Текст книги "Силентиум"

– Он ведь ребенок, – с упреком сказал Коэло.

Охранник ослабил хватку и позволил Итану вырваться и отползти. Руки Терра тряслись, воздух тяжело покидал легкие. Отрывисто, болезненно. Обескровленные сухие губы дрожали.

– Чтобы без шуток, – пробасил верзила и скривил рот. – Перед тобой господин Коэло. Господин и никак иначе.

Итан массировал шею, так и не поднявшись на ноги. Глядел озлобленно, дико. Мятая футболка сползла с костлявого плеча, истерзанный локоть кровоточил. Повинуясь жесту своего мучителя, Итан встал и пошатнулся. Завалился в бок, ударяясь щекой о непробиваемую грудь верзилы. Отпрянул, но выстоял.

Томас кивком указал на черный проем открытой двери служебного входа. В полной тишине, охранник с бритой бровью подтолкнул Итана во мрак дверного проема, никак не реагируя на тычки локтями и сведенные брови парня. Верзила походил на кота, несущего пойманную мышь хозяину и с восторгом ожидающего богатой трапезы. Разве что не облизывался. Выбритая бровь взлетала вверх каждый раз, как Итан выкидывал локоть в бетонный живот охранника.

Ноги пленника еле волочились по стеклянным светящимся ступеням крутой лестницы. Итан рисковал свалиться ничком и кубарем скатиться на глянцевый клубный пол. Только постоянные грубые тычки в спину прибавляли сил. Сколько он уже не ел? Дня два? Три?

«Лишь бы не помереть до того, как найдется работа» – думал Итан, когда мозолистая ладонь надавила на его плечо и заставила опуститься на холодный кафельный пол поистине королевской ванной комнаты.

Итан никогда не видел такого количества зеркал. Настолько больших, что в них могло отразиться всё население бедных кварталов. Раковины начищены до умопомрачительного блеска. Итан крутил головой, забыв про голод, ноющий локоть и уязвленную шею. Забыл всё на свете, пока на сгибающихся ногах плелся к одной из раковин, подгоняемый верзилой. В сливе раковины темнела затычка. Вода пузырилась, поднималась, затопляя белоснежные фарфоровые стенки. Соседи рассказывали, что у богачей раковины именно фарфоровые. Не металлические, как у низшего класса.

Ванная комната кружилась, сверкала, отражала в себе матовые овальные лампы, большемордого верзилу и самого Итана. Парень глазел на собственное отражение, а там был как будто и не он вовсе: кровоточащая нижняя губа, полупрозрачная кожа, изломанные черты лица. Отверженный всеми преступник, попавший в незаслуженный рай. Побитая жизнью собачонка, которую приютили в богатом доме и поставили под нос миску, полную угощений.

Не Итан Терра. Кто-то другой. Более жалкий, менее сильный. И прежде, чем Итан смог в последний раз вдохнуть цветочный аромат сказочной жизни, в ноздри и рот хлынула обжигающе ледяная вода. Пальцы, как когти огромной напуганной птицы, вонзились в фарфоровые края раковины.

***

Томас Коэло сел перед барной стойкой. Клуб ожидал посетителей с минуты на минуту. Старший сын правящей семьи не сводил задумчивых безжизненных глаз со сверкающих пузатых стаканов, подвешенных над его головой.

Личный охранник устроился рядом и подтянул к носу бутылку дорогого мартини, оставленную без присмотра.

– Достань информацию о пацане, – сказал Томас, постукивая пальцами по столешнице. – В какой семье рос, был ли на нашей земле ранее. Когда была последняя командировка высшего класса на землю низшего и где в тот момент находился пацан. До конца дня жду тебя с отчетом.

– Могу я перепоручить задачу своим ребятам? – охранник сполз по барному стулу вниз и теперь напряженно поглядывал на господина. – На мне еще бармен.

– Я уже нашел бармена, – успокоил его Томас.

– Вы уверены, господин? – охранник подобрался, чуть не полетев со стула вниз.

Коэло щелкнул пальцами и развернулся к охраннику.

– Не замешан в политике, в лицо нужные мне люди его не знают. Ангельская внешность. Язык подвешен.

Вдалеке хлопнула дверь, и зажужжали официантки. Звякнули тарелки, затопали первые посетители.

– Думаете, с ним не возникнет проблем? – сомневался охранник, не оставляя в покое этикетку на бутылке мартини.

– Думаю, мы сможем договориться.

Томас улыбнулся одним уголком губ и скрылся из бара прежде, чем попал в поле зрения беспечных клиентов.

Глава 4. Родственная душа.

Мужчина, сидевший за барной стойкой, то и дело гладил золотые часы на левом запястье и морщился от каждого глотка алкоголя. На его голове царил беспорядок, а в глазах доживали свой век невысказанные мысли.

– Неудачный день? – Итан подвинул мужчине еще один стакан с водкой и понимающе улыбнулся.

– Да-а, – протянул тот, оглядывая бармена, насколько позволяла барная стойка. – Я не буду выкладывать свои проблемы вам, не переживайте.

– Да я и не против, – пожал плечами Терра и поправил свой галстук-бабочку. – Если захотите…

– Меня кинули, – прервал его мужчина. – Клиент.

– Потеряли деньги?

– Много денег, – уточнил посетитель.

Итан знал, что этот мужчина, как и многие другие мужчины из высшего класса, часто заходил в, пожалуй, самый лучший клуб города. Не зря «Moonlight» считался престижным заведением с соответствующим обслуживанием и качественной выпивкой. Целью Томаса, как хозяина заведения, была информация. Старший сын правящей семьи выстроил свой бизнес, привлекая высший класс, как паук плетет сети, заманивая туда жирных мух. Все, кому Томас планировал развязать язык, приходили именно сюда. Самое важное, что никто, кроме приближенных не знал, что именно Томас Коэло является хозяином клуба. Задача Итана проста – притворяться милым барменом, способным слушать всё, о чем ему хотят рассказать клиенты. И задавать правильные вопросы.

– Только вот есть люди, которые считают, что эти деньги я себе присвоил, – после продолжительной паузы пожаловался мужчина. – Но это не так!

– Значит, у них есть причины так считать, – бармен перестал протирать стаканы и облокотился о стойку, приближаясь к бизнесмену.

– Что? – не понял тот и отставил стакан в сторону. – Я работаю с такими… людьми. Знаешь, себе дороже их кидать. Этот урод подпортил мою репутацию. Тварь.

– Почему бы вам не сдать его?

– Он и мою долю забрал, я не могу его сдать, – разбитый мужчина отрицательно покачал головой. – У меня есть немного времени. Я должен найти его первым, забрать свои деньги, а потом пусть этим занимаются те, кто в силах засадить и его, и меня за решетку. Еще есть время. А может и нет. Может, скоро меня заберут. Только я попробую. Сумма не маленькая.

– Я думал у вас больше власти, – Итан улыбнулся, словно легкий флирт мог решить все проблемы морально приготовившегося к тюрьме пьяного посетителя. – Такой пустяк найти человека в нашей небольшой стране.

– Ты за кого меня принимаешь? – содержимое стакана чуть не пролилось на стойку, когда мужчина снова взял его в руки. – Думаешь, я настолько немощен? Да ты хоть знаешь кто я такой? Если б этот урод не улетел в соседнюю страну вчера, то я бы давно его нашел.

– В соседнюю страну, значит.

***

Итан поправил волосы перед туалетным зеркалом и обвёл губы увлажняющим средством.

– Мне бы такие огромные губы, – позади возникла ярко накрашенная девушка – официантка.

Итан слышал, что её отец настаивал на поступление дочери в государственный университет, но та напрочь отказывалась учиться. Популярнейший клуб высшего класса – маленькая ссылка для большого человека.

Бармен бросил короткий взгляд в зеркало и продолжил размазывать средство безымянным пальцем.

– Это мужской туалет, Джина, – спокойно произнес Итан, но не смог сдержать улыбки.

– Видела, что хозяин здесь, – официантка проигнорировала замечание. – Странное совпадение.

– О чем ты?

– Ты выходишь на смену только когда босс здесь.

– И что?

– Ты работаешь на него? – Джина подошла ближе и встала рядом с барменом, облокачиваясь на одну из раковин. – Кто-то кроме нас знает, кто держит наш клуб?

– Извини, мне нужно идти, – Итан развернулся к выходу, пряча гигиеническую помаду в карман брюк.

– Ребенок, сколько тебе? Семнадцать? Меньше?

– Какая разница? – Терра оборонительно сложил руки на груди.

– Ты очень милый и добрый мальчик, – Джина сказала это так, словно Итан был в смертельной опасности. – А босс – властолюбивый человек. Ты же знаешь кто он. Это небезопасно.

– Спасибо, – прошептал Итан. – За беспокойство.

– Просто пойми…

– И не заходи больше в мужской туалет, – добавил бармен. – Это тоже небезопасно.

Итан направился к двери и, не оборачиваясь, вышел.

Путь от туалетов до кабинета Томаса на втором этаже клуба занимал короткое время, но Итан успел разнервничаться до такой степени, что чуть не забыл переодеться в свою одежду, в которой пришел. Быстро забежав в комнату для обслуживающего персонала, он снял с себя образ бармена и вернулся к привычному старому растянутому коричневому свитеру, который носил еще его отец, вытертым синим джинсам и черным кроссовкам, с трещинками на сгибах. Погода в июне выдалась отвратительно холодной.

Засунув одежду бармена в пакет и закинув в именной шкафчик, Итан вышел из комнаты и направился к боссу, которого боялся до сухости во рту, но который в силах помочь ему поступить в самый престижный ВУЗ страны. Он обещал. Итан Терра не был наивным, но зато надежды в нём плескался бездонный океан.

В кабинете ярко горел свет, расползаясь по начищенной до блеска деревянной мебели и отражаясь от зеркальных поверхностей. Пахло дорогим одеколоном и книгами. На громоздком рабочем столе стопками лежали бумаги, и горела настольная лампа, словно света от встроенных ламп на потолке было мало.

Справа, рядом с окном, между двух кожаных кресел, находился низкий журнальный столик. Итан громко сглотнул, заприметив вазочку с конфетами, обернутыми в блестящие фантики. Он ел сладкое в баре всего несколько раз, когда кто-то из гостей имел неосторожность обронить на пол конфеты в разноцветных обертках, выглядевших как настоящее счастье. Но на то воля случая, поэтому завидев сладкое издалека, контроль над разумом терялся почти полностью. Парень готов был глупой обезьянкой плясать вокруг манящей сладости и выпрашивать хотя бы маленький кусочек.

– Съешь хоть одну конфету – получишь по рукам, – предупредил, не пойми откуда взявшийся Томас, и налил в бокал виски.

– Я не собирался, – вздрогнул Итан, затем убедился, что босс не смотрит и воровато дотронулся кончиками пальцев до блестящих хвостиков карамелек в вазе. – Всё равно они не вкусные.

Томас обернулся, глотая алкоголь. Не говоря ни слова, лишь изогнул одну бровь. Его глаза, всегда казавшиеся Итану жестокими, внимательно смотрели на бармена. Тонкие губы исказились в усмешке.

– Я не пробовал, – спохватился Итан, натягивая рукава болтающегося на нем свитера на ладони. – Честно.

– Честно?

– Ну… может одну.

– Да?

– Две? – Терра виновато улыбнулся, выжидающе глядя на Томаса.

– Ты у меня спрашиваешь?

Итан опустил голову, словно его видавшие виды кроссовки могли ожить и подсказать ответ.

– Маленький хитрый зверек, – Коэло достал из кармана черных брюк три купюры и кинул на стол рядом с собой. – Это твои. Купи себе конфет. Вкусных.

– Но я ведь не рассказал еще ничего, – удивился Итан.

– Сегодня мне стало любопытно, как ты работаешь, – пояснил Томас, садясь на кожаный диван на другой стороне кабинета. Его черный костюм и белая рубашка под ним дополняли образ человека не из мира Итана Терра. – Поэтому я был недалеко и всё слышал.

– И что думаете?

– Думаю, что это не твоё дело, – босс до дрожи внимательно всматривался в своего подчиненного. Итан готов был поспорить, что тот пытался рассмотреть его на клеточном уровне. – Своё дело ты уже сделал.

– Я могу идти? – бармен обнял себя за узкие плечи и улыбнулся одними глазами. Это всегда действовало на босса.

– Я понимаю, почему они рассказывают тебе всё. На вид такой хрупкий и невинный, но это лишь маска. – Томас поднял вверх бокал с выпивкой. – Твоё здоровье, малыш.

Клиенты, хоть они и были зажравшимися богачами, практически всегда готовы были выложить ангелоподобному бармену (о, Итан старался) всё подчистую, главное – споить. Они много говорили и много жаловались, потому что находили того, кто их слушает. И только окончившему школу Итану было не ясно, неужели у высшего класса не принято разговаривать друг с другом по душам? Иногда, очень редко, недавнему школьнику было их жаль.

Итан приспособился. Он не обладал высоким ростом или крепким телосложением, поэтому легко изображал из себя того, кого властолюбивые богачи хотели в нём видеть. Невинные взмахи ресниц, надутые губы, крошечные улыбки. Пусть неискренне и нечестно, но бал-маскарад высшего класса требовал ношения масок. Явиться с открытым лицом равносильно нарушению правил – есть риск выставить себя на посмешище. В мире высшего класса искренность ровнялась со слабостью. Обо всём этом еще в самом начале рассказал Томас. Итан не смел с ним спорить.

Томас выпил алкоголь до дна одним глотком и сосредоточенно посмаковал. Итан боялся пошевелиться. Он сделал что-то не так?

– Не торопись уходить, – босс пригрозил пальцем, дыхание Итана тоже остановилось вместе с его мыслями. – Поговорим о сентябре. Номер в отеле оплачен до конца августа. А дальше нужно будет выполнять договоренности.

– Уже через два месяца, – кажется, в кабинете стало холоднее.

– Я помогу тебе поступить в Силентиум.

Итан был уверен, что напоминал в тот момент восковую фигуру из музея – неподвижный и безжизненный. Это то, к чему он так стремился. То, ради чего вообще начал работать на Томаса, вытягивая из пьяных бизнесменов угодную боссу правду.

Силентиум – учебное заведение для благороднейших существ, коими считались только представители высшего класса. Жесткие условия поступления, множество ограничений в процессе учебы, но безоблачное и безбедное будущее.

Силентиум – шаг в другую жизнь. За ту черту, которую никогда не смогут преодолеть его друзья, одноклассники или его семья. Шаг в мир без бедности, лишений и тяжелых работ. Где можно купить тонну конфет и еды для его родных, настоящий новый велосипед для младшего брата (хотя нынешний ржавый четырехколесный, который сделал их сосед мистер Ли из нескольких старых велосипедов, найденных на свалке, тоже ничего). И еще, то белое платье, которое мама недавно видела на манекене в районе богачей в центре города.

И вот сам Томас Коэло говорит, что выполнит своё обещание, поможет Итану стать чем-то большим, чем выходцем из низшего класса и доказать, что ребенок обычных людей тоже способен учиться и подниматься на высшие позиции наряду с отпрысками бизнесменов и политиков.

– Господин Коэло, – Итан чувствовал, что его улыбки хватило бы на троих. – Спасибо!

– Но у меня есть условие.

Улыбка погасла быстрее, чем свет от щелчка выключателя. Джина предупреждала. Он понял, о чем говорила официантка.

– Условие? – Итан никогда не гордился своим звенящим высоким голосом.

– Ничего невозможного, – Томас, словно не замечал испуга на лице подростка, говоря с присущими ему спокойствием и твердостью. – Моему младшему брату шестнадцать. Он хочет сдать экзамены раньше и покинуть школу. Просто до твоего поступления помоги ему подготовиться.

– Целый год нагонять, – Терра был в смятении. – Я сейчас изучаю вашу программу, но не думаю, что знаю её лучше, чем ваш брат.

– У него есть примерные вопросы и ответы. Твоя задача – протестировать его. Макс умен, просто ему требуется наставник, и я хочу, чтобы ты взял подготовку моего брата на себя. Ну же, Итан, я знаю твою успеваемость, ты сможешь.

– Но почему я?

– Потому что. У меня есть на то причины.

Отказаться от условия, выдвинутого боссом, сродни тому, как одним ловким движением перечеркнуть всю свою жизнь. Если Итан хочет сломать систему, сначала он должен ей следовать.

***

Обычно, как только Итан возвращался домой (раз в неделю на выходные), мать тут же начинала причитать об отце, который как всегда что-нибудь сломал, а брат прилипал к боку так, что Итан шел в свою комнату, словно его парализовало на одну сторону.

– Крис, слезай, – просил Итан, пытаясь соскрести младшего брата об косяк.

– Футбол, футбол, футбол, – ныл в ответ тот, пока сестра орала из своей комнаты, чтобы они оба заткнулись.

Это и была их семейная идиллия. И если не обращать внимания на все лишения, то жить можно.

Вечером они, как обычно, собирались все вместе на кухне и разговаривали о прошедшей неделе. Отец отпускал глупые шутки, мать всегда старалась его поддержать, поэтому смеялась, сестра закатывала глаза, а Кристиан ничего не понимал, поэтому просто начинал жаловаться на пса соседа Ли.

Мать и отец знали, что Итан собирался поступать в Силентиум, под крыло высшего класса. И не просто находиться среди них, а быть одним из них. Поэтому переживали все дружно, каждый приезд Итана обсуждали его поступление, словно если эту тему пропустят, то нашлют проклятье на последующие поколения.

Итан понимал их беспокойство и много раз объяснял свои мотивы, но родителям в любом случае тяжело расставаться со своим ребенком, а точнее, как говорил папа: «Отдавать в лапы тоталитаризма», что бы этим ребенком ни двигало.

Сестра же его осуждала по большей части, а когда мать однажды сказала, что Юна могла бы тоже подсуетиться со вторым образованием, та резонно напомнила про свою интровертную натуру:

– Я не могу заводить знакомства, как Итан. Для меня поехать за шлагбаумы и найти там покровителя, это как задрать футболку вместе с лифчиком и показать сиськи – не факт, что заинтересую, поэтому лучше не позориться.

После этого отец закашлялся, а мать рассмеялась. Кристиан как всегда ничего не понял, поэтому просто заляпал свою футболку кашей.

Через три дня перед сменой бармена, Итан сидел в рабочем кресле кабинета Томаса, выжидающе глядя в экран ноутбука. Младший брат босса должен был позвонить с минуты на минуту, до этого момента Терра старался не притрагиваться лишний раз к умному устройству, чтобы не навредить. Однажды босс попросил его найти на рабочем столе компьютера один файл и прислать на почту очень важному человеку, и Терра, дрожа всем телом, пытался исполнить важное поручение, но нажал не на ту клавишу, от чего устройство зашумело, затем заскулило и в итоге вырубилось. После чего Итан, как шаман-самоучка, ходил вокруг стола, громко вздыхал и держал ладони над умершим ноутбуком, мысленно призывая его очнуться. Но тот не очнулся, чем подвел подростка, получившего за это нагоняй от Томаса. Больше босс его о подобном не просил, поэтому Итан чувствовал себя не просто бесполезным, но и в какой-то степени вредителем.

Наконец, на экране загорелось окно вызова с зеленой кнопкой посередине и картинкой кровожадного монстра сверху. Итан протянул палец к экрану и неуверенно ткнул по зеленой дребезжащей кнопке.

На экране, в полутьме виднелось еле различимое бледное лицо, и если бы лицо с ним не заговорило, Итан бы остался уверенным, что это тоже картинка.

– Привет, – прозвучал мальчишеский голос. – Ты – Итан Терра?

– Ага.

– Меня зовут Макс Коэло.

– Рад знакомству, – Терра понятия не имел, как стоит обращаться к представителю высшего класса, даже несмотря на то, что тот был младше.

У богатеев всё слишком сложно. Четкое деление по статусам, особое отношение к представителям политической ветви и немыслимое количество разных обращений, наподобие «Господин», «Магистр», «Депутат». Если бы Итан назвал их соседа мистера Ли «господином», то тот, вероятнее всего, влепил бы парню подзатыльник и грязно ругнулся. Итан, честно говоря, не знал, как бы отреагировал какой-нибудь политик, назови он его «мистером» или «соседушкой». Может за это рубят руки или наживую выдирают зубы. Вряд ли политики раздают подзатыльники и поджопники за невежественное обращение.

– Эй, ты чего завис? – напомнил о себе Макс и даже пощелкал пальцами перед экраном.

– Эм, как мне к тебе обращаться?

– Ну, по имени, я думаю, – оскорбительно со стороны Макса было округлять глаза и смотреть на Итана так, словно тот сошел с ума и бил в бубен во время разговора.

– Хорошо, – Терра прокашлялся и поёрзал в кресле. – Начнем, Макс?

– Да, давай. Кстати, извини за плохую видимость, у нас тут уже отбой и свет погасили.

Как выяснилось, Макс намеревался сдать заключительные экзамены осенью и получить диплом об окончании старшей школы. Младший ребенок Коэло успел самостоятельно пройти программу последнего года без репетиторов и наставников, что даже ботанику Итану виделось излишне гениальным.

Несколько часов, которые заняло бурное обсуждение государственного устройства и передачи власти от отца к сыну, не были бы такими бесполезными, если бы учувствовали двое. Но отпрыск правящей семьи, которому обсуждаемая тема была близка как никому, просто смотрел в экран, иногда хмыкая и вздыхая.

– Макс, если ты будешь молчать, то мы так ничего не добьемся.

– Я слушаю тебя.

– Было бы здорово, если бы ты сказал, хоть что-нибудь, – Итан подпер подбородок ладонями и вздохнул. – Я плохо объясняю?

– Нет-нет, – Макс даже замахал руками. – Из тебя бы вышел отличный учитель.

– Макс, тебе нужно сдать экзамен…

– Как и любому сыну своих родителей, – школьник сделал ударение на слове «своих».

– Почему на год раньше? Я имею в виду, что ты собираешься делать целый год до университета?

– Проходить практику в лаборатории, которую спонсирует моя семья, – ответил Макс таким тоном, каким сообщают одну и ту же новость сотому человеку подряд. – Каприз моей мамы, так сказать.

– Ты хочешь завалить экзамен? – взбалмошный парнишка начал порядком раздражать. Они все себя так ведут, прекрасно понимая, какое место занимают в обществе.

– Нет, не хочу. Я слушаю тебя, Итан. Как и своего брата, и отца, и мать, и остальных учителей. Чтобы потом поступить в Силентиум и продолжать оправдывать своё положение и стать гордостью семьи, как мне и полагается.

Макс закончил на высокой ноте, и новоиспеченный учитель мог видеть, как в полумраке зашевелились его руки, складываясь на груди. В тот момент школьник больше не напоминал школьника. Он напоминал Томаса, и от этого сравнения Итана передернуло.

– Бунт на корабле? – зародыш понимания рождался внутри Терра.

– Просто, давай продолжим, – успокоился Макс, меняя оборонительную позу на расслабленную.

– Если хочешь, мы можем поговорить об этом.

– Прекрати. Я не собираюсь обсуждать это с тобой.

– А что не так со мной? – снова начал злиться Итан. Заносчивости их семейке явно не занимать. – Или я слишком тупой, что понимать таких как ты?

– Ты не живешь той же жизнью, тебе не понять.

– Да какая разница? – сил сдерживаться больше не было. – Мы все живем в рамках, просто каждый в своих, разве нет? Разве я могу делать то, что мне вздумается? Учиться там, где захочется. Стать тем, кем захочется. Черт, ты просто маленькая противная задница!

Кажется, где-то вдалеке кто-то уронил стопку бумаг на пол. Послышался шум копошения, но Итан был уверен, что это за ним идет целая государственная гвардия, чтобы усадить за решетку, а затем казнить. Даже кровь застыла на подходе к сердцу, мешая тому работать и заставляя трепыхаться в предсмертных судорогах. Он забыл, с кем разговаривает.

– Ох, черт. Прости!

Макс, по мнению Итана, сидел молча целую вечность, пока нечто странное не начало происходить с его телом. Во мраке, который окружал школьника, трудно было понять, что происходит, но Терра заметил, что тот затрясся. И растерянный бармен ожидал чего угодно, но не громкого мальчишеского смеха.

– Макс? – с осторожностью позвал Итан.

– Ты просто нечто, – школьник сделал попытку успокоиться, но смех просто раздирал его изнутри. – Знаешь, так меня еще не называли.

– Хорошо, как скоро за мной придут?

– Кто? – не понял тот, и даже прекратил смеяться.

– Ну, гвардия…

– Кто-о? – на секунду опешил Макс, и засмеялся, даже, вроде, громче прежнего. – Откуда ты такой взялся, Итан Терра. Но-о продолжай.

Даже несмотря на разницу в их статусах, с Максом было легко. Школьник смеялся над всеми шутками Итана и широко раскрывал рот, когда Терра соглашался с его мнением. Будто, до этого на его слова вообще никто не обращал внимания или не воспринимал всерьез.

– Да я не понимаю, чего от меня все хотят, – однажды сказал Макс во время их занятия.

Вокруг него царил полумрак, поэтому Итану было не по себе от того, что он не мог разглядеть лица школьника.

– Ну, твои родители стоят у власти, твой дедушка основал Силентиум, – Итан почесал голову. – Думаю, от тебя ждут чего-то грандиозного. Типа, новой реформы или управления страной.

– Почему я должен делать то, чего они от меня хотят? – любопытничал Макс.

– Потому что так устроено, наверное.

– Отец говорит, что это «система», – школьник цокнул и тряхнул головой. – А мне кажется, что это самый настоящий муравейник.

– Муравейник? – губы Итана дрогнули, когда он представил на месте Томаса огромного муравья с галстуком.

– Ну да. Знаешь, все вокруг бегают, кричат, что им сложно, и много работают. А если раздавить парочку муравьев, то никто и не заметит. Кроме, разве что муравья поближе к тому, кого раздавили. Потом родятся еще муравьи и у них будут те же проблемы и заботы.

– Есть то, что тебе нравится, Макс? – спросил Терра, восхищаясь его видением мира.

– Да, на самом деле. Но толку-то. Мне не разрешат, – отмахнулся школьник.

– И что это?

– Цветы, – произнес он совсем тихо.

– Цветы?

– Ну да. Знаешь, это так интересно. Вот есть совсем маленькое семечко. Крошечное и уязвимое. А затем появляется росточек и тянется вверх, сквозь слой земли. И ему не важно, что там наверху, он продолжает расти и тянуться. Потом – бутон. Яркий, ароматный, с каплями росы на лепестках. Ведь это так завораживает, правда?

– Д-да, наверное. Наверное, ты прав.

– Да нет же, смотри, – Макс даже пододвинулся ближе к экрану, неопределенно взмахивая руками, – цветок, он ведь не знает, сколько ему осталось жить. Он наполняет своим ароматом воздух изо всех своих цветочных сил, не жалея себя. Цветок знает, для чего он существует. Знает своё предназначение и исполняет его… перед тем, как умереть. А знаешь, что самое прекрасное?

– Что? – заворожено прошептал Итан.

– Его аромат. Он остается. Те, кто хоть раз его вдыхал, если почувствуют его в следующий раз… от духов или освежителя воздуха, вспомнят. Это роза. Это тюльпан. Цветы живут недолго. Но изо всех сил.

– Макс, – слова школьника, который был немногим младше самого Терра, цепляли за живое, – это прекрасно!

– Да, – согласился тот. – Поэтому я хочу жить в цветнике, а не в муравейнике.

Этот мальчик отличался ото всех людей, которых когда-либо встречал Итан. В нём было нечто взрывное и настолько притягательное, что вызывало тягучий интерес. Терра толком не видел его лица, но этого было и не нужно. Они разговаривали часами, иногда забывая про подготовку к экзаменам, и для Итана их общение представлялось настоящим единением душ.

– Ты, правда, думаешь, что отец или Томас меня послушают? – спросил как-то Макс с такой надеждой в голосе, под весом которой Итан был практически раздавлен.

Он не хотел вселять в школьника революционных настроений и подначивать его делать что-то не принятое в их обществе. От одного упоминания имени Томаса Итану становилось тяжелее дышать, как будто на его грудь падали огромные валуны. Но так странно было осознавать не то, что они – всего лишь два подростка, не первые и не последние, кто желает пойти против системы. А то, что они – по разную сторону системы, но одинаково в ней несчастны.

– Они никогда меня не слушают, – в голосе Макса было столько грусти, сколько априори не могло поместиться в таком маленьком организме.

– Они же – твоя семья, – Итан не верил в свои же слова. – Они должны тебя послушать. Не всё всегда получается с первого раза, нужно стараться снова и снова. Бессмысленно хотеть чего-то и не делать хотя бы маленьких шагов.

– Да, наверное, ты прав, – Макс помолчал и продолжил. – Почему ты хочешь поступить в Силентиум? Я думал, тебе не нравится моё окружение.

– На самом деле, я просто хочу стать первым из тех, кто внизу, кто смог пробиться на вершину. Показать, что мы тоже можем учиться наравне с вами, мы не глупые и тоже годимся быть наверху.

– Это то, чего ты хочешь?

– Ты не жил там, где живу я, Макс, и не видел того, что творится за стенами ваших районов. Ты не знаешь, каково это – в тяжелые времена есть из одной тарелки на всех то, что осталось. Донашивать чужую одежду, купаться в холодной воде, экономя газ и свет. Обещать своему младшему брату, что так будет не всегда, что он узнает когда-нибудь, что такое эти мифические шоколадные конфеты. И знать, что это вранье.

– Обещай, что мы будем общаться, – серьезно сказал Макс. – Обещай!

– Я буду в Силентиуме, там нельзя…

– Но они звонят родным изредка, разве нет? Разве, ты не хотел бы говорить со мной хоть иногда?

– Хотел бы, конечно, – воодушевился Итан. – Скажи мне свой номер.

Он не врал – хотел. Безумно хотел. Макс стал ему ближе, чем кто бы то ни был. Его надеждой, его верой в лучшее. Итан полюбил его так, как можно любить друга, брата, близкого душой человека. И после того, как их совместные уроки закончились спустя два месяца, Итан делал всё, что требовалось: готовился к вступительным экзаменам в Силентиум, наслаждался последними днями с семьей, настраивал себя на лучшее.

Но так и не позвонил Максу.

Решение, которое было ему навязано, как и сотня других решений в его жизни. В последний день их общения по видеосвязи в кабинете Томаса, они попрощались, обещая друг другу многое: звонить и никогда не забывать. Итан нажал на кнопку сброса вызова и завис на своём отражении в потемневшем экране, чувствуя наполняющую изнутри пустоту. Он уже скучал по их шуткам, разговорам о будущем и пустой болтовне. Через позвоночник Итана, словно провели железный трос и крепко натянули, чтобы он не смог сдвинуться с места. А затем в одно мгновение оборвали, когда в кабинет влетел Томас. Его волосы торчали в разные стороны, а всегда застегнутый пиджак распахнулся.

– О чем ты с ним говорил? – прогремел босс.

Итан вцепился пальцами в подол футболки и непонимающе хлопал глазами.

– Чего притих? – сузил глаза мужчина, – Ты хоть понимаешь, что я могу с тобой сделать?

Он в несколько шагов преодолел разделяющее их расстояние и схватил парня за воротник. Ткань жалобно затрещала, без того растянутая донельзя, от чего Итан съежился, ожидая удара.

– Знай своё место, Терра, – зашипел Томас, приближаясь к его лицу. – Твоё место на дне пищевой цепи, не смей тянуть туда моего брата. Тебе никогда не быть на верху, окончи ты хоть три Силентиума, потому что ты – мусор, как и твои родители.

– П-простите, – сухими губами прошептал Итан и вскрикнул, когда острая боль пронзила подбородок.

Его били и раньше. Такие как Томас, пьяные богатеи в баре или надзорные на улице, считавшие себя центром вселенной. Итана не беспокоила физическая боль, а только та, что рождалась в голове и змеей ползла вниз к ребрам, жаля множество раз и затихая, убедившись, что нанесла достаточный урон.