Текст книги "Невозможная Корея: K-POP и экономическое чудо, дорамы и культура на экспорт, феминизм по-азиатски и гендерные роли Дальнего Востока"

Первые протестантские миссионеры появились в Корее с прибытием из США методиста Горация Аллена в 1884 году и пресвитерианцев Генри Аппенцеллера[13]13
  Возможно, допущена историческая неточность. В большинстве русских и западных источников Г. Аллен – пресвитерианец, а Г. Аппенцеллер – методист. – Прим. пер.


[Закрыть] и Хораса Андервуда в 1885 году. В Корее на тот момент уже были протестанты – пресвитерианец из Шотландии по имени Джон Росс, живший в Маньчжурии, в 1882 году перевел Новый Завет на корейский язык, что побудило некоторых жителей северо-запада Кореи обратиться в протестантство.

Книга была напечатана на хангыль, корейском алфавите, созданном ваном Седжоном Великим в середине XV века. Хангыль состоит из 24 символов[14]14
  В российском корееведении принято говорить, что хангыль состоит из 40 букв, 21 гласной и 19 согласных. – Прим. ред.


[Закрыть] и изначально задумывался как очень простая письменность, которую смог бы освоить простой народ, в отличие от существовавшей системы ханча (китайских иероглифов), которой в силу ее сложности могли пользоваться исключительно высшие слои общества. Конфуцианские и буддийские тексты всегда записывались с помощью ханча, однако западные миссионеры приложили все усилия для того, чтобы христианские тексты были записаны всем понятным языком. Это стало очень важным фактором распространения христианства среди низших слоев общества. Вскоре после своего приезда в Корею Аллен, Андервуд и Аппенцеллер внесли неоценимый вклад в развитие страны, основав ряд школ, госпиталей и университетов. К 1890 году эти трое основали старшую школу Пэдже для юношей и старшую школу Ихва (женское учебное заведение), а затем и университет Ёнсе. В то время протестантская церковь была главным источником просвещения в Корее. Основанные протестантами учебные заведения стали важным инструментом распространения протестантизма, а также вселили в корейское общество представление о том, что протестантизм, исповедуемый американцами, – это прогрессивное и современное направление христианства, которое способствует общественному развитию. Таким образом, несмотря на то что протестантизм появился в Корее намного позже, чем католицизм, он вскоре стал самой популярной христианской религией – к 1910 году у протестантизма было 100 тысяч последователей.

1910 год положил начало одному из самых печальных периодов корейской истории. Государство Чосон ослабело за прошедшее столетие из-за борьбы придворных группировок и действий таких крупных иностранных держав, как Россия и Япония, у которых были свои интересы на Корейском полуострове. Все это сделало Корею уязвимой, что привело к росту японского влияния на Корейском полуострове, и спустя несколько лет премьер-министр Ли Ван Ён (в отсутствие императора Сунджона, который отказался подписать договор) поставил имперскую печать Кореи на договоре о присоединении Кореи к Японии 22 августа 1910 года. Так начался 35-летний период жестокого колониального владычества, который завершился только после поражения имперской Японии в 1945 году.

Наступили тяжелые времена, однако период японского колониального господства оказался звездным часом корейского христианства. Почти с самого начала новая религия воспринималась как один из элементов антияпонской борьбы. В 1912 году 124 человека были обвинены в организации заговора с целью покушения на жизнь японского генерал-губернатора Тэраути Масатакэ; 98 из этих людей были христианами. Тот факт, что только шесть человек были осуждены, может свидетельствовать о том, что японские власти искали способы подавления западной веры. Из-за этого инцидента в обществе сложилось впечатление, что японские власти и христианство находятся в состоянии борьбы. Это убеждение усилилось в результате японской политики по открытию государственных школ, которые были призваны составить конкуренцию христианским учебным заведениям. Преподавание в новых школах велось на языке захватчиков, а изучение религиозных дисциплин было под запретом.

1 марта 1919 года группа из 33 активистов собралась в ресторане Тхэхвагван в Сеуле, чтобы принять декларацию о независимости Кореи, которая была составлена поэтом Манхэ и историком по имени Чхве Нам Сон. Отчасти они руководствовались речью президента США Вудро Вильсона о праве народов на самоопределение, которая вселила в них надежду, что Соединенные Штаты придут на помощь Корее против японских оккупантов. Активисты подписали документ, отправили один из экземпляров японскому генерал-губернатору, а также связались с полицией и заявили о своих действиях. Этот невероятно храбрый поступок положил начало протестному движению, в результате которого два миллиона корейцев вышли на улицы. Протесты были жестко подавлены ценой жизни 7500 людей, что продемонстрировало миру истинную природу японского господства в Корее.

16 из 33 подписавших декларацию были протестантами, хотя протестанты составляли не более 2 % населения. Более 20 % арестованных в ходе подавления протестов также были протестантами. Кровавые репрессии не заставляли себя долго ждать. Было сожжено 47 церквей, а тысячи христиан были убиты или же заключены под стражу и подверглись пыткам. Труды борцов за независимость не были совсем напрасны – впоследствии генерал-губернатор был вынужден уйти в отставку, а его преемник распустил корпус жандармов, заменив его обычной полицией, а также слегка ослабил контроль за прессой.

Большая часть антияпонских настроений среди христиан происходила от протестантов, а не католиков. По всей видимости, это было связано с историей преследования католицизма в Корее, из-за чего корейские католики были более замкнуты и осторожны. Некоторые протестанты также не видели смысла бороться с угнетателями. В 1920-х и 1930-х годах в корейском протестантизме оформились два лагеря: первый представлял собой теологически либеральный блок, который активно противодействовал японским властям, а другой объединял консерваторов, которые больше занимались исключительно церковной деятельностью, а не политической активностью. В этот период люди более активно присоединялись именно ко второму лагерю, что, вероятно, объясняется тем, насколько трудно было бороться против японского режима.

Имперская Япония была обеспокоена не только глубокой религиозностью корейских христиан, но и тем фактом, что их вера несла в себе влияние западной культуры. Вслед за освобождением, разделением, а также появлением Южной Кореи христианские религиозные течения, в особенности протестантские, пользовались преимуществами своего западного происхождения. Протестантизм считался религией американцев, примеру которых хотела следовать корейская элита, чтобы добиться успеха. Первый президент Республики Корея, Ли Сын Ман, был выпускником Гарварда и убежденным американофилом и лучше говорил на английском языке, чем на родном. Он даже писал свое имя на западный манер, ставя имя перед фамилией.

Американцы считались современными, прогрессивными и богатыми людьми. Поэтому их религия воспринималась в том же свете. 42 % корейцев считают протестантизм верой, которая «внесла решающий вклад в модернизацию страны», согласно исследованию 2004 года. После окончания Второй мировой войны и корейской войны Соединенные Штаты оказали Южной Корее военную и финансовую поддержку, и корейское правительство никак не препятствовало дальнейшему распространению американской религии. Несомненно, одним из главных инструментов распространения протестантизма стала армия. Более того, в период восстановления после корейской войны Южная Корея получила немало средств благодаря пожертвованиям христианских благотворительных организаций, что укрепило положительный образ этой западной религии.

Тридцать лет с 1960-го по 1990-й стали годами протестантского бума. Сегодня от людей часто можно услышать следующее: «Мои бабушка с дедушкой были буддистами, но я христианин». В 1958 году в Южной Корее насчитывалось около 800 тысяч протестантов, в 1968-м – меньше 2 миллионов, в 1978-м – больше 5 миллионов, а сегодня – 11 миллионов. Корейские протестанты, как правило, очень религиозны: согласно правительственному опросу 1995 года, 80 % корейских протестантов посещают церковь хотя бы раз в неделю, а 40 % – дважды и более. Сейчас в стране также насчитывается три миллиона католиков, в результате чего христиане составляют более четверти всего населения.

Корейский протестантизм в большинстве своем носит консервативный характер, хотя существуют и либеральные проповедники. В 1980-х годах организация под названием «Федерация христианской молодежи для защиты демократии» активно выступала против режима военного диктатора Чон Ду Хвана, лидера правых политических взглядов, а в наши дни существует несколько видных проповедников с левоцентристскими взглядами, в том числе бывший министр и англиканский священник Ли Че Чжон. Тем не менее правоцентристов в протестантизме намного больше. Христианский совет Кореи, который возглавляется лидерами консервативных протестантских церквей, иногда разворачивает кампании в поддержку свободного рынка или жесткой политики по отношению к Северной Корее. Консерватор Ли Мён Бак пользовался большой поддержкой так называемого «протестантского лобби» во время своей предвыборной кампании в 2007 году – пасторы крупных церквей открыто просили своих прихожан помолиться за его победу на выборах.

Левые политические силы обвиняют протестантов правых взглядов в излишней политизированности и социальном консерватизме. В 2004 году группа консервативно настроенных церковных лидеров основала Христианскую политическую партию, взяв за основу модель Христианской коалиции американского телевизионного проповедника Пата Робертсона. Целью их политической программы стала борьба с однополыми браками и абортами. В 2011 году в рамках своей кампании на пост мэра Сеула Ким Хон До, пастор Объединенной методистской церкви Кымран, во время своей проповеди задал вопрос: «Что мы будем делать, если мэром Сеула станет тот, чья душа принадлежит дьяволу?», имея в виду другого кандидата в мэры, левоцентриста Пак Вон Суна. В том же году группа людей, возглавляемая пастором Чон Гван Хуном из Пресвитерианской церкви Саранчеиль, заявила о своих планах по созданию политической партии, которая будет выступать против разделения церкви и государства. Чон Гван Хун вскоре утратил поддержку сторонников, когда заявил, что будет бороться с низким уровнем рождаемости в стране, отправляя за решетку людей, у которых меньше пяти детей.

Протестантизм считается прокапиталистической религией. Возможно, дело в том, что протестантизм ассоциируется с Соединенными Штатами, в противовес коммунистической Северной Корее. Но, наряду с этим, 42 % генеральных директоров крупных корейских компаний – протестанты. Крупные протестантские церкви часто подвергаются критике как места, в которых налаживаются деловые связи и заключаются сделки. Пресвитерианская церковь Соман в престижном районе Каннам пользуется популярностью среди членов руководства корейских компаний и консервативных политиков. За пост церковного старосты в этой церкви разворачивается настоящая борьба, поскольку он предоставляет отличную возможность наладить знакомства и связи. Президент Ли Мён Бак – также один из прихожан церкви Соман. Несмотря на то что он являлся членом Национальной ассамблеи и в прошлом был главой Hyundai Engineering and Construction перед тем, как занять этот пост, он не был избран церковным старостой в 1994 году. Только после волонтерской работы в качестве парковщика машин, в то время как его жена готовила обеды на церковной кухне, он в итоге смог со второй попытки победить в голосовании и занять этот пост.

Связь с протестантскими кругами отнюдь не гарантировала президенту Ли Мён Баку снисхождения со стороны правых протестантских сил. Чо Ён Ги, влиятельный основатель пятидесятнической Церкви полного Евангелия Ёыйдо, вмешался в политику после того, как правительство представило законопроект, связанный с исламским банкингом и направленный на развитие рынка исламских ценных бумаг Сукук. Чо Ён Ги упрекнул президента в том, что тот не помнит, что обязан своим избранием протестантским кругам. Согласно опасениям церковного лидера, исламские финансы станут источником финансирования «террористов». Спустя несколько недель он сделал еще одно заявление, назвав японское землетрясение и цунами 2011 года следствием недостатка в Японии христианской веры.

Протестантизм в Корее стал частью местной культурной традиции. Об этом, в частности, свидетельствуют размеры некоторых церквей. Согласно Книге рекордов Гиннесса, церковь Ёыйдо является крупнейшим церковным приходом в мире. Церемонии, проводимые в главном здании церкви в Сеуле, посещают около 150 тысяч человек, а общее число прихожан церкви достигает миллиона человек. Причиной этого является то, что Ёыйдо создала целую сеть дочерних приходов, которые можно назвать филиалами церкви, ее франшизами. По мнению Марка Чо (не его настоящее имя), пастора одной из сеульских церквей с относительно небольшим числом прихожан в 75 тысяч человек, коллективистский характер религии и подобный «франчайзинг» частично объясняются привязанностью корейцев к своему коллективу и их стремлением к единообразию.

Пастор также отмечает, что стремление к установлению единообразия в религии приводит и к другим последствиям. Корейские христиане склонны проявлять догматическую нетерпимость, «тыкая пальцем» в тех, кто исповедует религию по-другому. «Если ты смотришь на вещи немного иначе, они используют это и скажут, что ты еретик», – говорит Марк. Его собственная церковь столкнулась с критикой за то, что слишком концентрируется на Библии, что по-своему иронично.

Несмотря на коллективную неприязнь, которую корейские христиане испытывают к Мусок, анимистический шаманизм повлиял на христианство с нескольких сторон. Некоторые церкви подчеркнуто материалистичны, как и шаманизм. Церковь Ёыйдо призывает своих последователей отвергнуть «заблуждение о том, что материальное благополучие приравнивается к грехопадению». Более того, в одной из известных проповедей Ёыйдо лежала мысль, что «бедный христианин – плохой христианин». Неудивительно, что некоторые корейские христиане, в особенности протестанты, считают, что их христианские убеждения помогут им разбогатеть. История протестантизма в Корее как «религии прогресса», религии деловой и политической элиты вполне способствует этому. Чо Ён Ги, по всей видимости, сам следует тому, что проповедует, – в 2014 году он был признан виновным в присвоении церковных средств в размере 12 миллионов долларов, получив за это всего лишь условный срок.

По мнению пастора Марка Чо, шаманизм проложил для христианства дорогу к успеху в Корее. Шаманские представления о связи духовной силы с горными вершинами Инвансан, Чирисан и Пэктусан перекликаются с религиозной значимостью таких гор, как Синай, на которой Моисею были десять заповедей, о чем говорится в Книге Исход. По всей Корее расположены сотни кидовон, маленьких «молитвенных домов» в горах, в которые церковнослужители могут отправиться на долгий срок для того, чтобы сосредоточиться на чтении молитв. Основатель церкви, в которой проповедует Марк, провел три с половиной года в пещере на горе Чирисан, где он прочитал Библию больше тысячи раз. Ни один кореец не смог бы выбрать более традиционного места для отшельничества. И при этом не так важно, что побудил его это сделать не самобытный корейский шаманизм, а религия, которая была привнесена в Корею извне.

Вероятно, больше всего в корейских протестантах поражает их религиозный пыл. Марк отмечает, что «у корейцев была тяжелая история, поэтому многие люди верили, что молитва поможет им». В отличие от буддизма или конфуцианства, в христианстве есть спасение – обретение человеком Царства Небесного. За время существования протестантизма в Корее эта страна успела пострадать от нищеты, войны, колониализма и разделения на два отдельных государства. Во время японского господства протестанты были среди самых непримиримых повстанцев. С созданием Южной Кореи протестантизм стал ассоциироваться с новым капиталистическим строем, который был вдохновлен американским примером и воспринимался как способ вырваться из нищеты. Учитывая все это, пожалуй, неудивительно, что верующие столь крепко цеплялись за протестантские идеалы.

По данным на 1995 год, в Корее 80 % протестантов ходят в церковь хотя бы раз в неделю, что затмевает показатели посещаемости церквей католиками и храмов буддистами. Каждый день 10 % протестантов в Корее посещают утренние молитвенные собрания. Существуют также тысячи протестантских ячеек, небольших групп людей, которые собираются (обычно по пятницам) для совместных молитв. Большинство протестантов также платят церковную десятину, жертвуя часть своих доходов церкви. «Если планируешь жениться здесь на протестантке, церковная десятина – это вопрос, который стоит обсудить до того, как свяжешь себя узами брака», – говорит один корейский протестант.

Институт Гэллапа в 1997 году провел исследование на тему религиозности корейских протестантов. Опрос показал, что 52 % из них «испытали Святой Дух», 68 % были «уверены в своем спасении», а 59 % верили «в неизбежный конец света». Из всего списка различных протестантских учений на территории Кореи только Епископальная церковь, лютеранство и одно из направлений либерального пресвитерианства не являются евангелическими, согласно Тимоти С. Ли, автору книги «Вновь рожденные: Евангелизм в Корее» (Born Again: Evangelicalism in Korea). Согласно ему, в конце 1990-х годов по меньшей мере 75 % корейских протестантов были «убежденными евангеликами».

По состоянию на сегодняшний день Корея – вторая в мире страна по числу миссионеров, осуществляющих свою деятельность за границей, и уступает по этому показателю только Соединенным Штатам. В 2006 году целых 15 тысяч протестантов из Южной Кореи участвовали в миссионерских миссиях. Корейских протестантов похищали во время их миссионерской деятельности в таких странах, как Афганистан и Ирак. Несмотря на очевидную опасность для жизни миссионеров, а также угрозу имиджу страны и ее политике в сфере безопасности, корейские власти не смогли удержать группы миссионеров от поездок в опасные зоны. 19 июля 2007 года на дороге между Кандахаром и Кабулом боевики захватили 23 корейских миссионера. Из них 21 смогли пережить суровые лишения и в итоге были освобождены после получения террористами выкупа в 20 миллионов долларов, который южнокорейское правительство выплатило напрямую талибану.

Это религиозное рвение не столь свойственно католикам. В год, когда 15 тысяч протестантов отправились за границу для осуществления миссионерской деятельности, лишь 634 католика сделали то же самое, согласно данным Конференции католических епископов Кореи. Даже внутри самой страны католики обычно не стремятся обратить в свою веру, а ждут, когда человек сам изъявит желание вступить в католическую церковь. Протестанты же, напротив, часто убеждают своих друзей-иноверцев сходить вместе с ними в церковь. Некоторые последователи евангельской церкви даже останавливают людей на улице. На улицах Сеула полно публичных проповедников, обычно пожилых людей, которые иногда используют мегафоны, чтобы обращаться с речью к прохожим. Многие из таких людей держат в руках плакаты со словами «Есу – Чхонгук; Пульсин – Чиок» («Иисус – Рай; Неверие – Ад»).

Протестантизм и католицизм также отличаются тем, как их последователи относятся к другим религиям. Буддисты часто жалуются, что протестанты притесняют их религию. В 1980-х и 1990-х годах группы ярых протестантов вламывались в буддийские храмы и уничтожали храмовое имущество, даже прибегая к поджогам. В одном из случаев, в храме Мурянса на горе Самгаксан в Сеуле в 1984 году, они изрисовали буддийские картины крестами, после чего топором изрубили статуи Будды.

Корейское общество традиционно подчеркивает главенство интересов группы над интересами личности. Церковь не только удовлетворяет духовные потребности своих последователей, но также дарит чувство причастности к некой общности и предоставляет круг общения – люди нуждаются в том, чтобы быть частью коллектива. Даже не очень религиозные люди могут пойти в церковь, потому что туда ходят их друзья, и для многих женщин средних лет это место для встречи с подругами. Поскольку Корея была обществом, в котором женщины были исключены из общественной жизни вплоть до недавнего времени, церковь позволяла им ощущать свою причастность к чему-то большему, чем просто семья.

Корейцы, живущие за границей, часто знакомятся с другими корейцами на богослужениях, причем их посещают даже те, кто ни разу не был в церкви у себя на родине. Больше 70 % американских корейцев регулярно посещают церковь, согласно Мин Пхён Гапу и Ким Чжун Ха в их книге «Религии в Азиатской Америке» (Religions in Asian America). Это в несколько раз выше, чем посещаемость церкви в самой Корее, и главная причина кроется в социальной роли, которую выполняет церковь, – роли общественного центра для людей корейского происхождения, которые живут в чужой (некорейской) культурной среде.

Многие, впрочем, упускают возможность почувствовать себя полноценной частью церковного коллектива. Широко известен факт, что Корея занимает одно из первых мест в мире по числу пользователей Интернета в процентах от всего населения (а также обладает самой высокой скоростью широкополосного интернет-соединения). Возможно, это покажется странным, но интернет-культура влияет на посещаемость церквей, ведь многие из них сейчас можно «посещать» виртуально, сидя за компьютером и подпевая церковным гимнам во время прямой трансляции. В связи с тем, что в Корее самый длинный рабочий день среди всех стран ОЭСР, а церковь не пользуется большой популярностью среди современной корейской молодежи, даже самой популярной религии в Корее приходится адаптироваться к социальным переменам и применять новые методы для привлечения последователей.