Текст книги "Запертые двери (сборник)"

Теперь было понятно, чъё тело я видел в пещере. Память выдала мне валяющуюся рядом с телом небольшую видеокамеру.

– Мы даём согласие не разглашать сведения в официальных источниках, – заявил я, моя спутница согласно кивнула.

– Хорошо, только диктофон выключите, пожалуйста, дети мои, – отец Михаил, не оборачиваясь, начал рассказывать после того, как Татьяна положила рядом с ним на сиденье выключенный диктофон.

– Первые монахи пришли сюда очень давно, ещё не писались летописи на Руси. Пришли по просьбе князя Андрея, выстроившего крепость на холме, по просьбе местных селян. Князь думал, что крестьяне боятся кочевников. Но зло в деревни приходило не из Степи. Оно выползало из глубины холмов. Эта земля очень древняя, тьма спит, пока её не трогаешь. Но по приказу князя срыли верх с большого холма и с двух соседних. Многие воины, строившие укрепления, пропали во время строительства. Сталь была бессильна против диавола, жившего в земле. Тогда князь позвал святых монахов, поселившихся рядом со злом и запечатавших его.

– Кто эти люди, которых мы видели возле алтаря? – не утерпел я и задал вопрос вздрогнувшему от моего голоса Михаилу.

– Я только могу сказать, что они темные души. Самые сильные из темных, с остальными за века справились, – в зеркале заднего вида было видно, как сверкнули глаза монаха. – Многие жизнь отдали, чтобы освободить нашу землю от зла. Пещеры монастыря были разделены на две части, светлую и темную. Огоньки над кладбищем ночью – это души продолжающие борьбу на земле. Вход в темную часть был запечатан и завален, монастырь в прошлом веке упразднили, но кто-то власть имущий раскопал вход и укрепил его. Вы видели плиты и перекрытия, поддерживающие стены входа. Тогда мы были вынуждены снова прийти сюда и заселить монастырь, несмотря на бюрократические баррикады.

Со всей страны едут молящиеся в монастырь и дают нам силу духа, светлой его части. Но изредка приезжают такие как вы…

– Спасибо, отец Михаил, – сказал я, уже ничему не удивляясь после пережитого.

– Будьте здравы! – перекрестил нас монах, когда мы усаживались в свою машину.

Татьяна молчала половину дороги, потом попросила остановить машину. Она долго смотрела мне в глаза, потом страстно поцеловала в губы и прошептала, что хочет попасть со мной в целую вереницу приключений.

– Поедем на следующей неделе посетить один замечательный замок, – хитро прищурилась она.

– Сумасшедшая моя! С тобой хоть на край света! – ответил я ей, предвкушая новые приключения…

Где-то под Смоленском

Почему-то в нашей жизни ничто и никогда не происходит так, как запланируешь. Наша поездка с Татьяной в раменский замок, тщательно планируемая нами и такая желанная, внезапно была отложена по независящим от нас причинам. Я получил от неё электронное письмо, в котором она сообщала, что записями её миниатюрной инфракрасной камеры и высокочувствительных диктофонов заинтересовались два неких исследовательских учреждения. Они выплатили ей приличную сумму, и она переслала мне часть денег, так как я был идейным вдохновителем и «весьма приятным напарником». Татьяна пообещала мне приехать к Новому Году и вместе отпраздновать его.

Надо сказать, я был очень расстроен тем, что не увижу её почти три недели. Я не мог забыть нашего приключения в пещерном монастыре и жил только предстоящей встречей с ней. Тот поцелуй в машине был единственным проявлением чувств с её стороны. Чем больше времени проходило со времени отъезда Татьяны в Штаты, тем больше я опасался, что какой-нибудь искатель приключений с превосходящими меня личными данными завоюет её расположение.

Судя по ее письму, наша встреча вообще могла быть отложена на неопределенное время. Да она и не давала мне никаких обещаний, но у меня сердце замирало, когда я вспоминал, как мне было хорошо с ней рядом. Мой чёрный пушистый питомец тоже частенько вопросительно мяукал, заглядывая мне в лицо своими бездонными зеленоватыми кошачьими глазами. Мне показалось, что и он опечален отсутствием нашей очаровательной гостьи.

Положение в какой-то мере спас мой друг Денис, работающий системным администратором в местном филиале столичного торгового дома.

Он позвонил и предложил прокатиться с ним за запчастями для его любимой «авдотьи» – так он называл свою «ауди 80», практически нашу с ним ровесницу. Порой мне казалось, что с машинами у него отношения складываются гораздо лучше, чем с девушками. Он мог сутками ковыряться в каком-нибудь агрегате «авдотьи», мучаясь с инструкциями на иностранном языке, или ехать за тридевять земель за недостающей деталью. Для меня такая возня с машиной была непонятной, я доверял автосервису и знакомому механику, хотя мог и сам справиться с некоторыми проблемами с машиной, но был слишком для этого ленив.

Сначала Денис шокировал меня предложением прокатиться за бампером на добрых полторы тысячи километров. Но потом, подумав, что это лучшее отвлечение от тягостных раздумий, я согласился.

Мурзик, почувствовав неладное, вопросительно куснул меня за палец голой ноги, торчащей из-под одеяла, когда я разговаривал с Денисом по телефону.

Он терпеть не мог оставаться один на сухом корме, когда я уезжал на несколько дней, и каждый раз по моем возвращении устраивал молчаливый бойкот, не давая себя гладить и тискать.

– Спокойно, мурчалка, – погладил я кота. – Я всего на сутки отлучусь.

За окном полетели первые снежинки, сначала слабо и реденько, потом чаще и плотнее застилая грязную улицу нарастающим белоснежным ковром, на котором тут же отпечатывались следы машин, отъезжающих от стоянки под моими окнами. Стоя на балконе, я на несколько минут позабыл обо всём, так зачаровала меня картина падающего первого снега.

Где-то в глубине моего мозга щёлкнул датчик, всегда предупреждающий о приближении необычного момента, связанного с очередным приключением, но я заставил его утихнуть.

Денис подкатил через два часа, с гордо наклеенной этикеткой «Росгострах – платим копейки» на вмятой двери своего автомобиля. Уже три месяца страховая компания обещала ему возместить ущерб и перечислила сумму, которой едва ли хватило бы на покупку ручки от этой самой пострадавшей дверцы. Наклейка, вызывающая понимающую улыбку у разглядевших её водителей, была своеобразной маленькой местью.

Наскоро приготовив пару десятков бутербродов и выпив крепкого кофе, минуя цепляющего за ноги и истерично мяукающего кота, мы захлопнули дверь и, петляя между многолетними ямами на примыкающей к дому дороге, выехали на трассу.

На автозаправке попытались пообщаться с симпатичными девушками продавцами, но выяснив, что уровень их интеллекта сравним с интеллектом стульев, на которых они сидели, потеряли к ним интерес.

Выехав за город, мы взяли крейсерскую скорость в сто километров в час и устремились в сторону одного из старейших городов нашей страны – Смоленска.

Больше девяти часов мы трепыхались в машине, и за всю поездку в ту сторону не случилось чего-то неожиданного. Ну, за исключением моего ожога на пальце. У нас появился странный звук в переднем колесе, и на очередной заправке я не нашел ничего лучше, чем потрогать пальцем диск, чтобы оценить, насколько он нагрелся. Денис долго потешался надо мной, глядя, как я тыкаю обожженным пальцем в плотно утрамбованный сугроб.

До Смоленска добрались, когда уже стемнело, и ещё с полчаса навигатор водил нас по незнакомому городу, пока мы не забрали долгожданный бампер у старичка, торгующего раритетными комплектующими прямо под открытым небом.

Неудовлетворенные бутербродами наши желудки потребовали нормальной пищи, и мы, покинув город, остановились в придорожном кафе с многообещающим названием «Райское наслаждение». Впрочем, таковым там оказалась только еда. Одиноко стоящий в углу кафе бильярдный стол и томно поглядывающая на единственных посетителей, то есть на нас, официантка никаких эмоций у нас не вызвали. Хозяйка заведения предложила нам спальные места для отдыха.

Обстановка была домашней, и к тому же после приличной еды нас потянуло на сон. Цена за ночёвку была смешной и я, глядя на стеклянный взгляд потирающего глаза друга, решил остановиться. Хозяйка, приятная женщина лет пятидесяти, отвела нас в единственную комнату для отдыха и указала на две кровати стоящие по разные стороны комнаты.

– Комплекты белья в шкафу, – мило улыбнулась она, – а я пойду, там вроде ещё кто-то подъехал.

Мы поблагодарили доброжелательную хозяйку за вкусную еду, сказав, что давно так хорошо не питались. Она в ответ пошутила, что найдёт нам по хорошенькой молодой кухарке ради спасения наших несчастных желудков.

Постели мы не расстилали, справедливо рассудив, что с пододеяльниками ни одному мужчине не справиться, и завалились спать.

Денис сразу захрапел, да и у меня глаза смыкались. Я представил, что рядом со мной лежит Татьяна, обнял угол подушки и погрузился в тяжелый сон. Я всегда сплю на новом месте плохо, много ворочаюсь и не могу уснуть, но тут усталость взяла своё, хотя даже сквозь сон я слышал, как гремит посудой официантка и комментирует сериал хозяйка заведения.

Мне снилась Татьяна, она меня целовала, шептала на ухо какие-то приятные слова, смысла которых я не улавливал. Внезапно её лицо стало тревожным и серьёзным.

– Немедленно уезжайте оттуда, – закричала она мне в лицо и дала вдруг пощечину.

Я почувствовал обиду и заявил ей, что хоть это и сон, так себя вести со мной нельзя – и вдруг проснулся.

Молоточек в моей голове теперь не просто пощелкивал, чувство опасность выбивало беспрестанную дробь. Я взглянул на мирно спящего Дениса. Будить его из-за какого-то сна было жалко. Настенные светодиодные часы светились зеленоватым светом и показывали три часа ночи. Мне пришло в голову встать и самому проверить, всё ли в порядке. Дойдя до двери, я потянул на себя ручку, но она не поддалась. Не поверив, я потянул ещё раз. Намертво, дверь даже не шелохнулась.

Тормошил я Дениса за плечо минут пять, он ворчал и даже не думал просыпаться. Пришлось треснуть его подушкой. Испытанный метод побудки ещё с общежития, где мы жили с ним в бытность студентами, сработал безотказно.

– Дэн, уматываем отсюда, – громко зашептал я в темноте. – Нас закрыли, может, твою тачку уже на запчасти разобрали.

Ничто не могло пробудить его так быстро, как осознание, что его любимой «авдотье» угрожает опасность. Мы прикинули, что лучше в случае ложной тревоги оплатить сломанную дверь, чем подвергаться неведомой опасности и, разогнавшись, одновременно вынесли её плечами. Грохот от двери, хлопнувшей о стену, раскатился эхом по кафе, и мы пошли по темному узкому коридору к обеденному залу, за которым был выход. Свет нигде не горел, все освещение создавалось двумя стояночными столбами, смотрящими в помещение через окна.

– Придется будить хозяйку и платить за дверь, – вздохнул Денис.

Мы вышли в зал из коридора и замерли. И так плохо видящий Денис налетел мне на спину. Я стоял как вкопанный.

Было отчего – хозяйка заведения стояла возле барной стойки рядом с дверью и смотрела на нас. Только куда подевалась та милая и приятная женщина, которая угощала нас домашней едой?

На меня с пяти метров в упор смотрело желтое иссохшееся существо с белыми глазами и непомерно длинными зубами, нависающими над нижней губой. Я чувствовал, как мое сердце леденеет и сжимается, тяжелеют и словно приклеиваются к полу ноги. Замер и наконец нацепивший очки Денис.

Тварь приоткрыла пасть, и по кафе прокатился тонкий, сводящий с ума свист. Всякое желание сопротивляться и куда-то бежать исчезало с каждой секундой.

Я сделал усилие над собой и швырнул стул прямо в голову издающему режущий звук существу, а Денис, мгновенно пришедший в себя, подскочил к окну, открыл его и метнулся к машине, позвав меня за собой. Я не заставил себя ждать и выпрыгнул за ним в окно, каждую секунду боясь ощутить на плечах длинные желтые руки, нелепо торчащие из сарафана хозяйки.

На бегу щелкнув сигнализацией, мы влетели в машину и, не прогрев двигатель, с заносом рванули от пугающего черными дырами окон кафе.

До трассы оставалось метров тридцать, когда дорогу нам преградила официантка.

Эта выглядела не лучше своей хозяйки, а в свете мощных ксеноновых фар была ещё ужаснее. Моё перепуганное сознание отметило, что у неё нет одной руки, просто торчит черная обугленная кость из рукава тёмно-красного пуловера.

– Сноси её к чёрту! – заорал я на ухо Денису, нервно пытаясь ухватиться за руль руками. Но он как опытный водитель выискал краем глаза отводок дороги, ведущий параллельно трассе и свернул на него, едва не смяв машиной вытянутую в нашу сторону целую руку страшной официантки.

Мы ехали уже минут десять по дороге, которая из асфальтовой постепенно переходила в грунтовую, плотно утрамбованную снегом, и всё дальше отдалялись от федеральной трассы. По обеим сторонам обочины стали мелькать деревья, голые, кряжистые. Затем дорога стала ниже, а по ее сторонам появились стены земли, слегка припорошенные снегом. Казалось, что мы едем по дну оврага, по которому петляет дорога.

Кривые деревья, растущие по обеим сторонам, всё больше склонялись над дорогой, пока окончательно не сплелись. Зрелище было впечатляющим.

– Слушай, давай остановимся, сфотографируем, – попытался отвлечься я от шока, стараясь держать себя внешне невозмутимым.

– Я бы не стал этого делать, они сверху бегут, по краю, – покачал головой мертвенно – бледный Денис, не отрывая глаз от дороги и стараясь не угробить подвеску.

– Да ладно тебе, – я поднял глаза на края обрыва. Меж деревьями действительно что-то мелькало, вполне можно было бы принять за игру теней от фар, но проверять эту теорию почему-то не хотелось. Наконец мы выехали из оврага, вместе с ним закончился и лес.

Дорога пошла по полю, такая же разбитая, но без давящих обрывов и ковра, сплетенного из веток деревьев над головой. Навигатор отчаянно пытался вернуть нас назад, не находя в своей памяти этого направления.

Проехав ещё километров десять, перекатываясь с холма на холм, мы выехали на федеральную трассу и нервно рассмеялись.

– Сань, а интересно, чем они нас кормили? – поинтересовался окончательно успокоенный нормальной дорогой и пролетающими встречными машинами Денис.

– Я думаю, что предыдущими посетителями, – пошутил я, но шутка вышла мрачной и мы, почувствовав нахлынувшую тошноту, остановились на обочине.

– Пошел ты со своим юмором, – беззлобно ругнулся Денис, отдышавшись.

– Зато я теперь тоже твою машинку люблю, – подмазался я.

Рядом с нашей стоящей на обочине «авдотьей» остановилась полицейская машина. Один полицейский вышел и поинтересовался, чем мы тут занимаемся.

– Да вот, в кафе тут неподалеку отравились, километрах в тридцати отсюда, – сообразил я, не желая напрягать мозг доблестных сотрудников.

– Нет там кафе, врешь, – не очень интеллигентно заявил вмиг напрягшийся полицейский. – Было, да сгорело два года назад. Бандиты какие-то мамашу с дочкой заперли и сожгли. А ну-ка пойдём в приборчик дыхнём!

Мы с Денисом покорно поплелись к патрульной машине и подышали в алкотестер. Полицейские пожелали нам лёгкой дороги и, включив мигалку, уехали.

– Слышал, что они про кафе сказали? – спросил Денис. – Может, и правда, почудилось нам?

– Вернемся, проверим? – задал я риторический вопрос, заранее зная ответ.

– Ну их, эти придорожные заведения, – заулыбался вдруг Денис, – хочу поспать по-нормальному. Домой хочу. А моей машине отдельно спасибо, вытащила старушка нас, не подвела.

– Конечно спасибо, – поддержал я, а про себя сказал «спасибо» той, которая предупредила меня во сне и спасла нам обоим жизнь.

Той, которую я люблю.

Кошачьи уши

Поглощенный новой работой, я уже и думать забыл о возможности увидеться с Татьяной. Минул целый год с тех пор, как мы с ней побывали в переделке в пещерном монастыре. И почти полгода с момента ночёвки в той ужасной гостинице. Три недели затянулись надолго…

Её неожиданный звонок рано утром прервал приятный сон с участием обнажённых, на всё готовых, развязных девиц. Хотя признаться честно, я так и не смог найти никого лучше Татьяны, её искрящегося обаяния, её таинственного очаровательного ореола с привкусом тайны… Если бы это был кто-то из моих закадычных друзей, то они рисковали получить порцию крепких слов по поводу звонка в семь утра. Но это была она!

– Вставай, соня! Узнал? Я через час буду в аэропорту. Встречай! – и оборвала звонок, оставив меня в смятении. Не проснувшийся до конца мозг могучим усилием воли поднял сонное тело и направил на кухню.

Через пять минут засвистел чайник и горячий кофе вернул мне обычную бодрость. Приятное предчувствие новых событий в моей серой жизни охватило меня. В этот раз я был лучше готов к визиту моей гостьи. За год я научился неплохо готовить, что несказанно радовало периодически совершавших набеги на мой холодильник друзей.

Пять минут на прогрев старенького «фольксвагена» и я помчался в аэропорт, справедливо рассудив, что через полчаса городские пробки задержат меня надолго. В аэропорту я остановился в углу зала ожидания, рядом с кофейным автоматом. Здесь уже вспомнил, что не насыпал корма Мурзику. Этот черный как ночь, пройдоха, мне не забудет лишения завтрака. Татьяну, волокущую огромную красную сумку, нельзя было не узнать. Эффектная жгуче-рыжая девушка приковала к себе взгляды всех мужчин в зале ожидания. Я с гордостью подхватил её под талию и тяжеленую сумку другой рукой.

– Найдется несколько дней свободного времени? – задала она ожидаемый вопрос.

– Разумеется, – пожал я плечами, – Правда напарник по работе не любит когда вот так неожиданно, но ничего. Куда направляемся?

– В Самару. На изгибе Волги будем искать растение под названием «кошачьи уши», ну и попутно собирать всю информацию, – деловито сообщила она.

– Общая площадь 155тысяч гектаров! – сверился я с интернетом в телефоне, – Иголка в стоге сена!

– Отказываешься? Мы уже локализовали место его появления.

– Нет, что ты.

Видимо мой ответ был слишком поспешным, поскольку Татьяна хитро улыбнулась.

– Кормить то будешь?

– Тут рядом отличная кафешка, – вспомнил я, закидывая её сумку в багажник. Оставлю свои кулинарные способности на потом.

В кафе я узнал, что необходимое оборудование уже отправлено в Самару и там нас ждёт ассистент. Видя мою недовольную физиономию, Татьяна поспешила сказать, что ассистент – довольно привлекательная особа, сотрудница фирмы на которую мы будем работать. А я-то мечтал провести с ней недельку-другую наедине. Пришлось сделать счастливое лицо, чтобы не портить аппетит моей спутнице.

Дома Мурзик-предатель с радостным мурчанием бросился к моей гостье, совершенно меня игнорируя. Татьяна осталась отдыхать после полета, а я поехал за билетами на железнодорожный вокзал.

– Два билета до Самары на завтра, купе, – собственный голос показался мне чужим.

– Есть только двухместные, дорогие! – услышал я механический голос из окошка.

«Подарок судьбы. До Самары часов пятнадцать, – мелькнуло у меня в голове, – будет время пообщаться наедине».

– Давайте, билеты!

Вернувшись, я застал Татьяну спящей в обнимку с котом, – и тут меня обошел пушистый негодяй! Оставив записку о наличии еды в холодильнике, я уехал на работу убеждать начальство и напарника в необходимости двухнедельного отпуска…

Не буду углубляться в подробности нашей поездки. Я так и не смог выразить Татьяне свое отношение, а она была слишком поглощена работой на своем ноутбуке, чтобы обратить на меня внимание.

Самара нас встретила великолепным тёплым сентябрьским днём и симпатичной ассистенткой Джейн на внедорожнике «Тойота». Полтора часа комфортабельной езды с попутным заездом за почти готовым шашлыком, и мы оказались в уже подготовленном ассистенткой лагере с огромной палаткой и воткнутым в землю мангалом. Всё это богатство охранял лысый дед из местных, по совместительству и наш проводник по интересным местам.

– Михалыч, – представился он и заглянул в машину, надеясь, что мы привезли спиртное. Его мечтаний мы не оправдали ни грамма, вернее сказать, ни капли.

Пока мы с Татьяной и Михалычем занимались обедом, Джейн мне как самому несведущему прочитала лекцию о здешних аномалиях. Про то, что Волга делает здесь крутой изгиб и за тысячи лет не пробила себе дорогу через мягкие известковые породы, что здесь разломы тектонических плит, что приборы сходят с ума. Да и люди порой пропадают. «Мир слухами полнится» – подумал я.

– Скоро всё узнаем, – добавил вслух.

Место расположения лагеря было замечательным. Мы находились на слегка пологом склоне, совсем рядом с примыкающими к Волге зелеными Жигулевскими горами. Ровная зеленая трава и подступающий к стоянке смешанный лес радовали меня. Я так давно не наслаждался чистым свежим воздухом, после моего – загазованного, городского. Аромат жарящегося на углях сочного шашлыка был также непередаваем. Телефон мой здесь совсем не ловил сеть, и я с удовольствием спрятал его в карман, довольный, что никто ко мне не дозвонится – ни начальство, ни назойливые клиенты.

– Стоило больших усилий добиться разрешения у местных властей, – на чистом русском сказала мне Джейн, – мы на территории заповедника.

– Угу, – сказал я, вгрызаясь в шашлык и запивая яблочным соком.

– Мы могли бы справиться и без вас, Александр, но Татьяна настояла, – прошептала Джейн мне на ухо. – Что ж, мне нравится её выбор. Хоть вы и не специалист, но мне бы тоже подошли для отдыха…

Я чуть было не поперхнулся шашлыком от неожиданности, не зная как воспринимать её слова. Если это была шутка, то сказанная слишком серьёзно.

– А чего это мы так вооружились? – перевел я разговор на «вертикалку» лежащую на раскладном стуле Михалыча.

– Волки есть, рыси, кабаны. Мало ли чего, – пожал плечами дед.

– Но надо, чтобы было поменьше шума, – Джейн сердито фыркнула, капнув на новенький камуфляж кетчупом.

– Он из лесной охраны, – сказала Татьяна про старика, – и вроде как за нами приглядывает.

Татьяна и Джейн спорили насчет какого-то вида дерева, произрастающего здесь, а я с интересом рассматривал оборудование распакованное из металлических ящиков… Да, надо было быть специалистом, чтобы работать со всем этим. И Татьяна меня действительно привлекла только из внимания ко мне. Иначе какой с меня прок. Охрана у них есть.

Но я чувствовал ещё и что-то волнующее. Исходящее от невысоких покрытых лесом гор и реки, широко раскинувшейся внизу. Чувство тревоги от необъяснимого. Самое интересное, что крутясь на месте в разные стороны, я ощущал, как оно то усиливается, то ослабляется.

«Что ж, буду полезным индикатором аномального. Джейн эта странная какая-то», – вертелись у меня мысли.

До вечера все отсыпались. Мероприятия по звуко– и видеозаписи должны были производиться ночью.

Проснулся я уже вечером.

Такого красивого заката я ещё не видел. Полыхающее золотисто-красным солнце буквально опустилось в реку и почти сразу наступила темнота. Затарахтел небольшой бензиновый генератор, зажегший пару мерцающих, тут же облепленных ночными насекомыми лампочек. Мне было выдано два мощных фонаря, один обычный и один инфракрасный для ночной камеры. Нацепил я и рюкзак с кучей приборов. Впрочем, и без всяких приборов я чувствовал направление, в котором нужно идти. Ещё днём я определил заросший травой дальний овраг как главный источник тревоги.

– Идём туда, – указала в сторону намеченного мной оврага Джейн, поглядывая на фосфоресцирующий прибор и вызвав мой сдавленный смешок. Похоже, я как неспециалист мог заменить половину их оборудования. Итак, впереди Джейн с прибором ночного видения, в нескольких шагах сзади от неё Татьяна, а за, ней ориентируясь на её спину, топаю я, нагруженный как мул. За мной шёл Михалыч с ружьём за спиной.

Всего сотня шагов до оврага, а с меня уже градом покатился пот, несмотря на довольно прохладную ночь. «Надо хоть изредка отвлекаться от ноутбука и тренироваться, а то скоро пресс вываливаться начнёт», – подумалось мне.

Мы стояли на краю глубокого оврага. Под светом включенных фонарей все спустились на его к удивлению пологое дно, поросшее густой травой. Овраг уходил вверх по склону, поворачивая к горам, по сути являющимся крутыми холмам, но со всеми принадлежностями гор: утёсами, скалами и обрывами. Всё это я хорошо рассмотрел днём.

Неожиданно я уперся в спину Татьяны, едва не врезавшись ей в затылок. По её команде погасили обычные фонари. Прибор в руках Джейн мигал всеми лампочками и пищал.

Но и при выключенных фонарях из-за поворота оврага виднелось неровное голубоватое свечение. Михалыч перекрестился и перехватил оружие, а девушки, повернув раньше нас за изворот, начали, судя по звуку, устанавливать треноги с камерами.

«Повезло с первого раза», – донесся до нас голос Татьяны, и мы с Михалычем повернули. Надо сказать, что я был ошеломлен, в отличие от нашего пожилого спутника, не раз видевшего подобные явления. Прямо из земли на высоту полуметра, не более, били толщиной в руку пучки колеблющегося света. Прямо из земли.

– Не подходи близко, – предупредил Михалыч, – я девок предупредил, а ты ж наш русский, должен соображать. Если на тебя их потянет ветром, беги подальше.

Выслушав его, я снял тяжеленный рюкзак и стал ждать.

Судя по восхищенному перешептыванию девушек, было ясно, что они очень довольны и съёмкой, и увиденным. Чего нельзя было сказать о Михалыче, он трясся как осиновый лист, но виду не подавал. Но я чувствую все источники тревог и страха, меня не проведешь.

– Всё, перерыв, – скомандовала Татьяна в полный голос.

Как оказалось, зря. То ли тембр её голоса не понравился «кошачьим ушам», то ли сквозняк потянул их на нас, но в результате светляки стали двигаться прямо на нас. Сначала медленнее, потом быстрее и быстрее. Наше отступление превратилось в почти паническое бегство, усугубившееся тем, что на обратном пути беспорядочно стали возникать такие же светящиеся «уши». На один из них и наступил Михалыч… Тело старика обволокло белой, как молоко, субстанцией, принявшей очертания захваченного ею человека, и приподняло слегка над поверхностью. Нас охватила паника, не подавляемая никакой силой воли. Стыдно, но я бросил человека в беде и пулей вылетел вслед за девушками из оврага. Татьяна бросилась звонить в скорую, Джейн – в лесное хозяйство и полицию, а я, набравшись через некоторое время храбрости, вернулся к оврагу с мощным автомобильным фонарем. Светящиеся столбики к этому времени погасли, меня встретила непроницаемая темнота, разгоняемая лучом фонаря. Я нашел Михалыча в траве. Он не дышал, кожа в свете фонаря выглядела землисто-серой, как у людей поражённых током. Едва вытащил его наверх и понес к лагерю. Возле него сразу засуетились девушки с аптечкой.

Но было уже поздно. Старик был мёртв. Через полчаса подъехал автомобиль лесной охраны вместе с местным фельдшером. Я уныло слушал, как бурно ругаются с ними Татьяна и Джейн. Раз погиб человек, нам было не миновать допросов о происшедшем. Впрочем, на его месте мог быть любой из нас.

– Всё, немедленно сворачиваем лагерь и уезжаем в город, – расстроено сообщила мне Татьяна, – Джейн остаётся и будет завтра разбираться по инциденту. У неё широкие связи, но экспедицию всё равно придется прекратить.

– Мы наснимали много, – попытался утешить её я.

– Ты можешь погибнуть в одном из наших следующих мероприятий, – Татьяна замялась. Было видно, что она очень переживает и за погибшего и что мы подверглись опасности.

– Ничего, я же добровольно с тобой поехал, – сказал я и, осмелев, выпалил, – не хочу оставлять тебя одну рисковать в дальнейшем. Ты мне очень дорога.

Татьяна смутилась. Мне очень хотелось поцеловать её.

– Только подпишите все соответствующие бумаги, – испортила весь романтический момент гадкая Джейн.

Подъехавшая «скорая» увезла тело, а мы погрузили большую часть имущества в объёмный контейнер и закрыли его на замок. Забрать всё оборудование возможности не было.

– Всё, едем в гостиницу, – скомандовала Татьяна.

По пути Джейн жаловалась, что отснятого материала едва хватит покрыть расходы, и корпорация, оплачивающая поездку, скорее всего расторгнет контракт. Татьяна сидела молча.

– А если мы сами найдём приличный материал? Это как-то поправит дела?

Обе девушки уставились на меня.

– Затягивать нельзя, – задумчиво сказала Джейн, – для поиска новой цели экспедиции у нас максимум неделя.

– Тогда мы с Татьяной возвращаемся в мой город и думаем, а ты подъезжай, как только решишь вопросы с местными властями.

– Может, тебя назначить боссом? – улыбнувшись, спросила Татьяна. – Ты находишь спасительные решения.

– Не всегда, – вздохнул я, вспомнив охваченного смертельным свечением Михалыча.

– Не вини себя, – приобняла она меня, – с нашей работой мы можем попадать в ситуации, когда невозможно контролировать своё тело и разум.

Мы довольно быстро добрались в город и провели остаток ночи в двухместном номере. Утром нас с Татьяной ожидал отъезд в мою квартиру и сбор информации о следующем аномальном объекте. Она пообещала добиться для меня работы в международной компании за приличные деньги, где можно было бы использовать мои способности. Я с удовольствием согласился и мысленно представил себе негодующее лицо директора своей фирмы. Моя жизнь менялась…