Текст книги "От мыса Головнина к Земле Александра I. Российские кругосветные экспедиции в первой половине XIX века"

Предложения учредить русские колонии на Тихом океане не заставили себя долго ждать. Проекты устройства заморских поселений витали в воздухе, но как было в Петербурге разобраться в том, насколько поступавшие предложения соответствуют реальности[108]108
  20 декабря 1779 г., например, профессор и член Петербургской академии наук Петр Симон Паллас представил Конференции АН проект «физического» путешествия в Восточную Сибирь, в котором рассматривал возможность исследования Камчатки и плавания к Алеутским и Лисьим островам (Гнучева В.Ф. Материалы для истории Академии наук в XVIII и XIX веках: Хронологические обзоры и описание архивных материалов / сост. В.Ф. Гнучевой; под общей ред. акад. В.Л. Комарова. М.; Л., 1940. С. 138–141). См. также: Сытин А.К. Петр Симон Паллас – ботаник. М., 1997; Williams G. Myth and Reality: the Theoretical Geography of Northwest America from Cook to Vancouver // From Maps to Metaphors: the Pacific World of George Vancouver / ed. by Robin Fisher and Hugh Johnston. Vancouver. 1992. P. 35–50.


[Закрыть]. Надежды и ожидания соседствовали с пустыми миражами, мистификациями. Еще более запутывала картину недостаточная исследованность тихоокеанской периферии. Терялись в догадках и иностранные дипломаты, пытавшиеся из сплетен и слухов почерпнуть сколько-нибудь правдоподобную информацию о геополитических намерениях императрицы и, интерпретируя ее соответствующим образом, добиться своих политических целей. Судя по сохранившимся донесениям, часто они были сродни «гаданию на кофейной гуще», хотя иногда в них содержались вполне, на первый взгляд, правдоподобные сведения, которые, впрочем, запутывали дело еще больше[109]109
  См., например: Керов В.Л. Об одной попытке французского МИДа поссорить Англию и Россию с Японией // Вестник РУДН. Серия «Международные отношения». 2006. № 2 (7). С. 68–75.


[Закрыть]. Так, в одном из сообщений испанского посланника в России графа Франсиско Антонио де Ласи государственному секретарю маркизу де Гримальди от 11 октября 1772 г. сообщалось о тревожных настроениях в российской столице в связи с делом барона Мориса Бенёвского[110]110
  О Бенёвском см. подробнее: Керов В.Л. Камчатка и «бунт Бенёвского» // Личность, общество и власть в истории России: системный компаративный анализ. М., 1998. С. 52–58; Керов В.Л. Морис-Август Бенёвский – искатель приключений или политический деятель // История через личность. Историческая биография сегодня / под ред. Л.П. Репиной. М., 2005. С. 496–520.


[Закрыть] и опасениями возможных нападений испанских кораблей на русские поселения на Камчатке. В Петербурге, как полагал граф, допускали возможность совместных действий против испанцев с англичанами, однако британцы, «рассудив, что мы никогда не вознамеримся отправить экспедицию в столь суровый, холодный и скудный край, как Камчатка, не оказали им никакой помощи»[111]111
  Россия и Испания на северо-западе Америки во второй половине XVIII века (по материалам испанских архивов): Монография в документах / сост., под общей ред. А.Ю. Петрова; ред. – сост. В.Н. Косторниченко; авт.: А.Ю. Петров, В.Н. Косторниченко, А.А. Альварес Солер, Э.В. Вилар, О.В. Нешкес; пер. с исп. О.В. Нешкес, А.В. Иволгин, Д.С. Шмарёв. Рязань, 2020. С. 84.


[Закрыть]. Завершил же свое послание в Мадрид граф Ласи любопытным пассажем: «Российская императрица, глядя на карту своих владений, сказала адмиралу Ноулзу[112]112
  Сэр Чарлз Ноулз (Кновлес), I баронет (1704–1777) – адмирал Британского флота (03.12.1760), в октябре 1770 г. перешедший на русскую службу и назначенный генерал-интендантом флота (10.06.1771). Представил обширный план реконструкции российских военно-морских сил по образцу Британского флота. См.: Clendenning Ph. H. Admiral sir Charles Knowles and Russia, 1771–1774 // The Mariner’s Mirror. 1975. Vol. 61. Issue 1. P. 39–49.


[Закрыть], что если Азия и Америка являют собой один континент, она продолжит завоевания в этой части земного шара, а если, как утверждают русские мореходы, эти земли разделяет всего один пролив, она пошлет разведку по морю. Ее Величество часто спрашивает адмирала Ноулза, нет ли известий о сухопутных экспедициях, которые англичане собирались провести со стороны Канады, продвигаясь к морю с юга»[113]113
  Россия и Испания на северо-западе Америки… С. 85.


[Закрыть].

Туман географический порождал и туман политический! Покончить с неясностью и неопределенностью географических очертаний Тихого океана не удавалось, тем более что в европейских столицах мыслили категориями высокой политики и прорисовывали масштабные замыслы, увлекаясь обширными геополитическим проектами, в которых цели собственно научные – гидрографическими, этнографические или геологические – играли второстепенную роль. Недостаток же информации с лихвой компенсировался за счет не всегда надежных сведений, источником которых, как и следовало ожидать, выступали участники плаваний в Тихий океан, лучше других европейцев осведомленные о торговле мехами на Дальнем Востоке, а потому и заразившиеся «пушной лихорадкой».

В феврале 1781 г. в российскую дипломатическую службу в Гамбурге поступило извещение от профессора Кристиана Майера, астронома при дворе Палатината, проводившего в 1760-х гг. в России наблюдения за прохождением Венеры мимо Солнца[114]114
  Майер К. Изложение результатов наблюдений за Венерой и за солнечным затмением, совершенных в петербургской астрономической обсерватории 23 мая 1769 г. … СПб., 1769.


[Закрыть]. Речь шла о его знакомом, 29-летнем уроженце Вислаха (Пфальц) Иоганне Генрихе Циммермане (1741–1805), который «имел щастие» матросом участвовать в плавании Кука[115]115
  Циммерман служил на «Дискавери». См. о нем подробнее: Macainsh N. Sailor to Captain Cook: Some Notes on Heinrich Zimmermann and his Background, with a Portrait // Journal of the Royal Australian Historical Society. 1978. Vol. 64. P. 32–39; King R.J. Heinrich Zimmermann and the Proposed Voyage of the Imperial and Royal Ship; Cobenzell to the North West Coast in 1782–1783 // The Northern Mariner/le marin du nord. 2011. Vol. XXI. № 3. P. 235–262.


[Закрыть]. Вернувшись из Великобритании, Циммерман в августе 1781 г. устроился на службу курфюрста Пфальца и герцога Баварии Карла IV Теодора, получив должность смотрителя судов на озере Штарнбергер-Зе под Мюнхеном, но, по-видимому, жаждал чего-то большего. Поэтому он и поделился с Майером конфиденциальными сведениями – якобы во время плавания с Куком «нашли они… дорогу из Северной Америки в Камчатку». По словам Майера, Циммерман предлагал «с помощью астронома и при посредственном ветре в три или четыре недели из… Петропавловской гавани переплыть в Северную Америку» и «чрез то торговлю и власть Российскаго государства весьма разпространить и способным себя почитает полезные оказать услуги». «По навычке моей к мореплаванию, – заверял Циммерман, – уверен я, что в состоянии буду показать российской короне с помощью астронома дорогу от Сибири, т. е. из Камчатки или буде дальнейшаго объезда на устрашатся, из России в новоизысканную Северную Америку, и тем открыть средства и способы к приведению в цветущее состояние российской торговли и всей части света и к доставлению других важных выгод»[116]116
  РГАВМФ. Ф. 172. Оп. 1. Д. 170. Л. 7, 13.


[Закрыть]. Как выяснилось, Циммерман во время плавания в нарушение всех инструкций вел тайные записки, «в которые полусловом и при том по-немецки вносил все то, что мне важнейшим казалось»[117]117
  Циммерман Г. Последнее путешествие около света капитана Кука с обстоятельствами его жизни. СПб., 1786. С. 5, 6.


[Закрыть]. Издав в 1781 г. на основании своих тайных дневников сочинение о плавании Кука, Циммерман, по-видимому, рассчитывал, что в качестве эксперта в самом скором времени сможет вновь попасть в Тихий океан. Однако надеждам «ветерана» Кука не суждено было сбыться – в Петербурге его ждал отказ[118]118
  Книга Циммермана (Zimmerman H. Reise um die Welt, mit Capitain Cook. Mannheim, 1781) вызвала немалый интерес в Европе. В течение нескольких лет она была издана во Франции (1783) и Голландии (1784). Сам же Циммерман в 1787–1788 гг. совершил на торговом судне «Конкордия» плавание из Остенде в Ост-Индию, а в 1789 г. предложил еще один план организации русской экспедиции в Тихий океан. 3 мая 1805 г. он скончался в Штарнберге.


[Закрыть].

Однако летом 1782 г. Циммерман получил предложение от подданного Нидерландов торговца Вилема (Гийома, Вильгельма) Болтца (1739–1808)[119]119
  Michielsen L. De compagnie van Triëste en Fiume // Bijdragen tot de Geschiedenis. 1936. Vol. XXVII. P. 70–91; 181–233; Hallward N.L. William Bolts, A Dutch Adventurer under John Company. Cambridge, 1920; Everaert J. Willem Bolts: India Regained and Lost: Indiamen, Imperial Factories and Country Trade (1775–1785) // International conference on shipping, factories and colonization (Brussels, 24–26 November 1994) / ed. by J. Everaert and J. Parmentier. Brussels, 1996. P. 61–70; Gough B.M., King R.J. William Bolts: An Eighteenth Century Merchant Adventurer // The Journal of the British Records Association. 2005. Vol. XXXI. № 112. P. 8–28; Bronza B. Preparations of the Austrian expedition towards India 1775–1776 // Journal of Historical researches. 2018. № 29. P. 63–77; King R.J. William Bolts and the Austrian Origins of the Lapérouse Expedition // Terrae Incognitae 40. 2008. Р. 1–28.


[Закрыть] принять участие в подготавливаемой Австрийской империей экспедиции из вольного имперского города Триеста к мысу Горн и далее к северо-западному побережью Северной Америки для организации торговых факторий по добыче пушнины[120]120
  РГАДА. Ф. 24 (Сибирский приказ и управление Сибирью). Оп. 1. Д. 61. Л. 3.


[Закрыть]. Сам Болтц, потомок немца из Палатината, в 1750-х гг. приобщившийся в Лиссабоне к торговле драгоценными камнями, поступил «волонтером» в Британскую Ост-Индскую компанию. В 1760 г. он прибыл в Бенгалию, много ездил по Индии, занимаясь юриспруденцией и торговлей, в частности скупкой алмазов в Бенаресе. Благодаря «знанию индийских языков», Болтц вел «обширнейшую» торговлю во всей Индии и в Китае, причем в таких масштабах, в каких, по его словам, «никакой другой европеец никогда там не предпринимал»[121]121
  Там же. Л. 1 об.


[Закрыть]. Итогом его кипучей деятельности стал конфликт с Ост-Индской компанией: в 1769 г. Болтц был задержан агентами компании и выслан в Великобританию. Началось долгое судебное разбирательство. Противостояние достигло высшей точки, когда Болтц опубликовал трактат «Соображения об индийских делах», в котором обрушил на руководство компании обвинения в произволе, коррупции и ведении контрабандной торговли[122]122
  Bolts W. Considerations on India Affairs Relating to the Present State of Bengal and Its Dependencies. Vol. 1–2. London, 1772.


[Закрыть].

В 1775 г. он оказался на службе Австрийской империи, предложив императрице Марии-Терезии обширный план по устройству имперских колоний в Африке, Персии, Китае и Индии. Центром будущих морских операций Болтц видел два порта на Адриатике: вольный Триест и Ливорно, морские ворота Тосканского герцогства, часто используемые Габсбургами для тайных операций в Средиземном море[123]123
  См. подробнее: Bronza B. Preparations…


[Закрыть]. Поначалу Болтца, сумевшего привлечь к предприятию финансистов из Антверпена и Остенде, ждал успех: удалось наладить политические и торговые отношения с извечным соперником британцев в Индии султаном княжества Майсур могущественным Хайдер-Али; после плавания фрегата «Иосиф и Терезия» под флагом Священной Римской империи в Индийский океан под протекторат Габсбургов попали стратегически важные Никобарские острова, располагавшиеся на путях между Индией и Китаем; на Малабарском побережье и в заливе Делагоа (совр. Мапуту) у берегов Мозамбика началось возведение австрийских торговых факторий. Однако содержание заморских колоний оказалось непосильной ношей для Вены, вынужденной испортить отношения с конкурентами – Великобританией, Францией и Данией. Из-за конфликта с инвесторами затрещала по швам компания самого Болтца: влиятельный антверпенский банкир Шарль Проли, игравший ведущую роль среди спонсоров Болтца, начал «выдавливать» своего визави из масштабной «игры» в Индийском океане[124]124
  См. о нем: Houtman-de Smedt H. Charles Proli, Antwerps zakenman en bankier, 1723–1786: een biografische en bedrijfshistorische studie. Brussel, 1983.


[Закрыть].

Столкнувшись с трудностями, Болтц предпринял новые шаги и приступил к реализации проекта, навеянного результатами третьего плавания Кука. Целью его стало исследование и коммерческое освоение Северной Америки. Во время аудиенции в Вене в мае 1782 г. идеи Болтца встретили одобрение императора Иосифа II, мечтавшего об осуществлении австрийского кругосветного плавания. К реализации замыслов Болтц привлек Циммермана, а кроме него и трех других «ветеранов» Кука: участника II плавания, помощника астронома Джорджа Гилпина[125]125
  Ассистент Королевской обсерватории Гилпин был женат на Лидии Грин, племяннице знаменитого астронома Чарлза Грина, участника первого кругосветного плавания Кука на «Индевре» в 1768–1771 гг., скончавшегося от дизентерии на пути от острова Ява к Кейптауну.


[Закрыть] и двух участников третьего плавания, оружейника Джорджа Диксона и матроса Уильяма Уокера[126]126
  King R.J. Heinrich Zimmermann and the Proposed Voyage… Р. 241.


[Закрыть]. От них он получил копии карт и планов последнего плавания Кука[127]127
  Джордж Диксон (1748–1795), например, служивший на «Дискавери», в 1785–1788 г. вместе с американцем Натаниэлом Портлоком (1748–1817), также плававшим с Куком на «Дискавери» и «Резолюшн» помощником штурмана, совершили на кораблях «Король Георг» и «Королева Шарлотта» кругосветное плавание к тихоокеанскому побережью Северной Америки, организованное «Кингс Джордж Саунд Компани» (Dixon G. A voyage round the world but more particularly to the north-west coast of America: performed in 1785, 1786, 1787, and 1788, in the King George and Queen Charlotte, Captains Portlock and Dixon. London, 1789; Portlock N. A voyage round the world but more particularly to the north-west coast of America: performed in 1785, 1786, 1787, and 1788, in the King George and Queen Charlotte, Captains Portlock and Dixon. London, 1789).


[Закрыть]. Однако финансирование австрийского плавания затянулось, а затем оно и вовсе было отменено. И тогда Болтц задумал обратиться за помощью в Петербург. В письме от 27 декабря 1782 г. на имя вице-канцлера И.А. Остермана он рисовал грандиозные перспективы, подчеркивая, что осуществление его проекта было бы крайне важным для Петербурга, так как позволило бы российской короне не только увеличить владения на Тихом океане, но и совершить крупнейший научный прорыв[128]128
  «О предположениях Вильгельма Больца касательно изследования северозападной Америки» // РГАДА. Ф. 24. Оп. 1. Д. 61. Л. 3. О Болтце см: Дивин В.А. Русские мореплавания на Тихом океане в XVIII века. М., 1971. С. 283.


[Закрыть].

«Я имею в виду, – писал Болтц, – открытие сообщения, существование которого есть все основания предполагать между Гудзоновым заливом и Тихим морем, если бы этот проход оказался на тех местах, которыми овладело бы ее величество»[129]129
  РГАДА. Ф. 24. Оп. 1. Д. 61. Л. 2 об.


[Закрыть]. Под пером Болтца «открытие» легендарного пролива открывало для России ощутимые геополитические и торговые перспективы. «Среди встреченных островов в Тихом море, – писал Болтц, – есть несколько очень подходящих для сахарных плантаций и очень благоприятно расположенных», а значит, овладение ими принесет немалую коммерческую выгоду. С помощью же поставок российского снаряжения можно резко удешевить подготовку плавания корабля под российским флагом из Триеста и «за одно плавание через мыс Горн сделать больше, чем русские с Камчатки добились за двадцать». Для подготовки плавания Болтц испрашивал у российской императрицы ассигнований в 150 тысяч рублей, предлагая в залог два корабля с грузами, а также готовившееся в Триесте к выходу в море исследовательское судно, и обещая «возместить сумму… по счастливом возвращении наибольшего из этих кораблей в какой-либо европейский порт»[130]130
  Там же. Л. 2 об., 3.


[Закрыть].

Предложение Болтца не было принято[131]131
  Болтц также пытался безуспешно заинтересовать своими идеями короля Неаполитанского Фердинанда IV. Впрочем, его идеи меховой торговли и создания китобойной базы и освоения побережья Северной Америки были использованы Францией при подготовке экспедиции графа Лаперуза. В 1786 г. Болтц предложил королю Швеции Густаву III основать островную колонию Больтсхольм у побережья Западной Австралии, однако и этот план сорвался: два фрегата и торговое судно под руководством Болтца были готовы отправиться из Гетеборга в «Восточные моря», однако из-за русско-шведской войны экспедиция была отменена. Последние годы жизни Болтца прошли в Лондоне и Лиссабоне, скончался он в полной безвестности в Париже.


[Закрыть]. Перспектива организации русского плавания из Триеста выглядела чересчур авантюрной, тем более что в Петербург поступали и другие проекты, сходные с планами Болтца. Автором одного из них стал очередной «ветеран» Кука, участник его третьего плавания Джозеф Биллингс из Тернем-Грина в западной части Лондона (1758–1806)[132]132
  Алексеев А.И. Гавриил Андреевич Сарычев. М., 1966. С. 69–79; Appleby J.A. Billings, Joseph (c. 1758–1806) // Oxford Dictionary of National Biography. Oxford, 2004. URL: https://www.oxforddnb.com/view/10.1093/ref: odnb/9780198614128.001.0001/
  odnb-9780198614128-e-2390 (дата обращения: 05.09.2019).


[Закрыть]. Еще в раннем детстве потеряв родителей, Биллингс был вынужден пойти служить на флот и через несколько лет попал на корабли Кука: с апреля 1776 г. он служил помощником астронома Уильяма Бейли на «Дискавери», а в сентябре 1779 г. был переведен на «Резолюшн». Вернувшись в Великобританию, он получил чин мичмана и под командованием бывшего второго помощника Кука, блестяще образованного моряка-эрудита лейтенанта Джемса Кинга, своего рода историографа экспедиции, служил на кораблях «Конкистадор», «Крокодайл» и «Резистанс»[133]133
  О Кинге см.: Ragnall S. Better Conceiv’d Than Describ’d: The Life and Times of Captain James King (1750–1784), Captain Cook’s Friend and Colleague. Troubador Publishing Ltd, 2012; Bertelsen L. Political Discussions Onboard HMS Crocodile: David Samwell, James King, and the Historical Implications for Captain Cook’s Third Voyage // The Mariner’s Mirror. 2015. Vol. 101. Issue 3. P. 272–282.


[Закрыть]. Правда, когда в 1782 г. 40-пушечный «Резистанс» отправился в очередной рейд Вест-Индию, Биллингс из-за долгов сидел в тюрьме, но в январе 1783 г. вышел на свободу благодаря вмешательству всесильного президента Лондонского королевского общества сэра Джозефа Бэнкса, финансиста и участника первого кругосветного плавания Кука[134]134
  О Бэнксе см.: Gascoigne J. Science in the Service of Empire: Joseph Banks, The British State and the Uses of Science in the Age of Revolution. Cambridge, 1998; O’Brian P. Joseph Banks: A Life. Boston, 1993.


[Закрыть]. Тогда-то, по-видимому, Биллингс попал и на заметку российских дипломатических агентов в Лондоне: консула в Лондоне А. Бакстера и посланника И.М. Симолина[135]135
  См. донесение Бакстера от 19 сентября 1783 г. (РГАВМФ. Ф. 172. Оп. 1. Д. 411. Л. 58, 58 об.).


[Закрыть]. Судя по записи в журнале Адмиралтейств-коллегии, Биллингс, изъявивший желание поступить на русскую службу, 18 октября 1783 г. был принят на флот лейтенантом и вскоре прибыл в Петербург[136]136
  Материалы для истории русского флота. Ч. XIII. СПб., 1890. С. 45.


[Закрыть].

Явился он не с пустыми руками. В письме вице-президенту Адмиралтейств-коллегии графу Ивану Григорьевичу Чернышеву он недвусмысленно говорил о мотивах, которые привели его в Россию: «Я полагаю, – писал Биллингс, – что г. Бакстер имел честь предупредить ваше превосходительство, что я прибыл в Россию не столько с целью служить ее величеству в качестве офицера флота, сколько надеясь, что найду применение в какой-либо экспедиции в моря, соседствующие с Камчаткой. И льщу себя надеждой, что, прослужив 12 лет на флоте, из коих пять лет я употребил на сопровождение известного капитана Кука в его последнем плавании с целью открытия Северо-Западного прохода между Азией и Америкой, меня могут счесть способным открыть торговлю мехами с островами, открытыми во время этого вояжа». Острова эти, по мнению Биллингса, никогда не посещались европейцами и расположены столь близко к Камчатке, что «вполне возможно установить крайне выгодную торговлю с северными областями Китая. И было бы вполне уместно расширить эту торговлю до Японии, что сделает ее еще более выгодной». Однако планы Биллингса не исчерпывались организацией меховой торговли, в не меньшей степени его интересовали научные изыскания: «Пока занимались бы добычей пушнины, – рассуждал он, – я мог бы продолжить дальше открытия капитана Кука в этих морях и определить точное расположение островов, о которых упоминалось выше. Поскольку астрономия всегда была моим делом, льщу себя надеждой, что и в этом я оправдаю доверие, которое вы соблаговолили мне оказать»[137]137
  РГАВМФ. Ф. 172. Оп. 1. Д. 411. Л. 343–344.


[Закрыть].

Надеждам Биллингса удалось воплотиться в реальность: в августе 1785 г. Иосиф Иосифович (Осип Осипович), как Биллингса именовали в России, возглавил секретную «Северо-восточную географическую и астрономическую экспедицию», которая финансировалась из средства Кабинета ее императорского величества и получила назначение отправиться на поиски «Северной матерой земли между землей Иркутского императорского величества губернии и противоположными берегами Америки»[138]138
  РГИА. Ф. 468. Оп. 1. Ч. I. Д. 3900. Л. 201 об. В 1786–1789 гг. на судах «Паллас» и «Ясашна» Биллингс предпринял попытку из устья р. Колымы вдоль побережья Северного Ледовитого океана пройти Беринговым проливом в Тихий океан, но дойдя до м. Баранов Камень вынужден был из-за сплошного льда повернуть обратно. В 1790–1793 гг. на судне «Слава России» Биллингс плавал к Алеутским островам и северо-восточным берегам Азии, пытался вновь обойти Чукотский полуостров, но в итоге вынужден был остановиться в заливе Святого Лаврентия, откуда с небольшим отрядом совершил сухопутный переход по Чукотке. Вернувшись в Петербург с тяжелым воспалением легких, он не смог продолжать службу на Балтике и был переведен на Черное море. До выхода в отставку в капитан-командорском чине (1799) Биллингс занимался гидрографическими работами в районе Севастополь – Еникале – Одесса, а также описал устье рек Кубани и Днестра, по результатам которых подготовил альбом «Карты и виды берегов Черного моря» (1798), хранящийся в РГАВМФ. После выхода в отставку он проживал в Москве и был женат на Екатерине фон Пестель (ум. 1827), тетке декабриста Павла Пестеля, имел двух дочерей, одна из которых, Надежда, вышла замуж за управляющего делами и имениями князей Трубецких Василия Дмитриевича Корнильева (1793–1851), дядю по матери Дмитрия Ивановича Менделеева [https:// sr.rodovid.org/wk/%D0%9F%D0%BE%D1%81%D0%B5%D0%B1%D0%BD%D0%BE: C hartInventory/679974; http://pokrovka.narod.ru/People/Live/Korn/KornilievVD.htm; https://baza.vgdru.com/18/81553 (дата обращения: 05.09.2019)]. Одним из первых историков, сообщивших о плавании Биллингса, стал участник первой русской кругосветной экспедиции Василий Николаевич Берх (08.05.1780?–21.12.1834), впоследствии историк флота. В 1810-х гг., уволившись с военно-морской службы, он стал советником Пермской казенной палаты, одновременно собирая сведения о русских плаваниях в Тихом океане («Хронологическая история всех путешествий в северные полярные страны». Ч. 1–2, СПб., 1821–1823; «Хронологическая история открытия Алеутских островов, или Подвиги российского купечества». СПб., 1823). В письме от 26 февраля 1819 г. Берх сообщил Крузенштерну, что «отыскал в Куковом путешествии» информацию об участии Биллингса в плавании матросом. «Но едва ли мне можно будет поместить сие забавное примечание в историю мою. Брат жены моей, служащий в Тобольске, женился на дочери тамошняго губернатора фон Брина, родной племяннице Пестеля, Биллингсова же жена ему родная сестра. Беда, рассердится очень сильно. Говорят, Биллингсова жена с двумя дочерьми живет одним пенсионом и очень бедна: ето мудрено, кажется, у него должны бы быть большия деньги» (РГАВМФ. Ф. 14. Оп. 1. Д. 203. Л. 42 об., 43.).


[Закрыть].

Несмотря на отправку Биллингса на Дальний Восток, беспокойство в Петербурге нарастало[139]139
  О деятельности британских промышленников см. подробнее: King R. The Mulovsky expedition and Catherine II’s North Pacific empire // Australian Slavonic and East European Studies. 2007. № 21. P. 100–103.


[Закрыть]. Осенью 1786 г. статс-секретарь генерал-майор П.А. Соймонов начал готовить специальную записку о состоянии дел в тихоокеанских владениях империи. По указанию графа Чернышева ему были переданы «список карт и журналов по секретным экспедициям, посыланным в северо-восточное море». Среди документов находились материалы плаваний В. Беринга, А.И. Чирикова, М.П. Шпанберга, И. Синдта, П.К. Креницина и М.Д. Левашова[140]140
  РГАВМФ. Ф. 172. Оп. 1. Д. 408. Ч. II. Д. 334, 335.


[Закрыть]. Подготовленные Соймоновым записки «О торге и звериных промыслах на Восточном океане» и «По случаю покушения со стороны аглинских торговопромышленников на производству торгу и промыслов звериных в Восточном море» были представлены в Коммерц-коллегию[141]141
  РГИА. Ф. 1146. Оп. 1. Д. 103. Л. 1–19.


[Закрыть]. Основная их идея заключалась в том, что Великобритания укрепляет влияние в Китае и Японии и все ближе подбирается к землям, открытым русскими мореходами. По мнению Соймонова, в ближайшее время следует ожидать, что британцы «заведут чрез то в тех отдаленных краях некоторый род постоянных контор по примеру канадских, которыя в отсутствие судов будут посылать для ловли зверей своих промышленников или доставят меною от тамошних жителей». В качестве защиты земель, «российскими мореплавателями открытыми», предлагалось «завести на том море несколько военных морских судов», направив в Тихий океан три-четыре фрегата, установить дипломатические и торговые отношения с Японией и Китаем, а также начать строительство нового порта в устье реки Уды «вместо существующаго доселе Охотскаго»[142]142
  Там же. Л. 18 об.


[Закрыть].

Тревогу вызывала и активизация французской экспансии в Тихом океане. В донесении от 17 февраля 1786 г. испанский посланник в Петербурге Педро де Норманде сообщал государственному секретарю Испании графу де Флоридабланке, что при дворе Екатерины II крайне недовольны скорым приходом в Тихий океан экспедиции под руководством графа де Лаперуза, так как связывают ее появление здесь со стремлением французов закрепиться «недалеко от Камчатки» – в открытом Куком Кенайском заливе на юге Аляски. «Здесь полагают, что отсюда Франция сможет вести выгодную торговлю пушниной, так как в Японии, Китае и в других частях Азии на этот товар имеется большой спрос»[143]143
  King R. The Mulovsky expedition… Р. 106.


[Закрыть]. Можно только представить, какой резонанс у готовившего свою Записку Соймонова вызвало бы подтверждение этих подозрений. Осенью 1786 г. в столице Российской империи еще не знали, что в конце июня 1786 г., выйдя к южному побережью Аляски, граф де Лаперуз направился на восток вдоль побережья и 2 июля открыл небольшой окруженный ледниками фьорд, названный им «Гавань Французов», или «Французский Порт». Следуя правилам геополитического сценария, Лаперуз первым делом отметил стратегические достоинства открытой им бухты Литуйя как потенциальной опорной базы Франции на юго-востоке Аляски и начал расставлять соответствующие «метки» державного владения: на острове в центре бухты, где при крушении шлюпок, направленных на исследование глубины залива, погибли французские моряки во главе с лейтенантом Шарлем Габриэлем Морелем д’Эскюром, был возведен кенотаф, у подножия высокой скалы закопали бронзовую медаль и бутылку с помещенным в ней соответствующим текстом, и, как логическое заключение, при входе в бухту возвели небольшой форт и соорудили астрономический наблюдательный пункт. Наладив дружественные отношения с индейцами-тлинкитами и одарив их ценными подарками, Лаперуз, человек острожный и предусмотрительный, прекрасно понимал, как трудно будет закрепиться в этих удаленных от Парижа необжитых и скудных природными запасами землях. Тем более что вокруг лежали испанские и русские владения. Тем не менее граф поплыл дальше, к Испанской Калифорнии, в сентябре он наведался в испанский Монтерей, после чего пересек Тихий океан и в начале 1787 г. зашел в Макао. Отсюда его путь пролегал в Восточно-Китайское море и далее, к берегам пресловутой богом забытой Татарии. Он успешно обогнул южную оконечность острова Сахалин, пройдя названным в его честь проливом Лаперуза, направился на север по Татарскому проливу, сопровождая свое плавание по современному Приморскому краю расстановкой соответствующих топонимов: бухта Тернэ[144]144
  Шарль-Анри-Луи д’Арсак де Тернэ («Шевалье де Тернэ») (1723–1780) – контрадмирал Французского флота, рыцарь Мальтийского ордена, наставник и друг Лаперуза.


[Закрыть], залив д’Эстена[145]145
  Жан-Батист Шарль-Анри Эктор, граф д’Эстен (1729–1794) – адмирал Французского флота, командующий французской эскадрой в Северной Америке во время Войны американских колоний за независимость. Гильотинирован в эпоху Террора.


[Закрыть], залив Сюффрена[146]146
  Пьер Андре де Сюффрен де Сен-Тропез («Байи де Сюффрен») (1729–1788) – вице-адмирал Французского флота, герой Войны американских колоний за независимость, командор Мальтийского ордена.


[Закрыть], залив де Лангля[147]147
  Поль Антуан Мари Флерио, виконт де Лангль (1744–1787) – французский военно-морской офицер, командир фрегата «Астролябия» в экспедиции Лаперуза. Погиб на острове Мауна.


[Закрыть], пролив Буссоль и залив де Кастри[148]148
  Шарль Эжен Габриэль де Лакруа, маркиз де Кастр (1727–1801) – маршал Франции, государственный секретарь по делам Военно-морского флота Франции (1780–1787). Сегодня залив де Кастри переименован в залив Чихачёва.


[Закрыть].

В сентябре 1787 г. Лаперуз вошел в Авачинскую бухту. Комендант Охотска и Охотской области полковник Г. Козлов-Угренин, совершавший в это время объезд своих «необъятных владений», принял французского мореплавателя в Петропавловске «с расположением, учтивостью и благородством, вполне достойным прославленной государыни». Судя по письму от 23 сентября 1787 г., отправленному послу Франции при русском дворе графу Луи-Филиппу де Сегюру, Лаперуз остался чрезвычайно доволен и Козловым-Угрениным, и Камчаткой: «У себя на родине среди лучших друзей, я не смог бы найти более любезного приема. Между тем у него не было никакого приказа на мой счет, но он знал, что мореплаватели являются гражданами вселенной, и было бы невозможно быть принятыми русскими с большей учтивостью. Всякого рода помощь, которую только позволено было получить в этой бесплодной стране, нам была предоставлена, и на нее не захотели принять никакой платы. Какое зрелище, г-н граф, видеть тот же дух благородства и величия, который прославил навеки правление Екатерины, простершимся до пределов ее обширной империи»[149]149
  Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана во второй половине XVIII в.: Сборник документов. М., 1989. С. 244, 245.


[Закрыть].

Сомнительно, чтобы на берегах Невы разделяли «ласкательства» учтивого французского мореплавателя. О беспокойстве Зимнего дворца недвусмысленно свидетельствует записка от 10 мая 1787 г., адресованная вице-королю Новой Испании Алонсо Нуньесу де Аро и Перальта государственным секретарем Испании графом де Флоридабланкой: «Российское правительство, подозревавшее о конечной цели экспедиции графа де Лаперуза, которое заключалось в том, чтобы, обосновавшись по соседству с русскими поселениями, всячески препятствовать торговле пушниной, кою русские с Камчатки ведут на берегах Северной Америки, приняло решение послать два корабля с целью неотлучно сопровождать упомянутого морехода днем и ночью»[150]150
  Россия и Испания… С. 127, 128.


[Закрыть]. Вместо этого проекта, предусматривавшего выход фрегатов из Архангельска[151]151
  King R. The Mulovsky expedition… Р. 106.


[Закрыть], в Петербурге склонились к принятию другого, более масштабного плана. «На секретных собраниях, созванных для обсуждения этого вопроса, – писал граф де Флоридабланка, – императрице было предложено издать специальный манифест о том, что в ее владении находится весь американский континент от побережья, расположенного на одной широте с Камчаткой, до Гудзонова залива с одной стороны, и до горы Св. Элиаса – с другой, так как английские и испанские экспедиции, по ее мнению, достигли только этих двух точек, а также потому, что народы, населяющие те края, были открыты русскими, причем некоторые платят им дань. В сем манифесте должно быть указано, что цель экспедиции заключается в укреплении и защите упомянутых владений от любого, кто вознамерится обосноваться на этих территориях, и опубликован он должен быть во всех европейских державах»[152]152
  King R. The Mulovsky expedition… Р. 106.


[Закрыть].

В Мадриде, а заодно в Лондоне и Париже, можно было начать волноваться! Подготовленный Соймоновым проект уже лежал на столе Екатерины II. Императрица поручила рассмотреть его кабинет-секретарю, вице-президенту Иностранной коллегии графу А.А. Безбородко и президенту Коммерц-коллегии графу А.Р. Воронцову. В декабре 1786 г. в представленной ими записке вопрос о правах России в Тихом океане был поставлен предельно четко: «И посему делаемое агличанами под начальством капитана Кука присвоение реки[153]153
  «Кукова река» – Кенайская губа, или Кенайский залив.


[Закрыть], по имени его названной, открытой прежде его капитаном Чириковым, которую он взял во владение во имя аглинскаго короля, и, выставя флаг, велел зарыть в землю несколко аглинских денег, равномерно вход Принца Вильгельма[154]154
  Пролив Принца Вильгельма (в честь будущего короля Вильгельма IV), или Чугацкий залив.


[Закрыть] и острова Ке основательности не имеет, что подробно доказывается морскими поденными записками»[155]155
  См.: РГАВМФ. Ф. 172. Оп. 1. Д. 403. Ч. II. Л. 260–267.


[Закрыть]. Вскоре последовал указ от 22 декабря 1786 г., о котором упоминал граф де Флоридабланка. В соответствии с ним предписывалось «немедленно послать из Балтийского моря два судна, вооруженные по примеру потребленных английским капитаном Куком и другими мореплавателями для подобных открытий, и две вооруженные шлюпки, морские или другие суда по лучшей сей коллегии усмотрению»[156]156
  Там же. Л. 437.


[Закрыть].