Текст книги "Три секрета для Миллиардера"

19

– На Вадима было совершено покушение, – наблюдая за каждой моей эмоцией, рассказала Таисия. – Подстроенная авто авария. Но в машине он был не один в тот момент. Со своим братом. Бартом-близнецом. К сожалению, Эрик погиб. Вадиму удалось спастись чудом – после месяца комы и амнезии. Когда он очнулся, не помнил больше года из своей жизни.

Я отшатнулась, с трудом глотая огромный ком в горле.

Вцепилась дрожащими пальцами в мраморный пьедестал.

– Когда это было? – бесцветным голосом спросила ее.

В глазах Таисии мелькнул торжественный блеск. Девушка явно была довольна произведенным эффектом.

– Больше трех лет назад… – закатывая глаза к потолку, так – будто припоминает, поведала мне. – Сама подсчитаешь точнее? Хотя, что тут считать? Это событие такого же возраста, как и тройняшки. Ведь так?

Мне нечем было крыть ее доводы.

Опустила голову ниже.

– Значит, он не помнит меня…

– Выходит, что так… – многозначительно произнесла моя собеседница, приближаясь вплотную. Таисия ухватила пальцами мой подбородок и заставила посмотреть на нее: – На что ты рассчитывала, когда устраивалась на эту работу?

Я сбросила ее руку со злостью:

– Ни на что. Я не знала, что это будет Вадим.

– О, неужели? – со сладкой иронией уточнили в ответ.

– Это правда! Я злилась, что он делает вид, будто меня не узнал! И мне нужны деньги. И эта работа. Это единственный шанс достойно обеспечить тройняшек…

Я отвернулась к зеркалу, а Таисия встала у меня за спиной, глядя в глаза через сверкающую поверхность:

– Я на твоей стороне, – твердо произнесла она через долгую паузу.

– Что?… Что это значит?

– Это значит, что ты не потеряешь работу. И сможешь обеспечить своих дочерей. Пока ты не мешаешь мне… – я не мешаю тебе…

– Думаешь, Вадим не имеет права знать, что у него есть еще дети?!

– Но ведь ты сама молчала о них… Просто продолжай это делать… – бархатисто ответила девушка. Улыбка на ее губы словно приклеилась.

– Я думала, что он притворяется, будто меня не узнал!

– Тише, Рада. Не горячись… Подумай над моим предложением… Ладно?… – с непробиваемым спокойствием отозвалась Таисия, и зашагала на выход.

А взявшись за ручку двери, обернулась:

– Только не рассчитывай, что если ты побежишь рассказывать правду Вадиму, он тебе сразу поверит.

Я нервно облизала пересохшие губы, пока размышляла попрощаться ли с остатками гордости, чтобы задать последний вопрос:

– Почему?

Таисия злорадно усмехнулась в ответ. Склонила голову набок:

– Ты будешь примерно двухсотой, кто, узнав о его амнезии, рассказывает о страстном романе. Да, некоторые и беременными оказывались тоже, – она кокетливо пожала худыми плечами: – Все люди ищут свою выгоду. Не заставляй Вадима думать, что ты одна из таких искательниц. Он будет очень разочарован, – поморщив носик, закончила девушка, и скрылась за дверью.

А я упала спиной на прохладный мрамор стены.

В голове гуляли тысячи мыслей. Сердце грохотало, отдавая в каждой клеточке тела.

Значит, он и правда не помнит? А я все это время, как последняя идиотка, на него злилась! Пыталась вывести на чистую воду!

Но… Мира.

Мира никуда не пропала. Дочь у Вадима по-прежнему есть.

Дочь о которой он мне не рассказал во время нашего романа. Мог ли Вадим так и о жене не рассказать? И была ли она?

Я до боли закусила губу и склонилась над раковиной, смывая дорогую пудру струей холодной воды – надо привести себя в чувство.

«– Пожалуйста, соедините меня с господином Бергом.

– Господина Берга сейчас нет. Могу я что-нибудь ему передать?» – всплыли обрывки старого разговора в моей голове.

«– Мне очень нужно с ним поговорить. Это срочно.

– Какой у вас вопрос?

– Личного характера.

– Девушка, по личным вопросам обращайтесь к Вадиму Викторовичу на личный номер телефона. Полагаю, он у вас есть?

– Есть, но он недоступен сейчас.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь.

– Я беременна от него!

– О, поздравляю. Вы четвертая на этой неделе!»…

Четвертая на этой неделе…

Теперь-то мне ясно почему ошалелые девицы косяками ломились в офис к несчастному, потерявшему память, бизнес-магнату.

А мне три года назад даже в голову не пришло задаться этим вопросом. И грубый ответ стервы – секретаря казался обычной практикой в офисе блистательного миллиардера.

– Вот глупая, – с грустью ухмыльнулась я своему отражению.

Через десять минут все же пришлось покинуть уборную. За дверью уже собралась толпа высокородных гостей, которым натерпелось справить свои плебейские нужды.

Дамы посмотрели на меня осуждающе. Даже поцокали в спину, решив, что мне до их недовольства сейчас есть какое-то дело.

Спешно найдя тройняшек в комнате с мягким батутом, я извинилась перед Мирой, что мы уходим так рано, и соврала, что у меня слишком сильно болит голова.

– Это мигрень, – уныло, но понимающе ответила девочка. – У папы часто такое бывает. После аварии.

Закусив губу, я с сожалением посмотрела в глаза своей подопечной.

Ну что ж ты раньше мне не рассказала про эту аварию? – рвалось с языка, но вслух я сказала совершенно другое:

– Да. Ты же не станешь сегодня слишком поздно ложиться? У нас завтра утром урок, – напомнила имениннице, а та радостно мне улыбнулась:

– Мы с Бахи будем! Как штыки!

Краем мысли я подумала, что могу выяснить у Миры о ее матери. Кто она и почему не живет в этом доме?

Но тут же оборвала себя, решив, что это слишком опасно. Мало ли какую реакцию вопросы о матери способны вызвать у девочки? Не хочу становиться причиной ее испорченного настроения. У Миры на эту роль уже есть постоянная кандидатка.

– Все, милые леди, идем, – застегнула я последнюю из трех пушистых шубок, подталкивая девочек к выходу.

Но, как только дверь отворилась, впуская в мраморный холл порыв морозного воздуха, звук музыки заглушил густой тихий голос за нашими спинами:

– Уходите? Не слишком ли рано?

20

Вадим.

Больше трех лет назад…

– Да они издеваются! – я всплеснул руками и со злости отшвырнул телефонную трубку куда-то в угол своего кабинета.

Растер пальцами уставшие глаза. Голова раскалывалась, будто черепную коробку кто-то расколол, а потом собрал заново и поставил на место.

Эта чертова боль длится уже больше месяца. Сильно раздражает, надо заметить.

В дверь моего домашнего кабинета тихонько постучали.

– Да, – рявкнул, не замечая, как зло звучит голос со стороны.

В дверной проем просунулась русая голова.

– Таисия? Что ты тут делаешь?

– Приехала тебя навестить, – широко улыбнулась подруга, и тихо прикрыла дверь за собой. Прошла вглубь кабинета. Хмуро огляделась по сторонам. – Вадим, – цокнула языком, – это никуда не годится. Как ты работаешь-то в такой темноте? На улице бываешь вообще? Скоро превратишься в вампира.

Прочитав мне нотацию, она раздвинула шторы, пуская в полутьму кабинета столб света.

Поморщился.

– От дневного освещения у меня болит голова.

На самом деле она болит у меня от всего. Но это частности, в которые старую подругу я посвящать не намерен.

– Итак, – бодро улыбнулась Таисия и села напротив, – почему такой мрачный?

– Китайцы, – поджал я губы. – Нет! Как они вообще об этом узнали?!

– О твоей амнезии?

– О ней, да. Пронырливые. Ублюдки. Сегодня прислали официальное уведомление, что у нас готов договор на поставки.

– Какой договор?

– Который я не заключал!

Тая изогнула бровь. Распахнула глаза.

– Погоди, и эти туда же?… Решили воспользоваться моментом? Серьезно считали, что раз ты не помнишь, то теперь начнешь слепо подписывать все, что подсунут? – она была так искреннее возмущена, что меня начало отпускать.

Не сошел с ума. Не свихнулся. Это и правда край наглости.

– Да, – я откинулся на спинку кресла и задрал голову к потолку.

– Идиоты! – фыркнула девушка и я ухмыльнулся.

– Спасибо, Тай.

– За что?!

– За то, что ты всегда на моей стороне, – вернул взгляд на свою гостью и тепло улыбнулся. – Мне кажется, что только тебе и могу сейчас доверять.

Она смягчилась, склоняя голову набок. Потянулась рукой, и накрыла мои пальцы своими:

– Вадим, мы же друзья. Я всегда буду на твоей стороне, и никогда не предам. Можешь на меня положиться…

Я кивнул, не жаля продолжать сентиментальный треп. Вскользь кинул взгляд на рамку с фото на рабочем столе. Сердце болезненно засаднило.

Момент этого фото я помню слишком отчетливо. Мы с братом были во Франции. Наша первая самостоятельная поездка. Молодые придурки, у ног которых лежал целый мир! Наверное поэтому мы с ним так широко улыбались.

А теперь его нет. Потерять близнеца, человека с которым ты с рождения был одним целым – это сильный удар. И я с трудом его пережил.

Теперь собираю свою жизнь по кускам, но находятся люди, которые так и норовят получить свою выгоду! Стервятники гребаные!

Я отвлекся от мыслей, услышав возню в коридоре.

Мы с Таисией переглянулись. Девушка молча встала, подошла к двери и распахнула ее.

Проход загораживала Эльвира:

– Вадим Викторович! Я говорила, что к вам нельзя! – оправдывалась моя экономка.

– Да как вы смеете?! – визжал наглый девичий голос в ответ. – Впустите меня! Немедленно!

– Какого черта там происходит?! Впустите, – отдал я приказ, и в кабинет наконец ввалилась незнакомая девушка.

Как ураган она подняла в воздух столб пыли. Пронеслась мимо ошарашенной Таисии и замерзла напротив меня.

– Вадим… – с придыханием слетело с ее губ мое имя. – Вадим… Любимый мой!

Девушка дернулась, готовая броситься на мою шею. Но строгий взгляд ее сдерживал.

– Мы с вами знакомы?

Лицо незнакомки пошло красными пятнами. Она растерянно оглянулась на экономку, потом на Таисию, и тихо спросила:

– Ты… Не помнишь меня? Вадим! Это же я!

Я привстал.

– Девушка… – предупреждающе произнес, а из глаз незнакомкой девицы слезы хлынули градом.

– Вадим! Любимый! Я так испугалась! Меня не пускали в больницу! Я каждый день молилась, чтобы ты выжил! А ты меня даже не помнишь?! Это ведь я! Я! Мы ведь любили друг друга! У нас был роман! Неужели, ты правда не помнишь?! Ты просил меня за тебя выйти!

21

Девица оторвала ладони от сырых глаз, осуждающе посмотрела и шагнула вперед:

– Не веришь? Вот! Смотри! Это ты подарил! – сорвала с пальца кольцо с крупным камнем, и швырнула передо мной.

Медленно опустил взгляд на побрякушку. Даже в руки ее взял, повертев:

– Как тебя зовут, говоришь?

– Катюша… – проблеяла та.

– Катюша, – хмыкнул я, теряя терпение, – вот уж не думаю, что я такой мелочный, чтобы дарить своей невесте… Подделку.

Девушка вспыхнула.

– Это не подделка!

– Она самая, – с напускным сочувствием произнес я в ответ.

Тая включилась в наш диалог неожиданно, но очень мне помогла. Подруга подошла ближе, устраивая на моих плечах свои руки.

Посмотрела на внезапную гостью:

– Девушка, план был, конечно, хорош. Но вы не первая, кто до такого додумался. Наверное, одна из вас сорвала бы джекпот, если бы у Вадима не было настоящей невесты. Меня.

Она сказала это так холодно, и так безразлично, как умеют только истинные аристократы. Таисия была как раз из таких. Наши семьи дружили уже несколько лет. А неизменная троица, я, Эрик и Тая, сдружилась еще во времена школьной скамьи. Мы часто проводили время все вместе. Но никто из нас не был Таисии больше, чем другом. Хотя порой мне казалось, что она нравится Эрику.

– Н-невеста?… – запинаясь спросила девица. – Она?…

Я молча кивнул.

Девушка вспыхнула, поняв, что ее план провалился. Окатила нас злобным взглядом, и гневно развернувшись, зашагала на выход.

Таисия рассмеялась, глядя ей в спину.

– Вот это да-а-а… – упала она в мягкое кресло, когда экономка тихонечко закрыла дверь кабинета, снова оставляя нас наедине. – Подожди, но ты ведь точно уверен?…

– Точно, – раздражено цокнул я языком. – Уж свой вкус в женщинах я знаю неплохо. Даже если не помню год жизни.

– Ну-у она вроде ничего…

– Слишком наглая, хабалистая, и насквозь фальшивая. На такую я никогда в жизни бы не посмотрел.

– В этом ты прав, – уныло отозвалось Тая, со скучающим видом, разглядывая свой маникюр.

– И потом, эта уже седьмая, – невольно поведал подруге.

– Седьмая… невеста?

Кивнул.

Девушка подняла брови, и отбросив назад голову, заливисто расхохоталась:

– Да ты нарасхват! – но вдруг посерьезнев, продолжила: – Послушай, я понимаю, что тебе непросто сейчас. Наверняка, все эти наглые девицы тебя отвлекают. Так что я не против и дальше тебе помогать.

– Как?

Тая пожала плечом:

– Я могу всем говорить, что ты правда мой жених. Официально об этом не стоит пока заявлять. Но слухи поползут быстро, ты знаешь. И, когда в следующий раз какая-нибудь ушлая девица решит сообщить тебе о страстном романе, или еще хуже – беременности, ты будешь прикрыт…

Я не раздумывал над этим предложением. Сразу же согласился. Одной проблемой меньше. Или двумя. Или сразу семью. И неизвестно сколько еще таких проблем заявится ко мне через девять месяцев, заявляя, что я теперь многодетный отец.

Я поднялся с кресла, и отвернулся к окну, вглядываясь в лужайку на заднем дворе.

– Тая, а ты уверена, что у меня никого не было за этот год?

– Никого серьезного, точно. Ты ведь мне все обычно рассказываешь, – отозвалась подруга без промедления. – Все как всегда. Девушки на одну ночь были, конечно. Ни больше, ни меньше. Но, зная, с какой осторожностью ты их выбираешь, я уверена, что никто из них не заявится сюда с пузом. А почему ты… спрашиваешь? Вспомнилось что-то?

Я вздохнул и помедлил, размышляя, стоит ли отвечать.

– Нет. Забудь, – отозвался.

А перед глазами вместо летней зеленой лужайки вновь стояли обрывки странного сна, который мучил меня уже четыре недели…

22

Вадим.

Наше время…

– Уходите? Не слишком ли рано? – я не узнавал собственный голос, когда смотрел в напряженную девичью спину.

Я и себя то плохо узнавал в этот вечер.

Учительница моей дочери обернулась на голос, по инерции продолжая подгонять к выходу нерасторопных дочурок. Ее белокурые локоны подпрыгнули в воздухе, навевая мне обрывки каких-то странных то ли снов, то ли фантазий.

На секунду душу затопило ощущение, будто я видел уже тысячи раз, как она поворачивается, как улыбается или смущается, как смотрит на меня.

Я встряхнул головой, пытаясь прогнать из сознания деструктивное наваждение.

И только в этот момент заметил ее затравленный взгляд, подтеки косметики, покрасневшую сетку в глазах.

– Ты плакала, – зачем-то сказал.

Рада вскинула подбородок, посмотрела в ответ осуждающе. Мое последнее утверждение предпочла оставить вообще без внимания:

– Да, уходим. Извини, болит голова. Да и девочкам пора спать.

Она не хотела оставаться в этом доме ни единой секунды. Это было заметно.

А я не хотел ее отпускать. И сам не понимал почему.

Отставил на край тумбы бокал с пузыристым напитком и накинул пальто.

– Я провожу вас.

Наверное, Рада хотела поспорить. Ведь бежала она не из дома, а от меня. Но слушать возражения я просто не стал, отворив для девочек дверь.

Три смешных зеленоглазых малявки гурьбой вывались на широкое заснеженное крыльцо.

– У-у-у… – непонятно чему удивилась Надя. Она выглядит меньше и ниже своих сестер. И всегда разглядывает меня с большим интересом. Или вообще всё вокруг. Вот сейчас, например, малышка задрала голову к темному небу, а в ее глазах отразилась яркая половинка луны.

Так и шагала с задранной головой да поскрипывая хрустящим снегом под подошвами мелких ботинок. Пока не споткнулась и не клюнула носом в сугроб.

Я тепло улыбнулся, несмотря на паршивое настроение. И, поскольку мы с Надей шли впереди, первый помог ей подняться.

Девочка встала, отряхнулась как ни в чем ни бывало, и убрав мою руку со своего капюшона, потопала дальше.

– Спасибо, – буркнула Рада, пропуская мелких в свой дом. Не хотела даже глаз на меня поднимать, но, когда поняла, что уходить не спешу – ей пришлось.

– Я хотел извиниться.

– Не стоит, – тут же перебила она. – Это глупость была. И твои слова. И наш… Наш…

– Поцелуй?

– То, что случилось. Давай просто забудем?

– Да, я не должен был этого делать. Но, – я взял ровно секунду, чтобы решиться сказать, то что и так срывается с языка, – я не жалею.

Длиннющие черные ресницы взметнулись вверх. Голубой пронзительный взгляд уставился на меня не мигая.

– У тебя есть невеста, – услышал я в ее голосе ноты то ли обиды, то ли укора.

Сунул руки в карманы пальто, и словил за хвост мысль – как же хочется приложиться губами к этому красному курносому носу. Хоть на миг отогреть.

Я усмехнулся, понимая, что там, в коридоре, на меня нашло то же самое.

Совершенно неясное чувство, стирающее грани разумного.

Мне так сильно захотелось попробовать на вкус ее розоватые губы. Они оказались сладкими, мягкими. А в моей голове вдруг лопнул пузырь из неясного напряженного ожидания. Словно я много лет жил только для такого момента.

– Что смешного?! – не упустила она из внимания мою блуждающую усмешку. И теперь злости уже не скрывала.

– Нет, ты все не так поняла…

– А мне кажется, я поняла все именно так! – повысила голос, но оборвала себя, оглядываясь на дом. Прикрыла дверь, оставляя лишь щелку, чтобы слышать детей. И зашипела уже приглушенней: – Я все именно так поняла! У тебя есть невеста! И дочь! А тебе захотелось поцеловать девушку, которую ты взял на работу! Пока они были в соседней комнате!

Ее взгляд лихорадочно переливался. И столько там было намешано. От растерянности до злости. От легкой влюбленности, которую я часто замечаю у женщин, до праведного гнева, который сейчас рушится на мою голову.

– Ты права, – спокойно заметил. – Я ведь уже сказал, я не должен был этого делать.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – с легкой обидой ответила Рада.

– Я надеюсь, ты не передумаешь на меня работать из-за этого…

– Пустяка?… – едко прищурившись подсказала она «нужное» слово. – Нет, не передумаю. Но давай договоримся, что больше подобного не повторится.

Я прикрыл глаза на мгновение, совершенно теряя трезвые ощущения в моментах этого вечера.

Сегодня все мне кажется странным. Не правильным.

Я правда не должен был ее целовать. Но почему мне это так сильно понравилось? Почему так задело, когда она сказала, что не хотела?

– И за мои слова извини, – сухо изрек, ставя точку в вопросе. – Я вообще не должен был лезть не в свое дело. Ты плакала из-за моих слов, да?

– Мне просто стало обидно, – неразборчиво пробормотала Рада в ответ. – Пора укладывать девочек. Спокойной ночи, Вадим.

Назад я возвращался один. Медленно брел по заснеженной тропике, пытаясь навести в мыслях хоть какой-то порядок.

Затем еще два часа фальшиво улыбался гостям, которые не спешили покидать этот праздник.

А когда машина последнего из них отъехала от дома, мигнув красными фарами, поднялся на второй этаж, скидывая пиджак по пути.

Дверь детской тихо скрипнула, пропуская внутрь полоску желтого света из коридора. Беззвучно ступая, подошел ближе к кровати.

Присел на корточки, проводя рукой по мягким волосикам Миры. Она уже давно крепко спала, и, я надеюсь, видела свои прекрасные сны.

Белоснежная собачонка устроилась рядом с хозяйкой. Приоткрыла один глаз, рассматривая ночного гостя. Определив своих, снова закрыла.

Без Рады я бы не решился сделать дочке подобный подарок. Жаль, что Таисии пришло в голову ляпнуть сегодня, что мы вместе выбирали щенка. Я видел, как учительница моей дочери в этот момент печально опустила глаза.

И внутри меня кольнуло иррациональное чувство вины. Почему?

Я поцеловал Миру в щеку и тихо вышел из комнаты.

Спальня встретила меня полутьмой и нужной прохладой темных шелковых простыней.

Откинулся на подушку, прикрывая глаза.

– Милый… – прозвучало из-за двери. Тихий стук и через миг в спальную вошла Тая.

С трудом открыл один глаз.

– Ты еще не уехала?

– Поздно уже. И я подумала, почему бы мне не остаться сегодня с тобой? – невеста прошагала к кровати, призывно покачивая красивыми бедрами. Забралась на матрац, играя пальчиками по моему телу. – Ты же не против?

– Мне все равно, – еле ворочая языком от усталости, отозвался, и отвернулся на другой бок.

По ту сторону реальности меня уже ждала девушка с белокурыми волосами. Ее смех отдавал эхом хрустального перезвона. Будто звенят маленькие серебрянные колокольчики. И это самый приятный звук, что я слышал. А, когда я держал ее за руку – ничего на свете не могло показаться более важным.

Этот сон приходил обрывками уже больше трех лет.

Я всегда открывал глаза без четкой картинки, но с удивительно понятным ощущением в груди – ощущением радости и теплоты. Просто от того, что прикасался к ней там, в этом чертовом сне.

Конечно, это просто фантазия. Я не знал, почему она меня мучает. Так же как и не знал лица незнакомки из сна…