Текст книги "Три секрета для Миллиардера"

34

Вадим.

Таисия не стала затягивать. Приехала, как только я приказал. Уже через полчаса ее острые каблуки торопливо стучали по мраморному холлу, спеша в кабинет, где я ждал.

Стиснул зубы заслышав опостылевши звук. Только в этот момент поймал себя на мысли, что за время поездки ни разу о невесте не вспомнил. Думал о Раде, словно умалишенный. Она так незаметно, но неотвратимо проникла в мои мысли, и не желала теперь исчезать. Светлые глаза, вечно лучащиеся радостью и добротой, милые ямочки на щеках, белокурые длинные волосы, к которым мне постоянно хочется прикоснуться.

Ее лицо неизменно стояло перед глазами, все вокруг мне напоминало о ней. И тот галечный пляж, и холодное в это время года море. Мне казалось, что эта светлая чистая девушка несомненно должна была быть там со мной рядом. Что я должен сжимать в руке ее маленькую ладошку. Что вокруг нас должны со звонким смехом носиться тройняшки и Мира. Будто все мы – одна большая семья.

Почему все мои чувства так упрямо мне об этом твердили? Разве можно ощущать нечто подобное к совершенно незнакомому человеку?

Я ни разу за всю жизнь не влюблялся. И считал, что любовь для слабых людей. Что чувства нас разрушают. Сбивают с пути.

Но теперь… Теперь кажется влип по самые…

– Черт! – раздосадовано упер руки в столешницу. Даже не сразу заметил, как дверь приоткрылась и в проход просунулась голова Таисии.

– Милый… – немного растерянно проворковала она. Опасалась. Это было слышно по голосу. Видно в глазах. Тая боялась.

А я вдруг вспомнил, как однажды она так же зашла в мой кабинет. Многие годы назад. В тот день сюда ворвалась девушка, заявляя, что она моя невеста.

Ведь именно тогда началась наша с Таей история. Сначала фиктивная, а потом, с прошествием лет, она незаметно переросла в настоящую.

Таисия стала третьей в нашей с Мирой семье. Я был рад, что у Миры перед глазами был женский образ. Я не умел управляться с детьми, но понимал, как сильно девочке не достает своей матери.

Таисия не смогла бы ее заменить, но мне казалось – старалась. Делала все, что может, чтобы Мира не была одинока.

Когда дочка сказала, что видит Таисию своей матерью, я, несомненно, был рад. Моя фиктивная помолвка незаметно переросла в настоящую. Таисия осталась в моем доме однажды. Потом еще раз. И еще. Наши отношения становились все ближе, а помолвка уже не была выдумкой, призванной отвадить от меня внимание охотниц за кошельками.

Полгода назад Таисия полностью ощутила себя хозяйкой положения. Попросила кольцо. А я считал, что и так все давно решено, поэтому не стал сопротивляться. Попросил своего секретаря заказать помолвочное украшение. А вот с освещением в прессе почему-то не торопился. Будто не верил до конца, что решусь однажды связать с этой девушкой жизнь.

Тянул до последнего, принимая решение.

С прошествием времени, ощутив что ее позиция рядом со мной окрепла, Таисия начала позволять себе небольшие замечания в сторону Миры. Сначала я закрывал на это глаза, потом стал ее осаждать. А теперь… Теперь вот оказалась, что я был полностью слеп, не замечая, как змея, пригретая на груди, травила жизнь моей дочери.

До боли стиснул кулаки, оглядывая Таисию с ног до головы.

– Проходи, – сказал холодно, но голос кипел всеми оттенками злости. Я не смог это скрыть.

Тая картинно закусила губу. И я удивился, как фальшиво выглядит такой простой жест. И как я раньше умудрялся не замечать этой фальши? Каждое движение и ужимка теперь казались наигранными и ненастоящими.

– Сядь, – устав смотреть на ее порхающие реснички, холодно приказал.

Таисия, возмущенная моим тоном, вскинула растерянный взгляд, но приземлилась на кресло.

– Я так скучала… – пропела она сахарным голосом, давя дрожащую улыбку.

Я навис над столом. Устремил на нее прямой взгляд. Отшатнулась испуганно.

– Правда? Скучала? Так сильно, что чуть не покалечила мою дочь?

Не удержался. Представлять эту картину больно до скрученного желудка. Схватил со стола статуэтку и швырнул ее в стену.

Таисия сжалась, ошарашено смотря на осколки, осыпавшиеся на мягкий ковер.

– Что ты… Это… она? – Тая привстала.

– Сядь! – рявкнул я, и она тут же упала обратно.

– Это она тебе что-то про меня наговорила? Эта уличная девка?! Да она же все врет! Как ты мог ей поверить?!

– Это. Сказала. Мне. Дочь. – Процедил я сквозь зубы.

Таисия побледнела. Оттенок ее кожи стал бледно-землистым.

– Что?… – прохрипела она, – нет. Мира, она… Не могла.

Я ухмыльнулся.

– Ты так сильно запугала мою дочь, что теперь уверена, что она ничего бы не мне рассказала?

– Нет, Вадим! Нет! – засуетилась невеста. – Я не об этом! Просто твоя Рада запудрила девочке мозги! Ты пустил в дом аферистку! Вадим, одумайся! В чем ты меня обвиняешь! Да, я не идеальная! И иногда перегибаю палку в воспитании Миры! Но это ведь обычное дело, – нервно улыбнулась Таисия, – мы все иногда срываемся, и грубим. Это просто… Просто воспитание такое! Ей нужна строгость!

– Нет! Это не строгость, дорогая Таисия! Ты ею манипулировала! Изводила ее! – зарычал я.

– Да не делала я ничего… Такого! Лишь позволила себе повысить голос немного! И это все! Я клянусь! Кому ты веришь?!

Я не выдержал. Следом за статуэткой в стену полетела подставка для канцелярии, тяжелый металлический степлер, а потом и настольный светильник.

Таисия сдалась, подрагивая всем телом.

– Тебе страшно? – негромко спросил, огибая стол, и становясь рядом с ней. Невеста подняла на меня полные ужаса глаза. – Это хорошо. Теперь ты можешь ощутить, что рядом с тобой чувствовала маленькая беззащитная девочка…

Я сказал это тихо. Спокойно. И уже потянулся к хрупкой девичьей шее. Желание сомкнуть на ней пальцы было столь жгучим, что я сам не понял, как смог удержаться в последний момент. Отдернул руку, а Таисия выдохнула.

– Тебе очень повезло, что я не поднимаю руку на женщин, – прохрипел я. – Очень… А теперь… Убирайся.

Указал пальцем на дверь.

Невеста, теперь уже бывшая, подорвалась. Побежала к двери, но (вот ведь бесстрашная!) остановилась.

Оглянулась на меня с полными влаги глазами.

– Она аферистка, эта твоя Рада! Ты думаешь, я не видела, как она хочет разрушить наши отношения?! Как хочет запустить в тебя свои когти?! Одумайся, Вадим! Ей нужны от тебя только деньги! Им всем нужны только деньги! И только я люблю тебя просто так! Ты пожалеешь о том, что потерял меня! А эта девка твоя… Она!.. Она…

– Она… что? – я прищурился.

Таисия открывала и закрывала свой рот, будто никак не решалась еще что-то сказать.

– Убирайся! – прогремел на весь дом мой сорванный голос.

Невеста сдалась, не прекращая дрожать и плакать. Обхватила себя руками.

– Надеюсь, не надо объяснять, что межу нами все кончено? – прохрипел я, сверля ее взглядом.

– Как ты можешь?… – простонала она. – После всего, что я для тебя… Для вас с Мирой сделала! После того как я была рядом все это время!

– Ты еще смеешь в чем-то меня обвинять?! Серьезно, Таисия?! Будь благодарна, что я не упек тебя за решетку! Но с карьерой можешь попрощаться! И лучше убирайся подальше из этого города! И никогда… – двумя большими шагами я преодолел разделяющее нас расстояние. Поймал лживый взгляд. – Никогда больше не попадайся мне на глаза. Иначе я за себя не ручаюсь…

– Ты пожалеешь… – донеслось до меня уже из коридора.

35

Вадим.

Я позволил себе вновь приблизиться к порогу гостевого домика лишь поздним вечером, когда окончательно унял злость, затолкав ее так глубоко в недра души, чтобы не полыхало в глазах.

Постучал по двери. Она распахнулась уже через миг, будто Рада только и ждала, когда я снова приду.

Камень на душе от понимания этого стал в разы тяжелее. Я отвел взгляд и прошел внутрь. Разулся, скинул пальто, разместился за барной стойкой.

– Как Мира? – глухо спросил. Рада аккуратно присела напротив.

– Грустила все утро. Но потом тройняшки задались целью ее развеселить, – скромно улыбнулась мне девушка. – А когда они задаются какой-то целью, у них это всегда получается.

Мои губы тоже дрогнули, не сдерживая улыбку. Все рассказы Рады о дочерях наполнены теплотой и любовью. Именно так мать должна относиться к своим детям, и мое сердце сжимается при мысли, что Мире уже не дано ощутить материнскую нежность. Теперь, как оказалось, и отец у нее тоже дал маху.

– Рада, я пришел еще раз поблагодарить тебя…

– Нет, не стоит, – легко отмахнулась она. Но в улыбке виделось нервное. Уголки губ дрожали, взгляд метался.

Я знал каких слов она ждет.

Знал, что Рада хочет продолжить тот разговор, который я сам начал утром. И это была абсолютная правда.

Я был так решителен, когда возвращался в столицу. Даже не подумал зайти в особняк, сразу отправился к ней. Чтобы сказать. Чтобы признаться, что чувствую. И пусть эти чувства мне самому казались странными, но молчать о них я больше не мог.

Меня тянет будто магнитом к этой нежной и ласковой девушке. Ее улыбка манит мой взгляд. А изгибы тела будто созданы для того, чтобы я к ним прикасался.

И тот единственный поцелуй в полутьме коридора родил в душе столько чувств и эмоций, сколько я не испытывал за все последние годы.

А вот теперь… Понял, как опрометчиво с ней поступил.

После ситуации с Таей я не могу позволить себе впустить в нашу с Мирой семью еще одного человека. Вновь позволить манипулировать своей дочерью.

Раду я совершенно не знаю. Что-то в душе твердит, что ей можно верить. А мозг упрямо сопротивляется – мы слишком мало знакомы.

Потому сейчас я прятал глаза и не мог найти слов, чтобы утолить ту надежду, что уже разгорелась в голубых глазах девушки.

– Хочешь чаю? – неловко предложила она, не зная куда деть свои руки.

– Я бы не отказался от чего-то покрепче.

– А, – отрывисто выдохнула и подскочила со стула, нервно начав открывать дверцы шкафчика. – Да, что-то было…

Я смотрел, как ее хрупкая фигурка в тоненьком платьице мечется по маленькой кухне и до зуда в руках пытался себя удержать. Чтобы не приблизиться, не сжать в пальцах бедра и талию, не накрыть нежные розовые губы своими, крадя поцелуй.

Просто смотрел.

А Рада тем временем достала бутылку с янтарной жидкостью, налила ее в пузатый бокал, подвинула ближе ко мне, а перед собой поставила чашку душистого чая.

Залпом опрокинул обжигающий напиток, ощущая как напряженное тугой пружиной тело, наконец расслабляется.

– Ты… – она спрятала взгляд, не решаясь спросить. Принялась разглядывать свои пальцы. – Поговорил с ней? С Таисией… Она что-то сказала тебе… Обо мне?…

– Между мной и Таисией все кончено. И, конечно, к Мире она больше не приблизится на пушечный выстрел. О тебе… Не беспокойся. Это никак не повлияет на твою… работу.

– Работу?

Рада подняла взгляд на меня, пытаясь уловить оттенки эмоций. Похоже, увидела что-то не то, потому что спросила:

– Ты… сожалеешь?

– Нет, – резко выдохнул. – Точно нет.

– Прости! – торопливо перебила меня. – Наверное, я лезу не в свое дело.

– Не важно. Как я уже говорил, жениться на Таисии я хотел только потому, что так захотела Мира. Я и подумать не мог, что эта паршивка подобралась к моей дочери, чтобы манипулировать ею.

– Мне жаль… – тихо отозвалась Рада.

– Хотя, да… – задумчиво глядя в сторону, отозвался. – Мне тоже жаль. Не потому, что я что-то испытывал к ней. Просто Таисия, она одна была рядом после аварии. Обивала пороги больницы. Занималась всей моей жизнью. Даже новый телефон мне сама покупала, когда старый разбился в аварии. Я только ей и мог доверять. Знаешь, тогда я оказался совершенно один. Родители так сильно переживали смерть одного сына, что совершенно забыли, что у них есть второй.

Я замолчал и налив еще пол бокала, залпом выпил его. В горле першило от застаревший боли.

– Когда я вышел из комы, родители уехали из страны. Бросили внучку. И своей небольшой бизнес. Так что помимо своих дел, я разбирался со всем этим. И… никак не мог… Не мог…

Я пялился в стол, вспоминая тяжелые события. Три года прошло, а я помню все, будто вчера. Руины своей жизни после смерти брата я собирал по кускам.

Даже не сразу понял, что мой стиснутый кулак на столе накрыла нежная ладонь Рады.

Поднял глаза.

– Не мог привыкнуть к мысли, что теперь у меня есть дочь. Маленький человек, который нуждается во мне. Не знал, как вести себя с ней. Она была такой крошечной. Такой беззащитной. Смотрела огромными глазами. Ждала маму и папу. И я не знал как сказать, что они… Больше не придут.

Лицо Рады неожиданно изменилось. Слегка побледнело. Глаза наполнились непониманием. Она медленно убрала руку, не отрывая глаз от меня. И тихо спросила:

– О чем ты, Вадим?… О чем ты говоришь?

– Ты не знаешь? – послал ей улыбку, – Мира мне не родная. Она дочь Эрика, моего брата.

Розовые пухлые губки распахнулись в немом изумлении. А голубые глаза были наполнены таким шоком, что я не смог удержаться и вновь улыбнулся.

Однако, невеселые воспоминания топили мне душу. Казалось, разорвут если не поделюсь.

– В машине был не только Эрик, но и его жена. После аварии мне рассказали, что мы ехали отметить удачную сделку с западными партнерами. Я взял Эрика и Марину с собой. Мире тогда было три, они оставили ее с бабушкой и дедушкой. Мы ехали по ночной магистрали, когда тормоза в авто отказали. Я пытался… Думаю, что я пытался… затормозить, – я вскинул руку и растерянно провел пальцами по волосам. Душу топило чувство вины. – Пытался сбросить скорость и остановиться. Но… Наверное, было уже слишком поздно. Я не смог. Не справился. Порой мне кажется, может и к лучшему? Что я не помню тех страшных моментов. Когда я вышел из комы, мне сообщили, что моего брата и его жены больше нет. А тормоза в машине отказали не просто так. Это было покушение. Я слишком мешал своим конкурентам. Конечно, все они уже давно гниют за решеткой. Но моей вины это не уменьшает. Если бы я тогда не взял Эрика и Марину с собой… Если бы… То Мира не была бы сейчас сиротой…

– Она не… – Рада вскочила, и поддавшись порыву оказалась рядом со мной. – Она не сирота…! У нее есть ты, Вадим! И ты замечательный отец!

Я с горстью ей улыбнулся, не в силах оторвать взгляд от голубых сверкающих глаз.

Медленно встал. Расстояние между нами было ничтожным. Мне стоило лишь наклониться. Лишь прикоснуться. Сорвать с этих вкусных губ поцелуй. И я видел, что Рада ждала.

Но… Я не стал этого делать. Шагнул назад, напоминая себе, что не хочу в очередной раз обмануться.

– Ты могла бы позвать Миру? – глухо спросил. – Кажется, нам с дочкой пора.

Рада опустила глаза, но в последний момент я успел увидеть в их глубине горькое разочарование. За грудиной кольнуло чувство вины.

– Конечно, – отозвалась она, скрывая улыбкой эмоции. – Подожди немного, сейчас позову.

36

Тянулись недели. Снежный декабрь вступил в свои права, накрыв наш с тройняшками домик большой снежной шапкой, которая больше не таяла.

Занятия с Мирой продолжились, как только пальчики малышки поправились, и она смогла играть, как и раньше.

Я настояла, чтобы крошка начала заниматься с детским психологом. Боюсь, ни моих знаний, ни знаний Вадима, просто не хватит, чтобы правильно объяснить ребенку все, что случилось. Меньше всего бы хотелось, чтоб те гадкие слова отложились в голове у малютки. К счастью, Вадим на психолога легко согласился, и даже сказал, что сам уже об этом задумывался.

А вот к тому разговору, что он начал однажды, Вадим больше не возвращался ни разу.

«Меня к тебе тянет. Так, как еще ни к одной девушке не тянуло. Я не могу выбросить тебя из своей головы»… Зачем были эти признания, распалившие в моем сердце надежду? Зачем он говорил такие слова, а потом предпочел замолчать?

Теперь, каждый раз, когда мы встречались, я ждала… Ждала, что он снова скажет то, что заставит мое сердце биться чаще. Признается, что я не безразлична ему. Что я не просто учитель его дочери. Что значу для него больше.

Но Вадим молчал, и лишь взгляд отводил, когда я решалась посмотреть на него.

– Мам! Мам! – взвились тройняшки, стоило мне вернуться в особняк. Я забыла нотный блокнот в нашем домике, и теперь девочки и Мира дожидались начала занятий на кухне особняка.

За ними приглядывала Эльвира, но когда я вернулась, застала на кухне Вадима в окружении девочек.

– Мама! Мы поедем в Париж! С Мирой! На конкулс! – наперебой трещали они, не давая мне уловить суть новостей.

Уголки губ хозяина дома дрогнули в теплой улыбке. Я вопросительно на него посмотрела.

– Что это значит?

– Я бы хотел, чтобы ты и девочки поехали на конкурс с нами. Со мной и Мирой, – улыбнулся загадочно.

– В Париж?! – с изумлением выдохнула. Я… и девочки?

– В Париж, – легко ответил Вадим, будто пригласил нас в кафе, а не в другую страну.

– Но Вадим… – я нервно заметалась по кухне, – это ведь… Париж! – не выдержал напора эмоций, мой голос подскочил на два тона. – Девочки ни разу не были заграницей! Да у нас даже загранпаспорта нет! И, – я медленно выдохнула, с огорчением разглядывая веселые лица тройняшек, – прости, но мы должны отказаться. Это ведь дорого. У нас просто нет денег на такие поездки…

Я стыдливо опустила глаза. Расстраивать девочек было так жаль. Я видела, как вдохновенно горели три пары глаз, и многое бы отдала, чтобы осуществить их мечту. Возможно когда-нибудь я заработаю и обязательно отвезу их туда. Но сейчас… Сейчас я не миллиардер, а простая учительница.

Вадим встал и незаметно отвел меня в сторону от детей. Заставил на него посмотреть:

– Рада, для нас с Мирой будет большой радостью, если вы поедете с нами. Мира очень волнуется, я боюсь, что только моей поддержки ей там не хватит. Ей нужна ее потрясающая учительница. Слышишь? – он улыбнулся, а я не смогла удержаться, и улыбнулась в ответ.

Скользнула взглядом по поникшим мордашкам тройняшек.

– И все же…

– Все финансовые расходы я, естественно, беру на себя, – перебил Вадим, не дав и слова сказать. – Надеюсь, ты не думаешь, что я заставил бы тебя оплачивать командировку?

– Командировку? – уточнила, замечая, как хитро изогнулись его губы и лукаво заблестели глаза.

– Конечно. Каждый день для тебя будет оплачен как рабочий.

Вздохнула.

– Это слишком дорогой подарок. Мы с девочками…

– Это никакой не подарок! – возмутился Вадим. – Это твоя рабочая обязанность, сопровождать мою дочь на таком важном событии, – давил он, не заботясь о моем чувстве стыда.

– Вадим, ты… – я опустила ресницы, упрямо глядя на носки своих туфель, – прекрасный отец…

По моим щекам и губам прошелся теплый ласковый взгляд.

Теперь я не уставала восхищаться этим мужчиной. Узнать и принять правду о гибели его брата и о том, что маленькая Мира не родная Вадиму – было непросто. Но в моей душе многое перевернулось после тех откровений. Пришлось пересмотреть все наше прошлое. Прошлое, которое не помнит Вадим, но зато помню я.

Ведь тогда я считала, что Вадим просто поигрался со мной. Принц на белом коне, запудривший мозги юной девушке.

Теперь я понимаю, что все было не так. Возможно, память Вадима отгородила его от страшных событий. Заставила забыть гибель брата. Но и те чувства, что родились ко мне заодно. Он очнулся в больнице, даже не подозревая, что в его жизни появилась девушка, которой он так жарко признавался в любви. С которой ждал новой встречи. Вряд ли в то тяжелое время он пытался восстановить события прошедших недель.

Однако, несмотря на разрушенную жизнь, он не бросил маленькую Миру. Взял ответственность за беззащитного человека. Стал ей отцом…

– Это значит, да? – Вадим аккуратно тронул меня за локоть, вырывая из мыслей.

Конечно, я согласилась на эту поездку. С такими аргументами сложно не согласиться. Да и когда я вдруг забыла, что гениальный бизнесмен Вадим Берг всегда добивается того, чего хочет?

– Да?… Да?… – с надеждой вскинули взгляды малышки, когда мы к ним вернулись.

Я закусила губу и кивнула.

– Ула! Ула-а-а! – хором заголосили они, и принялись исполнять свои дикие детские танцы. И, если Люба и Вера исполняли их на полу, то Надя принялась танцевать прямо на стуле.

Крохотная детская ножка не устояла и соскользнула.

Мое сердце оборвалось, падая куда-то вниз живота. Но, как следует испугаться я не успела. Рядом с дочкой тут же оказался Вадим.

Подхватил крошку так быстро, что я и глазом моргнуть не успела.

Надюша потянулась и обвила шею мужчины руками, растерянно хлопая глазками, не понимая пока, продолжать ей смеяться, или уже пришло время заплакать.

– Испугалась? – подмигнул ей Вадим, продолжая держать на руках.

Малышка неуверенно кивнула. А потом передумала и отважно заявила:

– Неть!

Вадим засмеялся.

– Надя, надо быть аккуратнее, – пожурил он ее. Давно пора было спустить ее с рук, но он от чего-то не желал этого делать. Мой пульс замирал, когда я наблюдала за Вадимом и Надей. Не могу поверить, что он до сих пор не заметил их сходства и совершенно одинаковых глаз…

– Знаешь, давно хотела спросить, – подошла я к Вадиму, когда он все-таки спустил с рук Надюшу, – как ты их различаешь? Даже моя мама путает иногда.

Мужчина вздернул бровь, недоуменно смотря на меня. Перевел взгляд на девочек, продолжающих веселиться.

– Серьезно? – удивлено спросил. – Но как их можно путать? Надя самая маленькая. Она ниже сестер. И самая любопытная. Но при этом самая тихая. Малышка Люба всегда очень серьезная и рассудительная. Кажется, в тебя пошла, – скользнул он по мне добрым насмешливым взглядом, – а Вера точно лидер в этой компании. Она самая бойкая и всегда подбивает всех на проделки. Ах, да, и еще почти не улыбается.

Я засмеялась. Склонилась к Вадиму и доверительно шепнула на ухо:

– Это потому что у нее нет переднего зуба. Даже молочный еще не прорезался. Она старается не показывать, но очень стесняется этого.

Вадим повернулся, посмотрел на меня и его взгляд вдруг стал серьезным. Смешливость пропала, а на дне изумрудных океанов заплескалось золото скрытых эмоций.

– А еще все твои дочери безумно красивы. Как ты.

Сердце трепетно дернулось. Щеки налились краской смущения. Я опустила глаза, все еще пораженная внимательностью Вадима. Только и смогла прохрипеть скомканное «Спасибо»…