Текст книги "Серый взгляд бога"

– Как вы узнали?

– Элементарно, – ухмыльнулся я. – Смотри, сколько пыли! Лежит везде, как снег за Куполом, и нигде ни следа. Следовательно, здесь давно никого не было, как минимум несколько месяцев. Не удивлюсь, если вы с отцом последние посетители подвала…

– А какие следы оставляют призраки?

– Возможно, не такие, как мы, – согласился я, – но здесь не видно никаких. Ладно. Пойдем наверх.

Мы уже дошли почти до конца цоколя, пройдя весь дом справа налево, когда повернули и проследовали обратно.

Выйдя из подполья, мы прошли через гостиную, которую я внимательно осмотрел, однако не обнаружил ничего важного, и двинулись на второй этаж. Главный коридор раскинул два своих крыла в обе стороны дома. Однако прежде чем отправиться дальше, я решил выйти на большой, центральный балкон. У меня уже были свои соображения по поводу происходящего, но это не значит, что можно сбрасывать со счетов самые очевидные вещи.

Но, увы и ах, выйдя на балкон, я убедился, что забраться на второй этаж без лестницы (причем довольно внушительной) невозможно. Даже с помощью веревок и кошек это было бы крайне нетривиальной задачей. Я уж молчу о том, что такие приспособления оставили бы на мраморе вполне определенные следы.

После чего мы сразу поднялись на самый верх. Пятый этаж представлял собой нечто вроде чердака. По сути, он располагался по центру дома, где были в основном технические помещения (сюда выходил центральный дымоход, и тут же стоял электрический генератор), и по концам крыльев здания, где принимал формы декоративных башенок. Осторожно, стараясь не шуметь в гулких переходах, мы таким образом осмотрели и четвертый этаж, переместившись на третий.

Мы появились со стороны правого крыла. На весь коридор горели всего две газовые лампы, слегка разгоняя полумрак лиловатым светом. Оглядевшись, наш дуэт проследовал к центральной лестнице, когда мы услышали какой-то глухой стук откуда-то снизу. Мы с Бобби переглянулись.

– Похоже, в библиотеке на втором этаже, – прошептал я, припоминая план дома.

Бобби кивнул, сосредоточенно насупив брови.

– Ну, вперед! Только тихо!..

Мы подошли к лестничному пролету и уже начали спускаться вниз, когда я заметил в приглушенном свете дальней лампы, что дверь комнаты для переговоров приоткрыта. «Интересно, – подумал я, – это забывчивость Стовангера или все же нечто большее…»

Мы быстрым шагом достигли двустворчатых дверей в библиотеку, и я, жестом приказав мальчику остаться, одним ударом распахнул их, шагнул в темноту, на ходу доставая пистолет.

Темнота была не кромешная, в противоположной стороне зала мерцало какое-то бордовое сияние. Но луч фонаря успел выхватить четвертую книжную полку слева, которая стояла дыбом, открывая вид странного, чернеющего прохода… Однако послышался все тот же сухой стук, только на этот раз гораздо отчетливей, и тяжелая дверца полки с треском закрылась.

– Ты видел это, Бобби? – громко зашептал я, торжествующе, – видел?

Мальчик глядел из-за косяка распахнутых дверей.

– Что это было?.. – растерянно спросил он.

Кажется, парень немного струхнул и отчаянно боролся с собой.

– Потайной ход для привидений, – ухмыльнулся я, – давай-ка посмотрим поближе.

Мы подошли к интересующей нас полке, и я, открыв дверцу, осмотрел ее. На вид – ничего примечательного. Я беспомощно оглядел ряды книг. Если здесь и есть рычаг, открывающий проход с нашей стороны, искать его можно до рассвета. Это, конечно, тоже метод, но пока пойдем по наитию… и по фактам.

Мы снова поднялись на третий этаж. Я прижал палец к губам, показывая Гредли-младшему, что надо соблюдать максимальную тишину, и по мере приближения к комнате для переговоров я начал чувствовать легкое покалывание в затылке.

Где-то рядом работал артефакт. Не очень мощный. Что-то очень знакомое…

Стоп. Дверь в переговорную была закрыта. Я отчетливо помнил, что еще совсем недавно это было не так.

По старой схеме, показав Бобби, чтобы спрятался, я приблизился к закрытой двери, доставая ключи от дверей дома, которые мне вручил дворецкий, стараясь не звякнуть связкой. Нужный ключ был помечен ярлыком «переговорная». Теперь, главное, быстро открыть. Эх! Знать бы, сколько оборотов в замке!

Два. Ключ уперся, тихо клацнув механизмом.

Потом резким движением посылаю свое тело вперед, распахивая дверь. Врываясь в помещение, бросаю луч фонаря вдоль комнаты. Внезапно пятно света запутывается в странной дымной фигуре, стоящей у стены рядом со снятой с нее картиной, на которой изображен основатель славного рода Эгельберд.

На лбу моем проступил холодный пот.

Привидение, поняв, что кто-то его нашел, довольно резво развернулось, и грохнул вполне себе материальный выстрел, на мгновение осветив комнату.

За моей спиной раздался звон расколотого светильника, а я, падая на правый бок, практически вслепую пальнул от живота.

Послышался вскрик и звук падающего тела. После чего – трехэтажные грязные ругательства.

Я быстро поднялся, подскочил к корчащемуся на полу призраку и навалился всем телом сверху. Ругательства стали нечленораздельными, привидение извивалось подо мной, желая скинуть, ударив коленом и локтем. И тут я наконец-то нащупал, что искал. Раздался щелчок, и я поднялся на ноги, держа в руке арт «Сеть Парвиза», артефакт Рака, позволяющий стать полупрозрачным, сливающимся с окружающей средой. Арт действительно напоминал крупную металлическую сетку с черным диском в центре. Ее-то я и чувствовал.

У моих ног скорчился какой-то здоровенный детина, похожий по виду и одежде на портового грузчика. Я угодил ему в правое плечо. И видно, попал удачно, он непрерывно стонал, зажимая рану левой ладонью.

Я сел ему на ноги и сковал его руки наручниками.

– Ты что делаешь, ублюдок! – наконец выдавил из себя мой оппонент. – Я же кровью истеку, гнида!!!

– Не истечешь, – сказал я, порвав зеленое сукно скатерти, стащив с ближайшего стола, – нечего было стрелять в меня.

Я оказал задержанному первую помощь и, подойдя к дверям, потянул за шнур вызова слуг. Где-то в глубине дома зазвенели колокольчики.

– Как ты, Бобби? – громко спросил я.

– Нормально. А вы убили привидение? – Голос его слегка дрожал от напряжения.

Весь короткий бой мальчуган прятался за дверью. И только сейчас посмел посмотреть краем глаза вглубь комнаты. К счастью, с этого ракурса мой поверженный противник был ему не виден.

– Нет, что ты, – ободряюще сказал я, – только немного ранил. Теперь, Бобби, беги вниз к своему отцу и скажи ему, чтобы вызывал полицию. За входом он может уже не наблюдать.

– Я мигом!!! – уже на бегу, с некоторой долей облегчения крикнул мальчик и скрылся из виду.

Я же подошел к тому месту, где лежал детина, и стоял прислоненный к стене портрет. На месте где он висел, была открытая, как бы фальшивая панель, изображающая поверхность стены, а под ней… Под ней были восемь вороненых прямоугольников.

Рычаги!

– Это что – панель управления? – спросил я, легонько ткнув раненого носком ботинка в бок.

– Да пошел ты! – простонал он.

– Она же управляет потайными дверями? – продолжал как ни в чем не бывало я.

Послышались отчетливые шаги в коридоре, и я развернулся в сторону открытой двери, на всякий случай фиксируя пистолет в кармане. Но это был всего лишь Стовангер.

– Доброй ночи, сэр, – сказал он, входя, как всегда, невозмутимый, – что-то произошло, сэр? Я слышал странные звуки…

Однако увидев раненого детину, даже у него брови полезли на лоб.

– Кто это?!

– Один из ваших призраков, – сказал я, шаря в нише и поворачивая прямоугольные рычажки туда-сюда, – как видите, я ранил его в плечо. Кровь, как мог, остановил, но, судя по всему, задел ему артерию…

– Надо вызвать медиков!

– Я отправил Бобби вызвать полицию. Они сами отвезут его в больницу…

Вдруг после очередного поворота какого-то рычага внизу послышался отдаленный грохот. Но, похоже, не в библиотеке, а еще ниже.

– В общем, так, – сказал я, – мистер Стовангер, я сейчас спущусь вниз и кое-что проверю, а вы оставайтесь здесь и дожидайтесь полицию. Ясно?

– Да, мистер Моррисон.

Тут же где-то за окном раздался громкий выстрел, и послышался звон разбитого оконного стекла, заставивший вздрогнуть не только меня, но и туловище на полу – в переговорной разлетелись осколки…

На улице раздались какие-то крики, а затем все стихло.

У меня снова на лбу выступил пот.

– Никуда не уходите, – тихо сказал я дворецкому, рядом с которым лежал острый фрагмент стекла.

Он молчал, замерев, как восковая статуя, а я напряженно вслушивался в ночную тишину. В недрах дома послышался быстрый, нарастающий топоток.

– Папа случайно! Он не хотел! – звонким высоким голосом кричал Бобби.

– Фауд-отец! – Я шумно выдохнул и убрал пистолет в карман.

Я стремительным шагом вышел из комнаты, по дороге успокоив Бобби и объяснив, что все в порядке, никто не ранен. Хотя если заряд был бы не с мелкой дробью, как у Питера, то пострадать мог дворецкий, и конкретно. Кажется, любви у Себастьяна к Питеру не прибавилось в эту ночь.

Спустившись по центральному лестничному пролету, я на всякий пожарный заглянул в библиотеку, но там все было по-прежнему. А потом отправился в самый конец левого крыла, где располагалась уже виденная мной в прошлый раз кухня.

Мне почему-то казалось, что то громыхание исходило именно отсюда. Преодолев очередную лестницу, я оказался на первом этаже и, пройдя длинный коридор, попал в просторное кухонное помещение. Почти сразу я увидел то, что хотел: белая колона старого камина была отодвинута, и куда-то вниз, в наползающий мрак уходили потрескавшиеся от времени ступени.

Недолго думая, я скользнул вниз.

Пахло сыростью и плесенью.

Поначалу лестница шла строго вниз, потом начала заворачивать вправо, и наконец я попал в темный, низкий коридор, который уходил дальше, чем бил мой фонарик. Я начал пробираться вперед, стараясь шуметь как можно меньше. Где-то вдалеке капала вода, по бокам были расположены проходы, которые исчезали в таинственных дебрях подземелья. Дважды я натыкался на лестницы, ведущие наверх, и, видимо, представлявшие собой другие тайные выходы, например, в ту же библиотеку.

Все потихоньку вставало на свои места. Вот только была непонятна цель злоумышленников. Если они хотели обнести дом, то за этот месяц они могли провернуть это мероприятие раза три-четыре. Однако они этого не сделали, отсюда следует, что их цель в другом. В чем? Вот вопрос. Понятно, что это они наложили лапу на планы подвальных помещений. Возможно, там были какие-то указания на эти самые тайные переходы.

Панель управления за портретом тоже уже почти не представляла для меня загадки. Скорее всего, скрытые проходы в дом открываются только с ее помощью. Это, конечно, гипотеза, но если ее принять, то становится понятно, что один из этих охламонов делал в переговорной. Он был на связи со своими дружками и открывал им определенные ходы по мере необходимости. Это объясняет и отсутствие пыли на раме с портретом Франца Эгельберда, каковой факт я отметил еще в свой первый визит. Дом, несмотря на усилия слуг, несколько запущенный, а тут такая чистота, было легко предположить, что картину просто частенько перемещают. Что и оказалась правдой. Кстати, не удивлюсь, если кто-то из прислуги окажется наводчиком…

Внезапно я остановился. Где-то по-прежнему текла вода, но к этим звукам прибавилось какое-то бульканье. Оно то смолкало, то раздавалось вновь, и тут я понял, что это далекий, приглушенный разговор. Однако остановило меня не это. Главное было то, что, глубоко задумавшись о деле, я шагал немного на автомате и, похоже, несколько заплутал.

Хиус! Я огляделся. Вокруг были все те же угрюмые, серые стены. Так. Я, конечно, не ожидал, что размах подземелья будет таким внушительным. Не исключено, что оно выходит и за пределы дома, и за территорию поместья.

Я глубоко вздохнул и попробовал вспомнить, где последний раз видел лестницу. Однако это оказалось бесперспективно, лестниц я увидел как минимум три. Тем более что если я прав насчет панели управления на третьем этаже, то самостоятельно открыть их я бы все равно не смог. Размышляя так, я бесцельно продолжал идти вперед, когда в затылке у меня начало привычно покалывать.

Я снова остановился.

Такое впечатление, что не слишком далеко (учитывая неизбежные помехи, которые создает нагромождение каменных стен) действует довольно сильный арт. Хм… Интересно.

Я, как охотничья собака на свежий запах зверя, пошел по ощущению к источнику изливающейся энергии. Пройдя по ступенькам невысокой лестницы, которая вела в коридор, расположенный ниже ярусом, я прошел метров около десяти, повернул на развилке направо, потом еще раз, а потом…

Тупик. Однако ощущения были очень яркие. Как будто искомое расположено аккурат за этой стеной.

Я чисто машинально начал ощупывать каменную поверхность. Она была холодной и немного влажной, со следами эрозии. Стена состояла из отдельных блоков, не очень больших, около метра в длину. Один из них, ближе к полу, несколько выдавался в сторону. Я встал на корточки и тут при свете фонаря увидел затертый, уже почти исчезнувший символ Овна, вырезанный явно очень давно. Попробовал сдвинуть его – он не поддался. Тогда я навалился всем телом, пихая его основанием ладоней, и тут камень ушел вглубь, и раздался оглушительный (особенно в каменном мешке) треск. Сработал поворотный механизм, и стена разошлась неровными створами выступающих камней.

Передо мной открылся богато украшенный зал метров десять-двенадцать в длину и шесть в ширину. Вдоль стен, словно в почетном карауле, выстроились в ряд пыльные рыцарские доспехи, которые, если отреставрировать, можно, наверное, очень дорого сбыть любителям древностей. В конце зала располагался мраморный пьедестал, на котором что-то лежало, подсвеченное странным голубым сиянием. Пол был тоже выложен плиткой из мрамора со вставками из черного и красного камня.

Я, осторожно ступая и молясь, чтобы в этом древнем помещении не оказалось ловушек, как в дешевых приключенческих фильмах про пирамиды Древних, начал продвигаться вперед.

Когда я подошел к таинственному пьедесталу, то у меня чуть не потемнело в глазах. Не столько от неожиданности и удивления, сколько от моих внутренних ощущений. В ровную поверхность этого мраморного сооружения была встроена некая линза, испускающая тот самый голубоватый свет. Она как бы образовывала углубление в пьедестале, в котором лежала целая гора артефактов!

Чего тут только не было! Этот клад на черном рынке стоил бы сотни и сотни тысяч! И скорее всего, именно это богатство было изображено на портрете Франца Эгельберда. Я думаю, никто не расстроится, если несколько артов из этого великолепия случайно пропадут…

– …здесь где-то! – раздался крик, усиленный подземной акустикой.

Я обернулся к выходу. Выкрик шел откуда-то оттуда. Думаю, их привлек грохот открываемых дверей. Точнее, стены. Вот же я болван, что не подумал об этом!

Тем временем уже слышались торопливые шаги на лестнице. Я бросился к левой стене и забился в нишу с доспехами. Тут-то из глубины зала появились мои противники. Они не были закрыты «Сетями Парвиза», но фигуры проявлялись на разных уровнях освещенности.

И их было трое. В руках они держали узкие девятимиллиметровые «Ругеры», которые торчали из-под поля невидимости.

И вот – удача! – расслабившись, они его отключили.

– О! Ну наконец-то! – хрипло сказал бородатый мужичок небольшого роста, но довольно крепкого телосложения.

– Я же говорил вам, что они где-то здесь, – гундосым голосом сказал другой, – просто на картинке хитро намечено, да в нескольких местах! Это небось Чак все же угадал с рычагами!

– Это же Хиусова прорва денег! – не мог нарадоваться первый, и я с ним согласился, зрелище впечатляло.

Третий продолжал молчать, сняв с плеча джутовый мешок.

– Постой, Энди, – наконец произнес тот, с мешком, – не нравится мне эта линза. Вдруг это охрана какая? Та бабенка у нас только амулет просила…

Они крупными шагами пересекли зал и сгрудились около пьедестала.

– Забей ты на бабенку! Найди какую-нибудь палку, – ответил Энди, – проверим, не ловушка ли это. А если сигналка, пока копы приедут и сюда доберутся – мы уже будем в порту.

Я почувствовал нервное возбуждение! Мне бы прикинуться одним из наборов древних железок, но очертания уж больно разные.

Я решил протиснуться между двумя из них вглубь ниши. Сердце мое бешено колотилось от всего увиденного, и тут… Йети задери этих декораторов: тяжелая латная перчатка соскочила, задетая мной, и с адским грохотом упала на пол, а я успел юркнуть внутрь.

Чуда не случилось, и они меня заметили.

– Там кто-то есть! – крикнул гнусавый. – Шухер!

Я выхватил «Соер», пригнулся, прикрываясь полным доспехом, и выстрелил из-под его «руки» в темный силуэт, хорошо подсвеченный сиянием линзы. Энди, дико вскрикнув, повалился на мраморный пол, пачкая его кровью. Гундосый резво скрылся за пьедесталом, молчун кинулся к выходу, без разбора паля в мою сторону. Видимо, он меня даже не увидел. Однако от этого было не легче.

Спасли меня доспехи. Уж не знаю, то ли и впрямь они были такие непробиваемые, а может, бандитские «Ругеры» показали себя не с лучшей стороны, но факт остается фактом. Я чувствовал, как пули, одна за другой, входят в латы, но ни одна не пробила их насквозь, максимум прогнули вдавленными монетками.

В ушах стоял жуткий звон, мало того, что пальба, так еще и пули по доспехам бьют, как лом по сковородке. Плавно поведя рукой, я выдохнул и двумя меткими выстрелами уложил нескладную бегущую фигуру. Молчун с размаху врезался в доспех у противоположной стены и с грохотом, перекрывшим звук упавшей стальной перчатки, рухнул на пол.

Выстрел со стороны пьедестала угодил в шлем, который сорвало с крепления, и он, оцарапав мне ухо, со звоном упал. Хорошо, я стоял почти вплотную, иначе бы не миновать огромной шишки. Пригнув голову, я сжал зубы. «Хрен тебе, а не арты! Тебе они ни к чему, – с внезапным гневом подумал я, – они мои!»

Я толкнул латы и, падая вместе с ними, крутанулся в сторону с таким расчетом, чтобы оказаться на середине зала, лишая таким образом моего противника преимущества. Держа оружие на вытянутых руках, я уже был готов стрелять, когда до меня дошло: бородач стоит, подняв руки вверх, а его «Ругер» лежит недалеко от меня.

– Всем руки вверх и бросить оружие! Быстро! Полиция! – прозвучал грозный, но вместе с тем знакомый голос откуда-то сзади.

Аккуратно положив свой пистолет подальше, я медленно поднялся и повернулся к выходу.

На пороге стоял Диего Сантана собственной персоной. За ним маячили три констебля с пистолетами на изготовку.

– Тьфу ты, Хиус! Заг, ты, что ли?! – Он широко улыбнулся своей знаменитой ослепительной улыбкой из-под черной дуги усов и опустил оружие.

Когда мы вышли из особняка, дождь уже перестал. Перед входом суетилось довольно много людей в призрачном свете фонарей на фоне тусклого неба. Рядом с ухоженной клумбой стоял даже полицейский фургон с зарешеченными окнами.

Вообще вокруг царила какая-то сосредоточенная суета. Я потребовал у Диего его дежурную фляжку с бренди, и пока я потягивал из нее мелкими глотками обжигающий напиток, к нему подбежал полицейский сержант, козырнув и отведя его в сторону, начал что-то ему рассказывать.

А я вдыхал сырой влажный воздух и просто смотрел в сумеречное небо. И вдруг почувствовал нарастающую волну разочарования…

– Я охрененно рад тебя видеть, Диего, – я ощущал себя как после тяжелой болезни каким-то ватно-вялым и словно в полупрозрачной банке, – но как ты тут оказался?

Бренди начинал действовать, и немного потеплело внутри.

– Да дежурил я сегодня, – отмахнулся Диего, закуривая, – позвонили-то, конечно, в уголовку, но, когда выяснилось, что в деле ты, естественно, перевели стрелки на нас. А подстреленный тобой тип любезно согласился объяснить нам дорогу. Сейчас дает показания на своих подельников наперегонки со вторым, оставшимся в живых из зала. Твои фирменные «кросс-шуты»… Ты лучше расскажи, что тебе удалось выяснить. Это здорово облегчит мне составление рапорта.

И я, путаясь в словах, опуская некоторые подробности, изложил то, что знал.

– Не наглей, Заг, оставь мне немного. – Диего, улыбаясь, отобрал свою флягу и сделал глоток. – Твое предположение оказалось верным, – наконец проговорил Сантана, пока, наблюдая за работой служб вокруг, мы прогуливались по дорожке вдоль особняка, – слуги были в этом замешаны…

– Экономка? – спросил я, мрачно обозревая сумеречный пейзаж.

Разочарование накатывало все сильнее. Ощущение, будто изо рта выхватили вкусный лакомый кусок! Да что там кусок! Кабанью ногу с прожаренной корочкой и кисло-сладким соусом, приправленную чесноком и специями. Заурчало в животе, и я вспомнил, что давно не ел.

Артефакты из тайного зала Франца Эгельберда могли не только поправить мои финансовые дела, они могли вывести их на новый уровень! Чтобы раз и навсегда забыть какие-то там бытовые платы за жилье, лицензии и т. д.

Удар был силен. Но я пытался отвлечь себя тем, что я, а не кто-нибудь иной раскрыл это дело, за которое никто и браться не хотел. А тут, пожалуйста! Древний клад, приблизительная стоимость которого составляет около миллиона! Теперь совершенно точно не миновать мне «особой благодарности», мать ее… а может, и медаль дадут. Или благодарственное письмо от мэра….

– Тут ребята немного надавили… (он сделал несколько виноватую паузу), наводчицей была Мэри, да, экономка, – продолжал Диего, – к ее чести, надо сказать, что ее младшего брата взяли в заложники, и она вынуждена была подчиняться. Брат у нее – инвалид, ногу потерял в шахте, а совсем молодой.

– Да уж, жаль ее. Она и открыла доступ в дом с пульта за картиной?

– Именно. А вот как злоумышленники вообще узнали об этом пульте и кладе, пока не совсем ясно. Вроде бы один из двух взятых живьем говорит о неких бумагах самого родоначальника Эгельбердов, которые попали к ним в руки. Но пока мы их не видели. Второй утверждает, что была еще какая-то информация.

Он посмотрел на ручные часы.

– Уже утро, – констатировал Сантана, – останешься пока здесь?

Я пожал плечами, с трудом подавив зевок. Меня стало трясти – начался откат от адреналина.

– Думаю, нет. Мне нужно уладить одно небольшое дело. А потом, Диего, я хочу есть и спать!

– Ладно, готовь рапорт, – напомнил Диего, – описью мои люди уже сами занимаются, но понятно, что этот клад с артами самый большой за долгие годы!

Я кисло улыбнулся:

– Должны дать грамоту от мэра, а Бреггер истечет желчью.

– Надеюсь, что Бреггер удавится на собственных помочах, – радостно улыбнулся Сантана, – а ты сегодня – герой дня!

– Да ладно, Диего, – вяло отмахнулся я, – если бы не ты…

– Тебе пришлось бы потратить еще несколько патронов, Заг, – кивнул он, – так что ты должен мне пару талеров, старина. Да, и еще тебя хотела видеть хозяйка дома.

– Зачем? – удивился я.

– Наверное, хочет поблагодарить своего рыцаря, – подмигнул Диего, – хотя, конечно, принцесса уже не первой свежести.

– Оставьте ваш солдатский юморок, сэр! – поднял брови я, вырываясь из оков печали. – Дама нуждалась в помощи!

Диего рассмеялся, а я отправился к заказчице. Я чувствовал себя разбитым и несчастным после сегодняшнего бешеного марафона. Подумать только, сколько всего произошло в этот день! И этот клад… это было как удар под дых…

Возможно, кто-то скажет, что я жадный и меркантильный, но я бы сказал в ответ на это – может, совсем чуть-чуть. Да как было бы интересно повозиться со всеми этими штуками, сколько можно было узнать нового, захватывающего… Эх…

Миссис Эгельберд уже была на боевом посту. Когда мы проходили с Диего через гостиную, выходя из дома, ее здесь еще не было. Хотя Сантана сообщил мне, что хозяйка уже не спит. Я-то вообще сомневался, что со всей нашей пальбой в доме часов с трех-четырех кто-то еще предается сну. Однако хозяйка разговаривала с сотрудниками где-то на верхних этажах. Сейчас же она невозмутимо сидела за терракотовым столиком и дегустировала неизменный ромашковый чай.

– Доброе утро, миссис Эгельберд, – сказал я, входя в гостиную, – надеюсь, я вас сильно не потревожил…

– Нет, мистер Моррисон, – благосклонно кивнула она, – вы, как обычно, вовремя. Я хотела бы поблагодарить вас за все, что вы сделали ради спокойствия в этом доме. Я слышала, что вы нашли сокровища моего знаменитого предка?

Я кивнул, стараясь не показать своего разочарования.

– Да, это так. Я почувствовал в подземелье силу артефактов и пришел в нужное место. Там оставалось разобраться с фальшивой стенкой, а дальше, как говорится, дело техники. Если бы эти мерзавцы догадались привести с собой сиблинга, возможно, им бы не пришлось с такими сложностями проникать к вам в дом, захватывать планы, управлять пультом за картиной в переговорной. Так как ясно, что они пришли по наводке. Возможно, эти подземелья соединены с канализацией, и они пробрались этим путем.

– Да, – согласилась Жанна Луиза, – я знаю о подземельях под поместьем, но я и предположить не могла, что это не только легенда! Что же касается ваших слов о том, что любой сиблинг нашел бы сокровища моего пращура, я бы с вами поспорила. Только отмеченный знаком Овна смог бы открыть тайный ход в Зал славы Эгельбердов! Только благословенный богами мог проникнуть в святая святых нашего дома! Знали бы вы, кто подарил нам многие из этих сокровищ!

– И кто же? – с вежливо-скучающим видом поинтересовался я.

– Вы пока не готовы узнать об этом, – улыбнулась она.

– По крайней мере, – я чуть поклонился, – теперь в вашем доме наступит долгожданный покой…

– Я не об этом, мистер Моррисон, – остановила меня хозяйка, – когда мы с вами встретились у вас в кабинете, я пообещала вам, что, если вы решите мою проблему, я не оставлю вас обиженным. Да и заповедь моего предка заставляет меня поступить таким образом!

Она выдержала эффектную паузу, а я боролся с зевотой, пытаясь вежливо улыбаться.

– Так вот, – она торжественно взглянула на меня, – вы лишились клада, но, отказавшись от него, вы приобретаете благословение богов!

Она поставила на стол изящный, резной, перламутровый ларец, который во время всего разговора со мной держала у себя на коленях. И только тут я сквозь пелену усталости почувствовал нечто… Рядом был мощный арт!

И вот миссис Эгельберд откинула крышку, и передо мной предстал тот самый артефакт, что красовался ожерельем на портрете Франца Уильяма! А перед этим на самой Жанне…

Ромбовидная цепь белого золота поддерживала золотой диск, где на бирюзовом поле пламенел символ Овна!

– Это вам, мистер Моррисон! В знак моей искренней благодарности и благоволения великого Фуада и Парвиза, что завещали это моим предкам!

Все же несправедлив я был к старушке Жанне Луизе. Можно сказать, она подсластила мне пилюлю, хоть и не в том объеме, но обиженным я себя больше не чувствовал! Мало того, что она отдала мне фамильный артефакт явно нескромной стоимости, так еще и личную реликвию, а еще выписала чек на предъявителя на целых две тысячи талеров! Несмотря на мою жадность и недавнее разочарование, я пытался, честно пытался отказаться. Старушка была непреклонна, заявив, что я единственный, кто ей поверил, и к тому же рисковал своей жизнью, да и она должна выполнить волю своих предков, повелевших отдать его достойнейшему, и артефакт принадлежит по праву именно мне. Пришлось еще раз осыпать ее благодарностями. Даже стало немного неловко. Только силы мои быстро таяли…

Попрощавшись с Диего, хотел сказать до свидания и мальчишке Бобби, но, судя по всему, отец все же уложил его спать. Ну и ладно, надеюсь, у него все сложится хорошо, а Гредли-старший прикроет бутылочное горлышко пробкой. В любом случае парень бойкий, не пропадет.

Теперь оставалось сделать буквально пару вещей: отвезти и бросить бандитский «паккард» и, отойдя от него как можно дальше, найти будку таксофона и вызвать такси. Но не к самому офису, конечно же, а назвав другой адрес. На всякий случай. И только потом, пройдя по переулкам минут десять, завалиться в офис и рухнуть в кровать…

К Приграничью, в сторону залива Водолея я решил не ехать, хотя там и куча складов. Оттуда потом хрен выберешься, только если к обеду. Так что решил я двигать к городу, ближе к кольцевой дороге, но не по Монтгомери-стрит, там все же рядом Белый дом и элитные кварталы, а поехать на другую сторону Даная к промышленной зоне, где куча заборов, старинных, заброшенных домов и рыбокомбинат. Старый город был достаточно компактным, вобрав в себя почти все необходимое. И, собственно, первая резиденция правительства так и не поменяла адрес на другой, в новом центре города.

Переехав через тихий и пустой Талер-бридж и поплутав в бетонных лабиринтах промзоны, я нашел место, словно созданное для машины «южных». Это был прогнивший навес, под которым стояли два ржавых трактора, и в углу как раз оставалось место для «паккарда».

Аккуратно стерев платком свои отпечатки с руля, сидений, рычага, панели и замков дверей, я локтем захлопнул дверцу и двинулся в сторону кольцевой.

Небо продолжало светлеть, а облака проплывали легкие, почти прозрачные. На востоке разливалась бледно-пунцовая полоса с ярким янтарным, но размытым диском солнца, у которого слегка светился сиреневый нимб, а поверх диска лежали два желтоватых прозрачных пятна – «близнецы». Говорят, что это эффект преломления Купола.

Не знаю, как оно на самом деле, но это было очень впечатляюще! Даже усталость на время куда-то отступила, и я, почувствовав себя молодым бродягой, снова зашагал по пустым лабиринтам заборов, по кривым улочкам, усыпанным цементной пылью и мелким щебнем, выходя к набережной Даная, жмуря веки и тихонько насвистывая мелодию легкомысленного шлягера Деллы Люкс «И все равно ты будешь мой!».

Наконец я вышел в рабочий квартал, но тут уже не было пустынно. Серые, невыспавшиеся и усталые люди вереницами выходили из домов, держа кто сумку, а кто просто узелок с едой, их смена начинается в семь утра, уже через полчаса.

Они (и мужчины, и женщины) щурились на солнце, как-то беззащитно окутанные паром дыхания и дымом сигарет. Для них это солнце такое же серое, как и их бесконечные будни. И дело не в том, что они не способны вырваться отсюда, они просто уже привыкли, а привычки менять – это очень трудно.

Я снова почувствовал некий серый взгляд, и мне стало неуютно. Я единственный, кто шел против течения, словно я какой-то не такой. А ведь и я когда-то был, как они, тоже работал на заводе. И под пулями в Корсуне бегал… Они такие же люди, возможно, даже лучше, чем все эти модные тусовщики, политики, мелкие лавочники-буржуа…

Некоторые оборачивались на меня, видно, решив, что подгулявший хлыщ возвращается домой, и от этого возникало чувство неловкости…