порядке, – тихо ответил тот, опустив голову.

– Далеко не всё, полагаю?

– То есть, Вы не собирались убивать меня? На крыше Ваши доводы были весьма убедительны, – влезла Азаги, поворачиваясь к хозяину.

– Не каждый день встречаешь дитя с редким даром. За совершенное тебя вряд ли простят, но при всей ненависти к выплескам твоей агрессии, я не могу взять на себя смелость казнить ребенка. Природа способности такова, тут можно лишь смириться. И скажем так, театр мог закончиться намного раньше, не окажись там молодого праведника.

– Кто-то же должен верить, чтобы разница между правильным и неправильным не теряла ясности. Но при чём здесь Бин? Чем его появление повлияло на Ваш спектакль?

Палатем задумчиво засмотрелся на дверь перевязочной.

– Изначально я хотел спровадить нашего друга, чтобы избавить тебя от суда. Думал, он такой же, как и превалирующий численностью сброд из коррумпированных псов, которые с радостью пользуются возможностями сделать грязное дело чужими руками. Тогда бы я молча увёл тебя от их болота, а они бы хвалились несуществующей победой до нового всплеска. Но позже мне повезло в Бине увидеть кое-что особенное, то, что делает нас похожими…

Китэ это запомнит. Обязательно запомнит.

– Если Вам его стало жалко, так давайте уйдем сейчас. Вы же хотели меня увести от суда? Я готова сотрудничать с Вами. Давно стоило заняться чем-то новым. Знать бы еще, с кем я работаю.

– Писательское чутье на удивление дало верный вектор направления, а вот имя предлагаю оставить до лучшей обстановки.

– Так и знала, – довольно заключила Азаги, соскакивая с места. – Надо было идти в детективы. В таком случае, нам срочно нужно исчезнуть. Пусть Бин думает, что со мной покончено. Вас-то он всё равно не знает.

– В последнем я усомнюсь, – пробормотал хозяин уже себе под нос.

Юная писательница топталась на месте, готовая на всех порах мчаться прочь, однако возбужденность быстро сменилась продолжительным кашлем, который, в итоге, заставил её усесться обратно и схватиться за горло, будто приступ перекрыл проход воздуху.

– Ты как? – спросил Палатем у девочки.

Та успокоила мужчину, сказав, что такое случается время от времени. Через минуты две кашель прекратился.

– Ну, чего сидим? – снова загорелась Азаги.

– Нам некуда спешить, – остудил хозяин её пыл. – К слову, тебя не ждут дома? Не похоже, что ты торопишься туда.

– Нет, – отмахнулась девочка. – Не меняйте тему. Вы-таки решили отдать меня ему? После всего, что произошло на крыше, мне вдруг захотелось пожить. Хотя бы ещё чуть-чуть.