Текст книги "Креольские ночи"

Глава 23

Попытаться объяснить любовь – значит потеряться в собственных объяснениях.

Французская пословица.

Элина оглядывала заполненный людьми бальный зал, освещенный сотнями свечей. Сначала девушка не хотела никуда ехать, но к концу дня поймала себя на мысли о том, что ждет не дождется наступления вечера. Ее то и дело представляли элегантно одетым дамам и джентльменам.

Элину больше всего удивило, что все приняли ее как свою. Джулия оказалась права. Никто не поставил под сомнение рассказ Джулии о том, что Элина – младшая кузина Филиппа. А безупречный французский девушки убедил всех, что Элина вполне достойна влиться в ряды светских красавиц. Все сошлись во мнении, что манеры ее безупречны, что она прекрасно воспитана, и относились к ней соответствующим образом. Как только начались танцы, несколько молодых людей пригласили ее на первый танец.

Вечер удался на славу. Рене пока не появился. А Элине очень хотелось увидеть его, чтобы понять, тронули ли ее слова о любви его ледяное сердце или же утвердили его в намерении расстаться с ней. Она не очень-то скучала без него, но знала, что, если он придет, все сразу изменится.

Элина не переживет, если он бросит ее. Если во всеуслышание заявит, что она была его любовницей. Ей тогда придется покинуть Новый Орлеан.

Ее партнер, юный джентльмен, грациозно кружил ее по залу. У него были прекрасные манеры и очаровательная улыбка, и все же Элина невольно сравнивала его с Рене. Хорошо бы он был немного старше, немного более… дерзким.

Она резко одернула себя. Нечего думать о Рене в такой замечательный вечер.

– Я и не знал, что у месье Ванье есть кузина за пределами Луизианы, – проговорил молодой человек. – Да еще такая прелестная.

– У моего… э… кузена было гораздо больше скелетов в шкафу, чем вы можете себе представить, – беспечно улыбнувшись, ответила она, подумав: «А что бы этот юноша сказал, узнай он правду?»

Молодой человек рассмеялся и сильнее сжал ее талию.

– Я вижу, остроумие – ваша семейная черта.

– Да, – ответила она, натянуто улыбнувшись.

Последующие два часа прошли почти без изменений. Элина с удовольствием проводила время в компании мужчин. Улыбаясь и флиртуя, кружила по залу в объятиях темноволосых креольских мужчин. Они делали ей комплименты, восхищаясь ее элегантным платьем из бледно-желтого крепа, отделанного черным бархатом, которое купил для нее Рене.

Не ускользнули от их внимания и ее прекрасные волосы, закрепленные на макушке роскошными гребнями.

И все же Элина скучала, хотя и не признавалась себе в этом. Она все время оглядывалась в надежде увидеть, наконец, Рене.

Танец закончился, Элина и ее партнер остановились, как и все другие пары. Вдруг девушка заметила, что ее спутник внимательно смотрит на кого-то за ее спиной. Мурашки побежали у нее по спине, когда она скорее ощутила, чем увидела, того, кто привлек внимание ее партнера.

– Мадемуазель Ванье, вы не знаете, почему брат мадам Ванье так пристально смотрит на нас? – Он добродушно улыбнулся, но, когда Элина в ответ на его замечание густо покраснела, улыбка исчезла с его лица. – Только не говорите, что вы завоевали сердце печально известного Бонанжа! – произнес он со смешанным чувством ревности и недоверия. – И все же странно, что он здесь. Бонанж редко посещает балы и светские приемы. По правде говоря, у него и сейчас недовольный вид.

Элина знала, что не следует оборачиваться, однако не сдержалась. Рене буквально сверлил ее взглядом.

Глаза их встретились, и Рене направился к ней. Элина замерла. В этот момент Рене остановила Соланж, та самая креолка, которая кокетничала с ним, когда у Джулии был званый обед.

Элина быстро повернулась к своему партнеру.

Он увидел, что Элина испугана, и спросил:

– Может, потанцуем?

Она, не раздумывая, согласилась.

Однако, танцуя, Элина то и дело посматривала в сторону Рене. Он тоже следил за ней взглядом, не замечая Соланж.

Элина старалась не обращать на Рене внимания, но ничего не могла с собой поделать. Он был неотразим в своем безупречном костюме из черного кашемира, и ее захлестнула волна восторга. Его полный огня взгляд был устремлен на Элину, и она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Когда музыка, наконец, смолкла, Рене снова направился к ней, даже не замечая, что Соланж все еще держит его за руку. Партнер Элины вежливо поприветствовал Бонанжа. Холодный ответ Рене явно отбил у юноши охоту продолжать разговор, он поспешно пробормотал извинения и испарился.

Решив напомнить о себе, Соланж кашлянула, и только сейчас Рене осознал, что она стоит рядом.

– Мадемуазель Ламбер, позвольте представить вам…

– Мадемуазель Ванье, – поспешно договорила за него Элина. Рене удивленно поднял бровь, и она добавила: – Я – кузина Филиппа Ванье.

Рене насмешливо улыбнулся.

– Да, – сказал он, обращаясь к Соланж, не сводя глаз с Элины. – Мадемуазель Ванье – кузина моего дорогого, ныне покойного зятя. Думаю, вы меня простите, если я, как родственник, выполню свою обязанность и потанцую с ней?

– Я не хочу с тобой танцевать, – прошептала Элина, когда Соланж удалилась.

– Однако тебе придется, – сказал он. Заиграла музыка, и он обнял ее за талию.

Элина старалась держаться как можно дальше от него, но Рене крепко прижал ее к себе. Элина буквально таяла в его сильных руках, проклиная себя за это.

– Ты выглядишь просто великолепно, – промолвил он, любуясь ее прекрасным лицом и необыкновенной прической.

Потом его взгляд остановился на глубоком вырезе платья, открывавшем два нежных белых холмика.

Элина покраснела. Рене улыбнулся и снова посмотрел ей в лицо.

– Почти все мужчины заинтересовались тобой. Как только я пришел, меня буквально забросали вопросами о кузине Филиппа.

С напускной беспечностью Элина ответила:

– Должна признать, что креольские мужчины – самые красивые в мире. А как прекрасно они танцуют!

Лицо Рене оставалось бесстрастным, в то время как рука еще сильнее сжала ее талию.

– Вижу, ты очень скучала без меня. Все ночи напролет танцевала в объятиях этих безмозглых идиотов?!

Улыбка исчезла с ее лица, в глазах вспыхнула ярость.

– Если вы, месье, не хотели, чтобы я посещала балы, вам следовало находиться где-нибудь поблизости, а не колесить по всей стране, навещая друзей и развлекаясь!

Элина тут же пожалела о сказанном. Рене понял, что она страдала, пока его не было. Рене перестал хмуриться и улыбнулся.

– Значит, ты все-таки скучала по мне? – спросил он с самодовольным видом. Его гнев, казалось, исчез бесследно.

Она упрямо вздернула подбородок:

– Нисколько.

– А я по тебе скучал, – сказал он с нежностью в голосе.

– Сомневаюсь. Думаю, тебе было хорошо без меня.

Он осмотрел ее с ног до головы.

– Как и тебе. Ты даже не дождалась моего возвращения и начала носить платья, которые я заказал для тебя.

Она выпрямилась.

– Я сама заплатила за них мадам Лаплант из собственных сбережений.

Он тихонько рассмеялся:

– Ты? В таком случае моя сестрица, должно быть, весьма расточительна, когда дело касается ее слуг.

Элина разозлилась. Холодный взгляд, который она бросила на него, мгновенно стер улыбку с его лица.

– Извини. Забыла, что на тебя не действуют мои уловки. Все остальные в этом зале думают, что я – благовоспитанная юная девушка с безупречной репутацией, но мы-то с тобой знаем правду, да? Знаем, что я лгунья, мошенница и воровка. Скажи, когда ты собираешься разоблачить меня – до или после ужина?

– Ты сделала что-то, что я должен разоблачить?

– Нет! – ответила она, испытав боль оттого, что он истолковал ее слова как признание вины.

– Если ты боишься разоблачения, то зачем пришла сюда?

Его вопрос привел девушку в замешательство. Элина гордо подняла голову.

– Поскольку ты уже все решил для себя и, видимо, знаешь, зачем я здесь, то можешь сам ответить на этот вопрос.

– Ты, наверное, решила найти новый способ, чтобы раздобыть денег, или богатого мужа, или…

Она опустила глаза в ожидании еще более мерзкого поступка, который Рене решит приписать ей.

– …или ты рассказала правду моей сестре, и она поверила тебе.

Элина резко подняла голову. Она засомневалась, правильно ли расслышала его слова.

– К-какую правду?!

– Что ты – дочь Филиппа. Что ты приехала сюда, надеясь найти его, а вместо этого нашла его вторую семью. – Значит, ты тоже в это веришь?

– Да, – твердо ответил он. Она сощурилась.

– А почему вдруг ты передумал? Нашел доказательства, подтверждающие мои слова?

Он поймал ее взгляд.

– Нет, прямых доказательств не нашел. Мне вообще мало, что удалось выяснить. Но доказательство, которое у меня есть, – неоспоримо. Это – ты.

– Я?

– Ты. Все эти недели я старался понять, как могут уживаться в тебе две совершенно разные женщины? Интриганка и лгунья, сочинившая дикую историю, чтобы отомстить мне. И в то же время добрая, невинная женщина, оставшаяся одна-одинешенька впервые в жизни – без семьи и без друзей, и все из-за того, что она слепо верила своему отцу. И я склонен доверять второй.

– Так ты веришь мне?

– Да.

Танцуя, они покинули заполненный людьми зал и оказались на безлюдном – к их великому облегчению – балконе. Элину била дрожь.

Он остановился. Но когда Элина постаралась отстраниться от него, Рене прижал ее к своей груди.

– Пожалуйста, Элина, – прошептал он. – Мне очень нужна твоя любовь. Я знаю, ты считаешь меня бессердечным. Не доверяешь мне. Но я смогу сделать тебя счастливой. Клянусь. Ведь я… люблю тебя!

– Любишь? Тогда почему исчез на целую неделю, не сказав ни слова? Не потому ли, что испугался моего признания в любви? – Ее голос дрогнул.

– О Боже, милые глазки! – прошептал он, прижимая ее к себе: – Так вот что тебя мучает? Но я так давно хотел услышать это признание. Я вдруг осознал, что не могу жить без тебя. В то же время я понимал, что пока у нас нет будущего. Тогда я отправился на поиски дружков Франсуа, и мне удалось вытрясти правду из одного из них.

– Все это время ты был с Франсуа? – Глаза ее округлились от ужаса.

– Нет, хотя очень хотел его найти. Особенно после того, что мне рассказал Алсид.

– И что же рассказал Алсид?

Рене не осмеливался смотреть ей в глаза.

– Ведь это Франсуа убил Алекса, да? – прошептала она. Рене удивленно посмотрел на нее:

– Да. Но как ты узнала?

– Я просто подумала, что именно из-за этого он хотел, чтобы я уехала.

Рене помрачнел:

– Я подумал о том же самом. Полагаю, твой брат узнал правду от кого-то в городе и отправился к Франсуа, чтобы поговорить с ним.

Элина кивнула:

– Поэтому пропали все наши документы.

Рене сощурился. Он совершенно забыл об этих бумагах.

– Пожалуй, ты права. Видимо, Алекс показал эти документы Франсуа, тот больше не сомневался, что Алекс – сын Филиппа.

И по вполне понятной причине решил их уничтожить.

Элина представила себе, какие страдания испытывал ее брат перед смертью, и сердце у нее болезненно сжалось. Как мог Франсуа так ненавидеть собственных родственников? Просто не верилось, что у Джулии мог вырасти такой сын.

– А зачем ты хотел найти Франсуа? – спросила Элина.

– Отправляясь к Алсиду, я просто решил узнать всю правду. Однако уже тогда я поверил тебе. Зная, какой негодяй Франсуа, я лишился покоя. Мне необходимо было узнать, что случилось на самом деле. Не собирается ли Франсуа причинить тебе вред. Я хотел загладить свою вину перед тобой, поскольку я причинил тебе много боли своими подозрениями и опасался, что ты не выйдешь за меня замуж.

– Замуж? – Уж не ослышалась ли она?

– Да, и немедленно!

– Значит, все твои подозрения в прошлом?

– Все до единого.

– А как же Джулия? Тебя больше не беспокоит, что это скажется на ее положении в обществе?

Он задумался.

– Беспокоит. Но ей придется это принять. Не знаю, как она воспримет эту новость. Ведь тут замешан Филипп.

– Ей все известно.

– Что?! Это ты ей сказала?

Элина отвела взгляд.

– Нет.

– А кто же?

– Папа признался ей во всем перед смертью. Он оставил завещание, где упомянул всех нас. Но Джулия не нашла в себе сил выполнить его последнюю волю, пока я не появилась на пороге ее дома.

Лицо Рене пылало от гнева.

– Ты давно знаешь, что ей все известно?

Элина задрожала под его гневным взглядом.

– С той ночи, как ты нашел меня у Джулии. Он сжал губы.

– Послушай, Рене, – мягко сказала Элина. – Не надо сердиться на Джулию…

– Я на тебя сержусь за то, что скрывала от меня правду, зная, как я мучаюсь.

– Но если бы я тебе все рассказала, ты сделал бы мне предложение из чувства долга. И я бы так и не узнала, какие чувства ты ко мне питаешь, готов ли поступиться ради меня своими жизненными правилами.

Его гнев несколько поутих.

– А это было так важно для тебя?

– Мой отец женился на твоей сестре только из чувства долга. А мою мать любил по-настоящему. Из-за этого страдали обе семьи. Я должна быть уверена, что у нас ничего подобного не случится.

– А сейчас? – спросил он, пристально глядя на нее. – Сейчас ты уверена? Ты выйдешь за меня замуж, – милые глазки?

– Ты хочешь жениться, чтобы искупить свою вину предо мной? Но это вовсе не обязательно. Джулия позаботится о том, чтобы я получила часть папиного наследства. Я смогу жить здесь сколько угодно, выдавая себя за папину кузину, пока не захочу уехать…

– Об этом не может быть и речи! Я не желаю еще один вечер наблюдать, как ты кружишься в объятиях очередного горячего креола, который только и ждет, чтобы соблазнить тебя! Мой Бог, дорогая, я люблю тебя, но еще одна ночь, подобная этой, сведет меня в могилу! Или ты, Элина, выходишь за меня, или…

– Договаривай, – сказала она. Все ее сомнения рассеялись. Его глаза заблестели от страсти.

– Или я отвезу тебя в Кур-де-Сипре, сделаю своей пленницей, и буду держать до тех пор, пока ты не примешь моего предложения.

– Это звучит… м-м… ужасающе, – произнесла она, и он запечатлел на ее губах поцелуй.

– Ты непременно хочешь остаться на ужин? – спросил он, оторвавшись, наконец, от ее губ.

Охваченная желанием, Элина молчала.

– Я скажу Джулии, что тебе нездоровится, и я отвезу тебя домой, – не дождавшись ответа, заявил Рене.

– И в чей же дом вы отвезете меня, месье? – спросила Элина.

– В наш.

Несколько минут спустя они с Элиной уже сидели в экипаже.

Девушка испытывала неловкость. Никогда еще она не ехала к мужчине домой с весьма недвусмысленными намерениями.

Чтобы скрыть свое смущение, она спросила Рене:

– Что будет с Франсуа?

Рене вздохнул:

– Не знаю. Полагаю, его будут судить за убийство твоего брата. Но не уверен, дорогая, что смогу сообщить властям о его вероломном поступке. Бедная Джулия просто не переживет этого.

– Она не знает, что он натворил, – сказала Элина. – Такая ужасная новость может убить ее. Но сама мысль, что его преступление останется безнаказанным, мне невыносима. И все же…

– Да, дорогая?

– Он ведь мой брат.

– Не думай об этом сейчас, милые глазки. Мы потом все решим. Давай лучше обсудим предстоящую свадьбу.

Элине не верилось, что она выйдет замуж за Рене.

– Как скоро мы сможем пожениться?

– Дай подумать, – в раздумье проговорила она. – Нужно разослать приглашения, сшить свадебные наряды, организовать банкет…

Он застонал:

– Я вижу, ты хочешь наказать меня за все мои прегрешения!

– Самое меньшее, понадобится шесть месяцев, – сказала Элина.

– А мы сбежим! – воскликнул он, и Элина рассмеялась. – Я не шучу! Если понадобится, тайно отвезу тебя к парижскому священнику. Но ждать шесть месяцев не намерен.

В скором времени они добрались до Кур-де-Сипре. Рене выскочил из экипажа и подхватил ее на руки.

– На этот раз, любовь моя, я хочу, чтобы ты сразу поняла, где твое место. Как только ты перешагнешь порог нашего дома, ты – моя.

– Я уже и так твоя, – прошептала она. Поднявшись по лестнице с Элиной на руках, Рене открыл дверь.

Из столовой вышел Луи и в изумлении уставился на них.

– Поздоровайся с будущей хозяйкой, – сказал Рене. Элина в смущении спрятала лицо на плече у Рене.

– А теперь попрощайся, – продолжил Рене, взбираясь вверх по ступенькам, ведущим на второй этаж.

Глава 24

Если схватишь слишком много, то попросту не сможешь удержать.

Креольская пословица

Обнявшись, Рене и Элина лежали на кровати усталые, но счастливые.

– Я не могу остаться, – прошептала Элина. – Мне нужно вернуться к Джулии.

– Джулия приедет домой только утром.

– Но утро уже наступило, – ответила Элина.

Он закрыл ей рот поцелуем.

Стук в дверь заставил обоих подскочить от неожиданности.

– Месье! – раздался из-за двери голос Луи. – Пришла мадам Ванье.

Рене выругался, а Элина быстро соскользнула с кровати.

– Передай Джулии, что я скоро спущусь, – сказал Рене и повернулся к Элине, лихорадочно собиравшей по комнате свои вещи, – Куда ты собралась?

– Пожалуйста, Рене! Я не хочу, чтобы она подумала…

– Я понял. И что же ты собираешься делать?

– Вернуться к Джулии; пока она здесь. – И Элина начала одеваться. – Отвлеки ее, а я выйду в заднюю дверь. Однажды мне уже доводилось ходить туда пешком. Если она пробудет здесь достаточно долго, я доберусь до дома первая.

Рене в изумлении приподнял брови.

– Сомневаюсь, что смогу отвлечь ее своей болтовней, если она так беспокоится о тебе.

– Скажи ей, что мы решили пожениться, и она заговорит о свадебном торжестве. На это уйдет много времени, уверяю тебя.

Он усмехнулся:

– Пожалуй, ты права. Но тебе не следует ходить пешком. Возьми Монику.

Элина удивленно уставилась на него:

– Ехать верхом?! Ночью? Одной? Ты сошел с ума!

Рене нахмурился:

– Тогда попроси Луи проводить тебя. Когда я спущусь вниз, то придумаю какой-нибудь предлог, чтобы снова прислать его сюда. Он будет несказанно счастлив проводить тебя, я уверен.

– Но я могу и сама…

– Если ты не возьмешь с собой Луи, – спокойно сказал он, – я на руках отнесу тебя вниз прямо сейчас. Интересно, что скажет на это Джулия?

Элина бросила в него подушкой, но на лице ее сияла улыбка.

– Как пожелаете. Я возьму Луи с собой. Но ты должен задержать Джулию хотя бы на час.

Она уже собиралась открыть дверь, когда Рене слез с кровати.

– Подожди, любовь моя, – сказал он, подходя к Элине. Он обнял ее, приник губами к ее губам. – Это чтобы не забыла меня, – прошептал он.

– Никогда, – ответила она тоже шепотом и, улыбнувшись, выскользнула за дверь.

Когда она спускалась по лестнице, то слышала голос Луи в гостиной. Слуга старался успокоить разбушевавшуюся Джулию. Элина быстро преодолела оставшиеся ступеньки и направилась в заднюю часть дома. Лишь выскользнув за дверь, она перевела дыхание.

Не успела она пройти и нескольких шагов, чтобы спрятаться в тени деревьев и подождать Луи, как с ужасом увидела Франсуа.

– Как любезно было с твоей стороны прийти сюда! Ты сделала мне большое одолжение! – с кривой ухмылкой проговорил он. – Вернувшись в Новый Орлеан, я отправился к дядюшке Рене, чтобы найти тебя, но узнал, что ты веселишься на балу у Ривьера! Это меня не очень порадовало! Да и когда вы с Рене ушли оттуда, чтобы вернуться домой, я тоже был не в восторге. И все же я следовал за вами в надежде, что мне представится шанс застать тебя одну. И фортуна мне улыбнулась.

Сердце Элины сковал ледяной ужас.

– Что вам надо? – спросила она, пятясь к дому.

– Просто перекинуться с тобой парой слов. – Он махнул рукой, и из темноты вышел человек, с которым она разговаривала тогда в саду. – Думаю, ты не забыла Этьена? – продолжил Франсуа.

Этьен встал позади Элины, преградив ей все пути к отступлению.

– А теперь, дорогая Элина, – начал Франсуа, – я предлагаю тебе деньги, чтобы ты уехала. Возьми их и убирайся как можно дальше от Кур-де-Сипре. – С этими словами он вложил ей в руку увесистый мешочек. – Это золото, – объяснил он.

Она положила мешочек на землю.

– Можете оставить эти деньги себе. Я не собираюсь уезжать.

– Тогда мне придется применить силу, – произнес он. Прежде чем она успела закричать, Этьен зажал ей рот рукой. Затем она почувствовала, что в бок ей упирается что-то острое, и застонала. Она не сомневалась, что это нож.

Низкий смех Этьена заставил ее содрогнуться от страха.

– Пойдем, сладенькая моя. Мы с Франсуа должны убедиться, что ты сядешь на следующий же корабль до Европы. Но попробуй только пикнуть, и я, не колеблясь, убью тебя.

Элина не стала рисковать и, когда Этьен убрал руку от ее лица, не проронила ни звука.

Франсуа с Этьеном повели ее к конюшне, и Элина запаниковала, однако виду не подала.

У конюшни стояли две оседланные лошади – Франсуа и Этьена.

– Ну что, она поедет с тобой? – спросил Этьен.

– Нет. Не хочу, чтобы она вообще находилась рядом со мной, – с отвращением проговорил Франсуа.

– А я ничего не имею против этой маленькой пташки, – смеясь, сказал Этьен.

Его замечание дало ей повод думать, что в планах этих людей было не только похитить ее, но и сделать с ней что-то еще более ужасное. Элина очень надеялась, что ее сводный брат не настолько безнравственен, чтобы позволить Этьену надругаться над ней.

Этьен опустил нож, поднял Элину и усадил на коня. Элина понимала, что звать на помощь бессмысленно. Они далеко от дома, и никто ее не услышит. Поэтому девушка решила действовать по-другому.

– Франсуа, не могу поверить, что ты способен причинить вред собственной сестре! – Она заплакала. Со стороны Франсуа не последовало никакой реакции.

Зато Этьен, который уже положил руку на седло, застыл.

– Сестре?! – переспросил он. – О чем это она, Франсуа? Элина быстро заговорила:

– Я – сводная сестра Франсуа. У его отца были две законные жены, одна из них – моя мать. Об этом известно даже мадам Ванье. Именно поэтому она и взяла меня к себе в дом. Спросите у Франсуа. Он знает.

Франсуа вдруг затих.

– Франсуа! – рявкнул Этьен. – Она – твоя сестра?

– Какое это имеет значение? – равнодушно спросил Франсуа, к ужасу Элины.

– Я… я не знаю. Но… она твоя сестра?! Черт возьми! Если твоя мать и вправду все знает…

– Не будь дураком, Этьен! – рыкнул Франсуа. – Она лжет насчет маман. Если бы маман знала, она обязательно рассказала бы мне об этом необдуманном поступке отца.

– Значит, она все-таки твоя сестра? А если с ней что-нибудь случится на корабле…

– Ты говоришь так, будто она что-то для меня значит. Разве ты не видишь, что она – американка? Она – любовница Рене, грязная шлюха! Неужели я должен взять такую сестру под свою крышу, да еще позволить ей отхватить половину моего наследства?!

Лицо Этьена стало жёстким.

– Думаю, нет.

Этьен снова приготовился запрыгнуть в седло, но тут они услышали стук копыт. Франсуа повернул коня, чтобы посмотреть, кто к ним едет.

– Алсид! А он какого черта здесь делает? – пробормотал Этьен.

Алсид резко осадил коня.

– Джин сказал, чтобы вы оба вернулись в город. Он сказал, что вы охотитесь за девкой Бонанжа… – Он осекся, увидев Элину на лошади Этьена. – Я так и знал, что вы наделаете глупостей! Срочно уезжайте. Бонанж знает.

– Что знает? – спросил Этьен.

– Знает, что… Франсуа убил того янки, Уоллеса. И, разумеется, не верит, что это был несчастный случай.

Этьен уронил поводья и повернулся к Франсуа.

– Я говорил, что не надо этого делать! А теперь твой дядюшка выследит нас! Мы не можем взять ее с собой. Хорошо, если удастся убраться отсюда живыми!

– Если мы ее не увезем, он поедет за нами на край земли. Не допустит, чтобы убийство ее брата осталось безнаказанным. – Франсуа холодно улыбнулся. – Но без нее у него не будет доказательств. Просто его слова против наших. Зачем бы я стал убивать Уоллеса?

Увидев, как зловеще блеснули глаза Франсуа, Элина содрогнулась. Теперь она поняла. Нет сомнений, что он собирается убить ее. В ту самую секунду, когда она разгадала его намерения, в ее голове созрел план. Либо она воспользуется представившейся возможностью украсть у них коня и ускакать, либо умрет.

Она изо всех сил пнула лошадь Этьена, и та рванула вперед. Все произошло так стремительно, что единственное, на что в тот момент была способна Элина, – это закрыть глаза и крепко-крепко вцепиться в седло. Несколько мгновений спустя, когда она отъехала от Франсуа на небольшое расстояние, Элина наклонилась вперед, держась за луку. От того, сумеет ли она усидеть на лошади, зависела теперь ее жизнь. Вслед ей неслись грязные ругательства Франсуа, но девушка не обращала на них внимания.

Сейчас ею двигал только страх. Конь мог сбросить ее и растоптать. Она с трудом подавила желание спрыгнуть на землю, но за ней гнался Франсуа, жаждущий как можно скорее расправиться с ней.

Нужно уехать как можно дальше. Элина посмотрела вниз: поводья свободно болтались под лошадиной мордой. Элина судорожно сглотнула.

– Рене, любовь моя! Ну, почему тебя нет рядом, когда ты так нужен мне!

Она представила себе, что Рене сидит сзади нее, как было в тот раз, когда он учил ее ездить верхом в Кур-де-Сипре. Его сильные руки крепко обхватили ее талию, губы легко касались волос.

Лошадь замедлила бег, видимо, устала. Элина пришпорила ее, но тут же вспомнила о поводьях.

Кровь прилила к лицу, когда Элина ценой неимоверных усилий ухитрилась свеситься вниз, чтобы достать рукой до болтавшейся в воздухе кожаной петли. Наконец ее пальцы коснулись прохладной кожи. Но лишь со второй попытки ей удалось схватить повод.

Радостно вскрикнув, Элина потянулась правой рукой и сумела схватить повод с другой стороны.

Элина оглядывалась по сторонам. Она скакала по полям, окаймленным слева темной полосой деревьев. Ее единственной надеждой было сейчас убраться с открытой местности, где она была видна как на ладони, и укрыться среди деревьев.

Она потянула поводья и, когда лошадь поскакала в заданном направлении, с облегчением вздохнула.

Близился рассвет. Лошадь подъезжала все ближе и ближе к деревьям, и Элина вдруг поняла, что это не лес. Очень тонкие, почти без листвы, деревья торчали из земли, напоминая пальцы. Легкий туман окутывал их белым покрывалом.

Лишь когда копыто лошади провалилось в зыбкую почву, Элина поняла, что попала в болото.

Она потянула поводья так, чтобы остановить лошадь, но животное снова провалилось в трясину, увлекая девушку за собой.

Рене изо всех сил старался утихомирить свою разбушевавшуюся сестру.

– Говорю тебе, Джулия, ее здесь нет, – еще раз повторил он.

– Да ты вообще понимаешь, каких трудов мне стоило затащить ее на этот бал?! Почему ты вдруг решил все испортить?..

Терпение Рене лопнуло.

– Успокойся, я собираюсь на ней жениться. Или ты намерена выместить на мне свое дурное настроение?

Джулия мгновенно замолкла. Но тут же подозрительно сощурилась:

– А ей ты об этом сказал?

– Разумеется, – раздраженно ответил он. – Если ты дашь мне хоть слово сказать, я расскажу тебе все подробно.

– Надо было сделать это с самого начала, вместо того чтобы причинять ей боль и страдания. Ты должен знать правду. Она – дочь Филиппа. Законная дочь. И заслуживает гораздо лучшей участи.

– Я знаю, – тихо промолвил Рене. – И повторяю: мы собираемся пожениться.

Джулия недоверчиво смотрела на Рене.

– В таком случае ты не должен был увозить ее с бала. Она вправе занять в обществе Нового Орлеана достойное место. Ты заставил это дитя пройти сквозь муки ада, дорогой братец. И я не позволю тебе запятнать репутацию Элины, заставляя ее жить здесь с тобой до свадьбы. С бала она ушла с тобой. Так где же она?

Рене собирался было возразить, как вдруг в комнату вошел Луи, толкая впереди себя дрожащего Алсида Паннетра. У Рене кровь застыла в жилах. Луи должен был быть с Элиной, сопровождать ее к дому Джулии! И какого черта здесь делает Алсид?!

– Скажите ему. – Луи подтолкнул Алсида вперед. – Говорите, иначе я за себя не ручаюсь.

Рене уже обо все догадался, хотя Алсид не успел и рта раскрыть.

– Где Элина? Кто ее увез?

– Н-никто, – запинаясь, пробормотал Алсид. – По крайней мере, пока. Она ускакала, прежде чем Франсуа успел ее остановить.

Глаза Рене потемнели от гнева, Джулия ахнула.

– Что Франсуа здесь делает? Что он замыслил? – взревел Рене.

Алсид судорожно сглотнул, переводя взгляд с Джулии на Бонанжа.

– Отвечай! – рявкнул Рене.

– Они с Этьеном вернулись в город и отправились сюда, чтобы убедить ее уехать. Но их план не удался. Сейчас Франсуа гонится за ней. Мы с Этьеном пытались его урезонить, но он и слушать не стал. Франсуа твердо намерен ее убить, поскольку девчонка знает, что это он застрелил ее брата.

– Франсуа застрелил Александра? – Джулия побледнела. – Рене, что он говорит?!

Рене повернулся к сестре:

– Я расскажу тебе позже, милая. А сейчас мне пора идти. – Он быстро прошел к столу и вынул из ящика пистолет.

– Я не хочу, чтобы Франсуа пострадал! – закричала Джулия, увидев пистолет. – Прошу тебя, Рене! Он мой единственный сын!

– Я не причиню ему вреда. Но я не могу допустить, чтобы он причинил вред Элине. Надеюсь, ты понимаешь меня?

Рене быстро направился к заднему выходу из дома. Луи отшвырнул в сторону сжавшегося в комок Алсида и последовал за хозяином.

– Я послал за Франсуа конюшего, – сказал Луи, ускоряя шаг, чтобы поспеть за Рене. – Я не поехал за ними, потому что не уверен, что смог их бы поймать – в моем-то возрасте. Но конюший – молодой парень, и у него есть оружие.

– Кто-нибудь оседлал Варвара?

– Да. Солнце уже всходит. Вам не составит особого труда ехать по следам трех лошадей.

Рене весь кипел от ярости. Три лошади! На одной из них сидит Элина! Элина, которую бросает в жар от одного только вида этих животных! Которая даже не может заставить себя дотронуться до лошади – не то что сесть на нее!

Рене молил Бога о том, чтобы спас ее. Если Франсуа удастся добраться до нее раньше, чем подоспеет Рене…

– Держись, милые глазки, – прошептал он, стремительно шагая по направлению к конюшне. – Пожалуйста, держись, любовь моя!

В голове Элины начало проясняться. Ее рука и нога были придавлены чем-то тяжелым, сама она лежала в холодной и мокрой грязи. Девушка медленно открыла глаза.

Неудивительно, что у нее так болела нога, придавленная лошадью. Раненая лошадь жалобно ржала, по телу пробегали судороги. Элина погладила несчастное животное, что-то ласково приговаривая.

– Как это благородно с твоей стороны, – раздался неподалеку язвительный голос. Элина повернула голову и увидела Франсуа. Он сидел на сухом бревне у самой воды.

– Помогите, – попросила она его. В ответ он злобно улыбнулся.

– Помочь? А с какой стати?! Лучшего исхода я и желать не мог! Я надеялся, что ты так и не придешь в себя, но, раз уж это случилось, придется расправиться с тобой по-другому. Но так, чтобы в твоей смерти не могли обвинить меня.

Он встал, и Элина похолодела от страха.

– Зачем вы так поступаете? – шепотом спросила она. – Ведь поместье отца достаточно велико, там хватит места для всех. Мне вообще не нужны его деньги. И никогда не были нужны. А теперь, когда мы с Рене собираемся пожениться…

Франсуа рассмеялся:

– В этом-то и дело, милая сестрица. Мой дядюшка души в тебе не чает. Он сделает все, о чем бы ты его ни попросила. Он никогда не простит мне того, что я убил твоего брата. Но если твое мертвое тело, придавленное лошадью, найдут на болотах, дядя Рене не сможет ни в чем меня обвинить. Все наследство будет принадлежать мне.