Текст книги "Собрание сочинений. Том 1. Путешествие к просветлению. Просветлённая храбрость. Сердце сострадания"

Остановившись по пути в монастыре Ладро, мы отправились в Гьямгьял, на гору Кристального Лотоса – святое место ваджрного семейства будд, считавшееся одним из двадцати пяти самых значимых святых мест Докхама. Там мы посетили озеро, носящее название Детское Молоко, которое располагалось немного не доходя до ледника Доти Ганкар. Там я провёл ритуал умиротворения местных божеств и несколько дней проводил пиршественное подношение Амитаюсу, пребывающему в дхармакае, из цикла «Сердечная практика, устраняющая все препятствия». Впоследствии я даже составил путеводитель по этому святому месту. В то время к озеру приходило множество паломников. Вода в озере была чистого голубого цвета, и когда поднимался ветер и образовывались волны, на поверхности чётко проступал рисунок мандалы мирных божеств. В воде можно было разглядеть врата, ведущие в мандалу, и разнообразные благоприятные символы. Я также посетил Чёрное озеро в Гьяме, где тоже провёл эти ритуалы. В ту ночь я видел сон, в котором читал текст «Девять божеств безграничной жизни», написанный рукой Джамьянга Кхьенце Вангпо. Так я обнаружил и записал терма ума «Сердечная сущность долголетия Падмы».

Супруга Ринпоче Кхандро Лхамо описывает это путешествие следующим образом:

Раньше на территории монастыря Карма, который являлся резиденцией восьми кармап, находился священный храм защитников Дхармы (дхармапал), в котором хранилось изображение защитников Палден Лхамо и Бернагчена в союзе. Когда была открыта дверь в комнату, где хранилось изображение, Кхьенце Ринпоче увидел Махакалу так ясно, как будто бы тот принял физическую форму в обычной реальности, и сразу же после этого в руке его оказался жёлтый свиток. Свидетели этой сцены потом рассказывали, что видели, как свиток выпал в руку Ринпоче из рукава Палден Лхамо. Свиток содержал текст дакини цикла Килая традиции Ньяга Джняна Кумары. Этот цикл также стал одним из основных терма, открытых Ринпоче. В другой раз Ринпоче направлялся к горе Кристального Лотоса, и там у него было видение Гуру Падмасамбхавы в форме Амитаюса – Будды Вечной Жизни. Так он открыл терма ума «Сердечная сущность долголетия Падмы». Позже подобным же образом Ринпоче открыл ещё множество других терма.

Глава 4
Цикл трансформации

Прекрасная страна подобна иллюзии в сновидении,

И поэтому привязываться к ней бессмысленно.

Покуда не одолеешь внутреннюю армию негативных эмоций,

Борьба с внешними врагами никогда не закончится.

В конце 1950-х годов на Тибет напала Китайская Народная Республика. Это явилось закономерным результатом ползучей экспансии, которая в конце концов перешла в горячую фазу военного вторжения. Наиболее напряжённая ситуация была на востоке, в провинции Кхам. Когда официальные представители китайского правительства прибыли в Денкхог и попытались узнать местонахождение Кхьенце Ринпоче, его жена послала ему тайное сообщение с предупреждением не приходить домой. Она просила его уехать из Кхампагара, где он давал учения и посвящения вместе с Кхамтрулом Ринпоче, в Лхасу. Сама же она тайно покинула дом и миновала многочисленные китайские патрули, чтобы присоединиться к своему мужу. Они вместе отправились в Лхасу, не взяв с собой никакого имущества, в том числе ценную библиотеку Ринпоче – собрание редких текстов и его собственных сочинений. Им предстояло путешествие по всему Тибету. Когда они добрались до места, следующие шесть месяцев Ринпоче провёл в храме Лхасы перед статуей Джово Шакьямуни, выполняя практику ста тысяч подношений вселенской мандалы. В то время в Лхасе свирепствовала эпидемия, и он провёл множество церемоний и прочитал множество молитв на благо больных и умирающих, не обращая внимания на беспокойство членов своей семьи, что он может сам заразиться, если останется там. Во время этой эпидемии умерли его мать и старший брат Шедруб.

В какой-то момент до Ринпоче дошли новости, что китайцы конфисковали землю и имущество клана Дилго в Кхаме. Супруга Ринпоче рассказывает:

Однажды в Лхасе ко мне пришли представители китайского правительства и пытались выяснить, чем я занимаюсь. Я ответила, что просто проживаю в городе, и больше ничего, и угостила их фруктами. Затем они стали спрашивать, чем занимаются мои дочери, и я ответила, что они выполняют простирания в главном храме Лхасы. Тогда они стали интересоваться, скучаю ли я по родным местам и не собирается ли Ринпоче вернуться домой. Я сказала, что скучаю по дому и хотела бы вернуться как можно быстрее. Тогда они стали спрашивать, почему мы решили переехать в Центральный Тибет и был ли в Кхаме уже установлен коммунистический уклад жизни, когда мы оттуда уезжали. Я ответила, что мы просто отправились в паломничество и что я понятия не имею, что такое коммунизм. Китайцы увидели сладости на столе, которые были красного и белого цвета, и спросили, является ли у нас обычаем делать сладости именно таких цветов. Когда я ответила, что чаще всего сладости делают именно таких цветов, они сказали, что коммунизм похож на белые и красные сладости. Тогда я спросила, в чём главная идея коммунизма, и они ответили, что коммунизм – это очень хорошо, так же хорошо, как сладости. Я сказала, что если коммунизм похож на сладости, то, скорее всего, он мне понравится.

Дилго Кхьенце. Индия, начало 1970-х годов.

Фото неизвестного автора

Дилго Кхьенце и Кхандро Лхамо со своими дочерями.

Фото неизвестного автора

К тому времени, когда произошёл этот разговор, я уже знала, что китайцы захватили всё наше имущество в Восточном Тибете, но не стала об этом распространяться. Я боялась, что они могут нас арестовать. Они велели мне подготовиться к возвращению в Кхам, где мы получим должности в китайском руководстве, – Ринпоче будет получать зарплату тысячу юаней, а я пятьсот. Я поблагодарила их и пообещала, что мы сразу же начнём готовиться к отъезду.

Все, кто бежал в Лхасу, в конце концов были арестованы и отправлены назад в свои поселения. Некоторых вынуждали оставлять детей и возвращаться без них, и это причиняло людям сильную боль. Некоторые прыгали в воду, пытаясь бежать в надежде на свободу, но большинство такой возможности не имели, поскольку были привязаны к перевозившим их грузовикам. После этого разговора я безотлагательно отправилась к Ринпоче в Цурпху – резиденцию Кармапы, расположенную на северо-западе от Лхасы. Кармапа был ещё там, и Далай-лама тоже пока ещё не покинул Лхасу. Однако позже, во второй месяц года Свиньи (март 1959 года) Кармапа уехал из Лхасы. Точно так же поступил и Далай-лама. После этого нам не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в изгнание.

Мы оставили лошадей пастись на лугу недалеко от Цурпху, но китайцы тут же их увели. Мне пришлось одолжить лошадь, чтобы вернуться назад в Лхасу. В Лхасе я купила двенадцать новых лошадей.

Я сразу же снова отправилась в Цурпху и добралась туда лишь к рассвету. Паво Ринпоче подарил нам ещё одного коня – очень сильного и выносливого. Весь наш багаж везли яки. Сам Ринпоче всегда шёл пешком. Ринпоче не был похож на обычных лам, он всегда держался очень скромно и пытался всем помочь. Всего в группе нас было тринадцать человек. Наш переезд длился уже полтора месяца, и ночи мы проводили в обычных палатках.

Мы были всего в двух днях езды от границы с Бутаном, когда пришло известие о том, что за нами гонится отряд китайских солдат. Нам ничего не оставалось, как бросить весь свой багаж – в основном книги и драгоценные статуи будд, что позволило нам двигаться гораздо быстрее и привлекать меньше внимания. Мы также решили, что будем передвигаться лишь ночью, укрываясь днём в безопасных местах. В то время в Бутан пыталось бежать множество тибетцев, и случалось так, что китайцы начинали по ним стрелять. Мы перебирались через перевал и настолько устали, что прямо там и заночевали. Ночью было очень холодно. Кхьенце Ринпоче сидел на каком-то камне, а Ньенпа Ринпоче на другом, я также расположилась неподалёку от них. Мы даже не стали распрягать яков, поскольку их всё равно нечем было кормить. Снег шёл уже три дня и три ночи. Нам очень хотелось горячего чая, но мы не стали разжигать огонь, опасаясь, что его заметят китайцы, поскольку бежать из этого места было некуда – по бокам были лишь каменистые осыпи.

Когда мы наконец добрались до границы, у нас практически не осталось еды, лишь немного цампы, масла и сушёного мяса. Нам пришлось ждать двенадцать дней на границе, в горах, пока бутанские пограничники ждали указаний от своего руководства. В конце концов пришло известие, что бутанские власти дали нам разрешение на въезд. Бутанцы были очень добры к нам и снабдили всех провиантом – ячменём и рисом. Я помню, что какая-то пожилая женщина ходила и всех угощала горячим супом. Дальше нам пришлось ехать по бутанским лесам, где без перерыва шёл дождь. В лесу было столько пиявок, что и люди, и лошади были всё время в крови.

Когда через некоторое время мы приехали в место под названием Вангди, один из местных жителей сказал нам, что слышал по радио, что Кхьенце Чокьи Лодро умер в Сиккиме. В конце концов мы добрались до Индии, и там я впервые увидела машины и поезда. Кхьенце Ринпоче было к тому времени уже сорок девять лет. Сразу же по прибытии Ринпоче отправился в Сикким, чтобы организовать кремацию Кхьенце Чокьи Лодро. В Калимпонге и Дарджилинге он встретил других выдающихся лам – Дуджома Ринпоче и Кангьюра Ринпоче, и они дали друг другу учения.

* * *

По приглашению королевской семьи и, в частности, королевы-матери Аше Келсанг Чоден Вангчуг, Кхьенце Ринпоче переехал жить в Бутан. Там он получил должность учителя в школе рядом со столицей Тхимпху. Прошло совсем немного времени, и вокруг Ринпоче стали собираться ученики, привлечённые его внутренними совершенными качествами. Прошло несколько лет, и он стал одним из самых известных духовных учителей Бутана, которого уважали все – от самого короля до обычного крестьянина.

Однажды вечером, когда мы находились в Паро, он неожиданно попросил одного из своих монахов поехать в столицу, которая находилась от Паро в двух часах езды, чтобы тот передал молодому королю маленькое изображение защитницы Экаджати с приложенной к нему запиской, в которой говорилось, что тому следует весь следующий день носить её с собой. На следующее утро, когда король отправился на границу с Индией, его джип не вписался в поворот на горной дороге и сорвался вниз, катясь до самого дна обрыва. За исключением короля, все, кто был в машине, погибли. Король же выпал из джипа ещё до его падения вниз и остался полностью невредимым. Подобные случаи происходили с Ринпоче постоянно, и благодаря этому у людей росла вера и преданность по отношению к нему.

Бутан расположен в горах и оставался независимым с тех пор, как в нём появился буддизм ваджраяны, который принёс туда Гуру Падмасамбхава и который распространялся усилиями таких мастеров, как живший в XVII веке тертон Пема Лингпа и влиятельный тибетский учитель Шабдрунг Нгаванг Намгьял. Развитие буддийской культуры не встречало здесь никаких препятствий, и главные ценности этой культуры стали частью менталитета местного населения. На каждом холме возвышается небольшой храм, окружённый молитвенными флажками, развевающимися на ветру. Молитвенные барабаны, установленные на ручьях и реках, крутятся день и ночь. В горах и лесах расположено множество уединённых ретритных домов, где йогины практикуют медитацию. Раз в год, во время сбора урожая, они спускаются в долины, чтобы попросить как подаяние немного еды, и всегда уносят с собой достаточное для пропитания количество риса и овощей. За этот месяц они собирают столько провизии, что им потом хватает на весь год, который они проводят в уединённом ретрите.

Всякий раз, когда Кхьенце Ринпоче приезжал в Бутан, каждое утро, задолго до рассвета, у его дома собиралась группа людей, которые ждали, когда он закончит свою утреннюю практику, чтобы войти и поднести ему еду – рисовые хлопья, жареную ячменную муку, домашние сыр и масло. Все продукты были обычно уложены в круглые, аккуратно сплетённые корзины из разноцветной соломы. Люди просили Ринпоче помолиться за их благополучие, и он обычно благословлял их, кладя руку им на голову.

Когда Кхьенце Ринпоче путешествовал по Бутану, казалось, все в стране об этом знают. Каждые десять миль, когда он проезжал мимо какой-нибудь фермы или деревни, жители, среди которых часто были и монахи, ждали его на обочинах дороги. Они обычно разжигали большие костры и клали в них мокрые ветви можжевельника, отчего в небо поднимались густые клубы ароматного дыма. На земле расстилали домотканый ковёр, а на него устанавливали деревянный стол, на котором были искусно вырезаны драконы, птицы и цветы лотоса, а на стол расставляли различные яства и чашки с чаем. Таким образом, Ринпоче и его спутники всегда могли остановиться на привал. Иногда Ринпоче давал благословения, не выходя из машины, иногда присоединялся к жителям и проводил с ними некоторое время, чтобы дать благословение долгой жизни всем собравшимся.

По прибытии в большой монастырь или поселение навстречу Кхьенце Ринпоче выходила многолюдная толпа монахов и местных жителей, среди которых были занимавшие высокие посты чиновники. Монахи обычно окружали Ринпоче и провожали в его покои. Процессия сопровождалась громкой музыкой, развевающимися парчовыми флагами и иногда даже национальными танцами. Затем, когда Ринпоче устраивался в своей комнате, к нему заходили местные чиновники и наиболее уважаемые члены местного сообщества. Мэр, главный судья, члены влиятельных семей – все они, одетые по случаю в церемониальные костюмы, с мечами, вдетыми в серебряные ножны, подвешенные к поясу, делали три традиционных простирания, выражая таким образом почтение Ринпоче, а затем все пили чай со сладостями. На следующий день во дворе монастыря со всей округи собирались тысячи людей, выстраивались в очередь, и Ринпоче давал им своё благословение, что порой занимало несколько часов, поскольку каждый подходил к нему лично. Когда народу было слишком много, людей рассаживали в ряды прямо в поле, и Ринпоче, которого несли между рядов в паланкине, благословлял всех рисом.

Добравшись до места назначения, Ринпоче обычно оставался там на месяц-другой, давая учения и проводя церемонии и ритуалы. Закончив учить в одном месте, Ринпоче двигался дальше. Он путешествовал на протяжении всего года, возя с собой повсюду множество тюков с текстами и необходимых ритуальных предметов. Ринпоче обычно сопровождали пять-шесть монахов в качестве его помощников, а также ламы и другие практикующие, которые каждый день получали от него учения, длившиеся не меньше часа, а то и двух, и проходившие регулярно, вне зависимости от того, где находились путешественники.

Три или четыре раза в год Кхьенце Ринпоче проводил традиционный друбчен (великое свершение) – особая церемония, длящаяся от восьми до четырнадцати дней и ночей подряд. Участники собираются вместе в семь часов утра и продолжают выполнять церемонию до семи часов вечера, а в ночное время делятся на три группы, которые по очереди продолжают ритуал так, чтобы он не останавливался, повторяя определённую мантру. Подобные церемонии проходят в традиционных храмах, окружённых красивым пейзажем полей и лесов, и сопровождаются особой сакральной музыкой, танцами, символическими жестами и обрядами.

Был год, когда Кхьенце Ринпоче провёл две недели в пещере Логово Тигрицы, которая располагалась в Паро Тагцанге. Там он сделал подношение ста тысяч масляных светильников и даровал множество учений и посвящений. Пока он там находился, у него было видение Джигме Лингпы, великого мастера XVIII века. В этом видении в волосы Джигме Лингпы был вплетён текст, а сам он был одет в белые одеяния и носил красно-белую накидку. Он положил руку на голову Кхьенце Ринпоче и сказал ему:

– Ты являешься наследником моих учений «Сердечная сущность обширного пространства». Можешь поступать с ними так, как сам считаешь нужным.

Джигме Лингпа также сказал ему, что для того, чтобы в Бутане сохранялся мир и процветало учение Будды, в четырёх определённых местах нужно поставить четыре большие ступы, каждая из которых должна быть заполнена ста тысячами маленьких глиняных ступ. Он также посоветовал совершить подношения ста тысяч масляных светильников и сделать столько же пиршественных подношений в святых местах по всему Бутану, в Бумтанге Курдже и Паро Тагцанге. Позже все эти предписания были выполнены по распоряжению королевской семьи. Ринпоче сказал, что в Тагцанге необходимо восстановить ступу, содержащую остатки Палгьи Сенге – йогина, который, так же как Еше Цогьял, был вместе с Гуру Падмасамбхавой, когда тот даровал посвящение Ваджракилаи в Тагцанге, волшебным образом проявив в пространстве мандалу этого божества.

Паро Тагцанг, Бутан. Фото Матье Рикара

Кхьенце Ринпоче был одним из редких учителей, обладающих особой способностью, которых в школе ньингма называют тертонами – открывателями духовных сокровищ. Это означает, что подобные учителя могут обнаруживать учения, которые Гуру Падмасамбхава сокрыл, с тем чтобы они могли приносить пользу будущим поколениям практикующих. Когда Лотосорождённый Учитель – Гуру Падмасамбхава – давал посвящения, приводящие к созреванию и освобождению, королю Трисонгу Децену и дакини Еше Цогьял, а также остальным двадцати пяти своим основным ученикам, он доверил каждому из них особые учения и волшебным образом сокрыл их как «духовные сокровища» в различных местах – храмовых постройках, священных статуях, скалах, озёрах и даже в небесах. Он предсказал, что именно эти его ученики переродятся в будущем и обнаружат сокровища в тех местах, где они были скрыты. Они будут распространять их на благо живущих в то время существ. Когда приходит назначенное время, у тертона начинаются видения или он замечает определённые знаки, указывающие, как и где найти терма, которое предназначено обнаружить именно ему. В случае с так называемыми сокровищами ума сами учения не имеют физического носителя, который можно обнаружить во внешнем мире: они проявляются в уме тертона, и именно таким образом открыл большинство терма Кхьенце Ринпоче.

Дилго Кхьенце в Паро Тагцанг, Бутан, 1980.

Фото Матье Рикара

Дилго Кхьенце проводит церемонию огненного подношения. Бутан, 1980. Фото Матье Рикара

Дилго Кхьенце и Его Величество Джигме Сенге Вангчуг, король Бутана. Бутан, 1986. Фото Матье Рикара

Дилго Кхьенце, Её Величество королева-мать Аше Келсанг Чоден Вангчуг и Лопон Сонам Сангпо. 1991. Фото Матье Рикара

В течение веков в Тибете жили несколько сотен тертонов. Эта линия передачи, которую обычно называют «короткая линия передачи», является дополнением к «длинной линии передачи» канонических текстов, которая передавалась от учителя к ученику поколение за поколением со времён Гуру Падмасамбхавы.

Кхьенце Ринпоче так описывает один из случаев обнаружения терма:

Когда мне было тридцать шесть лет, вскоре после того как мне посчастливилось получить приводящую к созреванию и освобождению передачу «Сокровищницы драгоценных терма» в резиденции моего непревзойдённого учителя в Дзонгсаре, я давал ученикам передачу текста «Призывание из семи глав». В процессе я прочитал также небольшую аннотацию, в которой рассказывалось об обстоятельствах, при которых Гуру Ринпоче дал передачу этого текста своим ученикам, перед тем как покинуть Тибет. Я представлял себе образ Гуру Ринпоче, ощущая бесконечную преданность, когда мне вдруг явился он сам в разнообразных формах – больших и малых, и все они растворились во мне. В моём сознании совершенно отчётливо стали проявляться образы – настоятель, гуру, дхармараджа и его министры, храм (как мне показалось, храм Арья Пало монастыря Самье). Эти видения позволили мне открыть текст «Садхана Гуру трёх корней» и поднести его своему учителю. Вскоре после этого он также получил посвящение и устную передачу. Позже, когда Чокьи Лодро проводил десятидневное пиршественное подношение в своей резиденции Благоприятная Небесная Роща, он сказал: «Мне кажется, этот текст соответствует стилю, используемому в терма, и несёт в себе огромное благословение». Я и сам в этом не сомневался и потому записал несколько отрывков наставлений по практике, саму садхану и другие сопутствующие тексты, которые, к сожалению, позже были утеряны.

Через некоторое время я приехал в Непал и, проводя время в святом месте Янглешо, вспомнил всю эту историю. Я внезапно почувствовал желание закончить и дописать оставшуюся часть текстов. Поскольку Трулшиг Ринпоче и так часто просил меня закончить это дело, я решил, что теперь для этого настал самый подходящий момент.

* * *

Как уже говорилось ранее, во время одного из видений терма Кхьенце Ринпоче увидел полностью завершённую мандалу Будды Вечной Жизни Амитаюса, проявившуюся на поверхности озера в Восточном Тибете. После этого видения Ринпоче написал целый том учений и текстов практик. Все терма, открытые Ринпоче, составляют пять томов.

Однажды во время проведения друбчена в Непале Кхьенце Ринпоче неожиданно решил отправиться назад в Бутан. Достигнув Пунцоглинга, он позвонил Миньягу Тулку и попросил его проверить большую статую Гуру Ринпоче, находившуюся в храме Паро Кьичу, который был построен в 1966 году под патронажем королевы-матери ради блага всех живых существ и для поддержания мира в Бутане. Тогда выяснилось, что мышь проделала дыру в задней части статуи и стала грызть свитки с мантрами и драгоценные субстанции, заложенные в статую. Узнав об этом, Кхьенце Ринпоче приехал в Паро с тем, чтобы лично заново наполнить и освятить статую. Ламы, проводящие церемонии в Кьичу, шутили:

– Почему же Гуру Ринпоче не подал нам знака? Зачем было рассказывать об этом Кхьенце Ринпоче, которому пришлось из-за этого ехать сюда из Непала?

После того как Ринпоче покинул Тибет и прибыл в Индию, он стал одним из основных учителей Его Святейшества Далай-ламы. Ринпоче вспоминает, как встретил Далай-ламу впервые. Это произошло в Лхасе:

Я был в Лхасе и зашёл помолиться в храм Джокханг, куда недавно доставили новую статую Гуру Падмасамбхавы. Неожиданно я почувствовал запах великолепных благовоний и увидел, как в храм входит какой-то разодетый в парчу чиновник. За ним следовал монах с бледным лицом и в очках. Этот монах был очень похож на Четырнадцатого Далай-ламу, как он выглядел на фотографиях того времени. Монах осмотрел новую статую Гуру Падмасамбхавы и возложил к её подножью церемониальный шарф [хадак]. Когда он проходил мимо меня, то спросил, откуда я приехал, как меня зовут и что за церемонию я провожу. Он попросил меня сделать всё наилучшим образом и отправился в храм Джово Шакьямуни, где оставался около часа. Так я впервые увидел Его Святейшество.

Позже мне довелось встретиться с ним снова. Это произошло во время мероприятий, проходивших в его летней резиденции. Я тогда был там вместе со своим братом Сангье Ньенпой.

После того как мы наконец-то достигли Индии, Ньенпа Ринпоче отправился в паломничество в Варанаси и встретил Далай-ламу уже там. Его Святейшество спросил его, куда подевался его «рослый брат с длинными волосами», и выразил обеспокоенность, не схватили ли меня китайцы. Он был рад, когда узнал, что нам удалось оторваться от преследования, и пообещал, что позже мы ещё встретимся.

* * *

Прошло немного времени после этой встречи, и случилось так, что все основные ламы четырёх главных школ тибетского буддизма собрались в Дхарамсале, где находится резиденция Далай-ламы в Индии, с целью провести ритуалы для его долгой жизни и обсудить проекты по сохранению тибетской буддийской традиции в условиях изгнания. Школы ньингма, сакья и кагью должны были прислать своих представителей для подношения мандалы, символизирующей всю вселенную. Такие ритуалы предполагают, что вначале кто-нибудь из участников говорит речь, в которой подробно описывает устройство вселенной в соответствии с буддийской космологией и фундаментальными положениями буддийской доктрины. Обычно это происходит так: какой-нибудь знаменитый учёный в течение нескольких недель составляет текст, а затем читает его перед подношением мандалы. Однако Кхьенце Ринпоче узнал о том, что ему нужно будет произнести подобную речь, лишь за день до ритуала. Тем не менее он согласился. Один из учёных, участвующих в этом событии, узнал о том, в какую ситуацию попал Ринпоче, и выразил обеспокоенность тем, что тому придётся говорить такую сложную речь без подготовки. Он принёс Ринпоче текст, который составлял сам для подобной речи, и предложил использовать его для ритуала подношения мандалы Далай-ламе. Кхьенце Ринпоче вежливо поблагодарил учёного, положил текст на свой стол и продолжил разговаривать с гостями, которые находились в тот момент в его доме, а затем просто ушёл спать.

На следующий день, когда пришло время говорить речь в присутствии Далай-ламы и собрания лам четырёх школ, Кхьенце Ринпоче встал со своего места и впервые открыл текст, полученный накануне. Он открыл текст и, ни разу не перевернув страницу, сказал блестящую речь, длившуюся около двух часов. В конце, во время подношения восьми благоприятных символов Его Святейшеству, Ринпоче взял в руки один из подносимых предметов – белую раковину, и в тот же момент все услышали громкий раскат грома.

Все, кто встречал Ринпоче, были обычно поражены его эрудицией, и это сделало его очень известным в среде тибетских беженцев, живших в Индии. На следующий день, когда Ринпоче пришёл попрощаться с Далай-ламой, тот сказал ему:

– Этот вчерашний раскат грома, несомненно, был хорошим знаком, так ведь?

Позже Далай-лама регулярно приглашал Кхьенце Ринпоче в свою резиденцию. За годы их общения Кхьенце Ринпоче передал Его Святейшеству большинство учений школы ньингма. Далай-лама часто говорит о Ринпоче так:

Кхьенце Ринпоче является одним из моих наиболее важных учителей. С самой первой нашей встречи я неоднократно наблюдал недвусмысленные знаки, указывавшие на нашу особою связь. За эти годы он передал мне множество учений, и я очень ему за это благодарен. Он великий практикующий, выдающийся учёный и обладает множеством скрытых благих качеств. Больше всего я ценю его внесектарный подход к учениям и практике. Несмотря на всю свою известность и славу, несмотря на множество последователей, он всегда оставался мягким и скромным человеком. Такое нечасто встречается. В учениях Будды тщательно описывается то, какими качествами должен обладать истинный учитель, и все эти качества я обнаружил у Дилго Кхьенце Ринпоче.