Текст книги "Берег бесконечности"

НЕЛО

Битва за Доло была связана с важными проблемами, но решающим поводом для нее послужил спор, кто будет спать этой ночью в помещении.

Большинство бойцов были очень молоды или очень стары.

В случае победы победители станут обладателями пепелища.

В случае поражения побежденные с песнями двинутся на север.

Вначале силы были равны. Работников мастерских и их союзников квуэнов было примерно столько же, сколько фанатичных последователей Джопа. Обе стороны были рассержены, решительны и плохо вооружены – только палками и дубинками. Все мужчины, женщины и квуэны призывного возраста отсутствовали, выполняя свои обязанности в милиции. Они унесли с собой мечи и остальное оружие.

Но даже и при этом условии чудо, что в схватке никто не погиб.

Бойцы потной неорганизованной толпой окружали деревенское дерево встреч, толкали и били тех, кто всю жизнь был их соседями и друзьями, и поднимали такой шум, что не были слышны приказы предводителей с обеих сторон. Так могло продолжаться до тех пор, пока все не упали бы от истощения, но судьба схватки была решена, когда к одной из сторон неожиданно подошло подкрепление.

С ветвей леса тару, с тех площадок, где рос роскошный, богатый протеином мох, уникальное место работы древесных фермеров, посыпались люди в коричневом. Джоп и его последователи поняли, что они в меньшинстве, на них нападают с флангов, они повернулись и убежали с усеянной обломками долины.

– Фанатики зашли слишком далеко, – сказал один пожилой древесный фермер, объясняя, почему его люди нарушили нейтралитет и вмешались. – Даже если у них был повод взорвать дамбу без указаний со стороны мудрецов, они вначале должны были предупредить бедных квуэнов! Убийство, совершенное во имя набожности, все равно преступление. Это слишком дорогая плата за проход по Тропе Избавления.

Нело все еще тяжело дышал, поэтому от имени ремесленников благодарность выразила Ариана Фу.

– Достаточно крови уже пролилось в воды Бибура. Теперь соседи должны держаться друг друга и залечивать раны.

Несмотря на то что она была прикована к инвалидному креслу, во время краткой схватки Ариана стоила десятерых воинов, при этом не нанеся ни одного удара. Ее почитаемый статус бывшего высокого мудреца означал, что никто не решался ей противиться. Словно круг здравого смысла двигался в толпе, прерывая схватку, которая возобновлялась, как только Ариана проходила. Именно увидев ее, большинство фермеров решило спуститься с деревьев тару на помощь.

Никто не преследовал силы Джопа, которые на каноэ и импровизированных плотах переправились на другой берег Бибура и построились на высоком холме, отделявшем реку от болота. Здесь они продолжали вызывающе распевать строки из Священных Свитков.

Нело дышал с трудом. Ему словно наполовину вырвали ребра с одного бока, и он какое-то время не мог сказать, какие боли временные, а какие вызваны ударами палок и дубинок фанатиков. Но казалось, ничего не сломано, и теперь, когда сердце уже не грозило вырваться из груди, он почувствовал себя уверенней.

Итак, Доло отвоевана, подумал он, не находя причины радоваться победе. Грызущая Бревно умерла, умерли Джоби и половина помощников Нело. Теперь, когда мастерская исчезла вместе с дамбой и садками квуэнов, битва должна была решить, кто получит убежище в уцелевших строениях.

Рядом с аптекарем треки, на ровной полоске земли, был разбит импровизированный госпиталь. Некоторое время Нело провел, зашивая порезы прокипяченными нитками и накладывая компрессы и пластыри равно друзьям и недругам.

Лечение и зашивание едва началось, как с одного из воздушных мостиков, пронизывающих весь лес, спустился посыльный. Нело узнал местную девушку, долговязого подростка, которую никто не мог перегнать на воздушных путях. Все еще запыхавшись, она приветствовала Ариану Фу и передала сообщение от командира базы милиции, расположенной неподалеку.

– Два взвода будут здесь до наступления темноты, – гордо доложила она. – К утру пришлют палатки и другое оборудование, если джофуры не взорвут корабли.

Быстрый ответ, но собравшиеся встретили новость только глухим шумом. Любая помощь сейчас недостаточна и слишком запоздала, чтобы спасти богатую дружную общину деревни Доло. Неудивительно, что люди Джопа не оказывали сильного сопротивления и предпочли отступить: по их мнению, они все равно победили.

«Перед нами Тропа Избавления».

Нело сел на пень рядом с городским взрывником, чьи разрушительные заряды использовала толпа последователей Джопа. У Хенрика плечи обвисли, он молча смотрел поверх Бибура и развалин мастерских на марширующих на противоположном берегу фанатиков.

Нело подумал, такое же мрачное и осунувшееся у него лицо, как у Хенрика. Вероятно, нет. К собственному удивлению, Нело обнаружил, что ему хочется пофилософствовать.

– За всю жизнь никогда не видел такой сумятицы, – со вздохом сказал он. – Теперь нам все придется строить заново.

Хенрик только покачал головой, словно говоря: это невозможно.

Это, в свою очередь, вызвало у Нело волну негодования. Какое право имеет Хенрик жалеть себя? Потребности его профессии невелики. С помощью своей гильдии он в течение года может вернуться к делу. Но даже если семья Грызущей Бревно получит помощь от соседних квуэнских ульев и сумеет починить дамбы, пройдут еще годы, прежде чем удастся с помощью водяного колеса, турбины и зубчатой передачи использовать давление воды. И это будет только начало восстановления. Нело рассчитал, что весь остаток жизни должен будет посвятить строительству мастерской, такой же, какой была его прежняя мельница.

Неужели Хенрик стыдится того, что его заряды были так неправильно использованы? Но как можно было сохранить их в такие времена, когда все пророчества оказываются неверными? Галакты действительно прилетели на Джиджо, но не так, как предвиделось. Месяц за месяцем двусмысленность смешивалась со злобой чужаков, сея розни среди Шести Рас. Джоп представляет одну реакцию. Другие ищут способы сопротивляться чужакам. Но в конечном счете никакая политика не имеет значения.

Следовало бы избрать третий курс – подождать и посмотреть. Продолжать жить нормальной жизнью, пока вселенная решает, что с нами делать.

Нело удивился собственному отношению. Прежнее отчаяние уступило место странному чувству. Не онемению. И определенно не возбуждению среди всех этих разрушений.

«Я ненавижу то, что здесь сделали.

И все же…»

И все же Нело чувствовал, как в нем пробуждаются ожидания. Он уже чувствовал аромат свежеспиленных деревьев и острый запах кипящей смолы. Слышал ритмичный гул, с каким молоты забивают клинья, видел опилки, разбросанные по земле. И мысленно уже начал создавать план лучшей мастерской. Лучшей мельницы.

«Всю жизнь я работал на фабрике, унаследованной от предков, изготовлял бумагу освященным временем способом.

Этим местом можно было гордиться. У меня было благородное призвание.

Но оно не было моим».

И хотя первоначальный план был создан первыми поселенцами с «Обители», еще одетыми в мантии звездных богов, в глубине души Нело всегда знал: «Я мог бы выполнить эту работу лучше».

Теперь, уже в пожилом возрасте, он получил шанс доказать это. Перспектива печальная, устрашающая и возбуждающая. И возможно, самое необычное, что он снова почувствовал себя молодым.

– Не вини себя, Хенрик, – участливо сказал он взрывнику. – Подожди, и увидишь. Все будет лучше, чем раньше.

Но взрывник только снова покачал головой. Указал за реку, где сторонники Джопа теперь двигались к северо-западным болотам, неся на спине каноэ и другие грузы. И по-прежнему пели.

– Они унесли мои запасы пороха. Вытащили со склада. Я не мог их остановить.

Нело нахмурился.

– Но зачем он им? По земле и воде подходит милиция. Джоп здесь больше ничего не сможет взорвать.

– Они идут не вдоль реки, – ответил Хенрик. И Нело увидел, что он говорит правду.

– Но куда тогда? – вслух удивился он.

И еще до того, как Хенрик ответил, Нело неожиданно понял, каков ответ на его вопрос. И одновременно понял, что есть гораздо более важные проблемы, чем восстановление бумажной фабрики.

– Библос, – сказал взрывник, словно эхо, повторяя мысль Нело.

Бумажник молча замигал, неспособный оценить масштабы грядущей катастрофы.

– Милиция может их остановить?

– Сомнительно. Но даже если они это сделают, меня тревожит не только Джоп.

Он повернулся и впервые за все время посмотрел в глаза Нело. Взгляд его был мрачен.

– Ручаюсь, толпа Джопа не единственная, которая движется в том направлении. Прямо сейчас, когда мы об этом говорим.

РЕТИ

Чем ближе она знакомилась со звездными богами, тем менее привлекательными они казались.

Ни один из них и вполовину не так умен, как поедающий навоз глейвер, думала она, идя длинным коридором к корабельной гауптвахте. Должно быть, это из-за всех этих компьютеров и умных машин, которые варят вам еду, делают воздух, рассказывают сказки, убивают ваших врагов, подтыкают по ночам одеяло и предсказывают для вас будущее. Если будете на них слишком рассчитывать, ваш мозг перестанет работать.

С тех далеких дней, когда Двер и Ларк впервые привели ее с гор Риммер, полуголодную дикарку с широко раскрытыми глазами, восторгающуюся самыми простыми предметами на так называемом цивилизованном Склоне – от глиняной посуды до тканей и бумажных книг, Рети стала гораздо более циничной.

Конечно, это благоговение немедленно рассеялось, как только она попробовала настоящую роскошь на борту станции ротенов, где Кунн и остальные даники льстили ей, много обещали и заставляли кружиться голову.

Долгая жизнь, сила и красота, избавление от всех болячек и шрамов, чистое безопасное место для жизни под защитой повелителей ротенов и все те чудеса, которые связаны с положением младшей богини, гуляющей меж звездами.

Потом она встретилась с ротенами, патронами человечества. Ее патронами, говорили они. Глядя на благосклонные лица Ро-кенна и Ро-пул, Рети позволила себе увидеть лица мудрых, любящих родителей – совсем не такие, какие она знала, когда росла в диком сунерском племени. Ротены казались такими совершенными, благородными и сильными, что Рети почти сдалась. Она едва не отдала им свое сердце.

Но это оказалось ложью. И не имеет никакого значения, действительно ли они патроны человечества или нет. Имеет значение лишь то, что ротены оказались не такими могущественными, как они утверждали. И этого она им никогда не простит.

Какая польза в защитнике, который не может защитить?

Все эти полгода Рети переходила от одной группы некомпетентных, не всемогущих существ к другой – от племени, где родилась, к грязным идиотам из Общины Шести Рас. Затем от Общины к ротенам. А когда корвет джофуров победил маленькую разведочную лодку Кунна, она серьезно подумывала о том, чтобы пойти по болоту с поднятыми руками и предложить свои услуги отвратительным существам из колец. Вот что вывело бы из себя старину Двера!

В один момент, когда он бродил по грязи и разговаривал со своим другом сумасшедшим мульк-пауком, она уже направилась к рампе космического корабля, собираясь постучать в дверь. Конечно, джофуры, как и все остальные, захотят получить у нее важную для себя информацию.

В этот решающий момент ее удержало только зловоние – вонь, которая напомнила ей о загноившихся ранах и гангрене, – к счастью, как выяснилось позже, потому что джофуры тоже оказались не способны защититься от неожиданностей.

«Так что придется поискать другой способ убраться с этой кучи грязи. И кому какое дело, что подумает обо мне Двер? Я по крайней мере не ищу оправданий тому, что делаю».

Учителем Рети была дикая местность, и она научила девушку одному жестокому уроку – необходимости выжить любой ценой. Рети росла, наблюдая, как одни твари пожирают других, а потом, в свою очередь, бывают пожраны более сильными. Ларк что-то говорил о «пищевой цепочке», но Рети называла это «горой убивающих». И каждый выбор, который она делала, был направлен на то, чтобы подняться выше на эту гору, надеясь, что следующий шаг приведет на вершину.

Так что, когда джофуры были побеждены и захвачены таинственными дельфинами, казалось вполне естественным поскорее сесть в подводную лодку и попросить убежища у своих «земных родичей». «И только посмотрите, где я оказалась. Под горой отбросов на дне моря, прячусь со стаей земных рыб, за которыми гонятся все чудовища и звездные боги космоса.

Иными словами, назад, к основанию горы. Обреченная всегда быть добычей, а не охотником.

Черт побери! Ну уж и выбрала я!»

Конечно, была и кое-какая компенсация.

Во-первых, дельфины как будто преклоняются перед людьми – как даники перед патронами ротенами. Больше того, экипаж «Стремительного» считает Рети и Двера «героями» за их действия в болоте против джофурской небесной лодки. В результате она может свободно ходить по кораблю, включая возможность приближаться к закрытому входу в корабельную гауптвахту.

Короткое время обе двери оставались закрытыми, и Рети поняла, что охранники разглядывают ее с помощью своих инструментов. «Вероятно, заглядывают во внутренности, не проглотила ли я лазер или что-нибудь». Рети набрала полную грудь воздуха и выдохнула, чтобы подавить инстинктивный страх перед закрытым металлическим помещением. «Это пройдет, пройдет».

Этот трюк помог ей вынести годы жизни в своем диком племени, когда казалось, что со всех сторон ее окружают поражения и жестокость.

«Не веди себя как дикарь. Если другие могут выдержать жизнь в ящиках, ты тоже сможешь, хоть ненамного».

Наконец второй люк открылся, и перед Рети оказалась рампа, ведущая вниз, в помещение, заполненное по грудь водой.

Уф!

Она терпеть не могла смешанные помещения, которые составляют большую часть этого корабля, комнаты, наполовину заполненные водой, над которой протянуты мостики для ходьбы. Такие помещения предназначены одновременно и для плавающих, и для ходящих существ. Рети спустилась. Жидкость показалась ей теплой и напомнила о вулканических источниках дома, в Серых Холмах, но в ней было какое-то щекочущее ощущение, и когда двигаешься, поднимаются облака пузырьков. Изображая спокойную уверенность, Рети приблизилась к посту охраны. Там двум караульным помогал круглый робот, сразу нацеливший на нее антенны. Один из дельфинов был в шестиногой установке для ходьбы, но без брони с выпуклыми глазами. Эта установка дает возможность проходить и в сухие помещения корабля. У второго «фина» только упряжь с инструментами. Этот дельфин легкими движениями плавников удерживался перед многочисленными дисплеями.

– Чем могу помочь, мисс? – спросил первый дельфин, добавив сильный шлепок по воде хвостом.

– Я пришла еще раз допросить Кунна и Джесса. Думаю, что добьюсь от них больше, если буду одна.

Охранник с сомнением посмотрел на нее одним глазом. Когда Рети на первом допросе сопровождала лейтенанта Тш'т, попытка вышла неудачная. Пленники были ошеломлены и неразговорчивы, в многочисленных повязках от ран и ушибов. Офицер дельфин пыталась вытянуть из Кунна сведения о том, что происходит в Пяти Галактиках, а Рети выдерживала полный горячей ненависти взгляд своего родственника Джесса, который произнес слово «предательница» и плюнул на пол.

«Кого я, по-твоему, предала, Джесс? – удивилась она, холодно глядя на него, пока он не отвел взгляд. – Даников? Даже Кунн не удивился, когда я перешла на другую сторону после того, как он со мной обращался.

Или ты считаешь, что я предала свой родной клан? Шайку грязных дикарей, в которой родилась и которая с этого самого Дня ни разу не проявляла ко мне доброты?»По его взгляду она поняла, что это личное. Это она сделала так, что Джесса схватили, подвергли пыткам и заставили служить проводником Кунна. И то, что он закрыт в этой металлической коробке, тоже ее рук дело.

Это немного подбодрило ее. «Ты должен признать, Джесс, что я все-таки сумела произвести на тебя впечатление.

Но скоро дела пойдут еще хуже.

Я заставлю тебя быть благодарным».

Тем временем Кунн рассказывал Тш'т, что осада Земли продолжается, хотя ее несколько облегчает странный союз с теннанинцами.

– Но отвечая на твой главный вопрос, никакой амнистии со стороны Институтов не было. Несколько больших кланов заблокировали разрешение вашему кораблю благополучно вернуться домой.

Рети не знала, что это значит, но новость для дельфинов была явно плохой.

И тут в воздухе раздался новый голос. Он исходил от внезапно возникшей вращающейся абстрактной фигуры.

– Лейтенант, пожалуйста, вспомните инструкции. Пусть пленник объяснит, как его корабль выследил наш на этой планете.

Рети помнит, как по гладким серым бокам дельфина пробежала дрожь, возможно, признак раздражения язвительным тоном машины. Но Тш'т в знак покорности щелкнула челюстями и подошла ближе, нависнув над Кунном. Человеку со звезд некуда было отступать от приблизившейся угрожающей машины. Рети помнит, как на лбу даника выступил пот, свидетельствуя, что его внешнее спокойствие – это только видимость. Они видела, как он устрашает других, и была довольна тем, что роли изменились.

И тогда это произошло. Отказала какая-то деталь в оборудовании, или установка для ходьбы сделала неверный шаг. Правая нога подогнулась, и тяжелый дельфин рухнул вперед.

Только мгновенная реакция спасла Кунна, иначе он был бы раздавлен. Когда подбежали стражники и помогли офицеру высвободиться, Тш'т была вся в ушибах, рассержена и не в настроении продолжать допрос.

«Но теперь я готова, – подумала Рети, когда один из охранников готовился следовать за ней по узкому коридору с номерами на каждом люке. – У меня есть план, и на этот раз Кунну и Джессу лучше меня послушаться».

– Вы уверены, что хотите сейчас это сделать, мисс? – спросил охранник. – Ночной цикл, и пленники спят.

– Именно этого я и хочу. Они со сна будут разговорчивей.

На самом деле Рети все равно, назовет ли Кунн имена всех адмиралов флотов Пяти Галактик. Ее вопросы будут скрывать коммуникацию на другом уровне.

Она была занята в отведенном ей на «Стремительном» помещении – уютной каюте, которую раньше занимала женщина по имени Денни Стадмен. Одежда этой женщины подошла Рети. На стене были снимки молодой женщины с темными волосами. Рети сказали, что хозяйка каюты пропала несколько лет назад на одной из чужих планет вместе с другими членами экипажа – людьми и дельфинами. На столе Денни оставила умную машину, которая разговаривала с Рети гораздо более дружелюбно, чем саркастический Нисс. Машина, казалось, с готовностью помогает Рети, рассказывает ей все о земном корабле и о том, что ее окружает.

«Я изучила проходы, ведущие от тюрьмы к наружному люку. Я могу назвать все лодки, которые у них здесь есть. И что самое главное, эти земные рыбы мне доверяют. Мой пароль сможет нас вывести.

И мне нужен пилот и кто-нибудь достаточно сильный и злобный, чтобы драться, если мы встретимся с неприятностями».

А еще нужна удача. Рети тщательно все рассчитала таким образом, чтобы вероятность встретиться с Двером была мала.

«Двер знает, что мне нельзя доверять, но я уверена, что вдвоем Кунн и Джесс сумеют его одолеть».

Но при прочих равных условиях она предпочла бы, чтобы Двер не пострадал.

«Может, я время от времени даже буду думать о нем, живя высоко в какой-нибудь галактике».

Она мало что собиралась вспоминать на Джиджо.

ДВЕР

– Мне здесь не место, – пытался он объяснить, – и Рети тоже. Вы должны помочь нам вернуться.

– Куда вернуться? – Женщина казалась искренне удивленной. – В приморское болото, в общество ядовитых отходов и мертвых колец джофуров? И конечно, там появятся новые джофуры.

Дверу опять стало трудно говорить. Трудно сосредоточиться в замкнутом пространстве, которое они называют «корабельной каютой», где воздух кажется таким мертвым. Особенно в этом тускло освещенном помещении, заполненном странными предметами, назначение которых Двер и не надеется понять.

«Ларк или Сара здесь бы справились, но я чувствую себя потерянным. Мне не хватает новостей, которые приносит ветер».

Не помогало успокоиться и то, что сидящая напротив женщина – самая прекрасная из всех виденных Двером в жизни, с темно-рыжими волосами и постоянным печальным выражением светлых глаз.

– Нет, конечно, нет, – ответил он. – Есть другое место, где я необходим. И Рети тоже.

У ее глаз появились мелкие морщинки.

– Молодой хун Олвин хочет, чтобы мы дали знать его родителям, что он жив. И чтобы мы связались с урским мудрецом, отправившим их сюда. Они все хотят вернуться домой.

– Вы их отпустите?

– Как мы можем это сделать? Помимо того, что это подвергает опасности наш экипаж и выдает наше расположение врагам, мы угрожаем всей вашей культуре опасными знаниями, которые могут оказаться проклятием.

И все же…

Она замолчала. Ее взгляд заставлял Двера чувствовать себя ребенком.

– Да, в твоем голосе сдержанность. Осторожность, с которой ты говоришь о своей цели, заставляет подозревать, что ты не имеешь в виду возвращение домой. Не в то мирное место, где тебя знают, где у тебя друзья и близкие, не в землю, которую вы называете Склоном.

Похоже, нет смысла что-то скрывать от Джиллиан Баскин, поэтому Двер только молча пожал плечами.

– Значит, племя девушки, – догадалась женщина. – Родичи Рети в Серых Холмах, где тебя ранило, когда ты голыми руками схватился с роботом.

Двер опустил взгляд и негромко ответил:

– Там мне кое-что нужно сделать.

– Ммм. Могу себе представить. Обязательства, по-видимому? Неисполненный долг? – Голос ее звучал мягко и отдаленно. – Видишь ли, я понимаю таких людей, как ты. В чем твои приоритеты?

Это заставило его удивленно взглянуть на нее. Что она хочет этим сказать? На ее лице была покорность и печаль плюс нечто похожее на узнавание, как будто она увидела в нем что-то знакомое, разбудившее ее печаль.

– Расскажи мне об этом, Двер. Расскажи, что ты должен сделать.

Расскажи о тех, кто от тебя зависит.

Может быть, подействовала формулировка вопросов или сила ее личности, но Двер понял, что больше не может утаивать свою историю. Те ее части, о которых он до сих пор молчал:

– о своей работе главного разведчика Общины, который должен следить, чтобы ни один колонист не уходил на восток, за Риммер, уберегая от заражения остальные районы Джиджо. Поддерживая священный закон;

– о том, как ему приказали нарушить закон и провести группу, которая должна будет приручить диких родичей Рети, – задание, которое должно обеспечить выживание людей на Джиджо на тот случай, если Склон будет очищен от разумной жизни;

– как они вчетвером: Дэйнел Озава, Двер, Лена и Дженин – узнали, что Серые Холмы больше не убежище, потому что Рети привела к своему родному племени воздушную колесницу даников;

– как Двер и остальные поклялись рискнуть жизнью, чтобы дать шанс племени сунеров… четыре человека против машины-убийцы и как их замысел удался, хотя это им дорого обошлось.

– Да, и несмотря на неравенство сил, – заметила Джиллиан Баскин. Повернула голову и обратилась к третьему присутствующему в комнате.

– Полагаю, ты тоже там был. Расскажи, постарался ли ты помочь Дверу и остальным? Или, как всегда, оставался бесполезной помехой?

Рассказав свою печальную историю, Двер сам удивился собственному хохоту. Очень подходящие слова. Джиллиан Баскин хорошо знает нуров.

Грязнолапый прихорашивался на крышке застекленной витрины. В витрине странные предметы, освещенные изнутри и снабженные ярлычками, как в музее Библоса. Немного света попадало и другому экспонату, стоявшему вертикально поблизости, – мумии, предположил Двер. Когда они были мальчишками, Ларк однажды попытался напугать Двера картинками из книги. Там было показано, как в старину на Земле так готовили тела, вместо того чтобы правильно мульчировать их. Это тело отдаленно напоминает человеческое, хотя Двер знал, что это не человек.

Грязнолапый перестал облизываться и ответил на насмешку Джиллиан зубастой улыбкой. И Двер снова представил себе, что означает эта улыбка.

«Кто, я, леди? Разве вы не знаете, что я сражался в битве и спас всем шкуры, включая свою собственную?»

После своего общения с телепатами мульк-пауками Двер не отвергал возможности, что это не просто его воображение. Нур не проявлял никакой реакции, когда он пытался мысленно разговаривать с ним, но это ничего не доказывает.

Джиллиан также использовала различные способы, пытаясь заставить нура заговорить, – вначале попросила Олвина смягчить Грязнолапого песнями-ворчанием, потом не подпускала его к молодому хуну, закрыв на несколько мидуров в своем темном кабинете в обществе древней мумии. Машина Нисс донимала нура на высоком диалекте галсемь, часто пользуясь обращением «дорогой родственник».

– Дэйнел Озава тоже пытался с ним разговаривать, – сказал Двер Джиллиан.

– Да? И тебе это показалось странным?

Двер кивнул.

– Есть народные предания о говорящих нурах и других существах тоже. Но я никогда не думал, что мудрец.

Она хлопнула по крышке стола.

– Кажется, я поняла.

Потом встала и принялась ходить по кабинету – это простое действие она совершала с охотничьей грацией, напомнившей Дверу повадки самки лиггера.

– Мы называем этот вид титлалом, и там, откуда я прилетела, они говорят непрерывно. Они действительно родственники машины Нисс – в некотором роде, потому что Нисс сделан нашими союзниками тимбрими.

– Тимб… Кажется, я о них слышал. Это не та первая раса, с которой Земля вступила в контакт после вылета первых кораблей?..

Джиллиан кивнула.

– И это оказалось очень счастливой случайностью. О, в Пяти Галактиках множество достойных рас и кланов. Пусть нынешний кризис не заставит тебя думать, будто все они злые или религиозные фанатики. Просто большинство умеренных кланов очень консервативно. Они сначала осторожно думают и лишь после длительных раздумий начинают действовать. Боюсь, слишком длительных, чтобы помочь нам.

Но не тимбрими. Они смелые и верные друзья. И еще, по мнению многих больших кланов и Институтов, тимбрими совершенно безумны.

Двер распрямился, заинтересованный и смущенный.

– Безумны?

Джиллиан рассмеялась.

– Думаю, многие люди с этим согласятся. Эту особенность иллюстрирует легенда. Говорят, однажды Великая Созидательная Сила Вселенной, раздраженная проделками тимбрими, воскликнула: «Невозможно вообразить себе более нелепые существа!»

Однако тимбрими больше всего любят вызовы. И заявление Великой Силы они тоже восприняли как вызов. И когда получили официальный статус патронов, с лицензией принимать новые виды, они обменяли две совершенно нормальные расы клиентов на предразумный вид, с которым до тех пор никто ничего не мог сделать.

– Это нуры, – догадался Двер. Потом поправился: – Титлалы.

– Они самые. Существа, которые получают удовольствие от того, что расстраивают планы, мешают, удивляют и дурачат других, по сравнению с которыми сами тимбрими кажутся образцом уравновешенности. И это возвращает нас к нашему недоумению. Как они попали на Джиджо и почему они не говорят?

– Наши шимпанзе на Джиджо тоже не говорят, хотя ваша машина Нисс показала мне движущиеся картины: на Земле они говорят.

– Г-м-м-м. Ну, это объяснить легко. Когда улетала «Обитель», шимпы, которых привезли с собой ваши предки, были еще не очень хороши в этом. В такой момент легко подавить их способности, чтобы люди могли делать вид…

Джиллиан щелкнула пальцами.

– Конечно.

На мгновение ее улыбка напомнила Дверу о Саре, когда сестра работает над какой-нибудь сложной проблемой и неожиданно находит решение.

– Через несколько лет после контакта с галактической цивилизацией лидеры Земли поняли, что вступили в чрезвычайно опасную фазу. В лучшем случае мы с трудом удержимся, пока изучаем сложные правила древней и опасной культуры. – Она пожала плечами. – Казалось разумным обеспечить страховку. Посадить семя в таком месте, где человечество будет в безопасности, на случай если произойдет самое худшее.

Лицо ее на мгновение затуманилось, и Дверу не понадобилась обостренная чувствительность, чтобы понять: где-то там, за Измунути, худшее произошло, и сейчас кажется, что убегающий «Стремительный» тоже высаживает «семя».

Вот о чем говорил Дэйнел, когда сказал: «Люди прилетели на Джиджо не для того, чтобы пройти Тропой Избавления». Он хотел сказать, что у нас убежище тех, кто должен выжить, как бедные г'кеки.

– Когда люди привезли с собой шимпов, они, естественно, постарались приглушить их разумность. Если колония будет обнаружена, шимпы могут избежать наказания. Возможно, они даже смогут разбрестись по лесам и выжить в дикой местности на Джиджо, не замеченные судьями великих Институтов.

Джиллиан повернулась и посмотрела на Грязнолапого.

– Должно быть, то же самое проделали тимбрими! Тоже прокрались на Джиджо. Только в отличие от глейверов и остальных Шести Рас они не создали колонию. Они разместили тайный запас титлалов.

– И как мы с шимпанзе, отняли у них речь. – Двер покачал головой. – Но тогда… – Он показал на Грязнолапого.

Джиллиан на мгновение свела брови.

– Тайная раса внутри расы? Титлалы, обладающие полным разумом и прячущиеся среди остальных? Почему бы и нет? В конце концов, ваши собственные мудрецы сохраняли секреты от других. Если Дэйнел Озава пытался разговаривать с Грязнолапым, это значит, что он что-то знал о титлалах, знал с самого начала и сохранил тайну.

Она с отсутствующим видом погладила гладкую шерсть нура. Грязнолапый перевернулся, подставляя брюхо.

– А каков ключ? – спросила она у него. – Какое-нибудь кодовое слово? Что-то вроде эмпатического глифа тимбрими? Почему ты один раз заговорил с Ниссом, а потом замолчал?

«И почему ты следовал за мной по горам и пустыням?» – молча добавил Двер, очарованный загадочным рассказом, хотя его сложность в сочетании с растущей клаустрофобией вызывала у него усиливающуюся головную боль.

– Прошу прощения, – сказал он, прерывая размышления Джиллиан. – Но не можем ли мы вернуться к тому, зачем я здесь? Я знаю, что проблемы, которые стоят перед вами, значительней и важней моих, и я помогу вам, если смогу. Но не вижу, как могу своим луком и стрелами помочь звездным богам.

Я не прошу вас рисковать кораблем, и мне не хочется надоедать. Но если бы вы могли отпустить меня, ну, допустим, уплыть на берег, у меня там действительно есть дела.

И в этот момент титлал вскочил с выражением удивления на узкой морде. Шипы, которые обычно не видны в шерсти за ушами, ощетинились. Больше того, Двер готов был поклясться, что на мгновение увидел что-то в воздухе над Грязнолапым. Призрачный завиток, более разреженный, чем пар, который словно говорил по собственной воле.

«У меня тоже, – говорил он, очевидно, продолжая утверждение Двера. – И у меня есть дела».

Двер потер глаза. Он с радостью решил бы, что этот призрак – работа его воображения, еще одно последствие того тяжелого испытания, которое пережила его нервная система.