Текст книги "Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы"

Предсказания Василия Блаженного продолжали сбываться и после его кончины. 14 ноября 1581 года, потеряв от гнева рассудок во время одного из припадков, которым он был подвержен, Иван Грозный смертельно ранил своего сына, престолонаследника царевича Ивана, который спустя несколько дней скончался. Несмотря на то, что он горько сокрушался о сотворенном и даже осознавал собственные грехи, как следует из его «Послания в Кирилло-Белозерский монастырь» (1571), в котором царь называет себя окаянным, скверным, псом смердящим и говорит: «Сам повсегда в пияньстве, в блуде, в прелюбодействе, в скверне, в убийстве, в граблении, в хищении, в ненависти, во всяком злодействе», – несмотря на все это Грозный оставался ожесточен сердцем и продолжать творить зло до конца своего царствования, формально продлившегося 50 лет и 150 дней.

Что до кончины самого самодержца, этому, как и провидел святой юродивый, предшествовало невиданное природное явление: в январе 1584 года в московском небе, прямо над колокольней Ивана Великого, появилась огромная крестообразная комета. Больной царь долго смотрел на огненный крест, а потом, вспомнив пророческие слова блаженного Василия, покрылся бледностью, уразумев, что видит знамение своей смерти.

Что последовало далее, находим описание в «Записках о Московии» Джерома Горсея, английского дворянина и дипломата, который в 1573–1591 годах жил в России, управляя английской торговой компанией. Он сообщает, что встревоженный царь, не зная, что предпринять, в гневе приказал немедленно доставить множество чародеев и колдуний, оттуда, где их больше всего, а именно между Холмогорами и Лапландией. Шестьдесят кудесников были размещены под стражей в Москве. Каждый день их кормили, и каждый же день к ним наведывался любимец царя Богдан Бельский, единственный человек, которому Грозный доверял узнавать и передавать ему предсказания о том, что ему хотелось знать. Этот его сподвижник и любимец, «устав от дьявольских поступков тирана, от его злодейств и от злорадных замыслов», злился на царя, которого теперь заботили лишь обороты солнца. Чародеи и ворожеи сообщили Бельскому: «самые сильные созвездия и могущественные планеты небес» враждебны царю, и они предрекают, что он скончается 18 марта. Бельский не решился сказать все это царю, а тот, когда узнал, в ярости вскричал, что в названный день скорее все они в огне сгорят. Между тем у Ивана Грозного начали страшно распухать половые органы – как свидетельство того, что он пятьдесят лет кряду беспрерывно предавался греху; он сам похвалялся, что растлил тысячу дев и что тысячи собственных детей лишил жизни.

16 марта царю стало значительно хуже, он даже впадал в беспамятство и передвигался уже с великим трудом, так что, если ему требовалось по какой-то надобности покинуть свои палаты, скажем, показать сокровища иноземным гостям, его выносили на носилках. Однако 17 марта он почувствовал облегчение от действия теплой ванны.

За тем, что происходило с русским царем 18 марта 1854 года, снова обратимся к «Запискам» Горсея. Англичанин сообщает, что в полдень Иван Грозный пересмотрел свое завещание, хотя вовсе не мысли о смерти побудили его к этому, поскольку «его много раз околдовывали, но каждый раз чары спадали, однако на этот раз дьявол не помог». Царь велел главному из своих лекарей и аптекарей «приготовить все необходимое для его развлечения и ванны». Желая узнать, что сулят созвездия, он который раз послал к чародеям Богдана Бельского. Придя к ним, любимец царя сказал, что тот прикажет закопать их в землю или спалить на костре живьем за их ложные пророчества, потому что ныне, по их басням, ему должно умереть, а он чувствует себя много бодрее. Колдуны отвечали так: «Не гневайся, господин. Сам знаешь, день кончается только с заходом солнца».

Бельский спешно вернулся к больному царю, который уже готовился войти в ванну. Он пробыл в ней три часа, «развлекаясь любимыми песнями, как он привык это делать». Выйдя из ванны около семи часов, Грозный почувствовал себя хорошо освеженным. «Его перенесли в другую комнату, – пишет далее Джером Горсей, – посадили на постель, он позвал Родиона Биркина, дворянина, своего любимца, и приказал принести шахматы. Он разместил около себя своих слуг, своего главного любимца и Бориса Федоровича Годунова, а также других. Царь был одет в распахнутый халат, полотняную рубаху и чулки; он вдруг ослабел и повалился навзничь. Произошло большое замешательство и крик. <…> Тем временем его [царя] охватил приступ удушья, и он окоченел».

Так свершилось последнее прижизненное предсказание святого блаженного Василия, Христа ради юродивого, Московского чудотворца.

Память Василия Блаженного празднуется 2 августа, в день его кончины.

Молитва святому блаженному Василию, Московскому чудотворцу

О, великий угодниче Христов, истинный друже и верный рабе Всетворца Господа Бога, преблаженне Василие! Услыши ны многогрешныя, ныне вопиющия к тебе и призывающия имя твое святое: помилуй ны припадающия днесь к раце мощей твоих: приими малое наше и недостойное сие моление, умилосердися над убожеством нашим, и молитвами твоими исцели всяк недуг и болезнь души и тела нашего грешнаго, и сподоби ны течение жизни сея невредимо от видимых и невидимых враг безгрешно прейти, и христианскую кончину непостыдну, мирну, безмятежну, и Небеснаго Царствия наследие получити со всеми святыми во веки веков. Аминь.

Блаженный Иоанн, прозванный Водоносцем и Большим Колпаком
(сер. XVI в. – 3 июля 1589)

Во второй половине XVI века по городам и селам русским немало скиталось нищих и юродивых. По большей части это был убогий люд, а именно калеки и больные. Но среди них выделялся один уроженец страны Вологодской, где, по рассказам, мужики местные перенимали от медведей силу тела. Крепко сложенный, румяный и здоровый, в молодости он, согласно житию, уйдя из родительского дома, для изнурения своей плоти избрал тяжкую работу водоносом на соляных варницах – отсюда и соответствующее прозвище, связанное с этим периодом[9]9
  Согласно другой версии, прозвище Водоносец у святого Иоанна появилось в связи с тем, что он бесплатно носил для людей воду.


[Закрыть]. Трудился он бесплатно, а подкреплением сил ему служили пост строгий, молитва усердная и смирение великое.

Между тем строго трудовая жизнь не удовлетворяла запросов сердца Ивана, и в нем зрело желание к высшим подвигам. И однажды было молодому вологодцу видение, направившее его жизнь по подвижнеческому пути. Что именно ему привиделось, о том водонос никому словом не обмолвился, но даже если что и поведал, письменных свидетельств об этом до нас не дошло. Как бы там ни было, он тайно оставил Вологду и направился в Ростов, где «учини себе жилище» близ монастыря, в крохотной келии, избрал тяжкий, чрезвычайный подвиг юродства о Христе и принял имя Иоанна.

Множество дорог исходил юродивый Христа ради Иоанн, множество тягот перенес, какой бы ни был мороз, тело его прикрывало лишь жалкое рубище, ноги же и вовсе оставались босыми. Волосы не стриженые у него свалялись, образуя шевелюру до плеч, он их посыпал пеплом или покрывал смолой. Стремясь обуздать свою плоть, он носил на себе тяжелые вериги с крестами из меди, вместо пояса использовал цепи. Кисти рук его отягощали железные кольца, железные же и медные тесные кольца стискивали пальцы. Блаженный Иоанн не снимал никогда со своего тела вериг и цепей, не бывал никогда в бане. Славу ему принесло его благочестие и нетерпеливость к невоздержному винопитию.

Что до известности среди народа, он ее приобрел так. Будучи однажды в Калуге, по обыкновению тихий и спокойный блаженный Иоанн, согласно преданию, сохранившемуся в перемышльском Лютиковом монастыре, ни с того ни с сего впал в отчаянное беспокойство. Он вертелся на одном месте подобно волчку, опускался на корточки, пятернями по бедрам себя хлопал, суматошно бегал от дома к дому по всему городу, колотил кулаками в двери и в ставни, за полы и рукава хватал проходящих мимо, жутким их видом своим стращая, и при всем при этом кричал: «Железные двери, железные затворы!»

Немалое время он таким своим поведением и жуткими воплями пугал ничего не разумеющих людей, потом один из пожилых горожан, наделенных мудростью, сообразил: надо прятать добро, нажитое трудами тяжкими, в каменные погреба с запирающимися железными дверьми. А вскоре полыхнул огонь по городу, и ужасный пожар уничтожил в одночасье торговые ряды и практически все деревянные постройки. Лишь благодаря предупреждению блаженного Иоанна те калужане, которые прислушались к его словам, сберегли хотя бы самую ценную часть своего имущества.

К великому сожалению, несмотря на то, что он был одним из известнейших русских юродивых Христа ради, сохранилось очень мало фактов из жизни блаженного Иоанна.

Что касается пребывания в Ростове, куда он пришел около 1580 года, там блаженный стал дружен с преподобным Иринархом Затворником. Навестив его как-то раз, он посоветовал ему носить на теле железные кресты и предсказал учительство его повсеместное и польское на Москву: «Даст тебе Бог силу провидения, даст поучать людей от востока до запада, наполнять землю учениками, отводить людей от пьянства. За беззаконное же пьянство и разврат Господь Бог нашлет на Русскую землю иноплеменных. <…> Но их Святая Троица Своею силою прогонит».

Вскоре Божий промысел привел Иоанна в Москву, где он поселился у собора Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву. В Москве за ним закрепились такие прозвища (не считая прозвища Московский), как Большой Колпак, Великий Колпак или Великоколпачник, Железная Голова, а причиной вроде бы послужило ношение им необычного головного убора, немалого веса колпака (в поздних вариантах Жития – шапки) из железа. Между тем отдельные современные исследователи подвергают сомнению эту версию происхождения характерного прозвища святого блаженного и настаивают на том, что А. С. Пушкин, который, создавая образ юродивого Николки для своей драматической трагедии «Борис Годунов», в первую очередь подразумевал Иоанна, допустил поэтическую вольность. Точнее сказать, в «Годунове» просто-напросто отразилось бытовавшее тогда представление, что блаженный Иоанн носил на голове колпак из железа. Наиболее же вероятно, что своего легендарного прозвища широко известный московский юродивый удостоился за то, что в качестве верхней одежды он использовал хитон с широким валяным капюшоном. Это находит частичное подтверждение в иконописных образах Иоанна, на которых он представлен в хитоне с большим капюшоном или с большим колпаком под мышкой или в руках. В иконописных подлинниках (по списку Г. Д. Филимонова) внешний вид этого юродивого описан так: «Подобием старообразен, брада невелика, едва мало знать; главою плешив, лицом морщиноват, власы русы, назад свалилися; свита празеленная, пуговицы до подолу; в левой руке клюка, и колпак велик, ноги босы». Что касается наилучшего изображения блаженного Иоанна, то считается, что оно представлено на «Древе государства Российского» (другие названия: «Похвала Владимирской иконе Божией Матери», «Насаждение древа государства Российского») – одном из вариантов Владимирской иконы Богородицы, созданном в 1668 году знаменитым русским московским иконописцем Симоном Ушаковым[10]10
  Образ был написан для иконостаса церкви Троицы в Никитниках, Иоанн Большой Колпак изображен в верхнем медальоне на правой ветви. В настоящее время икона хранится в Третьяковской галерее.


[Закрыть].

Страстные порицания московского юродивого заставляли испытывать робость не только тех, кто пьянствовал, но и тех, кто имел власть. Он всех без разбору уравнивал перед Богом, кому угодно, невзирая на происхождение и звание, Блаженный Иоанн мог без боязни изречь правду в лоб, что и характерно для настоящего юродивого. Призывая народ молиться и каяться, святой ходил по всему городу, однако большую часть времени он пребывал на Красной площади, где загадочными словами, несвязно предсказывал грядущее лихолетье, повторяя то и дело, что на Москве будут множество «видимых бесей» (позднее эти его слова были интерпретированы как пророчество о событиях Смутного времени).

В позднейшем предании, которое нашло отражение в агиографических текстах XIX–XX веков, сообщается, что блаженный нередко вступал в острые дискуссии с боярами и даже, останавливая его, часто беседовал с Борисом Годуновым, всесильным главой правительства при Федоре I Иоанновиче. Он якобы даже говорил будущему царю: «Умная голова, разумей Божьи дела! Бог долго ждет да больно и бьет!»[11]11
  Упомянутый в прошлой главе Дж. Флетчер, который находился в Москве в 1588–1589 годах, в своем сочинении «О государстве Российском» сообщает, не приводя его имени, что в это время ходил по городу нагой юродивый и что он «восстановлял всех против Годуновых, которых почитают притеснителями всего государства». Если английский дипломат подразумевал Большого Колпака – значит, этот юродивый подражал Василию Блаженному, и это делает данный факт уникальным.


[Закрыть]. Мрачнея лицом и ничего не отвечая, Годунов следовал дальше, быстро крестясь. Вместе с тем он не позволял трогать Иоанна: или относился с доверием к его пророчествам, или не решался наказать юродивого, облеченного любовью народа.

Каждый раз, когда бывало вёдро, Иоанн становился на колени в центре площади, вскидывал голову и с молитвой на виду у прохожих продолжительное время неотрывно глядел на солнце. Тем, кто пенял ему, что он себе глаза попортит, и спрашивал, для чего на солнце смотрит не щурясь, блаженный отвечал: «Промысел это мой, про солнце праведное помышляю».

Московский люд привык круглый год видеть на Красной площади босоногого юродивого в позвякивающих под его власяницей тяжелых веригах. Настоящий сын своей родины, блаженный Иоанн не столько к собственному спасению стремился, сколько пекся про спасение своих соотечественников. Благодаря Божьему промыслу сподобившись пророческого дара, он предсказывал будущие трагедии и тем самым побуждал сограждан своих молиться об их предотвращении и каяться. Подвижник был способен духовным взором прозревать тайники душ людских, и это позволяло ему правдиво, открыто и со всей суровостью порицать греховное, порочное бытие своих единоземцев, говоря им нелицеприятную правду.

Знойным июльским днем 1590 года Иоанн Большой Колпак, сидя посреди площади, по своему обыкновению глядел на солнце. Вокруг него собрались мальчишки, поддразнивая юродивого и донимая вопросом, что он на небесном светиле увидал. Тот все больше молча улыбался или изредка отделывался шуткой, но в какой-то момент неожиданно стал серьезным, глаза Иоанна распахнулись, а лицо его, застыв, стало словно каменное. Притаив дыхание, он стал совершенно неподвижен, точно старался что-то расслышать. Замерла и назойливая ребятня, сдивованная необычайным его преображением.

Долго-долго блаженный Иоанн бездвижно сидел с распахнутыми глазами, обратив лицо к солнцу. Наконец, выйдя из оцепенелого состояния, он встал, подтянул руками кверху железную цепь, скреплявшую железные кольца, что отягощали его ноги, и направился прямиком в церковь Живоначальной Троицы и Пресвятой Богородицы, честного и славного Ее Покрова, что на Рву, прозванную среди народа храмом Василия Блаженного.

Войдя со звоном железным под сень церковную, он повертел головой, осматриваясь, и, разглядев его в полумраке, приблизился к протопопу Димитрию. Тот осведомился, что привело юродивого во храм. Вещая пророчески, блаженный Иоанн отвечал, что ищет место, «где бы ему положитися». Протопоп, поняв, что тот желает быть похороненным в храме, пообещал юродивому, что будет ему такое место. Со вздохом облегчения Иоанн двинулся к выходу.

Заинтересовавшиеся его поведением зеваки, которые пошли за юродивым в собор, переглянулись недоуменно, не уразумев ни слова из короткого диалога, и отправились восвояси. Те же, кого любопытство не оставило, последовали за блаженным Иоанном.

А тот между тем по Васильевскому спуску направился к Живому (Москворецкому) мосту. Возле моста ему повстречался хромой нищий по имени Григорий. Юродивый спросил его, как давно он хромает и что привело к болезни. Григорий рассказал, что прошло уже два года, как он повредил ногу, и с того времени она его донимает болью и не сгибается. Выслушав ответ, Иоанн как бы не нарочно наступил хромому нищему на больную ногу. Вскричав, тот схватился за нее и тут же осознал, что безболезненно ее согнул. Блаженный же сказал Григорию, чтобы тот не скрывал исцеления, которое через него дал ему Господь, и рассказал о произошедшем «протоиерею и служащим при церкви Покрова Божьей Матери и святого Василия Блаженного».

Потом Иоанн пересек мост и вошел в «мирскую баню», где не бывал немало лет. В бане он снял с себя вериги и три раза облился водой, тем самым готовя себя к погребению. Потом лег на скамью, сложив себе под голову все свои «обременительные тяжести», и сказал присутствующим: «Простите меня, братие. Было мне Божие знамение, что я сейчас помру. Когда преставлюсь, отнесите меня в церковь Покрова Богородицы, к могиле Василия Блаженного, чтобы протопоп с братией похоронили мое тело». После этих слов он испустил дух, отходя к Господу с миром.

Случилось это, согласно Житию блаженного, в третий час пополудни 3 июля. Последнюю волю Иоанна исполнили не мешкая: протоиерей с остальным духовенством собора перенесли остатки святого в «свою» церковь, при этом присутствовало множество людей. Наутро протопоп со всей братией, все священники и дьяконы и весь причт церковный начали молиться об упокоении души умершего. К моменту его положения во гроб собралось множество народу, и у мощей святого Иоанна исцелился Елеазар Юрьев, боярский сын, который в течение двадцати лет мучился от болезни глаз.

Отличавшийся набожностью царь Федор I Иоаннович, который много слышал о подвигах юродивого и ценил их, повелел, чтобы его отпевал весь священный собор Москвы. При погребении присутствовал сам самодержец, первый Патриарх Московский Иов, отпевали блаженного Иоанна митрополит Казанский, архиепископ Рязанский, настоятели монастырей, протопопы, священники, диаконы, клирики и множество народа – мужчины, женщины и дети, стар и млад.

Во время погребения было знамение с небес: разразилась буря с громом и молниями; церковь Покрова содрогнулась стенами, разбились окна; ризничего Рязанского архиепископа убило молнией в алтаре; дьякона Покровского собора Пимена «еле жива вынесли»; священника Иоанна из Коломенского уезда подняло бурей над церковными дверьми и ударило о землю так, что он полтора часа оставался без сознания, а когда очнулся, то успел лишь покаяться перед смертью; много народа было покалечено, оглушено и опалено грозой. В летописном описании этой небесной кары сказано, что только Богу ведома ее тайна. Более поздние же интерпретаторы полагают ее предвестием до основания потрясших в скором времени Русское государство событий, а именно смуты и безвластия, испытаний волнениями, смутой и безначалием для Руси.

В скором времени после преставления блаженного Иоанна у его могилы стали получать исцеление многие верующие, которые с усердной молитвой обращались к нему за помощью, – уже начиная с 14 июля 1589 года (и на протяжении следующего), когда выздоровела женщина по имени Варвара, в течение двадцати лет страдавшая от болезни ног. В рукописной записи Покровского храма значилось семнадцать подобных чудесных исцелений.

После обретения их нетленными 12 июня 1672 года, мощи блаженного Иоанна были положены «под спудом в приделе Покровского собора близ раки святого Василия Блаженного». Тут же, в Ризоположенском приделе, находились вериги его весом 1 пуд 30 фунтов, служа напоминанием священнослужителям и мирянам о тяжести земного пути того, кто взял на себя подвиг юродства во Христе.

Дни памяти блаженного Иоанна, Христа ради юродивого, Московского чудотворца: 12 июня празднуется обретение его нетленных мощей, 3 июля отмечается его блаженная кончина.

Молитва блаженному Иоанну

О великий угодниче Христов Иоанне, собравшеся днесь во всечестный храм сей, усердно припадаем к тебе и, любовию ту целующе доблественные подвиги твоя и в них Самого прославляемаго во святых Своих Подвигоположника Христа Спасителя, даровавшаго тебе не точию, еже веровати в Него, но и еже ревностно Ему последовати, похвалами ублажаем и со слезами молим тя: о имый дерзновение ко Христу Спасу, о спасении всех верных ходатае Иоанне! Моли с нами, по неизреченному твоему милосердию, от всех умоляемаго Бога о чадородии безчадных, и о всем отечестве нашем, о всех христоименитых людей, да милостивно не отставит от нас вся ко спасению и житию нуждная прошения и дарует христианскую кончину животу нашему, безболезненну, непостыдну, мирну, Божественных Таин причастну, и всем, на всяком месте во всякой скорби и обстоянии требующим Его человеколюбия и помощи, великую Свою подаст милость, да Божественною Его благодатию и твоим теплым предстательством, душею и телом всегда здрави пребывающе, выну прославляем дивнаго во святых Своих Бога Израилева, не удаляющаго помощи Своея от нас всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Блаженная Ксения Петербургская
(перв. полов. XVIII в. – не позднее 1806 г.)

Ксения Григорьевна появилась на свет в Санкт-Петербурге, тогдашней столице Российского государства, в первой половине XVIII века, между 1719–1730 годами. О родителях блаженной, о том, где она воспитывалась и получала образование, сведений не сохранилось. Что до происхождения, то, вероятно, она принадлежала к дворянскому сословию, поскольку состояла в браке со служившим при дворе певчим полковником Андреем Федоровичем Петровым, а жили супруги в доме, приобретенном на приданое Ксении Григорьевны.

Молодые супруги проживали на Петербургской стороне, в районе, который слыл лучшей частью города в начале века, но к середине его превратился в место, где находил пристанище по большей части бедный люд. Ксения стала женой Андрея Федоровича в возрасте восемнадцати лет, и несмотря на то, что Бог не дал им детей, жизнь их текла тихо и мирно, в любви и взаимном уважении.

Но неожиданно пришла беда. На четвертом году счастливого брака Андрей Федорович скоропостижно скончался. Внезапность смерти была такова, что супруг Ксении не успел ни покаяться в своих грехах перед священником, ни причаститься Святых Тайн. Будучи благочестивым человеком и, как и Андрей Федорович при жизни, глубоко веруя в Бога, она тяготилась сознанием, что любимый супруг не по своей воле не получил причастия и что теперь бессмертная душа его обречена вечно мучиться.

Ночами напролет до похорон Ксения молила Господа спасти душу любимого Андрея Федоровича, просила о наставлении в том, как ей устраивать дальнейшую свою жизнь. И было ей откровение: представившись Ксении в видении, преподобная Мария Египетская возвестила молодой вдовице, что та свыше благословлена на суровое подвижничество и скитания Христа ради. Сподобившись благой вести и духовного прозрения, Ксения, пожертвовав Господу собственный разум, взяла на себя тяжкий крест юродства.

Духовно преобразившись, она поменялась и внешне: Ксения Григорьевна постарела лицом и убелилась сединой. В день похорон она переоделась в мужнину одежду и в таком виде провожала гроб его до кладбища. Будучи отныне похожей на Андрея Федоровича, она стала и отзываться лишь на имя покойного супруга. Когда, обращаясь к ней, окружающие называли ее Ксенией, она отвечала: «Ксения Григорьевна умерла, а тут перед вами Андрей Федорович», – и просила смиренно в дальнейшем так ее и называть.

После похорон супруга Ксения, как и подобает поступать тому, кто вступил на путь служения ближним через юродство во Христе, раздала бедным все вещи свои и раздарила нажитое в браке имущество, деньги отнесла в церковь, а дом подарила подруге, вдове унтер-офицера Прасковье Ивановне Антоновой, завещав ей пускать бездомных нищих на ночлег даром. Поблагодарив ее, Прасковья Ивановна поинтересовалась:

– Чем же ты сама жить станешь? На что будешь кормиться?

– Господь Бог питает птиц небесных, заботится обо всем живом, а я не хуже птицы, – отвечала молодая вдова. – Пусть воля Его будет.

Родственники Ксении по мужу, обеспокоенные ее психическим здоровьем и недовольные ее благотворительным поступком, обратились в полицию. Ксению вызвали на беседу, в результате которой был сделан вывод: молодая вдова здорова совершенно и потому имеет полное право поступать со своим имуществом так, как ей самой заблагорассудится.

Спустя недолгое время о доме, в котором каждый сирый мог найти бесплатное пристанище, прознал весь нищий люд Санкт-Петербурга, сама же улица, на углу которой он располагался, получила странное прозвание: Андрей Петрович – видимо, фамилия Петров преобразовалась в отчество. Сегодня эта улица носит название Лахтинской, а на том месте, где находился дом Ксении и Андрея Федоровича, красуется сквер.

Что до Ксении, то она до последнего дня своей жизни отзывалась только на имя Андрей Федорович[12]12
  Объяснение того, почему она переименовала себя в Андрея Федоровича, дает акафист святой блаженной Ксении Петербургской. В нем, в частности, говорится: «Именем мужским назвавшись, немощи женской отрешившаяся». То есть вступая на подвижнический путь юродства во Христе и намереваясь вести тяжелую, без снисхождения к немощам слабого пола жизнь, Ксения отринула от себя все слабости женской природы.


[Закрыть]. В простом белом платке на голове, с сумой за плечами и палкой в руке она ходила по Петербургской стороне, в основном в районе прихода церкви святого Апостола Матфея, в мужском платье. От непогоды оно быстро приходило в негодность, истрепывалось и ветшало. Отрывающиеся лоскуты милого ее сердцу мундира Ксения бережно хранила, пряча на груди. Когда же одежда износилась окончательно, блаженная стала носить красную кофту и зеленую холщовую юбку – цвета формы почившего мужа. Согласно свидетельствам полиции, которая в течение некоторого времени наблюдала за ней по причине необычного поведения женщины и неизвестности пребывания ее в ночное время, Ксения часто оставалась в поле за пределами города, где, какой бы ни была погода, молилась всю ночь, встав на колен. Лишь в лютейшие морозы – впрочем, весьма редко – она ночевала в домах у знакомых.

Ксению дарили любовью, к ней относились сочувственно, ее старались подкормить и стремились подать ей милостыню. Но блаженная не брала никогда больше «царя на коне», как она называла медную старинную копейку с изображением верхового Георгия Победоносца, побеждающего Змея. И хотя подавали ей часто, для собственных нужд она оставляла сущие гроши, ровно столько, чтобы чтобы купить самое необходимое, а остальное отдавала нищим и нуждающимся. Среди народа сохранилась память о том, как ее «копеечная» помощь помогала нескольким сотням бедных семейств сводить концы с концами.

Вскоре было замечено, что если утром на рынке она заходила в лавку и брала пирожок или что-то еще, то в течение дня у лавочника раскупали весь товар. То же самое было у извозчиков: к кому блаженная садилась и проезжала хотя бы несколько аршинов, тому везло с богатыми клиентами весь рабочий день. Все обитатели Петербургской стороны приглашали ее в свои дома, желая напоить чаем, поскольку посещение Ксении приносило семьям хозяев мир и благополучие. Матери, углядев ее где-нибудь на улице, спешили подойти к ней со своими чадами, зная, что если она поцелует или просто погладит по головке ребенка, то он будет расти здоровым.

Довольно часто она бродила поблизости от Смоленского кладбища. Тогда там строили новую церковь из камня. По мере того, как росли вверх стены, дело двигалось все медленней, потому что мастеровые были вынуждены все выше и выше поднимать по лесам необходимые для кладки кирпичи. И с какого-то момента, приходя утром, строители стали обнаруживать на верхних площадках приготовленные для укладки кирпичи. Решив раскрыть секрет этой странности, подглядеть, кто им помощь безвозмездную оказывает, они выяснили, что это блаженная Ксения ночь за ночью тайно поднимала на леса кирпичи, чтобы строителям было сподручнее делать угодное для Бога дело. Они интересовались, когда же она спит, и слышали в ответ, что дела благие надо спешить делать, а выспаться и в земле успеется.

С того дня не было утра, чтобы она не обошла возводящуюся церковь, оглядывая фундамент и водя ладонями по стенам со словами: «Много тебе вынести придется, но устоишь, ничего…»

И в самом деле, впоследствии Смоленской церкви довелось испытать на себе буйство стихии, а именно сильнейшее наводнение 7 ноября 1824 года. В тот день вода неудержимым потоком хлынула на кладбище, покрыв его десятифутовым слоем. Заборы повалились, кресты унесло почти со всех могил, большинство памятников рухнуло, многие надгробия сместились. Вдобавок ко всем разрушениям, было много жертв среди людей. Однако церковь устояла, целой осталась и могилка Ксении.

Божий промысел руководил петербургской блаженной и направлял ее, им же она была сподоблена редкого дара – способности предвидеть будущее. Об ее проницательности ходили по Петербургу легенды. От одного к другому передавали горожане историю о том, как Ксения навестила семейство Голубевых – мать-вдову и ее скромную красивую дочку семнадцати лет, к которым она довольно часто и с большой охотой захаживала в гости – и сказала девушке:

– Ты тут чаевничаешь, а муж твой на Охте жену хоронит.

– Какой муж? – переспросила пораженная девушка. – У меня и жениха-то еще нету.

– Иди! – строгим голосом велела ей Ксения. – Он тебя ждет.

Мать, которая считала блаженную Божьей угодницей, схватила дочку за руку, и они поспешили на Охтинское кладбище. В это самое время в тамошней кладбищенской церкви проходила заупокойная служба по женщине молодого возраста, супруге доктора, которая скончалась вследствие неудачных родов. После окончания службы и отпевания почившей гроб с ее телом понесли к месту погребения. Голубевы последовали за процессией.

Когда могила была засыпана землей, народ, провожавший молодую женщину в последний путь, стал расходиться. Доктор, чья горечь утраты, видимо, стала непереносимой, лишился чувст, увидев могильный холм. Голубевы бросились к молодому мужчине, мать и дочь оказали ему посильную помощь и поддержали добрым словом. Так неожиданно состоялось их знакомство, а спустя год девушка сочеталась браком с доктором. Они счастливо жили в многолетнем браке, до последних своих дней храня в сердце благодарность блаженной Ксении и свято чтили ее память.

А в другой раз по обыкновению смиренная Ксения чуть ли ни ворвалась в дом к подруге своей Прасковье Антоновой и замахала руками со словами:

– Оставь все и скорее беги на Смоленское кладбище! Господь тебе сына дает!

Одинокая и не имевшая детей женщина собралась в спешке и побежала на кладбище. Прасковья Антонова доверяла словам Ксении полностью, зная ее многие годы, она ни единого раза не слышала от нее ни слова неправды, поэтому действовала без раздумий и сомнений.

Путь предстоял неблизкий, и она шла довольно долго, когда же достигла улицы, что вела к Смоленскому кладбищу, Прасковья Антонова увидела скопление народа. Оказалось, здесь случилось несчастие: извозчик ненароком сбил зазевавшуюся женщину на сносях. Удар был так силен, что вызвал преждевременные роды прямо на улице, но при этом пострадавшая скончалась. Прасковья Антонова взяла новорожденного мальчика, укутала в платок, снятый с собственной головы, и отнесла к себе домой. Впоследствии старания женщины разузнать что-либо про родителей младенца оказались тщетными, да что там, даже петербургская полиция не смогла ни найти отца мальчика, ни установить личность сбитой лошадью роженицы.

Однажды на улице блаженная Ксения осенила себя крестом, посмотрев вслед купчихе Крапивиной, молодой женщине, которая всегда оказывала ей радушный прием, и грустным голосом проговорила: «Зелена крапива, да увянет вскорости…» Слова эти припомнили после того, как спустя недолгое время неожиданная болезнь поразила совершенно здоровую купчиху, и та ушла в мир иной в считаные дни.