Текст книги "Три секрета для Миллиардера"

11

А уже на следующий день город завалило снегом.

Сугробы укрыли своим покрывалом крыши домов, кроны деревьев с последними желтыми листьями, и даже все еще зеленую траву щедро усыпали своим белым пухом.

– Мам! Мам! Там снег! – первой ранний природный катаклизм заметила Надя. Прилипла к маленькому оконцу крохотной ванной, пока мы умывались. Перетяпала стекло зубной пастой, но я на это не обратила никакого внимания – бросилась вслед за малышками, желая поскорее лицезреть так рано пришедшую зиму.

– Снег! Снег! – радовались они, взявшись за руки, и прыгая по всей ванной волчками. – Ма! Идем лепить снеговиков?!

Я широко улыбалась. Ну почему бы и да? Зимнюю пору мы с дочками очень любили. Несмотря на то, что они были еще слишком малы – прошлогодних снеговиков и купание в сугробе у дома, девочки помнят. Потому сейчас преисполнились энтузиазмом.

Мы быстро закончили процедуры, сварили какао, разлив их по бумажным стаканчикам. Надели на себя сотню одежок, с трудом в них передвигаясь, и всей гурьбой вывались на улицу.

– Ва-а-у… – завороженно выдала Вера, вертясь по сторонам.

Я с дочкой была солидарна. Это действительно «вау». Уж насколько красива зима в любых ее проявлениях – даже бездушные каменные джунгли способна украсить. Но то украшение не идет ни в какое сравнение с живописным пейзажем за городом.

Сверкающей шапкой оделись пики забора. И сам особняк. И разноцветные краски детской площадки теперь приглушились, поддаваясь белоснежному совершенству.

За ночь снега навалило так много, что сугробы доставали до щиколотки. А тройняшки вообще чуть ли не по колено в них утопали.

Синхронно передвигаясь они погребли на полянку неподалеку от домика. А я прыгала сзади. Расчистила небольшую скамеечку, уместила туда четыре стакана с какао, нацепила варежки и принялась помогать в сооружении снеговика.

Мы от души хохотали, скатав на поляне весь снег – даже за забор пришлось за ним бегать.

Ловили языками снежинки, кружась по полянке. Плюхались на освежеванную траву, пытаясь изобразить снежного ангела. Словом, как могли, отрывались.

– Ма! Мира! – ткнула Люба рукавичкой в одно из окон особняка.

Я вскинула голову, и обнаружила малышку, с грустью за нами подглядывающую. Тут же замахала руками, зазывая девочку к нам.

Только потом заметила, как к дочери подошел Вадим. Нахмурился, разглядывая кривой ряд снеговиков, которые мы соорудили за час. Оценил и нашу компанию – шапки у всех съехали набекрень, волосы выбились, болониевые куртки промокли. Но радостные улыбки на лицах у всех четверых ничем не стереть.

Вадим что-то строго Мире сказал и они сразу скрылись в недрах огромного дома.

– Он ее не пустил? – Люба злобно уперла ручки в бока, от чего в своем розовом комбинезоне стала походить на озлобленный пончик.

– Какой вледный! – вторила Вера и даже погрозила кулаком в то окно, где спрятались Мира с Вадимом.

– У-у! Кловосос! – поддержала Надя сестричек, не стесняясь в своих выражениях.

И пока девочки крыли Вадима на чем стоит свет, дверь особняка распахнулась, и из нее вывались обитатели дома. Счастливые! Беззаботные! Мира в болониевых штанишках и белой куртке. И ее отец, выглядевший слегка непривычно – без строгих костюмов и белых рубашек. В дутом костюме, больше похожем на лыжный, шапке и огромных массивных перчатках для лыжников.

– Ула! Ула! – затанцевали девочки, встречая подружку.

А Вадим и Мира беспечно бежали навстречу. Вот только Мира, поравнявшись с тройняшками, ничуть своего поведения не смутилась, в отличие от отца.

Мужчина резко затормозил. Зеленые глаза сконфужено заметались по сторонам, на губах натянулась странная полуулыбка.

Вспомнил наконец, что вообще-то он гениальный бизнес-магнат. Не пристало такому носиться по собственному двору с блаженной глуповатой улыбкой.

– Доброе утро, – усмехнулась я метаморфозам мужчины. – Вот этим товарищам требуется тюнинг, – я указала рукой на ряд кособоких снеговиков. – Как ты заметил, у них не хватает носов. У вас случайно не найдется в доме морковки?

Морковка нашлась. Эльвира вынесла на улицу целую корзину уже через пару минут.

– Что-то еще? – перестав лупить на нас ошалевший взгляд, спросила Вадима.

Тот весело отмахнулся в ответ:

– Спасибо! Этого хватит!

Экономка посмотрела на весело хохотавшую Миру, и ее лицо вдруг расслабилось. Взгляд стал теплее. А на меня она и вовсе посмотрела с нескрываемым одобрением. Даже улыбнулась перед тем, как уйти назад в дом. Умеет, оказывается – я то думала, лицо Эльвиры вообще не имеет эмоций.

Пополнили армию снеговиков еще четырьмя, и даже снежную бабу им соорудили, надев той корзинку на кокетливую голову-шар. Пусть не скучают наши снежные мужички! С дамой то всё интереснее будет!

– Кажется, хватит. У нее и так пятый размер, – прыснула я, заметив, как любовно лепит Вадим огромный снежный бюст дамы.

– Да, – откашлялся он, снова глотнув мое какао из моего же стакана. Он его все выдул, надо заметить. Бессовестный. – Увлекся немного… – сдержанно пояснил Вадим, и оставил бюст и саму леди на дальнейшее попечение снеговиков.

Девочки к ним уже давно интерес потеряли и теперь просто носились по поляне, догоняя друг друга.

– Па! – подбежала к нам Мира, слегка запыхавшись. С чувством шлепнула отца по ноге! – Ты водишь! – и с веселым визгом удалилась в закат, размахивая руками.

– Что она сделала? – растерялся Вадим.

Я засмеялась.

– Ты правда не знаешь? У тебя что, не было детства? Тебя же осалили!

– Что со мной сделали?? – вытаращил глаза, вероятно прикидывая, как именно это угрожает его чести и достоинству.

– Осалили, господин Берг, – снисходительно на него посмотрела. А сама уже на низком старте стояла. – Теперь ты обязан кого-то догнать!

И… помчалась туда же – в закат! Точно так же, как Мира, размахивая руками в разные стороны. Плевать, если честно, что со стороны это выглядело как массовое легкое сумасшествие.

Но до Вадима наконец дошли правила. И кто бы сомневался, что в жертву он выберет именно меня!

Рассудительный миллиардер гнался за мной со всех ног по двору своего дома. Пришлось удирать!

Я месила ногами сугробы, огибая периметр особняка, задушено хохотала, прислушиваясь к быстрым шагам за спиной!

– Можешь даже не пытаться! – летели мне в спину угрозы с таким же задушенным хохотом. – Я все равно догоню!

– Ну попробуй! – шапка слетела и осталась где-то в сугробе, когда я забежала на задний двор.

Тогда-то меня и накрыли! Повалили в сугроб, не прекращая резать тишину загородной природы веселым запыхавшимся фырканьем.

– Ты меня пытаешься в сугробе утопить?! – не могла успокоить смех я, пыхтя и возясь под мужским телом.

Лишь тогда раззадоренный миллиардер позволил мне развернуться, но слезать с меня не спешил почему-то…

Я лежала в сугробе, придавленная сверху Вадимом, а наши лица оказались так близко друг к другу. На расстоянии миллиметра.

Мы все еще по инерции улыбались, а атмосфера вокруг уже неуловимо менялась.

Часто дышали, смотря друг другу в глаза. И мое лицо разглядывали так жадно. А мужской взгляд так сверкал, горел, пылал знакомыми искрами голода…

Он медленно поднял руку и убрал с моего лица разметавшиеся на ветру пряди волос. Аккуратно и нежно заправил за ухо, заворожено наблюдая за собственными движениями.

Потом сморгнул, будто очнувшись Сглотнул. Чуть приподнялся.

– Ты уронила, – протянул он мне шапку. И, немного подумав, принялся сам на меня ее надевать.

Посмотрел виновато.

– Ты очень красивая, Рада, – вдруг произнес просевшим вмиг голосом. – Рада… Как… Радость. Тебе очень идет твое имя…

Я отшатнулась, не зная каких чувств внутри больше – изумления? Шока? Приятного трепета?

Ведь ту же самую фразу он мне когда-то уже говорил.

– Простите, – вырывал нас из момента настойчивый голос. – А какого черта здесь вообще происходит?

Мы с Вадимом вздрогнули, отмерли, синхронно повернули головы вправо. Туда, где стояла и смотрела на нас рассерженная невеста гениального бизнес-магната.

12

Ее голос подействовал на меня отрезвляюще. Да и ситуация, в которой нас с Вадимом застали, была слишком пикантной.

Уперевшись руками в холодный сугроб я начала потихоньку отползать от мужчины. Тот поднялся на ноги. Подал мне руку. И только потом обернулся к невесте:

– Ты уже вернулась? – не знаю, чего в его голосе было намешано больше: деланной вежливости или легких ноток разочарования, которые Вадим не смог скрыть.

Таисия стояла на углу дома и не спускала с нас взгляда. Одета была в пушистую короткую шубку, дорогой брендовый платок укутывал ее голову, а шпильки печатали шаг по заледенелой дорожке, когда рассерженная девушка начала медленно к нам подходить.

Сложив руки на груди в воинственном жесте, девушка устремила взгляд на Вадима:

– Вернулась. Но ты, похоже, не ждал, – с укором произнесла.

– Таисия, не начинай, – устало отмахнулся в ответ. – Хочешь, присоединяйся к нам? Мы с девочками лепим снеговиков и играем в догонялки. Знаешь, я впервые вижу, чтобы Мира так громко смеялась.

Бровь Таисии поползла вверх.

– Вы… с девочками? – процедила она, будто не веря, в то, что услышала.

Я потупила взор. Стало совсем уж неловко. И почувствовала я себя этот момент отвратительно. Воровкой чужого счастья. Чужого мужчины. Подобные мысли сразу остудили трепет в душе.

– Вадим, я отведу детей в дом. Они вымокли, – протараторила, и быстро покинула парочку.

Сначала отвела Миру в особняк, передав ее в руки заботливой экономки. Затем загнала домой девочек. Искупала, переодела, высушила и приготовила завтрак.

Через полчаса у нас с Мирой начнется урок, и сегодня придется брать тройняшек с собой. В саду выходной. Они обещали тихо сидеть и слушать эксклюзивный концерт.

– Ма, – шепотом спросила Вера, сжимая мою руку сильнее, когда мы чистенькие и сухие зашли в особняк, чтобы отправиться в зал репетиции. – А кто эта тетя?

– Невеста Вадима, – я не смогла сдержать вздоха, присаживаясь перед крошками в холле и помогая им снять пальтишки.

– Дракулиха?! – удивленно выдала Надя.

Я прыснула со смеху. Не дай бог Таисия такое услышит. Ее же хватит инфаркт.

Но ответить ничего не успела. Нас перебили громкие нервные голоса из гостиной:

– Да какого черта, Вадим?! Ты развлекаешься с этой девкой, будто это она твоя невеста, а не я!

– Что за чушь ты несешь?! Она учитель моей дочери! Мы всего лишь вместе отправились с детьми на прогулку!

– Ты поэтому лежал на ней верхом?! – взвилась Таисия. У меня вспыхнули щеки, и уши, и, кажется, даже корни волос.

– Не лежал я на ней, – рыкнул Вадим. – Она просто упала.

– А ты рядом прилег?!

– Да что за истерика?

– Считаешь, нет повода?! Ты хоть понимаешь, какой пример подаешь своей дочери?! Пока твоя невеста в отъезде, ухлестываешь за другой!

– Я. Ни. За. Кем. Не. Ухлестываю. – почти по слогам процедил невесте мужчина. – И еще, – его голосом можно было заморозить Сахару, – не надо постоянно пытаться надавить на меня через дочь. Если уж на то пошло, то Рада за неделю заслужила намного больше доверия Миры, чем ты за все годы. Странно, не находишь? Ведь ты так хочешь ей мать заменить.

– На что ты намекаешь?!

– Просто даю пищу для размышлений.

– Ты теперь эту девку мне ставишь в пример?! Да где она, и где я!

Таисия явно хотела сказать что-то еще. Но замолчала. Замолчал и Вадим. Сразу после того, как в холле раздался громкий пронзительный… Чих.

– О-ой… – виновато протянула Надюша, и шмыгнула носом.

Только тут я обнаружила, что сижу на корточках до сих пор, а пальцы застыли, схватившись за собачку на молнии дочки.

Сижу и подслушиваю.

Тройняшки переглянулась.

– Ма, она про тебя говолила? – прошептала Любаша.

– Нет, нет, – торопливо ответила. С невероятной скоростью раздела малышек, но смыться из холла все равно не успела.

Была застигнута Вадимом и его невестой, вставшей за спиной хозяина дома.

Нервно им улыбнулась:

– Мы пришли на урок, – пустилась в суетливые объяснения.

– Ну вот, – фыркнула Тая, огибая Вадима, – полюбуйся! Она уже и разговоры наши подслушивает!

– Я не…

– Мама не подслушивала! – перебила Надя меня, грозно шагнув вперед. – Плосто вы так орали, что мы чуть не оглохли!

О, Боги… – обречено пронеслось моей в голове.

А взгляд Таисии застыл на моей дочери. Затем на второй. И на третьей.

После – медленно, но неотвратимо вернулся к Вадиму.

И снова на девочек.

И опять на Вадима.

На ватных коленях, я сделала шаг, пытаясь заслонить дочек собой.

Таисия продолжала молчать, изумленно открывая и закрывая свой рот.

И я видела точно – она сейчас сравнивает. Проводит в своей голове параллель и делает вывод – девочки на ее жениха слишком похожи. Этот вывод красной строкой бежал у нее по лицу.

– Нам… пора… – выдохнула я дрогнувшим голосом.

– Конечно, идите, – благосклонно отозвался Вадим, не замечая шока на лице своей девушки. – Приношу извинения за то, что вам пришлось услышать.

Я порывисто, нервно кивнула. Подхватила девочек за капюшоны их вязаных кофточек, и потащила за собой почти на буксире.

Неужели, сходство Вадима и девочек и впрямь бросается в глаза слишком сильно?

Мысли путались в голове, и я уже была не уверена, что смогу провести урок Мире. Руки дрожали, сердце в груди молотило как сумасшедшее.

А душу мучил главный вопрос – что, если Таисия выскажет сейчас свои подозрения хозяину дома?

13

– Ма, ну ты цего? Не смыла ту штуку на ночь с лица? – вырывал меня из сна настойчивый голос кого-то из дочерей. Судя по вкрадчивым интонациям – Надин. Только она так умеет.

Я сморгнула остатки сна с тяжелых век, и с трудом открыла глаза. Тройняшки нависали надо мной, как те коты из вирусной шутки. Три пары зеленых глаз внимательно вглядывались в лицо. А одна пара рук зачем-то возила по тому лицу сырым полотенцем.

– А что происходит? – Прокряхтела я, приподнимаясь. – И что с моим голосом? – обхватила за шею себя, поняв, что половина звуков сипло теряется, а горло больно саднит.

– У-у-у… – протянула Любаша так, будто ей немедленно все стало понятно. – Девочки, та штука ни пли чем. Мама плосто заболела.

Вера испуганно посмотрела сначала на меня, потом на сестру, и принялась с еще большим усердием оттирать мое лицо полотенцем, на случай, если это, все же, поможет.

– Да что вы делаете? – как сапер забирает гранату, а забрала из рук своей дочери полотенце, и на всякий случай затолкала его под подушку.

– Ма, ну ты вся бледная и голячая, – пояснила Надюша. – Мы лешили, что ты опять ту гадость намазала на себя, а смыть забыла. Вот и оттилали тебя!

– Той маской я больше не пользуюсь, – пояснила я с мягкой улыбкой, – и на дешевых китайских сайтах косметику тоже теперь не покупаю, – покаялась, вспоминая, как неудачное приобретение довело меня до аллергии. – Но, кажется, я и впрямь заболела.

С трудом встала с кровати, чтобы отыскать в недрах шкафа аптечку.

– Девочки, вы как себя чувствуете? У кого-то что-то болит?

– Неть! – хором отозвались. Болеть они очень не любят.

– Вот и отлично. Что бы все так и оставалось, дуйте-ка в детскую. И к маме сегодня близко не подходите. Не дай бог вас заражу.

Пока я с черепашьей скоростью закидывалась шипучками от температуры, дезинфицировала руки и закрывала лицо защитной маской – прошло полсуток наверное. Тело ломило. Движения давались с трудом. На лбу то и дело проступала испарина.

– Вот и погуляла без шапки, Рада, – корила себя, имитируя строгий мамин голос, пока готовила завтрак тройняшкам.

Уже через минуту услышала голос мамы в реальности. Трубка моего телефона со всей страстью меня отчитала:

– Как тридцать девять?! И ты на ногах?! Рада! Ну что ты за человек?! Немедленно в кровать! Я, конечно, приеду! – Мама вздохнула о чем-то припоминая, – но ближе к вечеру… Сегодня весь день буду с дочкой Савельевых заниматься. У нее завтра выпускной экзамен в музыкальной школе. Не отменить…

– До вечера я продержусь, – храбро заверила. – Не волнуйся. Сейчас только девочек накормлю и прилягу.

– Постараюсь пораньше. Эти бандитки покоя тебе не дадут.

Я покаянно развела руки в стороны, хоть мама этого и не была способна увидеть. Завершила наш разговор и позвала девочек завтракать.

Одним глазом их контролируя, прилегла на диван.

Казалось, прошло не дольше секунды, и я всего лишь моргнула, но когда открыла глаза, надо мной нависало обеспокоенное лицо хозяина дома.

Вадим легонько шлепал меня по щекам, пытаясь привести в чувство.

– Рада, Рада, ты меня слышишь? – полушепотом произнес.

Я испуганно дернулась и приподнялась на локтях.

– А что ты тут делаешь?…

Заметила, как издалека за нами наблюдают тройняшки. И три пары зеленых взглядов сейчас вперемешку с тревогой.

– Меня девочки впустили. Они тебя два часа разбудить не могли, а я зашел им монетку отдать.

Мужчина разжал свой кулак, показывая мне необычного вида монетку. Явно не из категории мелочи из кармана. Большую, золотистую, круглую.

Вадим отложил ее на край тумбы, не спуская с меня внимательных глаз. Потрогал лоб.

– Ты вся горишь.

– Я заболела, – призналась. – Девочки сильно испугались?

– Не слабо, – улыбнулся он мягко. – Идем. Тебе нужно в постель.

Я послушно вложила свою руку в большую мужскую ладонь, но, как только поднялась на ноги – тело меня подвело. Покачнулось и куда-то в сторону повело.

Как на моей талии оказались руки Вадима я понять не успела. Так же, как не успела понять, как я вся вдруг оказалась у него на руках.

Попробовала что-то протестующе пискнуть, но поняла, что любые попытки сейчас бесполезны.

Меня транспортировали по лестнице, и бережно припарковали на кровати на втором этаже. Даже одеяльцем укрыли и снова потрогали лоб.

Из-под ресниц наблюдала за хмурым лицом.

Вадим достал телефон. Кому-то звонил. Обрывки разговора уплывали от моего понимания. Мозг плавился, поддаваясь жару болезни.

– Скоро приедет врач, – сел Вадим рядом, беря меня за руку.

– Девочки… – жалобно просипела в ответ.

– Не беспокойся, я за ними пригляжу.

– Ты?!

– Отведу их к Мире. Она с няней сегодня.

Я немного расслабилась. Поспешила все объяснить:

– Вечером мама приедет и присмотрит за ними. Ты, пожалуйста, до вечера их не бросай…

Воспаленное сознание вдруг нарисовало картину, как бедных тройняшек все же бросают где-то посреди бурана и вьюги, пока их мать валяется в каматозе.

Я хлюпнула носом.

Вадим сжал мою руку сильнее.

– Не брошу. Я обещаю.

Снился мне больной бред. Все та же вьюга с метелью. Завывания ветра. Снеговики с носами-морковками, дружными рядами вылезающие из темноты и тянущие ко мне ветвистые лапы. А за ними еще и снежные бабы с пятым размером…

А потом иллюзия вдруг сменилась солнечным пляжем и горячими сухими губами мужчины.

Почему-то они меня целовали не в губы, как было в реальности больше трех лет назад, а в лоб – как покойника!

А еще чьи-то пальцы, держащие за руку. Нежно так… Ласково.

Те же пальцы гладили мои волосы. Скользили по скулам. И даже по губам один раз провели. Было щекотно, а сам сон вдруг стал таким сладким как нега. Возвращаться в реальность совсем не хотелось…

14.1

Я открыла глаза, когда за окном небо уже начали затягивать сумерки. Поморгала, прогоняя хвосты странных снов из сознания. Взяла в руки мобильник, с удивлением уставившись в циферблат.

– Семь часов вечера? Я что тут, пол суток валялась?!

И только сердце успело отбить пару тревожных ударов, обеспокоившись за дочерей, как с первого этажа послышался громкий, заливистый смех.

Тут же сунула ноги в пушистые тапки, поверх пижамы натянула большой махровый халат, и торопливо спустилась.

Картину мне пришлось застать странную.

Тройняшки и Мира устроили забег на ковре нашей гостиной. В роли гончей лошадки оказался Вадим. Но сочувствие это не вызывало – мужчина казался совершенно счастливым, даже время от времени ржал. В том самом, лошадином, смысле.

Интересно, девочки хотя бы догадываются насколько породистого скакуна себе отхватили?

Я внимательно вгляделась в Вадима. Не похоже, чтобы он был шокирован какой-то неожиданной новостью. Например, что он отец моих дочек…

Выходит, Таисия не стала делиться с женихом своими догадками?

Я медленно перевела взгляд на беззаботную маму. Та что-то напевала себе под нос в такт звукам из телевизора, и попутно замешивала тесто руками.

– Доброе… вечер, – подала я растерянный голос. Мама всплеснула руками, а Вадим с девочками меня, кажется, вообще не услышали.

– Радочка, милая, ты зачем встала?! – родительница торопливо вытерла руки о фартук, подлетела ко мне, потрогала лоб. – Температура сошла?

– А я… не знаю, – только тут осознала, что не успела понять, как себя чувствую. Да вообще о болезни забыла.

– Вроде сошла, – выдохнула с облегчением мама. – Лоб не горячий. Значит Вадим правду сказал.

– О чем? – прошипела я недоверчиво, косясь на компанию на нашем ковре.

– Как о чем? О том, что доктор, которого он тебе вызывал, лучший в городе. Он тебе какое-то там современное лекарство вколол. Лучше всяких антибиотиков. К завтрашнему утру уже должно было на ноги поставить. А справилось еще раньше!

– А-а-а, – только и смогла задумчиво выдать.

Мама склонилась пониже:

– Радочка, так это и есть тот самый Вадим, я все правильно поняла?

Я кивнула. А мама украдкой его оценила.

– Он не похож на такого мужчину…

– Какого? – хорошо, что за нашим странным заговорщицким шепотом никто не подглядывал со стороны в данный момент.

– Такого, который морочит девушкам головы, а потом их бросает, – укоризненно покачала матушка головой, сетуя на мою непонятливость.

– Мам, но ведь так и случилось. А сейчас он делает вид, что никогда со мной не был даже знаком. Но так даже лучше. Не хочу, чтоб наше прошлое помешало его планам с невестой.

Мама окинула меня нечитаным взглядом.

– Как бы там ни было, мне кажется, ему очень нравится возиться с девочками, а еще…

Мама не успела закончить. Тройняшки заметили наконец свою восставшую из мертвых мать и заголосили наперебой, бросаясь ко мне.

– А укол был болюнючий?

– Но тепель у тебя уже ничего не болит?

– У-у, ма-а, дядя доктол был такой стлогий! Но дал нам конфет! Плавда мы не стали их есть, потому что ба обещала испечь пиложки!

– С блусникой, ага!

Я улыбнулась, оглядывая счастливые мордахи тройняшек. Похоже, они тут и правда без меня не скучали.

Вадим взял Миру на руки, и тоже приблизился к нам. Посмотрел с беспокойством:

– Ты как себя чувствуешь?

– Вроде, нормально, – пожала плечом, – спасибо за доктора. И за девочек тоже, – притянула Любашу ближе к себе, и только потом мучительно покраснела, поняв, как двусмысленно звучала последняя фраза.

Мое смущение не ускользнуло от внимательных глаз. Мужчина легко улыбнулся и тихо ответил:

– Мне было не сложно, – а через паузу, не пряча ноты сожаления в голосе, заключил: – Раз все в порядке, тогда мы, наверное, пойдем?

– Па-а, ну давай еще чуть-чуть поиграем? – Заканючила Мира, дергая отца за пиджак. – Ну с ними так весело!

– Не думаю, что это уместно, – включил Вадим режим аристократа.

– Ну что вы удумали?! – по-свойски заругалась на него моя мама. Так, будто и не с миллиардером разговаривала, с сыном лучшей подруги. – Сейчас уже пирожки будут готовы. Неужели, не попробуете даже?

– Па-а-а! Ну па-а-а! Я хочу пирожков!

Надо ли говорить, сколь быстро сдался Вадим под напором?

Уже через полчаса мы все вместе расселись за стол, вдыхая аромат свежей выпечки. Тройняшки вгрызались в мягкое тесто, довольно жмурясь от удовольствия. Боже, как с голодного края приехали. Но и Мира, подражая подружкам, отпустила приличия, забывая на время насколько она благовоспитанна.

Мамины пирожки творят чудеса.

– Ой, Радочка, – как-то театрально всплеснула мама руками и потянулась за сумкой, – вот, забыла тебе передать. Сегодня же еще одно письмо из банка пришло.

Я вспыхнула, быстро выхватив из рук мамы бумажный конверт с красными буквами.

– Мама! – прошипела, но матушка лишь невинный взгляд сделала, чем выдала себя с головой.

Неужели, она специально отдала письмо при Вадиме? Зачем? Хотела меня опозорить?!

– Из банка? – деликатно покашляв и отложив в сторону пирожок, уточнил Вадим.

Мама удостоилась еще одного моего убийственного взгляда.

– А что такого? – надулась она и обернулась к отцу моих девочек: – Да, Вадим. Из банка. Знаете, в наше время непросто троих детей на ноги поставить. Раде пришлось брать в банке ссуду. А проценты там конские. Да она пол жизни еще будет платить.

Мама говорила что-то еще. Вадим ее очень внимательно слушал. А я теряла взгляд где-то под нашим столом. Как же стыдно!

– Я понял, – серьезно кивнул, – не беспокойтесь. Я решу эту проблему.

Мама засияла от его слов, а я возмущенно распахнула глаза.

– Не надо ничего решать! – воспротивилась. – Ты и так многое для нас уже сделал!

– Что именно? – искренне не понял Вадим.

– Да хотя бы взял меня на работу! И платишь такую зарплату! Дом этот, опять же… В общем, выбрось, пожалуйста из головы. Эти проблемы касаются только меня.

Он еще минуту пристально смотрела мне в глаза. Но спорить не стал.

А мама, получив то, чего добивалась, поспешила перевести тему скорее:

– Вадим, а где ваши родители? Они живы? – бесцеремонно спросила.

– Да, живы, – кивнул он в ответ. – Но переехали в другую страну сразу после того, как погиб мой брат. Не смогли перенести это горе и оставаться здесь, где все напоминало о нем.

Я сглотнула. Не проглоченный пирожок встал в горле комом. Вилка выпала из рук, с громким грохотом ударяясь о пол.

Мысль еще не успела сформироваться в голове, а интуиция уже вопила в три горла.

– У тебя был блат? – вскинула Надя беззастенчивый взгляд на Вадима.

Мы с мамой переглянулись, поняв, что думаем об одном.

– Да, был. Брат-близнец, – ответил Вадим будто нехотя. Посмотрел на Миру, и предпочел не развивать эту тему.

С огромным трудом я засунула себе в рот еще пол пирожка.

Брат-близнец? Ну нет.

Шальная мысль было закралась в сознание, но я тут же ее прогнала.

А вот моя матушка нет:

– А когда… – она неуверенно на меня покосилась: – Когда это случилось, позвольте узнать?

Хозяин дома поморщился:

– Больше трех лет назад. Если вы не против, я бы не хотел продолжать эту тему.

За столом повисла тяжелая пауза. Потом мама вскинулась, улыбнулась, и опять принялась щебетать о чем-то неважном.

А у меня пульс стучал в голове.

Тогда, три года назад, я была близка с мужчиной, что сидит сейчас передо мной. А не с его братом.

Даже если не брать во внимание имя, Вадима я бы никогда не перепутала его ни с одним мужчиной на свете. Пусть даже с братом и близнецом.

Это необъяснимая уверенность в каждом повороте головы, каждом жесте, каждом движении. Интонации голоса и глубине его взгляда.

Да, черт – даже если бы Вадим изменил свою внешность, у него все равно не осталось бы шанса быть мною не узнанным!