Текст книги "Вперёд, за Фениксом! Создадим Новый Мир"

Один рывок – и мы бы были на месте. Но вместо уставшего птицелюда мы увидели его собратьев, угрожающе окруживших нас. Сверху, спереди, сзади. Нас окружили.

– Некрылатые! Что вы здесь забыли? Что за гнусный план вы придумали?! Вам не нажиться на последствиях войны!

Говоривший это явно отличался от остальных: он был высок, как дерево, смотрел на нас сверху вниз, склоняясь и прожигая взглядом. Его длинные ноги вытянулись, а перья вспушились, но не как у Карунавы, а грозно, угрожающе. Смольные крылья заключили нас в опасные объятия.

– Кто вы?! Говорите! – повторил он.

Опешивший, я застыл. Только одно смогло взбодрить меня: сквозь расстояние между перьями я заметил, как тот птицелюд окутал Миру какими-то парящими цепями, ослабившими её настолько, что та повалилась на землю. Во мне смешалось всё, от страха до гнева, и я понял, что надо действовать по их правилам.

Я выпятил грудь, будто соревнуясь с птицелюдом, пародируя его.

– Меня зовут Феникс! Проводник Феникс! – звонко вскрикнул я, понимая, что с головой выдаю страх, но плевать. – Я пришёл с важной миссией. И желаю вам только мира!..

– Некрылатый… Низшее существо, осмелившееся назвать себя волшебной птицей, – прохрипел незнакомец, вытянув ко мне свою голову. Вокруг его головы вздыбились волосы, частично поросшие перьями. – Ты и твои друзья подписали себе смертный приговор, явившись сюда. Зачем бы то ни было…

Они способны убить нас на месте. Птицелюди – древний народ, что устроил Войну за Небеса, веря в своё превосходство. И это не пустой звук для всего мира: никто не знает первозданные истины так, как птицы. В том числе магические.

Разве существует способ их остановить? Они уже уводят Миру, а нас сейчас разорвут на кусочки. Что же, что же…

Точно! Один козырь в рукаве у меня всё же остался. Хотя я не мог сказать, козырь ли это вообще, но…

– Карунава сказала, чтобы я нашёл Птенца! Я пришёл сюда за этим! Лишь найти, не причинить кому-либо вреда!

Они опешили. Птицелюд, склонившийся над нами, даже слегка опустил перья. В глазах его на мгновение промелькнуло недоумение, но после они вновь загорелись гневом.

– Откуда вы, юные некрылатые, знаете про неё? Вы её похитили?!

– Нет! Нет, просто встретили! – замотал головой я, теперь сомневаясь в своей тактике. В любом случае путь уже выбран.

– Она исчезла этой ночью. Как вы могли её встретить?! Откуда вы знаете её имя?! Острова Уса были отделены от Земель много веков назад!

– Карунава сама приплыла к нам, на остров со статуей. Мы встретились случайно, поверьте!

– Что вы делали там? Что она там делала?! – отчаянно кричал птицелюд. Похоже, замешательство злило его только сильнее.

– Поверьте мне, пожалуйста, – умоляющим тоном произнёс я. – Мы видели Карунаву. Иначе мы бы никак не знали о ней, о Птенце и о том, что она делала на острове.

– Ну и что же? У тебя одна попытка угадать, некрылатый! – позлорадствовал он.

– Она прибыла туда, чтобы умереть рядом с тем, кто освободил вас, кто сделал ей крылья, кого она безответно любила. Похоже, её забрала старость. Она уснула прямо на могиле.

Незнакомец нескрываемо опешил. Перья его сгладились, фигура отдалилась. Другие воины стали переглядываться между собой, пока птицелюд не сказал:

– Быть не может, что она сбежала… Проверьте его слова! – Затем он обратился к нам: – А вы идёте со мной. Расскажете, что у вас за миссия и что рассказала вам Спящая.

Спящая… Точно, Спящая! Я на мгновение замер, осознавая, какое непредсказуемое событие с нами произошло.

Спящая – последняя правительница Островов Уса. Та самая, что лично уничтожала некрылатых. Та самая, что развязала Войну за Небеса!

2. Чума

Вереницей мы шли в окружении птицелюдей. На этот раз нам хватило двух стражей спереди и сзади, также один наворачивал круги над нашими головами, точно стервятник над своей добычей.

В редкие моменты я видел, как среди деревьев, в тенях, мелькают большие блестящие глаза, явно наблюдающие за нами. Во мраке листвы казалось жутким не опасное любопытство местных, а скорее то, что этих местных здесь почти нет. Как только нас быстро увели от их небольшого поселения, я заметил от силы с десяток таких взглядов, и то если мне не показалось. В конце концов, это было не первым, за чем я следил.

Позади страж нёс Миру, перекинув её через плечо. Не дай Создательница он ей что-то сделает… Её взгляд всё ещё затуманен, и я отчаянно хотел поймать его, но на каждый неверный шаг тот самый птиц, похожий на гарпию, цокал на нас громко, будто клювом.

В конце концов мы, похоже, добрались до нужного места. Сперва я подумал, что это будет крупная поляна, но нет: это подножие, корни, огромного дерева. Таких я не видел даже в самых смелых снах! Крона была настолько густой, что местные испещрили её рисунками и прорубили дыры, ведущие к внутренним проходам. Я поднял голову и вспомнил: я уже видел это дерево издалека, там, с острова с изваянием. То самое дерево с разноцветными листьями! И один из них был заплетён в волосы Миры.

– Чего встал? – заставил меня очнуться строгий голос. – Держи!

Я обратился взглядом к недовольному птицелюду-лидеру, и тот буквально втолкнул мне в руки тканевый плащ с капюшоном и высоким воротом.

– Для чего это? – коротко спросил я, пока Гили и Захария уже облачались в новую одежду. Страж накинул плащ на Миру, укутав ей лицо.

– Чтобы местным воздухом не дышать. Надевай, или ты хочешь умереть?

Я не стал уточнять: явно птиц не собирался устраивать со мной дискуссий. Лишь укутался в плащ, причём в довольно толстый – в нём сразу стало душно. В свою очередь, наши проводники просто обернули рот и нос тканью. Зачем это всё? Так тяжело дышать…

Как только с переодеванием расправились, мы двинулись дальше. Дороги слегка петляли, возвышаясь над землёй, но и этого вида хватало, чтобы разглядеть…

Птицелюди, тощие, с торчащими рёбрами и костлявыми конечностями, неестественно развёрнутыми в разные стороны. Лысые и облезлые, как гниющие скелеты, они походили больше на мумий или подъеденные туши, нежели на живых существ.

Но они жили, трепыхались, как на морозе. Лёжа прямо на траве, на каких-то тонких одеялах и пледах, они жались друг к другу и покашливали. Целое поле живых мертвецов.

– Это… лихорадка?.. – слегка испуганно спросил я, прижимая ткань поближе ко рту. В Вондерландии так выглядели те, чьи лёгкие заполнились песком и больше не могли дышать.

– Это чума, мальчишка. И не дыши больше нужного, – слегка мягче, чем раньше, ответил мне птиц. – Подхватишь.

Так всё-таки чума – беда Островов Уса… Кошмар наяву. Пустотный ад на земле. Пепелище от битвы, которой никогда не было.

Когда мы прошли сквозь кору большого дерева, я не удержался и взглянул наверх – на спиральные лестницы, примыкающие к стволу. Они были заполнены ровными рядами подстилок, в которые завернулись птицелюди. Над ними хлопотали сородичи, обёрнутые плащами так, что даже различить их силуэты представлялось сложной задачей.

– Иди сюда, – буркнул птиц и, как только я выполнил его приказ, протянул мне когтистую ногу. – Мы не будем проходить по лазарету. Я сам тебя доставлю.

– Хорошо…

Не став задавать лишних вопросов, я позволил незнакомцу прихватить себя за капюшон. Обернувшись, я заметил, как приготовился лететь пленитель Миры. Третий же птиц, крепкий и поджарый, взял сразу Захарию и Гили, которая крепко прижалась к другу, дрожа не меньше больных лихорадкой.

Толчок. Птицелюд грубо дёрнул меня так, что я чуть не перевернулся, но мне не позволили: он явно знал, что делал. Ниже, спустя пару секунд, взлетели и остальные.

Лазарет проносился перед глазами, пока я в ужасе натыкался на фигуры заболевших, не в силах отвести взгляд. Если снаружи лихорадочные хоть как-то двигались, моргали и переговаривались, то эти будто и вовсе не дышали. Зачем их спасать? Они ведь уже покинули этот свет… Но, кажется, лекари знали лучше меня, как отличить живого от мёртвого.

Наконец-то это мучение окончилось: мы оказались на площадке под кроной дерева. Изнутри мы ступили на хрупкую подстилку, и здесь лепестки отнюдь не отдавали той пышностью, что снаружи.

Листья были оборваны. Изнутри дерево оказалось будто полым, оставив лишь пышный флёр бывшего великолепия, очень хорошо смотрящегося издалека. Дерево оказалось таким голым, что от его наготы хотелось то ли возмутиться, то ли отвернуться.

Над нами виднелось лишь одно отверстие, прорезавшее кроны. Я заметил, что с утра похолодало, а небо побледнело.

– Это Прагана Гасай, святое дерево. Оно объединяло нас и хранило всю историю, – вдруг пояснил птицелюд, сосредоточенно поправляя одежду – прихорашиваясь. – Охраняет и сейчас.

– Из его лепестков делают лекарство? – с деловитым видом поинтересовался Захария, потирая подбородок.

– Лекарства нет, – мрачно отрезал птиц. – Есть только то, с чем легче уйти в мир иной.

По спине пробежался холодок. Захария не сменил безразличного выражения лица. Порой я удивляюсь, как ему удаётся оставаться таким холодным и отрешённым.

– Проводник, значит?.. – проговорил птицелюд. – Тебя буду называть Практик, – кивнул он Захарии.

– Что ж, подходящее имя, – кивнул тот в ответ, даже не отстаивая право выбрать себе псевдоним.

– А это кто? – не самым вежливым тоном спросил незнакомец, смотря на звериц.

– Гили, м-меня зовут Гили! – протараторила она, неловко перепрыгивая с одного копыта на другое.

– Будешь Скакуньей.

Гили открыла было рот, но птиц так на неё посмотрел, что она тут же смолкла. Он обратился к Мире. Я заметил, что та начала приходить в сознание, и собирался броситься к ней, но птицелюд меня остановил:

– Стой. Мы о ней позаботимся.

Как позаботятся?! Страх постепенно сменился искрами гнева. Но я выстоял, когда удерживавший Миру птиц, укутав её, уложил её между ветвей.

– Великая княжна Мира, – нехотя ответил я. – Из Берского Царства.

– Вот оно что… – пробормотал птиц, ехидно ухмыльнувшись. – Княжна, значит. У неё очень интересные предки, не находите?

– Что? Вы о чём? – недоумённо спросил я.

– Да так, давняя история, – отмахнулся он. – Меня можете звать Муракара, я из племени Воронов.

Что ж, и впрямь: его глубоко-чёрное оперение выдавало его племя.

– А там, на Верхних Островах, тоже есть больные? – что-то предвидя, спросил Захария.

– На Ахасе? Точно нет. Там находится свита Спящей… бывшая свита, – поправил себя Муракара. – Сейчас сам увидишь.

Ворон вскинул голову и отошёл в сторону, также отводя меня от отверстия в потолке. Тем временем тот редкий свет Игниса, что озарял Острова Уса, скрылся за пышной фигурой. Она спускалась к нам, раскинув крылья и почти паря ими. Я загляделся, поражаясь зрелищу. Было в этом что-то… божественное.

– Приветствую, Посланник, – поклонился новоприбывшему Муракара и подтолкнул меня, чтобы я сделал то же самое. Остальные повторили за нами. – Мы привели тех самых некрылатых, свидетелей смерти Спящей.

Наконец тень перестала скрывать фигуру птицелюда. Тот оказался пышным, но не таким, как Карунава. Он больше походил на грушу, и его перья окрасились в белый вперемешку с коричневым. Он взглянул на нас маленькими круглыми глазами.

– И я приветствую тебя, – поклонился Посланник, но далеко не так низко, как Ворон. – Сообщаю, что некрылатые оказались правы: мы обнаружили Спящую мёртвой на могиле Нидахасая. Вскоре мы переместим её и похороним…

– Нет! – вдруг вскрикнул я.

Воцарилось молчание. Посланник вскинул брови так, что казалось, они сейчас окажутся у него на затылке.

– О-она… сказала, что хотела бы остаться там, – уже тише сказал я, стараясь не бормотать: момент казался слишком важным, чтобы сдаваться. – Рядом с любимым.

Муракара быстро распушился, будто вот-вот на меня набросится, однако взмахом крыла Посланник его остановил, качая головой.

– Как иронично, что об этом нам сообщаешь ты – не-крылатый, – печально усмехнулся он. – Но это объясняет, почему она именно там. И её воля вполне очевидна.

Муракара вновь взглянул на меня, на этот раз с лёгким недоумением морща брови. Но ничего более, никакой злобы.

– Благодарю, Муракара, что смог побороть гордыню и привести некрылатых сюда, не убив их на месте.

– Я могу быть жесток, но я не дурак, Посланник, – едва не процедил сквозь зубы тот. – Лучше взлетите на Ахасе и сообщите об этом…

– Посланник… почему ты так тяжело дышишь? Всё в порядке?

Я заглянул за спину птицелюду и замер: Мира проснулась. Едва она открыла глаза, как приподнялась и уставилась на Посланника, слегка склонив голову и повернув в его сторону ухо. А ведь она не слышала о чуме…

Глаза Посланника расширились, из маленьких кругляш-ков они превратились в настоящие блюдца. Голова его повернулась точно в обратную сторону, и так не мог поворачивать голову никто, кого я знал. Уж не знаю, как он взглянул на Миру, но от него веяло злобой.

– Посланник… Что это значит? – опасливо спросил Муракара, предварительно натянув на рот ткань. Я повторил за ним, как и все присутствующие.

– Ничего. Я просто устал с дороги, и всё, – ответил тот, не оборачиваясь.

– Посланник…

Фигура крылатого с Верхних Островов дрогнула. Голова его, как у куклы, резко склонилась в сторону. И закашляла.

Пронзительно, надрывно. Дрожь прошла сквозь фигуру Посланника с ног до головы. Я отскочил на пару шагов назад, собираясь обойти Посланника, но Муракара уже ринулся на него.

– Нет! Постойте!.. – не успел взмолиться Посланник, как Ворон уже схватил его когтями и развернул к земле.

– Берите его под крылья – и вниз! Сейчас же!

Птицелюди, что провожали нас, тут же сорвались и заменили Муракару, схватив Посланника с обеих сторон. Тот, сообразив, принялся вырываться, как рыба, выброшенная на берег и попавшая в руки рыбака.

– Нет! Это недоразумение! Это просто простуда! Слышите?! Просто простуда! Я не чумной! Не чумной! Не надо меня туда, не надо меня на Агнанеи, прошу!..

Посланник плакал, громко крича и ноя, весь истекая соплями и слюнями, как младенец. Он вертелся, как животное – как птица, его прародитель. Но его держали крепко и увели поразительно быстро. Последнее, что я увидел у Посланника, – это влажные глаза-блюдца, смотрящие на нас, умоляя о спасении.

Но вскоре он исчез. О его присутствии напоминало только далёкое эхо криков.

– Какой кошмар… Что это всё значит, мар-р-ра вас дери?! – вскочила Мира, рыча и скалясь.

– Постой, Мира, я всё объясню, – прервал я, и та застыла на месте с выкаченными вперёд плечами. – Острова Уса, их беда – чума. Нам нужно им помочь!

Мира вскинула брови и остановилась, опуская руки. Я, обходя место, где стоял Посланник, осторожно подошёл к ней и протянул ладонь, которую та неспешно приняла. Я поспешил укутать её рот тканью.

– Так не заразишься… наверное, – пролепетал я.

– Что ж… Княжна права, это кошмар, – едва сохранял спокойствие Муракара. – Кошмар наяву.

– Отчего же? Кто ты? – приглушённо спросила Мира.

– Меня зовут Муракара, из племени Воронов.

Та по-берски низко поклонилась, и, кажется, Муракаре это безумно понравилось, раз после таких новостей он смог улыбнуться и совсем позабыть о выходке Миры, из-за которой нас и поймали. Неужели он такой строгий только перед подчинёнными?

– Можно без почестей, – махнул крылом он. – Верхние Острова, Ахасе, не заболели чумой после всех этих веков. Мы хранили этот обычай как могли. А теперь…

Он помрачнел. Кажется, я начинал проникаться к этому жестокому и холодному птицу: он сносил судьбу своего народа, помогал как мог, закалив свой нрав, ведь без этого никого не спасти.

– Ничего, всё ещё поправимо, – торопливо оборвал его я. – Нам срочно надо попасть на Ахасе!

– Как же? Вы летать не умеете, а я не могу выделить для вас воинов. Мало того что они не смогут унести вас аж на Верхние Острова, так они ещё не должны знать о чуме Посланника. Иначе они разболтают всё друзьям и родственникам, и паники не избежать.

– А как же эти?.. – спросила Гили, испуганно оборачиваясь.

– Они единственные, кому я могу доверять, – выдохнул Муракара. – Они надёжно спрячут Посланника, пока всё не стихнет.

Я задумался: разве есть способ нам, простым «некрылатым», взлететь? Может, Муракара и я отнесли бы нас по очереди? Нет, это займёт много времени, да и мы надорвёмся. Может, попросить, чтобы нас подняли сверху? Нет, это опять же слишком долго, к тому же ахасовцам нельзя появляться на Агнанеи… Есть ли такой ахасовец, кроме Посланника, который мог спускаться на Агнанеи?..

Идея! Точно! Вокруг меня заблестели искры, озаряя взор.

– Железные крылья! Нам нужны искусственные крылья! Как у Карунавы, – вспомнил я.

– Они разве выдержат нас? – потёр подбородок Захария.

– Вопрос только с тобой, – отшутился я.

Но друг лишь улыбнулся и поставил руки в боки:

– Придётся вам одним с этим разбираться! Кто же тогда будет давать вам ценные советы?

Мы с командой рассмеялись, даже Муракара позволил себе усмешку. Он явно посветлел после того, как я представил всем свою выдумку.

– Вам повезло, – неожиданно сказал он, театрально взмахнув крылом. – Я как раз знаю, где находится мастерская Нидахасая. Довольно далеко, зато на пути ни одного чумного. Проход к этой хижине знают только избранные. Коим являюсь и я, Сторож Чумных.

* * *

Как и обещал Муракара, мы шли долго, но без единой опасности. Переговаривались мы вполголоса: никогда не знаешь, есть ли кто за соседним деревом. Когда крупными каплями пошёл тропический дождь, мы разрешили себе говорить чуть громче, ведь за таким водопадом вряд ли что-то будет слышно.

Через пару часов мы, уставшие и валившиеся с ног, дошли наконец-то до мастерской Нидахасая. Это и впрямь оказалась хижина – древняя, полуразрушенная. Кажется, одно прикосновение – и конструкция рухнет нам на головы.

– Она стоит здесь с тех самых времён, ещё до Трёх Войн? – негромко спросила Мира, с любопытством заглядывая внутрь.

– Даже дольше. По нашим – не слишком давно, по вашим – целую вечность, – усмехнулся Муракара, видимо находя смешным наше «некрылатое» невежество.

В конце концов мы пробрались внутрь, осторожно и не задевая хлипкие балки, поддерживавшие крышу. В руинах и впрямь что-то завалялось – нам дружно пришлось выгребать это, тратя и без того скудные силы. Но, вытащив наружу найденное, мы поняли, что все наши труды были оправданны.

Эти крылья выглядели и впрямь волшебно. Редкие из них были созданы из металла – в основном из гибкого, покрытого чем-то дерева. От этого дерево и не сгнило, в отличие от ткани, свисающей клоками.

Но это крылья. И они могут работать. Осталось только проверить.

– Мне не нужны, так что разбирайте, – отступил я.

– О, о, о, хочу самые лёгкие, чтобы можно было переворачиваться через голову! – запрыгала Гили, выбрав самое тонкое дерево.

– Пожалуй, лучше потвёрже, чтобы не сломались под моим весом, – трезво оценил свои возможности Захария и выбрал железные.

– Хм… – задумчиво взглянула на крылья Мира.

Я обернулся к ней. Остальные знали, что им нужно, но Мира, похоже, не определилась. Но, кажется, я сумел отследить, куда был обращён её взгляд.

– Эти тебе очень подойдут, – протянул я руку к крыльям, изрисованным завитушками и диковинными рисунками.

– Боюсь, они не самые удобные, – тихонько проговорила она. Я видел: она усиленно боролась с желанием.

– С твоей силой ты одолеешь любые крылья, – улыбнулся я. – Держи. Я помогу застегнуть.

Спустя мгновение крылья уже сидели на ней как влитые. Я поднялся, уставившись на тонкую спину Миры, украшенную тонким, изящным аксессуаром. Словно ангел…

– Ну как?

Я не нашёлся с ответом: не знал, как правильнее выразиться.

– Не нравится? – расстроилась было она, и я тут же выпалил:

– Ты самая красивая птичка на свете!

Я раскраснелся, понимая, какую глупость сказал. Мира же посмеялась в ответ.

– Спасибо, мне такого ещё никто не говорил.

Она осторожно обернулась, не задев меня крыльями, и поцеловала в щёку, а после поторопилась к остальным. Я остановился, улыбаясь: в такие моменты любая беда мира казалась лишь маленькой трудностью.

– Любовь невероятна, – неожиданно понимающе проговорил Муракара. – Она толкает смертных на самые прекрасные и на самые ужасные поступки.

– К чему это философствование? – спросил я скорее из любопытства, нежели пытаясь его оскорбить.

– Да так, вспомнил одну легенду, – поняв мои намерения, ответил он. – Раз уж мы здесь, в мастерской Нидахасая.

– Кем же он был? Почему он так понравился Карунаве?

– О-о-о… Он герой. Настоящий герой, – закивал птиц. – Давай присядем.

Он указал на побитую временем скамейку. Я проследовал за ним, и мы одновременно опустились рядом. Вдалеке плясала Мира, мигом осваивая свои прекрасные крылья, тогда как Захария и Гили веселились, сталкиваясь лбами.

– Так что это за история? Связанная с Нидахасаем, – напомнил я, пока Муракара засматривался на потуги моих друзей.

– Да… Эта история началась задолго до рождения Нидахасая или Карунавы. Задолго до появления какого-либо из ваших народов. Птицелюди сами тогда только познавали мудрость Уруваккиявар – Создательницы, как вы её зовёте.

– Хм… Даже не представляю, как события древности могут вызвать чуму сегодня, – недоумённо вскинул бровь я.

– Эта история не совсем про чуму… Точнее, совсем не про неё, – покачал головой Муракара. – Ты вообще будешь слушать, Проводник? Я для тебя, между прочим, рассказываю – не для себя.

– Всего пару часов назад вы хотели меня убить…

– От убийства до уважения один шаг! – рассмеялся тот. – Но если без шуток, ты захотел нам помочь. Искренне. И уже за это тебя надо отблагодарить. Да и Спящая вам за что-то доверилась – возможно, после всего и мне стоит вам довериться.

Я улыбнулся в ответ. Что ж, и впрямь, любое знание мне бы сейчас очень пригодилось.

– Я внимательно слушаю, – важно кивнул я.

– Ну хорошо, значит, слушай…

И он начал свой рассказ, похожий на главу увлекательной книги.

«Вряд ли так эту историю описывают в ваших книжках, – сказал Ворон-воин тоном настоящего рассказчика. – Это началось так давно, что даже мы, крылатые, тогда ещё даже не поняли, кем являемся. Вокруг нас струилась магия – настоящая, живая, пронизывающая каждую частицу тела. Уруваккиявар одаривала ею нас, плела ею вокруг нас, только начиная создавать полотно времён. Ей помогали духи и, как вы их зовёте, нимфы, что создали наши острова. Тогда Ахасе и вовсе не существовало. Они оплели нас лесами, дали плодородные земли, блестящее море и, главное, Великое Древо – Прагана Гасай. На нём до сих пор свежи стародавние рисунки, посвящённые Уруваккиявар – Создательнице, которая везде.

Но однажды мой народ возгордился и решил, что нимфы и духи больше им не нужны. Они сами способны создавать свою реальность, подстраивая её под себя при помощи магического мастерства. Именно Ахасе, Верхние Острова, стали апофеозом их творения. Но тогда они не познали самое важное в природе – гармонию, которую и разрушили, изгнав со своих земель нимф и духов.

Уруваккиявар долго наказывала Острова Уса, насылая наводнения и засухи. Крылатые поняли, как важна природная гармония, и сами выстроили порядок по образу и подобию того, что их окружало. Тогда Уруваккиявар отступила и позволила им искупить свои грехи.

Острова Уса всегда были особенными. Крылатые были первыми, кто создал народ, создал общину. Мы продвинулись гораздо дальше вас: в какой-то момент мы даже перестали пользоваться счётами, потому что они попросту нам не нужны. Интуиция подсказывала нам, что много, а что мало. Мы перестали считать года, когда стали жить веками. Вокруг нас появилось общество – свободное, но ответственное, где почти не было власти – лишь Покровитель, тот, кто слушал и слышал свой народ и помогал вершить его волю.

Однако в какой-то момент (из-за отсутствия чисел мы даже не помним точно когда, но помним влияние этих событий) власть Покровителя сменилась властью Трёх Покровителей Аракшакайек. Они стали «наводить порядок» на Островах, отнимая у них ту вековую свободу и гармонию, что те строили веками. Они разделили Ахасе и Агнанеи на правителей и подданных, где всю работу выполняли Агнанеи, пока Ахасе процветал.

Именно Нидахасай-кузнец устроил первое восстание, которым стремился свергнуть Аракшакайек. Карунава была тогда ещё совсем ребёнком, дочерью одной из Аракшакайек, Покровительницы ума и мудрости. Мать всегда была очень холодна к Карунаве, считая её слабой и – из-за будущих событий – немощной.

Тогда восстание провалилось и порядок стал только строже, а Нидахасай спрятался подальше и забылся в своём мастерстве. Но он не возненавидел Ахасе: когда он узнал, что малышка-Карунава лишилась крыла в хаосе войны, он немедленно сделал ей замену, возвратив ей главную свободу крылатых – летать. Тогда Карунава и влюбилась в Нидахасая – своего спасителя. Конечно же, он не мог ответить ей взаимностью: он был в разы старше неё и воспринимал её лишь как ребёнка.

Спустя много лет тирании, как и сейчас, прибыли иноземцы-некрылатые. Их стали звать Осколками – возможно, ты даже слышал о них. Они побудили Нидахасая-кузнеца вновь поднять восстание, а сами исчезли с лица земли. Карунава тогда уже выросла и помогла восстанию. После этого её провозгласили Покровительницей – наследницей старых забытых порядков. Тогда, пусть и ненадолго, возродились мир и гармония.

Однако ты и сам знаешь, что было дальше. Но не знаешь всю правду. Есть одна легенда, которая рассказывает правду и которую не знает ни один некрылатый.

На старости лет Нидахасай, видя Войну за Земли и Войну за Воды, решил попробовать примирить народы, явившись к ним заключить мир. Он отправился за границу с позволения Карунавы. Но вскоре гонцы принесли вести, что он погиб: некрылатые не доверились доброте крылатых и линчевали Нидахасая-кузнеца, нашего спасителя и героя.

Тогда Карунава на долгие годы слегла и не могла даже встать. Всем правила её свита. Именно они и предложили Карунаве отомстить некрылатым. Сами они хотели лишь завоевать Земли и Воды, а некрылатых – уничтожить. И, переживая горе, Карунава согласилась на Войну за Небеса.

Сперва война началась местами, сумбурно. Карунаву вынудили повести армию за собой – объединяющей фигурой. Карунава даже сражалась на поле боя, но пребывала в трансе и не отзывалась на просьбы, круша всё вокруг.

Поэтому Карунаву и прозвали Спящей. Она спала всё время, пока главенствовала и сражалась. И проснулась, только когда Война за Небеса закончилась, когда появились первые заболевшие чумой. После этого она прожила недолго, запершись в своих покоях, совсем одна.

Когда закончился рассказ, последовал главный вопрос:

– И вот недавно она исчезла. И появились вы. Она ничего не говорила вам об этом?

– Она попросила найти Птенца. И больше ничего.

На единственный вопрос не ответила эта история: кто этот самый Птенец, что мне так надо его найти?

– Птенца?.. Неужели опять некрылатые дадут ход событиям? – проговорил Муракара себе под нос. – Я, кажется, знаю, о ком и о чём ты, но это я тебе расскажу, только если ты мне кое-что пообещаешь.

– Конечно, – кивнул я, слабо улыбаясь.

– Эта «легенда», которую я рассказал, не должна выйти за пределы нашего с тобой разговора. Сам понимаешь, приближённым Покровительницы слушать её… неприятно.

– Да. Я понимаю, – выдохнул я, протянув руку. – Обещаю, что не выдам твою тайну.

В ответ Муракара протянул крыло, и мы пожали руки друг другу за предплечья.

– Кажется, твои друзья уже освоились, – кивнул он. – Значит, пора идти. Я покажу вам Птенца, но будьте осторожны: вокруг него всё не так просто, как кажется.