Текст книги "Провожая Люцеру в рай"

– Так я же в январе брал.

– Мало ли… в жизни разное случается. Сейчас активный сезон у нас только начинается. Она тебя любит – отпустит.

– Любит, ага, – усмехнулся как-то не по-доброму Артём, а сам вспомнил прищуренные глазки директорши, скрещенные на рыхлой груди пухлые руки и её пошленькую ухмылочку, когда она говорила ему: «Ты молодой парень, Артём, полный сил и энергии, у тебя здоровые амбиции и светлая голова… и остальное всё при тебе, да? Неужели ты не найдешь способ продвигаться вверх, зарабатывать хорошие деньги? Особенно когда рядом с тобой будет умная и опытная наставница, привлекательная дама?»

Тогда Артём лишь пробормотал что-то вроде: «Я подумаю». Но с тех пор начал активно просматривать объявления о работе: он мог предложить новому работодателю только своё высшее образование по специальности «менеджер по туризму», какое-никакое знание английского и опыт в отрасли два года. В городе было множество туристических агентств, и практически со всеми Наталья Викторовна была в хороших партнерских отношениях: операторы и дилеры предпочитали дружить, нежели бодаться между собой – вот и вся рыночная конкуренция. За несколько лет суеты в туризме директорша приобрела, конечно, определенную репутацию, и без её рекомендаций ему вряд ли что светило на этом рынке. Какого беса она выгнала своего прежнего протеже? Работал парень в комитете при администрации, горя не знал. Говорят, приспичило ему влюбиться в ровесницу, вот и получил полный «от ворот» по всем направлениям от «опытной наставницы»: остался и без работы, и без своего «бумера», а его девчонке «рай в шалаше» с ним явно не в кайф показался. Бедолага. Но к «привлекательной даме» не вернулся.

Примерно в такой же ситуации мог оказаться и он, Артём. Но не теперь…

– Красный…! – вывел его из задумчивости возглас Алеси.

Тёма и не заметил, как проскочил на красный сигнал светофора. Он посмотрел в зеркало заднего вида – вроде всё спокойно.

– Чего кричишь так, заикой останусь!

– Я смотрю – мигающий, потом желтый, а ты будто и не замечаешь! Меня заикой сделаешь.

– Ладно, ладно, извини, устал сегодня. Я, пожалуй, оставлю машину на ночь на парковке «Паласа», а завтра заберу.

Ночная парковка там равнялась примерно четверти её зарплаты.

– Артём, у нас денег-то хватит? У меня, если что…

– Расслабься, денег хватит.

Он выглядел хоть и уставшим, но каким-то на удивление спокойным и уверенным, и Алеся притихла. Да и в самом деле, кто здесь мачо? Пусть и беспокоится.

– В сети сегодня тип один такие гадости загибал про сломанные ребра и окровавленные головы…

– В сети сидела?

– С Валюшкой ещё ходили на фитнес – она такая молодец: после родов, говорит, сразу отощала, но потом быстро набрала и сейчас вот приводит себя в норму.

– Цветик, а тебе чего не хватает?

– Мне, Артём, не хватает твоего внимания. Вот что мне делать дома в отпуске, одной? На пляж еще рано. Мы с Таней на крыше как-то загорали, не заметно?

Он мельком оторвал глаза от дороги, обернувшись на неё и окинув всю быстрым взглядом.

– Да ты прямо шоколадка!

– Да ну тебя, – она рассмеялась.

В «Паласе» она раньше не бывала, и теперь вдруг усомнилась, подобающе ли одета для такого места, но Артём успокоил её, заверив, что выглядит она великолепно. Сам он тоже приехал за ней явно прямиком из салона для приличных джентльменов: одет очень стильно, весьма нескромно, наверняка со вкусом. Ей начинала нравиться его новая работа. И этот незнакомый блеск в глазах – она готова была добавить про себя «лихорадочный», который не совсем увязывался с его общей усталостью: опущенные плечи, медлительные жесты, речь, но этот блеск добавлял обаяния, и она с нескрываемым удовольствием облокотилась на его руку, входя в холл заведения.

Ресторан располагался в большом зале, отделанном в классическом стиле: белый матовый потолок с позолоченными инкрустациями, массивные колонны, идущие двумя рядами, витые канделябры по стенам – всё выполнено с подобающей месту помпезностью, отвечая вкусам постоянной публики.

Посетителей в этот час было немного. Их встретила обворожительной улыбкой дама, совсем непохожая на администраторов кафешек, в которые они периодически заскакивали перекусить, и проводила к свободному столику у окна. Всё вокруг было чисто и изысканно, и Алесе непроизвольно хотелось взглянуть на свои туфли и протереть их на всякий случай, хотя она всегда свою обувь содержала в исключительном порядке, помня, как недешево это удовольствие обходится – покупать новые стильные вещи. Но смотреть себе под ноги было бы верхом безвкусицы в таком стильном заведении, и Алеся сдержалась: подняв высоко подбородок и расправив плечи, как учила когда-то мама, она грациозно опустилась на предложенный официантом стул с высокой, обитой красным бархатом, спинкой. Артём расположился напротив.

Меню само по себе ей мало что говорило: обычный набор салатов, закусок, горячего и напитков, всё с замороченными названиями и поднебесными ценами: фастфуд отдыхал. Она исподтишка бросила на Артёма взгляд, чтобы убедиться еще раз, что циферки напротив блюд не вызывали у него изумления.

Циферки не вызывали изумления у Артёма. Он просматривал меню, наслаждаясь свободой выбора, которую ему предоставляли аккуратно сложенные во внутреннем кармане пиджака купюры. Он прекрасно видел замешательство Алеси, и это его забавляло.

– Цветик-семицветик, а не угодно ли вам попробовать красного бургундского, урожая, скажем, девяносто третьего года? – шутливо осведомился он у своей дамы.

– С ума сошел? – прошипела в ответ Алеся, не отрывая глаз от винной карты. – Прошлогодний Мерло как раз под цвет лака моих ногтей, так что давай проверенное.

Артём рассмеялся:

– Цветик, ну, никакой романтики! Кстати, наверху в гостинице нас ждёт уютный номерок с гидромассажным мини-бассейном и холодным шампанским.

Подоспел официант, и Артём начал диктовать заказ, избавив её от необходимости вникать во все тонкости кулинарии местной кухни: в её понимании, всё было везде одно и тоже, только называлось по-разному. «Интересно, это была шутка насчет номера в «Паласе»?», – подумала она. Впрочем, своих родителей Алеся благоразумно предупредила о своём возможном переезде к Артёму, оставив им записку на кухонном столе.

Они неторопливо беседовали в ожидании заказа, вспоминая те или иные эпизоды их совместной жизни, интуитивно избегая темы последней «тусни», после которой они не виделись неделю. У них уже имелась их маленькая история – история их отношений. Было уютно и легко, и когда в зал вошла Вероника в сопровождении моложавого подтянутого кавалера, Алеся вдруг почувствовала такой прилив любви ко всему окружающему миру, что ей захотелось подскочить, подбежать к Вероничке и расцеловать её просто так, только за то, что та оказалась именно здесь и именно сейчас.

Вошедшая девушка была одета с изысканностью и простотой, которой Алеся иногда втайне завидовала. Утонченный вкус, как правило, в прямой пропорции соответствовал выстраданным у модельеров, стилистов и парикмахеров часам консультаций, проб и, разумеется, ощутимым материальным издержкам. Её спутник казался приятным и благодушным человеком. На его безымянном пальце левой руки бриллиантовым шармом поблескивал перстень, который бросался в глаза, когда мужчина сдержанно жестикулировал, что-то рассказывая со спокойной и самоуверенной улыбкой.

Алеся не заметила, как глаза Артёма на мгновение затянула пелена холодного отчуждения.

5

– Что празднуем? – был первый вопрос Вероники, когда она, увидев Артёма с Алесей, подпорхнула к их столику, слегка удивленная.

Следом подошел и её спутник, и она тут же их и представила:

– Борис, это мои коллеги по работе, Алеся и Артём. Коллеги, это мой… хороший друг – Борис.

Артём привстал, и мужчины молча обменялись традиционным рукопожатием.

– Вероничка, мы и не ожидали… – начала приветливо Алеся.

– Да не вопрос: вы не ожидали, а мы тут как тут. И тоже, кстати, не ожидали. Между прочим, вы завладели нашим любимым местом! Но там, у колонны, есть еще один чудесный уголок для двоих, да, дорогой? Увидимся! – она послала Алесе воздушный поцелуй, и парочка проследовала дальше по залу.

– Она после работы совсем другая, – немного растерянно и смущенно произнесла Алеся.

– Мы тоже, – возразил Артём.

– А, ну, да!

– Люди привыкли отдыхать после работы. Это мы с тобой грузимся и грузимся чем-нибудь, а нужно просто научиться оставлять всё за какими-то… разумными пределами, иначе свихнуться недолго, – ответил Артём, провожая взглядом высокую и стройную фигуру Вероники, шедшей под руку с очевидно состоятельным кавалером. – Какие наши годы, Цветик, весь мир у наших ног, нужно только в правильное время подмять его под себя.

– Да, наверно, «уж лучше он прогнётся под нас». Только не спешит он что-то прогибаться. Вот, смотри: люди рождаются все одинаковые – две ноги, две руки, одна голова и все остальные причиндалы, но кто-то становится богатым, а кто-то одежду на помойках подбирает. Ты думаешь, это мир прогибается в разные стороны?

– Да нет, наверно. Доля удачи всегда присутствует. Это, скорее, судьба индивида, как у Ницше: «Каждому своё».

– А у Матфея, между прочим, «Кесарю – кесарево, а Богу – Божье».

– Ну, то же самое, только в профиль – кто у кого стырил идею? Матвей твой тоже из мыслителей?

– Это тот Матфей, что учеником Христовым был.

– А-а, вон оно что… Так кесарю, выходит, живот резали? – попытался пошутить Артём. – Откуда термин про сечение появился?

– Это не тот кесарь, балда! И библейское выражение означает «не каждому своё», а «почитайте Господа превыше денег и благ земных», потому как портрет кесаря в те времена был изображен на всех чеканных монетах, на него и молились неучи. Поэтому то, что причиталось кесарю в казну – пусть забирает, а что по духовной части – это уже, образно выражаясь, в зоне интересов Создателя. Так что профили разные, как ни посмотри.

– А-а, дескать, верьте и вам отсчитают в твердой валюте! – не унимался Артём. – Сколько мои прадеды ни верили, а олигархов в моем генеалогическом дереве не прибавлялось. Пока сам за дело не возьмёшься, ни хрена оттуда, – он указал пальцем вверх, – не получишь. Вот и выходит, что прогибать нужно самому, иначе затопчут тебя.

Алеся попыталась перевести всё в шутку:

– Что-то я раньше не замечала в тебе такого настроя… потоптать кого-нибудь. И многих ты сегодня подмял, чтобы мы так шикарно поужинали? – прищурилась она.

– Вот как раз сегодня и был подарок судьбы, – ему вдруг перестал нравиться тон, который принимал их разговор. – Где холодное? – обернулся Артём в поисках официанта.

– Не заводись, – она коснулась через стол его руки, мягко погладив, – я же вижу, что ты сегодня устал – как грузчик с сортировочной, только… пахнешь приятнее. О, это новый аромат. Чей?

– «Живанши», – машинально ответил он.

Было приятно, однако, что она заметила запах его новой туалетной воды. И сказала об этом.

– Покажи свой новый телефон! – вдруг вспомнила Алеся про все перипетии сегодняшнего дня.

Артём вынул из внутреннего кармана пиджака гаджет. Звуковой сигнал был предусмотрительно отключен. Дисплей телефона мягко замерцал от прикосновения.

– Какая… прелесть, – без особого энтузиазма в голосе сказала Алеся. – Хотя… Блин. Типичный мужской… обрубок… с голой бабой в центре… всех переживаний!

Артёма это развеселило:

– Да ты посмотри, какие снимки он делает.

Подняв телефон, он направил объектив в зал. В фокус попали Вероника с Борисом, сидевшие в нескольких метрах у резной колонны под массивным канделябром. Оба листали меню, что-то обсуждая.

– Гляди! – он показал ей фотку.

– Ну, и что? Непонятно, кто и где: то ли сидят, то ли стоят, – буркнула Алеся.

– А теперь? – Артём поиграл зумом так, что, при желании, без труда можно бы сосчитать количество звеньев тончайшей золотой цепочки на шее у Вероники.

– Ого! – непроизвольно вырвалось у Леси.

В этот момент Вероника отложила в сторону меню и поднялась из-за столика. Проходя мимо них, она подала едва приметный жест Алесе, приглашая с собой выйти в холл.

– Я на минуточку, хорошо?

– Конечно, – машинально пробормотал Артём, рассматривая сделанный снимок.

Храмова ему нравилась. Давно. Такая вся грациозная. Утонченная. Загадочная. Порождающая фантазии. К любви – в романтическом смысле – его мечтания не имели, разумеется, прямого и непосредственного отношения, и всё больше походили на первородные инстинкты планетарного масштаба: стремление владеть, демонстрировать, пользоваться, иногда потакать и… не более.

Артём перевёл курсор на Бориса. Ничем не примечательный бизнесраб. Даже за ужином держит в руке визитную карточку. И как жеманно поблескивает перстень с камушками! Или это пустые стекляшки, хм?

И ещё – визитка ли? Артём увеличил зум и обнаружил, что мужчина держал между пальцев пластиковую Master Card. На приближенном фрагменте снимка отчетливо виднелся номер. У него вдруг мелькнула шальная мысль – а что, если…?

Вошел же «мертвяк» в их учетную программу, несмотря на все системы безопасности, пароли и защиты, так почему бы не попробовать и здесь такой же финт?

Артём быстро набрал запрос провайдеру, присоединив снимок во вложенном сообщении. Через мгновение он получил ответ:

«Счет принадлежит Борису Сергеевичу Буранову. Баланс счёта: 667.374 руб.»

«Фамилия-то неприличная какая, – усмехнулся Артём, – для такого остатка на банковском счете».

Надо было быстро решать, как распорядиться этой информацией. Скоро должна была вернуться Алеся. Он понимал, что перебрасывать деньги на его собственный банковский счет нельзя было ни при каком раскладе: всё отслеживается, и его карьера «распорядителя денежных знаков» может завершиться, толком и не начавшись. А как хотелось бы увидеть лицо Вероники, когда этот хахаль начнёт рассчитываться! Хотя не исключено, конечно, что у него и наличных хватит, и другая карта другого банка тоже наверняка имелась в черном кожаном портмоне. Стильная эта у него штучка, кстати.

«Ладно, – решил Артём, – пусть провайдер сам сообразит, что делать с этой выручкой». В сообщении он написал:

«Обнулите счет без моего участия».

А в ответ получил:

«Ваш баланс в LiveD пополнен на равнозначную сумму».

Он непроизвольно присвистнул – больше десятки в «зелёных» по текущему курсу! Но тут же одёрнул себя: теперь ведь получается, что он эти деньги уныкал у Бориса Сергеевича?

Хотя, если взглянуть на ситуацию с другой стороны и вникнуть в её суть, то выходит, что уныкал-то не Артём Ничастных, а некий LiveD, дохлый мертвяк – вот и ищи-свищи его. Баланс Ничастных просто пополнился на крупную сумму, а благодетель-«пополнитель» наверняка отыграл себе проценты за прокрутку дензнаков. Но, блин, мама дорогая – прокрутить шестьсот шестьдесят косых за одну минуту…!

Не успел Артём пережить это потрясение, как в зал вернулись девушки. Его телефон лежал на столике, и Вероника, поравнявшись, бросила на него случайный взгляд:

– Какой гламур, боже, ничего подобного никогда не видела, можно взглянуть? – она протянула руку, глядя ему прямо в глаза, ничуть не сомневаясь в ответном жесте.

Пока Алеся усаживалась за столик, Артём, погружаясь в бездонный омут карих глаз Вероники, в очередной раз овеянный её обаянием и чем-то ещё, машинально взял трубку и подал ей, коснувшись ненароком её пальцев. Он не испытывал ранее более волнующего ощущения, чем это мимолетное прикосновение, пронизавшее его, словно током, от макушки до пят. На спине и руках он почувствовал мурашки и понял, что краснеет.

Но девушки были заняты не им в этот момент.

– Надо же, у него и название зеркально отражается, такие буквочки объемные! Свет, ты видела? – и Вероника нагнулась к ней, случайно ли, намеренно ли, давая возможность Артёму оценить тот факт, что она была без лифчика, но он заставил себя скромно отвести глаза, подумав, однако, про себя: «Тоже мне, Атос-Портос-и-Арамис хренов!»

В верхнем правом углу на дисплее его нового гаджета имя провайдера медленно и плавно менялось, отображаясь зеркально в горизонтальной плоскости, слева направо, мерцая в трёхмерной графике рыжими отблесками якобы адского пламени. Каждый поворот брэнда теперь позволял прочитать слово как в традиционном порядке, так и в обратном:

LiveD – DeviL – LiveD – DeviL

«Lived devil» или «Devil lived» – это сочетание можно было переводить и трактовать совсем неоднозначно.

Вдруг картинка ожила, будто кто-то снял с паузы видеоролик: девушка на экране медленно подняла голову, не размыкая ладоней, вознесла руки вверх и развела их над головой, как бы приветствуя публику. Только в тот миг, когда лицо её было прикрыто от зрителей, весь облик неожиданно для всех изменился: вместо синеглазой брюнетки теперь на них смотрела черноглазая блондинка, и это была, без сомнения, Вероника. Кипящая лава стала медленно оседать, обнажая её бёдра и длинные стройные ноги. Уровень уже коснулся колен, когда настоящая Вероника во плоти вскрикнула с нервным смешком:

– Ой, дальше не надо! – и бурлящий огнём омут тут же замер. На дисплее чёртового телефона.

В их тесном кругу воцарилось гробовое молчание.

Наконец, Алеся произнесла с сарказмом:

– Фигура-то твоя?

Вероника в очевидном изумлении переводила глаза с Артёма обратно на экран, пытаясь уразуметь, кто же из них тут был иллюзионистом.

– Как… откуда… ты… это…

Артём находился в полной прострации, но бессознательно понимал, что, если сейчас же не объяснит произошедшее, его просто порвут две разгневанные тигрицы, на глазах у Буранова и официанта, невозмутимо расставлявшего приборы на их столике: они и не заметили, как тот тихо подошел сзади с блюдами.

Какой-то необъяснимый импульс вдруг подстегнул Тёму взять у Вероники телефон, навести камеру на его Лесю и сделать снимок. Девушки заворожено смотрели на его манипуляции, и он торжественно показал им картинку на дисплее: теперь изображена была Алеся, и рыже-огненная кипящая масса доходила ей до пышной груди, скромно скрывая нижнюю часть округлостей.

– А-а… Свет, ты тоже… нормальненько так получилась, – прокомментировала Вероника.

– Это функция… новая, – сдавленным голосом произнес Артём, обретая постепенно некоторую уверенность, – я еще не до конца изучил… э-э… инструкцию, но, честное слово, Вероника, я не подозревал, что она была включена и… что ты в неё попадешь: я буквально недавно сфоткал вас за столом… вот… посмотри… он вполне приличный… я не мог предположить, что такая обработка… Видимо, в аппарате установлен софт, который… так вот… считывая фотки, переводит их в трёхмерку и анимирует. Клёва, да?

Вероника окинула его долгим изучающим взглядом и ответила:

– Ну, да, наверно.

Помолчав немного, добавила:

– Ладно, Несчастный, забавная у тебя мобила. А нашу фотку с Борисом, кстати, удали. Да и анимашку с неё тоже, если сохранилась, – добавила она, помахала им рукой и направилась к своему столику.

Артём выдохнул и пробормотал, сунув руки в карманы:

– Глупо получилось. Цветик, честное слово, я не ожидал, что она вдруг разденется… там… в телефоне… так… прилюдно. Блин! Дёрнуло ж выложить трубку на стол.

– Вот именно! Хвастаться меньше надо, целее будешь. – Алеся была настроена, однако, вполне миролюбиво. – Ну-с, что тут у нас на перекусить?

Тему сняли, и Артём ещё раз выдохнул с облегчением.      Между тем, зал постепенно заполнялся новыми посетителями. Очевидно, что новыми они были для Алеси с Артёмом, а многие между собой были хорошо знакомы, и некоторые подходили к Веронике с Борисом поприветствовать завсегдатаев, обмениваясь рукопожатиями. Жизнь в этом заведении существенно отличалась от той, что оставалась за окном: другие реалии, и в воздухе царила атмосфера непринужденного благополучия и комфорта. Так и формируется элита, подумал с долей горечи Артём, ковыряя вилкой в морепродуктах под оливковым маслом. Трудно было представить, что когда-то – не так давно, в общем-то – приличные заведения в стране заполнялись исключительно неприличной братвой в возрасте от шестнадцати лет до двадцати-с-небольшим, и отовсюду неслась характерная речь, а со сцены в основном пели шансон. И где они теперь, те бравые воротилы жизни? Кого отстрелили, кто сам сошел, кто легализовался и вырос – но последних гораздо меньше: естественный отбор предполагает определенные лимиты на особей, заполучивших всё, сполна и сразу.

Артём стал ощущать себя несколько неловко, когда на него бросали мимоходом беглые взгляды господа и дамы, зашедшие сюда по привычке, просто поужинать. Очередной «мажор», ха.

В дальнем углу зала ненавязчиво играл маэстро за белым роялем, и мало кто из посетителей знал, что он исполнял анданте из концерта Моцарта «Для фортепиано №25 до-мажор». Да и незачем, наверно, им это было знать; но насколько себя увереннее чувствовала Алеся, слушая эту музыку и мысленно пробегая пальцами знакомые ноты, рожденные гением более двухсот лет назад.

Могли же люди! Без электричества и мусоропроводов.

Тот же официант принес им горячее. Алеся по достоинству оценила стейк: мясо мягкое, сочное, прекрасно сочетавшееся с красным полусухим, название которого она так и не уловила, но догадывалась, что Артём заказал что-то особенное, не из их обычного рациона. В голове потихоньку зашелестело, все люди улыбались только ей, и Артём был сегодня по-особенному притягательный и обворожительный: шутил, смеялся, рассказывал анекдоты – да и ладно, что она их уже читала где-то сто лет назад; и Леся, как завороженная, легко поддавалась его мягкому обаянию, не тревожась уже особенно из-за неестественного блеска его глаз и обозначившимися под ними тенями: «Подумаю об этом завтра», – как когда-то успокаивала себя Скарлет О’Хара, уплывая в грёзы.

Они провели великолепный вечер. Алеся помнила, как они двигались вдвоём на площадке под звуки медленного вальса, у Артёма это получалось прямо как у того танцора, которому постоянно что-то мешает, но всё равно было весело, им все аплодировали, и ей даже на какое-то мгновение показалось, будто она выхватила из массы кружащихся вокруг лиц напряженный от зависти взгляд Вероники – да ладно, показалось! И Леся ощущала себя счастливой и умиротворенной, но… слегка одурманенной этим чудным напитком то ли семьдесят первого, то ли девяносто-лохматого года, явно набравшего крепость за всё это время в подвалах древних викингов, или норманнов, или просто каких-нибудь замечательных виноделов с берегов озера Абрау… Потом они поднимались в громадном лифте наверх, и она смотрела на себя в большое, на всю дальнюю стенку лифта, зеркало и строила рожицы Артёму, который обнял её сзади и целовал в шею, уши, затылок, плечи.

Смешной портье в несуразной тюбетейке встречал их на этаже, и провожал по выстланному мягким ковром коридору до их номера с деревянной вычурной табличкой «405», и отворил перед ними массивную дверь в двуспальные апартаменты, представившиеся ей поистине царскими: пышные кремовые кресла с могучими спинками, в которых, казалось, можно было утонуть; светлые плотные портьеры, открытые наполовину и придерживаемые алым кушаком, словно поясом запорожского казака; огромный, в полстены, теле-монитор, подле которого стоял стеклянный столик и на нём – живые цветы, веточка белой хризантемы, придававшей этому райскому шику оттенок уюта и домашнего комфорта.

Она не успела толком разглядеть спальню, потому что только лишь захлопнулась входная дверь, как Тёма увлек её туда, стягивая одежду, и она вся отдалась этому порыву, возносившему её в поднебесные дали, сначала медленно и осторожно, но потом всё выше и быстрее, быстрее и выше, и выше, еще выше и еще быстрее… Её пальцы непроизвольно стискивали тонкую ткань простыни, а голова металась между двух подушек, разбросанных в изголовье кровати, и ей казалось, что она вот-вот достигнет неба и коснется его кончиками своих пальцев, пока они вместе, наконец, не ощутили обжигающее прикосновение звезд, вдруг рассыпавшихся веером над ними в… приятном изнеможении.

Артём скатился на сторону взъерошенной постели, с трудом переводя дух.

– Ну ты и дьявол, – сумела произнести она, обессиленно закидывая руки вверх, за голову.

– А ты тигрица, – ответил он, повернулся к ней и нежно провёл мизинцем по обнаженной груди.

Что-то зашипело на полу в ворохе их одежд, и он вспомнил про свой телефон, который, должно быть, вывалился, пока они кувыркались. Артём медленно поднялся, нашел его под своими брюками и прочитал входящее сообщение: «Вам привет от 666rus, хотите ответить?» Он прошел в смежную комнату, сел в кресло и набрал ответ: «Кто это?», на что получил реплику, как пощёчину: «Это Вы, Артём».

Он был уверен, что не выпил сегодня столько, чтобы самому себе передавать приветы. Это, должно быть, была чья-то не очень остроумная шутка, но в тот момент ему недосуг было разбираться с перипетиями входящих и исходящих вызовов. Он отложил телефон в сторону, а в следующий момент получил в живот сокрушающий удар синтепоновой подушкой, прилетевшей в него из спальни: Алеся, опять вся боевая, как Чингачгук на коне, раскачивалась на широченной кровати, словно на батуте, готовя следующий заброс очередного снаряда в его сторону. Она пищала и улюлюкала, прикрывая рот ладошкой, радостно приветствуя свой меткий выстрел.

Алеся чувствовала необычный прилив сил, её так и подмывало выплеснуть обновившуюся энергию, и она продолжала дурачиться, прыгая на огромном матрасе и кидая в Артёма подушки, которые прилетали назад, с регулярностью маятника сваливая её с ног в мягкую бездну постели. После одного из таких хуков она, вконец обессиленная, рухнула на толстую перину, пробормотав устало, что надо сходить в душ, и заснула.

***

Борис достал банковскую карточку и протянул официанту для расчета. Он немного устал сегодня, и хотелось поскорее уйти из ресторана, где собралось уже довольно-таки много знакомых лиц. Между тем Вероника, глядя ему в глаза, сказала:

– Знаешь, дорогой, я днём совершила вольность.

– Что такое, Ника, о чём ты? – он на неё посмотрел с некоторым удивлением.

– Я воспользовалась «Визой», которую ты мне оставил на экстренные случаи, и оплатила еще одно удовольствие на сегодня.

Борис улыбнулся:

– Ты оплатила наш вечер авансом?

– Нет, я оплатила авансом нашу ночь, – она взяла его за руку и приложила его ладонь к своей щеке, – ты же не против, правда?

– Перед тобой можно устоять?

Официант кашлянул, напоминая о своём присутствии и, когда Борис обернулся в его сторону, склонился и очень тихо прошептал ему на ухо:

– Борис Сергеевич, сожалею, но на этой карте недостаточно средств.

– Что ты имеешь в виду, что там нет денег?

– Определённо так, сожалею.

– Что за черт, я днём проверял, там было больше, чем достаточно.

– Боря, что-то не так? – спросила Вероника.

Он досадливо поморщился:

– Ошибка какая-то: я положил утром деньги на эту карту, а терминал сейчас выдаёт какой-то нонсенс, – он покачал головой. – Завтра нужно будет проверить.

Официант предупредительно заметил:

– Борис Сергеевич, вы можете воспользоваться кредитом в нашем заведении.

– Да не стоит, Андрей, спасибо, я расплачусь наличными. Вот, возьми по счету, и тебе тут, как обычно, – он рассчитался и повернулся к девушке. – Так, и что мы теперь творим?

– Здесь, внизу…

– Аква-салон?

– Да.

– Ника, ты продуманная девочка, иногда меня это пугает.

– Не бойся. Несколько минут – и не будет больше ни страха, ни забот.

– Обещаешь?

– Гарантирую. Через час ты станешь совершенно другим. И я тоже.

Борис сдержанно улыбнулся.

Его часы уже начали отсчёт в обратном направлении.

6

Алеся спала, тихо посапывая во сне. Артём заботливо подложил под её голову подушку и укрыл простынею, затем прошел в смежную комнату, сел в мягкое глубокое кресло и включил телевизор. Шли новости. Опять взрывы, опять пожары, наводнения и землетрясения: не иначе, как мир катится в преисподнюю, и здесь он воочию наблюдает бенефис самого дьявола – каждый день в новостях сообщали об очередном катаклизме. Он поднял с пола телефон и тут же заметил, как на экране телевизора появились титры: «Выберите номер канала», и Артёма это сообщение уже особенно не удивило – действительно, почему бы этому прибору в его руке, по которому он иногда звонит, а иногда и зарабатывает деньги, ни послужить ещё и вместо телевизионного пульта. Он пощелкал клавишами цифр на своей трубке, спокойно наблюдая за сменой телевизионных каналов на экране, затем что-то подтолкнуло его трижды кряду нажать на кнопку с цифрой «6».

На экране телевизора отобразилась точная копия дисплея его телефона. «Число Зверя» – насколько это всё реально и серьёзно, спросил он себя, или это лишь продолжение какого-то сатанинского эксперимента? Его вдруг как молнией пронзило осознание того, что магия этого числа присутствует и в номере телефона: «+123-123-123», ведь если сложить внутри групп цифры между собой, как и рекомендовал, собственно, плюсик впереди всей комбинации, то получается «6-6-6», и этот номер-огонь ещё мажорнее, чем представлялся изначально. И насколько символично то, что перевёртыш «LiveD DeviL» показал себя сразу после того, как Артём снял со счета Бориса все имевшиеся там деньги, и те магическим образом оказались зачисленными на его лицевой счет у провайдера, которого нет и в помине? Артём извлек из памяти телефона сообщение о первых зачислениях на свой баланс, и элементарная арифметика показала, что все они так или иначе крутились вокруг цифры «6», а где это не получалось, то провайдер просто добавлял ему «бонусы», чтобы подогнать арифметику до «правильных» показателей:

«Разослано приветственных сообщений: 42. Подтверждено прочтение немедленно: 15. Сохранено в папках абонентов Входящие: 24. Удалено абонентами без прочтения: 3+3 резерв. Итого Ваш баланс пополнен на (24+15)*$6=$234+6 бонус. Ваш провайдер LiveD благодарит Вас за пользование его услугами».

Он пересчитал еще раз:

4+2, 1+5, 2+4, 3+3 / 2+3+4=9(+6)=15 (1+5)=6

Но не всё ли ему равно, «шестёрки» там будут или «семёрки» – в конце, концов, это могло быть и простым совпадением, а реальность предоставляемых провайдером услуг не вызывала сомнений. Он вроде как подписался под обязательством нести ответственность за эти «дьявольские» выкрутасы, но сегодня вечером вполне достойно вышел из положения с анимашкой на дисплее, когда Вероника с Алесей вдруг предстали в своих «натуральных» образах. Формы Алеси без всяких сомнений были скопированы каким-то непостижимым образом с оригинала, поэтому было логично предположить, что и Вероника предстала в своём истинном… гм… формате, и то, что он наблюдал, его очень и очень… впечатлило.

Артём покопался в настройках гаджета и задал команду «Воспроизвести».

Словно извлекая сон из памяти.