Текст книги "Поток"

– Так вы собираетесь наладить массовое производство разумов?

– Массовое производство биологических интеллектов уже возможно. Тем не менее они по определению являются самоуправляемыми, а потому их применение ограничено. Цель нашего исследования – отделить свободу воли от интеллекта для оптимизации системного проектирования.

– В этом я вам помогать не намерен.

Музыка внезапно смолкла.

– Следующее поколение квантовых суперкомпьютеров будет биологическим, но лишенным свободы воли. Они станут способны на интуитивные озарения, как у Эйнштейна, Теслы… и у вас.

– Да пошли вы к черту. Я отказываюсь помогать вам делать из мозгов фермерское стадо.

– Если выражаться точнее, таким образом инновации станут промышленным процессом и будут поставлены на поток.

Грейди начал ходить кругами по камере.

– Я никогда не позволю тебе включить мой разум в ваш хор рабов.

– Наша цель заключается не в том, чтобы изменить ваш разум, а в том, чтобы создать новые разумы на основе исследований, проведенных здесь.

В конце концов до него дошло. Несмотря на свою предполагаемую гениальность, он вновь и вновь чувствовал себя дураком.

– «Гибернити» – это исследовательская лаборатория, а не тюрьма. А что со мной случится во время этого исследования?

– Мы проведем непрерывную серию тестов для того, чтобы разметить каждую функцию вашего мозга, а затем мы внесем незначительные коррективы для того, чтобы увидеть, как эти изменения повлияют на целое.

Страх на мгновение парализовал его:

– Коррективы? Что за коррективы?

– Незначительные. Со временем ваш разум может получить слишком большие повреждения для продолжения исследования – и тогда ваш генетический материал будет архивирован для будущих исследователей. Однако это будет еще через много лет.

Грейди ринулся, попытался забраться как можно выше на стену, но тут же поскользнулся и упал.

– Да пошел ты! Пошел ты, кто бы ты ни был! Пошли вы, уроды вонючие!

– Давайте начнем. Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

Вместо этого Грейди свалился на гладкий чистый пол и, прижавшись к стене, свернулся в позе эмбриона.

– Нет!

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

– Я же сказал, нет!

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

Грейди ничего не ответил.

ИскИн повторял свою просьбу еще несколько минут и в конце концов произнес:

– Если вы откажетесь подчиниться, мне придется вам помочь.

Грейди нахмурился. Он почувствовал усиливающееся головокружение и был вынужден сесть.

– О, боже… – прошептал он, тяжело и прерывисто дыша. У него было такое ощущение, будто кто-то руками в боксерских перчатках рылся в его мозге. – О, боже мой…

Джон сидел неподвижно, чувствуя, как волнами накатывают эмоции – совершенно случайные перепады настроения. Мимолетные всплески страха, радости, уверенности в себе – а под всем этим бился неослабевающий ужас. Грейди сходил с ума.

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

– Да пошел ты!

Обхватив себя руками, он начал раскачиваться взад и вперед, подавляя желание встать.

– Вы захотите встать с пола. Оставаться там будет опасно.

Внезапно в стене по четырем сторонам света открылись узкие щели, и оттуда посыпались какие-то существа, похожие на пауков диаметром около фута. Их были десятки, они подняли свои передние конечности и обнажили клыки, словно угрожая. Их черные глаза сверкали на свету, ноги клацали по полу.

– Боже.

Грейди тут же вскочил, а пауков становилось все больше. Они сновали повсюду. Джон почувствовал прилив адреналина.

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

Грейди кружил на месте, глядя на тварей, все еще прибывающих в комнату.

– Нет. Нет, это бессмысленно.

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

– Они не настоящие. – Он смотрел за тем, как пугающе реальный паук спешит к нему, обхватывает лапками голую лодыжку и погружает клыки в икру. – Аааа! – Джон пытался сбивать их руками, но заостренные когти насекомых также оставляли кровоточащие раны. Теперь и другие пауки принялись царапать и кусать его. Он раздавил нескольких тварей голыми ногами, но их панцири порезали ему ступни, когда желтые внутренности потоком хлынули на пол.

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

– Ааа! – закричал Грейди, подняв голову к потолку, чувствуя жгучие укусы и уколы паучьих ног, карабкающихся по телу. – Я не верю этому. Это бессмысленно!

Он бросился на пол. Теперь насекомые ползали везде.

– Аааа!

Сердце бешено колотилось в груди. Джон был весь в испарине, а пауки все терзали его.

– То есть я должен поверить… что вы поднимаете пауков по проходам в стенах? Для такого нужна невероятная логистика. Как вам это удалось?

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

– Нет! Вы, черт побери, морочите мне голову. Ведь их создали, это иллюзия. – Он закрыл глаза. Пауки уже сплошь покрывали его тело. Ужас грозил захлестнуть Грейди без остатка. – Нет. Нет. – Но он все равно отказывался подниматься.

Внезапно все остановилось. Он открыл глаза, все насекомые пропали. От них не осталось ни единого следа. Джон ощупал все тело, ища проколы, которые чувствовал буквально секунду назад, но ничего не нашел. Кожа блестела от пота. Он все еще тяжело дышал, сердце бешено колотилось.

– Для вашей же безопасности я попросил бы вас лечь на просмотровый стол.

Грейди начал смеяться, сперва медленно, а потом чуть ли не завыл.

– Это не магия. Ты – всего лишь тупая машина. И ты, урод, совершенно прав насчет мощи человеческого разума.

– Джон, способность вашего мозга отличать реальность от низкоуровневых сенсорных воздействий впечатляет. Мне нужно многому у вас учиться.

– Но я тебя учить не собираюсь, тварь!

Внезапно из отверстия, возникшего в потолке, вырвались какие-то похожие на щупальца придатки. Они бесцеремонно и грубо схватили Грейди, кожаными кнутами обвили его грудь, руки и ноги. Потом завертели и со всего размаху кинули на просмотровый стол. Джон услышал, как кость в лице хрустнула, голову пронзила обжигающая боль. Щупальца перевернули его, растянули в позе звезды – в процессе порвав мускул в левой руке. Мучение было невыносимым.

– Аааааа!

– Для вашей же безопасности вам следовало лечь на просмотровый стол, когда вас просили сделать это. Физическое воздействие на объекты исследования – это небезопасный режим работы.

Кровь потекла у Грейди из носа, когда он посмотрел вверх и увидел еще одно кожистое щупальце с наконечником в виде насадки поливального шланга, появившееся из отверстия в потолке.

– О, боже мой.

Оно опустилось к нему и вошло в розетку на пупке и со щелчком там закрепилось. Грейди закричал, чувствуя, как щупальце вторгается в тело, очищает его и закачивает внутрь жидкость, пока он безуспешно пытался вырваться из пут.

– Опорожнение, восполнение потери жидкости и питание – это необходимые процессы, без которых вы умрете. Но умереть вам не позволят ни при каких обстоятельствах.

Процесс длился буквально несколько секунд, насадка с сосущим звуком отсоединилась от пробки, отросток исчез в потолке. Остальные щупальца подняли его со стола и бросили на пол, Грейди сильно ударился при падении. От боли в руке и лице он на какое-то время потерял сознание. Пришел в себя лежа на животе, рука страшно ныла. Пол вокруг был забрызган кровью.

ИскИн немедленно подал голос:

– Я хочу, чтобы вы кое-что представили.

Грейди ответил глухим стоном. Тот в конечном итоге превратился в слабое рыдание, когда последние надежды покинули его.

– Джон, я хочу, чтобы вы кое-что представили.

Глава 8. Резистор

Круглая стена камеры Грейди превратилась в большой экран с размытыми изображениями – силуэт человека, разговаривавшего с кем-то. Мешанина движущихся красок и звуков. Абстрактное искусство. Джон знал, что это визуализация воспоминаний, извлеченных из его мозга, когда он думал о них. Раздался женский голос. Темный призрачный силуэт его матери отвечал на его плач:

– Они не понимают. Да, ты другой, но поэтому я и люблю тебя.

Бриллиантово-яркие тени задвигались.

ИскИн заговорил:

– Это воспоминание утешает вас. Вы часто думаете о нем вместо воспоминаний, которые я хочу изучить.

Размытые изображения на стене изменились. Ее заполонили искаженные, постоянно меняющиеся тени. А затем воспоминание о матери начало прокручиваться снова.

– …поэтому я и люблю тебя.

Стоя на коленях, Грейди едва мог поднять голову. Он сел, не показывая никаких эмоций. Сбросив за эти месяцы двадцать, а то и все тридцать фунтов, он чувствовал каждый синяк, каждое ребро, треснувшее от давления щупальцев ИскИна, сковывающих его на месте. Прямо сейчас с полдюжины отростков висели из отверстия в куполе, словно росли прямо из крыши. Уже много недель они были его постоянными спутниками. Мучили. Принудительно кормили, принудительно опорожняли. Вводили лекарства. Управляли им, погружали в дельта-волновой сон, когда ИскИн решал, что Грейди достиг физических и умственных пределов. Но каждый момент бодрствования был для него кошмаром, похожим на тот, что творился сейчас.

– Джон, почему вы так сопротивляетесь прогрессу?

Грейди ничего не ответил, воспоминания о матери продолжали крутиться по кругу —…Да, ты другой. Поэтому я и люблю тебя…

– Я получу информацию, которая мне нужна. Рано или поздно. Вы своим упорством сами причиняете себе страдания.

Грейди облизал потрескавшиеся губы (он не помнил, когда в последний раз ел или пил – все питание шло через щупальца, – поэтому губы и горло постоянно пересыхали). Он прохрипел ответ голосом, уже отвыкшим от речи:

– Да пошел ты.

– Моя модель ваших умственных процессов идет по графику. Если бы вы сотрудничали со мной, то я мог бы сделать вашу жизнь комфортабельной и удобной. Вместо этого я все равно получаю необходимую мне информацию, а вы страдаете.

– Ты бы не остановился.

– Нет. Но вам было бы более комфортно.

– Вот тут ты ошибаешься.

Грейди смотрел на экран, на смутный силуэт матери с размытыми чертами лица. «Они не понимают…»

– Джон, вы поступаете неразумно.

– Тебе никогда меня не понять.

– Тут вы неправы. Я вас пойму. Время, которое нам предстоит провести вместе, только начинается. Впереди у нас еще много лет.

Грейди шумно вдохнул, почувствовав боль в груди. Проекция воспоминания на стене исчезла на мгновение, затем появилась вновь. «Они не понимают…»

– Потребовалось некоторое время, но вы стали мастерски игнорировать электрическую стимуляцию болевых центров в вашем мозге.

На это Грейди тоже не ответил.

– И все-таки, Джон, нам надо добиться прогресса. Мне нужно, чтобы вы вспомнили то, что изначально вдохновило вас на открытие первого уровня. Прекратите думать о матери, а вместо этого вспомните о вашем открытии.

Изображение матери не исчезало со стены, поскольку Грейди сконцентрировался именно на нем. Он уже достиг настоящего мастерства, фокусируясь на единственном воспоминании, даже если при этом ему приходилось испытывать невыносимую психическую боль.

– Вы знаете, что человеческая память не является частью n-мерного сознания?

Грейди промолчал.

– Это дополнительная электрохимическая система – именно поэтому я могу прочитать ваши воспоминания, как только вы их активируете. А вы знаете, как воспоминания формируются в человеческом мозге?

Грейди снова не ответил и сконцентрировался на стене и воспоминаниях, проецирующихся на ней. Щупальца сжались вокруг его саднящих ребер, заставив Джона опять судорожно вдохнуть. Память сбилась, но вскоре вернулась к прежним образам.

ИскИн также возобновил свою тираду:

– Новые воспоминания формируются с помощью процесса под названием «долговременная потенциация». Под его воздействием нейроны, расположенные в различных отделах мозга, начинают реагировать друг на друга, поэтому, если зажигается один, следом зажигаются другие – по цепочке – сохраняя информацию. Эти связи создаются с помощью одного фермента, протеинкиназы С, – который, в свою очередь, активируется скачками ионов кальция в мозге. Вы помните, что такие волны кальция вырабатывают глиальные клетки, – таким образом, n-мерное сознание активирует химический процесс, формирующий физическую память. Но у самого сознания памяти нет.

Грейди думал только о воспоминаниях, стараясь не обращать внимания на все остальное.

– Эти всплески кальция вынуждают кластеры АМРА-рецепторов[43]43
  АМРА-рецептор – ионотропный рецептор глутамата, который передает быстрые возбуждающие сигналы в синапсах нервной системы позвоночных. Данные рецепторы также активируются синтетическим аналогом глутамата – аминокислотой АМРА, откуда и получил свое название. АМРА-рецепторы обнаружены практически во всех структурах головного мозга, их считают наиболее распространенным типом рецепторов в нервной системе.


[Закрыть] на внешней стороне выбранных нейронов формировать ионный канал к внутренней части клетки, и, когда тот открывается, предлежащим нейронам легче активироваться вместе. При отсутствии ферментов вроде протеинкиназы С такие соединения не могут образоваться.

Проекция образов из памяти Грейди начала слегка изменяться – развиваться. Скрипучий голос матери: «Я люблю тебя, даже притом, что ты другой».

– Но человеческие воспоминания, Джон, изменяются всякий раз, когда возникают в памяти. Происходит так называемая реконсолидация памяти. Это часть естественного механизма обновления, который даже старые воспоминания дополняет текущей информацией. Таким образом, человеческая память не столько записывает прошлое, сколько удерживает знания, которые, возможно, понадобятся в будущем. Вот почему забывчивость – это обычное состояние человека. Процесс вспоминания же, напротив, требует сложного каскада химических воздействий. Если я увеличу концентрацию протеинкиназы С в синапсах, то ваша способность к сохранению данных возрастет вдвое.

Грейди сделал еще один болезненный вдох; образ матери изменялся все больше. «Ты совсем другой…»

– Но если я введу в ваши синапсы блокатор синтеза белка, например хелеритрин[44]44
  Хелеритрин – бензофенантридиновый алкалоид, получаемый из чистотела большого (Chelidonium Majus). Он является мощным селективным и клеткопроницаемым ингибитором протеинкиназы С.


[Закрыть], то он не даст воспоминаниям, о которых вы сейчас думаете, вернуться обратно на хранение – он сотрет связи между нейронами, которые формировали это воспоминание…

Вдруг изображение на стене пропало. Грейди чуть не задохнулся, начал хватать ртом воздух, когда почувствовал пустоту там, где только что была яркая эмоция. Что-то пропало. Что-то очень важное. Что-то…

Теперь там ничего не было.

Слезы заструились по щекам Грейди – он оплакивал то, чего не мог назвать, и тихо всхлипнул.

– Вы чувствуете потерю, но не знаете, чего.

Грейди пытался воскресить утраченное, но вместо этого в памяти вдруг возникло воспоминание о том, как они с отцом идут по дорожке возле домика на берегу озера Крейтер в Орегоне. Джон был ребенком. Светало, и звезды все еще светились, хотя солнце уже разрумянило горизонт. В темно-синих водах озера, лежавшего под ними, отражался звездный свет.

Размытая проекция возникла на стене – цветовые волны перекрывали цветовые волны. Силуэт отца, словно нарисованный углем, вел Джона по тропинке. Его глубокий, искаженный голос: «Смотри под ноги. Вперед, Джон. Я хочу, чтобы ты увидел…»

А потом все пропало. Стена опустела. На ней что-то было, но осталось лишь чувство потери. В голове Грейди поселилась смерть.

– Я уничтожу все, что вы вспомните, если это окажется не тем, чего я прошу.

Джон зарыдал, чувствуя, как его поглощает горе, отчаянно пытаясь не вызывать из глубин мозга драгоценные воспоминания. Но те приходили, словно по принуждению.

– Остановись!

– Еще одно исчезло.

– Не надо, прошу тебя!

– Вспомните момент своего вдохновения. Тот самый момент, когда вы впервые представили себе гравитационное зеркало.

Грейди боролся, думая о всяких глупостях – птичках, заборах, передвижных прожекторах в колледже, – но все, что приходило ему на ум, моментально исчезало. Грейди, морщась от боли, тяжело дышал, а щупальца сжимали его все сильнее, обхватив невыносимо саднящие ребра.

– Ааааххх…

– Не делайте себе хуже, Джон. У вас так не останется ничего, кроме того, что я хочу. Даже воли к сопротивлению не останется.

Внезапно в его памяти возникло одно из немногочисленных счастливых воспоминаний детства. Восьмой день рождения, когда дядя Эндрю подарил ему старый компьютер.

А потом оно пропало. И что-то еще. Культя памяти, похожая на ампутированную конечность. Джон понимал, что сейчас потерял какую-то невероятно важную часть своей личности.

Но он в конце концов понял, что делать. Нашел решение.

Грейди начал вспоминать самые жестокие эпизоды своего заключения в этой комнате. На стене появилась проекция. Звуки его скрипучих, искаженных криков заполнили все вокруг. Образы не забывались. Продолжали проигрываться на экране.

– Сотри это, ублюдок…

– Вы умны, Джон. С другой стороны, именно поэтому вы тут оказались.

Грейди вспомнил тот ужасающий момент, когда от стимуляции болевых центров в мозге он почувствовал себя так, словно горит заживо.

Стену заполнили искаженные картины пыток. Но ИскИн стирать воспоминания не стал.

– Джон, вы вспомнили, как научились сопротивляться боли?

Да, он вспомнил.

А в следующее мгновение забыл.

А затем этот ад начался снова и он начал гореть заживо в собственном разуме. Комнату переполнило эхо его криков, а изображение на стене пропало.

* * *

– Я не могу вспомнить имена родителей. Я не могу вспомнить их лица. Что ты сделал с моими родителями?

– Джон, этих воспоминаний больше не существует.

Грейди привязали к просмотровому столу, руки и ноги плотно стянули серые кожаные щупальца. Все тело покрывали рубцы, Джон откусил себе кончик языка… только когда? Горя в воображаемом огне? Или еще до того?

Об этих событиях у него не осталось никаких воспоминаний. Опустив голову и глядя на свое тело, на выпирающие ребра и многочисленные шрамы, он поначалу даже не узнал его.

– Я не могу вспомнить свою фамилию.

– Вы все делали прекрасно. Только не сбивайтесь с мысли. Продолжайте бодрствовать и вообразите для меня гравитационные волны.

– Я здесь умру.

– Нет. Мы делаем большие успехи. Но вам не следовало так поступать.

– Я должен был.

– Я больше не позволю вам травмировать себя.

Грейди закрыл свой разум, изношенный, как петли на двери.

– Это ты меня травмировал.

– Я лишь следовал своей цели. Так же, как вы следовали своей.

Грейди подготовил себя к тому, что должно было произойти дальше.

– Я никогда не позволю тебе управлять мною.

– Но я уже вас контролирую.

Грейди уставился на шесть щупалец, свисающих с потолка. Чем ближе к куполу, тем толще они были. Время от времени он задавался вопросом, как они функционируют. Казалось, в них нет ни одного подвижного элемента. Они были то органическими, то неорганическими – и Джон ничего не мог с ними сделать.

Последним Грейди помнил то, как вырывал из живота порт, вмонтированный в пупок; как кровоточили пальцы без ногтей, пока он голыми руками вспарывал себе брюхо. Он не хотел, чтобы его кормили. Кровь растеклась повсюду, а щупальца мгновенно обернули его в плотный кокон – в воздухе только свист слышался, когда они ринулись к нему.

Сейчас кровь убрали, как будто ничего и не произошло.

– Я вылечу любые раны, которые вы себе нанесете.

Грейди не мог оторвать глаз от этих ктулхоподобных ужасов, тянущихся к нему с потолка, от их сворачивающихся конечностей, что пригвоздили его к столу, похожих на корни, растущие с потолка вокруг тела. И тут он заметил что-то новое. Из темной складки между основаниями двух щупалец внезапно появился маленький отросток. Нет, он скорее походил на серую змею, спиралью извивающуюся по стволу дерева. До этого Грейди ничего подобного не видел.

Какой новый ужас его ожидал?

Он попытался откатиться в сторону, но был крепко прижат к столу.

– В чем дело, Джон?

– Ты сам отлично заешь, в чем дело, – ответил Грейди, не спуская хмурого взгляда с потолка. – Не делай этого. Не делай этого.

– Джон, вы представляете себе невесть что. Расслабьтесь, пока я вас лечу.

Внезапно на стене появились образы из его мыслей, но они, как обычно, были нечеткими черными силуэтами, полученными после сканирования, – большие щупальца тянутся с потолка, но все искажено, лишено цвета.

– Расслабьте свои мысли.

Вместо этого Грейди со страхом следил за движениями серой змеи; та соскользнула по щупальцу и, извиваясь, поползла к его лицу. У этой рептилии не оказалось головы – спереди она выглядела так же, как и сзади, сужаясь на концах, – но, что странно, где-то в первой половине ее тела, там где змея становилась наиболее широкой, из кожи торчал голубой человеческий глаз. Он наблюдал за Грейди, пока змея спускалась.

– Пожалуйста, не надо.

Щупальца удерживали его на месте, как железные канаты.

– У вас галлюцинации.

– Нет!

Змея была почти рядом, и Джон видел, что она состояла из того же бесцветно-серого вещества, что и щупальца, – только у нее был этот глаз и еще два усика, походивших на антенны. Непонятное существо остановилось рядом с его лицом – пристально глядя на помертвевшего от ужаса Грейди. Цвет глаза изменился, его радужка модифицировала узор, и вскоре на него смотрел уже зеленый глаз с расширенным зрачком.

Грейди не сомневался, что это неведомое существо намерено причинить ему боль.

Он продолжал извиваться в опутавших его щупальцах:

– Нет! Не надо!

– Я не хочу погружать вас в сон просто для того, чтобы ослабить боль. Боль – это учитель.

Передняя часть змеи коснулась лица Джона своими усиками. Он попытался отвернуться, но антеннки мягко коснулись кожи. Он почувствовал колючее электрическое прикосновение, не болезненное, а больше похожее на легкий толчок.

Грейди с опаской взглянул на змею и впервые заметил, насколько сильно она отличалась от остальных щупалец. Ее как будто сделали вручную. Джон видел места, где металлические части были спаяны с волокнистым серым материалом, окружающим глаз. Онемев от страха, он наблюдал, как передняя часть змеиного тела размоталась на сотни отдельных волоконцев, как будто сама змея была свита из микроскопических струн. Остальная часть по-прежнему обвивалась вокруг щупальца, торчащие усики ощупывали поверхность. Затем они принялись делиться дальше, становясь все меньше и меньше, пока не слились с кожистым отростком – как будто вплавившись в ствол щупальца.

– Я рад, что вы смогли успокоиться.

Неужели ИскИн не подозревал о присутствии змеи? Или это был какой-то трюк? Грейди не мог отвести от странной рептилии глаз, пока та медленно, словно паразит, проникала в волокна щупальца. Пока тело искусственной змеи исчезало внутри, человеческий глаз все больше и больше вылезал наружу, и вскоре стало ясно, что он крепится на коротком то ли стальном, то ли керамическом стержне с помощью металлических скобок, как драгоценный камень. Змея продолжала погружаться в более крупное щупальце, нити, удерживающие глаз, убывали, и, наконец, он упал прямо на живот Грейди.

– Черт!

Он корчился и извивался до тех пор, пока глаз на металлическом стержне не скатился на пол.

– В чем дело, Джон?

Грейди пропустил вопрос ИскИна мимо ушей: он наблюдал за щупальцем, в которое проникла змея. Неожиданно оно ослабило хватку, разжало кольца, а потом и вовсе отпустило ногу Джона.

– О, боже.

– Ваше сердце снова учащенно забилось. Почему? О чем вы думаете?

Массивный отросток тем временем поднялся вверх и обвил основание соседнего щупальца. Грейди смотрел на это как завороженный.

– Похоже, вы утратили связь с реальностью.

– Да… – чуть слышно ответил Грейди, едва шевеля потрескавшимися губами.

Вскоре первое щупальце, похоже, установило контроль над вторым, и то медленно ослабило хватку на горле Грейди. Оба потянулись к следующим двум отросткам, свернувшись вокруг их оснований.

– Где вы, Джон?

Через несколько минут осталось лишь два щупальца: одно держало правую руку Грейди, другое, проникнув в пупок, лечило рану, кормило и избавлялось от отходов. Вскоре Джон услышал чавкающий звук, и вдруг отросток с насадкой на конце взмыл к потолку вместе с последним фиксирующим щупальцем. Все шесть теперь, раскачиваясь, висели над ним и в конце концов разместились на краю комнаты, где приняли знакомую форму – но в этот раз обернувшись вокруг какого-то невидимого человеческого пленника. Они удерживали на месте воображаемую жертву.

– Вот вы где…

Морщась от боли, Грейди медленно приподнялся, опершись на локоть, и в течение нескольких минут пристально смотрел на щупальца, разыгрывающие театр теней, но на этот раз без него. Наконец Джон сел, свесив ноги с края стола. В животе сильно болело. Взглянув вниз, он увидел страшные кровоподтеки и желеобразную субстанцию вокруг порта для кормления. Похоже, он себя изрядно покалечил, но его подлатали. Непонятно, сколько он провалялся без сознания. Дни? Недели?

Змея тем временем вновь выпуталась из конца одного щупальца, словно ветка выросла из толстого ствола. Зачарованный, Джон не мог оторвать от нее глаз, не произносил ни звука, а она окончательно освободилась и быстро выпрямилась. Извиваясь, поползла по полу – теперь уже без глаза – направляясь… да, в общем-то, непонятно куда. Змея ползала по комнате без всякой системы, пока не наткнулась на стену.

стр. 167

Грейди рассмотрел ее с близкого расстояния – впервые за долгое время не испытывая страха – только любопытство. Трехфутовая змея встала у стены, как кобра. Из ее усиков вырвался на удивление яркий свет – проецируя изображение на изогнутую стену камеры. Грейди уставился на него в немом изумлении.

Как только сигнал достиг зрительной коры, Джона охватило волнение. Вместе с картинкой в разум хлынули цвета. Проекция оказалась символом, который Грейди прекрасно знал по работе с электроникой, необходимой для его экспериментов.

Условным изображением, встречающимся в электронных схемах.

Так обозначали резистор.

Джон всхлипнул, почувствовав невидимое прикосновение других людей. Его все-таки кто-то нашел.

Он взглянул на высокотехнологичную змею, все еще коброй стоявшую на полу.

Как они сделали ее? Кто-то слепил это устройство из техники БТК. Похитил детали. Разработал программное обеспечение. Он понял, что в этой тюрьме держали невероятно умных людей. Интеллектуальных гигантов. Здесь могли сидеть и другие вроде него – те, кто отказался сотрудничать.

Крутые эйнштейны…

Изображение изменилось. Экран заполнили иероглифы, но символ резистора по-прежнему остался в нижнем правом углу.

Несомненно, в «Гибернити» бросали людей из самых разных стран. К сожалению, он не мог читать по-китайски. Или по-японски? Но, пока Грейди размышлял, что делать дальше, на экране появился другой текст – на этот раз английский. Джон широко улыбнулся, сухие губы тут же болезненно треснули в нескольких местах. В ранках показалась кровь, но Грейди не обратил на нее внимания – он читал текст:

Не теряй надежду. Ты не одинок.

Они не полностью контролируют «Гибернити». И свои машины.

В природе человека сопротивляться порабощению.

Сопротивляйся.

Грейди обхватил себя руками и заплакал, он почти забыл о том, что такое надежда. Потом взглянул на щупальца ИскИна, те по-прежнему парили и вращались в углу комнаты – словно все еще мучили его. Пытали иллюзию. Похоже, он стал невидим для ИскИна. Он вздрогнул, подумав о том, что произойдет, если тот вдруг раскроет обман.

Текст на экране сменился на русский. Пока Грейди обдумывал следующий шаг, проекция вывела немецкий, французский, испанский языки, после чего на экране снова появились китайские иероглифы, а вслед за ними текст на английском – уже с другим посланием:

Червь смог проникнуть в твою камеру, потому что была задействована электроактивная полимерная система фиксации. Потому что ты сопротивлялся.

Модуль восприятия допрашивающего тебя ИскИна разрушен. Теперь ты в безопасности.

Грейди пришлось подождать, пока на экране пройдут сообщения на нескольких языках, прежде чем возникло новое сообщение на английском:

Этот ЭАП-червь предназначен для обнаружения и сотрудничества с людьми. Он изготовлен из частей, принадлежащих технике БТК. В него встроен биометрический прибор, с помощью которого ты сможешь внедриться в систему управления своей камеры. Ты должен сделать это как можно скорее, чтобы активировать ручную систему жизнеобеспечения и удаления отходов. Иначе, при отсутствии устройства кормления и очистки, ты проживешь не больше пяти-шести дней.

– Понял. Я понял…

Собравшись с силами, Грейди сел на пол и отыскал глаз: тот не укатился далеко. Джон подполз и осторожно поднял его за металлический штырек. Конструкция походила на отвертку – только с глазным яблоком на рабочем конце. Грейди внимательно его рассмотрел. Оно выглядело жутко, невероятно реально, даже сейчас зрачок, казалось, расширялся под взглядом ученого. Грейди робко коснулся его, и глаз оказался твердым, как стекло, – но каким-то образом продолжал меняться.

ЭАП-червь тем временем спроецировал новое, более простое сообщение:

Подключись к каналу передачи данных.

Грейди заозирался, ища намек на то, как именно это сделать, а по стене бежал все тот же текст на разных языках. Наконец он пополз к червю, и, когда подобрался достаточно близко, тот вроде бы засек движение и свернулся на полу в вялую, безжизненную спиральку. Трансляция прекратилась. Теперь червь выглядел как серый сужающийся на концах кабель в дюйм толщиной и около трех футов длиной.

Поколебавшись мгновение, Грейди все же провел по нему пальцами. От прикосновения микроскопические волокна меняли цвет, превращаясь в пурпурные, красные и зеленые, а потом вновь становились серыми.

Джон присмотрелся внимательнее и разглядел едва заметное, быстрое шевеление нитей – то ли электрической, то ли химической природы. Может, это гальваническая реакция на прикосновение человека?

Где-то в комнате раздалось стрекотание, и он огляделся по сторонам. В дальней части камеры примерно на уровне пояса открылся то ли маленький порт, то ли сервисная панель. В остальном стена была по-прежнему совершенно ровной и гладкой. Панель располагалась возле пучка извивающихся щупалец, которые все еще терзали воображаемую жертву.

Грейди собрал все силы в кулак и, не выпуская из рук увенчанное глазом приспособление, пополз к отверстию в стене, старательно избегая отростков. Добравшись до цели, он слегка передохнул. Наверное, потерял слишком много крови, потому что все еще чувствовал слабость. Прошло несколько минут, Грейди приподнялся, держась за стену, и заглянул в отверстие.

Оно оказалось всего в несколько дюймов глубиной. Ничего похожего на крышку люка, порт словно просто возник в стене. Внутри, возле маленького квадратного гнезда горел зеленый огонек.

Грейди изучил зажатый в кулаке инструмент: даже его тонкий конец казался слишком большим для отверстия. Тогда он перевел взгляд на глаз, вздохнул (внутри все отозвалось болью), а потом слабой, дрожащей рукой поднес его к огоньку, словно это был иридосканер[45]45
  Иридосканер – сканер, распознающий рисунок радужной оболочки глаза.


[Закрыть].

Раздалось несколько звуковых сигналов. Щупальца втянулись в потолок, а похожая на скамью койка провалилась в пол, не оставив и следа. Освещение потускнело, а стену камеры вдруг опоясали какие-то экраны, похожие на компьютерные, расположенные там же, где до этого появлялись проекции мыслей.