Текст книги "Второе Послание Петра и Послание Иуды. Обетование Его пришествия"

2 Пет. 1:5–11
3. Христианин, приносящий плоды

Джеймс Хогг, шотландский автор XIX в., написал удивительный роман под названием «Личные воспоминания и исповедь оправданного грешника». Его главный герой настолько уверен в непреложности своего спасения, в своей принадлежности к числу «избранных», что совершает ряд неблаговидных поступков, потворствуя своим желаниям. Он настолько убежден в том, что его поведение никоим образом не отразится на его судьбе в вечности, что не признает никаких сдерживающих факторов и распоясывается до предела, вплоть до совершения убийства. Эта книга была написана как злая пародия на столь крайнюю позицию, и слава Богу, что лишь незначительное число христиан доходит до такой глупости и нечестия.

Но при этом мы нередко проходим мимо неверного понимания христианской свободы, которое состоит в том, что если мы оправданы превосходящей всякое разумение благодатью Божьей, то можем наслаждаться новыми взаимоотношениями с Богом, а идея закона и послушания теряет свой смысл. Бывшие консерваторы внезапно ощущают возможность совершать поступки, которые ранее они считали недопустимыми. Телевидение любит показывать христианских руководителей, чье чувство духовной уверенности столь сильно, что они позволяют себе наслаждаться разными запретными плодами. Более радикально настроенные умы задаются вопросом, что же делать с теми частями Нового Завета, которые запрещают поведение определенного толка на основании требований закона. Должны ли мы рассматривать это как пережитки ветхозаветного мышления и считать, что новозаветный автор не смог полностью охватить смысл Благой вести? Должны ли строгие требования Павла, ограничивающие половые отношения гетеросексуальным браком, быть устранены, как в случае с обрядом обрезания? Обеспокоенные этим христиане думают, что они потеряли ключ к христианскому возрастанию и твердой вере, а потому переходят от одного «гуру» к другому в поисках возможности соприкоснуться с Богом, чтобы Он изменил их. Некоторые даже утверждают, что обрели опыт, позволяющий им не грешить, а потому та борьба, о которой пишет Петр, их не касается.

Когда мы сталкиваемся с такими представлениями, связь между личной внутренней «верой» и внешним видимым «послушанием» нарушается. Люди говорят, что, будь их вера такой, как у ранних христиан, им не нужно было бы вести себя так, как вели себя ранние христиане. Удобно противопоставить якобы простое, освобождающее благовестие и этику Иисуса якобы сложному, ограничивающему богословию более позднего Нового Завета, вина за которое обычно возлагается на Павла. Тем самым дается разрешение заново истолковывать требования Нового Завета и утверждать, что они, независимо от того, насколько верно они выражают понятие христианского послушания, вряд ли так уж актуальны. Иными словами, Евангелие можно свести к нескольким упрощенным фразам и лозунгам, а те части Нового Завета, где выдвигаются определенные требования, можно просто игнорировать.

Такая позиция в корне ошибочна. Она совершенно необоснованно отделяет первых христиан от Иисуса, Чье учение действительно было очень сложным, с точки зрения богословия[47]47
  См., напр.: France R. T., ‘Mark and the Teaching of Jesus’, Gospel Perspectives 1 (JSOT Press, 1980), pp. 101–136.


[Закрыть]. Это открывает дверь разрушительному либерализму: ведь если бы первые христиане не имели достаточно ясных представлений о своей этике, то они неизбежно не имели бы также ясных представлений о своем учении. Если у нас нет одного, то нет и другого. В отношении Второго послания Петра чрезвычайно важно понять, что первые христиане не могли отделять веру от образа жизни именно в силу неразделимости в их учении богословия и нравственности[48]48
  Они усвоили урок из Ветхого Завета, где богословие открывается Десятью заповедями (т. е. нравственным законом): «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исх. 20:2,3; Втор. 5:6,7).


[Закрыть]. Петр мог бы сказать, что если мы верим в то, во что верит он, то мы должны и вести себя так же, как он. Если же мы не видим в этом необходимости и не хотим следовать его предписаниям, значит мы на самом деле верим в другое, ложное евангелие.

Один из главных постулатов послания Петра состоит в том, что твердо укоренившаяся христианская вера должна радикальным образом влиять на наше поведение. Мы будем все больше стремиться угодить Иисусу Христу, а не просто полагаться на Его любовь. В данном разделе Петр показывает, что наша вера, если она подлинная, влечет за собой целый ряд глубоких внутренних изменений, помогающих нам удовлетворить нашу жажду Бога.

5 То вы, прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, 6 в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, 7 в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. 8 Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа; 9 а в ком нет сего, тот слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих.

1) Покажите в вере вашей…

Если бы Петр говорил о вере вообще, то сказанное здесь могло бы показаться несколько странным. Это означало бы, что он учит нас добавлять к вере новые доктрины, о чем и говорили лжеучителя. Он тогда противоречил бы самому себе, только что сказавшему, что «даровано нам все потребное для жизни и благочестия» (1:3). Он, однако, по-прежнему говорит о вере как он понимает ее в ст. 1, об индивидуальной вере христианина.

Равновесие в понимании веры, которое устанавливает Петр, свойственно и другим новозаветным авторам (2 Фес. 3:11–13; Иак. 2:5). Сказав, что именно вера – это дар Бога, тесно связывающий нас с Ним, он теперь пишет о личном опыте веры, о личной связи каждого с Господом Иисусом, и если эта вера подлинная, она должна проявиться наглядно и практически. Вера одновременно и основа нашей жизни, и орудие. Петр все еще размышляет о величественных картинах будущего, и именно в этом, прежде всего, для христиан заключается основание прилагать все старание, чтобы в этой жизни, здесь и сейчас, жить в гармонии с обетованиями Бога.

Христиане должны «приложить» нечто к своей вере: это перевод греческого глагола epichoregeo. Первоначально это был театральный термин: существительное «хорег» (choregos) обозначало мецената, который жертвовал деньги на постановку. В дальнейшем оно стало применяться к любому городскому благотворителю, а ко времени написания Петром его послания это слово просто означало необычайно щедрого дарителя. Мы должны сотрудничать с Богом, не думая о цене своего сотрудничества. Петр делает акцент на этом сотрудничестве, употребляя здесь этот глагол в императиве и повторяя его в ст. 11 («откроется вам», буквально: «будет обеспечено»). Таким образом, Бог облагодетельствовал нас, и этим подчеркивается та цена, которую заплатил Иисус за наше спасение. Эти два случая употребления глагола epichoregeo обрамляют ст. 5–11[49]49
  Ср.: 1 Пет. 4:11: «по силе, какую дает (choregeo) Бог».


[Закрыть].

2) Христианский характер

Петр приводит перечень христианских добродетелей, в которых мы должны возрастать. Подобного рода перечни были широко распространены в то время, и несколько таких списков приводится в Новом Завете (Рим. 5:3–5; 2 Кор. 6:4–10; Гал. 5:22,23; Кол. 3:12–14; 1 Тим. 4:12; 6:11; 2 Тим. 2:22; 3:10)[50]50
  2 По поводу параллелей в светской и иудейской литературе, а также сравнительного анализа формы, содержания и языка см.: Bauckham (1983), pp. 174–176.


[Закрыть]. И снова Петр использует слова, общеупотребительные для его культурного окружения, но придает им сугубо христианское звучание, начиная с веры и кончая любовью. В рамках этого перечня он приводит ряд христианских черт, которые очень хорошо знакомы его читателям. Трудно найти какой-то особый смысл в том, что эти добродетели перечислены именно в таком порядке. Попытки логически обосновать эту последовательность делаются часто, однако они не слишком убедительны. Одно можно сказать четко: этот выбор далеко не случаен. Каждая добродетель изобличает заблуждения лжеучителей, встречавшихся читателям Петра. Вероятно, правильнее было бы размышлять не о логичности построения этой «лестницы» добродетелей, но о том, что Петр здесь приводит всестороннее описание христианского характера. Ни одна из христианских добродетелей в этом ряду логически не зависит от другой, так что мы не можем сказать: «Ты не должен ожидать от меня терпения, поскольку я еще не достиг воздержания». Просто Петр хотел сказать, что у христианина, лишенного терпения, отсутствует существенный элемент христианского характера.

а) Покажите в вере вашей добродетель…

Вера – точка отсчета для христианина, стремящегося уподобиться Господу, в Которого он верит, а это автоматически ведет к стремлению уподобиться добродетели или благости Христовой (ст. 3, одно и то же греческое слово). Очевидно, мысли о благости и тогда уже занимали умы нехристиан. Что делает человека благостным или добродетельным? Петр дает ответ скорее практический, чем философский: идеальная личность – Иисус Христос, а христиане могут стать выдающимися личностями, подражая Ему. Поскольку Его благость была явлена в Его делах, наша вера явит себя другим людям в нашей активной благости, в добродетелях.

Лжеучителя не верят в это, поскольку они возвращаются «назад от преданной им святой заповеди» (2:21). Они не избегают «скверн мира», но «запутываются в них» (2:20). «Они много говорят о вере, но не проявляют в своей жизни практического благочестия, которое должно быть неотъемлемой частью христианского ученичества»[51]51
  Green (1987), p. 77.


[Закрыть]. Если христиане должны проявлять подлинную благость, которая вызывает восхищение даже у нехристиан, то нас не удивляет, что явная безнравственность новых учителей подвергает истину поношению (2:2). Часто нехристиан серьезно отталкивает тот факт, что общепризнанные христианские лидеры придерживаются в жизни норм, неприемлемых даже для нехристиан.

б) Рассудительность

Точнее, знание (gnosis): Петр уже не говорит об epignosis из ст. 2 и 3. Он убирает приставку epi, то есть речь идет об информации, знании об Иисусе Христе и о том, что Ему благоугодно. Это род знаний, которые получают путем чтения, размышления и обсуждения христианских истин. Если мы хотим возрастать в Христовой благодати, мы должны испытывать жажду знаний и желание получать все больше знаний о Христе (ср.: Еф. 5:17; Флп. 1:9; Евр. 5:14). Известный шотландский проповедник XIX в. Джон Браун, чьи комментарии касаются только этой главы, писал, что это знание означает «умение отличить не только истинное от ложного, но и верное от неверного: что подобает и что не подобает, что полезно и что вредно»[52]52
  Brown, p. 75, 76.


[Закрыть]. Лжеучителя, разумеется, утверждали, что обладают новыми знаниями, способными даровать «свободу» (2:19), но Петр говорит, что за всем этим стоят лишь «льстивые слова» и «надутое пустословие» (2:3,18). Они могут казаться очень умными и респектабельными: ведь никто не говорит, что христиане непременно интеллектуалы, а те, кто преподает ложное учение, идиоты. Петр, впрочем, считает, что наиболее слабые в интеллектуальном отношении христиане обладают знанием, а наиболее интеллектуально одаренные еретики «злословят то, чего не понимают» (2:12).

в) Воздержание

Если мы знаем взгляд Бога на нас и наш мир, то можем жить в согласии с этим знанием. Джон Браун писал, что «христианин не считает, что богатство, честь и преимущества этого мира не имеют никакой ценности. Но он видит, что этим вещам ни в коем случае нельзя придавать такого значения, какое придают им служители маммоны… Знания, которые получил верующий, показывают ему, что на жизненные блага и процветание нужно смотреть с определенной долей тревоги»[53]53
  Ibid., p. 81.


[Закрыть]. Это коренным образом отличается от того, о чем говорят лжеучителя, не считающие себя обязанными контролировать свои поступки или повиноваться Иисусу Христу. Вместо этого они отвергают «искупившего их Господа» (2:1) и без зазрения совести поступают «по собственным своим похотям» (3:3).

г) Терпение

Как воздержание представляет собой умеренность в отношении к земным благам, так и терпение есть стойкость, готовность выдержать испытания в трудные времена ввиду предстоящих лучших времен. Христианин, следовательно, должен сохранять терпение, даже если выстоять в обществе, враждебном Богу, чрезвычайно трудно. Христианин верит, что «знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения» (2:9). Причина, по которой нужно сохранять терпение, состоит в том, что история завершается Вторым пришествием Христа, а потому Петр дает христианам совет: «Потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире» (3:14). Терпение означает стойкость, умение выдержать до конца. Лжеучителя, которые перестали верить в то, что Бог вмешивается в дела этого мира, лишь насмехаются, иронизируют по этому поводу: «Где обетование пришествия Его?» (3:4). Наиболее опасны, по мнению Петра, не трудные времена, невзгоды и испытания, которых христиане могут не выдержать, но коварные уловки тех, кто уже не верит, что есть какое-либо основание вести себя по-христиански, в согласии с Библией, поскольку Второе пришествие Христа откладывается. В одном они, конечно, совершенно правы. Христианство без Второго пришествия – это бессмыслица.

д) Благочестие

Слово благочестие уже встречалось в ст. 3 как общеупотребительный термин – «практическое исповедание Бога во всех аспектах повседневной веры»[54]54
  Green (1987), p. 79.


[Закрыть]. Возможно, Петр приводит его здесь, поскольку хочет теперь объяснить, какова позиция христианина по отношению к хорошим и плохим временам. И снова резкое противопоставление лжеучителям, которые нечестивы (2:6; 3:7). Петр пользуется однокоренными антонимами: eusebeia («благочестие») и asebeia («нечестие»). Игра слов нередко присутствует в его послании; вероятно, оно было предназначено не для частного, а для публичного прочтения, и потому автору было необходимо незамедлительно привлечь внимание аудитории, сосредоточив его на главных моментах.

е) Братолюбие

Христианская вера включает в себя интерес не только к проблемам, но и непосредственно к людям, и Петр впервые обращается к нашим отношениям с другими христианами. «Братолюбие» – это буквальный перевод греческого слова philadelphia, общеупотребительного термина для описания взаимоотношений домочадцев. Только в Новом Завете это слово встречается вне контекста семьи (Петр использует его строго по назначению: 1 Пет. 1:22; 3:8, но см. также: Рим. 12:10; 1 Фес. 4:9; Евр. 13:1). Читателя I в. это должно было поражать: Петр хочет сказать, что христианам надлежит иметь принципиально новые взаимоотношения, которые отличаются требованиями высокой верности Богу (Мк. 3:31–35). Для нас эта метафора тускнеет, оттого что она привычна, но мы не должны забывать, что когда Петр называет христиан «братия» (1:10), он действительно обращается к своим братьям. Напротив, лжеучителя не испытывают любви к Божьей семье. Они не проявляют братской любви, но лишь наносят вред своим собратьям (2:13) и «уловляют в плотские похоти» (2:18). В конечном итоге они несут разрушение и погибель народу Божьему (2:1).

ж) Любовь

И наконец, любовь, agape. Хотя это слово обычно понимают как обозначение исключительно христианской любви, это не обязательно так[55]55
  См.: Carson D. A., Exegetical Fallacies (Grand Rapids: Baker, 1984), pp. 51–54. Он полагает, что слова agape и phileo не слишком отличаются по своему значению.


[Закрыть]. Здесь речь идет не столько о любви христиан к своим собратьям (это выражается термином philadelphia), сколько вообще о любви к людям, независимо от их принадлежности к христианству.

В списке, который приводит Петр, нет строгой логической последовательности, когда одна добродетель вытекает из другой, но, несомненно, присутствует мысль о том, что agape представляет собой высшее качество христианского характера (см.: 1 Кор. 8:1; 13:13; Кол. 3:14). Отмечается, что такая любовь не делает различий между собратьями и людьми вне христианского сообщества. Ничего более далекого от позиции лжеучителей с их эгоизмом и потребительским отношением к жизни не может и быть (2:3).

3) Успехи и плоды в познании Господа

Ни один христианин не может претендовать на роль безупречного, идеального верующего; на самом деле, одним из признаков христианской зрелости является неудовлетворенность уровнем своей духовности. Это должно не вызывать отчаяние, а побуждать нас постоянно стремиться к благочестию и воздержанию, воспитывать в себе терпение и возрастать в любви к ближнему. Петр настаивает, что это возрастание – наша обязанность и мы не должны пускать все на самотек и надеяться, что все сделает Бог, как считают некоторые христиане. Глагол hyparcho («обладаю»; в русском синодальном переводе данного стиха: «это в вас есть». – Примеч. пер.) означает состояние обладания «собственностью, которая целиком и полностью находится в чьем-либо владении и распоряжении»[56]56
  Kelly, p. 307.


[Закрыть].

Петр убежден, что истинное христианское знание не равно знаниям, почерпнутым из книг; оно изменяет христиан, а через них и окружающий мир. Еще раз (ст. 2, 3) он говорит о полном, личном знании (epignosis), но теперь он подчеркивает, что мы не должны рассчитывать получить это знание за счет Церкви или общества. Такой подход может привести к двоякому результату: сделать нас бездейственными и бесплодными, каковым было и разрушительное воздействие лжеучителей. Напротив, Петр хочет, чтобы христиане добивались успеха и приносили плоды. По мере того как мы преобразуем себя и свои церкви в подобие Иисуса Христа, мы учимся видеть мир глазами Спасителя и Судьи. Если мы верим, что Иисус Христос вернется как Господь и Судья, то это поможет нам не впасть в ту лень, которую проявляют лжеучителя, свободно следующие «собственным своим похотям» (3:3). Эта вера поможет нам также прилагать «все старание» (1:5; 3:14), вершить труд, который не пропадет, и приносить плоды, которые не увянут (1 Кор. 3:12–15; Ин. 15:16).

Напротив, христианин, который не обладает такими качествами и не стремится к духовному возрастанию, проявляет духовную близорукость, слепоту и амнезию («слеп, закрыл глаза, забыл»; 2 Пет. 1:9). Тот, кто слеп, не может вообще ничего увидеть, кто близорук, не может ясно различить находящееся на расстоянии, а тот, кто забыл, не может вспомнить того, что было в прошлом. Это характеристика лжеучителей и предупреждение об опасности, которой подвергаются их жертвы. Неспособность видеть настоящее может привести к непониманию суда Божьего над растленным миром (1:4) и к непониманию пути спасения (1:10). Отсутствие прозорливости, неумение видеть будущее может оставить людей нравственно и религиозно оторванными от Бога-Спасителя (3:3,4). Неспособность извлечь уроки из прошлого может помешать им понять, как очиститься от своих прошлых грехов[57]57
  Слово «очищены» не обязательно означает, что Петр имеет в виду крещение – это не столь очевидно, как хотелось бы большинству комментаторов.


[Закрыть]. В своей слепоте, близорукости и забывчивости они больше уже не осознают своих прошлых грехов, своего нынешнего мятежного состояния или своего будущего осуждения. Петр боится, что христиане подпадут под влияние этих слепых вождей; ведь, как Сам Иисус сказал Петру, «если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15:14). Зрячий христианин, напротив, будет с большой предосторожностью избегать неверного пути и бесполезных советов тех, кто сам не знает, куда идет.

10 Посему, братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание: так поступая, никогда не преткнетесь, 11 ибо так откроется вам свободный вход в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.

Петр уже писал в ст. 5, что мы должны «прилагать все старание» как христиане, но затем он перечислил восемь добродетелей, в которых нам необходимо возрастать. Теперь он подкрепляет свой аргумент: более и более старайтесь. Он даже повторяет то же самое греческое слово (существительное spoude в ст. 5; глагол spoudazo в ст. 11) и дважды подчеркивает его, добавляя оборот «посему… более и более». Он серьезно озабочен тем, чтобы мы не забывали о своем долге на протяжении всей нашей христианской жизни и все больше укреплялись в той же надежде, с которой мы начали.

Суть нашей надежды описывается двумя словами: звание и избрание. Оба они имеют длительную библейскую историю. Наше избрание означает, что Бог Своей властью избрал нас во Христе в предвечные времена. Павел сказал: «Он избрал нас в Нем прежде создания мира» (Еф. 1:4). Петр же говорит (в ст. 3), что наше призвание зиждется на призыве Иисуса следовать за Ним. Петр высказывается об этом со свойственной ему внимательностью: как верховная власть Бога (1:3,4), так и наша ответственность как христиан занимает центральное место в его мыслях. Мы должны «более и более» стараться «делать твердым» свое «звание и избрание». Если мы не вносим свой вклад в свое же спасение, испытание на верность показывает, что либо мы выдерживаем серьезную проверку на подлинность нашей веры, совершая жизненно важные перемены в себе, либо мы воспринимаем грех и суд как не имеющие отношения к христианам. Слово «делать» (греч. poieisthai, средний залог, буквально: «делать самому для себя») подчеркивает нашу ответственность в этой деятельности. Итак, поразительная истина о том, что христиане призваны и избраны от века, не является умозрительным богословием, не требующим никакого отклика, кроме интеллектуального согласия. Скорее, свидетельство о том, что мы были призваны и избраны, даст нам силы укреплять и удостоверять свое призвание и избрание.

Если мы предпримем надлежащие усилия, то, уверяет нас Петр, мы получим благословения, которые продолжатся в вечности. Во-первых, мы никогда не преткнемся; это не означает, что мы никогда не согрешим, поскольку Библия не обещает нам такого рода совершенства на земле (Иак. 3:2); также это не является и жесткой гарантией спасения, которая освобождает нас от любой деятельности и ответственности. Напротив, это означает, что мы никогда не «пострадаем от перемен к худшему»[58]58
  TDNT 6, p. 884.


[Закрыть], поскольку Бог никогда не изменит Своих намерений относительно того, как взять Свой народ на небо, и никогда не отошлет нас обратно по причине того, что мы недостаточно хороши. Это также означает и то, что христианин, который постоянно стремится следовать за Христом, никогда не впадет в ошибку, подобную той, которую совершают лжеучителя из-за своей слепоты и близорукости. Они не восприняли всерьез свой долг жить по-христиански. Воспринимать Христа верой и жить в согласии с этой верой, повинуясь Ему, – это и есть гарантия нашего спасения.

Второе благословение, которое будет продолжаться в вечности, состоит в том, что христианам откроется… свободный вход в вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. Откроется, буквально: «будет обеспечено» – это пассивная форма греческого глагола epichoregeo, «предоставляю», переведенного в ст. 5 как «покажите». «Обеспечение» берет на себя Иисус Христос. Майкл Грин рисует картину заключительного этапа марафонского забега, когда на финише победителя приветствует восторженная толпа поклонников[59]59
  Green (1987), p. 84.


[Закрыть]. Приветствие будет «пышным», «богатым» (так в оригинале) не только потому, что Бог оплачивает приз христианину, но и потому, что Он щедро удовлетворяет нашу потребность в вечном служении Ему как своему Царю. Через все Евангелия красной нитью проходит мысль о том, что Царство Христа соотносится и с настоящим, и с будущим, когда то, что истинно и доступно сейчас, соединится с тем, что будет истинно и доступно только для тех, кто верит этому обетованию. Когда Христос явит Свое присутствие как Господь и Спаситель, все будет в настоящем. Как Господь Он будет править Своим Царством зримо и вечно, а как Спаситель Он может и осудить, и спасти грешников.