Текст книги "Ведьма с Лайм-стрит"
Автор книги: Дэвид Джаэр
Жанр: Ужасы и Мистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Дэвид Джаэр
Ведьма с Лайм-стрит
Переведено по изданию:
Jaher D. The Witch of Lime Street: Séance, Seduction, and Houdini in the Spirit World / David Jaher. – New York: Crown Publishers, 2015. – 448 p.
© David Jaher, 2015
© DepositPhotos.com / cokacoka, 85cornelia, nejron, rabbit75_dep, zastavkin, обложка, 2016
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016
© ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», г. Белгород, 2016
* * *
Эта прекрасно написанная и восхитительно таинственная история о призраках и мошенниках в эпоху джаза появилась в результате кропотливого анализа источников. Дэвид Джаэр пишет о противостоянии науки и спиритизма с очаровательной смесью сочувствия, скептицизма и саспенса. Эта книга – великолепный дебют Джаэра как в качестве историка, так и в качестве литератора.
Великолепно изложенная детективная история о медиуме начала двадцатого века, восхищавшей последователей и ставившей в тупик даже таких знаменитых скептиков, как Гарри Гудини. Эта потрясающая книга Дэвида Джаэра представляет поистине прекрасное исследование нашей системы мировоззрения, она полна и волшебства, и рационализма. Могу гарантировать вам, что, когда вы закончите эту книгу, вам захочется сесть и прочитать ее снова. Именно так я и поступила.
Похоже на коллекцию таинственных карт Таро – доски «уиджа», странные женщины-медиумы, и да, наш друг великий Гудини. Читайте на свой страх и риск.
Лили Коппел, автор книги «Клуб жен астронавтов», вошедшей в список бестселлеров по версии газеты «Нью-Йорк Таймс»
Занимательный стиль изложения и ярко выведенные персонажи воссоздают дух тех былых времен и отражают характерное для начала века увлечение спиритуализмом. Потрясающая книга! Дух захватывает!
«Киркус Ревьюс»
Проведя кропотливое исследование, Дэвид Джаэр написал интереснейшую книгу о во многом позабытой главе англо-американской истории – возрождении спиритуализма после Первой мировой войны, обусловленном желанием говорить с духами погибших солдат. Великолепен и выбор центральных фигур книги, мастерски описанных героев, начиная от Гарри Гудини, рьяного сторонника рационализма, и заканчивая Марджери Крэндон, самопровозглашенным бостонским медиумом, которая обрела огромное количество сторонников. На глубинном уровне это книга-предостережение о том, каким причудливым и болезненным может быть обман и самообман, когда речь идет о нежелании людей смириться с бесповоротностью смерти – в особенности смерти молодых.
Книга Дэвида Джаэра о странном повальном увлечении спиритуализмом и спиритическими сеансами в 1920-е годы – захватывающая, как мистический триллер, точно отражающая дух послевоенного десятилетия, как документальное исследование, и будоражащая, как история о привидениях. Она дарит возможность совершить потрясающее путешествие во времени в позабытую эру.
В книге описаны результаты проведенного Джаэром тщательного исследования обстоятельств, при которых журнал «В мире науки» объявил о поиске подлинного медиума и награде за доказательство способностей. Я не могла оторваться от книги: так мне хотелось узнать, чем же все завершится. Чтобы не портить ваше впечатление раскрытием сюжета, скажу только, что исход величайшего состязания экстрасенсов двадцатого века завершится совсем не так, как вы думаете.
Стэйси Хорн, автор книги «Невероятное: изучение призраков, полтергейста, телепатии и иных удивительных феноменов лабораторией парапсихологии Дьюкского университета»[6]6
«Unbelievable: Investigations into Ghosts, Poltergeists, Telepathy, and Other Unseen Phenomena, from the Duke Parapsychology Laboratory», на русский язык книга не переводилась.
[Закрыть]
Посвящается моей бабушке, Генриетте Джаэр, и памяти ее сына, моего отца, Фредерика Копла Джаэра
Часть I. Мертвые мальчики
Окстись, окстись! Не возложи на чадо руку!
Раскрой глаза и посмотри перед собою:
Вон в зарослях овен запутался рогами –
Его и принеси ты в жертву, а не сына.
Не внял словам – пролил родную кровь старик…
Ну а затем по всей Европе – вжик, вжик, вжик[8]8
Цитата из «Притчи о старце и отроке» приведена в переводе Е. Лукина.
[Закрыть].
Уилфред Оуэн
Междумирье
Женщина в черной бархатной накидке, миновав вращающуюся дверь отеля «Гросвенор», пустилась в медленный вальс по мраморному холлу, сжимая в обеих руках по небольшому флагу Великобритании. Джентльмены, прохлаждавшиеся в холле, увидели, как она протанцевала мимо салона, в котором все притихли – как молчали всего мгновение назад на спиритическом сеансе. Практически синхронно мужчины в холле отложили газеты и вскочили. Такое зрелище в одиннадцать утра – и в столь солидном отеле, как «Гросвенор», – могло означать лишь одно: мальчики наконец-то добились своего! Сэр Артур Конан Дойл был одним из первых, кто вскрикнул от радости. Почти четыре года знаменитый автор детективов демонстрировал неуклонную поддержку военной кампании. Невзирая на чудовищную цену, которую страна платила в войне, он был глубоко убежден, что победа того стоит.
Как и многие родители Великобритании, сэр Артур сразу же подумал о сыне. Таким мальчикам нация обязана победой! Капитан Кингсли Дойл из Первого Хэмпширского йоменского полка получил орден за битву при Аррасе и был ранен в битве на Сомме. К облегчению отца, Кингсли недавно перевели в Лондон. Сэр Артур видел его всего две недели назад – он казался «отважным и уверенным в себе, как и всегда». Теперь для всех них эта долгая война закончилась. С улицы доносились радостные возгласы. Женщина в черном ушла, не сказав ни слова. Сэр Артур последовал за ней и вышел на улицу, чтобы присоединиться к празднованию победы 11 ноября 1918 года.
Он не знал, откуда вдруг столько флагов, но казалось, что флагами машут из каждого окна на Бакингем-Палас-роуд. Какой-то старик запустил хлопушку, будто настали новогодние праздники. Гудели клаксоны. Рвались петарды. Лондон ходил ходуном. Влекомый толпой, вывалившей с Виктория-стрит, сэр Артур где-то потерял шляпу. Подобрав чужой котелок, он продолжил путь к Букингемскому дворцу. Неподалеку от улицы Мол группка развеселых солдат присоединилась к толпе девушек в комбинезонах – работниц военного завода. Молодая девчушка, забравшаяся на крышу автобуса, запела «Долог путь до Типперери», и ее песню подхватили прохожие. Но затем кое-что едва не испортило Дойлу это мгновение чистого счастья. Мимо проехал автомобиль со штабными офицерами и угрюмым гражданским. Мужчина в гражданском открыл бутылку виски и мрачно отпил прямо из горла. Сэру Артуру на мгновение даже захотелось, чтобы толпа линчевала незнакомца. Британская империя потеряла на этой войне миллион человек. Сэр Артур считал, что нельзя оплакивать их: в каком-то смысле слезы по погибшим оскорбляли его религиозные чувства. День памяти павших на войне был для него днем единства и молитвы.
Добравшись до дворца, Дойл не стал даже пытаться пройти в запруженный людьми двор. Благодаря необычно высокому росту он видел балкон над центральным входом, украшенный багровым и золотым. Заморосил мелкий дождь. Солдаты скандировали: «Король Георг!» Мгновения спустя над толпой пронесся вопль ликования. Король в адмиральской форме и королева в меховой накидке вышли на балкон и помахали собравшимся. И вдруг воцарилась тишина – гвардейцы взяли на караул. Военные вытянулись по стойке смирно. Мужчины обнажили головы. Заиграл оркестр, и двадцать тысяч голосов грянули «Боже, храни Короля!». Сэр Артур еще никогда не слышал более воодушевляющего исполнения гимна Великобритании.
Четыре года назад под безоблачным августовским небом жители Лондона тоже исполняли гимн и выкрикивали имя короля. Только что была объявлена война, и сэр Артур поспешил записаться добровольцем. Невзирая на возраст – на тот момент ему исполнилось пятьдесят пять лет, – он был человеком бодрым и невероятно энергичным. Он все еще мог позволить себе пристойную партию в крикет, был способен сыграть карамболем в бильярдной, прокатиться на лыжах по альпийским склонам, погонять на автомобиле, он метко стрелял как из винтовки, так и из пистолета. Но в военном ведомстве ему вежливо отказали, поэтому сэр Артур ограничился тренировками отрядов местной обороны. Тем не менее мало кто из гражданских был так осведомлен о событиях Первой мировой, как он: хотя официально сэр Артур имел звание заместителя председателя совета графства Суррей по делам территориальной армии, он оказывал особые услуги королю. В 1914 году к нему обратились с просьбой применить мастерство писателя в деле военной пропаганды, и сэр Артур написал оказавшееся весьма эффективным при вербовке солдат произведение «К оружию!». Ведомый чувством долга, он также вдохновился на создание колоссальной по объему работы «История действий английских войск во Франции и Фландрии», посвященной ходу войны. Материал для этого исследования он получал от высокопоставленных военных. Но в самих сражениях участвовали младшие мужчины семьи Дойлов. «К оружию!» призывал он, а в траншеи отправились они.
Та война, казалось, с самого начала была связана с чем-то потусторонним. По свидетельствам очевидцев, в Бельгии во время битвы при Монсе, когда британский экспедиционный корпус сражался с немцами, в небесах над городом появились странной формы облака, напоминавшие призрачные фигуры. По слухам, те небесные воины защищали английские войска во время отступления. Впрочем, очевидцы событий оказались столь же неуловимы, как и те облака на небе. Тем не менее многие в Англии верили, что свершилось чудо. Сэр Артур в чуде был не настолько уверен. В том сражении немцы столкнулись с лучшими ружейными стрелками Европы, способными достичь скорости огня до пятнадцати выстрелов в минуту. Неужели англичанам действительно нужна была помощь призрачных лучников времен битвы при Азенкуре, чтобы спастись во Фландрии в тот день? Это сражение затронуло сэра Артура лично: его шурин Малкольм Лекли служил военным врачом и погиб в битве при Монсе.
Когда солдат умирал в сражении, его сослуживцы предпочитали говорить не «погиб», а «ушел в мир иной». Сэру Артуру нравилось это выражение: оно предполагало, что мальчик просто отправился в дальнюю дорогу, но не потерян для друзей и семьи. Собственно, с ним еще, быть может, возможно связаться посредством какого-то замысловатого вида дальней связи, например медиумического транса или автоматического письма. Так сложилось, что в доме сэра Артура в Кроуборо, в Восточном Суссексе, проживала эксцентричная молодая женщина, полагавшая, что может связываться с междумирьем – пространством, где возможно общение между живыми и мертвыми.
Эта ясновидящая, Лили Лодер-Саймондс, была лучшей подругой Джин, жены сэра Артура, ее пригласили в дом Дойлов в качестве няни. К сожалению, вскоре у Лили развилась астма и ей стало трудно исполнять свои мирские обязанности. Когда трое ее братьев погибли в битве при Ипре, состояние Лили ухудшилось. В теплые деньки сэр Артур часто читал ей в саду под отголоски пушечных выстрелов, гремевших за Ла-Маншем. Потом вечерами в комнате, где пахло цветами и лекарствами, Лили, бывало, брала ручку и пыталась вступить в контакт с духами. Однажды вечером дух Малкольма Лекли якобы вселился в тело Лили и, управляя ее рукой, написал на бумаге слова, которые Артур и Джин сочли подлинной речью Малкольма. Так Дойлы поверили в то, что можно говорить с мертвыми.
В целом Кингсли не ставил под сомнение взгляды сэра Артура. Он с уважением и подобострастием относился к отцу, стал изучать медицину, поскольку так пожелал сэр Артур, а когда началась война, по настоянию отца же прервал обучение и отправился на фронт. Только в одном взгляды Кингсли и сэра Артура расходились – в вопросах религии. Кингсли был глубоко верующим христианином, как и его ныне покойная мать, первая жена сэра Артура, и потому считал спиритуализм оккультизмом. С точки зрения Кингсли, у этой оккультной веры была всего одна догма – вера в жизнь после смерти – и только один установившийся ритуал – спиритический сеанс. Кингсли воспринимал спиритуализм как поклонение призракам и потому считал его богохульным и абсурдным. Он был в ужасе оттого, что отец пытается вступить в контакт с духами погибших солдат и публично высказывается в поддержку этого мракобесия. Но юноша понятия не имел, насколько значимую роль предстоит сыграть ему самому в укреплении столь противоречивой веры его отца.
Когда летом 1916 года Министерство иностранных дел Великобритании обратилось к сэру Артуру с предложением посетить армию и описать положение дел на фронте, он с готовностью согласился. Поскольку он был джентльменом на военном задании, в первую очередь это означало, что придется наведаться на улицу Сэвил-Роу к лучшим портным города. Там ему сшили «роскошную военную форму», в которой он «чувствовал себя самозванцем». В представлении сэра Артура в этой форме он выглядел как карикатура на офицера Британской армии – с серебристым цветочным узором вместо звездочек на эполетах. Перед отправлением в Европу он повесил на грудь медали, полученные шестнадцать лет назад во время службы военврачом в англо-бурской войне. Но сэр Артур был человеком слишком мужественным и готовым приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам, чтобы вести себя на фронте как на параде. Его приняли без особых церемоний, и вскоре он уже разжился противогазом и устремился к наблюдательному посту в окопе на передовой. Солдаты, курившие в траншеях, с любопытством наблюдали за ним.
– Холмс, – объяснил один солдат другому.
Изможденный капрал сидел на стрелковой ступени, перевязывая раненую ногу. В блиндажах и окопах виднелись смутные очертания солдат. Над головой просвистел снаряд. Сэр Артур увидел красную вспышку у немецких окопов, земля дрогнула. Перед ним простирались «ничейные земли» – затянутое туманом пограничье между двумя армиями, изъеденное воронками, покрытое выкорчеванными деревьями, исполосованное проржавевшими проводами связистов и усеянное мертвыми телами. Сэр Артур чувствовал исходивший от трупов запах разложения, но не видел их. Пограничье, междумирье. Для него – «удивительнейшее место на земле».
Два дня спустя сэру Артуру выпала возможность повидаться с Кингсли в Майи-ле-Кан. Юноша приветствовал его своеобычной «веселой ухмылкой». Кингсли говорил о подготовке к масштабному наступлению во Франции.
– Не волнуйся за меня, папа, – сказал он и отправился на битву на Сомме, в которой в первый же день погибло двадцать тысяч английских солдат.
После того как сын едва не погиб в том сражении, что-то в сэре Артуре изменилось. Вернувшись в Англию, где Кингсли провел два месяца, восстанавливаясь после ранения шрапнелью в шею, сэр Артур выступил в поддержку спиритуализма: он полагал, что спиритические сеансы помогут тем, чьи сыновья не выжили на Сомме. Однако к тому времени Лили умерла от испанки и духи на время замолчали в Кроуборо.
Теперь настало время говорить сэру Артуру. По всей стране он произносил пламенные речи о «чудесах» Лили. Все знали, что и он сам вкусил горечь утраты. В те времена на фронте оставаться целым и невредимым офицер мог надеяться всего месяца два-три. Большинство мужчин из семьи сэра Артура ушли на войну – и погибли. Сын его сестры Конни, младший лейтенант Оскар Хорнунг из Эссекского полка, набожный и наивный мальчик, погиб от взрыва бомбы. Другая сестра, Лотти, потеряла мужа: майор Лесли Олдхем из инженерных войск в первые же дни на фронте погиб в окопе от пули снайпера. Война забрала племянника Джин. И так далее и так далее. Благодаря Лили сэру Артуру якобы удавалось связываться со всеми этими мертвыми мальчиками. Он опубликовал популярную книгу, описывающую его одиссею в мир духов, – «Новое откровение». Его послание тем, кто лишился близких, было простым и прямолинейным: их сыновья не потеряны! В письме матери Дойл писал, что больше не боится гибели Кингсли. «Я не опасаюсь, что мальчик умрет, – заявил он. – С тех пор как я стал убежденным спиритуалистом, смерть кажется сущим пустяком, но я очень боюсь, что Кингсли поранится или искалечится». Когда Кингсли оправился от ранения, его отправили на фронт, но вскоре отозвали, и юноша вернулся к изучению медицины. Таким образом, и этот страх сэра Артура был преодолен.
Но за две недели до дня победы кое-что случилось. Сэр Артур готовился выступить с речью «Смерть и посмертие» в Ноттингеме. К этому моменту дела обстояли удовлетворительно на обоих фронтах: с одной стороны, учение спиритуализма распространялось; с другой стороны, линия Гинденбурга была преодолена. Но незадолго до выступления сэр Артур получил телеграмму. Он полагал, что речь в ней будет идти о новых славных победах, приближавших конец войны. На этом этапе войны уже никто не опасался неожиданного поворота событий, да и Кингсли находился не во Франции, где шли бои. Но, открыв телеграмму от дочери Мэри из Лондона, сэр Артур пришел в ужас. И если, как он утверждал, всех озаряет свет эфира, то в этот миг этот свет померк. Когда сэр Артур вновь обрел способность здраво размышлять, его первой мыслью было отменить выступление, но он ее отбросил. Он помчался в Лондон и на следующий день написал матери из отеля «Гросвенор»: «Сегодня я видел [Кингсли] в морге, он казался отважным и уверенным в себе, как и всегда. Его похоронят в пятницу в Хиндхеде. Никаких цветов».
Что касается его выступления, то решение продолжать далось ему легко. Да, конечно, сэр Артур был потрясен, но как бы смотрелось со стороны, если бы он отменил речь? Это означало бы, что новая вера вовсе не изменила его так, как он утверждал. Он чувствовал бы себя таким же лицемером, как во время поездки на фронт в роскошном военном облачении. Тем не менее тем вечером ему было трудно выступать. Дважды во время речи, стоя за кафедрой, он едва не терял сознание. Когда сэр Артур прочел телеграмму Мэри, по толпе прошел потрясенный вздох. Слушатели ожидали благостную речь и не были готовы к столь ужасным новостям.
– Не горюйте, – тут же ответил сэр Артур. На мгновение он точно заглянул в глубину собственной души, а затем устремил взор к первой паре глаз, в которых отражалась удрученность. – Не горюйте. Мой сын продолжает жить!
Лихорадка оккультизма
Со времен Великой войны народы мира начали проявлять жгучий интерес и ненасытное любопытство ко всему, что касалось издревле неразрешимой проблемы: что ждет нас после смерти?
Балтимор Сан. 24 августа 1919 года
Кингсли убил вирус, а не пуля. Вскоре после дня победы испанка подкосила и единственного брата сэра Артура, генерал-майора Иннеса Дойла. Несущая гибель всему живому война вызвала средневековый мор, забравший больше жизней, чем сражения, уже истребившие целое поколение в Англии, Франции и Германии. Мир застыл в преддверии новых темных веков. Однако, как и многие представители его движения, сэр Артур рассматривал это бедствие как возможность усиления пропаганды спиритуализма. Дойл надеялся, что беспрецедентные потери отвратят людей, потерявших родных, от отжившей свой век религии и приведут к общению с духами.
«Весь мир спрашивает: “Где наши мертвые мальчики?”», – замечал он. Во времена научных прорывов и падения роли церкви написанный сэром Артуром завет спиритуалистов «Новое откровение» обращался к насущному вопросу: что происходит после смерти? Ответы, предлагаемые наукой и религией, были «неудовлетворительны». Революционное открытие Резерфорда и Бора, хоть и не многие понимали его суть, предполагало отсутствие души и возвращение к истокам в виде атомов. Что касается церкви, то, по мнению Дойла, она не предлагала практического ответа в отношении этой тайны. Он рассматривал Библию как церемониальный пережиток, что-то вроде кавалерийского меча, который Кингсли брал в бой, в котором главную роль играли пулеметы и бомбардировщики.
«Очевиден конфликт между старой и новой религией», – писали в Англии. Один священник жаловался, что «сэр Артур Конан Дойл ездит из города в город, проповедуя новомодное безумие. Я призываю сэра Артура опровергнуть мой тезис о том, что спиритуализм наносит вред ментальному, моральному и физическому здоровью. И в итоге каждая вторая-третья девушка возомнила себя современной святой Терезой Авильской». Но такое ярое сопротивление только подстегивало Дойла. Точно военачальник, он завел карту Англии и отмечал булавками места, где выступал с заветом «Новое откровение». «Мы должны действовать с той же неотступной решимостью, как Фердинанд Фош сражался с немецкими войсками», – писал он своему другу сэру Оливеру Лоджу.
Лодж был для него ценным союзником. Один из наиболее уважаемых ученых Англии, сэр Оливер всю жизнь пытался обуздать незримые силы. Еще до Маркони ему удалось отправить радиосигнал, он помогал разрабатывать рентгеновскую установку, выполнил ряд новаторских работ, посвященных электричеству. И около тридцати лет он экспериментировал, изучая парапсихологические феномены. Где же мертвые мальчики? Сэр Оливер полагал, что немного приблизился к ответу на этот вопрос. Во время войны общество взбудоражило его заявление о том, что он якобы может связываться со своим сыном Раймондом, погибшим во Фландрии. Лодж написал книгу о своем общении, приведя в этой работе научное объяснение феномена. Его книга «Раймонд, или Жизнь и Смерть» выдержала двенадцать переизданий за три года и пользовалась огромной популярностью как на фронте, так и в тылу, в Англии. Именно сэр Оливер спровоцировал первую волну спиритуализма, поднявшуюся еще во время войны. «Британский солдат, безусловно, религиозен, – жаловался один капеллан. – Только я не уверен, что его религия – христианство».
Если Дойл взывал к чувствам, то Лодж, скорее, апеллировал к разуму. Он был президентом Британского общества психических исследований – самой влиятельной в мире группы «охотников на привидений». Эти исследователи проявили скептицизм в отношении истории о битве при Монсе – по их данным, чудо лучников-призраков «подтвердить не удалось». В Америке сэр Оливер Лодж, однако, был популярен благодаря потрясающим описаниям мира духов, которые он получил от пребывавшего в посмертии Раймонда. Мальчик сказал отцу, что живет в Стране лета. В этой стране были лаборатории, в которых производились не материальные вещества, а «эссенции, эфиры и газы». Все земное можно было воссоздать на их основе. Похоже, там была астральная марка виски. И астральные сигары. Раймонд якобы видел, как такую сигару курил бесплотный дух.
Другие выдающиеся ученые, поддерживающие движение спиритуалистов, тоже соединяли руки на спиритических сеансах. Во Франции Шарль Рише, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, экспериментировал с веществом, якобы служившим основой для материализации духов. Он назвал это вещество «эктоплазмой» – астральная, но обладающая вязкостью субстанция, выделяющаяся из отверстий в организмах медиумов в состоянии транса. Германия тоже была охвачена «лихорадкой оккультизма». Именно там барон Шренк-Нотцинг, врач-невропатолог, проводил ряд кропотливых экспериментов, используя излюбленную подопытную Рише, знаменитую женщину-медиума Еву К. При осмотре, как он полагал, обнаружилось, что из влагалища медиума выделяется эктоплазма, эта «удивительная жидкость». Тем временем Лодж, преданный делу физики, скорее сосредотачивался на экспериментах с инопространством, чем на анатомии медиумов. Если можно доказать, что какая-то часть человеческого сознания может преодолеть время и пространство, то, по мнению многих исследователей паранормального, это означает, что сознание может преодолеть смерть. Дойл утверждал, что спиритуализм – единственная религия, которую подтверждает наука. И он, фактический лидер движения спиритуалистов, считал, что битву за общественное признание можно выиграть именно в Америке. «В Америку!» – призывал он. И сэр Оливер отправился туда со своим поразительным заявлением.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
