Текст книги "Путешествия и исследования в Африке"
Автор книги: Давид Ливингстон
Жанр: Зарубежные приключения, Приключения
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
Маненко была высокая стройная женщина лет двадцати, отличавшаяся множеством украшений и амулетов, висевших вокруг ее особы; амулеты, как полагают, имеют волшебную силу. Все ее тело было намазано для защиты от непогоды жиром, смешанным с красной охрой; предосторожность необходимая, потому что иначе она, как и большинство дам из племени балонда, была бы в состоянии полной наготы. Это происходило не от недостатка одежды, потому что она, как вождь, могла быть одетой так же хорошо, как любой из ее подданных, но от особых ее понятий об элегантности наряда. Когда она подошла со своим мужем по имени Сам-банза, то они некоторое время прислушивались к заявлениям, которые я делал людям Нямоаны, после чего муж, действуя как уполномоченный Маненко, начал торжественную речь, излагая причины их прибытия. Каждые две-три секунды во время своей речи он брал песок и тер им верхнюю часть своих рук и грудь. В Лунде это обычный способ приветствия. Когда туземцы хотят быть особенно учтивыми, то они приносят на куске кожи золу или белую глину и, взяв ее в горсть, натирают ею свою грудь и верхнюю часть рук. Другие в виде приветствия бьют себя локтями в ребра; есть и такие, которые в этом случае прикладываются к земле сначала одной, а потом другой щекой и затем хлопают в ладоши. Этикет требует, чтобы вожди делали только вид, будто они берут с земли песок и трут им грудь. Когда Самбанза окончил свою торжественную речь, то он встал и показал свои ноги, украшенные множеством медных колец. У некоторых вождей на ногах бывает так много колец, что они, благодаря своей величине и весу, вынуждают вождя широко расставлять при ходьбе ноги. Тяжесть колец причиняет им серьезные неудобства. Знатные люди, подобные Самбанзе, желая подражать лучшим людям своего круга, тоже широко расставляют ноги при ходьбе. Когда я смеялся над походкой Самбанзы, то люди говорили: «Таким способом в этих местах показывают свою знатность».
По нашему совету Маненко окончательно решила принять политику дружбы с макололо, и для скрепления уз дружбы она и ее советники предложили нашему спутнику Колимботе взять себе здесь жену. Благодаря этому они надеялись заручиться его дружбой и располагать в будущем точной информацией о замыслах макололо. Маненко думала, что Колимбота будет впоследствии чаще посещать племя балонда, чтобы проведать свою жену, а макололо, конечно, никогда не нападут на жителей деревень, среди которых живет человек, близкий одному из их сородичей. Колимбота, как я узнал, принял это предложение благосклонно, и оно впоследствии заставило его покинуть нас.
Вечером того дня, когда прибыла Маненко, мы имели удовольствие увидеть нашего посыльного Мосанту, возвратившегося вместе с внушительным посольством от вождя Масико, состоявшим из всех его князьков. Они преподнесли мне в качестве подарка от своего вождя хороший бивень слона, две наполненные медом тыквы и большой кусок синей байки. Последним подарком имелось, быть может, в виду показать мне, что Масико, у которого были под рукой такие запасы товаров белых людей и который был в состоянии дарить их другим, является действительно великим вождем. Когда мы устраивали себе в деревне шалаш для ночлега, то Маненко набросилась на наших друзей, прибывших от Масико, употребляя при этом самые отборные выражения, не оставлявшие у нас ни малейшего сомнения в том, что она была совершеннейшим образцом сварливой бабы. В объяснение этого следует сказать, что несколько раньше Масико посылал к Самоане, мужу Нямоаны, за материей – это обычный их способ поддерживать связь – и, получив просимую материю, отослал ее обратно, потому что она имела на себе следы колдовства; это было большим оскорблением, и Маненко имела теперь полное основание сорвать свою злобу на его послах, посетивших ее деревню и вкушавших сон под сенью одной хижины без ее на то разрешения. Если ее родных подозревали в колдовстве, то почему нельзя считать послов Масико виновными в том, что и они оставят в ее хижине то же самое? Маненко, как самый заправский оратор, то наступала на них, то пятилась назад, причем от нее доставалось и ее собственным слугам за то, что они допустили такое оскорбление. Как это всегда бывает, когда даже цивилизованные женщины читают свои наставления, она наклонилась над объектами своего гнева и пронзительно визгливым голосом перечислила все их недостатки и проступки, совершенные ими с самого их рождения, категорически заявляя о полном отсутствии у нее надежды на то, что они сделаются лучшими прежде, чем их пожрет крокодил. Все люди Масико последовали единодушному решению встретить бурный поток ее оскорблений молчанием. Утром они расстались с нами.
В это утро Маненко прислала нам корней маниока и решила доставить наш багаж своему дяде Кабомпо, или Шинте. Все мы уже слышали лично, на что способен был ее язык, и так как ни я, ни мои люди не были расположены выслушивать брань этой чернокожей мистрис Кодль, то мы уложили свои вещи, готовясь к отбытию, как вдруг явилась Маненко и сказала нам, что люди, которых она назначила сопровождать нас, еще не прибыли и что они будут здесь только завтра. Дела с питанием у нас к этому времени стали очень плохи, поэтому, раздосадованный такой задержкой, я отдал распоряжение уложить немедля багаж в челноки, чтобы отправиться вверх по реке без ее слуг. Но Маненко была не из тех, кого можно легко обойти. Она снова явилась со своими людьми и сказала, что если она не примет участия в отправке слоновой кости и товаров вождя Секелету, то ее дядя очень рассердится на нее. Она забрала весь багаж и заявила, что отправит его сама, не спрашивая меня. Мои люди уступили этому правительству в юбке скорее, чем я был склонен сделать это, и на моей стороне не осталось силы. Не имея желания попасть ей на язык, я собирался было ретироваться к челнокам, как вдруг она, положив мне руку на плечо и взглянув на меня нежным взором, сказала мне: «Ну, мой одинокий, мужественный человек, поступи и ты так же, как сделали все остальные». Чувство досады у меня, конечно, сразу исчезло, и я ушел на охоту, чтобы попытаться добыть мяса.
Ступки
Рисунок XIX в.
Единственные животные, которых можно было найти в этих местах, были зебра, куалата или тагеци (Aidoceros equina), кама (Bubalus caama), буйволы и маленькая антилопа гакитенве (Philantomba).
Животных можно видеть, только пройдя много миль по их следам. Мучимые голодом, мы шли по следу нескольких зебр большую часть дня, пока, наконец, в густой чаще леса я не увидел одну из них в 50 ярдах [45 м] от себя, но, к моему безграничному разочарованию, ружье дало осечку, и она убежала.
Вследствие ежедневных ливней воздух был так насыщен влагой, что весь порох у меня отсырел. Любопытна сообразительность диких животных: в тех областях, где их беспокоит огнестрельное оружие, они держатся на более открытых местах, чтобы успеть убежать от вооруженного человека. Когда я был без ружья, они всегда подпускали меня ближе к себе, но если в руках у меня было ружье, то это случалось очень редко. Я думаю, что они знают разницу между безопасностью и угрозой жизни в обоих случаях. Но здесь, где им опасны стрелы туземцев балонда, они предпочитают в качестве более безопасного места чащу леса, где из лука стрелять нелегко. Эта разница в выборе животными своего местопребывания на дневное время, может, зависит также и от солнечной жары, потому что здесь жара бывает особенно сильной. Как бы то ни было, здесь дикие животные предпочитают днем лес, в то время как дальше к югу они большей частью избегают леса, и я в нескольких случаях видел, что солнечные лучи не заставляют их непременно искать тени.
Глава XVI
Амулеты. – Выносливость Маненко. – Идол. – Оружие балонда. – Дождь. – Голод. – Палисадники. – Густой лес. – Ульи. – Грибы. – Жители деревень дают нам крыши от своих хижин. – Ворожба и идолы. – Капризы Маненко. – Ночная тревога. – Послы и подарок от Шинте. – Как мы подходили к деревне. – Обитатель морских глубин. – Вход в город Шинте; его вид. – Балонда – настоящие негры. – Торжественный прием у Шинте. – Его котла. – Церемония нашего представления ему. – Ораторы-женщины. – Музыканты и музыкальные инструменты. – Неприятное требование. – Беседа с Шинте. – Дарю ему быка. – Плодородие почвы. – Новая хижина Маненко. – Разговор с Шинте. – Балонда пунктуально соблюдают требования этикета. – Торговля детьми. – Похищение детей. – Шинте предлагает мне рабыню. – Задержка. – Самбанза возвращается пьяным. – Последнее и самое большое доказательство дружбы Шинте
Утром 11 января 1854 г. мы должны были переехать на челноке через речку, находившуюся позади деревни, принадлежащей Нямоане. Прежде чем Маненко решилась сесть в челнок, знахарь обвешал ее всю амулетами и она взяла еще несколько амулетов в руку. Один из моих людей, стоя около корзины этого знахаря, говорил с кем-то очень громко. Знахарь сделал ему за это выговор и сам разговаривал только шепотом, оглядываясь все время на свою корзину, как будто он боялся, чтобы кто-то, находящийся в ней, не услышал его.
На юге люди не были такими суеверными. Я упоминаю об этом случае для того, чтобы указать на разницу, существовавшую в сознании и мировоззрении этих людей, с одной стороны, и кафров и бечуанов – с другой.
Маненко ехала в сопровождении своего мужа и барабанщика; последний все время бил изо всей силы в свой барабан, пока не пал густой туман с дождем и не заставил его прекратить бой. Муж Маненко попытался разогнать дождь воплями и заклинаниями, но дождь лил не переставая, и наша амазонка, одетая в самую легкую походную форму, продолжала ехать с такой скоростью, с какой мало кто мог ехать. Следуя верхом на быке, я держался довольно близко к нашей предводительнице и, осведомившись у нее, почему она не оделась в такой ливень, узнал, что вождю неприлично казаться подобным женщине. Он или она всегда должны казаться молодыми и сильными и переносить все неприятности, не показывая виду. Мои люди восхищались ее выносливостью и часто говорили: «Маненко – настоящий воин». Все мы, насквозь промокшие и продрогшие, были рады-радехоньки, когда она предложила, наконец, остановиться и приготовить ночлег на берегу одной небольшой реки.
Уганда. Барабанщик ганда
Рисунок XIX в.
Страна, по которой мы ехали, представляла собою, как и прежде, постоянное чередование леса с открытыми полянами. Почти все деревья принадлежат к вечнозеленым и достигают порядочной, хотя и не гигантской высоты. Поляны покрыты очень густой травой. Мы проехали мимо двух деревушек, окруженных насаждениями кукурузы и маниока, и около одной из деревень я в первый раз увидел безобразного идола, постоянно встречающегося в Лунде, сделанного из глины в виде фигуры, напоминающей крокодила. Остов его был сделан из травы, облепленной сверху глиной; вместо глаз вставлены две раковины, около шеи натыкано много толстой щетины, взятой из хвоста слона. Если бы нам не сказали, что эту фигуру называют львом, то можно было подумать, что это крокодил. Он стоит под навесом, и балонда молятся ему, а если у них кто-нибудь заболеет, то они целую ночь бьют перед ним в барабан.
У некоторых из спутников Маненко были щиты прямоугольной формы около 5 футов [1,5 м] в длину и 3 футов [около метра] в ширину, очень искусно сплетенные из тростника. Эти воины, со своими щитами, короткими и широкими мечами, со связками остроконечных стрел, казались с виду, пожалуй, свирепыми. Но обычай постоянно носить с собой оружие есть, вероятно, только замена храбрости, которой они отнюдь не отличаются. Когда мы подходили, бывало, к деревне, то, прежде чем войти в нее, мы всегда клали и оставляли на земле свое огнестрельное оружие и копья, в то время как балонда, посещая нас в нашем лагере, всегда приходили к нам в полном вооружении, пока, наконец, мы не потребовали от них, чтобы они складывали свое оружие или не подходили близко к нам.
На следующий день мы ехали по такому густому лесу, что по нему невозможно было пробираться без топора. Лес затоплен, но не разливом реки, а ежедневными ливнями, и это обстоятельство сильно задерживало продвижение тех из нас, на ком промокла одежда. В этом лесу я ощутил сильный запах сероводорода, который прежде часто ощущал и в других местах.
11-го и 12-го мы были снова задержаны на месте дождем, который шел не переставая; на юге я никогда не видел таких ливней.
Мы миновали несколько больших деревень. Каждая хижина в них была обнесена плотным частоколом. Сама дверь в хижину являлась просто рядом плотно вбитых в землю кольев. Дверь никогда не бывает открыта; когда хозяину нужно войти в хижину, он вынимает два-три кола, пролезает через образовавшуюся щель внутрь и затем снова втыкает колья на место так, чтобы для врага, подошедшего к хижине ночью, трудно было обнаружить, где находится вход. Эти частоколы говорят о чувстве неуверенности в своей безопасности; очевидно, здесь никто не считает себя и свое имущество гарантированным от покушений со стороны своих сограждан. Диких животных, которые могли бы беспокоить людей, здесь нет. В уничтожении хищников луки и стрелы оказались здесь столь же эффективными, как ружья на юге. Но для нас отсутствие диких животных было большим разочарованием: мы ожидали, что на севере везде полно дичи, как действительно и было, когда мы дошли до слияния Ле-ебы с Лиамбье.
В этих местах в изобилии растет один вид серебристого дерева, который есть и в Кэпе (Leucodendron argenteum). В Кэпе оно растет на Тэйбл Маунтин на высоте от 2000 до 3000 футов [от 600 до 900 м] над уровнем моря, а на северном склоне гор Кашана и здесь – значительно выше – 4000 футов [более 1200 м]. Когда-то я считал быстрое течение Лиамбье доказательством сильного поднятия поверхности страны в той местности, откуда она идет, но теперь по точке кипения воды я нашел, что это мнение было ошибочным.[11]11
Высоту местности Ливингстон определял гипсотермометром по точке кипения воды; температура, при которой закипает вода, зависит от атмосферного давления, уменьшающегося с поднятием вверх; пользуясь заранее составленными таблицами зависимости точки кипения от высоты, определяют высоту данной точки рельефа.
[Закрыть]
По мере того как мы пробирались на север, лес становился гуще. Мы ехали больше во мраке леса, чем под открытым небом. Продвигаться можно было только по очень узкому проходу, проделанному в лесной чаще с помощью топора. Вокруг стволов и ветвей гигантских деревьев обвивались, подобно боа-констрикторам, толстые ползучие растения. Эти растения действительно душат деревья, благодаря которым они растут, а задушив их, сами становятся прямыми. Кора одного очень красивого дерева, растущего здесь в изобилии и называемого «мотуя», употребляется племенем бароце на изготовление лес и сетей для ловли рыбы. В большом изобилии растет здесь также дерево «моломп», которое по своей легкости и эластичности незаменимо для изготовления весел.
Встречались здесь и другие деревья, совершенно неизвестные моим спутникам, достигающие 50 футов [15 м] высоты; они имеют одинаковую толщину снизу доверху и совершенно лишены ветвей.
В этих лесах нам впервые встретились ульи, сделанные руками человека. Они встречаются здесь на всем пути вплоть до самой Анголы. Длина улья – 5 футов [1,5 м]. Изготовляют их следующим образом. На дереве делают два поперечных кольцевых разреза коры на расстоянии 5 футов [1,5 м] один от другого; затем между ними делается еще один по длине дерева; после этого кора по обе стороны продольного разреза приподнимается и отделяется от ствола, причем все время тщательно следят, чтобы не нарушалась целость коры, пока она не сойдет, наконец, со ствола вся. Снятая кора, в силу своей эластичности, принимает ту же самую форму, которую она имела на дереве; щель зашивается или зашпиливается деревянными шпильками, а с обоих концов вставляются кружки, сделанные из крученой травы. В центре одного из этих кружков делается леток для пчел, и улей готов.
Ульи укладываются на высоких деревьях в горизонтальном положении. Таким именно образом и собирается весь воск, экспортируемый из Бентвелы и Лоанды. Он целиком является продуктом свободного труда. К стволу дерева, на котором находится улей, всегда привязывается какой-нибудь амулет, и этот амулет оказывается достаточной защитой от воров. Туземцы очень редко крадут друг у друга; все они верят в то, что волшебные средства могут навлечь на них болезнь и смерть. Считая, что такие средства известны очень немногим, они на деле предпочитают руководствоваться той мыслью, что самое лучшее – никого не трогать. Мрак, царящий в этих лесах, усиливает у людей суеверные чувства.
Так как теперь был сезон дождей, то нам попадалось очень много грибов. Мои спутники ели эти грибы с большим наслаждением. Съедобные виды грибов растут всегда на термитниках; шляпка у них достигает размеров тульи шляпы; они белого цвета и очень вкусны, даже если есть их сырыми. Некоторые несъедобные грибы имеют ярко-красный цвет, а другие – синий.
Несмотря на дождь и возобновившуюся у меня лихорадку, зрелище этих новых мест доставляло мне большое удовольствие. Глубокий мрак, царивший здесь, представлял сильный контраст с ослепительным блеском солнца и полным отсутствием тени в пустыне Калахари, оставившими у меня неизгладимое впечатление. По временам мы выходили из лесного мрака в какую-нибудь маленькую прелестную долину с водоемом в середине, который теперь был наполнен водой, а в другое время является просто колодцем.
Мы переехали на челноках через одну небольшую, никогда не пересыхающую речку, носящую название Лефудже («быстрина»). Она течет с высокой красивой горы, называемой Монакадзи («женщина»), которая, по мере того как вырастала перед нашими взорами в двадцати или тридцати милях на восток от нашей дороги, представляла собой приятное и услаждающее взоры зрелище. Эта гора имеет удлиненную форму и возвышается над окружающей ее равниной по меньшей мере на 800 футов [около 240 м].
Название реки Лефудже происходит, вероятно, от быстрого течения на всем ее коротком пути, который она должна проходить от горы Монакадзи до Леебы.
Около долины встречаются всегда небольшие деревушки. В некоторых из них мы отдыхали. Когда мы решали остановиться в какой-нибудь деревне на ночь, то жители ее предоставляли нам для устройства ночлега крыши своих хижин, похожие по форме на шляпу китайца. Крыши при желании можно снимать со стен. Хозяева хижин снимали крыши и приносили их к тому месту, которое мы выбирали для ночлега, и мои люди устанавливали их на колья, после чего мы спокойно устраивались под ними на ночь. Всякий, кто приходил приветствовать Маненко или нас, тер золой верхнюю часть своих рук и груди, согласно существующему здесь обычаю, а кто хотел показать более глубокое уважение, растирал золу также и на лице.
Около каждой деревни мы видели всегда идола. В стране, населенной племенем балонда, этот обычай распространен повсюду. Когда нам попадался в лесу идол, то мы всегда знали, что находимся в пятнадцати минутах ходьбы от человеческого жилья. Однажды нам попался чрезвычайно безобразный идол, установленный на бревне, укрепленном на двух подпорках. К бревну были привязаны две веревки для подвешивания жертв. Когда я заметил своим спутникам, что хотя у этих идолов есть уши, но они не могут слышать, то узнал, что балонда и даже бароце верят, будто бы посредством этих чурбанов, сделанных из дерева и глины, могут совершаться предсказания и что хотя само дерево не может слышать, но у его владельцев есть волшебные средства, с помощью которых можно заставить идола слышать и давать ответы на вопросы, так что если к деревне приближается какой-нибудь враг, то ее жители всегда располагают сведениями об этом.
14 января день выдался удивительно прекрасный, и солнце так сияло и грело, что мы могли обсушить свое платье; многие вещи от продолжительной сырости заплесневели и гнили. Несмотря на то что ружья каждый вечер смазывались маслом, они совсем заржавели.
Однажды ночью мы все были разбужены отчаянным криком одной из спутниц Маненко. Она визжала так громко и так долго, что мы все решили, что ее схватил лев; мои люди, проснувшись, схватились за оружие. Они всегда кладут оружие так, чтобы при первой тревоге быть сразу готовыми бежать на выручку. Но, как оказалось, причиной всей шумихи был один из наших быков, который просунул свою морду в хижину, где спала эта дама, и обнюхивал ее, а она, коснувшись рукой его холодного мокрого носа, решила, что пришел ее конец.
В воскресенье после полудня прибыли послы от Шинте. Он выражал одобрение намерениям, которыми мы руководствовались, совершая наше путешествие, и передал нам, что он очень рад иметь возможность увидеть белых людей. Благосклонность, с которой меня везде принимали, была в значительной мере обязана тому обстоятельству, что, прежде чем входить в каждый город или в деревню, я всегда посылал посыльных, чтобы объяснить цель своего приезда. Когда мы подходили к какой-нибудь деревне настолько близко, что нас могли оттуда видеть, мы садились в тени дерева и посылали вперед человека, чтобы сообщить жителям деревни, кто мы такие и с какими намерениями к ним идем. В ответ на это старшина деревни присылал наиболее уважаемых в деревне людей, чтобы приветствовать нас и указать дерево, под которым нам можно спать.
Прежде чем я мог извлечь для себя пользу из очень утомительных уроков, преподанных мне Маненко, я иногда входил в деревню без предупреждения и создавал там тревогу. Ее жители в этом случае относились к нам все время подозрительно.
Ашанти. Королевское сиденье из дерева
Британский музей. Лондон
Мне сказали, что Шинте будет иметь высокую честь принять в своем городе сразу троих белых людей. Двое других белых известили его о своем приближении с запада. Как приятно было бы встретиться с европейцами так далеко от родины! Под наплывом нахлынувших на меня мыслей я почти забыл о жестоко мучившей меня лихорадке.
«Они такого же цвета, как ты?» – «Да, точно такого же». – «И у них такие же волосы». – «А разве это волосы? Мы думали, что это парик; мы никогда не видели прежде таких волос; этот человек должен быть из тех, кто живет в море». С этих пор мои люди всегда громко рекомендовали меня как подлинный образчик разновидности белых людей, которые живут в морской воде. «Вы посмотрите только на его волосы, они образованы морскими волнами».
Вновь и вновь объяснял я им, что выражение «мы приехали из-за моря» вовсе не означает, будто бы мы появились из-под воды, но, несмотря на это, во Внутренней Африке укоренилось и широко распространилось мнение, будто настоящие белые люди живут в море, и этот миф был слишком хорош, чтобы мои спутники не воспользовались им в своих целях. Я имею основание думать, что, когда я не мог их слышать, то они, невзирая на мои приказы, всегда хвастливо заявляли, будто бы их ведет настоящий обитатель морских глубин. «Вы посмотрите только на его волосы!» Если я возвращался к ним после короткой прогулки, то они всегда говорили мне, что людям, с которыми они перед этим вели беседу, очень хочется посмотреть на мои волосы. (Относительно двух других белых людей впоследствии оказалось, что это были не европейцы, а африканцы смешанной крови.)
16 января. Пройдя очень немного пути, мы подошли к прелестнейшей долине, которая имела полторы мили в ширину и тянулась к востоку вплоть до постепенно снижавшейся горы Монакадзи. Сбегая вниз, к центру этой прекрасной зеленой долины, извивалась небольшая река, а около небольшого потока, который впадает в эту реку с запада, стоит город (12°37 35 ю. ш., 22°47 в. д.) вождя Кабомпо, или, как он предпочитает называться, Шинте. Когда солнце поднялось настолько высоко, что наше вступление в город, по мнению Маненко, должно быть удачным для нас, мы тронулись в путь и увидели этот город в глубокой тени бананов и других густолиственных тропических деревьев. Улицы в нем прямые и представляют полный контраст с извилистыми улицами бечуанских городов. Здесь мы впервые увидели туземные хижины с квадратными стенами и круглыми крышами. Дворы вокруг хижин обнесены прямыми изгородями, сделанными из вертикально поставленных жердей с промежутками в несколько дюймов между ними и из переплетенной с ними жесткой травы или веток кустарника. Внутри двора за этими плетнями сажают табак, небольшое растение из семейства пасленовых, которое балонда употребляют в качестве приправы к пище, а также сахарный тростник и бананы. Многие из жердей изгороди начинают снова расти и давать побеги. Для того чтобы было больше тени, вокруг изгороди сажают деревья, принадлежащие к семейству Ficus indica. К этому дереву все туземцы относятся с каким-то благоговением. Они считают, что оно одарено волшебными свойствами. Всюду бродят козы, ощипывая молодые побеги. Когда мы появились в городе, к нам кинулась толпа негров в полном вооружении, как будто намереваясь уничтожить нас; у некоторых из них были ружья, но было видно, что их владельцы привыкли больше владеть луком, чем европейским оружием. Окружив нас, они в течение часа разглядывали нас, затем разошлись.
Мунза (правитель) на троне
Рисунок XIX в.
Балонда являются настоящими неграми. Их курчавая шевелюра гораздо гуще, и вообще они более волосаты, чем бечуаны и кафры. Кожа у них очень темная, хотя среди них встречаются люди и с более светлым оттенком кожи. Голова у них несколько вытянута кзади и кверху, губы толстые, нос сплющенный, но попадаются также и приятные на вид, с хорошо сложенной головой и фигурой.
17-е, вторник. Около одиннадцати часов вождем Шинте нам был оказан торжественный прием. Котла, или место аудиенции, было обширной площадью приблизительно в 100 кв. ярдов [около 80 кв. м]. На одном конце этой площади стояло два красивых дерева из породы баньяна; под одним из них на своеобразном троне, покрытом шкурой леопарда, восседал Шинте. На нем была надета какая-то клетчатая куртка и короткая юбочка из ярко-красной байки с зеленой каймой; на шее у него висело несколько ожерелий из крупных бус, а на руках и на ногах надето было множество медных браслетов и колец; на голове красовался шлем, искусно сплетенный из бус и увенчанный большим пучком гусиных перьев. Рядом с Шинте сидели трое молодых людей с большими связками стрел и луками на плечах.
Когда мы подошли к котла, то все люди, прибывшие вместе с Маненко, захлопали в ладоши, а ее муж, Самбанза, выразил почтение растиранием золы по своей груди и рукам. Под вторым деревом место было свободно, и поэтому в поисках тени я отправился туда, а за мной и все мои люди. Мы находились приблизительно в 50 ярдах [45 м] от вождя и могли видеть всю церемонию. Сначала по площадке прошли различные подразделения племени, и старшина каждого из них приветствовал вождя обычным растиранием золы, которую он нес для этой цели с собой; затем явились вооруженные до зубов воины, которые с обнаженными мечами в руках бросились с криками в нашу сторону, стараясь придать своим лицам самое свирепое выражение, как будто они хотели заставить нас обратиться в бегство. Так как мы не убежали, а спокойно оставались на месте, то они повернулись к Шинте и приветствовали его, а затем удалились. После этого перед нами были продемонстрированы любопытные воинские упражнения. На середину площади выскочил человек и начал воспроизводить ряд боевых поз и телодвижений, которые бывают необходимы в действительном бою. Он делал вид, будто бросает свое копье во врага и в то же время отражает щитом удар на себя, отскакивал в сторону, чтобы избежать другого удара, бросался то назад, то вперед, делая огромные прыжки во все стороны, и так далее.
Прием в миссии Шинте
Иллюстрация к первому английскому изданию произведений Д. Ливингстона
Когда это окончилось, то Самбанза и представитель Ня-моаны, горделиво выступая, подошли к Шинте и громким голосом объявили во всеуслышание все то, что они знали обо мне, о моих спутниках, о моем прошлом, о моем желании открыть путь в эту страну для торговли и о желании белого человека, чтобы все племена жили в мире друг с другом; может быть, белый человек лжет, может быть, нет; они скорее склонны думать, что он говорит правду; но так как у людей балонда сердце доброе, а Шинте никогда не делал никому вреда, то ему следует хорошо принять белого человека и предоставить ему идти дальше своим путем.
Позади Шинте сидело около сотни женщин, одетых в лучшие свои платья, которые у всех у них случайно оказались из одной и той же красной байки. Впереди них сидела главная жена Шинте, которая была из племени матабеле или зулусов; на голове у нее была надета красная шапка какой-то причудливой формы. В антрактах между выступлениями эти дамы пели какие-то заунывные песни; невозможно было понять, в честь кого пелись эти песни, – оратора, Шинте или в честь самих себя. Здесь я в первый раз увидел женщин, присутствующих на общественном собрании. На юге женщинам не разрешается приходить в котла, а здесь они выражали свое одобрение ораторам, хлопая в ладоши и встречая их радостным смехом. Шинте часто оборачивался и говорил с ними.
Замбези. Маримба – доска с многочисленными резонирующими тыквами («калебасовое фортепиано»)
Британский музей. Лондон
Вокруг котла несколько раз обходила партия музыкантов в составе трех барабанщиков и четырех исполнителей игры на туземном фортепиано, услаждая наш слух своей музыкой. На барабаны, вырезанные из дерева, натягивают кожу антилопы. Чтобы она была тугой, ее подносят близко к огню, и она сжимается. При игре на барабанах пользуются палками.
Туземное фортепиано, называемое «маримба», состоит из двух узких деревянных полос, положенных параллельно друг другу; у балонда эти полосы делаются совершенно прямыми, в то время как на юге их делают изогнутыми, напоминающими по форме половину колесного обода. Поперек этих параллельных полос к ним прикрепляются около пятнадцати деревянных клавиш от 2 до 3 дюймов [от 5 до 7,5 см] шириной и от 15 до 18 дюймов [от 40 до 45 см] длиной. Толщина их зависит от высоты желаемого тона. Под каждым клавишем прикрепляется тыква. Ближе к концам каждого клавиша вырезаются выемки для насаживания их на продольные полосы и образования резонирующей пустоты. Выемки делаются тоже разной величины в зависимости от высоты требуемого звука. Музыкальные звуки извлекаются из клавишей ударами барабанных палочек. Музыка эта приятна для слуха. Особенное восхищение у туземцев вызывает быстрый темп игры. В Анголе даже португальцы танцуют под звуки маримбы.
Женщины с горшками для воды, слушающие музыку маримбы, сансы и свирели
Иллюстрация к первому английскому изданию произведений Д. Ливингстона
Когда девять ораторов один за другим произнесли приветственные речи, Шинте встал, а за ним встали и все. Во время этой церемонии он держался с достоинством. Мои люди заметили, что он бросал иногда свой взгляд в мою сторону. На площади, по моему подсчету, присутствовало около тысячи человек простого народа и триста воинов.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?