Текст книги "Командир звездной системы"

«14»

За бортом было так же темно и пусто, как в душе у Мерикура. «Бремертон» перешел в гиперпространство и направился к Стрые. Мрачный Мерикур отправился в отсек прямого наблюдения за открытым космосом, где он мог спокойно побыть в одиночестве и подумать. На Теллере остались Джому, Нугумбе, фон Ой и Фаутс. Они достаточно компетентны, чтобы во всем разобраться, привести дела в порядок и приготовиться к суду над Ранкоу. Конечно, на них можно положиться, но за Скопление Гармония отвечает он.

Да, разумеется, стрыяне нуждаются в помощи. Да, с ними обращались жестоко. Да, их бедственное положение вызывало справедливое негодование…

Но то же самое можно сказать и о десятках планет в самом Скоплении Гармония. Если бы битва за Теллер случилась пять лет назад, если бы межрасовое равенство было уже свершившимся фактом, если бы положение дел в Скоплении Гармония было достаточно прочным, то все обстояло бы совсем по-другому.

Но Теллер представлял собой открытую рану, равенство рас являлось пока не более чем губернаторской декларацией, да и других проблем хватало. Имелись достаточно веские причины, почему Виндзору сначала следовало закрепиться на достигнутых рубежах, прежде чем вторгаться на новые территории.

Тенли и Эйтор разделяли точку зрения Мерикура, умоляли Виндзора как следует все обдумать и указывали на те проблемы, которые могут возникнуть в случае поспешных, непродуманных действий.

Виндзор позволял им высказать все, что они хотели. Когда они закончили, он пристально посмотрел каждому прямо в глаза. Голос его звучал устало, как если бы их слова весили целую тонну и придавили его своим весом.

– Мы не обсуждаем здесь какую-нибудь юридическую тонкость или возможность работы людей и церниан бок о бок на одной фабрике. Мы говорим здесь о гибели целой планеты. И клянусь Господом нашим, я этого не допущу!

Он сердито потряс головой:

– Я не позволю вам говорить, что спасение стрыян несвоевременно или что это может создать проблемы в Сенате или привести любую другую вонючую причину! Понятно?

Это было понятно. Ясен был и тот факт, что Виндзор разочарован и опечален, что Эйтор и Тенли не рвутся претворить его идеи по всему космосу. Они смотрели на деревья и не видели за ними леса.

Мерикур мог понять точку зрения губернатора, но что будет, если Скопление Апекс проигнорирует попытку Виндзора вмешаться? Что, если они попытаются уничтожить Стрыю?

Больше всего, однако, его тревожил вопрос – а что делать ему, Мерикуру, если Виндзор прикажет атаковать военные корабли Апекса? Напасть на них означало напасть на сам Пакт, тот самый Пакт, который Виндзор поклялся защищать.

Мерикуру внезапно вспомнилась гражданка Ритт из Кона Татцу. Неужели она знала, какая дилемма встанет перед ним? Заранее знала, что убеждения Виндзора могут привести его к конфликту с Пактом? А если так, то чего Кона Татцу в конце концов ждала от Мерикура?

Ответ пришел так же быстро, как возник вопрос. Мерикур должен остановить Виндзора. Этого ждет не дождется Кона Татцу.

Сейчас, анализируя события, Мерикур понял, что его генеральство и назначение в штат Виндзора были организованы именно в расчете на то, что такая ситуация может возникнуть.

Он, Мерикур, – резервная система Кона Татцу, их страховочный канат, ближнее препятствие для эксцентричных выходок Виндзора. Мерикур не поставит под сомнение авторитет Пакта, Мерикур не изменит своему долгу.

Мерикур не сделает ничего непредсказуемого.

Он усмехнулся. Такой Мерикур не сидел бы сейчас в пустом отсеке и не смотрел бы на космос. Он бы проиграл битву за Теллер, а без этой победы Виндзор не сунул бы свой нос в Скопление Апекс.

Тем не менее проблема выбора оставалась. Если Мерикуру придется решить, то чью сторону он примет? Виндзора и похожих на привидения инопланетян? Или Пакта, которому он присягал в верности?

Мерикур вглядывался в космическую тьму, но там не было ответов на вопросы, которые его мучили.

Два дня спустя эскадра Мерикура вынырнула из гиперпространства, набирала скорость и двигалась к Стрые. Впереди шли разведчики. Вооруженные торпедами быстроходные катера рассредоточились и напоминали свору охотничьих собак, которые рыщут в поисках дичи. Однако дичь эта могла постоять за себя, доведись им найти ее.

Мерикур находился на борту «Бремертона»и пытался определить, с чем ему придется иметь дело, и разобраться в ситуации. Что, если вокруг Стрыи кишмя кишат военные корабли Скопления Апекс? Как они отнесутся к вторжению на их территорию? И что в таком случае ему прикажет делать Виндзор?

Начали поступать первые донесения. К планетной системе подходил небольшой транспорт-тихоход с грузом сельскохозяйственной техники. Где-то на дальнем астероиде работала научная станция. Частная яхта набирала скорость и направлялась к соседней звезде. Никаких признаков боевых кораблей.

Мерикур облегченно вздохнул. По-видимому, удача опять ему улыбнулась: корабли Скопления Апекс еще не прибыли. В данный момент Мерикур вроде бы никаких законов не нарушил, но присутствие кораблей Апекса вызвало бы мгновенную конфронтацию и разрушило бы всякую надежду на сотрудничество. Теперь же он кому угодно мог представить свою эскадру как союзнические силы, прибывшие на помощь соседнему скоплению. Конечно, такая поддержка была Делом неслыханным, но откровенно незаконной не являлась.

И Мерикур возложил свои надежды на это хрупкое основание. Может быть, ему удастся найти способ удовлетворить одновременно и Виндзора, и командование Пакта.

Виндзор держался отчужденно. Он сочувственно относился к стараниям Мерикура, но был в основном занят своими мыслями.

Виндзор размышлял, правильное ли решение он принял. Он уже не единожды открывал рот, чтобы отдать эскадре приказ поворачивать назад. Но всякий раз при мысли о бомбах, взрывающихся над деревнями и фермами, слова застревали у него в горле, и он замолкал. Поэтому эскадра шла полным ходом в соответствии с его приказом, а Виндзор все еще сомневался, следует ли ей это делать.

Бетани разрывалась между Виндзором и Мерикуром. Она искренне любила своего мужа, и ей были близки его идеалы, но она хорошо понимала и положение Мерикура. В глубине души она считала, что Мерикур был прав, но решение принимал губернатор. Бетани изо всех сил старалась не дать втянуть себя в дискуссию и успокаивала обоих.

Но она была вынуждена признаться самой себе, что ей нестерпима сама мысль занять позицию, которая сделает ее, пусть и не напрямую, ответственной за всепланетную бойню.

Бетани не была единственной, кто разрывался между долгом и совестью. Все старшие офицеры знали о конфликте – и знали, что их карьера и даже их жизнь могут зависеть от его исхода. Благодаря личным качествам Виндзора, они оставались верны ему и его идеалам, но мысль, что придется сражаться с силами Пакта, приводила их в ужас.

Атмосфера на мостике «Бремертона» оставалась напряженной, не было того добродушного зубоскальства, которое на любом военном корабле считалось обязательным – для сохранения бодрого духа экипажа. Разговоры велись только самые необходимые.

Виндзор сидел на капитанском мостике и о чем-то размышлял, а Мерикур, сцепив руки за спиной, мерил мостик шагами. Первые донесения были обнадеживающими, но это вовсе не означало, что других кораблей в системе нет. За любой планетой мог прятаться целый флот – впрочем, и в поясе астероидов тоже. Но час шел за часом, и ничего особенного не происходило. Что ж, пока неплохо. Пришло время действовать.

– Капитан третьего ранга Ямагучи!

– Да, сэр?

– Прикажите корветам полным ходом идти к Стрые. Пусть садятся, оставляют десант и немедленно взлетают. Они мне понадобятся, когда прибудут гости.

– Слушаюсь, сэр.

Ямагучи повернулась к связисту, и его пальцы проворно забегали по клавишам пульта.

Через несколько минут два корвета отделились от строя и полетели к Стрые. И небольшие быстрые корабли несли по две с половиной сотни морских пехотинцев каждый. Поскольку среди кораблей Мерикура корветы самые быстроходные, они сядут на Стрыю на несколько часов раньше, чем вся эскадра, и эта разница может иметь решающее значение. Высадившись на планету, морские пехотинцы изменят баланс сил на поверхности и помогут убедить командование Апекса вступить в переговоры.

Скорость при этом играла существенную роль. Морпехи станут важным козырем в переговорах, когда они займут позиции на поверхности планеты. А на пути к ней они были всего лишь потенциальной мишенью для ракет.

На борту корветов находились также Эйтор, посол Рельфенцих и посланник Дольвинцер. Их задачей будет убедить граждан Стрыи, что они должны сдаться Виндзору. Хоть тот и сочувственно относился к их положению, но одобрял массовое убийство людей инопланетянами не больше, чем инопланетян людьми. А если стрыяне сдадутся на его милость задолго до того, как явятся корабли Апекса, это неизмеримо укрепит позиции Виндзора. Он поставит Апекс перед свершившимся фактом, и вполне вероятно, что конфликта удастся избежать. Рельфенциху и Дольвинцер придется поработать. Но они ничего не могут сделать до того, как прибудут на планету, а это произойдет через несколько часов.

Виндзор удалился в свою каюту, Мерикур тоже. Он знал, что и Ямагучи, и экипаж не могут расслабиться, пока оба они не уйдут с глаз долой. Бетани целый час смотрела, как Мерикур безостановочно шагает из угла в угол каюты, потом не выдержала и сбежала в спортзал.

Одному в каюте Мерикуру стало совсем невмоготу, и он отправился в рубку управления – под тем предлогом, что, мол, куда-то подевался его портфель. На самом деле он хотел украдкой заглянуть в небольшой головизор штурмана. Корветы уже почти подошли к планете, но все же не так близко, как ему хотелось бы.

Следующим удостоилось неожиданного визита Мерикура машинное отделение. Удивленные техники отрывались от работы, поднимали головы и провожали недоуменными взглядами проходящего мимо них генерала, который приветливо всем кивал и останавливался перекинуться словечком с теми, с кем был знаком. Из машинного отделения Мерикура занесло в оранжерею, потом в лазарет и в кают-компанию. В конце концов он неведомо как очутился опять на мостике.

Вот уже несколько часов сюда стекались отчеты со всего корабля. «Генерал Мерикур только что прибыл в машинное отделение. Генерал Мерикур только что покинул лазарет. Генерал Мерикур идет в направлении мостика». У Ямагучи была уйма времени приготовиться.

– Ну, капитан, как у нас дела? – спросил Мерикур.

Несмотря на волнение, Ямагучи улыбнулась. Она знала, о чем именно хотел спросить ее Мерикур, и ответила:

– Прекрасно, сэр. Корветы приземлились и в настоящий момент высаживают десант.

– Превосходно, – настроение у Мерикур заметно улучшилось. – Губернатора уже известили?

– Нет еще, сэр, мы как раз собираемся сообщить ему.

– Капитан, – внезапно перебил их старшина-связист. – Пять неопознанных целей выходят из гиперпространства между нами и Стрыей. Компьютер говорит, это корабли Пакта.

– Продолжайте следить, – распорядилась Ямагучи.

– Проклятье, – пробормотал Мерикур себе под нос. Он увидел в кубе головизора пять блестящих точек. Кто бы ни командовал кораблями Апекса, это был настоящий ас. Он прошел по волоску, выйдя из гиперпространства в опасной близости к планете. Достаточно рискованно для одного корабля и совершенно безрассудно для целой эскадры. Тем не менее тот, кто это проделал, блокировал корабли Мерикура и дал силам Апекса тактическое преимущество.

Это была плохая новость. Хорошая новость – если ее можно было так назвать – заключалась в том, что морские пехотинцы уже высадились на планету.

– Установлен аудиовидеоконтакт на шестом канале, капитан, – произнес связист. – Мы получили стандартную просьбу назвать себя.

Ямагучи вопросительно посмотрела на Мерикура. Он кивнул.

– Стандартный ответ с нашими кодовыми номерами, – ответила Ямагучи.

– Есть, мэм.

– Капитан Ямагучи!

– Да, сэр?

– Где сейчас корветы? Я не вижу их в курсовом кубе.

– Полагаю, они на противоположной стороне Стрыи и уже взлетели – или собираются взлететь.

– Прикажите им занять позицию позади планеты. И еще, капитан…

– Да, сэр?

– Примените для этого код Скопления Гармония вместо стандартного кода Пакта.

– Слушаюсь, сэр.

Если Ямагучи и хотела бы узнать, что все это означает, то она хорошо это скрывала и отдавала приказы спокойно и без эмоций.

Конечно, корветы представляли собой не Бог весть что, но все же лучше иметь их, чем вообще ничего.

– Силы Апекса подтвердили наш сигнал, сэр, – сказал связист. – Губернатор Калбранд хочет поговорить с нашим командующим.

– Если генерал Мерикур не возражает, отвечу я, – оказывается, Виндзор незаметно поднялся на мостик. Он улыбался и, похоже, опять стал прежним Виндзором. Внутренняя битва с самим собой явно была выиграна, только вот кому досталась победа?..

Мерикур тоже улыбнулся. Он был рад, что у Виндзора все нормально.

– Пожалуйста, сэр. Садитесь вот в это кресло.

Виндзор величаво опустился в кресло. Несколько секунд – и черная поверхность экрана связи посветлела. Виндзор очутился лицом к лицу с губернатором Скопления Апекс.

Губернатор Калбранд был совершенно лысым. Густая сеть шрамов покрывала его голову. На его родной планете, Кристене, такие шрамы наносились юношам во время ритуала посвящения в мужчину. Кустистые брови отбрасывали глубокую тень на глаза Калбранда, длинный острый нос торчал, как клюв.

Несмотря на такой устрашающий вид, голос у губернатора был приятный и мелодичный. Виндзор мгновенно понял, что перебранки не будет. Какими бы еще качествами ни обладал Калбранд, он в первую голову и прежде всего был практичным политиком.

– Я губернатор Калбранд. С кем имею честь говорить?

– Очень приятно познакомиться с вами, губернатор Калбранд, – учтиво ответил Виндзор. – Меня зовут Виндзор, я губернатор Скопления Гармония.

– Да-да, – произнес Калбранд, припоминая, – бывший сенатор Виндзор.

Виндзор кивнул:

– Для меня большое удовольствие встретиться с чрезвычайным и полномочным послом Калбрандом, который так блестяще провел переговоры о заключении мирного договора с Вальпаром.

Калбранд кивнул, он явно был доволен.

– Ну, конечно, у меня были помощники… Впрочем, я горжусь своим успехом. А сейчас – добро пожаловать в Скопление Апекс! Надеюсь, вы не обидитесь, если я спрошу: а какого, собственно, черта вы здесь делаете?

Последнее предложение сопровождалось легкой улыбкой.

– Вовсе даже нет, – спокойно ответил Виндзор. – На вашем месте я задал бы тот же вопрос.

И без дальнейших словесных ухищрений Виндзор выдал Калбранду слегка приглаженный отчет о массовой резне в Стрые, о том, как стрыяне обратились к нему за помощью и как он решил оказать Калбранду услугу.

Мерикур не мог сдержать улыбки, когда услышал пассаж насчет помощи Калбранду. Но если Калбранд и обратил на него внимание, то виду не подал.

– Итак, – закончил Виндзор, – хотя мое присутствие здесь и кажется немного необычным, мы все являемся членами Пакта, и я полагаю, нам следует поддерживать друг друга.

– Весьма похвальное мнение, – бойко отозвался Калбранд. – Я обязательно пошлю президенту Сената служебную записку с просьбой объявить вам публичную благодарность. Но как вы и сами знаете, у меня достаточно сил, чтобы справиться с ситуацией, и в дополнительной поддержке нет необходимости.

Виндзор притворился, что не обратил внимания на последние слова Калбранда, и спросил:

– Позвольте узнать – чисто из любопытства, губернатор Калбранд, а как вы будете справляться с ситуацией? У меня нет такого большого опыта переговоров, как у вас, и, может, я смогу чему-нибудь научиться?

– Прежде всего, – спокойно ответил Калбранд, – никаких переговоров не будет. Поскольку Стрыя – планета аграрная, производит лишь немногим больше того, что потребляет, и не имеет никакой политической или стратегической ценности, я разрушу ее в назидание другим. Самое первое правило переговоров гласит: переговоры не нужны, если у другой стороны нет того, в чем ты нуждаешься. У Стрыи ничего такого нет. Мы избежим бесконечных расследований, судебных процессов и еще Бог знает чего. Мы просто сбросим несколько аннигилирующих бомб. – Калбранд улыбнулся. – Нет планеты – нет проблемы.

Можно было подумать, что он обсуждает разницу в ценах на хлеб в двух соседних лавках.

Больше всего Мерикура поразило ледяное равнодушие Калбранда. Если бы он горевал о потерянных человеческих жизнях или был бы взбешен жестокостью аборигенов, Мерикур мог бы понять, почему он принял такое решение. Не одобрить, но понять. Вместо этого Калбранд рассматривал поголовное уничтожение целой расы как решение мелкого административного вопроса.

Внезапно Мерикур понял, что Виндзор не пойдет на компромисс перед лицом такой жестокости. Выгодно это ему или нет.

Виндзор печально покачал головой:

– Мне очень жаль, губернатор Калбранд, но боюсь, я не могу этого допустить.

Кустистые брови Калбранда от удивления взметнулись вверх.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что не позволю вам разрушить целую планету, населенную живыми и разумными существами, ради политической целесообразности, – спокойно ответил Виндзор.

Калбранд изумленно качал головой:

– Да-а, действительно, то, что про вас говорят, – правда. Вы любите инопланетян.

Виндзор улыбнулся:

– Правда в том, что я люблю одинаково и людей и инопланетян.

Калбранд нахмурился:

– Вы понимаете, что, если нападете на мои корабли, все силы Пакта станут охотиться за вами, как за обыкновенным преступником?

Виндзор пожал плечами:

– Я допускаю такую возможность. Но, с другой стороны, многие считают, что убийство всегда убийство, независимо от расы жертвы. Может статься, если вы уничтожите Стрыю, это за вами начнут охотиться, как за обычным преступником.

Калбранд расхохотался:

– Думаю, у вас сторонников найдется немного. Скоро Стрыя превратится в расплавленный кусок камня, и вопрос перейдет в чисто академическую плоскость.

Ямагучи дотронулась до руки Мерикура:

– Генерал, два их эсминца пошли по направлению к Стрые. Остальные корабли, судя по всему, хотят отрезать нас от планеты.

Мерикур похолодел. Наступил момент выбора. Он мог арестовать Виндзора и запереть его в каюте. Он как генерал имел приказы, которые недвусмысленно предписывали именно такой порядок действий. Его поддержат и офицеры, которыми он командует, и губернатор Калбранд.

А тем временем раскаленная скала, некогда бывшая планетой, населенной множеством разумных существ, будет безостановочно кружить вокруг своего солнца…

Мерикур отдал приказ – самый обычный, как тысячи других приказов, которые он отдавал на протяжении всей службы:

– Передайте на корветы: «К нам приближаются корабли противника. Приказываю открыть огонь. Повторяю. Уничтожить эсминцы немедленно».

Битва за Стрыю началась.

«15»

Губернатор Калбранд посмотрел куда-то на потолок, потом опять на экран и оскалил зубы в хищной ухмылке.

Экран погас.

Виндзор вместе с креслом повернулся к Мерикуру. Их глаза встретились. Виндзор проговорил:

– Началось.

– Так точно, сэр, – ответил Мерикур. – Началось.

Виндзор встал и ушел, а Мерикур принялся облачаться в космический скафандр. Остальные члены экипажа на мостике уже надели скафандры. Если корпус корабля получит пробоину, скафандры их спасут. На какое-то время. И на все это время скафандры обеспечат им связь, еду и, в случае необходимости, первую медицинскую помощь.

Эскадра Гармонии уже находилась в состоянии полной боевой готовности: люки воздухонепроницаемых отсеков задраены, оружие на боевом взводе, системы наведения следят за целями. Корабли шли стандартным клином: в вершине клина находился крейсер Ямагучи, остальные – справа и слева позади.

– Пускайте торпеды, капитан, – сказал Мерикур.

– Слушаюсь, сэр.

Возникла почти непереносимая пауза. Наконец Ямагучи сказала:

– Торпеды запущены, их системы самонаведения захватили цели. Дистанция предельная, сэр.

Мерикур улыбнулся: Ямагучи беспокоилась, что он приказал стрелять торпедами слишком рано, противник будет иметь достаточно времени, чтобы сбить их.

– Я понимаю, что мы ни в кого не попадем, капитан, но это отвлечет их внимание. А нам сейчас это очень нужно.

Если повезет, корабли Апекса провозятся с торпедами достаточно долго, и его корветы успеют занять удобную позицию. Как всегда, действительность поломала все планы. Оказалось, не морская пехота, а корветы будут играть роль туза в рукаве Мерикура.

Конечно, его корветы не ахти какая сила, но Мерикур надеялся, что элемент внезапности сыграет свою роль.

В головизоре мелькнули крошечные вспышки: вражеский флот сбил приближающиеся торпеды. Мерикур смог оценить силы противника.

Хотя его эскадра превосходила флотилию Апекса в соотношении восемь к пяти, корабли Мерикура были слабее по огневой мощи. Флотилия Апекса включала в себя два линкора, у Мерикура же не было ни одного. Он оставил «Найк»в Скоплении Гармония на случай неурядиц. Крейсер «Бремертон» был самым большим его кораблем с самым мощным вооружением.

Помимо крейсера, в распоряжении Мерикура были авианосец, два корвета, два эсминца и два транспорта. Последние были скорее обузой, чем преимуществом – они были защищены только легкой броней, и следовательно, их могли щелкать, как мух. Ямагучи правильно сделала, что поместила их в арьергард.

С двумя линкорами, тяжелым крейсером и двумя эсминцами Калбранд имел значительное преимущество.

– Корветы вот-вот начнут атаку, сэр, – голос Ямагучи слегка дрожал, но она держала себя в руках.

Мерикур перенес свое внимание с вражеского флота на планету. Стрыя предстала в кубе головизора в виде трехмерного шара. Вокруг нее кружили две луны. Мерикур увидел, как два корвета показались над северным полюсом планеты и начали резко набирать скорость. Мерикур хорошо представлял себе, как это происходит. Многократные перегрузки вдавливают тебя в кресло, по спине текут ручьи холодного пота, и ты молишь небо, чтобы в ящик сыграл тот, другой, а не ты.

Корветам Мерикура противостояли значительно более мощные противники, но и положение эсминцев Апекса было не из легких.

Радары эсминцев засекли корветы сразу, как только корабли Гармонии вышли из тени планеты. Прежде чем корветы сделали ракетный залп, на эсминцах забили тревогу. Вой сирены привлек внимание всего экипажа, даже тех, кто был занят подготовкой удара по планете.

Экипажи эсминцев узнали, что их атакуют, и ничего не могли сделать, чтобы отвести удар. Оба эсминца уже вывели полный комплект аннигилирующих бомб наружу, на внешнюю подвеску, за пределы корпуса.

Эсминцы не могли ни атаковать собственными ракетами, ни защищаться от ракет противника огнем вспомогательных орудий, пока не сбросят кассеты с бомбами. При всем своем старании корабли Гармонии не смогли бы нанести такого урона, какой эсминец мог бы нанести себе сам, если бы после выстрела сдетонировала хотя бы одна бомба.

Один из эсминцев все же сумел избавиться от бомб, хотя ему и не удалось поставить их на боевой взвод. Бомбы вошли в плотные слои атмосферы Стрыи и сгорели там совсем как обычный космический мусор. Этот эсминец сумел сбить приближающиеся к нему ракеты плазменными зарядами и выстрелами из крупнокалиберных пульсаторов.

Второй эсминец Апекса попытался проделать то же самое, но бомбовые кассеты держались крепко. Техники не желали нести ответственность за взрыв корабля, который попытается вернуть на борт бомбы со взведенными аннигиляторами. И через двенадцать секунд после того, как первый эсминец избежал опасности и начал преследовать корвет, ракета Гармонии попала во второй корабль.

Те, кто находился на мостике эсминца, ничего не успели понять.

Они погибли.

На мостике корвета «Олифант» младший лейтенант Лорин Мерфи подпрыгнула в своем противоперегрузочном кресле и крикнула:

– Мы уделали их, капитан! Мы их уделали!

– Угу, – отозвался лейтенант Харкеш Сизбо, командир «Олифанта». – И если бы ты не стащила бутылку у меня с кушетки, нам с тобой было бы чем заняться, пока они не уделали нас.

Сизбо пребывал в звании лейтенанта уже семнадцать лет – первый раз ему его присвоили как юному офицеру, подающему надежды. Он мог прокутить всю ночь, а наутро блестяще и мастерски решал тактические задачи, чем и приводил в изумление как инструкторов, так и приятелей-офицеров, которые готовились к экзаменам традиционным способом.

Сизбо был в звании капитана третьего ранга и ждал очередного повышения, когда однажды ночью напился так, что его не смогли добудиться. Именно в эту ночь в отчаянной попытке захватить оружие повстанцы Делеварта напали на базу Хашима. На этот раз Сизбо пришлось предстать не перед преподавателями, а перед комиссией по расследованию.

И объяснять, почему погибли двадцать три человека, убитые при штурме.

Комиссия разжаловала Сизбо на два звания и поставила в личном деле «волчью метку», что навеки лишало его всяких надежд на повышение. Многочисленные знакомые офицеры, которые Сизбо и в подметки не годились, а теперь стали его начальниками, не сомневались, что он покончит с собой.

Наверное, так бы и произошло, но вместо пистолета Сизбо решил применить то самое оружие, которое уже убило наповал его карьеру. Экипаж корвета со временем научился отыскивать и разбивать бутылки, которые Сизбо прятал в укромных уголках корабля.

– Но командир, мы же сбили одного, – запротестовала Мерфи. – И теперь…

– А теперь другой сожрет нас на завтрак и не подавится! – рявкнул Сизбо. – Что, разве в офицерских училищах арифметике больше не учат?

Сизбо говорил, а его пальцы проворно стучали по датчикам, установленным на правом подлокотнике кресла. В центре мостика находился куб головизора, и все пространство внутри куба занимало изображение поля боя. Две параллельные голубые линии показывали курс обоих корветов и изгибались по направлению к ближайшей к ним луне Стрыи. Оранжевый след эсминца показывал, что тот использовал гравитацию планеты как трамплин для разгона, изменил курс и готовился к ответному удару.

– Но нас же двое…

– Да у одного хренова эсминца огневая мощь на шестьдесят процентов больше, чем у обоих хреновых корветов вместе! – заорал Сизбо. – Больше отношение мощности к весу и скорость в два раза выше, – чем он и воспользуется, чтобы загнать нас в…

«Олифант» дернулся – это заработали боковые двигатели.

– Ага! – зарычал Сизбо, глядя на экран головизора. – Надул тебя, мерзавца!

Линия, обозначающая курс «Олифанта», изогнулась. Близнец «Олифанта» «Порпентин» шел в кильватере и старался держаться как можно ближе. Отличие первоначального курса от нового, измененного, было незначительным, но оба корвета вошли в лунную радиотень как раз перед тем, как их преследователю удалось замкнуть на них системы самонаведения своих ракет.

– Сэр, мы сумеем… – начала было Мерфи, но Сизбо перебил ее:

– Вот дерьмо собачье – ну надо же!..

Сначала Мерфи ничего не поняла. Затем она увидела, как точки ракет отделились от эсминца, и до нее дошло то, что старший офицер понял сразу, когда заметил, как оранжевая линия, обозначающая курс эсминца, чуть-чуть искривилась. Легкое изменение траектории. Не очень значительное, если только не брать во внимание отдачу, с которой ракеты берут старт, а ты как раз и являешься целью для этих ракет.

– Восемнадцать секунд до попадания в «Порпентин», – тихо сказал Сизбо, – сто сорок семь до нас, чтоб меня перевернуло.

Он скорчил рожу.

– Ракетный отсек, – произнес он. Компьютер откликнулся:

– На связи.

– Пульни-ка в них, Дункан, – проворчал Сизбо и пошарил под надувными подушками своего противоперегрузочного кресла. Бутылки там по-прежнему не было. – По одной ракете каждые три секунды.

– Сэр, надо одновременно запустить все ракеты, что у нас есть, иначе мы не пробьем их защитные поля.

– Дункан, – спокойно перебил Сизбо, – не надо меня учить. Я сам знаю – нам их не одолеть. Точка. Так что перестань мечтать. Но мы можем подрастрясти их запасы булыжников, пока они будут сбивать наши. Так мы проживем на несколько секунд дольше.

– Ясно, сэр.

Первая ракета покинула стартовую трубу, и корпус «Олифанта» зазвенел.

– Конец связи.

Затем внезапно, как будто кто-то щелкнул переключателем в его пропитанных алкоголем мозгах, Сизбо начал повторять:

– Вот дерьмо. Вот дерьмо! Вот дерьмо!!!

Помолчал, потом сказал тихо и спокойно:

– Знаешь, крошка, Энджи был моим другом. Если у такого проспиртованного старого пердуна, как я, вообще могут быть друзья.

– Может быть, лейтенант Энджелл успеет покинуть… – начала было Мерфи и умолкла: точка, которой на экране был обозначен «Порпентин», ярко вспыхнула и превратилась в голубой огненный шарик.

Застучали короткие очереди вспомогательных орудий корвета. Ракеты, запущенные эсминцем, были сбиты. «Порпентин» исчез с экрана головизора.

– Дерьмо, – тихо повторил Сизбо.

Его пальцы продолжали двигаться. Перламутровые пунктирные линии и горошины – они обозначали курсы ракет и точки попаданий снарядов – вспыхивали и гасли.

Вспомогательные орудия «Олифанта» теперь стреляли непрерывно. Корпус корвета вздрагивал при отдаче: ракеты покидали пусковые установки в тщетной попытке разорвать сгущающуюся вокруг корвета пелену смерти.

– Связь, – приказал Сизбо, – с флагманом, немедленно.

– «Готово», – ответил ПИР. Сигнал «Бремертона»к приему сообщения был получен.

– Подрыв точка двенадцать, – произнес Сизбо. – Пять-пять-три, один-семь-девять, девять и шесть к девяти. Ни пуха. Конец связи.

– Ничего не понимаю! – воскликнула Мерфи. Она смотрела то на своего командира, то на экран головизора. – Что вы там за цифры называли?

– Мерикур поймет, – проворчал Сизбо. – Если он не болван.

Он помолчал и добавил:

– Эх, детка, лучше бы ты оставила бутылку на месте.

– Он неправильно назвал координаты! – воскликнул стрелок. – Так они пойдут…

– Капитан Ямагучи, – произнес Мерикур, не отрывая глаз от головизора. – Буду вам крайне признателен, если вы прикажете дать три залпа по этим координатам.

– Ракетный контроль, – сказала капитан, выполняя команду Мерикура, – ввести координаты в целеуказатель. Третья батарея – пуск!

– Слушаюсь, мэм, – сказал стрелок сквозь зубы. Первый залп ракет, нацеленных на пустое место в пространстве, раздался через две секунды. Зарядные лотки подали новую дюжину ракет на пусковые установки. Второй залп. Третий.

– Позвольте мне сказать, сэр, – начал стрелок ледяным тоном. Он старательно избегал взгляда генерала Мерикура. – Заложенные в систему наведения ракет координаты неверны. Это слишком далеко. К этой точке ракеты подойдут уже по инерции и не смогут поразить цель, даже если эта цель там и объявится.

– Ничего страшного, – отозвался Мерикур, не отрываясь от головизора.

– При всем моем уважении, сэр, – продолжал гнуть свое стрелок.