Текст книги "Берег бесконечности"

ОЛВИН

Как оказалось, мне ничего не пришлось объяснять родителям. Джиллиан и Уриэль уже поговорили с ними – до того, как настало время расставаться.

Они объяснили, что должны быть представлены все Шесть Рас. И пусть будет, что будет.

А я заслужил право представлять Джиджо. И мои друзья тоже.

Да и кто лучше подготовлен для рассказа о Джиджо?

Му-фауфк и Йоуг-уэйуо пришлось согласиться с моим выбором. А разве Джиджо безопасней схватки с джофурами в космосе? К тому же у меня взрослый позвоночник. Теперь я могу принимать собственные решения.

Мама повернулась ко мне спиной. Я погладил ее острия, но она заговорила, не поворачиваясь ко мне:

– Спасибо, что вернулся из мертвых. Окажи нам честь своими детьми. Назови своего первенца в честь твоего двоюродного деда, который был капитаном «Ауф-Вубуша». Цикл должен продолжаться.

И с этими словами она позволила сестре увести ее. Ее приказ одновременно тронул и позабавил меня, и я подумал, смогу ли когда-нибудь его исполнить.

Папа, спасибо ему, оказался более философски настроен. Он сунул мне в руки сумку – все свое собрание книг авторов новой волны – писателей хунов, уров и г'кеков, которые недавно начали совершенно уникально выражать себя на печатных страницах.

– Это напомнит тебе, что не только люди создают нашу культуру. В гармонии не одна только линия, сын мой.

– Я это знаю, папа, – ответил я. – Я не совсем хьюмикер.

Он кивнул, добавив низкое ворчание:

– Говорят, мы, хуны, до того, как наш крадущийся корабль пришел на Джиджо, были педантичными, скучными и тяжеловесными. Легенды утверждают, что у нас не было слова «веселье».

Если это правда – и если ты встретишься с нашими звездными родичами, расскажи им о море, Хф-уэйуо! Расскажи о том, как паруса ловят ветер. Этот звук недоступен никакому двигателю.

Научи их вкусу жалящей пены. Покажи им то, что никогда не показывали им наши патроны.

Это будет наш дар – нас, счастливых проклятых, – тем, кто не знает радости в небе.

У остальных расставание прошло легче.

Квуэны привыкли посылать своих самцов в рискованные предприятия ради блага всего улья. Впрочем, мать Клешни украсила его панцирь благородной мозаикой и оправила в хорошем стиле.

Уры больше всего заботятся о своей работе, о верности своим избранным друзьям и о самих себе. Ур-ронн не пришлось терпеть сентиментальность. Отчасти из-за дождя, они с Уриэль расстались очень быстро. Уриэль теряла свою лучшую помощницу, но приобретала достойную компенсацию.

Приемные родители Гек попытались выразить печаль при расставании, но даже искренняя привязанность к приемной дочери не могла заставить их горевать. Хуны не люди. Мы не можем распространять самые близкие отношения на тех, кто не наш по крови. Наша привязанность глубже, чем у землян, но ограниченней. Может, это наш недостаток.

И вот мы впятером, как официальные представители и как взрослые, снова взошли на борт лодки. Я сменил позвоночник, Клешня сбросил детский панцирь, Ур-ронн не прихорашивалась, но мы все заметили, что ее сумки больше не девственно белые, но голубые и в них бьется и потягивается ее новый муж.

Гек сама принесла собственный символ взрослости – узкую деревянную трубку, запечатанную воском с обоих концов. Скромно выглядящая, это была, возможно, самая важная вещь, которую мы брали с собой со Склона.

Когда я вступил в подводную лодку, на плече у меня была Хуфу. Я заметил, что нур-титлал Грязнолапый тоже присоединился к нам, хотя казался определенно расстроенным. Может, его изгнали остальные за то, что выдал их древнюю тайну? Или он, подобно нам всем, вознагражден великой честью – жить или умереть за Джиджо?

Когда большие двери закрылись, отрезав нас от гаванских фонарей, нашего поселка и грозового неба, Сара Кулхан стояла в шлюзе между своим шимпанзе и раненым звездным человеком.

– Что ж, сейчас по крайней мере гораздо удобней, чем в прошлый раз, когда мы погружались в выдолбленном бревне, – заметила Гек.

Из ножных щелей Клешни раздался негодующий свист.

– Хочешь удобств? Бедный маленький г'кек хочет, чтобы я унес ее на спине и уложил в постельку?

– Заткнитесь, вы ова! – рявкнула Ур-ронн. – Как Ифни могла дать мне в компанию таких невежд?

Я поворчал, чувствуя странное удовлетворение. Хуфу плотнее прижалась ко мне. Единственное, что осталось неизменным с тех наивных дней, когда мы были подростками и мечтали о приключениях в нашей «Мечте Вуфона», это перебранки моих друзей. Приятно сознавать, что есть кое-что и неизменное в пространстве и времени.

Увы, подлинную разницу между прежним погружением и этим Гек не назвала.

Тогда мы искренне верили, что у нас есть хорошие надежды на возвращение.

На этот раз мы знали, что таких шансов нет.

ЭВАСКС

Гремит тревога! Инструменты громко предупреждают об опасности!

Смотрите, Мои кольца, как наш капитан-лидер отзывает роботов и те груды, что были заняты исследованием глубоководной траншеи.

Теперь у нас гораздо более серьезные заботы!

Много дней детекторы сознания просеивали глубины, пытаясь отделить добычу от многочисленных кораблей-макетов. Мне/нам даже пришло в голову, что земного корабля может и не оказаться среди этих движущихся огоньков! Оперировать на расстоянии кораблями они могут не через обычные электрические каналы, а пользуясь своей дьявольской способностью управлять звуками.

Я/мы учусь/учимся осторожности. Я не стал сразу излагать свое предположение капитану-лидеру.

Почему Я воздержался? Наше внимание привлекли некоторые соображения. Те, кто обладает властью, часто просят подчиненных говорить им правду и сообщать все свои предположения. Но на самом деле они не хотят слышать противоположное мнение.

К тому же наша груда-тактик утверждает, что шансы на обнаружение добычи очень велики. В худшем случае еще один день. А мы, на «Полкджи», можем немного подождать.

Могли, пока не обнаружили непонятное вторжение. И чужаки могут прийти только из Пяти Галактик!

– Их по крайней мере шесть шестерок!

Так заявляет оператор детектора сознания.

– Они висят почти неподвижно не более чем в пятнадцати планетарных градусах к востоку. Мгновение назад их здесь не было. А в следующее – они появились!

Офицер-связист испускает пары сомнения.

– Ни Я/мы, ни наши спутники ничего не заметили. Возможны две гипотезы: ошибаются либо наши торы, либо наши инструменты.

Но стандартная проверка не обнаруживает никаких неисправностей.

– Они могли подавить память наших спутников, – предполагает груда-тактик. – Наряду с совершенной маскирующей технологией.

– Возможно, – прерывает другая груда, офицер-гравитик. – Но гравитику так легко не обмануть. Если здесь есть шесть шестерок кораблей, то они не больше судов типа шестнадцать. В таком случае они нам не пара. Мы немедленно можем уничтожить всю флотилию.

– Поэтому они действуют украдкой? – спрашивает капитан-лидер, выделяя феромоны, устанавливающие спокойствие в напряженной атмосфере. – Может, на пределе обнаружения поджидают подкреплений?

Мы не можем игнорировать такую возможность.

И когда мы начинаем величественно двигаться на восток, с бульканьем всплывает новая мысль. Полоска воска, выделенная нашим некогда мятежным вторым кольцом сознания.

В чем дело, Мое кольцо?

Ты вспомнило, как варвары сунеры вызывали наши корветы, и не один раз, а дважды, используя цифровое сознание, чтобы привлечь наше внимание?

Первый раз они попытались подкупить нас, указав место, где скрываются г'кеки.

А второй раз? А, да. Это была приманка, заманившая наш корвет в ловушку.

ОЧЕНЬ УМНО, МОЕ КОЛЬЦО!

Да, но сравнение здесь не подходит.

На этот раз источников много.

Они сильнее, и цифровое сознание имеет все признаки примитивных корабельных компьютеров.

Но главное, Мое бедное кольцо, разве ты не слышало, что сказал наш оператор?

Эти сигналы не могут издавать отсталые сунеры.

ОНИ ЛЕТЯТ!

САРА

– Гравитика!

Офицер дельфин забил плавниками.

– Признаки передвижения! Большой излучатель покидает свою стационарную позицию. Корабль джофуров движется на восток на двух махах. Высота десять километров.

Сара смотрела, как воспринимает эту новость Джиллиан Баскин. Новость соответствует плану, однако светловолосая женщина как будто никак не прореагировала.

– Хорошо, – ответила она. – Сообщайте мне о любых изменениях вектора. Оператор макетов, вводите программу расхождения номер четыре. Начинайте медленно поднимать корабли.

Наполненное водой помещение не похоже ни на какой «мостик», о которых Сара читала в древних книгах. Земной корабль контролируется из помещения, куда люди могут войти только в аппаратах для дыхания. Все здесь рассчитано на дельфинов. Это их корабль, хотя им командует женщина.

От затхлого запаха у Сары свербит в носу, но когда она поднимает руку, чтобы почесаться, рука упирается в прозрачный шлем, в пятнадцатый раз заставляя ее вздрогнуть. От пузырчатой жидкости на обнаженных руках и ногах Сары мурашки. Но у нее в сознании нет места для раздражения, страха или клаустрофобии. Помещение, в котором она находится, слишком странное, чтобы вызывать такие привычные реакции.

Общие очертания и размеры «Стремительного» все еще остаются для нее загадкой. Она только раз бросила взгляд на корпус – когда смотрела в иллюминатор, а подводная лодка осветила прожектором место встречи, – и увидела загадочный, усеянный выступами цилиндр, похожий на гигантскую гусеницу твелк. Черная поверхность корабля не отражала свет, а словно поглощала его. Когда Каа и другие дельфины в своих паукообразных установках для ходьбы выходили из лодки и направлялись на свои рабочие места, просторный входной шлюз был почти пуст. Из всех помещений корабля, кроме мостика, почти вся вода была выкачана, чтобы максимально уменьшить вес.

Стены дрожали в ритм с работой двигателей – далеких родственников тех, что были на фабрике ее отца или на пароходах города Тарек. Сходство глубокое, оно словно заложено в крови Сары.

– Боевой корабль проходит над горами Риммер. Вскоре уйдет с прямой линии наблюдения.

– На это не очень надейтесь, – напомнила Джиллиан экипажу. – У нас над головой их спутники. Продолжайте программу расхождения номер четыре. Каа, подведи нас к восточному краю группы.

– Слушаюсь, – ответил молодой пилот. Он легко шевелил плавниками и хвостом, не проявляя ни малейших признаков напряжения. – Суэсси докладывает, что двигатели работают нормально. Гравитика заряжена и готова.

Сара взглянула на ряд экранов, на которых изображались другие части корабля. Вначале каждый дисплей казался невообразимо маленьким, но шлему потребовалось легкое движение глаз, и изображение, на котором она фокусировала зрение, тут же увеличивалось, становилось четким и трехмерным. На большинстве экранов пустые помещения, с еще влажными стенами. Недавно они были заполнены водой. Но машинное отделение полно лихорадочной деятельностью. Сара узнала Суэсси по уникальной внешности – торс из клинообразных плит, увенчанный сверкающим куполом, в котором заключено то, что осталось от головы. Одна человеческая рука устремлена к панели. Суэсси напоминает фину-оператору о каких-то необходимых действиях.

Та же самая рука обняла Эмерсона после причаливания «Хикахи». Рука дрожала, сжимая вернувшегося блудного звездного человека. Сара не знала, можно ли ей заплакать.

Эмерсон и Прити тоже там, своими проворными руками помогают Суэсси. Сара видела, как они работают в тени в сопровождении Ур-ронн. Молодая самка ура что-то подносит занятым инженерам. Эмерсон, занятый работой, казался чуть счастливей. В конце концов, на этих палубах и среди этих машин он провел много лет. Но с самого возвращения на корабль Сара не видела его улыбки, к которой так привыкла. Впервые он, казалось, стыдится своего увечья.

Этим людям, должно быть, отчаянно нужна помощь, если они привлекли к работе шимпанзе, урского кузнеца и бессловесного калеку. Остальная молодежь из Вуфона тоже занята, выполняя поручения и присматривая за стадом глейверов, стараясь, чтобы животные в незнакомом окружении оставались спокойными.

«Кажется, я самая бесполезная из всех. Одно Яйцо знает, что я здесь делаю».

Винить нужно мудреца Пурофски, чьи космические рассуждения оправдывают ее пребывание на борту у отчаявшихся землян. «Даже если его рассуждения справедливы, что я могу сделать относительно планов буйуров? Особенно если наша миссия самоубийственна».

Офицер у детектора запищал, взбивая пузыри плавниками.

– Главный источник гравитики ускоряется! Корабль джофуров приближается к позиции подвижного наблюдателя.

«Подвижный наблюдатель, – подумала Сара. – Это Двер».

Она представила себе его, в хрупкой корзине, одного в просторном небе, окруженного яростью природы, а гигантский корабль устремляется к нему.

«Укройся, младший брат. Сейчас начнется».

ДВЕР

Теперь, когда наконец Риммер оказался позади, буря немного стихла и на небе иногда были видны звезды. Просветы расширялись. Со временем Двер увидел на востоке бледное свечение. В сероватом свете внизу виднелась обширная равнина раскачивающихся острых стеблей-лезвий.

Двер вспомнил, как несколько месяцев назад шел по этой самой негостеприимной равнине, сопровождая Дэйнела, Лену и Дженин к Серым Холмам. От этого похода у него до сих пор шрамы: стебли разрезали одежду и тело.

Конечно, полет в воздухе – гораздо лучший способ путешествия. Разумеется, если переживешь удары молний, и раскаты грома, от которого ноют зубы, и ужасные соприкосновения с горными вершинами, торчащими в ночи, как гигантские зубы, готовые ухватить лакомый кусочек.

Возможно, передвижение пешком все же предпочтительней.

Двер немного отпил из бутылки с водой. Рассвет означает, что пора приготовиться. Когда первые лучи коснутся шаров, проснутся спящие механизмы и замкнут электрические цепи.

Сейчас джофуры уже должны двигаться.

Двер поднял руку и коснулся реука, который ему дали перед отлетом. Реук опустился на глаза, и тотчас окружающее изменилось. Контрасты усилились. Дымка на горизонте исчезла, и Двер смог посмотреть на восходящее солнце, увидел вдали с десяток воздушных шаров, уцелевших в буре, которая занесла их так далеко, и теперь разбросанных по всему восточному горизонту.

Двер достал из сумки на поясе четыре кристалла и вставил в корзину гондолы, так что каждый отражал косые лучи восходящего солнца. На поясе у него висел молоток, но он пока оставил его там, глядя мимо шаров и пытаясь разглядеть очертания Серых Холмов.

«Я иду, Дженин. Скоро буду, Лена.

Мне нужно только преодолеть еще несколько препятствий».

Он пытался представить себе их лица, глядя в будущее, а не в жестокое прошлое. В его рюкзаке лежит чувствительный камень, который оживет в канун зимнего солнцестояния, если произойдет чудо и мудрецы дадут сигнал, что все в порядке. К этому времени Двер должен найти Лену и Дженин и помочь им подготовить изолированное племя к ожидающей его судьбе – возвращению на Склон либо к жизни в укрытии в дикой местности.

«В любом случае я подготовлен именно к такой работе. Я знаю, как выполнить такую обязанность».

Впрочем, он обнаружил, что не может успокоиться. По какой-то причине Двер почему-то вспомнил о Рети, этой вспыльчивой девушке сунере, которая решила остаться с экипажем «Стремительного». Неудивительно: больше всего в жизни она хочет улететь с Джиджо, а это казался наиболее вероятный, хотя и рискованный способ.

Но Двер думал об их совместных приключениях в прошлом: как их захватил робот даников, когда Двер переносил машину через реки, надевая ее как шляпу и используя свою нервную систему в качестве проводника силового поля.

И сразу понял. Это воспоминание не случайно. Не произвольная ассоциация.

Это предупреждение.

Холодок пополз по спине. Странно знакомое ощущение.

– Дерьмо! – воскликнул он, поворачиваясь на запад.

Как раз вовремя, чтобы заметить, как что-то огромное, синее и круглое, похожее на лицо демона, пронеслось над вершинами Риммера и молча, обгоняя звук, устремилось к нему.

Все равно что увидеть полет стрелы, нацеленной точно тебе в нос. В мгновения звездный корабль вырос и заполнил собой весь мир.

Двер закрыл глаза, готовясь к столкновению.

Проходили кидуры – по два на каждый удар сердца. Примерно через двадцать кидуров гондола покачнулась от звукового удара, который сотрясал ее, словно гром.

Но только звук. Никакого столкновения.

Он, должно быть, пролетел мимо!

Двер заставил себя открыть глаза, повернуться.

И увидел его на востоке. Корабль летел к шарам.

Теперь Дверу стало видно, что гигант летит на большой высоте. Неминуемое столкновение было только миражом. Корабль миновал Двера больше чем на лигу и даже не заметил его.

Но шары-приманки он не может миновать, подумал Двер. Они хорошо видны.

Блейд, его товарищ по детским играм, сообщил, что для инструментов джофуров шары кажутся прозрачными. Но это было ночью. Сейчас уже почти день. Конечно, сейчас они видят воздушные шары.

А может, и нет. Двер вспомнил, в какое возбуждение идея шаров привела машину Нисс, которая хорошо разбирается в джофурах. Может быть, Джиллиан Баскин хорошо знала, что делает.

Идея заключалась в том, чтобы сбить джофуров с толку. Заставить их искать предполагаемые вражеские корабли, которые приборы едва могут обнаружить.

И действительно, космический титан начал сбрасывать скорость, облетая местность по широкой спирали. Какая-то оболочка словно изгибала все световые лучи, проходящие в половине радиуса от гигантского шара. В реук было видно, что это что-то вроде щита – * – по-видимому, это и есть основа убеждения джофуров в своей неуязвимости.

Двер протянул руку к молотку на поясе и принялся ждать.

ЛАРК

Ему хотелось продолжать любить ее.

Да и кому не захотелось бы: ведь Линг так дрожала, так прижималась к нему с криками, которые противоречат ее образу утонченной звездной богини. Он тоже испытал сейсмический толчок страсти. Страсти, которая затрагивала что-то дикое внутри. Потом последовало благословенное освобождение, не оставившее ни одной разумной мысли.

Вопреки страшной опасности, заключенный в корабле, полном смертельными врагами, Ларк чувствовал себя прекрасно. Так хорошо он себя не чувствовал с…

Да вообще никогда в жизни. Почему-то кульминация не заставила его расслабиться, но наполнила энергией, возбуждением, какого он никогда раньше не испытывал. «Вот и конец моего обета безбрачия, – подумал он. – Конечно, обет давался ради Джиджо. А мы больше не на Джиджо».

Он потянулся к Линг. Но та остановила его поднятой рукой и села. Груди ее блестели от пота.

В глазах ее была настороженность. Уши дергались, прислушиваясь.

Их окружали джунгли – поддерживаемые решеткой лесов, заполняющей помещение больше искусственной пещеры Библоса. Лабиринт фантастической, невероятно разнообразной растительности почти заполнял все помещение. В дальнем углу, за которым, очевидно, хуже ухаживали машины, беглецы устроили себе гнездо. Линг, хорошо подготовленный космобиолог, без труда отыскала несколько видов фруктов и клубней, которые можно есть. Здесь они могут прожить недели или месяцы, а может, и весь остаток жизни. Если не вмешается вселенная.

Что она, конечно, и сделала.

– Они включили защитное поле, – сказала Линг. – И мне кажется, полет замедляется.

– Откуда ты знаешь? – Ларк прислушался, но не заметил никакой разницы в мешанине звуков, более сложной, чем в зеленых джунглях.

Линг натянула порванное платье – свою единственную одежду.

– Пошли, – сказала она.

Со вздохом он надел собственную рваную рубашку. Подобрал кожаный ремешок с подвешенным амулетом – осколком Яйца, который отколол еще ребенком. Впервые за многие годы он подумал, стоит ли его надевать. Если корабль покинул Джиджо, может, и он теперь свободен от этого бремени любви-ненависти?

– Идем! – Линг уже шла по проходу в лесах, направляясь к выходу. В перевязи из оторванного куска ткани она несла раненый красный тор – одно из двух колец, данных Асксом.

Ларк надел ремешок на шею и протянул руку к мешку, в котором лежало пурпурное кольцо и другое их имущество.

– Иду, – ответил он, выбираясь из гнезда и думая, вернутся ли они в него когда-нибудь. Теперь Линг знала, где они находятся. Ларк принюхивался на перекрестках, пурпурное кольцо служило ключом, и поэтому им было нетрудно продвигаться на «север» по оси корабля. Дважды они ускоряли движение, пользуясь трубами-лифтами. У Ларка все переворачивалось в животе, когда его тело стремительно уносилось в темный туннель. Но приземление всегда было мягким. И что еще лучше, в пути они не встретили ни одного джофура или робота.

– Они на своих местах по боевому расписанию, – объяснила Линг. – Сюда. Их контрольная рубка должна находиться под этим уровнем. Если я права, должна быть обсервационная галерея.

Ларк уловил странно знакомый запах, подобный тому, что издают треки, входя в Библос.

Линг указала на один из редких символов, написанных на стенах. Она воскликнула:

– Я была права!

Ларк и раньше видел этот глиф – лучистая спираль с пятью изогнутыми рукавами. Даже падшие расы Джиджо знали, что он означает. Это Великая Галактическая Библиотека. Символ одновременно терпения и знаний.

– Быстрей! – торопила Линг, когда он прикладывал пурпурное кольцо к входной пластинке. Дверь отошла, давая доступ в тускло освещенное помещение. Свет сюда пробивался через широкое окно, прямо напротив двери. Потребовалось несколько шагов, чтобы пройти помещение и посмотреть через стекло на ярко освещенное пространство внизу. Зал, заполненный джофурами.

– У многих больших кораблей есть обсервационные галереи, как та, в которой мы сейчас, – негромко объяснила Линг. – Они для чиновников Институтов, если они оказываются на борту, скажем, в инспекционных поездках. Но почти все время на галерее находится только наблюдатель.

– Кто?

Линг показала налево, и Ларк увидел куб высотой примерно с рост человека, с единственной темной линзой посредине, направленной в сторону рубки джофуров.

– Это ИРП – или «исключительно регистрирующая память». Свидетель. Предполагается, что на любом корабле большого клана есть такой, особенно если корабль выполняет важное поручение. Устройство ведет запись, которая может храниться очень долго, чтобы последующие поколения после истечения определенного периода могли учиться на опыте всех рас.

– И каков же этот период?

Линг пожала плечами.

– Может, миллионы лет. Обычно слышишь о наблюдателях, отправленных на хранение, но я никогда не слышала, чтобы ИРП прочитывали в текущую эпоху. Когда формулируешь таким образом, кажется, что это противоречие в терминах. Типичное галактическое лицемерие. А может, я не улавливаю каких-нибудь тонкостей концепции.

«Мы с тобой в одинаковом положении», – подумал Ларк, тут же забывая о наблюдателе, как о куске камня.

– Посмотри, – сказал он, делая жест в сторону штаб-квартиры джофуров. – Эти большие экраны показывают, что происходит снаружи. Кажется, мы пролетаем над Риммером.

– По направлению к солнцу, – кивнула Линг. – Либо сейчас утро, либо…

– На Склоне нет ничего подобного этой прерии. Это ядовитая трава. Так что сейчас утро, и это восток.

– Видишь тучи? – спросила Линг. – Они расходятся, но была, должно быть, бу… – Она замигала и смолкла. – Слышишь? Джофуры возбуждены. Может, я смогу найти нужную кнопку и…

Неожиданно обсервационную галерею заполнили звуки. Крики и скрежет галдва с акцентом:

ПРИКАЗАНО ОТКОРРЕКТИРОВАТЬ НЕСОГЛАСИЯ/РАСХОЖДЕНИЯ ВАШИХ РАЗЛИЧНЫХ ДОКЛАДОВ! ПОДТВЕРДИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ ПРЕДПРИНЯТОГО ПЛАНА ПОИСКОВ! ОБЪЯСНИТЬ, ПОЧЕМУ НЕ МОЖЕМ ВЕРНУТЬСЯ К НАШЕЙ ГЛАВНОЙ ЦЕЛИ – ПОИСКАМ КОРАБЛЯ ВОЛЧАТ!

Ларк видел, как джофур на центральном помосте жестикулирует одновременно с появлением слов-глифов. Должно быть, это и есть командир. «Если бы только у меня было оружие, – подумал он. – Но прозрачный барьер, наверно, слишком прочен для такого примитивного оружия, как джиджоанский топор или ружье».

Мы/я не можем рекомендовать оставление этого района, пока не будет подтверждена/опровергнута вероятность вражеских кораблей/малых судов, – ответила соседняя груда на менее властном варианте того же диалекта. – Поблизости зафиксировано цифровое сознание, неуловимое ни на какой другой волне! Полет без гравитики? Джофуры, великие и могучие, должны постичь/овладеть этой тайной ради собственной безопасности!

Вперед выступила еще одна груда, и Ларк почувствовал дрожь узнавания. Эта неловкая груда рваных колец некогда была высоким мудрецом треки, хотя в речи груды не слышалось непритязательной мягкости Аскса.

Я/мы предлагаю следующее рассуждение – показания индикаторов, которые мы преследуем, отчетливо пахнут хитроумным обманом. Вспомните оружие из огненных труб, которое дикие сунеры использовали против нашего корвета! Теперь наши товарищи из захваченного архива Библоса сообщают, что идентифицировали этот трюк волчат как «ракеты». Возражая офицеру-тактику, Я/мы вынужден указать, что эти ракеты успешно летели без всякой гравитики! Я/мы далее предполагаю.

Прервала еще одна груда.

Локализация! Один из ближайших источников цифрового сознания оставался активным достаточно долго, чтобы мы смогли определить его местонахождение!

Командир выпустил облака пурпурных испарений.

ПРОДОЛЖАЕМ ПО ВЕКТОРУ АТАКИ! ПОДГОТОВИТЬ ЯЩИК ЗАХВАТА ДЛЯ ПЛЕНЕНИЯ ИСТОЧНИКА! ПРИ ПОСЛЕДУЮЩЕМ ОСМОТРЕ УСТАНОВИМ, ЧТО ЭТО: ЗВЕЗДНЫЙ ВРАГ ИЛИ ЕЩЕ ОДНА УЛОВКА СУНЕРОВ. А ЗАТЕМ ВЕРНЕМСЯ К НАШЕЙ ГЛАВНОЙ ЦЕЛИ.

Груды колец реагировали так быстро, как никогда не двигаются треки, насколько мог судить Ларк. Замелькали базовые ноги и щупальца. Вскоре наружные мониторы показали стремительно несущуюся прерию, которую демонстрировали в разных областях спектра. И на одном экране смыкались концентрические круги.

– Захватывают цель, – объяснила Линг. Но в кругах как будто ничего не было. Только пустота.

Ларк сунул правую руку под рубашку, потрогал осколок Яйца.

– Я чувствую.

Линг потянула его за руку.

– Посмотри на крайний левый экран!

Он прищурился и разглядел что-то маленькое и круглое. Призрачная фигура, почти прозрачная. Маскировочная ткань, понял Ларк, узнавая эффект специализированной ткани г'кеков. И сразу понял. Джофуры устремились к объекту, почти невидимому на их экранах, потому что он состоит только из воздуха и ткани, предназначенной для рассеивания света.

Если бы его реук не впал от истощения в спячку! Сердце Ларка забилось чаще, туманный шар становился все больше. Амулет дрожал в ответ.

– Что это? – удивленно спросила Линг.

Прежде чем Ларк смог ответить, все устремленные вперед экраны неожиданно погасли.

Один из джофуров резко закричал. Несколько выпустили разноцветный пар. Командир изгибался и кричал:

ТРЕВОГА! АВТОМАТИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА! ВСЕМ ПОДГОТОВИТЬСЯ К ВОЗВРА…