Текст книги "Миссия России. Искупление и Победа"

– Погодь, Паша, а меня-то как угораздило? – спросил Олег.

– О, братишка. Тя вообще еле нашли. Землёю присыпало так, что только одна рука из твоего окопа торчала. Снаряд рядом разорвался. Но на табе ни царапины, только оглушило.

– Ты меня нашёл, Паша?

– Нет, не я. Сам ранен был. Во, видишь, – он вынул из подвязки и вытянул в сторону Олега перебинтованную левую руку, подплывшую кровью в нескольких местах. – Осколками посекло. Меня и отправили с обозом раненых в гошпиталь. Вот поручили тебя довезти.

– Что одна рука из земли торчала? – переспросил Песков.

– Да, паря. Местные женщины после боя, как немец отошёл, ходили по полю, собирали убитых и раненых. Услышали, что бредит кто-то и рука из земли. Потянули, ты застонал. Откопали тебя, а ты живой, дышишь.

Пред глазами Олега промелькнуло бронированное днище танка. Он увидел, как поднялся, как метнул связку в башню вражеской машины. Сноп огня.

– Вспомнил, я же танк зажёг, – негромко промолвил он.

– Да, брат. Говорю же, герой ты! Там, где тебя нашли, три танка сгорело. А с ними рядом и в них обугленные трупняки немецкие. Только все ребята наши, кто эти танки пожёг, погибли. Один ты остался живой. Да и вообще, после вчерашнего боя от нашего батальона только половинка нынче в строю, – сказал Павел и, дернув поводья, погнал коня быстрее.

Олег с трудом приподнял голову и опёрся на локоть, но увидел только круп лошади и хвост в репьях. С изнеможением опустился на дно телеги и забылся. Тошнота понемногу отступала.

* * *

Павел привёз Пескова в больницу и сразу стал упрашивать санитаров скорее перегрузить его товарища и оказать помощь ему. Санитары не заставили себя долго ждать, хотя раненых, поступавших в больницу с передовой, было очень много. Олег узнал здание – это была их районная больница, что располагалась всего в полутора километрах от места боя. Нет-нет, но туда залетали то шальные пули, то осколки разорвавшихся недалеко снарядов, которые крошили штукатурку и кирпичные стены, кололи оконные рамы, били стёкла. Больница была полна ранеными, мест в палатах не было. Олега положили в конце коридора на первом этаже.

Сутки юноша пролежал в полубреду и просил пить. Медсестра подходила к нему несколько раз и поила. Вечером санитарки принесли горячую пшённо-рисовую кашу, сваренную на молоке. Олег поел немного и крепко заснул. Молодость и здоровье брали своё. Утром на третьи сутки после полученной контузии он почувствовал себя явно лучше. Сам сходил в туалет, умылся, благо вода в кранах была на первом этаже. Голова слегка кружилась, но он чувствовал, что может потихоньку ходить. Каких только страшных ранений и увечий не увидел в тот день Олег! Сколько там было крови, присохших и гнойных бинтов, страшных ранений. Госпиталь был до упора наполнен ранеными. «Тяжёлых» и неходячих была почти половина больницы.

* * *

В начале ноября в штаб самообороны Локотской волости пришло сообщение, что между Холмечами и Кокоревкой партизаны планируют взорвать участок железной дороги, ведущей на Брянск с юга. Сообщение принёс перебежчик из партизан. В ходе нарастающей ожесточённой битвы за столицу Советского Союза юго-западное направление железной дороги, соединявшей Москву с Киевом, было очень важно для Вермахта. По этому направлению немцы перебрасывали к сердцу России с юга значительные силы и вооружение. Поэтому предстоящей операции германское командование оккупированных районов Орловской области придавало серьёзное значение.

От Локтя до Игрицкого двигались маршем на машинах, которые немцы выделили для проведения операции. Вместе с отрядами самообороны к железной дороге на лёгкой бронетехнике и на мотоциклах вышла и рота немецкой полевой жандармерии. Немцы явно контролировали ситуацию, хотя предоставили всю инициативу командирам отрядов самообороны.

Поздно вечером отряды локотской милиции и отряды соседних районов числом до трёхсот человек были стянуты в указанное место к полотну железной дороги. Колонна немецких машин и бронетехники осталась на просёлочной дороге. Локотские прошли по лесу около трёх вёрст. Затем сосредоточились и попрятались в придорожном кустарнике и ближайшем лесу. Обложили предполагаемое место диверсии тихо, без шума, по-русски. Немцы в дело не лезли, но внимательно наблюдали за происходящим.

Партизаны не заставили себя долго ждать. Как только стало светать, десять человек с вещмешками, винтовками и пулемётами пришли из леса с запада со стороны Трубчевска. Тихо и осторожно вышли на железную дорогу. В двух местах на расстоянии двадцати метров друг от друга шестеро стали разгребать лопатками щебенку под шпалами. Четверо других с двумя пулемётами системы «Дягтерёва» залегли в охранение с противоположной стороны железнодорожного настила. Ребята локотской милиции, не проронив ни слова, сжимая оружие, напряжённо ждали команды. Через пятнадцать минут, как только заряды были заложены, Фролов дал приказ действовать.

Сначала диверсантам по рупору объявили, что они окружены и если хотят сохранить жизнь, то должны сложить оружие и поднять руки. Услышав предложение о сдаче, трое человек из тех, кто закладывал заряды, метнулось через железнодорожное полотно в сторону леса. Остальные припали к земле. Пулемётчики не шелохнулись. Прицельными выстрелами из винтовок двое убегавших были поражены и упали на землю. Третий залёг. Теперь сам Фролов, взяв рупор и назвав себя, предложил партизанам сдаваться. И в тот же момент в ответ ударил один «Дегтярёв». Ударил вслепую, навскидку, так как противник был невидим для партизан. Ветви кустарников и деревьев посшибало и поломало словно ураганом. В ответ партизанам дали залп винтовки и пулемёты локотских. Ком. взвода отряда самообороны, младший лейтенант Михальчевский, успел сделать два выстрела из винтовки. Пулемётный расчёт партизан замолк, так как его накрыли сразу. Выстрелы прекратились. Диверсанты, оставшиеся в живых, вставали на колени и поднимали руки вверх. В результате скоротечного боя трое локотских были ранены. У партизан было двое убитых и двое раненых.

– Иван Федорович, что с пленными делать будем? – спросил Михальчевский у Фролова, когда оставшихся в живых партизан со связанными за спиной руками под конвоем повели в сторону транспортной колонны.

– Понятно что. Сначала хорошенько поспрашиваем. Допросим о том, где весь их отряд укрывается. Вызнаем, кто откуда, кто их убитые сотоварищи. По распоряжению волостного правления и обер-бургомистра в семьях всех уголовников, нарушителей порядка, бандитов и партизан проводится полная конфискация имущества. Затем выселим.

– Это понятно. Я о другом. Что с ними самими делать-то будем?

– Предложим им перейти на нашу сторону. Если перейдут к нам, семьи их не тронем, но самих будем жестко проверять и контролировать. Не перейдут – будем наказывать, как уголовников и бандитов.

«Что-то верится с трудом, навряд получится», – подумал про себя Михальчевский.

* * *

Бои за Тулу носили ожесточённый характер, однако попытка Вермахта овладеть городом сходу не удалась. По данным командования Красной армии, 30 октября защитниками Тулы было отбито четыре танковые атаки, в которых участвовало от 20 до 50 танков и от роты до батальона мотопехоты. Уже 31 октября были отбиты три и 1 ноября ещё две танковые атаки, а также многочисленные попытки прорыва отдельных участков фронта группами от трёх до пяти танков и до взвода пехоты.

В это же время, 31 октября, в распоряжение 50-й армии с Дальнего Востока прибыла стрелковая дивизия генерал-майора А.Д. Терешкова[14]14
  413-я стрелковая дивизия.


[Закрыть], занявшая оборону на южных подступах к Туле, в районе Дедилово.

За три дня боёв бойцами Красной армии и ополченцами было подбито и выведено из строя 38 танков и уничтожено до 500 солдат и офицеров Вермахта. Потери войск Красной армии составили 84 человека убитыми и 212 ранеными. Оборонявшиеся потеряли 3 танка, 3 орудия, 4 станковых пулемёта, 5 противотанковых ружей. Следом 1 ноября вечером с подходом подкреплений Южный боевой участок Тульского укрепрайона был расформирован и передан 154-й стрелковой дивизии.

Тактика германских стратегов и генералов нанесения противнику сокрушительных ударов «танковыми клиньями», столь успешно применённая в Центральной и Западной Европе и на начальном этапе Великой Отечественной войны, стала ломаться сначала под Смоленском, затем под Тулой и, наконец, под Москвой. Правда, окончательный слом её был ещё впереди.

В те дни поздней осени 1941 года немцы не отказались от попыток взять или полностью блокировать древний русский город, где не один век подряд складывались и формировались оружейная кузница и арсенал России. В район Тулы уже 2 ноября были подтянуты соединения 2-й и 4-й германских полевых армий. Они и завязали встречное фронтальное сражение с защитниками города. Однако и эти части Вермахта не смогли переломить ситуацию, так как были встречены частями двух стрелковых дивизий[15]15
  194-я и 238-я стрелковые дивизии.


[Закрыть], а также остатками ещё одной вышедшей из окружения стрелковой дивизии Красной армии[16]16
  258-й стрелковой дивизии.


[Закрыть]. «Окруженцы», вливаясь в ряды войск, державших оборону, всё меньше поддавались настроениям «пораженчества», всё реже испытывали «синдром отступлений и прорывов». Видя, как упорно дерутся и держат фронт бойцы других частей Красной армии, они начинали драться с нарастающим ожесточением. Фронтальные атаки, предпринимаемые немцами, захлёбывались, приводили к неоправданным потерям, становились затяжными, неэффективными. Провалились и попытки овладеть Тулой путём обхода новыми подошедшими пехотными соединениями. Благодаря вмешательству вышедших из окружения остатков соединений 50-й армии ситуацию в районе Тулы удалось стабилизировать. В это же время соединения 3-й армии отошли на восток, к городу Ефремову.

* * *

На третий день пребывания в госпитале на утреннем обходе и осмотре раненых лечащий доктор спросил пришедшего в себя и уже встающего на ноги Пескова:

– Ну как, герой, голова болит, кружится?

– Товарищ военврач, я уже здоров. Голова-то кружится чуть-чуть, но сам, без помощи хожу. Отпустите меня домой, – отвечал Олег.

– Ну отпущу я тебя, а до дома-то дойдешь сам? Провожать-то тебя некому.

– До дома отсюда всего километра полтора. Да и идти все время под горку. Отпустите, товарищ военврач. Лежу я тут только место зря занимаю. Смотрите, сколько тяжелораненых, – упрашивал юноша.

– Ладно, уговорил. Полежи ещё сегодня до завтрашнего утра. А там поглядим, – отвечал врач и отошёл от кровати.

На следующее утро врач внимательно осмотрел Олега, проверил слух, зрение, данные речи и прочее. Затем сделал медицинскую выписку о том, откуда и когда ополченец Песков поступил в больницу, определил характер полученного ранения и отметил, что раненый отпущен домой из больницы на самостоятельное амбулаторное долечивание. Получив указанную справку, Олег оделся и потихоньку тронулся домой. У выхода на улице около десяти легкораненых курили самокрутки и балагурили. Здесь его окликнул молодой санитар, которого лечащий врач направил проводить Пескова домой. Через час Олег постучал в двери своей квартиры.

Совершенно осунувшийся и поседевший за последние две недели отец без единого вопроса отворил дверь через минуту-другую после стука. Когда увидел сына, руки его затряслись, а глаза наполнились слезами.

Не прозвучало ни слова. Только немое удивление и восторг читались на лице и в глазах отца. Олег молча вошёл в прихожую и в изнеможении опустился на стул. В прихожей стояла дрожавшая всем телом исхудавшая мать. Тонкими кистями рук она за концы придерживала большой шерстяной платок, покрывавший её согбенные плечи. Из глаз, расширенных от ужаса, душевной боли и удивления также катились слёзы. Родители словно уже похоронили и даже, кажется, не ждали увидеть сына живым.

* * *

Не добившись успеха в первые дни ноября, командование 2-й германской танковой армией во главе с генералом Гудерианом приняло решение об обходе города с юго-востока и востока в общем направлении на Дедилово, Сталиногорск, Венёв, Кашира. Однако в районе Дедилово это наступление было остановлено, так как 7 ноября части 50-й армии из района Тулы и 3-й армии из района Тёплое нанесли контрудар по флангам наступающей вражеской группировки. Тогда германское командование 10 ноября направило новый армейский корпус[17]17
  43-й армейский корпус Вермахта.


[Закрыть], который нанёс удар по позициям войск, обороняющих Тулу, южнее Алексина с целью разорвать коммуникации 50-й армии и вынудить её оставить город. Однако защитники Тулы отбили и этот удар.

Следом командующий 4-й полевой германской армией фельдмаршал Г. фон Клюге сосредоточил в огромном лесном массиве северо-западнее Тулы армейский корпус генерала инфантерии Вальтера Шрота[18]18
  12-й армейский корпус Вермахта.


[Закрыть]. Фон Клюге намеревался разгромить правый фланг армии генерал-лейтенант И.Г. Захаркина[19]19
  49-я армия.


[Закрыть], оборонявшейся северо-западнее Серпухова и района Угодского Завода. Однако с 11 ноября фон Клюге сам вынужден был обороняться от перешедшего в контрнаступление кавалерийского корпуса генерал-майора П.А. Белова[20]20
  2-й кавалерийский корпус.


[Закрыть]. Затем по перешедшим к обороне германским войскам ударили танковая дивизия полковника А.Л. Гетмана[21]21
  112-я танковая дивизия.


[Закрыть] и стрелковая дивизия[22]22
  415-я стрелковая дивизия.


[Закрыть] армии генерала Захаркина. Части этой армии нанесли контрудар во фланг 4-й германский армии из района Серпухова вдоль реки Протвы. Неожиданно для немцев из заснеженных и промерзших лесов на них, «гремя огнём, сверкая блеском стали», обрушились бронированные гусеничные машины и русская кавалерия. Советские танки расстреливали, сметали и давили германские машины, орудия и пулемёты. Лихие кавалеристы в папахах и развивающихся под ветром бурках, кололи и секли шашками оставшихся в живых, разбегавшихся немцев. Не знавшие поражений, замёрзшие и голодные солдаты Вермахта стали спешно отступать, бросая технику и тяжёлое вооружение. Части Красной армии сразу вошли в прорыв, образовавшийся по фронту германского наступления. Для предотвращения прорыва на этот участок немецкое командование срочно перебросило из резерва две пехотных и одну танковую дивизию и с трудом восстановило положение. Обмен этими ударами не привёл к каким-либо существенным изменениям на линии фронта. Таким образом, генеральное наступление, предпринятое Вермахтом в первой половине ноября с целью захвата Тулы фронтальным ударом с юга, а также обхода её с севера были отражены войсками Красной армии при активном участии практически всего населения города.

* * *

Локотское самоуправление было официально признано немецкими властями 15 ноября 1941 года. Глава Локотского округа Константин Воскобойник не раз и в ноябре, и декабре выступал перед немецкой администрацией с инициативой распространения подобного самоуправления на все оккупированные территории. Однако германское командование очень критически оценило обращение обер-бургомистра. Одновременно в Локте была осуществлена попытка создания своей «Национал-социалистической партии России» (НСПР). Руководство Локтя во главе с Воскобойником разработало её манифест:

«Национал-социалистическая партия была создана в подполье в сибирских концлагерях. Краткое название Национал-социалистической партии – “ВИКИНГ” (Витязь).

Национал-социалистическая партия берёт на себя ответственность за судьбы России. Она берёт на себя обязательство создать правительство, которое обеспечит спокойствие, порядок и все условия, необходимые для процветания мирного труда в России, для поддержания её чести и достоинства.

В своей деятельности Национальная социалистическая партия будет руководствоваться следующей программой:

1. Полное уничтожение в России коммунистического и колхозного строя.

2. Бесплатная передача крестьянству в вечное наследственное пользование всей пахотной земли с правом аренды и обмена участков, но без права их продажи. (В руках одного гражданина может быть только один участок.) Размер участка около 10 гектар в средней полосе России.

3. Бесплатное наделение в вечное наследственное пользование каждого гражданина России усадебным участком с правом обмена, но без права продажи. Размер участка в средней полосе России определяется приблизительно в 1 гектар.

4. Свободное развёртывание частной инициативы, в соответствии с чем разрешается частным лицам свободное занятие всеми ремёслами, промыслами, постройка фабрик и заводов. Размер капитала в частном владении ограничивается пятью миллионами золотых рублей на каждого совершеннолетнего гражданина.

5. Установление на всех видах производств 2-месячного годового отпуска в целях использования его для работы на собственных усадебных участках.

ПРИМЕЧАНИЕ. На вредных производствах продолжительность отпуска увеличивается до 4 месяцев.

6. Наделение всех граждан бесплатно лесом из государственных дач для постройки жилищ.

7. Закрепление в собственность Государства лесов, железных дорог, содержимого недр земли и всех основных фабрик и заводов.

8. Амнистия всех комсомольцев.

9. Амнистия рядовых членов партии, не запятнавших себя издевательством над народом.

10. Амнистия всех коммунистов, с оружием в руках участвовавших в свержении сталинского режима.

11. Амнистия Героев Советского Союза.

12. Беспощадное уничтожение евреев, бывших комиссарами.

Свободный труд, частная собственность в пределах, установленных законом, государственный капитализм, дополненный и исправленный частной инициативой, и гражданская доблесть явятся основой построения нового государственного порядка в России. Настоящая программа будет осуществлена после окончания войны и после прихода Народной социалистической партии к власти.

Наша партия – партия национальная. Она помнит и чтит лучшие традиции русского народа. Она знает, что викинги-витязи, опираясь на русский народ, создали в седой древности Русское государство. Наша страна разрушена и разорена под властью большевиков. Бессмысленная и позорная война, вызванная большевиками, превратила в развалины многие тысячи городов и заводов нашей страны.

Народная социалистическая партия шлёт привет мужественному германскому народу, уничтожившему в России сталинское крепостное право».

Определённый интерес вызывает 12 пункт этого манифеста. На первый взгляд, это был совершенно антисемитский пункт. Но, если вчитаться, видна поправка, которая была не вполне заметна для глаза переводчика-немца, взявшегося переводить текст с русского на немецкий.

Уже в течение декабря 1941 года было создано пять ячеек партии – по несколько десятков членов партии и по нескольку сотен сочувствующих в каждой ячейке. Бывший младший офицер Красной армии Михальчевский, не являвшийся ранее ни членом комсомола, ни членом ВКП(б), не испытывавший тяги и интереса к коммунистическим идеалам, подал заявление на вступление в ряды НСПР. Комитет партии расположился в Локте под охраной отряда милиции, в которую поступил на службу Михальчевский.

Германские власти, однако, так и не дали официального разрешения на создание партии. Но в Локте стала выпускаться местная газета «Голос народа», распространяемая по всему округу. После создания НСПР Воскобойник фактически перешёл из статуса авторитетного старосты, «обер-бургомистра», в разряд идейных врагов Советской власти. Информация об этом дошла до руководства контрразведки СССР. С декабря 1941 года Константин Воскобойник стал объектом охоты и особого внимания НКВД.

* * *

Всё жарче разгорались бои на Калининском и Западном фронтах Подмосковья. На Западном фронте один из штрафных батальонов занимал позиции близ Волоколамска. В конце ноября в батальон пришло очередное «пополнение». Боец батальона из этого «пополнения», рядовой Иван Овчаров, был назначен «первым номером» у противотанкового ружья (ПТР).

После суда, разжалования и направления в штрафбат Иван часто вспоминал отца – уважаемого в его родном посёлке директора школы села Богородицкого Хотынецкого района на Орловщине. Вспоминал отца и думал о нём, потому как матери он не помнил и не знал. Она умерла, когда он был совсем мал.

– Хорошо, что написать домой нельзя, – думал Иван. – Орловская область оккупирована. Какие там письма? Пришлось бы писать отцу, что разжалован, направлен в штрафбат. А так не знает батя про мои дела. Воюет сын, летает, и слава богу. Вот отличусь, восстановят в звании, вернусь в авиацию, напишу отцу. Э-эх, будет ли такое, когда?! Может быть, погорячился я с комиссаром? Нет, не погорячился! Ну а не доживу – похоронку пришлют. Всё сам узнает отец. Поймёт ли? Думаю, поймёт, хоть и большевик.

Примерно так думал Овчаров. Слышать-то он слышал, видеть-то видел. Но не осознавал, как и большинство других людей, что самое главное в его мыслях и чаяниях вполне реально и совсем близко. Оно рядом – Ангел смерти в лёгких одеждах из савана, на своих жёстких, перепончатых, подобно летучей мыши, крыльях паря над окопами и полями сражений, не жалеет никого и забирает всех, кого ему велено. Ибо Оно только исполнитель Высшей воли и в ходе смертного боя уводит за собой две трети, а то и три четверти солдат личного состава штрафных батальонов.

* * *

В октябре митрополит Русской Церкви за рубежом Анастасий вновь отправил в Берлин мнение Архиерейского Синода о положении церковных дел в России, которое предусматривало «возобновление церковной жизни в освобожденных от коммунистической власти областях» и «воссоздание законной всероссийской церковной власти». Предлагалось предоставить Синоду возможность командировать епископов в Россию. В перспективе руководством «зарубежников» намечался созыв «в Москве в возможно ближайшее время по освобождении ея» Собора «из всех наличных епископов Русской Церкви, не скомпрометированных сотрудничеством с митрополитом Сергием и особенно участием в его Синоде. Во главе со старейшим из епископов намечалось организовать временное высшее церковное управление, которое впоследствии созвало бы и Всероссийский Собор для восстановления Патриаршества и суждения о дальнейшем устройстве Русской Церкви». Члены зарубежного Синода всерьёз и наивно полагали, что в Советской России найдутся такие старейшие епископы, которые «не скомпрометировали» себя связью с митрополитом-местоблюстителем.

Однако, несмотря на, казалось, проводимую руководством Германии политику религиозного плюрализма на оккупированных территориях СССР, отношение немцев к РПЦЗ было неоднозначным. Деятельность клириков РПЦЗ здесь имела крайне ограниченный характер. Сам митрополит Анастасий находился под фактическим домашним арестом. Тем не менее митрополит отправлял на оккупированные территории как через берлинского иерарха Серафима, так и напрямую собранные в Сербии антиминсы, нательные крестики, богослужебные книги.

* * *

В один из тёмных, поздних и холодных ноябрьских вечеров две тяжёлых легковых машины, отливавших в свете редких уличных фонарей бронированными стёклами и тёмно-густой эмалью, приехали на небольшую улицу Москвы близ Садового кольца. Остановились у трехэтажного дома постройки конца прошлого столетия. Из первой машины, хлопнув дверью, вышел офицер с петлицами в звании майора и, подойдя к задней правой двери второй машины, приложил руку к козырьку фуражки с синим околышем, нагнулся к стеклу. Стекло опустилось на треть. Офицер услышал с сиденья властный голос с лёгким акцентом:

– Ступай, тихо виясни, кто ещё в квартырэ кроме неё. Лишних свидэтэлей нэ надо. Через дэсять минут доложишь.

– Слушаюсь, товарищ Первый, – вновь козырнув, отвечал офицер и побежал исполнять приказ.

Спустя ровно одиннадцать минут «товарищ Первый» оставил заднее сиденье машины, повёл затёкшими плечами, слегка потёр больную левую руку, расправил густые тёмные усы. На нём была добротная однобортная солдатская шинель и военная фуражка старого образца со звездочкой на околыше. Майор распахнул перед ним дверь подъезда, а затем сам прошел за «первым» в след. Оставив машину, у дверей быстро встали и заняли пост два младших офицера из охраны.

Когда «Первый» вошёл в небольшую прихожую квартирки, перед ним склонилась невысокая худенькая женщина в тёмном платке, наброшенном на голову и плечи. Она молча указала ему кистью руки, куда пройти и вышла за дверь на лестницу.

– Оставь нас наединэ. Встань у наружной двэри, и чтоб ни одной души нэ было поблизосты, – повелительно обратился он к майору.

Тот незамедлительно исполнил приказание. А «Первый» вошёл в указанную женщиной комнатку. В принципе, он не ожидал увидеть что-то особенное и ничему внешне не удивился, ибо уже давно понимал, с кем ему придётся говорить. Единственно, что приятно удивило его, так это то, что в комнатке не пахло лекарствами, нестиранным бельём и телом старого человека. Наоборот, в комнате витал давно забытый им лёгкий, терпкий и приятный запах ладана и ещё чего-то, что он ощущал очень давно, в юности, но не мог вспомнить, что это. В восточном углу комнатки перед образами Спасителя и Святителя Николая Чудотворца ярко горела лампада. Вторая лампада теплилась на столике перед небольшим образком Богородицы с предстоящими ей Архангелами, и потому в тёмной комнатке царил полумрак. Но зоркими глазами «Первый» увидел перед собой старую, сидевшую на табурете близ столика, слегка согбенную женщину с прядками седины, выбившимися из-под платка. Присмотревшись, он убедился, что она действительно слепа, как и рассказывали ему. Но лицо её никоим образом не было обезображено этой слепотой, а, наоборот, было отмечено печатью трагическо-пророческого, печального и строго-красивого восприятия мира. Он слегка прокашлялся и уже собирался приветствовать её, как она сама вдруг, опередив его, произнесла:

– Здравствуй. Знаю, зачем вы пришли. Мне уже поведано о том.

– Кто сообщил, то есть повэдал? И почему «вы», я тут одын? – без тени удивления, спокойно спросил «Первый», снимая фуражку со звездой.

– «Вы», потому что привёл тебя Тот, кто сейчас стоит одесную тебя. Но ты не зришь его. Хотя знаешь, что он где-то рядом. А поведано мне Тем, кто возглавляет «двенадцать легионов», тот, чьим мечом низвергнут Денница. Ты в молодости читал об этом, когда ещё учился.

– Да, помню о том, – отвечал «Первый». – Но ныне я должэн знать, как поступить. Оставлять ли мнэ этот город сэйчас? – уже спросил он.

– Предводитель воинства, поведавший мне всё, повелел сказать тебе, что «Первый» должен пребывать ныне в царствующем граде. «Силы Зла» ещё будут наступать на град сей, но вскоре будут сломлены Им. Но это только само начало. Много крови прольется, пока прейдет время по беде. Помни, сказано Им: «Исполнились сроки искупления и тяжкой жертвы великого народа. Войною и кровию омоются грехи человеческие, а Россия вновь исполнит миссию свою», – негромким хрипловатым голосом произнесла женщина. – И ещё, если хочешь надёжно оборонить царствующий град, чтобы враг не притронулся к нему, прикажи вознести над ним образ Пресвятой Богородицы Казанской. Пусть обойдут по аэре, «посолонь», словно крестным ходом, с молитвой вокруг, и тогда враг не преступит черты града сего.

– А когда же прэйдет, наступит время побэды? – вперив в пророчески-строгое лицо женщины стальные серые глаза, спросил «Первый».

– Начало победе положено будет через год, когда покажется всем и подумают все, что стало совсем плохо. Но «Зло» попадёт в западню, устроенную им самим. Затем будет сломлен железный хребет его. Ты сам и стратиги твоя первыми узрите это. Образ Божьей Матери воссияет над полем брани и враг в смятении побежит от воинства нашего. Сам соберешь тогда отцов-предстоятелей страждущей Христовой Церкви, выспросишь о нуждах ея и поможешь слугам ея. И боле никогда не коснешься их бичом своим.

– Слова твои да Господу в уши! Но спаси Бог, старыца, – негромко промолвил «Первый», смиряя гордый стальной взгляд и опуская глаза.

– Бог слышит! Ступай же и помни о поведанном.

«Первый» поправил усы, вновь расправил плечи в прочной и плотной, как броня, серой солдатской шинели, одел фуражку, развернулся и вышел из квартиры на холодную тёмную улицу столицы.

«Пусть обойдут по аэре, “посолонь”, словно крестным ходом», – крутились в голове «Первого» не до конца понятые им слова старицы.

Уже на улице, вдохнув почти морозный воздух всей грудью, вдруг вспомнил, что забытый им запах, который он почувствовал вместе с запахом ладана, – запах миро. И тут его осенило: «по аэре, “посолонь”, словно крестным ходом» – значит на самолёте, на высоте, по ходу солнца вокруг города.

* * *

Второе генеральное наступление Вермахта на Тулу началось 18 ноября с северо-восточного направления. После десятидневной перегруппировки 2-я танковая армия Вермахта, собрав все силы в бронированный кулак, возобновила наступление. Несмотря на все усилия 50-й армии генерал-майора Ермакова по восполнению потерь личного состава, немецкие войска по-прежнему имели преимущество. По численности личного состава и количеству танков немцы превосходили более чем втрое.

Прорвав оборону 50-й армии, германские войска в составе четырёх танковых, трёх моторизованных, пяти пехотных дивизий и моторизованного полка «Великая Германия»[23]23
  Командир – полковник Вальтер Хорнляйн.


[Закрыть] устремились в обход Тулы с юго-востока на Каширу и Коломну. Между левым флангом 50-й армии Западного фронта и правым флангом 3-й армии Юго-Западного фронта образовался разрыв до 50 км. Для того чтобы закрыть эту брешь, Ставка выдвинула в район Сталиногорска из своего резерва стрелковую дивизию полковника Г.О. Мартиросяна[24]24
  239-я стрелковая дивизия.


[Закрыть], которая своими активными действиями улучшила общее положение, но сама попала в окружение.

К исходу 18 ноября немецкие войска захватили Дедилово, где оборонялись остатки двух стрелковых дивизий Красной армии. Но вечером 21 ноября немецкая танковая группа Эбербаха вошла в Узловую и овладела ею. 24 ноября германская танковая дивизия полковника Рудольфа-Эдуарда Лихта[25]25
  17-я танковая дивизия Вермахта.


[Закрыть] обошла Венёв с востока, вынудив его защитников отойти в северном направлении. Однако для развития успеха в наступление на Каширу немецкое командование не смогло выделить достаточно крупные силы. Войска Вермахта были скованы оборонительными действиями Красной армии в районе Тулы, Венёва, растянуты на фронте более 350 км. Поэтому удар на Каширу предприняла лишь одна танковая дивизия полковника Лихта. Следом 25-го был взят Сталиногорск. Так вновь возникла угроза глубокого прорыва немецких танковых дивизий уже в районы Венёва, Каширы и Зарайска.

По решению командования Западного фронта был создан Венёвский боевой участок. Здесь сражались три стрелковые дивизии полковника А.В. Богданова[26]26
  413-я, 173-я стрелковые дивизии.


[Закрыть] и полковника А.В. Гладкова[27]27
  129– стрелковая дивизия.


[Закрыть], 31-я кав. дивизия полковника Я.Н. Пивнева и нескольких танковых соединений[28]28
  108-я танковая дивизия, 11-я танковая бригада и 125-й танковый батальон.


[Закрыть]. Непосредственно город Венёв и подступы к нему защищали полк 173-й стрелковой дивизии и две танковые бригады.

Передовой отряд немцев 25 ноября прорвался к южной окраине города. Однако там он был остановлен зенитным артиллерийским дивизионом майора А.П. Смирнова, частями 173-й стрелковой дивизии и дивизией народного ополчения Киевского района Москвы. Решением Военного совета фронта кавалерийский корпус и одна танковая дивизия были срочно выведены из боя в районе Серпухова и форсированным маршем переброшены в район Каширы. Подчинив себе 173-ю стрелковую и танковую дивизии, 27 ноября кав. корпус совместно с 9-й танковой бригадой подполковника И.Ф. Кириченко при поддержке авиации фронта нанёс контрудар и к 30 ноября отбросил остатки немецкой 17-й танковой дивизии Лихта в район Мордвеса. В контрударе также участвовали полк гвардейских миномётов и два отдельных танковых батальона[29]29
  17-я танковая дивизия Вермахта.


[Закрыть]. Но Тула оказалась глубоко охваченной с востока.