Текст книги "Будь сильным как лев. Как родителям научить своих детей противостоять буллингу"

Противоречивость во всех сферах

Я сижу за занавесом в школьном актовом зале и слышу, как двигаются стулья, как родители здороваются с учителями и общаются со знакомыми. Обычный шумовой фон перед школьными мероприятиями. Я выполняю несколько дыхательных упражнений для разогрева; мой доклад вот-вот начнется. Зрители в первом ряду переговариваются, а поскольку я сижу за кулисами всего в паре метров от них, то невольно слышу их разговор. Они обсуждают телевизионное шоу, в котором юные таланты предстают перед членами жюри, чтобы пройти дальше в так называемые живые шоу, по завершении которых будет выбран победитель. По телевизору транслируют первые серии очередного сезона, и женский голос за занавесом капризно произносит:

– Слышала, как фальшиво поет эта блондинка? Как только таким дурочкам хватает смелости идти на телевидение? У нее что, нет друзей, которые сказали бы ей все, как есть?

Группа смеется.

– Да и выглядит она не особо, совсем не красотка, – добавляет другой голос.

– Но куда хуже тот тип. Я чуть со смеху не померла. Вы видели, как он…?

Я сижу за кулисами и слушаю, как злословят родители, которые явились сюда послушать мой доклад о проблемах буллинга в школе. Чувствуете несоответствие? Давайте разбираться: сколько человек из ваших знакомых плохо отзываются о других? А вы сами? Кажется, людям нравится сплетничать, перемывать косточки, болтать и обсуждать. Это доставляет нам удовольствие, мы чувствуем, как укрепляются собственные убеждения и ценности. Исследователи выяснили, что, когда мы сплетничаем, это порой положительно воздействует на нашу психику: злословие усиливает чувство принадлежности. Поэтому мы, взрослые, с такой радостью присваиваем себе право обсуждать других за чашкой кофе или за кружкой пива.

Возможно, вы сейчас возмутитесь и возразите, что немного посплетничать – это совсем не то же, что осознанная травля. Да, вы правы, это разные вещи. Но давайте предположим, что человек, о котором вы злословите, узнает об этих разговорах. И как он будет чувствовать себя, если у него и без того низкая самооценка? Вероятно, ему будет плохо, он ощутит неуверенность в себе и неполноценность. Вы не забыли? Буллинг – это индивидуально ощущаемый процесс, а не состояние. И такие фразы как «Я не это имел в виду» и «Да ладно тебе обижаться» не сильно повлияют на то, что чувствует человек, ставший предметом пересудов.

Таким образом, мы, взрослые, считаем себя вправе практиковать косвенный буллинг. Иногда даже в присутствии детей. Наверняка вы без труда вспомните семейные посиделки, на которых активно обсуждают какую-нибудь знаменитость, политика или противного коллегу.

Мы смотрим такие шоу как «Германия ищет суперзвезду», «Суперталант» и другие программы, смеемся над участниками и считаем это отличным развлечением. Одновременно нас беспокоит, что дети и подростки стали черствыми и грубыми и на переменах измываются над одноклассниками. Найдите ошибку, как говорится.

Эту мысль я однажды опубликовал в Instagram и Facebook и получил много откликов. Некоторые настаивали на том, что это разные вещи – обсуждать кого-то из телевизора и обсуждать «самых обычных людей». Простите, что?! Если я появился на экране, значит, меня автоматически можно оскорблять? Вот где особенно явно проявляется противоречивость в отношении к буллингу: дискриминирующее, вредное поведение критикуется, если его практикует кто-то другой, а для самого себя оправдывается словами «они сами виноваты». Если это не двойные стандарты, то что? Я считаю так: или я отношусь к этому серьезно и являюсь противником буллинга и неуважительного поведения, или не являюсь. Человек есть человек. Но утверждать, что есть люди, которых можно «унижать и распинать», потому что они, например, являются публичными личностями – это, уж простите меня, полный идиотизм. Как будто кто-то «заслужил» буллинг из-за каких-то своих свойств, например, публичности! Такие оправдания я слышу очень часто: «Сама виновата, не нужно было лезть в СМИ!» или «Надо было думать, когда выбирал профессию: если ты политик, это часть твоей жизни». Или по отношению к жертве: «Она такая нервная и чувствительная, что нам хотелось ее позлить».

Оправдывать неуважительное поведение по отношению к человеку его особенностями или чертами характера – наверное, это очень по-человечески, но для социального взаимодействия нецелесообразно. Следует придерживаться правила: у людей есть чувства, и эти чувства я должен уважать, независимо от того, какими качествами обладает тот или иной человек.

Но именно такой пример мы часто и не подаем своим детям. Мы судачим о строгом начальнике, потому что он настоящий дракон. «Того, кто так себя ведет, всегда будут ненавидеть», – говорит человек в свою защиту. Зато детям запрещается обсуждать одноклассника, который пишет так медленно, что все остальные вынуждены его ждать. И если дети потом воскликнут: «Ну он и тормоз! Если он такой медлительный, то пусть не удивляется, что все его терпеть не могут и все его обсуждают» – мы наверняка скажем им, что неприемлемо травить человека за его медлительность.

Почему тогда в одном случае издеваться – это нормально, а в другом нет? Потому что начальнику, как вышестоящему «нужно уметь с этим жить», а в другом случае речь идет о детях? Повторюсь еще раз: дело не в особенностях конкретного человека, которые якобы оправдывают буллинг – таких особенностей не существует. Дело в чувствах, наличие которых мы должны признавать у каждого, о базовом уважении, с которым мы должны относиться к любому человеку, даже к тем, кто нас раздражает или является «не таким, как все».

Разумеется, я не обязан всех любить. Я даже имею право относиться к другим людям критически или негативно. Я хочу, чтобы мы, взрослые, взглянули на себя. Мы часто противоречим сами себе и требуем от детей поведения, которое сами не практикуем. С чего им потом придерживаться наших правил? Как-то нелогично. Например, однажды я стал свидетелем того, как мои коллеги, которые занимаются борьбой с буллингом, сами демонстрировали похожее на травлю поведение, когда сталкивались с другим мнением или неправильными на их взгляд действиями. Это значит, что буллинг применяется в борьбе против буллинга. Невероятно.

Вернемся к моему докладу в школьном актовом зале. Я выхожу на сцену и приветствую присутствующих. Несмотря на серьезность темы, настроение у всех хорошее. Я говорю о ситуациях, которые складываются на переменах на школьных дворах, и о том, как часто дети сталкиваются там с оскорблениями в свой адрес и бойкотом. Я задаю вопрос:

– Кто из вас знаком с подобными ситуациями?

Все поднимают руки.

– Кто из вас считает, что это плохо?

И снова все поднимают руки.

Я смотрю на первый ряд, подхожу к краю сцены и обращаюсь к группе, которая перед началом выступления цинично обсуждала участников телевизионного шоу.

– Откровенно говоря, меня это удивляет. Только что я случайно услышал ваш разговор. Вы болтали о конкурсантах, которые плохо выступили на телевидении. А теперь тянете руки вверх, показывая, что подобное поведение детей считаете тревожным звонком? Вы считаете себя вправе смотреть свысока и осуждать других, но при этом удивляетесь тому, что происходит на переменах в школе?

В зале звучат аплодисменты. Лица в первом ряду искажены яростью. Наверное, не слишком тактично отчитывать родителей перед всем залом, но мне было важно указать им на их противоречивое поведение. Я убежден, что с буллингом среди детей мы справимся лишь тогда, когда сумеем критически взглянуть на самих себя. Это задача всего общества – принимать и уважать друг друга.

А как же родители из первого ряда? Мне бы очень хотелось написать, что они задумались над своим поведением, что мои слова дали им пищу для размышлений. Но на деле все вышло не так: после доклада они пожаловались на меня директору. А директор в свою очередь поблагодарил меня за честность, потому что он и сам часто замечал среди родителей похожее на буллинг поведение по отношению друг к другу, и был рад, что наконец кто-то высказался об этом открыто.

А что вы вынесли для себя из этой главы?

Уважение. Добродетель

Детская комната в вашем доме! Давайте признаемся честно: в какой семье уборка не является предметом споров? Чаще всего путь от детской до холодильника напоминает полосу препятствий, которая по ночам приводит к тому, что взрослые громко чертыхаются и будят этим детей. Подсказка: кубики Lego и босые ноги.

Моя дочь тоже не очень-то любит убирать. Но, когда я захожу в ее комнату и вижу беспорядок, я не чувствую ни ярости, ни беспокойства. Я вижу: что-то валяется на полу, но остаюсь совершенно спокойным. Моя жена, входя в ту же самую комнату, реагирует иначе. Она испытывает множество чувств, и они не очень приятные. Наверняка вам такие ситуации известны: два человека сталкиваются с одинаковой проблемой, но их реакции в корне различны. Меня не беспокоит беспорядок в комнате дочери, поэтому я реже напоминаю ей, что пора бы убрать. Моя жена, напротив, следит за тем, чтобы в доме царил порядок, потому что это для нее очень важно. И кто из нас двоих действует «правильно»? Кто из нас прав?

Давайте разберемся. Что такое уважение? Мы постоянно о нем говорим. Дети и подростки тоже с удовольствием употребляют это слово, к месту и не к месту. Слово уважение, respekt, происходит от латинского respectus – «внимание, оглядка», а также от respicere, внутри которого спрятан глагол spicere, означающий «видеть». Уважать – это видеть другого человека, принимать его со всеми его желаниями, потребностями, с его индивидуальностью. Это определенная форма почтения и внимания. Уважение – это способность видеть и принимать знакомого или чужого человека, видеть и принимать его мышление, мнение, его образ жизни, при этом не обязательно их разделяя. Читая данное определение, вы, возможно, заметите, что не все люди, говоря об уважении, имеют в виду именно это. Чаще всего под этим понятием люди подразумевают, чтобы их самих видели и воспринимали, но сами они не считают себя обязанными предоставить это право другим.

Вернемся в нашу детскую. Моя дочь в комнате не убирает, и меня это совершенно не беспокоит, а жену очень раздражает. Чью сторону вы заняли? Кто из нас прав? И еще: вы хотя бы на мгновение задумались о девочке, прикинули, что важно и правильно для нее? Или просто сопоставили наши позиции, позиции двух взрослых, с вашими предпочтениями? Если мы действительно относимся к уважению серьезно, то дело не только в том, кто из взрослых прав – то есть следует ребенку убирать в комнате или нет – но и в том, каковы потребности и желания дочери. Видя только себя, мы занимаем довольно эгоцентричную и неуважительную по отношению к другим людям позицию. Как будто мы склонны считать свои желания, потребности, свои представления о мире, свою веру и мнения правильными и истинными. И это редко приводит к уважительному отношению к другим.

Мы живем в обществе, в котором иные точки зрения обесцениваются. Мы разучились уважительно общаться с теми, у кого другие ценности и установки. Всюду люди объединяются в лагеря, и доля экстремального поведения возрастает. По моим наблюдениям, здоровая культура споров предается забвению. Политики не в силах выслушивать мнения других партий и постоянно орут в Бундестаге: учителя радуются, что даже у них на уроках дисциплины больше. В разных ток-шоу, которые можно посмотреть на YouTube, на людей в комментариях нападают лично, потому что их картина мира не соответствует таковой у комментатора. У каждого есть право высказываться, и никто друг друга не слышит. «Они все понятия не имеют, они все глупые и ограниченные», – обвиняет одна группа другую и при этом сама ведет себя невежественно.

Однако споры, наполненные уважением, позволяют детям понять, что для того, чтобы общаться друг с другом с добротой и эмпатией, необязательно придерживаться одного мнения. Здесь мы подходим к следующему пониманию буллинга и нашей функции взрослых, как примера для подражания: если мы хотим, чтобы дети относились к другим с уважением, мы должны подавать им пример. А пример начинается с дома. Уважаем ли мы мнение наших детей, или просто хотим, чтобы они выполняли то, что им говорят?

Вернемся к ситуации с уборкой. Наша дочь относится скорее к тому типу людей, которым импонирует хаос. Ее потребность жить на полную катушку, одеваться самым немыслимым образом и постоянно пробовать новое – сильнее потребности в порядке. В ее жизни много того, что важнее уборки. Моя жена, напротив, скорее человек порядка и структуры. И она хочет, чтобы наши дети переняли это отношение хотя бы частично, ведь порядок, в конце концов, облегчает жизнь. Уважительно ли это со стороны моей жены? Я считаю, что дочь имеет право жить в хаосе, а жена порой перегибает палку. Уважительно ли это с моей стороны?

Родители часто жалуются, что дома не все проходит гладко с детьми (или партнерами), что постоянно возникают споры из-за мелочей. Возможно, одна из причин заключается в том, что детям (людям) часто приходится носить обувь, которая им не подходит. Представьте, что для вас изготовили обувь по индивидуальному заказу: ботинки подошли идеально, потому что они скроены именно под вас, учитывают особенности вашей стопы и имеют нужный размер – какое же удовольствие их носить! Однако вам вряд ли придет в голову отдать эти ботинки своему ребенку и ожидать, что он тоже станет носить их без проблем. И чтобы вы знали: виноват в этом будет не ребенок, а тот факт, что ботинки ему не подходят.

Почему же мы иначе ведем себя в отношении нематериальных вещей, таких как наши индивидуальные потребности? Почему вываливаем на детей то, что нам подходит, не спросив их, и ожидаем, что они будут довольны? Дети растут, и часто сталкиваются с неуважением. Логично, что они потом сами не проявляют уважения в общении. В нашем примере важно признать, что для этой девочки креативность важнее порядка. И до тех пор, пока это не мешает ей жить, нам не следует вбивать в нее свои представления о том, как должна выглядеть ее комната. Разумеется, мы можем это делать, но тогда не стоит жаловаться на неуважение со стороны окружающих. С другой стороны, нашим детям полезно узнать о том, что и у нас имеются желания и потребности – то есть в ботинках, изготовленных на заказ для них, мы тоже не смогли бы ходить. Они были бы нам малы.

Так как же быть с разными семейными потребностями в сфере порядка и структуры? Мы могли бы побеседовать с дочерью и договориться, что до тех пор, пока хаос в ее личном пространстве остается в пределах разумного, она может жить в своей комнате так, как считает нужным. Благодаря этому разговору она почувствует, что ее видят и уважают такой, какая она есть. Однако в гостиной ей придется поддерживать общий базовый порядок, так как этим пространством пользуются все члены семьи. И взрослые, любящие порядок, также имеют право на то, чтобы их потребности замечали и обходились с ними уважительно. Так мы учимся брать и отдавать. Каждый получает пространство для своих потребностей. Уважать следует не только стремление моей дочери к творчеству, но и стремление моей жены к порядку. У них разные потребности, и искусство взаимодействия с людьми состоит в том, чтобы озвучивать свои потребности и видеть таковые у других.

Давайте представим это в виде счета в банке. Если я вдруг приду в банк и просто скажу – «Дайте мне 20 тыс. евро», сотрудник банка мне откажет (мы сейчас не о кредитах). Но если я до этого внес в банк эту сумму, просьба прозвучит абсолютно иначе. Так же и с уважением: если мы пополняем счет уважения, то можем им пользоваться. Но многие поступают иначе: они хотят получать уважение, но не хотят его отдавать. И дети чувствуют это с самого раннего возраста – так закладывается еще один маленький кирпичик в проблематику буллинга в школе.

В связи с этим я хотел бы описать один эпизод из тренинга, который я провожу в школах и детских садах. В тот день речь шла об уважении, о том, чтобы принимать себя по-настоящему. Я спросил у учеников:

– Что будет, если мы начнем действительно видеть друг друга, уважать друг друга и принимать всерьез?

Один ребенок ответил:

– Появится много безработных, потому что ни судьи, ни полицейские больше будут не нужны.

Другой ребенок предположил:

– Всем точно стало бы лучше!

Потом руку подняла одна девочка из четвертого класса, и ее слова я буду помнить до конца своих дней:

– Даниэль, если бы родители начали уважать окружающих, в том числе и детей, то и мы со временем этому бы научились. Мы бы перестали быть такими, как они. И у наших детей было бы другое детство, потому что мы бы относились к ним с бо́льшим уважением. А дети наших детей тогда вообще бы не знали, что такое неуважение. Потому что их никто бы ему не научил. В какой-то момент люди забыли бы о том, что можно быть такими противными и вредными. Они бы знали только, как это прекрасно, когда тебя воспринимают всерьез.

У меня подступил к горлу ком. Эта девочка из четвертого класса поняла: непочтительное отношение, то есть буллинг, просочилось в нашу общественную память. Чтобы его оттуда выковырять, потребуется несколько поколений. Но у нас есть шанс что-то изменить. Прямо сейчас. И начать необходимо с нас, взрослых.

Ошибки в представлении. Не все является буллингом

– Ну ты и бомжара, – раздается на школьном дворе. – На тебя смотреть страшно.

– Я бы постыдился выходить на улицу в таком виде, – ухмыляется другой школьник.

Я слышу эти насмешки, когда иду через школьный двор в класс, где мне предстоит провести семинар для третьего класса. Мальчик, над которым издеваются, ловит мой взгляд и говорит:

– Ты это слышал? Они меня травят. Сделай что-нибудь!

Я отвечаю:

– Тебя не травят. Ты просто не выдерживаешь мнения окружающих!

Он смотрит на меня в изумлении и собирается вступить в дискуссию, но я его прерываю:

– Я знаю, что ты сейчас скажешь. Но это не изменит моего видения ситуации. Ты не способен выдержать их мнение!

Разве данный ответ не является неуважительным? Кто дал мне право отрицать чувства этого мальчика? Разве я не написал в первой главе подробно о том, что буллинг – это индивидуально ощущаемый процесс, и к нему нужно каждый раз относиться серьезно? Как тогда я могу настолько пренебрегать чувствами школьника?

Для этого нужно понимать, как мы, люди, «тикаем». Мы действуем, как действуем и чувствуем, как чувствуем потому, что мыслим определенным образом. Даже если нам не нравится такое слушать, нужно запомнить следующее: другие люди не виноваты в том, что мы чувствуем; за наши чувства несем ответственность мы сами. В том, что мы ощущаем страх, раздражение, гнев или обиду, виноваты не наши дети, не партнер и не коллеги. Эти чувства рождаются в нас под влиянием собственных потребностей, мыслей и оценки происходящего. Нести ответственность за эти чувства не означает их контролировать. Это безнадежная затея, поскольку чувства возникают непроизвольно. Однако это означает, что мы можем решать, как с ними быть и как себя вести. Позвольте продемонстрировать это на одном примере.

Представьте себе, что вам предстоит выступить с докладом перед 5 тыс. человек. Представьте, что весь период подготовки к этому докладу в вашей голове роятся мысли: «Я не смогу, я ведь недостаточно компетентен. Они никогда не станут меня слушать. Будет жутко неловко. Мне так хочется понравиться этой публике, но этого точно не произойдет, потому что перед таким количеством народа я не сумею хорошо говорить!». Вы наверняка не раз слышали такие внутренние голоса. И вот наступает важный день, вы сидите в автомобиле и направляетесь в тот зал, где будете выступать с докладом, и все это время внутренний голос талдычит вам, что вы не справитесь. Перед внутренним взором уже мелькают реальные сцены, как в кино. Люди сидят в зале, и никто вас не слушает, а хуже всего то, что некоторые присутствующие начинают смеяться. Эти сцены вызывают в вас страх, тревогу, неуверенность. То есть вам уже плохо, хотя ничего еще не произошло. Вы поднимаетесь на сцену, внутренний голос становится громче: «Твой доклад им не понравится, это точно. Ты будешь суетиться, заикаться и вообще забудешь, о чем говорить. Ты опозоришься на глазах у всех слушателей, и они будут над тобой смеяться. А при этом тебе хочется, чтобы все тобой восторгались!».

Вы начинаете доклад, и все идет хорошо. Многие вас внимательно слушают. Однако через некоторое время люди начинают перешептываться. Как вы интерпретируете данную ситуацию? «Ну, вот и все. Я так и знал. Им уже скучно». Вы только что получили подтверждение собственных мыслей, в результате чего вас охватили сомнение в себе и чувство неполноценности. И доклад действительно становится хуже, потому что вы уже говорите неуверенно, путаетесь в мыслях и уходите от главной темы сообщения.

Теперь давайте предположим, что вы с самого начала мыслите по-другому, в позитивном ключе: «Я буду стараться изо всех сил. Я хорош таким, какой я есть. Понравлюсь я публике или нет, на это я на 100 % повлиять не могу, поэтому буду выступать в свое удовольствие!». Вы наверняка все равно будете немного нервничать, но в преддверии выступления перед большой аудиторией это абсолютно нормально. И как же вы теперь интерпретируете те самые перешептывания? Возможно, вы увидите в них доказательство того, что доклад пробудил в слушателях сильные чувства и вдохновил на обмен мнениями. Или же вы вообще не примете их на свой счет: возможно, зрители обсуждают совсем иные темы, никак не касающиеся вашего доклада. И даже если вы предположите, что люди обсуждают вас, в вас это не вызовет почти никаких ощущений, потому что осознали: вы не можете повлиять на то, чтобы все вас любили и думали о вас только хорошее. Даже если вы станете вести себя исключительно приветливо, любезно и чутко, будете веселым, рассудительным и умным, все равно найдутся люди, которым вы несимпатичны – по какой бы то ни было причине.

Тем не менее многие люди носят в себе это убеждение и передают его своим детям: то, что думают обо мне другие – важно. Поэтому нам так трудно выносить, когда кто-то высказывается о нас в негативном ключе. Ведь если я убежден, что окружающие должны меня любить, и у меня острая нехватка чувства собственного достоинства, эти высказывания задевают меня за живое.

Что будет, если мы научим наших детей всерьез относиться к высказываниям о них любимых людей и не принимать близко к сердцу высказывания всех остальных? Если мы снабдим их, так сказать, «тефлоновым покрытием», к которому не станут липнуть оскорбления и негативные комментарии просто потому, что наши дети знают, что эти мнения не имеют отношения к ним и их представлениям о себе? Как это отразится на их будущем? Я убежден, что так много детей страдает от буллинга потому, что мы, как общество, разучились выносить мнения других людей. Мы разучились отделять то, что подвергается критике (например, наше поведение), от нашей личности, нашего Я. Мы все – в буквальном смысле слова – принимаем на свой счет.

Давайте взглянем на это с прагматичной точки зрения. Когда один ребенок говорит другому – «Ну ты и бомжара!» – это не нормально. Ребенку следует объяснить, что свое мнение следует формулировать так, чтобы оно звучало конструктивно и не оскорбительно. Да, и не каждое мнение следует озвучивать, особенно если тебе хочется просто спровоцировать или обидеть человека. Но в конечном счете высказывания подобного типа – то, что дети могут научиться выносить. Ведь такая ситуация на школьном дворе будет не единственной в жизни, в которой им придется столкнуться с тяжелыми людьми.

Теперь, вероятно, вам стало понятнее, почему я не отнесся к мальчику на школьном дворе с сочувствием, почему не показал, что понимаю его состояние. Тем самым я бы подтвердил его уверенность в том, что мнение одноклассника является важным для его представления о самом себе, а также укрепил его в мысли, что его травят. А еще я бы повысил риск того, что в будущем он чаще считал буллингом ситуации, когда другие выражают о нем свое мнение. А наша цель вовсе не в этом. Да, мы должны быть внимательны и обращать внимание на подобные ситуации, мы всегда должны быть готовы выслушать детей и обеспечивать им тихую гавань. Но одновременно нужно учить ребят мыслить иначе, смотреть на ситуацию с другой стороны. Если бы этот мальчик подумал – «Ладно, он считает, что я выгляжу, как бомж. Ну и пусть, это его мнение, но это не делает меня плохим и недостойным», – ситуация уже не вызывала бы в нем негативных эмоций.

Как я уже говорил, буллинг – процесс ощущаемый. Это значит, что в наших силах привить детям способность не ощущать себя жертвами травли, ведь эта проблема часто сидит в голове (см. главу «Это всего лишь мнение»). Однако если ситуация зашла далеко, и дети сильно страдают от оскорблений и своей роли изгоя, то, разумеется, должны приниматься другие, решительные действия.

Очень часто, когда родители и дети говорят со мной о буллинге, на мой взгляд речь идет скорее о неспособности выносить чужие мнения и негативные высказывания; человек принимает их слишком близко к сердцу и не обладает защитным слоем, от которого бы они отскакивали. Поэтому так важно перестать твердить детям о важности того, что думают о них окружающие. Также не следует постоянно повторять, как тяжело могут ранить слова. Зачем мы вообще это делаем? Потому что не хотим, чтобы дети говорили плохое. И это хорошо. Но можно объяснить им это иначе.

– Слова могут ранить. Поэтому думай, когда подбираешь слова, ведь многие люди принимают все, что им говорят, близко к сердцу. Слова могут ранить и оставить после себя шрамы. Но в нашей воле решать, как обходиться с адресованными нам словами: мы можем позволить им проникнуть внутрь, напугать или морально уничтожить, а можем принять их к сведению и отпустить, даже если сделать это не так просто.