Текст книги "Мы воплотим богов"

– Мне тоже, – отозвалась я.

Так оно и было. Даже если бы мы могли разговаривать, то что еще могли сказать? Я ведь не попрошу его бросить все, что ему дорого, как и он не попросит меня.

Меня переполняло желание подняться и уйти, пока еще есть силы, и я встала, схватила сброшенное платье и запахнула его на себе дрожащими руками. Обнаженный Рах сел, подогнув под себя колено, как однажды сидел перед подносом с едой на постоялом дворе в горах рядом с Аньси. С тех пор как будто пришло к финальной точке то, что никогда не должно было случиться.

Он не встал, и когда я повернулась к двери, не попытался меня остановить, вероятно, понимая, что потом расстаться будет тяжелее: мы проникнемся надеждой, которой не суждено сбыться.

Я наклонилась, чтобы поцеловать Раха в макушку, и его темная кожа от холода покрылась мурашками. Он поднял голову, предлагая губы, и я нежно поцеловала их, пытаясь передать все пожелания, которые не могла выразить словами, – счастливого будущего для него и его народа. Всю благодарность за каждое мгновение, проведенное с ним, за все, что он показал мне и подарил, чему научил. Я была даже рада, что не могу это произнести, потому что слов все равно было бы недостаточно.

А потом я взяла кушак, сандалии и вышла в холодную ночь. И лишь один раз оглянулась.

Лагерь затих, и я незаметно вернулась в нашу хижину, радуясь тому, что осталась наедине с телесными ощущениями и горем, смешанным с радостью. К этому я была не готова. Я всегда добивалась желаемого, знала, что, если буду стараться изо всех сил, у меня получится, вот только не все можно исправить. Некоторые люди не меняются, иначе просто перестанут быть собой.

Я вошла в хижину под шелест слов Нуру и тут же застыла на пороге, ощущая спиной холод, а лицом тепло. Я собиралась сразу же рухнуть на спальную циновку, не желая разговаривать или делиться опытом, чтобы в болтовне не растворились впечатления. Мне хотелось хранить их в душе и оберегать, никогда не забывать эти мгновения, сколько бы боли это ни причинило.

Но моя циновка была занята. Не знаю, пришел ли он прямо сюда или они заметили его снаружи, но в хижине растянулся Гидеон э’Торин, положив голову на колени Сичи.

– Что…

Сичи прижала палец к губам и прошептала:

– Он недавно заснул. Нуру нашла его снаружи, он метался там как дикий зверь.

В ее словах звучала глубокая печаль, и у меня внутри шевельнулась вина за то, что поставила ее в такое положение.

– Прости.

– За что? Это ведь я не сумела спасти его от Лео.

– Сичи… – начала Нуру, но взгляд Сичи заставил ее умолкнуть.

– Даже если я ничего не могла сделать, это не перестает быть правдой. Беги, скажи Раху, что он здесь, чтобы не волновался, и приходить ему необязательно. Гидеон заснул и останется до утра.

Воистину императорское спокойствие Сичи заглушило жалобы Нуру, и та ушла, больше ничего не добавив. Наступила тишина.

– Он был добр со мной, – через некоторое время объяснила Сичи, не поднимая головы. – А Нуру при взгляде на него видит только капитана, который подвел свой народ. Человека, который заключил союз с чилтейцами и позволил Лео Виллиусу собой манипулировать. В ней слишком много гнева, чтобы увидеть нечто другое.

– Ты хотела выйти за него замуж?

– Поначалу нет, но, познакомившись с ним, захотела. Сейчас он не такой, но тогда выглядел воплощением бога. Он говорил, и люди слушали. Он улыбался, и все улыбались в ответ. Он был умным. Целеустремленным. И умел меня рассмешить. И он знал о нас с Нуру.

Похоже, ей хотелось сказать что-то еще, но она так ничего и не добавила, и я не могла не задуматься о том, как все обернулось бы без вмешательства Лео Виллиуса. Не оказались бы мы с Сичи на разных сторонах в войне? Две императрицы борются за власть, одна с мужем-иностранцем, а другая в одиночку.

Снаружи шаркнули шаги, и Нуру отдернула занавеску. Вместе с порывом холодного воздуха вошел Рах. Наши взгляды понимающе встретились, но и только, и это было как удар кинжалом в сердце. Я ведь уже ушла от него. Это жестоко.

– Надеюсь, ты сказала ему, что не нужно было приходить, – сказала Сичи.

– Конечно, но он ответил, что только он несет ответственность за Гидеона.

Рах сделал несколько шагов и замер на полпути к Сичи, не зная, желанный ли он здесь гость. Его взгляд перемещался от Гидеона к Сичи и обратно, выражение лица было непроницаемым.

– Скажи ему, я сожалею, что не справилась, – сказала Сичи.

Нуру поколебалась, но Сичи и Рах выжидающе смотрели на нее, и она перевела. Как бы Нуру ни относилась к своему бывшему капитану, Рах кивнул Сичи, и на мгновение они обменялись взглядами, полными горя, боли и понимания, которому я не могла не позавидовать, как бы это ни было глупо.

– Спасибо, – сказал Рах и, опустившись на колени, положил руку Гидеону на плечо. – Гидеон?

Видимо, бывший император спал некрепко, потому что тут же дернулся, будто его окатили ледяной водой, и свалился с коленей Сичи. Его голова ударилась об пол, и он отполз, бормоча «прости» и «нет» между вздохами. Замерев, он уставился на Раха, который медленно шел к нему, успокаивающе выставив ладони.

Когда Рах приблизился, Гидеон попытался оттолкнуть его, прижав к груди руку, которую я совсем недавно целовала, которой владела так недолго. Рах выставил вперед ногу, чтобы сохранить равновесие, но не отошел, а крепко обнял сопротивляющегося Гидеона и держал его, пока тот не успокоился. Рах стоял, как камень в бушующей реке, спокойно и неподвижно, не обращая внимания на потоки слез и слюней Гидеона. Когда наконец Гидеон затих, Рах помог ему подняться и посмотрел на каждую из нас, будто ожидая, что мы скажем.

Но что я могла сказать, кроме того, что мое сердце болит куда сильнее, чем я могла вообразить, сильнее, чем когда я его покинула, сильнее, чем когда осознала, что наши отношения, едва начавшись, подошли к концу? Он выказал такую преданность, но, увы, не мне.

Я считала, что справлюсь, была уверена в своем решении, но, когда Рах и Гидеон выскользнули в ночь, оставив нас втроем, ошеломленных и потрясенных, не смогла сдержать слез. Я уже давно не смела мечтать, с того момента, как голова Танаки ударилась об пол в Кое, но крошечные проблески надежды о невозможном будущем, пробивающиеся сквозь мою оборону, занимали место в сердце.

– Ох, Коко. – Сичи обвила меня руками. – Мне так жаль.

Ей жаль, потому что она поняла, что произошло? Или она жалеет Гидеона? Мне не хотелось знать, я только рыдала, поскольку больше не могла верить в собственную выдумку о том, что все хорошо, все к лучшему, у нас с Рахом все равно ничего не получилось бы. Но на самом деле я надеялась, что получится. В глубине души всегда жила крохотная надежда.

К моей спине прижалось еще одно тело, и Нуру обняла нас обеих, положив подбородок мне на плечо. Обе молчали, позволив мне выплакать все слезы, пока я не почувствовала себя опустошенной и онемевшей. Мы легли на циновки, Сичи с одной стороны от меня, а Нуру с другой, и обнялись так уютно и по-товарищески, что я невольно улыбнулась. Но засевшая внутри память о Рахе кололась острыми углами. Даже дыхание напоминало о нем, о его смехе, когда я сшибла его на циновку, о его запахе, тепле и вкусе губ, о нашем расставании, таком печальном и окончательном.

Даже неосознанная надежда может вырвать часть сердца, когда ее отнимают.

Мы оделись в утреннем холоде. Сичи и Нуру двигались быстро, чтобы согреться, но мой разум пребывал в сонном тумане. Спала я урывками, мы втроем свернулись как в коконе, скрывшись от наполняющих воздух холода и тоски, которые пытались просочиться. Между толкающимися Сичи и Нуру было трудно заснуть, но хотя телу нужен был сон, душе нужны были они.

Решив не рисковать, мы сказали левантийцам, что поднимаемся в святилище помолиться. Капитан Кирен со своими гвардейцами пошли вперед, но, когда мы вышли из хижины, мое сердце все равно колотилось от страха. Мы оделись просто, спрятав кинжалы в мягких складках платьев, не показывая никому, что собираемся изменить всё. Открыто я лишь повесила за спину лук.

Первой нарушила молчание Нуру.

– Готовы? – спросила она.

Мы переглянулись в утреннем сумраке – три призрака, бредущие по дорогам истории. Я постучала по кинжалу и кивнула, не доверяя собственному голосу. Сичи глубоко вздохнула.

– Во второй раз будет удачнее, верно?

– Хуже, чем в первый, уже не будет.

Нуру заговорила, чтобы развеять мрачное настроение, но я могла думать лишь о том, как все может пойти не так. Не только церемония, но и когда придется сражаться. Министр Мансин пытался меня убить, лишив всякой надежды на то, что мы придем к согласию. Или что он поддержит меня, если я покажу, на что способна.

В последнее время я питала слишком много глупых надежд.

Нуру пошла первой, мы с Сичи следовали за ней в тумане, накрывшем притихший лагерь. Несколько человек, которые двигались вокруг, выглядели силуэтами в бледной дымке. Капитан Кирен нас поджидал.

– Путь к святилищу чист, ваше величество, – сказал он. – И, хотя у Оямады была беспокойная ночь, утром ему стало лучше. Целители считают, что вскоре он сможет отправиться в путь.

– Что ж, уже неплохо, – сказала Сичи, когда я не ответила.

– А поскольку завтрак еще не приготовили, я взял кое-что для восхождения. – Он указал на небольшой сверток у пояса. – И воду тоже.

Он так старался. Возможно, чувствовал себя ответственным за случившееся, ведь нас спасла незнакомка, которая сама под стать Лео Виллиусу.

– Спасибо, капитан, – сказала Сичи, а я уставилась в пустоту.

Нет, не в пустоту. Я не могла увидеть Раха сквозь туман, но это не мешало мне всматриваться, по-прежнему лелея обрывки надежды, хотя она причиняла боль самим своим существованием.

– Пора в путь, – сказала я.

Ощущая себя скорее призраком, чем живой женщиной, я шла с ними к деревне и горе за ней. Почва была сырой и скользкой от росы, и подошвы сандалий вскоре стали холодными как лед, но это значило так же мало, как и все остальное. Просто очередная боль.

За лесом и деревней нависал туманный силуэт горы, а двойную лестницу скрывала буйная зелень. У подножия, рядом с каменными фонарями, нас уже ждали два священника, а рядом на валуне сидел Тор, положив руки на колени. Не тот левантиец, которого я надеялась увидеть, но все равно казалось, что так и должно быть.

Он соскользнул с камня, перебросил волосы через плечо и приблизился, немного робко, ссутулившись и глядя куда-то в сторону.

– Тор, – сказала Нуру. – Все в порядке?

– Да. – Он посмотрел на меня и тут же отвернулся. – Я просто подумал, не нужна ли вам компания для восхождения, но, как вижу, у вас есть охрана, так что… – произнес он, запинаясь.

– С удовольствием, – брякнула я, перебивая его. – У Сичи есть Нуру, а у меня только капитан Кирен, так что… да. Я не против компании.

Я не рискнула посмотреть на своих спутниц, хотя не знала, что больше всего боюсь увидеть на их лицах.

– Тогда я к вашим услугам, ваше величество. – Тор чопорно поклонился, и я задумалась: быть может, он хотел пойти с Сичи и Нуру, а не со мной. Учитывая, как мы расстались. Казалось, это было так давно. Столько всего произошло с тех пор.

– Стойте, а это кто? – Тор замер и прищурился. – Это же…

Когда мы все повернулись в том направлении, куда он смотрел, из покинутой деревенской хижины выбежал человек и помчался к лесу.

– Стой!

Два гвардейца капитана Кирена бросились за ним, но они ни за что не догнали бы его. Я схватила лук, оттянула тетиву и выстрелила, не сводя глаз с быстро удаляющейся фигуры. Человек почти добрался до леса, когда стрела вошла ему в спину, толкнув вперед.

Сичи охнула и побежала за гвардейцами, а за ней капитан Кирен и Нуру. Я последовала за ними, как во сне, не зная, на что надеяться – жив незнакомец или мертв, не пожалею ли я о своем решении.

Мужчина неподвижно лежал лицом вниз. Один гвардеец опустился на колени, чтобы проверить, и покачал головой.

– Мертв, капитан.

– Давайте перевернем его и посмотрим, кто это.

Когда мужчину перевернули, под простым серым плащом оказались легкие доспехи тонкой работы.

– Императорский разведчик, – сказал капитан, разочарованно выдохнув. – К сожалению, обычно они ездят парами, и второй наверняка уже давно ушел. – Он перевел взгляд с меня на Сичи. – До Когахейры несколько часов, даже галопом, но лучше поторопиться.

– Да, – отозвалась запыхавшаяся Сичи. – Хороший выстрел, – добавила она, взглянув на меня без улыбки, с непроницаемым выражением лица.

Начало оказалось неудачным, но к тому времени как мы вернулись к лестнице, Сичи обрела прежнее самообладание.

– Давай покончим с этим, – сказала она, положив руку мне на плечо. – Удачи, Коко. Жду тебя на вершине, запыхавшуюся и желающую прилечь!

Ее смех прозвучал натужно, но улыбка была полна решимости. Кивнув капитану Кирену, Сичи направилась к своей стороне лестницы, чтобы начать подъем.

Я последовала за вторым священником с другой стороны, Тор за мной, а капитан Кирен с напряженным лицом замыкал процессию.

Я никогда не бывала в Куросиме и всегда думала, что жалобы на высоту лестницы преувеличены, но хотя подъем на тысячу четыреста сорок четыре ступени начался легко, он недолго таким оставался.

– Храм построили на вершине горы по определенной причине? – через некоторое время спросил Тор, сбившись с дыхания.

– Он не на вершине. Только на полпути к ней. Но подниматься нужно на тысячу четыреста сорок четыре ступени, потому что именно столько дней богиня Лунья ждала своего мужа.

Мы молча прошли еще несколько ступеней, пока не последовал вопрос:

– Это было на самом деле?

Я оглянулась. Лицо Тора, как всегда, было хмурым и сосредоточенным.

– Так говорится в легендах.

– Но это правдивая история?

– Правдивая? Ты спрашиваешь, существовала ли богиня на самом деле?

– Да.

– Я… Я не знаю. Ты веришь в богов?

Он долго молчал, и я снова оглянулась, удивившись, насколько серьезно он обдумывает вопрос.

– Вряд ли, – сказал он наконец, смахнув с пути наглый папоротник. – Раньше верил, потому что не было причин не верить, но теперь у меня нет причин верить. Разве кто-нибудь видел бога? Разговаривал с ним?

– Ты не считаешь, что твоей судьбой управляют боги?

– Нет. Я сам принимаю решения. Винить за них богов – это… как перекладывать вину на другого. Люди поступают так, чтобы чувствовать себя лучше.

– Как цинично.

– Возможно.

– Если ты не веришь в богов, то зачем поднимаешься к Куросиме?

И снова он ответил не сразу, но на этот раз, когда я обернулась, встретился со мной взглядом, но тут же отвернулся.

– Из-за вас. Я… У меня не было возможности извиниться за то, как я ушел.

– Тебе не за что извиняться, Тор. Это я должна извиниться за то, что слишком много у тебя просила. Даже не просила, а… ожидала.

– У вас на это больше причин, чем у моего народа.

Он поравнялся со мной. Зажатые между влажными лапами горных папоротников ступени были как раз достаточной ширины для нас обоих.

– Скорее, я просто привыкла добиваться своего, – сказала я, скрестив руки на груди. – Вокруг меня всегда слуги, которые выполняют указания. Это не значит, что я отношусь к тебе как…

Я замолчала, ожидая увидеть презрительную гримасу, но он только посмотрел на меня. Внимательно. С любопытством. Его мысли невозможно было разгадать.

– Я…

– Что?..

Мы оба заговорили одновременно и тут же замолчали.

– Продолжайте.

– Что ты…

Мои щеки покраснели, и я помахала рукой, не сомневаясь, что идущий следом капитан Кирен закатил глаза, мысленно подгоняя нас.

– Ты первый.

– О нет, я не собирался сказать ничего важного.

– Как и я.

Идущий впереди священник откашлялся, и, пробормотав извинения, я продолжила подъем, желая провалиться сквозь землю. Никто еще не заставлял меня почувствовать себя настолько нескладной и неловкой, полной тупицей, неуверенной в себе.

– Нет, – резко сказала я, снова повернувшись к Тору. – Это важно. Я собиралась спросить, знаешь ли ты, зачем мы поднимаемся к святилищу.

– Чтобы получить благословение перед вашей свадьбой с доминусом Виллиусом, как я слышал, и надеюсь, вы знаете, что это ужасное решение.

Священник остановился и со вздохом обернулся, терпеливо сложив руки перед собой. Капитан Кирен тревожно осматривался. По мере подъема туман сгущался, как будто мы шли сквозь облака. Надо было поторапливаться, но, сделав глубокий вдох, я ответила:

– Нет, я заключаю брак с Сичи.

– Отлично! Это гораздо разумнее, чем выходить за Лео.

И все. Ни хмурой гримасы. Ни удивления. Просто кивок, как будто это в порядке вещей, но каким-то образом его реакция лишь распалила раздражение, а не притушила его.

– Правители делают, что должны, – огрызнулась я и быстро двинулась дальше, так что священнику впереди пришлось поторопиться.

– Погодите, я не…

– Да, – бросила я через плечо. – Но ты осуждал меня за брак с доминусом Виллиусом.

– Да, потому что он…

Тор проглотил слова, и, хотя я была с ним согласна, мне хотелось, чтобы он продолжил спор и я могла бы прокричаться. Однако он не стал, и установилось неловкое молчание. Я лишь один раз оглянулась на капитана Кирена и с раздражением обнаружила непроницаемое выражение его лица.

Бесцельный гнев поддерживал во мне энергию на следующую сотню проклятых ступеней, но вскоре я опять начала уставать, ноги стали гирями, хотелось отрезать их и выбросить. Конечно, тогда я не смогла бы идти, но еще сотню ступеней я преодолела, воображая, каким легким станет тело без различных частей. Задумавшись о голове, я остановилась. После смерти Танака казался намного тяжелее. Возможно, в другой жизни это я потеряла бы голову в тронном зале, а сегодня он наконец-то женился бы на Сичи.

Однажды матушка совершила такое же восхождение, чтобы выйти замуж за императора, которого не любила, ведь только так она могла уберечь созданную ею империю, и остаток подъема я воображала, что иду по ее следам. Но я делала это не ради империи, а ради себя и во имя всех императриц до меня, забытых или отодвинутых в тень, которых принижали, игнорировали или предпочитали им жен помоложе и покрасивее. Ради матери, которую сломила жизнь в качестве главной шлюхи империи. Моя борьба тоже может окончиться ничем, но еще есть время. Нужно только больше информации и союзников.

Я опять посмотрела на Тора.

– Рах и его Клинки еще не ушли?

– Они ищут информацию, – осторожно ответил он. – Как и сказал этот Унус. Информацию о Лео. Точнее, не столько о нем, как о людях вроде него. Другие собираются домой, но Рах хочет узнать все возможное о людях вроде Лео, которые уничтожают наши родные места. Не говорите ему, что я это сказал, но думаю, это самое мудрое его решение – не бросаться в атаку, ничего не зная.

Я снова остановилась, резко развернувшись к нему, шаги священника тоже затихли.

– Значит, близнец Лео говорит правду. Рах хочет что-то узнать у Торваша?

– Да, насколько мне известно. Это какой-то знахарь.

– Точно, – сказала я и снова начала подниматься, пока в голове складывался план.

Я видела рисунки святилища в Куросиме, но ни один в полной мере не передавал его величие. Пусть оно было небольшим, но выглядело как укромное, тайное место, где поселились бы боги, если бы на самом деле существовали. Укрывшись здесь, вдали от людских требований и любопытных глаз.

– Ваше величество. – По каменному полу к нам подошел еще один священник, не наступая на красные камни, словно это вполне естественно. – Меня зовут отец Рю. Ваша… Госпожа Сичи сообщила о цели вашего визита, и мне следует сказать…

– Нет, отец, не следует, – отрезала я. – Это решение я приняла как императрица Кисии, и если вы не возражали против моего брака с любым другим человеком, то и сейчас не возражайте.

Он поклонился, поджав губы.

– Как пожелаете, ваше величество. Поскольку госпожа Сичи сообщила, что ее брак с… бывшим императором Гидеоном э’Торином не был консумирован по истечении семи дней, моя совесть чиста перед богами.

– Это намек, что моя нет?

– Ничего подобного, ваше величество. – Он снова поклонился. – Госпожа Сичи и ее спутники прибыли несколько минут назад и готовятся в нише. Если вы немножко подождете, чтобы отдышаться, брат Дзя покажет вам место, где можно подготовиться.

Священник, который вел нас по лестнице, указал на сырую горную тропу, ведущую к небольшому строению, скрытому в листве. Капитан Кирен снял с пояса сверток и протянул мне, и, рассчитывая немного отдохнуть, попить и подкрепиться, я шагнула в сумрачную и уютную хижину, а капитан остался снаружи в карауле.

Тор последовал за мной и тихо закрыл за собой дверь.

– Мико…

Прежде чем он успел закончить, я повернулась к нему.

– Зачем на самом деле ты пошел со мной? – спросила я. – Или это не из-за меня?

– Из-за вас. – Он застыл, и его рука замерла в воздухе. – А нельзя было? Я… до сих пор путаюсь в ваших рушай… э‑э‑э… обычаях, но стараюсь разобраться.

– Неужели ты просто хотел извиниться?

– Я… – Тор неуверенно сгорбился в своей обычной манере. – В основном да. Но, раз мы скоро покинем Кисию, я просто хотел… побыть здесь. С вами.

В его словах не было приглашения, но он впился в меня взглядом с тем же желанием, которое таилось в моей душе. Бросив сверток с припасами, я резко схватила Тора за лицо и поцеловала. В прошлый раз я просто хотела показать, что ценю его не только за способность переводить, а на этот раз хотела проглотить его. Отбросив все мысли о Рахе, я поцеловала Тора так яростно, что он покачнулся. Он ударился спиной о стену, задыхаясь, но не оттолкнул меня. А запустил ладони мне в волосы и прижал к себе так же крепко, как я прижимала его к стене, мы соприкоснулись всем телом, полным желания. Это было глупо. Не по-женски. Поступок распутницы, а не императрицы, но мне было всё равно. В тот момент Тор стал повязкой на кровоточащей ране, и я нуждалась в нем всем своим существом, нуждалась в его желании и позволила бы ему поглотить меня целиком, если бы только он получил от этого удовольствие.

– Мико, – произнес он между поцелуями, сбившись с дыхания. – Я…

– Если хочешь, чтобы я остановилась, ты должен меня оттолкнуть, – прошептала я, проводя руками по его груди, стройной, но мускулистой, по промокшей от пота рубашке.

Он обхватил меня за плечи, и на одно ужасное мгновение мне показалось, что он меня оттолкнет и мне не останется ничего другого, как утонуть в потоке стыда из-за того, что дважды ему навязалась, но он переместился вместе со мной. Несколько шагов по комнате, и, невольно охнув, я ударилась о деревянную стену, а Тор поцеловал меня так же яростно, мы ласкали друг друга с таким отчаянием, словно вот-вот наступит конец света.

– Ки ичаша сории, – сказала я, когда он провел ладонями по моим бедрам и притянул к себе. – Ки ичаша сории.

Я как будто произнесла заклинание, настолько внезапно Тор остановился, не отступил, но переместился так, чтобы я больше не чувствовала прижимающейся ко мне твердой плоти.

– Сории йи фам… – Он резко умолк и нервно сглотнул, дернув кадыком. – В смысле… Я… У меня никогда…

– Ваше величество, – раздался снаружи голос капитана Кирена. – Отец Рю говорит, что они начнут, как только вы будете готовы.

Мои руки лежали на кушаке Тора, и я не сразу его отпустила. Тор облизал губы, тяжело дыша.

– Ваше величество?

Я отпустила Тора.

– Скажите, что я буду через минуту, капитан.

– Да, ваше величество.

Тор отступил и провел руками по спутанным волосам.

– Простите, я…

– Нет, это ты прости. Поможешь мне с прической?

Я опустилась перед ним на колени, словно перед горничной, и только успела задуматься, стоило ли так поступать, как он выдохнул с легким стоном:

– Я… Но как? – Он коснулся моих волос, будто тонкой паутины. – Что мне сделать?

– Разгладь волосы. Как ты причесываешь свои. Не хочу выглядеть так, будто мы только что…

– Равуунис.

Я подняла голову, и Тор цокнул языком, выпустив из рук мои волосы.

– Равуунис?

Он нагнулся и нежно поцеловал меня в губы, вложив в поцелуй больше чувств, чем я была готова принять. Наши губы медленно разомкнулись, скользя по коже, как будто мы никак не могли расстаться, и сердце заколотилось еще быстрее. По-прежнему держа в руках прядь моих волос, Тор склонился надо мной и на мгновение застыл, словно пытался что-то прочитать по моему лицу.

– Рах вас оставил.

В его словах не было гнева, даже вопроса, просто усталая констатация факта.

– Мы оба оставили друг друга. все равно у нас ничего бы не вышло. Это невозможно. Мое будущее здесь. Мой трон. Моя страна. Но не ваша.

Он медленно выпрямился и облизал губы, уже влажные после нашего поцелуя. Кивнул и снова занялся моей прической, вытягивая и разглаживая пряди с такой нежностью, которой я не заслуживала.

Потом он отступил, и все закончилось, как и наше время. Меня ждал отец Рю.

– Спасибо, – сказала я, вставая и расправляя простое платье. – За все. Если… На случай, если мы больше не увидимся, береги себя. Удачи тебе в жизни.

Тор ответил сомкнутыми кулаками.

– Эсвенья ло моте сет элвараи, ваше величество. Это значит… ближе всего вот так: «Да будет ваш путь чистым и благодатным».

– Эсвенья ло моте сет элвараи, Тор э’Торин.

Сичи и Нуру вместе с отцом Рю ждали в главном храме, и когда все посмотрели на меня, я была уверена, что они заметят украденные мгновения счастья, как будто руки и губы Тора перепачканы краской.

Отец Рю указал на алтарь.

– Вы готовы начать, ваше величество?

– Готова, – сказала я, шагнув вперед, в новое будущее.