Текст книги "Университет Льда. Согрей меня, если сможешь"

Дарья Стааль
Университет Льда. Согрей меня, если сможешь

© Стааль Д., 2018

© ООО «Издательство «Э», 2018

***

– Ваше рвение к учебе, конечно, выше всяких похвал, но вы чуть не разнесли пол-этажа лабораторного корпуса!

Двое парней и одна девушка, то есть я, стояли по стойке «смирно» в кабинете ректора.

– Последний раз спрашиваю, что послужило причиной взрыва? – прорычал ректор.

Не понимаю, отчего он так разорался. Подумаешь, небольшой взрыв. Между прочим, ни одной трещины не осталось, сама проверяла! Знал бы, как мы на каникулах экспериментируем, на порог университета не пустил бы. Я вздохнула – оправдываться придется мне. На Ранделла ис-Морара мои замечательные золотые глазки действовали слабо, но вдруг подфартит?

– Экспериментальное огненное заклинание седьмого порядка, уважаемый ис-Морар, – ответила я, состроив невинную мордашку. Между прочим, даже не соврала ни разу.

Ректор выругался бы, да мое присутствие, видимо, слегка стесняло его в выражениях. Я же все-таки леди! Впрочем, у каждого есть свои недостатки. Да и вообще, ему бы лучше остаться на плацу командовать, чем руководить высшим учебным заведением. Уж и не знаю, за какие такие заслуги или прегрешения его сослали в наш университет.

Ис-Морар был коренастым мужчиной, не растерявшим ни прекрасной физической формы, ни солдафонских привычек. Ему было немного за пятьдесят, белые волосы он стриг по-военному коротко, и они торчали ежиком. Под взглядом холодных сиреневых глаз хотелось упасть и отжаться.

– И чья же это была гениальная идея, ставить огненные эксперименты в замкнутом пространстве? – вкрадчиво поинтересовался ректор, сбавив громкость на пару тональностей.

Мы ответили хором, не сговариваясь:

– Моя идея, уважаемый ис-Морар.

– Юные лорды и леди, вы же понимаете, что, если бы ис-Лотиан так удачно не проходил мимо и не поспешил вам на помощь, вы могли бы пострадать?

Мы синхронно скривились. Астарт ис-Лотиан – сын главы Совета магов, студент выпускного курса, яростный блюститель университетского устава и просто надменная скотина. Если к этому описанию добавить сиреневые глаза, правильные черты лица и длинные снежно-белые волосы, получится типичный портрет юного аристократа.

Сейчас Астарт вальяжно развалился в одном из гостевых кресел и с выражением мучительной скуки на лице наблюдал, как нас распекают. Ис-Лотиан умудрялся совать свой идеально прямой нос в чужие дела на основании чувства собственного превосходства. Когда этот ярый блюститель закона и порядка заявился в лабораторию, мы не просто поглотили взрыв, мы даже разбившиеся пробирки восстановили! Но нет, он все равно вызвал ректора, заявив, что не доросли мы еще до собственных экспериментов.

– Возможно, уважаемые студенты считают, что их попытки создать новую материю являются прорывом в науке, – презрительно скривив губы и лениво растягивая слова, отозвался ис-Лотиан. – Однако могу заверить, что данный предмет уже всесторонне изучен более опытными и могущественными магами.

Мы не удержались и хмыкнули. Во-первых, естественно, мы не пытались изобрести ничего нового. Если уж он такой гениальный, как его превозносят все студенты и преподаватели, то должен был определить предмет наших изысканий по типу взрывной волны. Во-вторых, как изящно он намекнул, что мы трое – слабые маги! К сожалению, в этом он отчасти был прав.

– Уважаемые студенты, я вынужден проинформировать ваших родителей о неподобающем поведении, – суровый тон ректора оторвал меня от созерцания морозного узора на окне за его спиной.

Я почувствовала, как мои друзья напряглись. Меня-то отец, может, и пожурил, но только если бы от лабораторного корпуса не осталось и фундамента. А вот у парней родители определенно будут не в восторге. Особенно мать Ааррона. Он же чистокровный ледяной маг, ему не к лицу ни наше общество, ни сомнительные эксперименты. Ректор тем временем продолжил:

– И, если уж вы так стремитесь расширить свои знания, а учебных материалов вам недостаточно, можете обращаться к ис-Лотиану. Уверен, он с радостью поможет вам и поучаствует в ваших научных изысканиях. Ис-Лотиан, будете курировать наших любознательных студентов.

Вот тут уже все присутствующие студенты взвыли, включая наше университетское величество. Мы – потому что обзавестись куратором на пятом курсе стыд и позор, а ис-Лотиан – потому что теперь его белоснежная репутация рискует приобрести пару клякс с нашей посильной помощью. В конце концов, к двадцати одному году у меня с друзьями накопился внушительный список разного рода любопытных приключений и неоднозначных происшествий… Да нам всем в страшном кошмаре такое сотрудничество не могло привидеться!

Ис-Морар лишь хитро усмехнулся.

– Ис-Лотиан, раз вы посчитали целесообразным побеспокоить меня из-за этого незначительного инцидента, то будьте любезны доводить дело до конца. Можете идти, – щелчок пальцев, и створки двери за нашей спиной распахнулись.

Худшего надзирателя просто не придумаешь.

Глава 2

Поскольку мужчинам в женский корпус вход воспрещен, мы частенько коротали вечера втроем у Кеннета, реже – у Ааррона. Вот и сейчас я с ногами забралась в одно из кресел в покоях Нэта.

Университет магии мира Льда недаром считают самым помпезным. Каждому студенту выделялись собственные меблированные покои из двух комнат: кабинета, служившего по совместительству гостиной, и спальни с неприметной дверцей в ванную. Поскольку мир Льда кроме полезных горючих ископаемых был богат разве что льдом и снегом, то вся мебель изготовлялась на заказ в мире Дерева. Естественно, все это было невероятно дорого, хотя и выглядело довольно строго. Однако на время обучения покои отдавались в полное распоряжение студентов, и каждый мог переделывать их как душе угодно. Кеннет с интерьером не мудрствовал и лишь добавил огромную хрустальную доску для записей. Никаких личных вещей или мелочей для уюта у него не наблюдалось. Обычная мужская комната. Ледяная мужская комната.

– Вот одного не понимаю, что ж Лотиан такой правильный, до занудства, – раздраженно произнес Кеннет. Мой побратец рассматривал чуть светящиеся голубым светом формулы на доске. – Теперь ведь и ему, и нам это кураторство будет икаться при любом удобном случае.

– Честно говоря, не думаю, что он станет тратить на нас свое драгоценное время, – подал голос Ааррон, привычным движением забирая длинную челку с лица. Вино в бокалах парней охладилось под его мимолетным взглядом.

– С чего это ты так уверен? – Побратец все же оторвался от записей и ополовинил бокал.

– Потому что для его будущей карьеры мы не представляем угрозы и не принесем перспективных союзов, – пожал плечами Аар.

– А как же его маниакальное следование уставу университета?

Я постучала ноготком по своему бокалу, и его содержимое почти закипело. Не люблю холодные напитки. Вот грог или глинтвейн – другое дело. Вообще, распитие спиртного на территории университета запрещено. Но кому интересны эти незначительные формальности?

– Уставу университета! А не сомнительным указаниям ректора, – усмехнулся Аар. – Предлагаю все же решать проблемы по мере их поступления. Сейчас лично меня больше всего беспокоит вечерний разговор с матушкой.

– Вали все на нас, – флегматично отозвался Нэт.

– Ага, и в этот раз даже врать не придется, – хмыкнула я.

По правде говоря, мы с Кеннетом были темным пятном на репутации Ааррона. Притом что половина всех дурацких выходок и развеселых приключений происходила именно с его подачи. Но это, конечно же, был наш большой секрет. Поэтому все считали, что я и Нэт тлетворно влияем на представителя одного из древнейших аристократических родов мира Льда.

Наша троица стала самым ярким примером межнациональной дружбы. Ааррон – ледяной, я – огненная, Кеннет – полукровка. Мы учились вместе в старшей школе, вместе поступали в университет, выбрали один факультет и добились того, чтобы нас зачислили в одну группу. Мы учимся вместе и вместе проводим каникулы. Классический вариант дружбы «неразлейвода» или, пользуясь местными реалиями, «неразбейлед».

– Я вполне способен отвечать за последствия принятых мною решений, не перекладывая ответственность на друзей, – поморщился Ааррон. – Просто мать с каждым разом все острее реагирует на наше общение.

Мы с побратцем переглянулись.

– Слушай, Аар, – тщательно подбирая слова начал Кеннет, – если тебе ставят вопрос ребром, может лучше…

– Лучше что? – жестко прервал его Ааррон. – Угодить этой ведьме? Сделать вид, что мы больше не знаем друг друга?

– Ааррон, она все-таки твоя мать, – мягко проговорила я.

– Сольвейг, она – сначала аристократка, потом – ледяной маг, потом чья-то любовница, и лишь где-то в конце этого длинного списка регалий мелким шрифтом приписано, что она – моя мать! – Сиреневые глаза нехорошо засветились. – И поверь, она не забывает напоминать о собственных приоритетах и моем скромном месте в ее жизни.

Очень редко Ааррон говорил о своей семье. И каждый раз примерно вот в таком тоне. Отец погиб почти сразу после его рождения, мать никогда не распространялась о причинах его смерти. Да и трауром особенно себя не утруждала. Жила богемной жизнью светской дамы, меняла любовников как перчатки, да и вообще ни в чем себе не отказывала.

– Эй, дружище, не заводись, – примиряюще отозвался Кеннет.

– Вы сами научили меня, что есть узы сильнее кровных. И ничто не заставит меня отказаться от вас, – негромко сказал Аар.

– И мы очень это ценим, – улыбнулась я. – Выше нос, Ааррон. Мы еще покажем всем, чего стоим.

– Ну а пока мы не стали великими и знаменитыми, пошел я отчитываться перед матушкой за сегодняшнее происшествие, – вздохнул Ааррон.

Это тот редкий случай, когда я не завидовала возможности иметь мгновенную связь с родителями. Технология зеркального общения – один из ледяных приемов. Поэтому гневную тираду о позоре на весь род Морн Аару придется слушать уже сегодня вечером.

Нам с Кеннетом редко влетало за проделки. Мать побратца оставляла на мужа решение воспитательных вопросов. А наши с Нэтом отцы – огненные маги, так что они были солидарны в вопросах воспитания: пока никто не погиб и ничего не разрушено, нет причин для беспокойства.

Оставшись вдвоем, мы еще немного порассуждали о сегодняшней неудаче, исписав всю доску и часть стены формулами и графиками. Магический мел оставлял светящиеся надписи и невероятно плохо стирался пальцем. В конце концов, поняв, что ни одной новой идеи в уставшие головы сегодня не придет, отложили дискуссию до завтра.

Мне пора было возвращаться в свой корпус. Я традиционно начала ныть, как же я ненавижу холод и терпеть не могу зиму. Одна беда – в мире Льда всегда холод и всегда зима. Половина года – полярный день, половина – полярная ночь. А мой родной мир Огня был уничтожен почти пятнадцать лет назад. И вот на правах беженцев мы осели в этом малоприятном месте, очевидно, до конца наших дней. Но жизнь в вечной мерзлоте еще не самый худший вариант. Большинство моих одномирян погибли в той войне, в том числе и моя мать.

– Нет, ну почему нельзя сделать крытые переходы между корпусами? – тихо чертыхалась я.

– Крытый переход между общежитиями? Это чтобы на свидания было удобнее бегать? Прекрасная идея, – усмехнулся Кеннет.

Кеннет – знатный сердцеед, и нетипичная внешность полукровки лишь способствовала повышенному женскому вниманию. Чистокровные жители каждого мира отличаются по цвету волос и глаз. В мире Льда это белые волосы и сиреневые глаза. У жителей мира Огня волосы темно-рубиновые, почти черные, а глаза цвета золота. У Нэта же были золотые глаза и волосы цвета молочного шоколада, густые и восхитительно мягкие. Он всегда коротко их стриг, отдавая дань огненной моде. В комплекте с атлетической фигурой это был огонь на поражение женских сердец.

Жилистый Ааррон с тонкими чертами лица на фоне друга выглядел несколько хрупким. Но внешность обманчива: физически он превосходил нас обоих, в чем мы имели несчастье убедиться, оказавшись замурованными в обвалившейся пещере в том году. Та еще была история.

Глава 3

Университет магии – единственное высшее учебное заведение мира Льда. Поскольку все население в разной степени владеет магией, территорию он занимал внушительную. При этом университетский городок больше походил на город-крепость, чем на академическое заведение. С одной стороны он был укрыт неприступной скалой и обрывом, а с другой – невероятно высокой стеной с единственными воротами. Все строения были из алмазного гранита – белого камня повышенной прочности. Каждое здание походило на крошечный замок с башенками и витражными окнами. Отдельно стоящие башни библиотеки и обсерватории, наверное, когда-то были сторожевыми. Они возвышались над университетским городком двумя ледяными закрученными шпилями и напоминали витые свечи. Учебные и жилые корпуса соединялись между собой ажурными галереями со стеклянными стенами. Главный административный корпус частично углублялся в скалу, и издали казалось, словно лед пробился через камень, чтобы стать зданием.

От строения к строению вели неширокие дорожки, покрытые плотно утоптанным снегом. Ландшафт украшали вырезанные изо льда фигуры местной живности: ощетинившийся крагул, приземляющаяся аррута, намтару, вставшая на дыбы, и прочие образчики крайне дружелюбной фауны. Ядовитые, с невероятной скоростью регенерации, без очевидных слепых зон для поражения, оснащенные остро заточенными когтями, зверушки замерли в типичных атакующих позах. Мир Льда, одним словом.

Все наружные стены каждого здания были покрыты толстым слоем магического льда, чуть светящегося мертвенным бледно-голубым светом. Это была и иллюминация, и освещение территории. Освещение, к слову сказать, препаршивенькое для полярной ночи. Над одной из тренировочных арен виднелись характерные вспышки света – кто-то отрабатывал дополнительные часы. Или, что тоже возможно, выяснял отношения почти легальным способом. В темных закоулках университетского городка слышались разговоры и смешки: студенты много времени проводили на улице. У жителей мира Льда просто замечательная особенность приспосабливаться к температуре окружающей среды с самыми минимальными затратами энергии. Поэтому сейчас мы представляли собой забавную картинку: я куталась в шубу из меха ледяной рыси, а Кеннет даже пиджак не застегнул. Хоть он и отдает предпочтение магии огня, но ледяные таланты не скроешь.

– Надо спросить у отца, как выглядел наш университет магии, – негромко сказала я, рассматривая мерцающий университетский городок.

– Я спрашивал у своего. Он сказал, было шумно, громко и взрывоопасно, – отозвался Нэт.

– Знаешь, мне почему-то не верится, что наш мир уничтожен. Терзает нездоровое желание проверить это утверждение.

– Я тоже об этом думал, но… это может оказаться по-настоящему опасно. Мы вывалимся в мир, по которому прошлось заклятие «инферно». Возможно, там даже кислорода нет, все выжжено до основания. Да и портал нам никто не откроет.

– Член Совета может дать указание открыть портал в любой из миров.

– Моя мать ни за что на это не согласится.

– А я говорю не о ней, – хитро улыбнулась я.

– Сестренка, как бы мы ни тренировались, объективно очень мало шансов, что Ааррон сможет выбить себе место в Совете. Даже с учетом посвящения.

Чтобы стать членом Совета, нужно вызвать на магическую дуэль того, чье место хочешь занять. И, конечно же, победить в битве. К тому же есть дополнительное ограничение по чистоте крови. Так что ни я, ни Кеннет и мечтать не можем попасть в структуру власти. Поэтому единственный способ для нас иметь возможность покинуть территорию мира Льда – ввести Ааррона в Совет. А для этого нужно сделать его сильнее, намного сильнее.

Продолжить дискуссию мы не успели: из очередного полутемного закоулка вывернула группа парней. Аристократы, надежда и будущее мира Льда, а по факту – золотые мальчики, избалованные деньгами, вниманием и властью родителей. Не могу сказать, что нас травили в университете, но вот именно эти парни определенную неприязнь к огненным испытывали. А к нашей интернациональной троице – повышенную неприязнь.

Обычно Ааррон парировал словесные атаки, не давая нам закипать. Сейчас вот придется обходиться собственными, более чем скромными силами.

– Лютого мороза, – безрадостно поздоровались мы с Нэтом почти хором. Желать доброго времени суток в мире, где всего один день и одна ночь за год, как-то глупо, и приветствия приобрели вот такие милые сердцу огненных магов формы. Начинать разговор с этими ледяными шакалами – плохая идея, и мы как-то раз попытались сделать вид, что не заметили их. Пришлось слушать длинную речь об отсутствии воспитания у жителей мира Огня, который, очевидно, сгорел со стыда за свой народ. Только вовремя подоспевший Ааррон тогда спас от драки.

Один из парней с деланым удивлением оглядел нас.

– Я думал, в мире Огня желают жарких ночей, разве нет?

– Дигорн, у тебя же по общемировой истории вроде отлично, разве ты не изучал обычаи и традиции жителей мира Огня? – раздался голос другого. И тут же сам себя перебил: – А, его ж больше не существует. Наверное, выкинули из учебного материала.

– Ах, ну при чем тут традиции, мой друг. Мы же слышали, какие девушки Огня ненасытные. Да, полукровка?

И ведь даже не смеялись, нет. Все это они произносили, манерно растягивая слова, с милой вежливой улыбкой, презрением в сиреневых глазах, поправляя идеально белые длинные волосы. Породистые, чистокровные шакалы.

Я почувствовала, как в сжатых кулаках Кеннета разгорается пламя, и осторожно встала между ним и ледяными. Ни в коем случае нельзя допустить драки. Уязвленную гордость можно пережить, а вот бои между магами по закону под запретом. Конечно, ректор часто прикрывает университетские потасовки, особенно между отпрысками влиятельных аристократических родов, но лучше не рисковать. Мы гости в этом радушном мире и вряд ли настолько везучи, что ис-Морар дважды за день нас помилует.

– Вот уж бы никогда не подумал, что ледяные аристократы такие сплетники, – мрачно произнес Кеннет.

– Вам ли рассуждать о манерах, эльд-Аалтонен, – изящным жестом Дигорн ис-Виртанен поправил волосы. В отличие от ледяных, огненные мужчины носили короткие стрижки, на что он и намекал. Для нас – это незначительная дань моде погибшего мира, для них – игнорирование местных традиций. – Хотя чего еще ждать от сына смешанного брака?

– Я поражаюсь однообразию ваших замечаний сомнительной остроумности, – зло прошипела я.

– Удивительные у вас глаза, прекрасная эльд-Лааксо, – задумчиво произнес один из тех, кого я не знала. – Мы искренне сожалеем, что вашему народу более недоступна трансформация. Это делает вас такими… уязвимыми.

Каждый маг по окончании обучения проходит посвящение в свою стихию, и если он достаточно сильный, то обретает вторую, боевую форму. Проблема в том, что в мире Льда нас нечем посвящать – огненной реки здесь нет. Но указывать нам на слабости, которые мой народ не может изменить, как раз в духе ледяных лордов.

– Уважаемые лорды, раз уж вы обратились к общемировой истории, позвольте вам напомнить, что уже один раз жителей мира Огня вот так недооценили. Как нам всем известно, благодаря этой незначительной оплошности прочие миры, включая радушный мир Льда, ставший нашим вторым домом, не ведают ни печалей, ни горестей войны. – Кеннет невесело усмехнулся, положил ладонь мне на плечо и чуть сжал. Мол, успокаивайся, сестренка.

– О, нужно иметь невероятную смелость, чтобы рассуждать о подвигах своего народа, когда сами выжили лишь благодаря чудесам… трусости.

Это была последняя капля в чаше нашего терпения, и в следующий миг Кеннет атаковал. Совершенно неизящно, в лоб и без какой-либо магии. Самый обычный удар кулаком в челюсть. Дигорн сдачи дать не успел – их растащили.

– Если ты такой смелый, полукровка, то приходи сегодня в полночь в лабораторию изящных металлов, – сплевывая кровь, прошипел ис-Виртанен.

Кеннет не ответил, лишь повел плечами, стряхивая сдерживающие его руки. На этом и разошлись. Я с чувством выругалась, как только мы оказались вне зоны слышимости. Это можно было расценить как вызов на дуэль. А можно – как обычную разборку между аристократами, сама пару раз в таких участвовала. Вот только запрещенные дуэли проходят без свидетелей, а разборки – стенка на стенку.

– Нэт, это дурацкая идея…

– Я знаю, сестренка.

– Но ты все равно пойдешь?

– Пойду.

– Нэт…

– Соль, они переступили черту. Они назвали трусами каждого, кто выжил. Тебя, меня, наших отцов. Каждого! Но каждый из нас видит одинаковое кровавое месиво по ночам. И эти богатенькие избалованные мальчишки не вправе оскорблять нас.

Я промолчала. Не потому, что сказать было нечего, а потому, что была согласна с побратимом. Мы молча дошли до женского корпуса и так же молча попрощались традиционным для мира Огня пожатием запястий.

– Ты прав, побратец. Они переступили черту, – мрачно проговорила я в спину уходящему Кеннету.

* * *

Кажется, я ненавижу белый цвет. Белые стены, белый пол, белый потолок, белые двери. Для освещения, правда, использовали голубые светильники, но все равно они давали холодный белый свет! Все оттенки белого изучила за время обучения. Помню, в первый учебный день мою дверь облили красной краской. Так помечают двери всех огненных студенток. Милая женская традиция. Дверь, конечно же, потом меняют, но, пока администрация университета закажет ее в мире Дерева, пока ее изготовят, пока привезут, пройдет половина семестра, а то и весь. Я же решила изменить устоявшиеся традиции и просто выкрасила всю дверь в ярко-алый цвет. Кажется, тогда еще краска не высохла, а ко мне уже явилась администрация университета в лице завхоза, обещая к вечеру «исправить недоразумение». Я же сказала, что мне и так нравится, а раз покои в моем полном распоряжении, то и дверь тоже. И дверь вот именно этого цвета как нельзя лучше подходит к новому интерьеру моих покоев. Завхоз сник и ретировался. Вернулся, правда, быстро, притащив ректора. Ис-Морар хмыкнул и посоветовал добавить узоров из позолоты. Советом ректора я не преминула воспользоваться.

И теперь в этом царстве белого и белого ярким кровавым пятном выделялась моя дверь. Каждый раз подхожу – душа радуется. А традиционная травля новеньких как-то на этом случае и закончилась.

Я приложила ладонь к двери. Золотой узор оживился, змейки-ленточки забегали, чтобы замереть в новом положении. Спасибо ректору за идею дополнительной защиты. Дверь с негромким щелчком распахнулась, и я устало ввалилась в свои покои.

Первое, что я сделала, въехав в эти комнаты, – сменила мебель. Заказала точно такую же, но из золотого тика, а бело-серебряный шелк заменила на золотой бархат с тиснением. Стены были безжалостно выкрашены в светло-бежевый цвет с золотым узором, голубое освещение заменено на алое. Комендантшу чуть удар не хватил, когда она случайно увидела результат моих дизайнерских трудов. Отец тоже крякнул, увидев счета, но оплатил.

Скинув сапожки и оставив шубу на кресле при входе, я прошлась по гостиной. Я была невероятно зла, но еще больше тревожилась за Нэта. Его определенно нельзя было отпускать на сомнительную встречу одного, но, конечно же, побратец не позволит мне идти с ним. Правда, для меня не существовало ни одной причины оставлять его один на один с разъяренными ледяными лордами. Мы не просто с детства вместе, мы – названые брат и сестра. У огненных это так же важно, как и кровное родство.

В спальне послышалась какая-то возня, и в приоткрытую дверь просунулась рыжая острая мордочка. Два золотых глаза внимательно осмотрели меня, оценивая мое настроение. Огнелисы – эмпаты. Я читала, что они могут питаться эмоциями хозяев и вырастать до огромных размеров. Но то ли у меня эмоциональный диапазон, как у зубочистки, то ли эмоции ему нужны какие-то необычные. Ну, в общем, с размерами у моего лисенка не вышло. Отец говорит, что это самый неказистый огнелис, которого он когда-либо видел. Маленькое тельце, уши-локаторы, огромный пушистый хвост. В любом случае у меня живет одно из немногих случайно выживших животных огненного мира, и совершенно точно это единственный огнелис во всех мирах.

Я торопливо сменила белое ученическое платье на традиционные для огненных брюки с рубашкой. Огнелис демонстративно прикрыл глаза собственным хвостом, пока я переодевалась. Второпях чуть не забыла снять все украшения. Была одна неприятная история, когда потерянная сережка выдала ее хозяйку. Долго мне тогда пришлось убеждать ректора, что огненная студентка всего лишь готовилась к экзамену и никак не стремилась забраться в закрытую часть библиотеки. Кажется, это был один из первых случаев, когда я встала на защиту огненных студентов перед администрацией. С тех пор почему-то занимаюсь этим регулярно.

Огнелис тревожно фырчал и недвусмысленно уселся перед входной дверью с явным намерением никуда меня не выпускать. Языки пламени выбивались из подшерстка, выдавая крайне решительный настрой моего защитника. Честно сказать, я и сама не была в восторге от предстоящей ночи, но с совестью нельзя торговаться. Я должна сегодня прикрыть спину побрата.

– Ну не фырчи. – Я присела на корточки, чтобы почесать за ухом своего зверька. – Знаю, идея сомнительная. Но я не могу оставить его одного, понимаешь?

Огнелис грустно вздохнул, повел ушами-локаторами, отряхнулся, рассыпая искры по паркету, и показал хвостом на мои волосы. Точно, как я могла забыть забрать волосы в узел. Это только ледяные аристократки на практические боевые занятия ходят с хитрыми укладками, в юбках и на шпильках. А я точно знаю, что случается, когда тебя нечаянно или специально схватят за косу на тренировке.

– Спасибо, Рыжик.

Рыжик мрачно посмотрел на меня и указал хвостом на часы. Демон, уже полночь! Возвращаться за Аарроном слишком долго, да и хватит на сегодня с нашего друга пятен на репутации. Я выбежала из покоев, не особо заботясь о том, услышит ли кто-нибудь мой топот.

Чтобы попасть в лаборатории, не выходя на улицу, нужно было пройти насквозь здание администрации и пару учебных корпусов. И это весьма странный выбор места для выяснения отношений. Пространства мало, много ценных материалов и оборудования, идти от общежитий далеко. Да и вообще, силой мериться предпочитают на аренах. Там всегда можно сказать преподавателям, что вы тренируетесь, а не пытаетесь переломать чужие кости.

Комендантского часа в университетском городке не было, но в это время вся жизнь кипела в жилых корпусах или на аренах. Так что по пути мне попались лишь несколько активно спорящих студентов, весьма нетрезвых, насколько я могу судить, одна целующаяся парочка и ни одного преподавателя. Хотелось верить, что на этом мое везение не закончится.

Лаборатория изящных металлов нашлась на подземном этаже в самом конце коридора. Дверь неплотно прикрыта, внутри тишина. Я осторожно заглянула внутрь – никого. Только крошечный ледяной огонек висел у дальней стены. Одно из неоспоримых преимуществ жителей мира Огня – у нас прекрасное ночное зрение. Чего не скажешь о моих предшественниках – на полу свежерасколоченная колба с ледяным металлом. Почему свежерасколоченная? А ледяной металл окисляется на воздухе и сереет за пятнадцать минут.

Я осторожно подошла к голубому огоньку. Его крошечное трепыхающееся пламя выхватывало из темноты несколько белых камней. Я провела ладонью по их поверхности – ага, один из них был гладким. Старый фокус – поверхность камня покрыта горным хрусталем, любимым минералом магов Льда. Так отмечают особые потайные двери, которые и на виду оставлять нельзя, и прятать не особо нужно. Интересно, а выйти оттуда получится? Хотя сегодня вот мы убедились, что часть стены я вполне могу снести, так что риск не особенно велик. И я несильно утопила гладкий камень в стену.

Камень оказался лишь крышкой от тайника. Он откинулся на петлях, показав свиток и острый серебряный шип. Ого, магия крови на входе? Все чудесатее и чудесатее… Я развернула свиток и просмотрела текст, от которого у меня глаза на лоб полезли. Свиток сообщал, что для участия в магических боях без правил достаточно оставить каплю крови на шипе. Бои без правил проходят под личинами. Бои проходят в каждую первую пятницу месяца ровно в полночь. Бои оканчиваются либо просьбой о пощаде, либо милостью сильнейшего над бессознательным телом. Бои проходят только один на один. На бой без правил любой может вызвать любого. Бои насмерть запрещены. Инкогнито участников сохраняется после боя. Разглашение имен участников недопустимо.

Первая мысль – дурацкая шутка от старшекурсников. Вторая мысль – взломать дверь. Расписываться кровью в странных договорах – сомнительная идея. Я осмотрела шип, ища крючок для вызова панели управления артефактом. Крючка видно не было, что в целом довольно типично для заклятий на крови. Что ж, можно попробовать топорным методом… Стряхнула с пальца на шип капельку огня. Шип чуть засветился, и перед моим носом прямо в воздухе возникли слова из ледышек: «Пожалуйста, воспользуйтесь входом в наш клуб на общих основаниях».

Я раздраженно топнула ногой и стряхнула еще пару огненных капель. Это магические отмычки. Незапрещенный и неразрешенный прием, но, вне всякого сомнения, нераспространенный и крайне полезный. Благодаря ему мы с ребятами без труда влезаем в закрытые секции библиотеки, опечатанные лаборатории и прочие недоступные простому студенту, но крайне интересные места. И это только одно из возможных применений.

Артефакт жалобно затрещал и все-таки выдал панель управления. Ледяные буковки нехотя складывались в слова. Длинным списком шли параметры и характеристики серебра и уровня магического заряда, отчеты о срабатывании заклинания. Да нет, действительно обычное заклятье безликой личины, активирующееся при уколе. Данные о входящих не записываются ради конспирации. Данные о владельце отсутствуют. Данные о создателе артефакта отсутствуют. Демон, а хорошо сработано! Если этот шип заговорили такие высококлассные специалисты, то кровь-то им зачем? Или это варварские обычаи варварского клуба? Ледяного клуба для магических боев без правил. Ис-Морару в страшном сне не приснится!

Смахнув рукой панель управления и вернув свиток на место, я уколола палец о шип. Прелесть какая, даже дезинфицирующее заклинание не забыли. По телу прошлась волна холода. До чего же мерзкая у ледяных магия! Камень захлопнулся, часть стены чуть притопилась и разъехалась в стороны на манер двустворчатых дверей, приглашая в полутемный коридор. Дверь, естественно, закрылась, как только я шагнула внутрь.

Недалеко от входа скучал… ну, очевидно, какой-то маг. Заклинание обезличенной личины не меняет твой внешний образ. Оно просто не оставляет в памяти других людей ни одежды, ни лица, ни роста, ни запаха, ни голоса, ни пола. Последнее в моем случае особенно приятно.