Текст книги "Командир звездной системы"

Карие глаза Лошадиной Шкуры блестели, он посматривал то на Эйтора, то на Мерикура. Свежие вмятины от стеклянных шариков на его бронекостюме напомнили Мерикуру о цене, которую пришлось заплатить третьей роте за то, чтобы этот разговор вообще состоялся. Из целой роты в живых осталось только двенадцать человек.

– Послушайте, – вступил в разговор Лошадиная Шкура, – так ли далеко заходит вера губернатора в инопланетно-человеческое равенство, чтобы он осмелился создать коалиционное правительство?

– Если это не противоречит законам Пакта, то создание коалиционного правительства возможно, – ответил Мерикур.

И Джому, и Лошадиная Шкура очень удивились. Они переглянулись, и Джому сказал:

– Давайте-ка поговорим об этом поподробнее.

И они заговорили. Разговаривали весь день и глубоко за полночь. О форме и структуре правительства, о законодательстве, о компенсации рабочим и о многом, многом другом. Многие из проблем, конечно, решены не были. Их просто наметили, а решение отложили на потом – когда будет время поговорить о них поподробнее.

Но к утру одно важное решение было принято: морская пехота и повстанцы объединятся и будут действовать сообща. А когда флот Хайкен Мару подойдет к планете, Теллер попробует начать с ним переговоры. Аргументы будут выдвинуты самые весомые: церниане, свободные граждане независимого Теллера, полным ходом создают коалиционное правительство. Это заставит фракцию войны Церны как следует задуматься, и очень может быть, что она отступит от своих планов. Такое решение проблемы все, кто был на совещании, сочли наилучшим. Но если церниане откажутся вступать в переговоры и начнут высаживать войска…

Тогда они встретятся с объединенными силами морской пехоты и повстанцев.

Такая перспектива очень беспокоила Джому, кадрового офицера цернианской армии. Он становился изменником! Но не освобождать же церниан ценой порабощения другой расы! Это самое настоящее кощунство! Что ж, в случае чего он, Джому, всегда сможет покончить с собой…

Тут он вспомнил матерь Мафа, пожилую преподавательницу военной этики. Она никогда не читала лекций, подобно другим преподавателям военной академии Церны. Вместо того матерь Мафа рассказывала кадетам истории о старинных войнах и древних битвах, и это было так интересно, так захватывало, будто кадеты видели все воочию.

И вот когда у кадетов дух захватывало, – так глубоко они переживали какой-нибудь древний конфликт, – матерь Мафа внезапно ставила перед ними этическую проблему и приглашала кадетов обсудить ее. А когда все высказывали свое мнение, она подводила итоги.

Иногда и кадеты, и древние персонажи решали этические проблемы одинаково, но так происходило не часто. Матерь Мафа никогда не ставила отметок. Она считала, что каким бы превосходным ни был предложенный ответ, решение, найденное через несколько веков, в тиши академических кабинетов, не имеет значения. Только решение, сделанное в тех же условиях, под давлением тех же обстоятельств, в которых находились древние герои, могло бы чего-то стоить.

Но она говорила и другие вещи, вполне применимые для той ситуации, в которой теперь находился Джому. Такие вещи, которых не говорил больше ни один преподаватель.

Она говорила, что цель армии – сражаться, но делать это нужно в рамках гражданских законов, иначе будет разрушено все то, что армия как раз и призвана защищать. Джому находился на Теллере, чтобы помочь освобождению порабощенных здесь церниан. Если ради этой цели приходится убивать рабовладельцев – что ж, пусть будет так. Но освобождение церниан ценой порабощения другой расы – это как раз и есть нарушение закона… И он, Джому, будет нести за это ответственность вместе с Хайкен Мару.

Перед мысленным взором Джому возникло покрытое морщинами лицо матери Мафа, ее искренняя радость, когда кадет правильно схватывал суть какого-нибудь непростого вопроса. Он услышал ее голос так явственно, будто она была рядом с ним: «Неплохо, маленький отче. Держись так и дальше, и кто знает – может быть, однажды я расскажу историю и о тебе».

Он улыбнулся про себя. Может быть, и расскажет. Интересно, а как она все это преподнесет кадетам?..

Следующие несколько дней были очень напряженными для всех, кого это касалось. Корабли Хайкен Мару могли появиться в любую минуту, поэтому всем казалось, что любое дело надо решать безотлагательно. Чтобы затея Мерикура удалась, оборону следовало организовать как можно лучше. А времени окончательно объединить силы морпехов Мерикура и повстанцев Джому почти не оставалось. Подразделения не были интегрированы друг с другом – кроме, пожалуй, связистов.

Однако войска находились под управлением одной командной структуры, действовавшей по единому боевому плану. Мерикур занимал пост главнокомандующего, Джому был его старшим офицером, а Фаутс и Лошадиная Шкура командовали батальонами. Несмотря на приглашение, Травис, полевой командир повстанцев-людей, наотрез отказалась присоединиться к Мерикуру. Ей вовсе не нравилась идея сражаться бок о бок с троллями, хотя сама она когда-то и была рабыней.

Поначалу приказов было немного, но постепенно их становилось все больше и больше, и войска пришли в движение. Для того чтобы по-настоящему объединить разнородные отряды в единое боеспособное подразделение, требуются месяцы. В данном случае солдаты этих отрядов принадлежали к разным расам, говорили на разных языках и получили разную подготовку. И хотя высшие классы Церны вполне прилично говорили на общепринятом языке Пакта – зачастую лучше, чем большинство людей, – низшие классы им не владели. А если учесть, что большинство повстанцев – как люди, так и церниане – не имели даже начальной военной подготовки, потенциальная возможность поражения была огромной.

Мерикур решил не трогать внутреннюю структуру обоих отрядов. Если повстанцам-цернианам придется сражаться со своими соплеменниками, они и так будут не в своей тарелке. Не стоит добавлять сюда еще и возможные разногласия с людьми. И поскольку для повстанцев боевые действия в джунглях – дело привычное, а для морских пехотинцев – нет, Мерикур использовал подразделения по-разному.

Он расположил морских пехотинцев в самом Порт-Сити и вокруг города в таких районах, где они могли бы использовать свое тяжелое вооружение, сражаясь с кадровыми частями цернианской армии. Повстанцам же предстояло укрыться в джунглях, устраивать там засады и нападать на неприятеля с флангов.

Защиту крупных шахт и ферм организовали так же, как и оборону Порт-Сити. Боевые расчеты морских пехотинцев заняли места у своих орудий, а мелкие группы повстанцев обеих рас затаились в окрестных джунглях.

Если защитный периметр будет захвачен, оставшиеся в живых морские пехотинцы воспользуются теми туннелями, которые давным-давно прорыли повстанцы, и скроются в джунглях. А после не успеют цернианские солдаты закрепиться на захваченных позициях, как повстанцы подорвут заложенные там фугасы. Тем временем другие повстанцы проведут оставшихся в живых морских пехотинцев через джунгли на заранее подготовленные пункты сбора. Там отрады перегруппируются, пополнят свои запасы продовольствия и получат новое оружие.

Поэтому хотя Мерикур и предпочел бы иметь в своем распоряжении больше времени, в целом он был удовлетворен общим уровнем боевой готовности и полагал, что объединенные наземные силы под его командованием имеют неплохие шансы на успех.

С космическими силами дело обстояло совсем по-другому. После долгих раздумий Мерикур пришел к нелегкому решению. Он послал за Фаутс.

Она появилась минут через пятнадцать. Под глазами у нее было черно от переутомления. Ей приходилось работать по двадцать часов в сутки. Фаутс опустилась в кресло, положила обутые в десантные сапоги ноги на пустой ящик из-под провизии и устало вздохнула.

– Как приятно присесть хоть ненадолго. Да, кстати, генерал, хорошо, что вы отыскались после экскурсии по джунглям.

Она широко улыбнулась:

– До вашего возвращения я и не подозревала, что генералы делают хоть что-нибудь полезное.

Мерикур рассмеялся:

– Спасибо, майор. Я тоже рад, что вернулся. Вы отлично справились с ситуацией и проделали огромную работу в тяжелой обстановке. К несчастью, наши трудности на этом не закончились… Поэтому поговорим о наших кораблях.

Мерикур присел на край ящика, который служил столом для совещаний.

– Я решил отослать большинство из них обратно на базу Скопления. Как вы знаете, к нам идут битком набитые цернианскими войсками корабли Хайкен Мару. Если начнется драка, они наверняка получат повреждения или будут уничтожены. А потом конгломерат завопит, что подвергся неспровоцированной атаке, что на борту его кораблей не было оружия, а были только нанятые по контракту рабочие, или еще что-нибудь несусветное выдумает. Мы, возможно, и сумеем доказать, что все их обвинения – чушь, но к тому времени постареем и поседеем. Не думаю, что нам это доставит массу удовольствия.

Фаутс нахмурилась:

– А что будет, если эти корабли атакуют нас?

Хороший вопрос! Ответ на него Мерикур нашел не сразу. Он размышлял. Если Хайкен Мару вздумает это сделать, корабли прямо с орбиты превратят войска Мерикура в кучу дерьма. Но ведь есть же и другой выход…

– Если это произойдет, – ответил Мерикур, – компания лишится довольно приличной части своей собственности, а я сильно сомневаюсь, что она пойдет на это. Нет, путь к господству над Геллером – на его поверхности, а не в космосе, и именно здесь мы и станем драться.

Лицо Фаутс ничего не выражало – уж она-то умела прикинуться дурочкой, когда нужно было скрыть свои чувства. Фаутс думала: «Так точно, сэр, вы совершенно выжили из ума, сэр, но я исполню все, что прикажете, сэр». Вслух же она произнесла:

– Слушаюсь, сэр. Что-нибудь еще?

Мерикур прекрасно понял, что его приказ отнюдь не привел Фаутс в восторг. Он улыбнулся.

– Да, вот еще. Разыщите мою жену и отправьте ее на корабль капитана Ямагучи. Передайте, что мы с ней свидимся теперь только в Скоплении Гармония.

– Слушаюсь, сэр.

Фаутс встала, четко откозыряла и вышла.

Мерикур принялся за работу, которую он ненавидел больше всего, – тыловое обеспечение. Он просидел за компьютером несколько часов, организуя снабжение войск в соответствии с заявками и отвечая на поток звонков.

За стенами бункера слышался непрерывный гул. Шаттлы прилетали и улетали. До отлета эскадры тонны продовольствия и боеприпасов должны быть доставлены, складированы и распределены. Бетани улетит с одним из этих шаттлов. Мерикур будет скучать без нее, но гораздо лучше знать, что она находится в безопасности.

Наконец он выключил терминал компьютера, встал и с наслаждением потянулся. Потом надел портупею с кобурой, взял шляпу и вышел из бункера. Теперь рев шаттлов смолк, и снаружи стояла непривычная тишина. Над головой Мерикура сверкали звезды, отовсюду доносились звуки ночной жизни военной базы. С противоположной стороны бронетранспортера раздался негромкий смех: это сержант Уилкер отпустил одну из своих коронных шуточек. Потрескивали электрические разряды на установке связи, вдали послышался охотничий крик ночной птицы.

Осторожно ступая в темноте, Мерикур пробирался среди множества ящиков, зачехленных пушек и припаркованных машин. Он направлялся к своему катеру, который походил на гигантское насекомое. Коленчатые посадочные опоры превратили катер в какого-то великана-паука. Разогретое за день керамическое покрытие катера слегка потрескивало, сжимаясь от ночного холода. Вот и весь флот Мерикура. Да плюс еще корвет, барражирующий на расстоянии нескольких световых часов от планеты. Мерикуру стало смешно.

– Стой! О, простите, сэр. Я вас не узнала в темноте.

Женщина-часовой появилась откуда-то из тени у подножия катера.

– Все в порядке, рядовой. Как твоя лодыжка?

Солдат Слокам растянула лодыжку во время высадки. Мерикуру ее имя встретилось в списке больных.

Слокам была приятно удивлена.

– Уже все в порядке, сэр.

Мерикур приложил ладонь к сенсорному элементу замка на люке катера.

– Рад это слышать, солдат. Не подпускай сюда никого всю ночь. Я хочу немного отдохнуть.

– Никто не подойдет, сэр, – решительно ответила Слокам.

Раздалось шипение, люк открылся, и Мерикур шагнул внутрь катера. Он подождал, пока сработает автоматика шлюза и откроется внутренний люк. Лампочки горели вполнакала. Он не стал увеличивать их яркость. Красные, зеленые, янтарные «глаза» мигали ему из своих электронных берлог.

Раздевшись, Мерикур прошел в крохотную душевую и удовлетворенно вздохнул, когда теплые струйки воды забарабанили по его обнаженной коже. Он простоял под душем долго, вода массировала его тело, а из мышц и сознания уходило напряжение. Наконец Мерикур перекрыл воду и включил фен. Потом вышел из душевой и прошел по узкому переходу на корму, туда, где находилась его каюта.

Он нажал на кнопку. Люк открылся, и Мерикур шагнул в темноту. Он сразу понял, что в каюте уже кто-то есть, и знал, кто именно. Мягкий аромат духов Бетани ни с чем не спутать. Мерикур сел на койку. Его коснулись нежные руки. Он хотел что-то сказать, но теплые мягкие губы прильнули к его губам, и слова замерли в груди у Мерикура. Он медленно провел рукой по бедру Бетани, и в мире не осталось никого, кроме них двоих…

ПИР Мерикура лежал в темной рубке на куче скомканной одежды и размышлял над проблемой сна. Общая концепция казалась ему совсем не привлекательной. Что, если его вообще больше никогда не включат? ПИР и вздохнул бы, да не умел. Электронные приборы не имеют легких. А жаль.

«10»

Мерикур проснулся от какого-то нудного, монотонного гудения. Он поглубже зарыл голову в подушку, надеясь, что гудение прекратится, но оно не утихало. Наконец Мерикур сдался, на ощупь отыскал переговорное устройство, нажал на кнопку и рявкнул:

– Ну что там еще стряслось? Я же приказывал – без причины не беспокоить!

Эйтор Сенда развеселился:

– Боевая эскадра на орбите Теллера – это достаточно веская причина? Или я ошибаюсь?

– Веская, – ответил Мерикур и резко сел на постели. – Иду немедленно.

Он выключил транслятор и начал выпутываться из простыней.

– Куда ты? – спросила полусонная Бетани.

Она протянула руку и прижала Мерикура к себе.

Он нежно поцеловал ее в висок.

– Мне нужно на службу. Корабли Хайкен Мару подошли к Теллеру. У них на борту несколько тысяч цернианских солдат.

Она улыбнулась:

– Какая невоспитанность! Разве можно являться с визитом без предварительного звонка?

Он зарылся носом в мягкую ложбинку между ее шеей и ключицей.

– В самом деле? Что-то я не припомню, чтобы ты звонила вчера вечером.

Она слегка куснула его за плечо.

– А ты жалеешь об этом?

– Жалею? Сейчас я покажу тебе, как я жалею.

– Да неужели? А как же церниане?

– Церниане? Ах да, я совсем забыл…

Мерикур скатился с койки, открыл шкаф и принялся искать свежий форменный комплект.

– Послушай… В самом деле, а как ты очутилась в моей постели? Я думал, ты уже на борту «Бремертона», у Ямагучи, в полной безопасности…

Бетани уселась на койке и обхватила руками колени.

– Я была там. А потом передумала, села на шаттл и вернулась.

– Ты частенько это проделываешь?

– Что именно?

– Передумываешь.

Она улыбнулась:

– Например, передумала насчет тебя?

– Да.

– Однако я была права.

Мерикур натянул сапоги и встал.

– Права насчет чего?

– Что ты хотел заполучить меня в свою постель.

Он нагнулся и крепко поцеловал ее в губы.

– Точно. Насчет этого ты была права. А теперь вставай и одевайся. Я хочу, чтобы ты как можно скорее спустилась в бункер. Скоро здесь станет жарковато.

Мерикур вышел в коридор, остановился, надел портупею и прикрепил наконец ПИР, который, разумеется, сразу же не преминул съязвить: «Доброе утро, соня! Надеюсь, эта твоя деятельность по воспроизводству населения не слишком тебя утомила?»

Тут Мерикур понял, что оставил ПИР слишком близко от себя: чувствительные датчики электронного прибора прекрасно улавливали все действия человека на достаточно большом расстоянии.

– Заткнись, – проворчал Мерикур, – если не хочешь, чтобы тебя перепрограммировали.

«О, прошу прощения, – издевательски произнес ПИР. – Кстати, я тут на досуге сделал довольно интересные радиоперехваты. Мне заткнуться или сообщить информацию о них».

– Ладно, сообщай, – ответил Мерикур и козырнул часовому.

Мерикур направлялся в бункер. Он шел быстро, но делал вид, что вовсе не спешит. Нижние чины в совершенстве владеют искусством распознавать малейшие изменения в настроении главнокомандующего. Стоит слегка нахмуриться, и по любой военной базе моментально начинают ползти слухи: «Я только что видел старика, он шел как в воду опушенный, бьюсь об заклад, мы влипли в громадную кучу дерьма…»

Вот потому-то Мерикур и не бежал, а шел и улыбался каждому встречному и поперечному.

Тем временем ПИР докладывал ему о радиопереговорах.

«Твой патрульный корабль обнаружил на орбите девять транспортов Хайкен Мару и – вот уж сюрприз так сюрприз – четыре военных корабля Пакта. Подожди-ка… Да, они заявили о себе именно так… Их командование хочет встретиться с тобой».

Голова у Мерикура пошла кругом. Интересно, почему это корабли военного флота Пакта сопровождали транспорты Хайкен Мару? Да какие там транспорты – по сути дела, сопровождали войска, которые вот-вот готовы вторгнуться на одну из планет Пакта! У Мерикура стало тяжело на душе, словно случилось что-то непоправимое.

Это чувство только усилилось, когда он вошел в бункер и увидел лицо Эйтора. Уголки рта цернианина были направлены вверх.

– Вы слышали?

Мерикур кивнул:

– Новость о военном эскорте? Да.

Он повернулся к офицерам, которые стояли поодаль, у самой стены.

– Майор Фаутс!

– Здесь, сэр.

Фаутс подошла к нему.

– Передайте всем подразделениям приказ: никому без моей команды огня не открывать. Ни морской пехоте, ни повстанцам. Одна ошибка, и мы по уши в дерьме. Вам все ясно?

– Так точно, сэр!

Фаутс повернулась к связисту, а Мерикур подошел к светящемуся кубу головизора. Теллер был спроецирован на экране как прозрачная сфера с нанесенной на нее сеткой координат. Стоило щелкнуть переключателем, и это изображение сменилось бы топографической картой, схемой геологического разреза или какой-нибудь другой картинкой из десятка запрограммированных.

Но сейчас Мерикура больше интересовало космическое пространство вокруг планеты, чем она сама. Транспорты Хайкен Мару изображались на головизоре в виде голубых треугольников, висящих над экватором планеты. Корабли Пакта были обозначены красными точками: два корвета, крейсер и линкор. Возле каждого имелись кодовые обозначения. Корабли кружили на более высокой орбите, чем флотилия Хайкен Мару; они защищали транспортные суда от возможной угрозы из космоса. Надежда Мерикура, что военные корабли прибыли случайно, а не в качестве эскорта, рухнула, как только он увидел, какую позицию они заняли.

Мерикур негромко выругался и повернулся к Фаутс.

– Ну что там у вас, майор? Что они говорят?

– Хайкен Мару запрашивает разрешения на посадку шаттлов, сэр. На борту линкора находится капитан третьего ранга Москоун, он хочет встретиться с вами.

– Передайте судам Хайкен Мару, посадка не разрешается. Скажите капитану третьего ранга Москоуну, чтобы прибыл сюда. Мои наилучшие пожелания командиру линкора. И вообще, будьте сама любезность! Узнайте, не нужна ли помощь – да придумайте сами, в конце концов!

– Слушаюсь, сэр.

Пока Фаутс выполняла его приказ, Мерикур налил себе кофе и постарался собраться с мыслями. От этой нежданно-негаданно свалившейся как снег на голову эскадры можно ждать чего угодно. Если бы флотилия Хайкен Мару пошла на посадку и открыла огонь из всех орудий, он бы знал, что делать. Но ситуация складывалась очень необычная. Корабли обнаглели настолько, что пожелали, видите ли, приземлиться, да еще в сопровождении военного эскорта Пакта, а он, Мерикур, выглядел круглым идиотом со всеми своими приготовлениями к бою.

Да, но почему с ними вместе принесло этого Москоуна? Ему что, присвоили звание капитана третьего ранга без рекомендации непосредственного начальника – Мерикура? И даже не соизволили поставить его в известность? И вообще; линкором должен командовать как минимум контр-адмирал. Так где же он, спрашивается? Сидит в сторонке, наблюдает и посмеивается? Странно. В такой ситуации остается только надеяться на лучшее. Не на худшее же надеяться, правильно?

– Майор Фаутс!

– Да, сэр?

– Свяжитесь с командирами Джому и Лошадиной Шкурой. Проинформируйте их обо всем, что случилось. И еще, Фаутс… Скажите им, что я отказал судам Хайкен Мару в посадке.

– Слушаюсь, сэр. Я им скажу.

Мерикур знал, что Фаутс все поняла. У повстанцев имелись собственные средства связи. К этому моменту они уже сопоставили факты и почуяли, что дело плохо. Военный эскорт наверняка насторожил их еще больше, чем его. Один неверный шаг Мерикура, и вся их договоренность к черту пойдет. И будут морские пехотинцы болтаться, как дерьмо в проруби, между цернианами на орбите и повстанцами на поверхности Теллера.

Мерикур все на свете бы отдал, лишь бы этого не случилось.

Прошел целый час нервного ожидания. Суда Хайкен Мару оставались на орбите. Они подтвердили, что распоряжение Мерикура получено, и не делали попыток запустить шаттлы.

Мерикур им не верил. Они чего-то ждали – скорее всего, результатов визита Москоуна… А это означало, что им было известно, зачем флотский офицер хочет встретиться с Мерикуром, и что события развиваются по их сценарию, и Мерикур им подыграл – вольно или невольно.

В глубине души Мерикур тешил себя надеждой, что записи Трилинга – грубая фальшивка, что Ориана все-таки прислал на Теллер морских пехотинцев и использовал для их доставки транспорты. Такой вариант, конечно, не исключался, но чертовски маловероятно, чтобы Ориана действовал бы так грубо, как сейчас. Нет, если бы на кораблях Хайкен Мару пришла бы подмога, одуревшие от безделья флотские офицеры наперебой требовали бы посадки на планету, пехотинцы перегрызлись бы между собой за лучшие места высадки, а контр-адмирал раздавал бы тумаки направо и налево, призывая всех к порядку.

Москоун привез с собой какое-то послание. Оно не могло содержать ничего хорошего.

Когда Бет спустилась в бункер, Мерикур изо всех сил старался улыбаться как ни в чем не бывало. Но она видела его насквозь. Улыбнувшись в ответ, Бетани оставила его в покое, зная, что сейчас это лучший способ помочь ему.

Через несколько минут появился Москоун. Как и всегда, молодой офицер был похож на рекрута с рекламного плаката: тщательно отутюженная форма, надраенные до блеска сапоги, на лице – веселая улыбка.

– Приятно снова увидеться, сэр… Эйтор, рад нашей встрече… Мое почтение, баронесса, вы, как всегда, ослепительны…

Мерикур нахмурился. Москоун называл Бетани не по имени – он упомянул ее титул! Нет, нельзя подавать виду, что Мерикур это заметил.

– А-а, Пол… Весьма любезно с вашей стороны нанести нам визит, – равнодушно сказал Мерикур. – Полагаю, все эти военные корабли набиты морскими пехотинцами?

Москоун улыбнулся и без приглашения уселся в кресло.

– К сожалению, нет, сэр… Но я уверен, вы все поймете, когда ознакомитесь с посланием адмирала Орианы.

Москоун открыл портфель, вынул конверт и передал его Мерикуру.

На конверте Мерикур увидел личную печать адмирала Орианы. Что бы ни было написано в послании, оно было зарегистрировано и являлось частью официальной документации флота. Ничего себе – письмецо!.. Мерикур просунул палец под клапан конверта, сломал печать и вытащил письмо, напечатанное на официальном бланке.

Ну, так он и знал! Что же за дела-то такие скверные?..

«Дорогой Ансон!

Надеюсь, что Вы в добром здравии и хорошем расположении духа. С сожалением узнал о Ваших затруднениях. Мне бы очень хотелось Вам помочь, но сейчас я не могу передать в Ваше распоряжение морских пехотинцев. Однако поскольку повстанцы на Теллере – в основном церниане, правительство Церны согласилось послать Вам на помощь свои войска, а Хайкен Мару любезно согласилась доставить их. Вы, конечно, понимаете, что правительство Церны не хочет ронять свой престиж и предпочитает само разобраться со своими соплеменниками (я всегда говорил: драться с троллем должен только тролль).

Во всяком случае, это решает Ваши проблемы, а до всего остального мне нет дела. Так что дайте троллям добро на высадку и позвольте им самим разобраться со своими непослушными сородичами. Однако не отдавайте им планету, в будущем она может нам понадобиться! Как только транспорты Хайкен Мару достигнут планеты, военному эскорту предписано вернуться на базу.

Капитан третьего ранга Москоун произвел на меня самое хорошее впечатление. Примите мои поздравления с правильным подходом к подбору кадров. Мне кажется, Москоун из тех офицеров, которых стоит всегда иметь под рукой.

Искренне Ваш – Ориана».

Теперь Мерикуру наконец стало все ясно. Ориана его подставил: Мерикур должен был позволить цернианам высадиться, но при этом он был обязан сохранить планету для Пакта. А это сделать будет совершенно невозможно, если церниане ступят на ее поверхность. Как мог Ориана быть настолько глуп?

Но Ориану глупцом не назовешь. Значит, он продался Хайкен Мару. И в случае потери Теллера Ориана обвинит Мерикура в некомпетентности, а инопланетян – в предательстве…

Мерикур представил себе, как Ориана печально качает головой: «Как и губернатор Виндзор, я полагал, что инопланетянам можно доверять. А Мерикур всегда казался мне надежным парнем. К несчастью, внешность бывает такой обманчивой… Несмотря на мой недвусмысленный приказ, он отдал планету в руки церниан. Но конечно, вся ответственность за этот инцидент лежит на мне».

Но всю ответственность ему нести не придется. Приятели Орианы решат дело в его пользу. В конце концов не его вина, а его беда – что предатели-инопланетяне наткнулись на неумелого выскочку Мерикура, что и привело Пакт к потере планеты. Да и вообще, этот Теллер – такая дыра… Если тролли хотят, черт с ней – пусть забирают…

Мерикура трясло от ярости, он едва сдерживался. Письмо он передал Эйтору. Цернианин прочитал и, нахмурившись, вернул письмо Мерикуру. Он собирался было что-то сказать, но посмотрел на Москоуна и слегка покачал головой.

Внезапно Мерикур понял, что инопланетянин прав. Ему самому следовало сделать тот же вывод, прочитав последние строчки письма. «Капитан третьего ранга Москоун произвел на меня самое хорошее впечатление. Примите мои поздравления с правильным подходом к подбору кадров. Мне кажется, Москоун из тех офицеров, которых стоит всегда иметь под рукой».

Да, если тебе нравятся шпионы. Ориана все продумал. Письмо приведет машину в действие, Мерикур совершит профессиональное самоубийство, а Москоун будет при сем присутствовать и все засвидетельствует. Вероятно, Москоун с самого начала был предателем, а может, просто позволял себя использовать.

Как бы добавляя последний штрих, ПИР Мерикура прошептал ему на ухо: «ПИР Москоуна ведет запись на всех частотах и тут же передает ее на корабль. У меня аж голова разболелась».

«Само собой, – подумал Мерикур. – Адмиралу Ориане понадобится полный отчет. Что ж, прекрасно. Он получит все, что хочет».

Мерикур заставил себя улыбнуться.

– Отлично, Пол, я рад вашему визиту. Мне бы очень хотелось, чтобы вы подольше задержались на Теллере, но, боюсь, это окажется невозможным.

Москоун удивился:

– Невозможно, сэр? Но адмирал сказал мне… Ну, что… В общем, он хотел, чтобы я остался тут и помог вам.

Мерикур сочувственно закивал:

– Адмирал Ориана такой заботливый… Однако мне необходимо послать ему донесение. Ситуация здесь изменилась, и довольно сильно. Я уверен, адмиралу захочется узнать ваши личные впечатления. Он очень высокого мнения о вас.

Москоун внезапно насторожился:

– Ситуация изменилась, сэр? Как именно?

Мерикур помахал письмом Орианы.

– Вы знаете, что здесь написано?

– Ну, документа я не читал, – осторожно ответил Москоун, – но адмирал был так добр, что вкратце пересказал мне его содержание.

Мерикур понимающе улыбнулся:

– Хорошо. Значит, вам известно, что он послал мне на помощь цернианскую армию. Чертовски остроумная идея. Хотелось бы мне, чтобы все наши старшие офицеры имели хотя бы десятую часть мозгов Орианы. Но, как я уже говорил, ситуация изменилась. Сейчас повстанцы умиротворены, они принимают участие в деятельности правительства, а я полностью держу планету под контролем. Все это означает, что мы не нуждаемся в содействии со стороны Церны. Мне, разумеется, неловко, что я сначала просил о помощи, а теперь от нее отказываюсь. Но когда адмирал получит мой рапорт, я уверен, что он все поймет правильно. Почему бы вам с майором Фаутс не выпить по чашке кофе, пока я набросаю письмо адмиралу Ориане?

Фаутс от изумления вытаращила глаза. Москоун встал:

– Но, сэр… Не думаю, что вам следует…

– Что? – поднял бровь Мерикур. – Вы конечно же не собираетесь обсуждать мои приказы?

– Разумеется, нет, сэр, но я…

– Можете идти, капитан третьего ранга. Прошу простить за резкость… Но я довольно занятой человек. Руковожу целой планетой, знаете ли.

– Слушаюсь, сэр.

Окинув взглядом весь бункер в поисках поддержки и не найдя ее, смущенный Москоун вслед за Фаутс вышел из бункера.

Мерикур хмуро посмотрел ему вслед.

– Говнюк, – произнес он так тихо, что только Эйтор мог его слышать. Шпион не шпион, говнюк или нет, не годится критиковать своих офицеров в присутствии нижних чинов.

– Настоящий гувот, – подхватил Эйтор. – Но как вы его отделали! Я слушал и восхищался. Жалко, что здесь губернатора не было. Уж он-то получил бы удовольствие!

– Я расскажу ему во всех подробностях, – пообещала Бетани. – Ты был восхитителен, Ансон. Я не читала письма, но догадываюсь, что там написано. Ты посадил Ориану в лужу!

Мерикур пожал плечами:

– Не уверен. Он может обвинить меня в неповиновении его приказам. Но если мы победим, Ориана побоится раздувать эту историю. Если же мы проиграем… Ну, нам лучше победить, правильно?

По-настоящему он боялся только того, что корабли Пакта попытаются силой добиться выполнения приказов Орианы.

Эйтор задумчиво произнес:

– Но церниане могут высадиться в любом случае. – Он приободрился. – Но если они это сделают, то мы, как говорят люди, ударим их коленкой под зад.

Мерикур рассмеялся:

– Именно это и будет. Ладно, всякому овощу свое время. Сначала я должен написать письмо Ориане.

Он подошел к небольшому компьютеру, набрал свой личный номер и продиктовал письмо адмиралу:

«Уважаемый адмирал Ориана!

Не могу выразить, как я благодарен Вам за помощь. Капитан третьего ранга Москоун доложит Вам, что я уже полностью контролирую Теллер и цернианские войска мне не требуются. В связи с этим я собираюсь их отпустить, поблагодарив от Вашего имени за усердие. Еще раз спасибо за своевременную поддержку. Приношу свои извинения за причиненное беспокойство.