Текст книги "Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы"

Между тем святителю Петру предстояла очередная серьезная проверка крепости духа – поездка к татарам: требовалось получить от ставшего правителем Золотой Орды хана Узбека новое подтверждение на освобождение православной церкви от ханских повинностей и податей. Каждое путешествие в Золотую Орду было сопряжено с риском, одному Бог было ведомо, чем оно окончится. С одинаковым вероятием гостя ордынцев могла ждать удача либо мученическая кончина. Однако Господь охоронил в этой поездке святителя Петра. Хан Узбек принял его с почетом и выдал митрополиту всея Руси ханскую грамоту, которая подтвердила все существовавшие права и привилегии русской церкви – а именно полное освобождение от дани, охрану всех земельных и других имуществ, свободу вероисповедания, право митрополита вершить церковный суд, – и кару смертной казнью за их нарушение[22]22
  Этот документ сохранился, текст его был опубликован в «Собрании государственных грамот и договоров» – издании документов по русской истории архива Министерства иностранных дел, предпринятом в XIX в. Комиссией печатания государственных грамот и договоров.


[Закрыть]. Взамен митрополит и духовенство русской церкви должны были молиться за здравие хана и ордынского народа.

Удачность этой миссии означала успешное устроение внешних дел русской церкви. И по возвращении святитель Петр вновь принялся заботиться об ее внутреннем благополучии, исполняя свое пастырское назначение, поучая и назидая, обличая еретиков. И в этом смысле весьма ценно сохранившееся литературное сочинение митрополита Киевского и Всея Руси, его «Поучение игуменом, попом и диаконом», которое приводит и Киприан в житии святителя. В нем митрополит Петр говорит священникам:

«Знайте, дети, в какое достоинство вы призваны Богом».

Апостол Павел пишет: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван» (1 Кор.7:20). Вы, дети, называетесь стражами Церкви, пастырями словеснмх овец, за которых Христос пролил Свою спасительную кровь. Будьте же, дети, истинными пастырями, а не наемниками, которые «едят тук и волною одеваются», а об овцах не пекутся (Иезек. 34:3). И «кто не дверью входит во двор овчий» также не суть пастыри, но «вор и разбойник» (Ин. 10:1). Но вы, дети, таким не последуйте; подражайте же истинному пастырю Христу, как Сам Он сказал в Евангелии Своем: «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец», и прочее (Ин. 10:11,15). Будьте, дети, образцем для своего стада, по слову Спасителя, как Он говорил Своим Апостолам: «Вы – соль земли. Вы – свет мира. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Матф. 5:13,14,16). Прежде всего вам должно просветиться сими добродетелями: кротостию и смирением; также блюстись от всех дел непристойных, которыми мир соблазняется: ибо «горе тому человеку», сказал Спаситель, «чрез которого соблазн приходит» (Матф. 18:7). Оградившись страхом Божиим, отсеките, дети, от сердец ваших всякую отрасль, пагубную для души: гнев, ярость, зависть, ненависть, пиянство, которое есть корень всякому злу, и смехотворство. Ибо сказано: «всяко слово гнило да не исходит из уст ваших» (Ефес. 5:29). И Спаситель сказал: «от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Матф. 12:37). Будьте, дети, в дому Божием, как маслина плодовитая, и приносите плоды духовные, святость. Упражняйтесь, дети, в чтении Святых книг и в учении день и ночь, по слову Пророка: «В законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!» (Псал. 1:2). Вы – род избранный, царственное священство, народ святой» (1 Петр. 2:9). Да почивает на вас Дух Святый, как пишет Василий Великий Кесарийский в божественной Литургии: «ибо Ты – свят и во святых почиваешь». Нужно, чтобы дела ваши соответствовали имени вашего священства: «вера без дел мертва» (Иак. 2:20). Облекитесь, дети, как избранные Божии, в оружие света, то есть в благочестие. Если таким образом сами вы, дети, будете творить добрыя дела пред Богом; тогда в состоянии будете научить и своих детей духовных. Посему, Бога ради, всеми силами потщитесь, дети, проводить жизнь в страхе Божием, чтобы упасти себя и стадо свое и избавиться вечной муки. Писанием и неписанием понуждаю вас, дети, на дела благия: потому что и должен всегда напоминать вам и писать о том, что душеполезно и спасительно. Вместе и сам прошу вас, преподобныя: помолитесь о моем недостоинстве и о моей худости, по слову Писания: «молитесь друг за друга, чтобы исцелиться» (Иак. 5:16); да сподобит Бог всех нас без вреда освободиться от сей суетной жизни и получить вечное блаженство и неизреченную радость Христа Бога нашего, молитвами пречистыя Владычицы нашея Богородицы. Наконец будем славить безначальнаго Отца и Единороднаго Сына Его, Христа Бога нашего, и пречистаго, преблагаго и животворящаго Духа: ибо так верными славится пресвятое имя Божие, и Тою божественною силою мы избавляемся от враг видимых и невидимых в сем веке и в будущем, во веки. Аминь».

Важнейшим же из деяний святителя Петра стало переселение его на закате жизни в Москву, а также перенесение туда митрополичьей резиденции в 1326 году.

Когда совершал свои пастырские «командировки», митрополит всея Руси все чаще наведывался, как говорит житие его, «в славный город Москву, который в то время находился во владении великого благоверного князя Иоанна Даниловича», и все надолыне в нем задерживался. Был ему по сердцу молодой правитель, внук Александра Невского, как говорится в том же житии, «украшенный всякими добродетелями, милостивый к нищим и духовенству, любивший храмы и прилежавший к священным книгам». Московский князь и архипастырь часто беседовали, Иван Калита убеждал митрополита обосноваться в Москве на все время, и Петр в итоге так и сделал.

После того, как он переехал, митрополит уверил великого князя в том, что в Кремле необходимо возвести храм во имя Успения Пресвятой Богородицы, сродни Успенскому собору во Владимире. В «Рассказах из истории Русской Церкви» графа М. В. Толстого приводятся пророческие слова, сказанные митрополитом Петром Ивану Даниловичу Калите: «Если послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься с родом твоим паче иных князей, и град твой будет славен пред всеми градами русскими, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плещи врагов его, и прославится Бог в нем». Именно так и случилось.

Строительство храма шло споро, святитель сам наблюдал, чтобы после заложения церкви работы не останавливались ни на день. Однако прожить в Москве ему было отпущено совсем недолго, кончину же свою митрополит Петр предвидел. В «Степенной книге царского родословия», составленной между 1560 и 1563 годами, об этом говорится следующее: «Некогда случилось христолюбивому великому князю Ивану Даниловичу по какой-то причине проезжать верхом близ реки Неглинной, где находится ныне монастырь, именуемый Высоким, в нем же есть и церковь во имя чудотворца Петра[23]23
  Имеется в виду Высокопетровский монастырь в Москве.


[Закрыть]. Внезапно увидел великий князь на том месте высокую и огромную гору, верх же той горы был весь покрыт снегом. Он же узрел видение это, и удивился ему, и показал рукой вельможам, бывшим с ним, и все недоумевали о необычайной горе. И вдруг видят они: снег, лежавший на вершине горы, вскоре стал невидим. После этого долго всматривались они, и огромная и высокая гора также сделалась невидимой. Обо всем этом рассказано было великим князем святителю Божию Петру». Толкование митрополита было такое: «Высокая гора – ты, князь, а снег – я, смиренный, который скоро должен отойти из сей жизни в жизнь вечную».

Чувствуя, что силы его истаивают, как снег, и зная, что скоро призовет его Господь, святитель Петр озаботился сооружением поблизости от алтаря в строящемся соборе гробницы для себя. После того, как она была сооружена, митрополит вступил в неготовый еще храм, отслужил божественную службу и исполнил обряд причащения. Выйдя из храма, он призвал весь причт и сказал им назидательное слово; вслед за тем раздавал милостыню всем нищим, к нему приходившим, по всем обителям и храмам. В преддверие последнего своего часа митрополит позвал к себе Протасия Вельяминова, старейшину бояр московских, который управлял городом в отсутствие Калиты, бывшего в отъезде. Для того, чтобы Москва могла завершить возведение храма Успения Богоматери, он передал Протасию ларец с золотыми иноземными. По Житию, им было при этом сказано: «Чадо, вот я отхожу от жития сего; оставляю сыну своему возлюбленному князю Иоанну милость, мир и благословение от Бога, и потомству его до века».

Не стало заступника и печальника Руси Петра в ночь на 21 декабря 1326 года. Тело его поместили в приготовленную им же для себя гробницу. Согласно преданию, в ходе похорон уже проявилась святость его чудесным образом. Один неверующий мирянин стал мысленно бранить почившего архипастыря и внезапно увидел его: сидя на смертном одре, святитель благословлял народ по одну и по другую сторону от себя на протяжении всего того времени, пока несом был к месту своего упокоения. Минуло несколько дней, и у могилы святителя обрели исцеление от различных недугов несколько человек. Иван Калита повелел сделать запись свидетельств об этих чудесах, и епископ ростовский Прохор провозгласил ее в праздничный день во Владимирском соборном храме, в присутствии многих служителей церковных и мирян. Этот день положил начало почитанию митрополита Петра в качестве святого.

В 1328 году, будучи посвященным в Константинополе, на Русь прибыл преемник Петра, митрополит Киевский и всея Руси Феогност, который утвердил перенесение митрополичьей кафедры в Москву из Владимира. При его содействии в 1339 году патриарх Константинопольский подтвердил специальным документом святость русского митрополита Петра, после чего было учреждено светлое празднование святителю Петру.

В 1382 году во время нашествия на Северо-Восточную Русь татары под предводительством Тохтамыша, разграбляя храмы Москвы, раскрыли гробницу святителя Петра, полагая, что обнаружат там драгоценности. После этого митрополитовы мощи сохранялись в открытом виде. Однако после польского нашествия в 1612 году, когда оккупанты Москвы похитили серебряную гробницу, останки святого были помещены под спуд, и так было до 1812 года. Наполеоновские захватчики тоже подвергли разграблению могилу, и она который раз оказалось оскверненной. Но нетленность мощей угодника Божьего пребывала неизменной. И сегодня, оставаясь не тронутыми тлением, они с великим береженьем хранятся в кремлевском Успенском соборе, вместе с иконами, им созданными, и жезлом пастыря из дерева, с надписью по серебряному ободу о принадлежности его «смиренному Петру митрополиту всея Руси». Таким образом, первый святитель московский митрополит Петр дает высокое покровительство свое столице Российского государства, что бы ни случалось.

Церковь установила такие дни празднования памяти святителя Петра: 21 декабря – в день преставления, 24 августа – в память перенесения мощей в новопостроенный Успенский собор в 1479 году, 5 октября – в день общей памяти святителям московским Петру, Алексию, Ионе, Филиппу и Гермогену.

Молитва святителю Петру, митрополиту Московскому

О, великий святителю, преславный чудотворче, Российския Церкве первопрестольниче, града Москвы хранителю и о всех нас усердный молитвенниче, отче наш Петре! К тебе смиренно припадаем и молимся: простри руце твои ко Господу Богу и помолися за ны, грешныя и недостойный рабы Его, да пробавит нам милость Свою и низпослет нам вся благопотребная к временному житию и вечному спасению нашему, дары благости Его, наипаче же да оградит нас миром, братолюбием, благочестием от всех искушений врага диавола и дарует нам быти верным чадом твоим, не по имени токмо, но и всем житием нашим. Молим тя, святителю Христов, сохрани предстательством твоим небесным град Москву и люди ея. Ей, угодниче Божий! Услыши нас благоутробно и буди всем нам помощник и заступник во всяких бедах и напастех, не забуди нас и в час кончины нашея, егда наипаче твоего заступления потребуем, да при помощи молитв твоих святых, сподобимся и мы, грешнии, кончину благую получити и Царство Небесное унаследити, славяще дивнаго во святых Своих Бога нашего, Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Иоанн Кронштадтский
(1829–1908)

Был ли отец Иоанн чудотворец? «Кто Бог велий, яко Бог наш, Ты еси Бог, творяй чудеса един». Чудо может творить только Бог. Но отец Иоанн был то же, что чудотворная икона: ее прославил Господь, пред нею люди верующие горячо молятся и от нее получают исцеления. Она как бы особенно намолена и источает исцеления. Так и отец Иоанн: сам – пламенеющий верою, он со всех сторон получает мольбы о предстательстве пред Богом. На нем встречались олаговоление Божие и людское горе, воздыхающее о Божией помощи, и милосердие Божие обильно изливалось чрез него на людей. Сам отец Иоанн был чудо, как кто-то хорошо сказал о нем.

Протоирей Ф. И. Орнатский

Появился на свет будущий святитель слабым до такой степени, что отец его и матушка, пономарь церкви села Сура, что в Архангельской губернии, Илия Михайлович и Феодора Сергиевы, поторопились окрестить ребенка в день его рождения: не приведи Господь, скончается некрещеным. Младенец получил имя Иван и вскоре вполне окреп. Будущность его была определена заранее: большинство мужчин из рода Сергиевых, согласно житию преподобного, в течение трех с половиной сотен лет служили Церкви. И ему предстояло идти той же, священнической стезей.

По достижении им возраста десяти лет Илия Михайлович устроил сына в приходское училище Архангельска на свой кошт. Мальчик оказался темен в учении: Ваня ничего не мог постигнуть из того, что проходилось и рассказывалось на уроках, плохо читал – и все это его сильно тяготило. Однако, будучи весьма старательным, он очень хотел успевать в учении и ночами молитвенно просил об этом Бога. И был услышан. Впоследствии отец Иоанн Кронштадтский, о чем нам известно благодаря двухтомному его жизнеописанию за авторством Якова Валериановича Ильяшевича (под псевдонимом И. К. Сурский) описал это так: «Однажды был уже вечер… Такая тоска на меня напала, я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли пробыл я в таком положении, но вдруг что-то точно потрясло меня всего. У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил даже, о чем и что он говорил, и легко, радостно так стало на душе, никогда не спал я так покойно, как в ту ночь. Тут засветало, я вскочил с постели, схватил книги, и – о счастье! – читать стало гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только все помнил, но хоть сейчас и рассказать могу. В короткое время я продвинулся настолько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше успевал я в науках, и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию».

Что до семинарии, то ее он окончил вторым учеником, показав за время обучения блестящие успехи. Это позволило Ивану Сергиеву в 1851 году быть принятым в Духовную академию Санкт-Петербурга и обучаться в ней на деньги государства. Юноша желал сделаться монахом, мечтал о миссионерском служении среди язычников в далеких краях, в Китае или Америке. Однако на последнем курсе он оставил мечты о поприще миссионера после того, как несколько раз видел себя во сне в облачении священника, отправляющим службу в незнакомого вида соборе. Иван посчитал этот сон пророческим и решил слово Божие нести в родной народ, просвещать его в вере христианской.

Когда до завершения обучения в Академии оставался один год, Иван познакомился с Елизаветой Константиновной Несвицкой. Она была дочерью протонерея, он сделал ей предложение, и они вступили в церковный брак. По окончании курса и защиты диссертации «О кресте Христовом, в обличение мнимых старообрядцев», он в 1855 году вышел из Академии со степенью кандидата богословия. 10 декабря того же года Христофор, епископ Винницкий, посвятил Ивана Сергиева в священнический сан. Местом, где отец Иоанн исполнял свое служение всю дальнейшую жизнь, на протяжении пятидесяти трех лет, стал величественный собор Андрея Первозванного, что в Кронштадте.

Во второй половине XIX века Кронштадт, помимо того, что был военно-морской крепостью, служил местом, куда в административном порядке, то есть без суда, ссылался разный порочный люд, бродяги и нищие. Вдобавок к ним, в мастерских, где ремонтировали суда, и в порту гнули спину сотни чернорабочих, которые не нашли где получать заработок в Петербурге или были выгнаны с прежних мест с «волчьими паспортами» за пьянство, дебоширство и прогулы. Все это были бедняки, которые вели убогое существование на окраинах, где пристанищем им служили холодные бараки, своими руками кое-как сооруженные хибары и даже землянки. Они тяжко и много трудились, жили в грязи и скверне и запойно пьянствовали от беспросветной нужды.

В этой среде и оказался отец Иоанн, когда взялся, как мог, помогать обездоленным людям: он помогал им деньгами, приносил лекарства и приводил врачей для больных, с великим терпением беседовал с пьяницами, вразумляя их.

В первое время в народной среде к нему относились с настороженностью и недоверием, с иронией даже, да и то сказать: носится поп чудаковатый по трущобным окраинам, заботится про недужных, все деньги свои отдает. И в самом деле, бывало так, что вдохновенный отец Иоанн раздавал все свое жалованье. Вследствие этого начальству епархии пришлось пойти на то, чтобы жалованье его получала его супруга, иначе у них денег не оставалось на семейные нужды. Да и любви особой у простого люда благотворение нового батюшки не снискало, напротив, какое-то время его даже за юродивого принимали.

В 1857 году из Кронштадтского реального училища поступило предложение отцу Иоанну читать Закон Божий. В 1862 году такую же должность предложила уже ставшему широко известным священнику только что открывшаяся в Кронштадте классическая гимназия, и в ней отцу Иоанну предоставили возможность духовно воспитывать учащихся до выпускных классов, до возраста зрелости.

К законоучительству отношение его было весьма ответственное, вместе с тем преподавал батюшка с радостью, поскольку школу полагал «питомником душ», в который он вступил как «делатель». Что до цели своего учительства, то ее он видел в том, чтобы дать ученикам прочное духовное основание, тот фундамент, на котором потом каждым из них будет строиться разумное миропонимание. Отец Иоанн постоянно делал акцент на том, что не объем знаний важен и не столько крепость их усвоения, сколько осмысленность того, что усвоено.

«Душа человеческая по природе проста, – читаем мы в дневниках его, приведенных в «Источнике живой воды», описании жизни и трудов отца Иоанна, составленном редактором и издателем журнала «Кронштадтский маяк» Н. И. Большаковым, который лично знал батюшку, – и все простое легко усвояет себе, обращает в свою жизнь и сущность, а все хитросплетенное отталкивает от себя, как не свойственное ее природе, как бесполезный сор. Мы все учились. Что же осталось в нашей душе из всех наук? Что врезалось неизгладимо в сердце и память? Не с детской ли простотой преподанные истины? Не сором ли оказалось все, что было преподано искусственно, безжизненно? Не напрасно ли потрачено время на слишком мудрые уроки? Так – это всякий из нас испытал на себе. Значит, тем осязательнее всякий должен убедиться в необходимости простого преподавания, особенно малым детям. Не в том сила, чтобы преподать много, а в том, чтобы преподать немного, но существенно нужное для ученика в его положении».

Каждый ученик был дорог для отца Иоанна, у него не было ни неспособных, ни безалаберных. Ему случалось даже просить позволения начальства гимназии брать на поруки отчисленных учеников и лично отвечать, духовно их воспитывая с великим тщанием, за подростков, которых сегодня называют трудными.

Что касается благотворительной деятельности, спустя некоторое время для батюшки стало ясно, что священническое жалованье не обеспечит пропитанием всех, кто голодает и нищенствует, и что все, кого научать добру надобно, одна школа не вместит. Поэтому в 1872 году отец Иоанн дважды со страниц газеты «Кронштадтский вестник» призвал местных жителей задуматься, почему в городе такое большое количество нищих и какими способами возможно эту проблему решить. Сам же он настаивал на том, что для нищих следует найти общее жилье, рабочий дом и ремесленное училище. Идея его не нашла поддержки сразу, но отец Иоанн не отказался от ее осуществления. И хотя на это потребовалось десять лет, в результате подвижнических усилий его на собранные пожертвования в 1881 году был заложен Дом трудолюбия, по окончании строительства в 1882 году ставший четырехэтажным каменным зданием.

Однако Дом трудолюбия – это не собственно здание, а название масштабного замысла отца Иоанна, воплотившегося в создание при его прямом участии нескольких благотворительных учреждений, число которых с течением времени выросло до двадцати пяти. Это и мужские и женские мастерские, и вечерние курсы труда, где можно было освоить рабочую специальность, и школа, и детский сад, и приют для сирот, и народная столовая, обед в которой был очень дешев и где в дни праздников получали бесплатное питание несколько сотен людей. При Доме трудолюбия функционировали бесплатная читальня и платная библиотека, воскресная школа для рабочих, бесплатная лечебница. В 1888 году благодаря личным средствам отца Иоанна и собранным им деньгам был возведен ночлежный дом, в 1891 году – заложен странноприимный дом. Эти заведения предоставляли ночлег бездомным обитателям Кронштадта, здесь находили приют и получали уход больные и старики, не имевшие родни, тем, кто не имел работы, обеспечивали возможность заработка. К началу века Дом трудолюбия представлял собой целый городок с собственным производством, о величине которого наглядно говорит тот факт, что в 1902 году в пеньковых и картузных мастерских одновременно трудилось свыше семи тысяч человек.

Вполне понятно, что отец Иоанн, который предотвратил гибель сотен людей от голода и нужды, обеспечил приютом нищих, стал необычайно популярной фигурой в Кронштадте. Широте его славы способствовал и дар проповеди, в котором воплощалось горение его духа: послушать наставительное слово кронштадтского батюшки в Андреевском соборе непременно собиралось большое количество прихожан, и число их с каждым днем прибывало.

После 1880 года известность отца Иоанна, проповедника и благотворителя из Кронштадта, преодолев Балтийские воды, достигла Петербурга и стала распространяться по городам и весям России. А толчком к этому послужило обретение им чудесного дара исцеления.

Один набожный петербургский вельможа, заболев тяжело, в течение двух лет не мог подняться с постели, все усилия врачей, которые его пользовали, не имели никакого результата. Родственники поставили его в известность о кронштадтском священнике отце Иоанне, и знатный сановник решил пригласить его к себе в дом с тем, чтобы попросить с помощью молитвы облегчить его страдания. Конечно, отец Иоанн откликнулся на просьбу страждущего. Приехав в сановный дом, он сотворил молитву и вслед за тем предложил больному подняться и помолиться с ним вместе. Пораженные домочадцы увидели, как тот встал с постели.

О другом случае исцеления мы знаем благодаря рассказу знаменитого русского врача Сергея Петровича Боткина. В 1882 году он оказывал врачебную помощь княжне 3. Н. Шаховской, чье состояние было практически безнадежно вследствие общего заражения крови. Во время короткого беспокойного сна ей привиделся отец Иоанн, чьи проповеди она посещала раньше. Зинаида Алексеевна передала свой сон своему отцу и Боткину. На следующий день отец Иоанн повстречался профессору, и тот обратился к нему с просьбой о молитве за здравие княжны. Дав обещание и исполнив просьбу, отец Иоанн днем позже сам навестил княжну и причастил ее на дому, как умирающего человека. Вслед за этим княжна, которую мучила бессонница, погрузилась в глубокий сон. Проспав долгое время, она пробудилась полностью оправившейся и впоследствии дожила до девяноста пяти лет.

Житие отца Иоанна Кронштадтского полнится чудесными случаями выздоровления страдавших от различных болезней людей: как при нем самом, так и заочно.

Само собой разумеется, что имя священника, который исцеляет и на расстоянии, в недолгое время узнала вся Россия. И в Кронштадт потекли паломники: каждый год количество их исчислялось двумя десятками тысяч человек, а в итоге доходило до восьмидесяти тысяч. На ежедневную службу Всероссийского пастыря собиралось до пяти тысяч народу. В большие праздники в Андреевском соборе молилось до десятка тысяч человек, столько же, сколько вмещалось и в храме Христа Спасителя в Москве. На рубеже XIX–XX веков Андреевский собор – самый посещаемый храм Российской империи.

Популярность отца Иоанна, которого теперь называли Кронштадтским, стала такой, что тысячные тиражи его печатных проповедей и бесед в короткие сроки распространялись по всему государству.

Большую популярность обрело увидевшее свет в 1859 году в Петербурге издание «Катехизических бесед», в котором было «преподано учение веры ясное и отчетливое», иначе говоря, общедоступно. Широчайшая известность ждала дневники отца Иоанна, которые публиковались под названием «Моя жизнь во Христе, или Минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге» и которые он вел многие годы.

Терпению и трудолюбию отца Иоанна, который не отличался крепостью тела, зато наделен был величайшей силой духа, казалось, не было предела. Он по многу часов служил в храме, преподавал в гимназии и в воскресной школе, занимался попечительскими делами, много писал – и все успевал!

Господь наделил его еще одним чудесным даром, выражавшимся в способности давать исцеление посредством благословления предметов, даже телеграмм. И когда это стало общеизвестно, в Кронштадт стали приходить телеграммы и письма из всех уголков Российской империи. Количество корреспонденции было велико настолько, что понадобилось открытие специального почтового отделения для переписки отца Иоанна.

День этого неутомимого труженика начинался молитвой после пробуждения в три часа после полуночи. Когда отец Иоанн шел в Андреевский собор, чтобы служить литургию, весь путь его от дома до храма был отмечен встречами с паломниками. Литургии предшествовало покаяние, и ему было уделяемо батюшкой особое внимание, он утверждал, что посредством покаяния прокладывается путь к очищению. Однако в храме скапливалось столько людей, что каждому из них по отдельности отец Иоанн физически не мог дать отпущение грехов. И от него последовало обращение к духовным властям, содержавшее просьбу о разрешении на общую исповедь. Благодаря дару разом и непосредственно воспалять верой своей людей стало возможным подобное исключительное явление. А благодаря «Живому источнику» Н. И. Большакова мы имеем его описание со слов богомольцев, которые бывали в Кронштадте. Вот оно:

«Перед нами было море голов, до пяти тысяч человек. <…> Невозможно описать все личности этой многочисленной толпы, но по большей части она состояла из людей больных телесно или страдающих душевно, притекших сюда с духовною жаждою к источнику благости, добра и милосердия, по воле Господней светло протекающему среди мрачных дебрей нашего многогрешнаго и многострастнаго мира.

Скоро на амвон вышел о. Иоанн с книгою в руках и, обратясь к тысячной толпе народа, звучным, твердым голосом пригласил предстоящих грешников и грешниц к сердечному, искреннему и нелицемерному покаянию.

Толпа сплотилась еще теснее, еще ближе придвинулась к амвону, точно стадо заблудившихся овец, сознавая свою греховность перед Богом, свою нечистоту духовную и теперь дерзая молить Господа о милосердии и прощении, искала предстательства и защиты у своего добраго пастыря.

Ясный проникающий в душу голос о. Иоанна зазвучал снова над морем голов человеческих.

Началась его речь, отрывочная, звучная, полная изумительной силы, проникающая глубоко в вашу душу, опаляющая ваше греховное тело.

– Грешники и грешницы, подобные мне! Вы пришли в храм сей, чтобы принести Господу Иисусу Христу, Спасителю нашему, покаяние в грехах и потом приступить к Святым Тайнам… Приготовились ли вы к восприятию столь великого таинства? Знаете ли, что великий ответ несу я пред престолом Всевышняго, если вы приступите, не приготовившись? Знайте, что вы каетесь не мне, а Самому Господу, Который невидимо присутствует здесь, тело и Кровь Котораго в настоящую минуту находится на жертвеннике…

Сказавши еще несколько прочувствованных слов, о. Иоанн продолжал:

– Слушайте… буду читать покаянные молитвы. И тотчас же начинал читать их, обратясь лицом к народу. «Боже Спасителю наш, – читает восторженно, громогласно и умилительно о. Иоанн, – прости рабов Твоих сих». Слова «Твоих сих» читает протяжно, разбивая их по слогам. При этом своей раскрытой десницей проводит над головами внизу стоящих и молящихся, как бы отдельно указывая каждого милосердному Судии. Тогда невольно дрогнуло у каждого сердце. Каждый чувствовал, что вот он именно, а не кто-либо другой, сейчас должен дать отчет Богу за прожитое время, за все свои дела. Не укрыться ему теперь за другими от этого Судии.

Продолжается чтение молитвы. Голос пастыря все возвышается и возвышается. Иногда, во время чтения, он еще выразительнее, как пророк грознаго и праведнаго Судии, указует перстом в толпу, в ту или другую сторону храма… Все эти и подобные этим жесты весьма трогательны, чрезвычайно поясняют смысл читаемаго и производят на массу сильное впечатление.

Прочитавши первую покаянную молитву, о. Иоанн заявляет, что ее нужно «протолковать», и продолжает свое поучение. Говорит, конечно, без тетрадки. Говорит просто, без всяких ораторских приемов. Слово его отличалось внутренней силой, властностью (1 Кор. 2, 4; 4, 20). Говорил он с глубокой верой в каждое слово, готовый за каждое слово даже пострадать, потому что все говорил от сердца, говорил то, что сам своим личным опытом хорошо изведал.

– <…> О, как легко согрешить человеку. Нужно быть бдительным к своей душе, нужно всегда следить за собой, обуздывать свои чувства. Нужно каждый день и час, каждую минуту следить за собой и предвидеть заранее греховныя желания свои и оберегать себя от искушений, ибо дьявол, как лев рыкающий, бегает за нами и ищет, кого бы поглотить. Для этого нужно обдумывать и взвешивать каждый свой шаг и всякий свой поступок. <.. >

Братия, ах как силен грех! Грехи – это воры, разбойники, которые постоянно обкрадывают нас. Они облекаются обыкновенно в благородныя, заманчивыя одежды и делают бедняками пред Богом и даже врагами Его. Кто из нас без грехов? Кто не горд? Кто не честолюбив? Кто не обижал друг друга? Кто не оболгал ближняго своего?